Текст книги "Книга Противоречий. Голубь"

Автор книги: Кристофер Зах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Ей уже стало казаться, что тот мир, о котором рассказывала мама, лишь сказка из детства. Хотя Цекай собственными глазами видела колдовство, она стала сомневаться, не был ли это просто фокус. В детдоме она редко видела конфеты, а потому никак не могла проверить на них свои «способности».

Может, это была лишь мечта детства, но ей до сих пор хотелось попасть в тот волшебный мир, о котором она так часто слышала. Тот беззаботный таинственный мир магии, в котором, как ей казалось еще с детства, нет бед. Однажды, когда Цекай была совсем маленькой, мама подарила ей медальон, тот самый, что она постоянно носила на шее. Этот медальон представлял собой золотой диск диаметром примерно пять сантиметров, украшенный девятью черными камнями. Восемь из них, размером с горошинку, были расположены по окружности, а самый большой находился в центре. Цекай любила подолгу глядеть на этот камень, ей казалось, что она видит в нем слабое свечение, маленькую бусинку света. Девочке всегда казалось, что он волшебный, но мама говорила, что это самое обычное украшение из всех, которые она ей когда-либо дарила. Этот медальон был единственной вещью, которая осталась у Цекай в память о маме, именно поэтому она всегда носила его с собой.

Цекай перевернулась на бок. Кто знает, да наверняка эти приемные родители лишь плод воображения Ляли. Да! Она наверняка их выдумала!Цекай укрылась одеялом с головой, стараясь заснуть, но все равно ощущала какое-то волнение. Оно мешало ей до конца успокоиться, но она все-таки решила, что волноваться обо всем будет завтра.

Утро началось так же, как и предыдущее, – с крика воспитательницы. Но на этот раз она кричала не только банальные: «Подъем!», «Вставайте!»

– Кто из вас изрисовал дверь?! – вот было первое, что она прокричала им сегодня.

– Что? – девушки медленно поднимались с кроватей и, протирая глаза, пытались понять, что произошло.

– Кто написал на двери к мальчикам предложение любовного содержания?! Я очень сомневаюсь, что у нас завелись люди с нетрадиционной ориентацией, так что это могли сделать только вы!!!

Мария Федоровна всегда строила свою речь сложно, так что уловить ее смысл можно было, только если очень внимательно слушать. Многие спросонья так и не поняли обвинений, но потом, проснувшись, стали хихикать.

Цекай в ужасе оглядывалась по сторонам, опасаясь, что ее кто-нибудь сдаст, но, как ни странно, все только хихикали, и лишь некоторые незаметно бросали на Цекай насмешливые взгляды.

– Молчите? – рявкнула воспитательница. – После завтрака чтобы все были здесь!

С этими словами она резко повернулась на каблуках и вышла. Только тогда хохот в комнате раздался в полную мощь. Все, уже не скрывая, тыкали на Цекай пальцем и смеялись, держась за животы.

– Ты влипла! – сквозь смех пробормотала Саша, повернувшись к девушке, а Цекай сидела, ужасаясь тому, что ее ждет.

После завтрака они, как и обещала воспитательница, собрались снова в своей комнате. Настроение у всех было веселое, у всех, кроме Цекай, которая нервно теребила в руках свой медальон, коря себя за то, что все-таки пошла на поводу у Марины и Саши, а не отказалась от их глупой идеи.

Мария Федоровна буквально влетела в комнату, ее пиджак грозно развевался, не предвещая ничего хорошего. Стоило ей только войти, как смешки сразу прекратились.

– Так! – резко начала она. – Вы уже сами понимаете, что произошло. Кто-то из вас восьми написал на двери в комнату, где у нас спят мальчики, какое-то любовное послание.

Фраза «любовное послание» вызвало откровенный смешок у Наташи.

– Тихо, Топорова! – крикнула на нее Мария Федоровна. – Не до смеха сейчас! Эту дверь, как и многие двери в нашем заведении, воспитатели недавно покрасили. Так вы снова ее испортили!

