Текст книги "Плохой парень// Bad Guy (СИ)"
Автор книги: Кристина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)
– Так ведь у вас называют бабников и плейбоев?
– Так, – кивнул с усмешкой и мы продолжили идти, когда в кармане её куртки опять зазвенел телефон, но она его проигнорировала – Можешь ещё назвать извращенцем. Это тоже про меня.
Я хотел её развеселить, но почему то получил такой взгляд в ответ, что снова вернулся мыслями в лифт.
– Никогда не говори того, о чём ничего не понимаешь. В извращениях нет ничего нормального, мальчик.
– Я имел ввиду не это, – почему-то ответил огрубевшим голосом, и продолжил, – Я всего лишь хотел, чтобы ты улыбнулась, Малика.
– А у меня есть повод для этого, господин Ким? – она снова отвернулась от меня, а я скривился.
Вот же дебил. Вечно я должен что-то ляпнуть, а потом подумать. И так постоянно. Но это её "мальчик", брошенное с явной издёвкой в голосе, прям взбесило.
– Как скажешь, baby girl*(девочка)* – выдал язвительно и продолжил, – Так маньяк может присмотреть за своей госпожой?
Малика ничего не ответила, а просто начала спускаться дальше, и уже быстрее.
Я наблюдал за каждым её движением, чтобы не пропустить момент, если ей станет хуже. Я действительно был напуган и не мог позволить, чтобы женщина сама спускалась по лестнице с двадцатого этажа. А она это, бл***, делала. Шла так, словно каждое движение для неё – это пытка. Но шла.
Мало того это вызывало во мне желание плюнуть на этот бред с припадками и просто поднять её, чтобы донести вниз самому. Ни одна девушка не вызывала во мне такого чувства жалости. Я вообще походу не знал, что это такое до этого дерьма.
Помню одна из моих одноклассниц свалилась в обморок во время выступления трейни в нашей школе. Обычно такую херь устраивали летом в виде фестов и ярмарок, на которых выступали и айдолы. Но в тот раз номер показывали наши девочки. И так перестарались в подготовке, что одна свалилась в голодный обморок. За каким хером есть, а потом выпив какую-то дрянь выблевать всё, я не мог взять в толк. Наверно потому не я помог ей, хотя мысль была. Джин Ки героически донёс девушку до неотложки за что получил порцию бабских "охов и ахов".
Никогда не носил никого на руках. С хера ли мне тягать девах на горбе, если они сами туда успешно залазят своими запросами и требованиями?
Но сейчас ситуация была совершенно другая. Мозгами я понимал: будь на месте Малики другая женщина, я бы наложил в брючки и смылся бы восвояси.
Ненавидел врать самому себе!
Я хотел эту женщину и самое страшное, что в этот момент уже думал о ней, как о своей.
Пока она меня вчера допрашивала, вернее до того момента, пока узнал о том, что произошло с Мён Хи, я чувствовал такой стояк в штанах, словно не трахался год ни с кем. И это лишь взглянув на темно-бордовый костюмчик, который облепил её фигурку, как вторую кожу. О том, что творили со мной губы Малики, пока она что-то ими говорила я вообще пытался забыть. И в нынешний момент в частности, потому что не мог совладать со своим спермотоксикозом.
По этой причине, плёлся молча следом, давил в себе похотливого дегенерата на корню, каждый раз вздрагивая, когда её шатало.
Мы вышли в холл, и Малика выпрямилась за секунду. Собралась и расправив плечи надела обратно кепку, продолжив идти в сторону выхода.
– Постой! – позвал её уже на улице, когда мы пересекали парковую зону, и вдалеке я увидел черный внедорожник с эмблемой управления полиции.
– Ты хочешь посмотреть что в тех документах? – Малика резко обернулась и прошлась по мне долгим взглядом. От него по телу словно холодный зимний ветер прошвырнулся. Задел всё и заставил гореть лишь глаза.
– Да.
– Так и знала, что причина твоей глупости и недалёкости, это не только возраст, – хамит даже когда ей плохо, и чертовски красиво выглядит.
