Текст книги "Маргаритки"

Автор книги: Кристина Ульсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Реакции не последовало – даже на переход на «ты». Тони Свенссон молчал.

– Я думаю, дело было вот как, – сказал Юар и наклонился над столом. – Когда ты в последний раз был здесь, ты чувствовал себя спокойно и уверенно, потому что знал: мы собираемся тут обсуждать только твой конфликт с Якобом Альбином, а с этим, ты знал, все чисто. Ведь это не ты посылал те последние сообщения и не сомневался: рано или поздно нам это станет известно.

Юар сделал паузу, пытаясь понять, достиг ли он цели.

– Но на этот раз ты опасаешься, вдруг мы захотим поговорить о других делах, и тебе известно так же хорошо, как и нам, что таких дел не так уж много.

Он снова откинулся на спинку стула, словно символически давая слово Тони Свенссону. Но Тони молчал, и лицо его сделалось непроницаемым.

– Мы полагаем, что ты ходил к Якобу Альбину не потому, что он вмешался в твои дела, а потому, что тебе это поручили, – медленно произнес Петер. – Единственное, что мы хотим знать: кто этот человек и что ты должен был сделать или сказать. – Ловя взгляд Тони Свенссона, он смахнул ладонью со стола невидимую пыль. – Якоб Альбин и его супруга были найдены с простреленными головами, – отчетливо проговорил он, понизив голос для большей доверительности. – Нам с коллегой будет крайне сложно не привлечь тебя по этому делу в качестве подозреваемого в подготовке убийства, если ты не дашь нам веских оснований этого не делать.

Тони Свенссон молчал, и его адвокат осторожно положил ему на руку свою ладонь. Тони стремительно отдернул руку.

«Дело дрянь, – подумал Петер. – Его, должно быть, запугали до смерти. Он больше боится встречи со своими заказчиками, чем срока за подготовку убийства».

– Чем тебе пригрозили, если ты расскажешь о них? – спросил Юар, словно прочел мысли Петера. – Тебя запугали, сказали, что заставят замолчать? Или только пообещали избить до полусмерти?

Все равно никакого ответа. Но теперь Петер видел, как на скулах у Тони заходили желваки.

– Я видел в твоих документах, что у тебя есть дочь, – начал он.

Чем вызвал недвусмысленную реакцию.

– Не смей ее трогать! – заорал Тони Свенссон и вскочил с места. – Не смей!

Юар и Петер остались сидеть.

– Сядь, пожалуйста, – мягко попросил Юар.

Петер посмотрел Тони в глаза.

– Они сказали, что возьмутся за нее? – спросил он. – Пообещали, что сделают что-то с ней, если ты проболтаешься?

Тони Свенссон обмяк, словно проколотый воздушный шарик. Не глядя ни на кого из присутствующих, он оперся локтями о стол и уронил голову на руки.

– Это так, Тони? – спросил Юар.

И получил наконец безмолвный кивок в ответ.

Петер с облегчением вздохнул.

– Мы можем ей помочь, Тони, – произнес он. – Мы можем помочь вам обоим. Только если ты будешь говорить с нами…

– Да ни хрена вы не можете, – хрипло сказал Тони. – И нечего гнать, что вы можете хоть кого-то из нас от них защитить. Дохлый номер.

Петер и Юар посмотрели друг на друга – впервые за все время допроса.

– Нет, можем, – твердо сказал Петер, – и к тому же можем это сделать хорошо. Лучше, чем ты.

Тони Свенссон устало засмеялся.

– Ну, если ты и сам веришь в эту пургу, значит, вообще не догоняешь, в чем фишка, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Моя единственная защита, мой единственный шанс не откинуть коньки и уберечь дочь – это не трепаться тут с вами. Понял, да? Если ты правда хочешь мне помочь, то выпусти меня отсюда на фиг, раз и навсегда!

Стул чуть скрежетнул по полу – адвокат шевельнулся.

– Нам нужно всего лишь имя, – сказал Юар. – Это все, остальное мы сделаем сами.

– Да если я назову вам эту паскуду, то не останется ничего «остального»! – заорал Тони Свенссон. – Да и не знаю я никакого имени, видел одну-единственную уродскую рожу.