Цекай нервно посмотрела на остальных. Ей стало понятно, почему воспитательница так разозлилась. Она и не знала, что двери покрасили…

– Я не хочу скандалить…

– Ну да! – прошептала Саша.

–…я просто говорю вам, что или после обеда ко мне приходит та, кто это сделал, или те, кто знает виноватую, или вы всей группой дружно перекрашиваете дверь…

Дружный стон мигом заполнил комнату.

– Да-да, – продолжала Мария Федоровна, – …а также двери, которые мы еще не покрасили. Также у нас в планах покраска качелей. Если сегодня после обеда я не узнаю, кто это сделал, пеняйте на себя! А до обеда все сидят здесь и думают. Все понятно?!

Все дружно кивнули.

– Очень хорошо! – бросила она и ушла.

В комнате воцарилось напряженное молчание. Цекай чувствовала на себе взгляды других. Эта ужасная тишина, охватившая комнату, казалось, просто звенела, действуя на нервы.

– Не знаю, как вы, а мне не в кайф заниматься этой хренью! – первой подала голос Клара.

– Неа! – возразила Марина. – Ты че, собралась сдавать Цекай?

– А че?! Это она виновата.

– Какая ты коза, Клара! – заметила Наташа.

– Не знаю, – протянула Аня, – почему это мы должны вместо нее страдать?!

– Не вместо нее, а вместе с ней, – заметила Марина.

– Меня это не вдохновляет! – взмахнула руками Люба.

– Да и меня тоже, – добавила Саша.

Цекай вытаращилась на нее. Как она может быть против?

Время до обеда тянулось долго. Цекай уже давно решила, что не будет слушать то, о чем говорят ее одноклассницы, но это оказалось невозможно. Она, сама того не желая, нервно вслушивалась в их разговоры. Мнения разделись, но, насколько поняла сама Цекай, за нее были только Марина и Наташа, заступившиеся в самом начале. Подавляющее большинство, как, видимо, и планировала Мария Федоровна, не имело никакого желания работать в свои честно заслуженные каникулы.

Цекай сидела и поражалась самой себе. Какая я дура! Сама виновата!Но ее собственные терзания никого не волновали. После жарких споров в комнате опять наступила зловещая тишина. Кто-то просто молча сидел и откровенно смотрел на Цекай, отчего ей становилось жутко неудобно, кто-то решил занять себя чем-то более полезным, например чтением. Цекай же с самым несчастным видом смотрела в окно: погода сегодня был пасмурная, но дети, что играли во дворе, были одеты легко. Солнце иногда выходило из-за туч поглядеть на них, но уже через пару секунд стремительно скрывалось за облаками.

Казалось, что это никогда не кончится. Все переминались на своих кроватях, отчего раздавались тоскливые стоны пружин. Марина хрустела пальцами. Цекай ненавидела, когда хрустят пальцами, но она понимала, что сейчас каждая думает, и думы эти потом могут повлиять на ее судьбу, поэтому девушка мужественно терпела, каждый раз нервно вздрагивая от нового хруста.

Один раз к ним зашла Ляля. Веселая и торжествующая.

– А вы уже знаете, что на двери…

– Знаем, – оборвала ее Саша, – заткнись и вали отсюда!

Девочка хмыкнула и гордо удалилась.

Цекай уже давно потеряла счет времени, когда Топорова известила всех о начавшемся обеде. Девушки мрачной процессией пошли на первый этаж. Цекай видела молодых людей, которые тоже шли вниз. Вид того самого Антона вызвал на ее лице первую за день улыбку. Он шел важный, расправив плечи, и улыбался сам себе. Цекай усмехнулась. Тут до ее уха неожиданно донеслись слова Ольги Петровны:

– Да, Света – ваш вариант…

Девушка, словно ударившись о невидимую стену, резко развернулась. Она стояла рядом с кабинетом директора. Оттуда доносились голоса других людей.

– Эй, – крикнула ей Марина, – ты идешь?

Цекай махнула в их сторону рукой, а сама осталась стоять.

– …она тихая, спокойная… – продолжала Ольга Петровна.

– Да, это хорошо, – прохрипел холодный мужской голос.