Люблю хамоватых девочек. Они честны и не начинают сосать член, выдавая себя за высокородных. Что на уме, то и на языке. Это верх аморального поведения в нашем обществе, но оно мне всегда казалось самым правдивым.
Эта женщина умная, хитрая, прямолинейная и… что-то заставило её стать сильной. Я видел свою мать почти каждый день в слезах, смотрел на то, как отчим плевал на неё, изменял ей, и она это терпела. Мало того пренебрегала мной, ради той твари.
Сейчас же передо мной был другой тип женщины. Да, девушек у меня было много… Непозволительно много для парня в моём возрасте, но я впервые видел женщину, которая способна с ноги отпихнуть мужика, пережить десятью минутами ранее какое-то непонятное дерьмо, а сейчас как ни в чём не бывало, хамить и стойко встречать любой взгляд.
Ведь я смотрел… И не просто смотрел. Я гулял взглядом по всему её телу, как чокнутый дебил, потому что эта сила в ней. Именно она заставила меня смотреть и дышать так, будто я только что пробежал Сеульский ежегодный марафон.
Невероятно, но из моей головы уже дважды при виде Малики выветривается всё. Буквально. Ощущения такие, словно там пусто и в ней гуляет сквозняк. Единственное что воспринимает мозг эта женщина.
– Ты ответишь на любые мои вопросы, Хан Бин! – она отчеканила это, а я словно опомнился.
– И врать бесполезно. Я распознаю ложь сразу же, поэтому если ты хочешь увидеть, что в своей квартире для тебя оставила Мён Хи, ты должен объяснить мне почему позавчера она пришла именно в тот норэбан. Мало того… – продолжила Малика и обернулась ко мне полностью, – Ты поведаешь мне всё о ваших отношениях. В том числе, как сирота стала главным секретарём огромной компании?
– Вот так просто? Значит, ты веришь, что не я с ней сделал это? – мой голос дрогнул, а она лишь кивнула.
– Но готовься к тому, что я буду единственной. Потому что анализы показали другое. Ты последний с кем у девушки был секс. И вполне вероятно, что тебя возьмут под стражу, а мера пресечения будет фактическая – арест.
По мне пробежался холодный пот, и я сглотнул.
– Я не делал этого, – чувствую как руки сжимаются в кулаки, а кровь бьёт в виски так, словно ищет себе выход через уши.
– Помоги мне, – это всё что я смог сказать, ведь меня накрыла паника.
Я не хотел садиться в тюрьму. Этот сраный ужас сотворил не я. Поэтому впервые в жизни попросил о помощи. Просил, потому что боялся. Мне было страшно до одури.
– А ты не похож на свою мать, – женщина прищурилась, и продолжила, – Она просить не умеет и уже побывала в управлении с приказом закрыть дело против её святого и непорочного сына.
– Я не делал этого, Малика, – пробасил и сцепил челюсть.
– Завтра к утру приезжай в Центральный департамент по особо тяжким. На входе скажи, что тебя ждёт инспектор Адлер. Я выпишу тебе пропуск. И ещё… – её взгляд внезапно изменился и женщина сказала, – Спасибо.
Я опешил. Вот вообще не понимал, что она творит со мной, моими мозгами и дружком в боксёрах. То я слюной давился, смотря на неё только что, то просил о помощи действительно, как сопляк. А теперь… Она меня благодарила?
– За что?
– За то, что не смотрел на меня так как Хи Шин. Обычно именно такой взгляд я у всех и вызываю.
Мимо пробежало двое парней в спортивной форме, а тот самый Хи Шин так и лупился в нашу сторону, выйдя даже из машины. Поэтому я подошёл к ней ближе и задал единственный вопрос, который сейчас меня волновал.
– Что такое Гаптофобия? Почему с тобой это происходит… – на её лице проступила непонятная тень, и оно словно застыло.
Но я хотел знать. Во-первых мной до сих пор одолевало странное ощущение, которое так и сосало под ложечкой. Во-вторых, и теперь мне стало это ясно. Эта женщина единственный человек, который способен помочь мне и который верит в то, что я не мог сотворить подобное.
Не знаю… Может небо смилостивилось над таким пройдохой, или просто карма решила подкинуть мне такого человека.