– Этого будет достаточно, – сказал Петер, – в таком случае ты можешь его, по крайней мере, опознать. Мы покажем тебе фотографии, и если ты его узнаешь…

Хохот Тони Свенссона эхом раскатился между холодных стен.

– Покажем фотографии, – удрученно повторил он. – Ну вы и тупые, вы сами-то хоть въехали, что несете? Тот, кого вы ищете, совсем не такой, как я, бараны!

Петер наклонился вперед.

– А где нам его найти? – напряженно сказал он.

– Больше слова от меня не услышите. – Тони Свенссон сжал губы.

Петер заколебался.

– Хорошо, расскажи о твоем задании.

Тони Свенссон молчал.

– Если не хочешь говорить о заказчике, расскажи хоть в общих чертах, что он тебе поручил.

Повисло молчание: Тони размышлял над предложением Петера.

– Мне нужно было прекратить слать мейлы, – тихо сказал он. – Мне это ничего не стоило, потому что там уже и так все было на мази. Мне осталось провернуть только одну штуку.

Он колебался.

– Надо было поехать к священнику и позвонить в дверь. И передать конверт.

– Ты знаешь, что было в конверте? – задал вопрос Юар.

Тони Свенссон покачал головой. Выглядел он жалко и потерянно.

– Нет, но важно было передать его именно в тот день.

– И Якоб взял его, когда ты позвонил?

– Да. Он удивился, когда увидел меня, но потом вроде понял, что это не связано с Ронни Бергом.

Юар осторожно барабанил пальцами по столу.

– Он прочитал письмо, пока ты стоял там?

Тони ухмыльнулся.

– Да, прочитал. Он взбесился, сказал передать тем, кто меня послал, поостеречься угрожать ему. Он заявил, что сожжет письмо, когда я уйду.

– Что ты получил за услуги? – спросил Юар.

Тони Свенссон посмотрел ему прямо в глаза.

– Я остался жив, – сказал он. – И если мне повезет и я буду правильно себя вести, моя дочь тоже останется в живых.

– В противном случае они угрожали, что займутся ею? – медленно произнес Петер.

Тони Свенссон кивнул, глаза у него блестели.

Юар лихорадочно думал, затем выпрямился на стуле.

– Значит, она у них, – сказал он чуть ли не с восхищением. – Они взяли ее как гарантию, что ты выполнишь твою часть операции.

Петер уставился на Юара, а потом на Тони Свенссона.

– Это правда? – спросил он.

– Да, – тихо сказал он. – И я не знаю, что будет, когда они узнают, что я снова побывал здесь.

Когда допрос Тони Свенссона завершился, Петер и Юар попросили его подождать несколько минут, пообещав вскоре отпустить домой.

– Вроде он не блефует, – произнес Петер, как только они остались одни.

Ненависть к коллеге никуда не делась, она по-прежнему владела им, мешая ясно мыслить. Лишь болезнь сына и то, что он провел с Ильвой вечер субботы и почти все воскресенье, несколько смягчили его.

– Нам важно держаться друг друга в трудные моменты, – сказал он, когда она вернулась из больницы, а он готовил им обоим ужин на кухне.

Словно они семья. Словно по-настоящему принадлежат друг другу.

Ильва не возражала, и впервые за долгое, долгое время они провели спокойный вечер вдвоем. Он спрашивал ее о работе, и она отвечала, что теперь ей там намного лучше. Петер очень обрадовался, но не нашел в себе сил признаться в том, как обстоят дела у него самого: не привык быть хуже ее хоть в чем-то.

Голос Юара вернул его к реальности.

– Я тоже не думаю, что он блефует, и считаю, нам следует серьезно отнестись к этим угрозам, но…

– Что – но? – раздраженно спросил Петер.

– Я не уверен, что его дочь у них, как он утверждает.

– Зато я уверен, – не раздумывая выпалил Петер.

Чем опять дал преимущество Юару.

– Серьезно? Подумай хорошенько, Петер. Зачем им брать на себя такой риск – а это большой риск – захватывать в заложники его дочь? Они же не смогут ее просто так отпустить, ведь она сумеет опознать их всех. Значит, им придется убить ее и стать детоубийцами. А между обычными бандитами и убийцами детей все-таки есть некоторая разница.