– Да, – согласилась с ним женщина.

– Вы говорите, что работаете в охранной компании? – учтиво спросила директор.

– О нет, – также холодно ответил ей мужчина, – раньше работал, а вот теперь самое время подумать о семье. Поэтому пришлось выбрать профессию поспокойнее.

Цекай аккуратно заглянула за дверь. Она не могла видеть лиц ее потенциальных «приемных родителей»: они сидели к ней спиной. У мужчины действительно, как и говорила Ляля, были густые темные волосы, а кое-где уже пробивалась легкая седина. На нем был старый серый дорожный плащ, а на ногах тяжелые сапоги. Рядом с ним сидела красивая женщина. У нее были черные волосы и белая, молочная кожа. Она была одета в простые черные брюки и красную кофту.

Они еще о чем-то говорили, но Цекай уже не слушала разговор, она отошла от двери. Этот мужчина… Цекай он совсем не понравился. А директор, похоже, им вполне довольна. Эти люди легко могут усыновить Цекай. Девушка отошла подальше, а потом еще раз подошла к двери и услышала:

– … ну, я думаю, все можно организовать сегодня вечером…

Цекай отошла от двери и медленно поплелась в столовую. Они хотят усыновить ее уже сегодня! Спустившись на первый этаж, она неожиданно остановилась перед дверью, ведущую в коридор. Надо что-то придумать!Сходить в столовую, а потом…

– А если она откажется? – раздался женский голос.

До ушей Цекай донеслись шаги двух людей, по голосу второго говорившего девушка сразу догадалась, кто сейчас спускается сюда.

– Послушай, Авери, – произнес тихим голосом мужчина, – не стоит так волноваться.

– Да?! – дрожащим голосом спросила женщина.

Цекай мигом кинулась к дверям черного входа, что был за лестницей, и спряталась за ними.

– Все будет так, как мы и договаривались, а если ты скажешь этой девочке хоть что-то, то… сама знаешь. Кто-то из твоих друзей получит пулю в лоб.

Цекай замерла с открытым ртом. Что?! Это он, наверное, шутит!

Женщина всхлипнула, а мужчина молча толкнул дверь.

– Уходите? – послышался голос охранника.

– О да, – заметил мужчина, – но мы вернемся сюда вечером, правда, дорогая?

– Конечно, – сухо ответила женщина, – до свидания.

Цекай молча стояла за дверью, пытаясь сообразить, что сейчас произошло. Сначала она подумала, что мужчина пошутил, когда говорил про пулю, но его голос был очень даже не веселый, а, скорее, угрожающий.

Бред какой-то!Но ей все равно стало страшно. Что это за люди-то такие?!

Цекай, резко выскочив из-за дверей, бросилась обратно в комнату. Сегодня вечером?! Они усыновят меня уже сегодня вечером?!Она вбежала в комнату, закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Схватившись за голову, она пыталась сообразить, что ей делать.

Теперь она точно знала, что ни за что никуда не уедет с этими людьми, ни за что! «Сегодня вечером», – в ее голове все еще звучали слова мужчины. Так быстро! Так скоро! А ее папа даже не знает об этом. Его надо предупредить! Да!Он должен узнать и прийти за Цекай… Но как с ним связаться? Цекай много раз пыталась ему позвонить, сначала он не брал трубку, а потом девушка на другом конце провода холодным сухим голосом сообщала ей: «Набранный вами номер не существует…»

Надо валить отсюда!Цекай давно уже лелеяла эту мечту, но никак не решалась, а вот теперь момент, кажется, настал! Она схватила свою сумку и бросила ее на кровать. Быстро расстегнула молнию. После этого она бросилась к шкафу, резко распахнула дверцы и начала стремительно хватать вещи, которые, как она считала, могли ей пригодиться: куртку, кофту, какую-то футболку… Все. Остальные вещи носили другие девушки. Цекай затолкала все это в сумку. В ней давно лежали старые мамины вещи, которые она в свое время забрала из дома, но так ни разу не достала.