Я никогда не верил в эти вещи, но всегда доверял тому, что чувствовал.
А чувствовал я нереальную тягу к этой женщине. И она была такой силы, что я физически ощущал, как начинаю ловить любое её движение взглядом, чтобы запомнить.
– Тебя это не касается, – оборвала Малика и развернулась, уже уверенно направляясь к своему ботанику, а я опомнился.
Это звучало, как словесная пощёчина. Смачная оплеуха по моей наглой роже, которая посмела залезть не в своё дело. И я охерел от того, что от этой фразы просто брошенной мне в лицо, я чуть не кончил ушами.
Я расслабился, и решил, что с такой клоакой из страха и сраной похоти в голове, с проблемой не справлюсь. А нужно бы… Иначе моему дражайшему отчиму ничего не надо будет делать, чтобы прибрать всё к своим рукам. Компания итак достанется ему, если меня посадят. И тут то у него и есть явный мотив, чтобы убить девочку и свалить всё на мои плечи.
– Даром я ему вчера рожу не разукрасил. Пёс подзаборный! – я с остервенением открыл дверцы машины и тут же услышал чертов рингтон, который три часа назад помог мне оглохнуть.
– Выброшу вообще этот аппарат, – сел за руль, и установив сотовый на панели, поднял трубку, – Слушаю!
– Хан-ши, это Ри Бон А. Ты можешь говорить? – прозвучал мелодичный голос, а я прикрыл от досады глаза.
Со сколькими бабами я НЕ спал в этом городе? Как она мой новый номер достала?
– Да, Бон А. Я тебя слушаю! – попытался ответить спокойно, но получилось как всегда херово.
– Дело в том… – она явно куда-то спешила, и мне это не понравилось.
– Хан-ши, ты должен знать, что через три дня Мён Хи кремируют. Все тяжбы по похоронам генеральный взял на себя. В компании творится такой переполох, что мне страшно из кабинета нос высовывать.
– Она католичка, – сжал руль до хруста, и ждал продолжения, – Какая к херам кремация?!
– Вот потому я и звоню тебе, чтобы ты успел предотвратить это. Директор Чхвэ собирается из этих похорон пиар-ход сделать, а то что тебя подозревают, использует на ближайшем совете директоров.
Я прищурился и задал вопрос, который так и вертелся на языке:
– С чего такая любезность, Бон А. Мы ведь плохо расстались с тобой, дорогая? И откуда ты знаешь, что подозревают меня?
– Всё гудят как улей, что у вас были отношения.
– Прелестно. Обожаю нашу национальную любовь к сплетням, – прошипел сквозь зубы, и откинулся на спинку сидения.
День просто шикарен. Вначале я не смог первым забрать нужные мне документы. Потом госпожа инспектор скрутила мне мозг и спустила его вниз, теперь это? За какие, мать его, заслуги мне такой подарок от Небес?
– Мён Хи сирота, Хан-ши. Кроме того… зная тебя, я уверена что ты бы не поступил так, – меж тем продолжила девушка, а я прикрыл глаза.
Как бы не относился к Хи, должен был признать, что такого она не заслужила. Как и то, что я действительно привязался к ней.
– И всё же? Почему ты мне это говоришь? – не унимался я.
– Снимать похороны, и поднимать рейтинг компании, выдавая это за заботу о работниках? Она не айдол, Хан-ши. Это низко.
Никогда не замечал за этой особой такой праведности. Ей самой выгодна смерть Хи. Бон А тут же станет старшим секретарём.
– Ты хочешь, чтобы я помог тебе стать на её место? – я думал у меня такого голоса нет, но видимо жизнь и карма научат, бл***, всему.
– Что ты такое несёшь?
– С каких пор ты себе позволяешь говорить со мной неформально? Говори чего ты хочешь и прекрати этот праведный спектакль. Он дешёвый! И ты дешёвка!
– Я знала, что ты больной придурок, трахающий всё подряд Хан Бин, но и подумать не могла, что ты в каждом видишь своё отражение!
– Молодая госпожа, а вы не забываетесь? Я трахал и тебя, и кажется тебе понравилось. Или я не прав?