– Они не производят впечатления обычных бандитов.

– Верно. Что делает этот вариант еще менее вероятным. Они слишком умны, чтобы связываться с маленькими детьми. Но я ни на секунду не сомневаюсь, что они угрожали сделать это. Но это уже другой разговор.

– Значит, по-твоему, Тони Свенссон лжет, будто его дочь похитили, просто чтобы мы от него немного отстали?

– Именно так. И чтобы мы держались от него подальше.

Петер думал.

– Тот еще вариантик. В смысле держаться подальше от него.

– Согласен, – сказал Юар с напряженным лицом. – Поэтому я предлагаю тебе пойти закончить допрос и подготовить все бумаги, а я поднимусь в отдел и оформлю приказ о взятии парня под наблюдение с того момента, как он выйдет из здания. Думаю, он сразу же поедет домой к дочери проверить, все ли в порядке. И не удивлюсь, если он после этого сообщит своим тузам, что все спокойно и что он не сказал нам ничего серьезного.

Петер успокоился. Телефон Тони Свенссона уже был поставлен на прослушку. Возможно, до конца дня удастся выяснить имена давящих на Тони людей.

* * *

Уже гораздо реже, но все же иногда случалось, что Спенсер Лагергрен и его жена Эва встречались в обеденный перерыв и вместе готовили обед. Почему такая идея пришла в голову Эве именно в этот день, Спенсер не мог понять, но знал, что лучше пойти ей навстречу.

Едва он открыл дверь, придя с работы, как запах еды ударил ему в нос.

– Ты уже начала, – только и сказал он, выйдя на кухню через пару минут.

– Конечно, – ответила Эва. – Не могла же я тебя дожидаться.

Спенсер прекрасно знал, что его любовница Фредрика Бергман не понимает его взаимоотношений с супругой, да сам он порой тоже их не понимал. Ощущение полной абсурдности этих отношений, усилившееся теперь, когда другая женщина ждала от него ребенка, делалось все невыносимее. С другой стороны, он не мог не рассказать Эве о взятых на себя обязательствах и грядущих изменениях в его жизни. Оба уже давно привыкли, несмотря на брак, иметь романы на стороне, но только Спенсер в конечном итоге предпочел встречаться с одной и той же женщиной. Он знал, что это раздражает жену, которой так и не удалось превратить ни одно из своих приключений в серьезные отношения. С другой стороны, его бесили ее бесчисленные любовники, порой совсем мальчишки. Словно у него было право возражать против ее выбора мужчин.

– Мы едва виделись на выходных, – произнесла Эва почти бодрым голосом, – и я решила, что будет здорово провести немного времени друг с другом за обедом.

Баранина и картофельный гратен в духовке, большая миска салата на столе. В его голове пронеслась мысль: можно ли все это есть? И почему жена держится так странно?

– Ты старалась, как я посмотрю, – сказал он и подошел к холодильнику, чтобы выбрать напиток к обеду.

– Иногда приходится стараться, дорогой, – едко сказала она, – иначе можно все сразу к чертям послать.

Он замер: за все тридцать лет брака он не мог насчитать и пяти случаев, когда она так выражалась. Но от комментариев воздержался.

– Или как? – с вызовом продолжала она.

– Конечно, – согласился он беспрекословно, не понимая, куда она клонит.

Длинными пальцами она взяла бутылку с бальзамическим уксусом. Салат без заправки не салат.

– Как прошли выходные? – спросила она и с громким стуком поставила бутылку на стол.

Жест был слишком красноречив, чтобы не понять: что-то не так. Спенсер медленно прикрыл дверцу холодильника, обернулся и увидел Эву по другую сторону кухонного стола.

Она всегда была красавицей. Худенькой и элегантной. Она все еще хорошо выглядела. Пышные волосы были зачесаны назад, уложенные очень просто, но безупречно. Как всегда, одна прядка, выбившись из прически, падала ей на щеку. Большие зеленые глаза, как океаны, зрачки, как пустынные острова. Высокие скулы и полные губы. Другими словами, она была адски привлекательной тюремщицей.