Цекай бросила взгляд в окно: там все еще было пасмурно, поэтому девушка на всякий случай вытащила из сумки куртку и завязала ее на поясе. Повесив сумку, оказавшуюся достаточно тяжелой, на плечо, она аккуратно подошла к двери, тихонько приоткрыла ее и замерла, прислушиваясь. Коридор ответил ей тишиной. Было слышно только, как где-то на первом этаже, в столовой, раздаются голоса. Цекай прошмыгнула в коридор и уверенно пошла к лестнице. Ее шаги звонким эхом разносились по всему коридору. Цекай быстро побежала к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки сразу, девушка добралась до первого этажа. За дверью по полу двигалась тень охранника. Цекай аккуратно опустила сумку: охраннику, вероятно, покажется странным, что Цекай выходит из здания с тяжелой, набитой вещами сумкой.

Она стояла минуту… другую…

Охранник немного походил по коридору, а потом сел на свой стул. Цекай решила, что больше не может ждать, поэтому схватила сумку и поставила ее за двери черного входа. Надо его чем-то отвлечь.Неожиданно у нее в голове возник план, не очень гениальный, но в этой ситуации вполне применимый. Она открыла дверь, вышла в коридор и уверенным шагом направилась в столовую. Она чувствовала на себе взгляд охранника, который проводил ее до самых дверей.

Здесь жизнь шла так, как обычно: дети ели, смеялись, шутили. Цекай, пробираясь через столы и то и дело ловя на себе взгляды, добралась до средней группы, отыскала среди них Лялю и кинулась к ней.

– Ляля, – обратилась к ней она, стараясь перекричать стоявший в столовой гам.

– Чего тебе? – улыбнувшись, ответила девочка.

– У тебя остались те конфеты, которые тебе вчера принесли родители?

– Ага, но я их тебе не дам! – мотнула хвостиками Ляля.

Цекай задумалась на секунду, а потом заметила:

– Те люди, которые хотят меня усыновить, встречаются со мной сегодня вечером, и они обещали принести мне «Сникерсы».

– «Сникерсы»?! – воскликнула девочка, соскочив с места. – Гонишь!

– Нет, я их только что видела, мужчина полуседой и с ним женщина с длинными черными волосами…

Ляля кивнула в знак того, что верит Цекай, а та продолжала:

–… у меня предложение…

– Одна конфета за один «Сникерс»! – уперла руки в боки Ляля.

Цекай изобразила, что колеблется:

– Ну-у-у… Хорошо, только при одном условии. Конфета сейчас, «Сникерс» потом.

Девочка посмотрела на нее, сощурив глаза:

– Ну, хорошо…

Потом она полезла в карман и достал оттуда три конфеты. Цекай молча взяла все три. На вопросительный взгляд Ляли Цекай непринужденно ответила:

– Три конфеты, три «Сникерса».

Ляля удовлетворенно кивнула и села обратно за стол, а Цекай бросилась к своим.

– Ты где, блин, была?! – воскликнула Марина. – Саша почти доела твою котлету!

– Ну, кто виноват, что ты не идешь, – развела та руками. Цекай села с ними за стол и быстро начала есть второе, потому что ее желудок уже начал напевать серенады. Девушка прекрасно знала, что Марина до смерти боится пауков. Она боялась их так сильно, что стоило хоть одному из них появиться на стене, как она начинала орать сумасшедшим голосом. Цекай верила в свою подругу и была полностью уверена, что та с легкостью закричит и сейчас, чем, надеялась девушка, поднимет на уши всю столовую и, возможно, привлечет внимание охранника.

Пока Марина что-то говорила Саше, Цекай, изловчившись, подложила ей на тарелку все три конфеты и стала сверлить их взглядом. Но ничего не происходило. Ну, пожалуйста!Цекай сосредоточилась, заставляя все свое подсознание думать о том, как эти три конфеты превращаются в маленьких жучков. Конфеты лежали неподвижно. Цекай чуть не заплакала от отчаяния. Неужели вся ее магия отвернулась от нее в этот момент, а страхи оправдались? Она уже с едва сдерживаемой злобой посмотрела на эти противные конфеты, как вдруг с тихим щелчком все три одновременно рассыпались на добрую сотню маленьких паучков.