Она молчала, но дерьмо всё равно полезло наружу.
– Меня назначили на её место этим утром, Хан-ши. И если ты хочешь и дальше быть в курсе дел своей компании, которая только на бумаге твоя, ты станешь спать со мной и дальше. И ты, и я понимаем, что нам друг от друга нужно.
– Дешёвая дрянь, – я расхохотался в трубку, а потом вообще ржать в голос начал, – Прости, но мой член второго раза в тебе не переживёт. А если надеялась этот дерьмовый подкат выдать за благородство – помой вначале рот.
Я положил трубку и просто "бросил" голову на руль. Это не просто клоака… Это какая-то выгребная яма с дерьмом, а не компания.
И сотворил такое с единственной "живой" памятью о моём отце, ублюдок, который теперь пытается посадить меня в тюрьму. Даже свою дешёвую кисен*(женщина для утех) подослал, чтобы она на два фронта работала, вместо малышки Хи.
Но вот просчитался пёс!
Не смотря на всё…
Мён Хи была моей, и хоронить, провожая её в последний путь, буду тоже я!
Я потянулся к сотовому и набрал первое имя из двух самых важных в моей жизни.
– Да, брат! Ты в порядке?
– Ки Бом, – я посмотрел на дорогу и завёл мотор.
– Что?
– Нужно субботний поминальный обед соединить с похоронами, – мотор заревел, и я вдавил педаль газа в полик.
– Понял, хён. Я прикупил курочки, ждём тебя в палатке аджумы у Пан Пхо.
– Экстренная помощь уже в пути! – заорал в трубку Джин Ки, а я покачал головой и улыбнулся, сквозь слёзы.
– Кумао, – было моим тихим ответом, и я наконец немного успокоился.
Это слишком для меня. За эти два дня я пережил такое, что впору было убиться вот об тот столб с изображением красотки из "Блек Пинк".
Но вместо миловидной и вкусной девочки, перед моими глазами встали "серые зеркала". В них Ким Хан Бин сегодня впервые увидел свой собственный страх.
– Ма… Ли… Ка… – протянул и облизал пересохшие губы.
Не смотря на весь хаос вокруг, я не мог перестать думать о том, чему стал свидетелем. Как и о самой Лике.
– Лика. Да, у моей госпожи красивое имя, – прищурился и переключив передачу выехал на мост, словив отблески другого зеркала – водного.
– Полноводная река, как зелёный дракон искрилась брызгами в солнечных лучах… – прошептал, вспомнив единственное выражение из сказки, которую мне всегда рассказывал отец.
Я не верю в судьбу. Я слишком соплив, чтобы трактовать знаки Небес. Но сегодня их было слишком много…
5. Малика
– Я принёс обед! – раздаётся на весь зал громкий бас, и я невольно кривлюсь от того, что у меня раскалывается голова.
Никак не могу собраться и перестать ощущать отголоски приступа. Поэтому смотрю на господина доминанта, на пакеты в его руках, и понимаю, что бедный мужик скис совсем, заметив моё выражение на лице.
Дабы не ломать себе голову и не заморачиваться их именами, я обозначила своих новых коллег прозвищами. По другому не смогла бы запомнить это "Чхэ… Мён… Вон". Всегда удивлялась собственному мышлению. Простые и лёгкие вещи я плохо воспринимала и постоянно в них путалась, а вот что-то сложное мне запоминалось очень легко. Но эта штука в Корее сотворила с моей долговременной памятью совершенно дебильные и противоположные вещи. Я путала всё – имена, названия улиц и районов города. Фамилии и рода.
Поэтому так появились четверо из отряда "чаджянмён и рамён". Это единственные два блюда, которые постоянно ели эти мужчины на работе. Ещё конечно невообразимое количество другой лапши и курица.
Жаренная курица, с которой прямо сейчас капал жир на руки инспектора Шанель, того самого который пострадал от меня первым. Рядом с ним за широким столом с доказательной базой, сидел главарь отряда Ли Ю Чон, он же господин Ствол. Его то имя я запомню надолго. Потому что мне сегодня два часа пришлось слушать, как он представляется каждому, у кого что-то спрашивает. Но не дать ему прозвище не честно по отношению к остальным.