Спенсер подавил вздох. Потому что, к сожалению, именно ею она была и оставалась последние двадцать лет. Его тюремщица, его крест.

Он встретился с ней взглядом и невольно вздрогнул. Тюремщица плакала. Боже, когда же это было в последний раз? Пять лет назад, когда у ее отца случился инфаркт? Этого старого хрыча, которому сейчас восемьдесят пять и который, как назло, здоров как бык, так что свет в конце туннеля Спенсеру пока что не маячил? Впрочем, было бы наивно полагать, что смерть старикашки означала бы освобождение. Этот старый черт вернется даже из преисподней.

– Ты должен сообщать мне, что происходит, Спенсер, – тихо сказала она, – ты не можешь держать меня в неведении.

Спенсер, нахмурившись, приготовился к обороне.

– Я от тебя ничего не таю, – сказал он. – Я рассказал тебе о Фредрике и о ребенке.

Она рассмеялась.

– Боже мой, Спенсер, ты отсутствовал практически все выходные, не сказав, куда собираешься.

«Я и не знал, что тебя это волнует», – устало подумал он.

А вслух сказал:

– Возможно, так получилось, но я этого не хотел. – Он откашлялся. – Я уже говорил, что беременность Фредрики протекает нелегко, и поэтому…

– А что потом? – перебила его Эва. – Ты вообще об этом подумал? Ты будешь брать ребенка через выходные или через неделю или как ты там планируешь? Ты потащишь его с собой, когда мы пойдем на обед к друзьям, – и как ты в таком случае будешь представлять его?

Она покачала головой и встала проверить мясо и гратен.

– Мне казалось, что мы уже говорили об этом, – сказал Спенсер и сам услышал, насколько жалко прозвучали его слова.

Эва с треском захлопнула дверцу духовки.

–  Тыговорил об этом. А не мы. – И, помедлив, добавила: – Если это «мы» еще существует.

Когда он открыл было рот, чтобы ответить, она подняла указательный палец и поднесла к губам.

– То, что и ты и я уже давно поняли, что должны встречаться с другими, чтобы нормально себя чувствовать, – с этим я смирилась, – сказала она глухим голосом. – Но то, что ты решаешься завести семьюс другой женщиной…

Она прижала ладонь ко рту, и впервые за многие годы ему захотелось обнять ее.

– Как так вышло, Спенсер? – плакала она. – Как мы могли застрять в этих отношениях, когда ни ты, ни я им не рады, когда мы не можем любить друг друга?

Во рту у него пересохло.

Она, очевидно, не имела ни малейшего понятия о том, что устроил ее отец.

«А стоит ли мне продолжать об этом беспокоиться? – спросил себя Спенсер. – Хуже, чем вот это, все равно уже быть не может!»

* * *

Фредрика Бергман втиснулась за руль и поехала в Дандерюдскую больницу. Все выходные дело словно бы медленно закипало под крышкой, чтобы взорваться к понедельнику. Два новых трупа, из которых один напрямую связан со смертью супругов Альбин. Предполагаемый убийца, оказавшийся, по мнению Петера и Юара, скорее ключевым свидетелем. Психиатр, уверяющий полицию, будто его пациент никак не мог покончить с собой, притом именно этот врач уже несколько раз ошибся в аналогичных прогнозах. И наконец, два священника, Свен Юнг и Рагнар Винтерман, знавшие Якоба Альбина, как видно, с настолько разных сторон, что оценки и мнения обоих оказались прямо противоположными.

Когда Фредрика и Алекс, уехав из дома четы Юнг в выходные, сравнили сведения, полученные в результате их бесед, то поняли, что Элси оказалась безусловно более разговорчивой, нежели ее супруг. Свен, к примеру, не проронил ни слова о том, что у их сына у самого имелись проблемы с наркотиками и что Каролина Альбин была вместе с ним на протяжении нескольких лет. Позднее в течение дня Алекс позвонил Юнгу и спросил напрямую, почему он утаил от полиции эти сведения. В ответ тот сказал:

– Потому что мне бесконечно стыдно, что я не состоялся как отец. И сейчас мне еще более стыдно, поскольку, промолчав, я втоптал в грязь имя Каролины.