– Марина! – воскликнула Цекай, и в этот возглас она вложила столько радости и неподдельного удивления, что Марина сразу же обернулась.

– Че? – и вдруг ее взгляд остановился на тарелке, которая кишела пауками. Ее глаза расширились, словно она увидела самый большой кошмар в своей жизни, хотя, возможно, так оно и было.

Цекай резко встала из-за стола как раз в тот момент, когда столовую наполнил душераздирающий крик. Марина в ужасе отшатнулась от стола, но поскольку она, как и все, сидела на одной длинной скамейке, ей это не удалось, и она упала, уронив заодно всю скамейку. Теперь кричала уже не только она сама. К ее крику присоединился наигранный визг Ани и Любы, которые, крича, бросали взгляды на столы, за которыми сидели мальчики.

Цекай решила удалиться. Она вышла из столовой и увидела, как прямо на нее бежит охранник.

– Что там?

– Ужас! – завопила ему прямо в лицо Цекай, а потом быстро побежала к своей сумке, охранник же, видимо поверив ей, бросился в столовую.

Девушка добежала до черного входа, схватила сумку, и до нее долетел недовольный голос директрисы, спускающейся по лестнице. Цекай быстро выскочила за дверь в коридор, сделала резкий поворот, при котором ее тяжелая сумка буквально закружила ее, и, с разбега толкнув дверь плечом, выбежала на улицу и уже там, не останавливаясь, побежала через детскую площадку.

Она бежала по асфальту, пока игровая зона для детей не кончилась, и на смену ей не пришли деревья и кусты. По лицу хлестали тонкие, но острые ветки. На всякий случай она закрыла глаза и двигалась практически на ощупь, выставив вперед руки.

Вдруг она резко уперлась в железный забор. Цекай открыла глаза и оглядела его несчастным взглядом: никогда прежде она не перелезала через заборы. Хотя нет! Раньше, в детстве, она этим занималась, но это было так давно, а забор выглядел таким шатким. Цекай схватила его руками и сильно потрясла. В ответ он жалобно заскрипел. Девушка бросила быстрый взгляд на здание детского дома, а потом снова решительно повернулась к железной преграде, что отделяла ее от свободы.

Она схватила сумку двумя руками и, встав на цыпочки, перевалила ее через забор, а потом, собравшись духом, ухватилась руками за прутья и стала карабкаться вверх. Забор накренился под ее весом, но Цекай была уже наверху и перекинула одну ногу. Потом аккуратно, затаив дыхание, – вторую. Затем она отпустила руки и спрыгнула вниз. Ноги резко ударились о землю, и девушка, не удержав равновесие, упала на бок.

– Черт! – вырвалось у нее. В падении она успела подставить руки, но теперь пожалела об этом, потому что они испачкались в грязи, еще не высохшей после дождя. Она поднялась, подобрала с земли сумку и, повесив ее на плечо, побежала дальше.

Выскочив на какую-то заброшенную детскую площадку, которую окружали старые серые дома, она попала из двора на полупустую улицу. Она знала, в какой стороне центр города, потому что иногда им в детском доме устраивали экскурсии, и Цекай помнила, в какую сторону поворачивал автобус.

Выбрав направление, Цекай что есть мочи побежала, опасаясь, что ее отсутствие скоро заметят.

Глава 2

Возвращение

Долго бежать Цекай не смогла: тяжелая сумка больно била ее по коленям, ноги быстро устали, а бок противно закололо. Она пошла быстрым шагом, пытаясь выстроить план дальнейших действий. Девушка плохо ориентировалась в городе, но надеялась выйти на какое-нибудь знакомое место, чтобы потом оттуда дойти до своего дома, но пока ничто не вызывало воспоминаний, только одинокие старые дома окидывали ее хмурым взглядом.