Ну и моя любимая парочка замыкала этот квартет – господин Доминант и Парнишка. Последним я в шутку назвала Хи Шина, потому что не мог такой нежный с виду мальчик быть патологоанатомом и судмедэкспертом. Но был. Мало того за эти четыре дня работы я успела узнать, что мальчик и не мальчик вовсе, а двадцати восьмилетний мужик. Объяснялось это тем, что корейцы иногда действительно выглядят много моложе своего реального возраста.
Голова продолжала болеть, а я всматривалась во все десять заключений Парнишки и не могла найти связи между жертвами совсем. Во-первых, все следы какого-либо биоматериала отсутствовали. Смывы с рук и под ногтевая область были стерильно чистыми. Волосы, сперма, потожировые и вообще хоть что-то, что могло бы дать зацепку отсутствовало.
То что девушки были изнасилованы не подвергалось сомнению, поскольку внешние и внутренние повреждения свидетельствовали не только о естественном способе проникновения. Над ними явно изощрённо издевались. А значит это не просто маньяк. Возможно это садист – человек, который болен настолько, что у него заблокированы механизмы нивелирования агрессии. Другими словами у садиста нет дозиметра такого психо-всплеска, как насилие. И если планка слетает, то остановиться такой человек не может. Мало того, подобные действия вызывают в нём эйфорию и удовольствие. Иногда садисту вообще не нужен сексуальный контакт с жертвой, чтобы достигнуть оргазма. Мужчины изливаются непроизвольно и не контролируют данный процесс.
Но… Латентный садист может быть кем угодно. Учитель, дворник, таксист… Он может оказаться даже близким человеком.
А мы именем дело ещё и с осознанным субъектом, который мыслит здраво, широко и хитёр. Не оставляет никаких следов. А значит Мён Хи вообще не вписывается в эту картину. И Хан…
На этом имени мои мысли замерли. Я буквально сцепила челюсть до скрежета зубов, потому что не могла сдерживать свой организм вообще. В меня словно дьявол вселился из-за этого пацана.
– Лика, поедите с нами?
Слышу голос Доминанта и выныриваю из мыслей тут же.
– Камсамнида, но нет, – отмахиваюсь и ловлю заинтересованный взгляд Парнишки.
Он должен был рассказать остальным. Не может же быть такого, чтобы он сохранил в тайне то, что увидел? Но это произошло. Хи Шин не сказал никому о том, что случилось вчера, как и о причинах почему я сразу уехала домой, и даже не показалась в департаменте.
Это меня радовало, и признаться, я была благодарна Хи Шину за то, что он не стал распространяться о причинах моего внезапного плохого самочувствия. Но и не могло не настораживать.
Такой сильный приступ со мной не случался давно. Я буквально не понимала где нахожусь и кто передо мной. Единственное что я видела в тот момент – лицо того мужчины. Поэтому животный ужас и страх не покидали меня до самих дверей апат. Лишь оказавшись в тишине и одиночестве квартиры, я сумела решить эту проблему. Наглотавшись пилюль, легла в кровать и проспала четырнадцать часов.
Но следом, а именно этим утром, появилась другая проблема. И вот она и заставила мою голову расколоться словно надвое, а всё потому что мой больной мозг показал мне и другие воспоминания вчерашнего утра.
"Долбаный сопляк!", – выругалась про себя, и сжала ручку в руке так, что та разлетелась в моменте на части.
– Да что ж такое… – прошипела на родном, и словила теперь уже все четыре взгляда.
Мужчины медленно жевали свой обед, но остановились и застыли с палочками у ртов.
– Чосо… – вспоминаю окончание фразы и продолжаю, – …мнида. *(Простите).
– Лика, а вы так скоро и корейский выучите, – меня напрягал доминант.
Вальяжный мужик постоянно показывал своё превосходство в этом прайде. За четыре дня в управлении, он казалось таскался за мной по пятам, и меня это напрягало. Не очень сильно, но существенно. Не так серьёзно, но ощутимо, чтобы буквально одаривать мужчину красноречивым взглядом "а не пошёл бы ты на хер."