Фредрика сумела выяснить имя их сына и нашла его контактную информацию, но поняла, что особо рассчитывать не на что: парень отправлен на принудительное лечение и в настоящий момент не может быть допрошен на основании закона об охране здоровья наркозависимых. По словам Элси, он находится на лечении в исправительно-реабилитационном центре около Стокгольма, отказывается сотрудничать с персоналом и утратил контакт с внешним миром. Видимо, его последняя передозировка стала причиной органического поражения мозга, но врачи не были на сто процентов уверены. Поэтому Фредрика сразу же вычеркнула его из списка возможных свидетелей.

Так как Дандерюдская больница была именно той клиникой, в которой Фредрике весной предстояло рожать своего первенца, то, входя туда, она ощутила приятное волнение. Но больничный запах вернул ее на землю. Ну почему во всех медицинских учреждениях так отвратительно пахнет? Словно сама смерть пролезла через вентиляционную систему и дышит оттуда на каждого входящего.

Мобильник пискнул в кармане, и Фредрика достала его. Эсэмэска от мамы, передававшей привет от себя и от отца и благодарившей за приятно проведенный вечер со Спенсером.

Смутившись, она снова сунула телефон в карман. Мама ведь совершенно не обязана понимать или принимать стиль жизни дочери. Хотя, конечно, хорошо, что все получилось именно так. После выходных стало как-то проще и одновременно бесконечно сложнее. Ее родители были не так уж не правы, беспокоясь, как она управится в одиночку, когда ребенок родится. В материальном плане Спенсер, конечно, будет помогать ей, насколько сможет, но что до плана практического и эмоционального, то Фредрика знал: тут ее ждет не одно разочарование. Вить гнездо с мужчиной под шестьдесят, к тому же женатым и никогда до этого не бывавшим отцом, – идея, по-видимому, и правда не самая блестящая.

Йоран Альгрен, дежуривший, когда поступила Каролина Альбин, с которым Фредрика ранее разговаривала по телефону, принял ее у себя в кабинете. «Симпатичный какой», – отметила про себя Фредрика и поймала себя на том, что улыбнулась немного шире, чем обычно. Более того, он так же тепло улыбнулся в ответ, окинув ее сверху вниз проницательным взглядом серых, как гранит, глаз. Ему было явно за пятьдесят, но не больше пятидесяти пяти.

– Каролина Альбин, – произнесла она, пытаясь придать голосу деловитую интонацию, чтобы загладить свое невольное кокетство. – Вы были на месте, когда ее доставили на «скорой».

Врач кивнул:

– Конечно. Но, боюсь, не смогу сообщить вам больше того, что уже сообщил вам, когда мы разговаривали.

– Появились новые детали, усложняющие ситуацию, – объяснила Фредрика, сдвинув брови. – Слишком много людей, близких Каролине, свидетельствуют, что она никогда в жизни не употребляла наркотиков.

Йоран Альгрен развел руками.

– Я исхожу только из того, что видел и задокументировал сам, – ответил он снисходительно. – Погибшая – молодая женщина, чей организм был полностью разрушен. Исколотая, испитая и с телесными повреждениями, говорящими о длительной наркозависимости.

– Хорошо, – согласилась Фредрика и открыла сумочку. – Так, на всякий случай.

Она вынула две фотографии.

– Вот эта женщина приехала на «скорой» и представилась сестрой умершей?

– Да, – уверенно сказал Йоран Альгрен.

Фредрика с облегчением убрала снимок Юханны Альбин обратно в сумку.

– А вот это, – показала она другую фотографию, – это та женщина-наркоманка, скончавшаяся из-за передозировки? Опознанная своей сестрой как Каролина Альбин?

Врач взял снимок и попятился назад.

– Не может быть, – пробормотал он.

– Простите? – спросила Фредрика, стараясь не выдать нетерпения.

Врач покачал головой.

– Нет, – сказал он ошарашенный. – Или… я не знаю.

– Что вы не знаете? – настойчиво спросила Фредрика и забрала назад фотографию.

– Я не уверен. Женщина на снимке, безусловно, похожа на ту, что умерла, но…

Врач растерянно вздохнул.

– Нет, это не одно и то же лицо, – признал он.

Фредрика вцепилась в свою записную книжку.