Улицы сменяли одна другую. Старые, кирпичные, покрытые сверху уже давно облупившейся штукатуркой дома с темно-коричневыми покатыми крышами, влажными от недавно прошедшего дождя, печально смотрели на Цекай своими темными окнами, некоторые из них были забиты досками или заложены кирпичами. В заброшенных дворах теснились кривые деревья, поломанные скамейки, ржавые качели и накренившиеся от времени горки. Вся растительность была дикая, деревья извивались в каких-то невероятно изломанных болезненных позах. Многие из них уже засохли и стояли голые, придавая улицам какой-то жутковатый вид.

По дороге, рядом с которой она шла, изредка проезжали машины. Людей было мало. Иногда мимо проходили громко смеющиеся подростки. Солнце выглянуло из-за туч и освещало лужи и мокрые улицы. Деревья, недовольно шелестя листьями, гнулись под порывами холодного ветра, заставившего Цекай натянуть на себя старую серую куртку с черным воротником.

Она шла долго, и окружающий пейзаж стал постепенно меняться. На дорогах появились гудящие машины, воздух наполнился звуками, голоса людей доносились отовсюду. Цекай шла среди сотен прохожих, их лица проносились перед ее глазами, не задерживаясь в памяти. Оказавшись в центре толпы, Цекай почти перестала чувствовать холодный ветер. Люди бесцеремонно проходили мимо, толкая девушку, задевая ее сумку, которая от этого больно оттягивала ей плечо.

– Простите, – лепетала Цекай прохожим, начинавшим ругаться, когда сумка девушки мешала им пройти. Цекай крепко прижала ее к себе, но руки от этого стали сильно уставать. Вдруг все резко остановились, а она, не понимая, что произошло, стала протискиваться вперед.

Неожиданно перед ней пролетел огромный автобус. Цекай подняла голову: она стояла на перекрестке, перед ней простиралась огромная дорога, по которой двигался непрерывный поток машин. Цекай давно не видела таких больших дорог: казалось, она не имеет края, хотя где-то вдали можно было разглядеть большую группу пешеходов, толпящихся на другой стороне. Неожиданно машины остановились. Также неожиданно хлынула масса людей. Цекай тоже шла: сопротивляться толпе было бесполезно.

Девушка недоуменно смотрела по сторонам, ища взглядом светофор, который она так и не увидела, когда стояла. Только преодолев большую часть дороги, она смогла-таки заметить маленький зеленый огонек, едва различимый из-за яркого солнца, которое смотрело прямо на него. Дорога закончилась так же быстро, как и началась. Поток машин сменился на поток людей.

Цекай решила отойти немного в сторону, к газону около какого-то дома, надеясь выбраться из этой живой массы. Вырвавшись из толпы, она словно попала в другую зону: тут тоже было много людей, но они стояли, разговаривая либо по телефону, либо между собой. Тут были родители, которые, отведя своих чад в сторону, занимались их воспитанием; подростки, обнимающиеся друг с другом, и просто люди, стоящие с сигаретой или с телефоном в руках. Цекай подняла голову вверх. Она смотрела по сторонам, поражаясь тому, как все вокруг нее изменилось.

Ей не так часто доводилось бывать за пределами детского приюта, поэтому ее удивляли новые дома, которые теперь меньше всего стали походить на дома в целом. Теперь они были похожи на огромные железные шипы, торчащие из земли. Металлические и холодные, они не вызывали ощущения уюта. Высокомерно возвышаясь над людьми, они были точно зеркало для проплывающих в небе облаков.

На некоторых зданиях висели огромные плакаты, на которых яркими буквами были написаны рекламные слоганы. С этих плакатов глядели счастливые люди в пестрой одежде, оптимистично машущие руками с высоты. Они мало походили на тех угрюмых людей, которые проходили мимо и отвлекались от своих мыслей только для того, чтобы буркнуть что-нибудь другому прохожему.

Цекай не очень хорошо понимала, где сейчас находится, поэтому решила спросить у кого-нибудь из прохожих дорогу. Она снова влилась в этот шумный поток людей, бросаясь от одного прохожего к другому, спрашивая, как ей пройти к своей улице. Здесь ее постигла неудача: люди просто отмахивались от нее, бормоча что-то вроде: «Мне некогда», «Я тороплюсь» и тому подобные фразы, которые не помогали Цекай. Кто-то был более вежлив и оправдывался тем, что сам плохо здесь ориентируется и ничего не знает. Некоторые советовали обратиться к кому-нибудь другому.