Хотела бы я послать так и мальчишку одного. Да вот тело моё вошло в явный диссонанс с мозгом и взбунтовалось так, что сама не ожидала подобного. Я не верила, что ещё способна чувствовать такого рода ощущения.
Большинство женщин страдающих андрофобией становятся ярыми феминистками. Секс с мужиком для них это табу, а с той формой болезни, которая наблюдалась у меня вообще невозможен. Мало того сексуальные фантазии, которые до этого сводились к безликому мужчине с определёнными формами, но без личности, обрели, мать его, эту личность!
И выглядел мужик в моей голове сегодня утром в точности, как Ким Хан Бин.
"Как пацан! Я рехнулась окончательно…"
Мало того прямо сейчас, смотря на то, как мужчины жуют свою лапшу и курицу, я думала совершенно не о деле, и уж точно не о еде.
Меня ломало так, что даже началась мигрень. И под словом "ломало" скрыты отнюдь не детские вещи. Я постоянно вспоминала одно и тоже. Картину того, как меня рывком поднимают с пола за плечи и прижимают к себе. Сильные, но мягкие руки. Молодые руки, совсем юные, не как у того мужчины. И лицо с необычными глазами, не такими как у того, кого я знала раньше. Именно они, с таким страхом смотрели на меня, словно я умираю у парня на руках.
Тонкий запах мускуса. Еле-еле ощутимый. Именно он вытолкнул меня в реальность, а крепкие объятия удержали, не дав вернуться обратно в тот ужас, где меня душили, когда удовлетворяли свои потребности.
Медленно опускаю офигевшие глаза на свои ноги, которые под столом мелко дрожат и понимаю, что ощущаю возбуждение. Оно волнами поднимается от ставших "лёгкими" ног и спускается одновременно от макушки в мышцы влагалища, скручивая их так словно это не спазм, а ноющий нарыв.
Я прикрываю глаза, чтобы унять этот дурдом, но всё только усугубляется. Я вижу лицо этого пацана, и тут же наполняюсь влагой. И это настолько выбивает меня из колеи, что резко выдыхаю и вскакиваю, как ошпаренная со словами:
– Простите.
Мужики поднимают снова головы, и опять странно меня осматривая, кивают, а я буквально вылетаю из широкого зала, быстро отыскав глазами коридор, который ведёт к уборным. К счастью внутри никого нет, поэтому выдыхаю с облегчением и открываю кран, чтобы хоть умыться от этого чувства. Снимаю перчатки и чуть не стону от ощущения прикосновения к коже прохладной воды.
– Это бред… – смотрю на своё лицо, по которому скатываются капли и не узнаю себя.
– Этого не может быть…
Качаю головой и пытаюсь совладать с мыслями, но всё о чём могу думать это чёртово вожделение. Всё мысли в одном месте, бл***!
Набираю ещё воды в ладони, и вдруг застываю. Мозг включается моментально, как по щелчку от промелькнувшей догадки.
"Садизм это патология, и в семидесяти случаях из ста это следствие насилия в семье.
А значит…" – шепчу конец фразы одними губами и резко выключаю кран.
Чтобы преодолеть обратный путь в зал, мне понадобилось секунд десять.
– Нужно проверить все связи и все привычки всех жертв без исключения. Куда ходили, какой хлеб покупали, вплоть до того, каким мылом пользовались и что ели на завтрак? С кем спали, с кем просто общались? Даже то, в какого цвета урну выбрасывали мусор!
Я влетела обратно на ходу чеканя каждое слово, и сев за свой стол вывела на экран несколько фото тел жертв сделанных до вскрытия.
– Что… Зачем это всё? – инспектор Шанель поднялся со своего стула и подошёл к экрану, всматриваясь в изображения девушек.
– Вы говорили, что между ними нет никакой связи, кроме норэбан в котором семеро из них работали, а трое просто его посещали, – на мои слова все обернулись и кивнули.