– Вы уверены?

– Нет, но я сегодня все проверю в течение дня. Со мной такого никогда не случалось. Мы следовали всем правилам, которые…

От нетерпения и волнения Фредрика перебила его.

– У женщины не было никаких других повреждений? – спросила она.

– Что вы имеете в виду?

– Телесных повреждений, указывающих на иную причину смерти?

– Нет, – ответил врач. – Я ознакомился с протоколом вскрытия и не нашел никаких отклонений, которые бы выбивались из нормальной картины в женском варианте.

«Нормальная картина в женском варианте», – Фредрика поежилась.

– Но конкретной причиной смерти послужила передозировка героина?

– Да, если описать это простыми словами.

– И инъекция была сделана ею самой у себя в квартире?

Йоран Альгрен уставился на нее.

– Мне это неизвестно. Знаю только, что она поступила в больницу на «скорой» и что сестра нашла ее в квартире. Где именно женщина ввела себе наркотик, для проведения лечения нерелевантно.

Конечно, это правда, понимала Фредрика, но полицейские, приехавшие в больницу, должны были бы заинтересоваться данным случаем. Это их задача, а не больницы – выяснить, нет ли основания подозревать преступление. Интересно, что вообще было сделано для выяснения обстоятельств смерти Каролины Альбин?

– Мог ли кто-то другой ввести ей наркотик? – с подозрением в голосе спросила Фредрика.

– Да, в теории это возможно, – выжидательным тоном сказал Йоран Альгрен. – Но зачем?

Потому что она должна была исчезнуть.

Слишком много времени уже упущено – это было ясно.

– Я попрошу вас сделать анализ ДНК Каролины Альбин. Я хочу быть абсолютно уверена, что именно она, и никто другой, умерла здесь десять дней тому назад.

– Мы, конечно, позаботимся об этом, – поторопился доктор с ответом. – Но у нас должен быть материал ДНК для сравнения.

– Начните с того, что сравните ДНК этой женщины с ДНК родителей. Это будет несложно. Они находятся здесь же, в больнице.

* * *

Собираясь в отделение полиции Норрмальма, Алекс Рехт выглянул в окно и убедился, что погода лучше не стала. Выяснить, кем был полицейский, работавший в Норрмальме и фигурировавший в деле о смерти супругов Альбин, оказалось несложно. После пары звонков начальству Алекс уже знал, что упомянутый полицейский находится на рабочем месте и занят написанием рапорта.

– Задержите его там, – сказал Алекс. – Я уже в пути.

Дорога от штаб-квартиры его группы до отделения полиции Норрмальма была совсем недолгой. Они все размещались в Крунуберге, и через переходы, соединявшие различные корпуса, он быстро перемещался между разными мирами, даже не выходя наружу.

Позвонила Лена и сказала, что возвращается с работы и что ей нехорошо. Алекс почувствовал сначала беспокойство, а потом и раздражение. Что за привычка сообщать ему одно и ничего не говорить о другом? И что происходит с ним самим? Почему он продолжает молчать, день за днем?

Усилием воли он отогнал мысли о Лене. Надо быть здесь и сейчас. А сейчас он на работе.

Вигго Тувессон сидел у себя в кабинете, склонившись над клавиатурой компьютера. Алекс громко откашлялся и постучал о косяк двери. Вигго Тувессон обернулся не сразу, а когда обернулся и увидел Алекса, то просиял, словно увидел дорогого друга после долгой разлуки.

– Алекс Рехт, – произнес он так громко, что Алекс аж вздрогнул. – Чем обязан?

Алекс невольно уставился на лицо мужчины, спрашивая себя, за какие грехи тому досталось подобное уродство. Шрам тянулся от верхней губы через весь нос, а посреди искривленной переносицы виднелась вмятина.

«Боже праведный, – подумал Алекс, – неужели нельзя было сделать нормальную пластическую операцию?»

Чуть замявшись, Алекс сел на стул для посетителей. Сидящий нога на ногу, подперев рукой подбородок, Вигго Тувессон выглядел явным хозяином положения. Диспозиция ясная с самого начала – хоть Алекс и был старше по званию.