Разочарованная результатами, девушка грустно добрела до какой-то остановки и стала разглядывать витрины стоявшего рядом киоска. На полочках за стеклом теснились разные товары: блокноты, ручки, календари, жвачки, игрушки, а перед самим павильоном стояли два больших холодильника, в приятной прохладе которых ждали своего покупателя разные напитки. Цекай показалось странным, что обыкновенной воде в этих холодильниках отведена всего лишь нижняя полка, в то время как все основное место занимали различные газированные напитки, соки и другие бутылки с пестрыми этикетками.

Помимо этого магазина, на остановке стоял овощной киоск и павильон с телефонами. Цекай редко доводилось видеть сотовые телефоны: один был только у их воспитательницы. Он был маленький, синий, с симпатичными серебристыми кнопочками. Девушка с интересом прильнула к стеклу, но через наклеенные объявления и рекламки ничего не было видно, поэтому Цекай решила войти внутрь.

Железная белая дверь открывалась с трудом, и Цекай пришлось подпереть ее спиной, чтобы занести сумку. Девушка оказалась в уютном помещении с желтыми стенами и покрытым бежевой плиткой полом. В углу была небольшая стойка, за которой сидела девушка в желтой футболке и что-то набирала на клавиатуре компьютера. С одной стороны были огромные, от пола до потолка, окна, через которые можно было видеть людей, стоявших на перекрестке. Противоположную стену занимала огромная витрина, на которой были выставлены маленькие аппараты. Цекай осторожно подошла к тонкому стеклу и стала рассматривать телефоны. Они были такие разные: один коричневый, покрытый кожей, другой белый, с красными полосками по бокам, третий был черный, но такой тонкий, что, казалось, он сломается, стоит только взять его в руки. У Цекай возникло такое ощущение, что кто-то стоит рядом. Она быстро бросила взгляд через плечо, но не увидела ничего, кроме больших окон. Цекай снова осмотрелась, но, не обнаружив ничего подозрительного, вновь принялась рассматривать содержимое витрины.

– Вам что-нибудь подсказать? – учтиво обратился к ней молодой человек, стоявший у стойки. На нем была точно такая же желтая футболка, как и на девушке.

– Нет, – выдавила она.

Тогда тот отошел и стал разговаривать с другим, только что вошедшим человеком. Цекай невольно прислушалась к их разговору.

– Да, я хочу посмотреть вот этот сотовый, – ответил он на вопрос продавца, указав пальцем на тонкий черный телефончик.

– Конечно, – кивнул молодой человек и достал из кармана небольшую связку крохотных ключей. Потом он нагнулся и одним из них открыл такой же маленький замочек внизу витрины, аккуратно отворил ее и, достав аппарат, протянул его мужчине, который тут же стал его рассматривать.

– Камера сколько? – спросил он.

– Два мегапикселя и двадцатикратный зум, – мигом отозвался молодой человек.

– Карта памяти?

– До двух гигабайт и еще сорок мегабайт на самом телефоне. А еще у него есть FM-радио, mp3-плеер, – начал быстро говорить продавец, – стереодинамики, блютус, ИК-порт, сам корпус из нержавеющей стали…

У Цекай закружилась голова: она не понимала ни слова из того, о чем они говорили. Она стала тихо пятиться к двери, а когда оказалась совсем близко, толкнула ее и выскочила на улицу.

Здесь ничего не изменилось за то время, что она провела в магазине. Люди тихо стояли и ждали своих автобусов. Цекай выбрала глазами женщину и подошла к ней, обратившись с той же просьбой – показать ей дорогу. К удивлению Цекай, женщина мило улыбнулась и мягко проговорила:

– Вы можете туда доехать… да вот хотя бы на этом автобусе,– она указала пальцем на приближающуюся машину.

– А-а-а, – протянула Цекай, – у меня нет денег.

