Текст книги "Плохой парень// Bad Guy (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

Он не приедет за мной! Его мать сделает всё для этого. А судя из того, что мне сказал Ли Ю Чон-ши в управлении, меня выпроводят все равно. Даже не смотря на то, что это именно мы с дядей нашли преступника. Даже не смотря на то, что начальник департамента лично вступился за меня, и требовал продлить мою рабочую визу до окончания судебных тяжб и вынесения вердикта Хатори Кимура. Семья Хана действительно оказалась не так проста. Связи в политических кругах позволили ускорить моё возвращение домой.

Поэтому я стояла на черной сумкой, и положив руку на ткань красного пиджака, который лежал сверху, прошептала сквозь улыбку:

– Кумао, нэ саран…

За моей спиной закрылась дверь и послышался писк замка, к которому я уже привыкла. Спустилась вниз и поблагодарив консьержку, ту самую улыбчивую и постоянно болтающую аджуму за её теплый прием и работу, низко поклонилась ей и вышла из комплекса.

Меня тянуло ещё к одному месту. К тому смотровой площадке в конце парковой зоны моего комплекса. Поэтому я спокойно и неспешным шагом пошла именно в её сторону. Солнце опять играло с облаками в прятки, поэтому его лучи то облизывали город внизу, то нет. И это было то самое воспоминание, которое я заберу с собой, как и Хана.

Воспоминание того, как я смотрела на чужой город человека, который стал моим. Место, в другой реальности, где за моей спиной опять пробежала стайка женщин в смешных кепках, но в этот раз в моих ушах не было дикого набора звуков. В этот раз в моих ушах слышались лишь его слова:

"Саранхэ, ё, наэ хетсаль…"

– Люблю тебя, моё тепло…

– Чего ты там бормочешь, Лика? – я вздрогнула и повернулась к дяде Олегу.

– Вы же должны были улететь ещё вчера! Я ж вас выпроводила! – прищурилась, на что мужчина фыркнул:

– Поговори мне ещё! Идём! Нас там Ли Ю Чон на парковке с парнями уже полчаса ждёт, а ты эстетическое удовольствие получаешь от панорамных видов! Времени нет! Вылет через два часа!

Он отобрал у меня чемодан и выпятил правый локоть:

– Уваж старика! Теперь ты можешь! – его голос смягчился, и я легко прихватила его под локоть здоровой рукой.

Только вот я и не знала, что держалась я ровно потому, что нас с Ханом раздела пара улиц в одном городе. Откат я встретила, когда вдруг поняла что сижу в самолёте, а до приземления во Владивостоке, остаётся час.

Это состояние душило, и выплеснуть я его смогла только закрывшись в туалете эконом-класса, где я села прямо на пол и меня прорвало. Мне было настолько плохо, что хотелось выть. А слёзы не давали дышать, как и гортанные всхлипы, которые я сдерживала с силой зажав рот и не издавая ни звука. Так я снова душилась слезами. И так я снова стояла напротив своей двери в высотке новостроя на тринадцатом этаже.

– Нужно было починить этот сраный замок! Какого хера! Дура тупая! Сколько раз, говорила себе! На лбу записать надо, бл***! – вторая стадия наступила сразу за первой.

Я начала орать сама на себя. Меня всё бесило, а родной город начал вселять злость и раздражение. Люди казались не такими, улицы казались чужими, а время остановилось.

– Фатум! К херам такой фатум!

И лишь войдя в свою квартиру, я осознала, что мой фатум это вовсе не Хан. Это совершенно другой человек.

Он широкоплечий, с перекошенным от злости лицом и глубоко посаженными глазами! Страшными глазами, которые снились мне в кошмарах год за годом.

Стас постарел. От того мужчины, который убил меня, не осталось и следа. На меня в лучах кроваво-красного заката смотрел монстр. Чудовище, которое вышло из тюрьмы и пришло расквитаться со мной окончательно. Оно стало ещё кровожаднее, а голос был похож на звуки, которые извергал старик прокуривший лёгкие.

– Ну, здравствуй, моя девочка! Чего ты застыла? Разве так встречают мужа после десяти лет разлуки!

– Как ты вошёл? – я схватилась за куртку, но поняла, что орудия у меня нет, поэтому дрожащей рукой схватила металлическую швабру, которая стояла в углу.