Алекс откашлялся, пытаясь помериться силой взгляда с безрадостными, но полными энергии глазами, которые зачарованно смотрели на него. Глазами чудовища.

– Вы были на месте, когда нашли Якоба и Марью Альбин на прошлой неделе, – сказал Алекс властным голосом, рассчитывая захватить инициативу.

– Да, – ответил Вигго Тувессон, ожидая продолжения.

– Вы встречались с кем-либо из них раньше?

Вопрос оказался неожиданным – выжидающее выражение лица сменилось удивленным.

– Нет, не припомню.

– Вы слышали о Якобе или Марье Альбин раньше? Я имею в виду, в ином контексте?

– Разумеется, я читал о Якобе Альбине в газетах, – медленно сказал Вигго. – Но, повторю, я никогда не встречался с ним лично.

– Значит, нет, – произнес Алекс так же медленно.

Вигго Тувессон повернулся на стуле и задел стол коленом. Лицо его скривилось от боли.

– Я слышал, расследование целиком поручено вашей группе, – произнес он.

– Да, – подтвердил Алекс, – так оно и есть. И именно поэтому я здесь.

– Буду рад помочь, – сказал Вигго и снова улыбнулся своей странной улыбкой.

– Были бы крайне признательны, – с деланой небрежностью отозвался Алекс. И продолжал: – Тони Свенссон. Знаете такого?

Полицейский кивнул.

– Если вы имеете в виду Тони Свенссона из «Сынов народа», то да.

– Можете рассказать откуда?

– Он проворачивал кое-какие делишки в моем районе. Так пересеклись наши пути.

– Что за дела?

Вигго Тувессон рассмеялся.

– Мы подозревали, что он с пацанами продает спиртное несовершеннолетним на Оденплан, но мы не могли ничего доказать.

Алекс припомнил, что где-то слышал об этом.

– Вы допрашивали его?

– Да, но он молчал как партизан. Только голову нам морочил. Он на удивление хорошо знает все законы и правила, умеет пройти по лезвию бритвы, так сказать.

«То же самое и в мейлах, – мрачно признался себе Алекс. – Тони точно знал, что именно писать, чтобы это не выглядело очевидной угрозой».

– Когда это было? – спросил он.

Вигго Тувессон пожал плечами.

– Точно не вспомню, но могу посмотреть, если нужно. С год назад.

Алекс задумчиво кивнул. Это совпадало с его данными.

– А потом? Вы общались?

Снова они встретились взглядами, словно пытаясь прочесть, что у собеседника на уме.

– Да, – сказал Вигго, – он пару раз звонил мне на служебный мобильник.

– Что он хотел, позвольте спросить?

– Сдать одного из своих друганов по шайке, который решил выйти из игры и пойти на дело в одиночку. Добросердечному Тони, видно, такое пришлось не по душе.

Руки Вигго Тувессона лежали на коленях.

– Как я понял, Тони Свенссон стал фигурантом расследования убийства Альбинов?

– Да, верно, – сказал Алекс. – Поэтому я хотел спросить, не известно ли вам о нем чего-нибудь интересного?

Объяснение было слишком уж надуманным и натянутым. Оба прекрасно понимали, что Алекс вышел на Вигго Тувессона, надеясь выяснить, зачем тот контактировал со Свенссоном. Но Вигго решил это игнорировать.

– Обещаю сообщить вам, если появится что-нибудь новое, но в настоящий момент вынужден вас разочаровать.

– Ничего, бывает, – отозвался Алекс и поднялся. – Спасибо, что уделили мне немного времени.

Он пожал руку Вигго Тувессону и зашагал к лифтам, чтобы спуститься в коридор между зданиями полицейского квартала. Он был не просто разочарован ответами Вигго. По показаниям Ронни Берга, с которым разговаривал Петер, полиции его сдал Якоб Альбин, а не Тони Свенссон. Речь ни о каком Вигго вообще не шла.

Алекс достал мобильный и позвонил Петеру.

– Ну как у вас там? Вы уже отпустили Тони Свенссона или успеете обсудить с ним еще одну деталь?

* * *

Когда Фредрика вернулась из Дандерюдской больницы, Алекс решил, что они вдвоем поедут к вдове Мухаммеда Абдуллы в Шерхольмен.