– Ну, тогда, – женщина посмотрела на дорогу, – тогда иди вперед, вон туда, пока не дойдешь до того высокого здания.

– Бежевого?

– Да, бежевого, там сверни направо, а потом… да я думаю, там ты уже сама сориентируешься.

– Спасибо! – улыбаясь, поблагодарила ее Цекай.

– На здоровье, – отозвалась женщина.

Девушка пошла в указанном направлении, держась дороги, чтобы не заблудиться. Облака, хмуро кружившие над землей утром, сейчас куда-то пропали, открыв место солнцу. Оно уже не стояло высоко на небе, а, перевалившись на другую сторону небосклона, скользило по стенам домов. Стало гораздо теплее, и Цекай расстегнула куртку, но снимать ее не стала из-за холодного ветра, который, в отличие от туч, никуда не исчез.

Сначала казалось, что тот бежевый дом, на который ей, как на маяк, указала женщина, находится близко, но на самом деле он был на достаточном расстоянии для того, чтобы Цекай, несущая тяжелую сумку, успела устать. Она пересекла какую-то площадь, прошла мимо какого-то парка. За это время на дорогах стало как будто больше машин, но они уже не неслись диким потоком, а лениво тянулись вереницей, словно устали за день. Водители громко сигналили друг другу, но это им плохо помогало. Цекай хотелось поскорее сесть на одну из скамеек, любезно расставленных на остановках, мимо которых она проходила, но девушка заставляла себя идти.

Сейчас у нее исчезло чувство уверенности в успехе своего побега. Ее стали терзать сомнения, правильно ли она поступила. Находясь вдали от детского дома, она думала, что, возможно, не поняла того, что сказали те люди, хотевшие ее удочерить. Мужчина говорил что-то про убийство, но это же глупость.Цекай стало казаться, что тот человек вообще сказал что-то другое, а остальное ей просто показалось. Не раз бывало, что ее воображение играло с ней подобные шутки. Хотя, стоит признать, до такого дело еще не доходило.

Но теперь уже поздно было поворачивать назад. Цекай прошла достаточно большое расстояние, и теперь отступать было поздно. Вернуться она могла в любой момент, а вот найти свой дом… Цекай даже немного развеселилась, представив, как она станет бродягой, а потом ее найдет какой-нибудь милиционер и она все равно окажется в детском доме.

Она подняла голову, прикинув взглядом то расстояние, что еще предстояло преодолеть. Осталось совсем немного: она уже могла разглядеть то бежевое здание, рассмотреть магазины, которые расположились на его первом этаже. Цекай помнила это место, хотя оно очень изменилось с тех пор. Например, того бежевого здания, которое было для нее ориентиром, раньше не было. Цекай узнала это место по маленьким уютным улочкам, которые уходили в стороны от дороги. Девушка остановилась. Да. Это ее улица. Она помнила ее.

Родная улица показалась ей меньше, чем раньше. Хотя это совсем неудивительно. Цекай узнала все, даже это старое накренившееся дерево и дом оранжевого цвета. Маленькие, словно вдавленные в землю кривые поребрики, узкие дорожки с немного вздувшимся изнутри асфальтом – все это было для Цекай родным. Что-то дрогнуло внутри нее, когда из-за угла показался до боли знакомый дом.

Этот дом, как Цекай помнила, часто перекрашивали: раньше он был темно-зеленый, потом стал оранжевым, затем кто-то снова решил придать ему свежий вид. Но это дело так и не довели до конца: одна стена осталась салатного цвета. Кто-то украсил его граффити с именами или никами людей, которые их написали. Раньше на первом этаже был маленький гастроном, но теперь его заменил магазинчик с бодрой красной вывеской «Продукты» над входом.

Дом имел форму буквы «П», образуя уютный маленький дворик. Цекай помнила, что здесь стояли разные деревянные качели, горки и просто фигурки сказочных героев, но теперь от них не осталось и следа. В уютной тени двора разместилась яркая игровая площадка, появилась песочница. Но сейчас в ней не было детей. Вообще никого не было. Ни бабушек у подъездов, ни мам с колясками. Цекай пожала плечами и направилась к дому.