– Я должна… – меня прям трясло, и стало совсем жарко, но я собралась и продолжила, – Дело в том, что маньяк принципиально отличается от садиста. Вот почему вы не могли найти преступника. Вы искали больного извращенца? Нет, вы искали хладнокровного убийцу. А это разные формы психических расстройств. В первую очередь они отличаются самой патологией, формой протекания заболевания и периодами – от ремиссии до обострения. Если у маньяка цель – сам процесс изнасилования, как месть или же просто это психическое расстройство, то у садиста – это сценарий. Это целый фильм, где он главный герой и вершитель судеб. Задача – выследить, наблюдать, узнать всё о человеке, чтобы причинить максимальную боль. Маньяк получает удовольствие от самого факта убийства. От смерти жертвы. Садиста удовлетворяет только процесс, господа. Слежка и охота. И чем он жёстче и безжалостнее, тем он удовлетворёнее. Процесс изменения сознания такого больного идёт по нарастающей. Сперва это может быть насилие над животными в детстве, потом насилие над своей девушкой, или женой. Но если человек перепрыгивает все эти стадии и сразу переходит к сценарию – это значит лишь одно…
Всё четверо начали переглядываться, ожидая продолжения:
– Он сам был жертвой насилия. Его самого истязали, издевались, либо насиловали. А выходит у него есть Образ.
– Что такое "образ"? – господин Ствол нахмурился и я поспешила пояснить:
– Так я называю объекта, который стал причиной патологии.
– То есть он издевается только над определёнными девушками, – кивнул Хи Шин, но добавил, – Тогда как же объяснить, что пятеро жертв ваши девочки, а шестеро наши?
Услышав слово "шестеро", я ухмыльнулась и решила поправить Парнишку.
– Мён Хи не жертва нашего субъекта. Поскольку не была изнасилована. Да, у неё был секс с Ким Хан Бином в тот же вечер, но парень не убивал её.
– Откуда такая уверенность? – приподнял бровь Доминант, на что я спокойно и сдержанно ответила.
– Уверенности нет. У криминалиста никогда не должно быть стопроцентной уверенности. Иначе он упустит настоящего преступника, зациклившись на своих убеждениях. Ким Хан Бин всё ещё подозреваемый, но не убийца, пока это не доказано.
– И всё же? – Ю Чон сел обратно на свой стул и прищурился.
– Это интуиция, господин старший инспектор.
– И вы хотите, чтобы мы опросили снова такое количество свидетелей? – господин Шанель изогнул брови и покачал головой, начав перемешивать свою лапшу.
– Из того, что я прочла, вы опрашивали только одногруппников жертв, либо близких друзей. Но все вопросы задавали сугубо по алгоритму поиска маньяка. Не было ли угроз? Не видели ли странных личностей рядом с девушками? В каком они кругу общались? Так ищут убийцу. Правильно? – я сложила руки на груди и заметила, что забыла перчатки в уборной.
"Потом заберу", – мелькнула мысль, пока мне ответил господин Ствол.
– Естественно, – он встал и начал менять параметры на одном из экранов и вывел не меньше ста видео допросов свидетелей, – Вы хотите опросить их всех заново? Не проще ли просто пересмотреть это?
– Вы считаете, что моё предложение пустая трата времени? – посмотрела мужчине в глаза и он кивнул.
– При всём уважении, но да, Лика. Я думаю, что вы ошибаетесь. Но в деле с последней жертвой я с вами согласен. Ни почерк преступника, ни временной промежуток не совпадают. Мы думали что он просто вошёл во вкус и сократил временные рамки. Но нет. И тут я согласен. Но это не отменяет того, что Ким Хан Бин будет и дальше главным подозреваемым. Хотя его семья и надавила на наше руководство, заставив оставить парня под подпиской при полной конфиденциальности.
Я начинала злиться. Они словно не слышали меня или вовсе не желали слышать!
– Вы не понимаете о чем я? Да? – говорю и обвожу взглядом каждого.
– Сколько из вас может похвастаться дипломом психиатра? – смотрю и понимаю, что никто, – Сколько дел о подобных преступлениях было в вашей практике?
– Такого рода первое. У нас достаточно законопослушное общество, госпожа Адлер, – холодно парировал Доминант.