– Думаете, она захочет принять нас? – беспокойно спросила Фредрика. – Наверное, она винит нас в смерти мужа.

– Все равно нужно поехать туда, – сказал Алекс. – И я хотел бы, чтобы именно ты поехала со мной, потому что ты была там в последний раз.

Уже второй раз за короткий промежуток времени Алекс и Фредрика ехали домой к Мухаммеду Абдулле. Алекс был подавлен.

– Хорошо, что ты попросила сделать анализ ДНК. Когда придет предварительный ответ?

– Уже сегодня вечером они должны будут ответить, приходилась ли умершая женщина родственницей чете Альбин – собственно, этого должно хватить. Если нет, то можно попытаться найти ДНК Каролины у нее в квартире, чтобы было с чем сравнить. Но думаю, мы уже сейчас можем быть уверены, что анализы покажут: умершая женщина – не Каролина.

– Вот когда дурдом начнется, – пробурчал Алекс.

– Я разыскала полицейских, побывавших в больнице в связи со смертью Каролины. Они заявляют, что не видели оснований сомневаться в показаниях сестры и поэтому не предприняли никаких дальнейших действий, ограничившись опросом медицинского персонала и водителя «скорой». А поскольку вскрытие тоже ничего подозрительного не показало, то дело заводить не стали.

И Алекс, и Фредрика знали, что против названных аргументов возразить нечего. И все же досадно, что столько народу упустило такой важный факт.

– Нам нужно объявить в розыск их обеих, – сказала Фредрика, имея в виду Каролину и Юханну Альбин. – То, что Юханна сопровождала женщину в «скорой», подтвердилось. Но если она преднамеренно выдала постороннюю женщину за свою умершую сестру, то ей придется многое объяснить следствию.

Алекс улыбнулся:

– А на каком основании объявлять в розыск Каролину?

Фредрика засмеялась:

– Потому что мы беспокоимся за нее?

Алекс поймал себя на том, что смеется. Пока Петер и Юар друг друга на дух не переносят и пока Фредрика такая спокойная и отдохнувшая, он предпочитал ее общество мужской компании. Может, ему только кажется, но такое впечатление, что с беременностью к ней пришла некая гармония. Или ей приходится теперь больше думать о другом и стало не до ссор на работе.

Зазвонил телефон, это был Петер.

– Тони Свенссон взбеленился просто, когда я поставил его перед вашими новыми фактами, – бодро доложил он. – Он заявил, что никогда не звонил в полицию и не доносил о планах Ронни Берга.

– Ты ему веришь? – спросил Алекс.

– Без малейшего сомнения, – ответил Петер. – Но это не исключает, что они контактировали по другому поводу.

– В том, что они контактировали, никто не сомневается, – сказал Алекс. – Ты упомянул имя Вигго Тувессон? Спросил, знает ли он его?

– Нет, – ответил Петер. – Мне показалось излишним сливать это имя, ведь нам и так известно, что Тони угрожают, а мы не знаем, чем занимается этот полицейский. Я только спросил, есть ли у него знакомые в городской полиции, он сказал, что никого там не знает. Ни в полиции Норрмальма, ни где-нибудь еще.

– Отлично, – произнес Алекс, – отлично.

Закончив разговор, он повернулся к Фредрике:

– Вот черт. Видимо, этот полицейский все же замешан в каком-то грязном деле.

Как и догадывалась Фредрика, супруга Мухаммеда Али нисколько не обрадовалась их визиту. На этот раз им не предложили ни кофе, ни печенья, и кроме того, в квартире оказалось полно народу. Несколько минут заняли дипломатические реверансы, прежде чем Алексу и Фредрике удалось убедить женщину побеседовать с ними наедине в кухне.

Все ее движения выдавали крайнюю подозрительность и нежелание идти на контакт. Когда они сели за кухонный стол, Фредрика заметила, что глаза у женщины заплаканные, однако все время разговора она смогла держать себя в руках.

– Я говорила ему, чтоб он был осторожней, чтоб не разговаривал с вами, – говорила она дрожащим голосом. – Но он не послушал меня.

– Почему вы считали, что ему надо было проявлять осторожность? – спросила Фредрика.