– Бесспорно. Я знаю и видела, что ваши полицейские даже оружия табельного не носят. Но прецеденты же были? – парирую и ловлю застывшие взгляды, – Люди не святые в любой точке мира. А это садист и психопат, – уверенно припечатываю, хотя понимаю, что если я сейчас ошиблась, ценой может быть чья-то жизнь.
– Вы настолько в этом убеждены? – Парнишка прищурился и поправив очки, достал один из листков своего заключения, – Вас не смутило, что все одиннадцать жертв были задушены? Насколько я знаю, садисты любители другого стиля.
Я вздрогнула и приподняв подбородок произнесла ровным тоном:
– Не имеет значения, как они были убиты. Имеет значение поимка твари, которая пытала их на протяжении целого часа, прежде чем убить. Никто из вас не знает, что это такое, когда над тобой издеваются и морально и физически несколько часов, – мой голос превратился в сталь, а взгляд наверное пугал, если господин Шанель не двигался совсем, – В первые секунды ты не чувствуешь ничего кроме испуга. Мозг выключает все механизмы и включает только инстинкты. И единственный – это выжить. Но если напавший намного сильнее тебя, вскоре жертва "ломается" как кукла. И тут два варианта – либо она терпит и умирает в агонии и дальше продолжая борьбу. Либо она мирится с этим и просто ждёт смерти, как овощ. Вот этого хочет преступник, которого мы ищем. Он желает увидеть все эти краски перед собой, чтобы удовлетворится. Получить возмездие и сексуальную разрядку. Все наши поступки – это зеркало того, что нас окружает. Все наши действия – это результат действий, которые применялись к нам. Если мы хотим его поймать, нам нужно обшарить каждый угол, в котором бывала жертва, и найти связь между всеми. Это прочная нить, которая объяснит причину убийств и выведет на преступника. Иначе… – я сделала паузу и сказала ужасную вещь, – Мы посадим двадцатилетнего мальчика в тюрьму пожизненно за то, чего он не совершал. А вас вынудят это сделать. И моя сторона, и ваша ждёт результата, чтобы успокоить общественность. Это резонанс.
– То есть вы хотите, чтобы мы сменили тактику проведения негласных оперативно-сыскных действий посредине расследования? – инспектор Шанель бесил меня больше всего.
Мужик натурально мстил мне за мой язык, и делал это настолько топорно, что мне стало как-то даже жаль его. Всё мужчины мыслят логически. У них нет такого понятия, как связать всё воедино в хаос и спокойно одной лишь рукой изящно найти ответ с помощью лишь интуиции. Всё в голове должно быть подвержено порядку, а у этого народа ещё и обложено рамками. И вот этого я никак не могла понять. А от того моя работа усложнялась вдвое. Я не понимала этих людей. У них была куча морально-этических правил, но при этом двадцатилетний парень нашел в себе силы их переступить и спать с любовницей прямо в ночном баре?
Как понять это всё, мать его?
– Помогите мне! – я прикрыла от досады глаза, и поклонилась, – Прошу вас помочь мне и не воспринимать как врага или конкурента.
Сказать, что они офигели это ничего не сказать. Но этой страной правил патриархат. И мне это стало ясно, как только я узрела посреди Сеула целый парк с монументами мужскому достоинству. Ментальность – вот главная проблема для меня в этом деле. Пока я не пойму в чём главная фишка этих людей, не смогу сделать ничего. Просто провалюсь с треском и уеду домой ни с чем, посадив пацана за решетку.
И в том, что его хотят подставить я убедилась через каких-то ничтожных полчаса. Мой демарш и последующая капитуляция были прерваны одним из комендантов, который открыл стеклянную дверь и поклонившись объявил, что явилась моя сегодняшняя головная боль, и в прямом и в переносном смысле.
– Анъен, нэ агашши! *(Здравствуйте, моя госпожа!) – Хан поднялся со стула и мягко поклонился.
Я же встала в дверях допросной и прилипла взглядом к этому засранцу. Моя утренняя фантазия предстала передо мной во всей красе. На ряду с явным всплеск ом температуры, я ощутила тревогу. Меня ничего не могло защитить от этого. А этот пацан, как катализатор всех моих фобий, вначале тянул из наружу, а потом словно тушил тем, что отличался полностью от того мужчины.