– У тебя замочек сломан, а девочка забыла его отремонтировать, – он шел на меня, и смотрел своими цепкими и страшными глазами.

– Не подходи… Не… Нет… – песок в часах начал обратный отсчет, а это чудовище встало прямо надо мной, и замахнулась.

Удар в дверь у моей головы был настолько сильный, что я оглохла, и в ушах начало звенеть. А потом палка… Жалкая металлическая рукоять выпала из моих рук, когда я впала в состояние истерики, и все картины из прошлого разом вернулись обратно, когда он схватил меня за волосы и швырнул через весь коридор в спальню.

Поднимаю глаза и понимаю, что ору как резанная, кричу и захлебываюсь, смотря на это со стороны, и продолжаю орать, когда надо мной склоняется лицо Олега, моего напарника, и он пытается докричаться до меня и остановить истерику.

Они успели в последний момент. Они следили за моей квартирой, как и обещал Данилыч. Но видимо эта тварь тем и занималась в тюряга, что оттачивала свои навыки.

Я продолжала кричать и забилась в угол комнаты, смотря на то, как его подняли и начали выводить. Ничего не помогало, и я понимала, что теряла последние проблески разума. Я выпустила девочку из своей клетки, дала ей возможность полюбить, и теперь она орала и билась в истерике до избитых в кровь пальцев, пока я сидела в той клетке, где постоянно находилась она… И смотрела на это словно со стороны. Наблюдала, как фатум разрушил мою жизнь окончательно.

Фатум это не любовь и не мой Хан.

Фатум это насилие и чудовище, которое убило мой разум окончательно…

****

14. Хан

Маленький мальчик учился плавать. Он плескался с отцом в огромном бассейне и весело смеялся.

– Аппа! Постой! Мне трудно!

Брызги отскакивали от резинового надувного круга, а отец продолжал убегать от сынишки.

– Когда я вырасту! Я тебя догоню! Я стану таким же сильным, как папа! И потом… Папа будет догонять Хана! Вот так! – маленькая ладошка с досадой ударила о водную поверхность.

Поднялись брызги вокруг небольшой ручки, и свет отбился от капель, пока взрослая рука этого же мальчика, сжала белую простынь в больничной палате до боли.

Я вынырнул из своего же сна, который длился необычно долго. Таких длинных и красивых снов я не видел никогда. Поэтому не хотел открывать глаза, хотел продолжать спать и смотреть на то, как папа учил меня плавать, как папа привел меня в школу, как отец получал со мной диплом, а потом гордился моими успехами в университете. Я словно смотрел целую жизнь, как красивый фильм, где в главной роли был я и моя семья. Простая и обычная, как у Ки Бома. Я был другим, и думал по другому. Хотел стать кем-то, и добиться счастья для своих родителей, видеть как они мной гордятся.

Но весь сон разрушил один силуэт. Тонкая фигура и маленькие нежные плечи, которые переходили в изящные линии рук, что держали пистолет. И направлен он был в меня. Растрёпанные волосы, дикий взгляд прозрачного неба, и страх. Мои зеркала словно были разбиты на кучу сраных осколков, в которых плескалась боль. Опять это дерьмо! Ненавижу видеть её боль, ненавижу смотреть на неё, когда она ведёт себя как бывалый мужик, не переношу, когда Лика уходит в этот свой мир полный дерьма! Он не для неё, и уж точно не для меня.

Я не готов прожить ещё раз такую херь. Ну его нахрен, смотреть на эту боль! Наблюдать за психованой девахой и понимать, что она убила столько людей, сколько не смогла бы родить, будучи здоровой. Это сраный ужас.

А самое главное я наконец понял, почему Лика жалела её. Я всё узнал за партией в шахматы, где был главным трофеем. А когда проиграл, то появилась больная девка Хи Ши, и начала объяснять мне своими особыми методами, почему все мужики это твари, которых нужно ненавидеть. Это дерьмо я выдержал лишь потому что знал, Лика придет. Поэтому ждал. Считал каждую секунду в голове, и даже не мог представить, что знаю столько чисел. Это единственное, что помогало мне оставаться в сознании.

И я дождался. Но то, что увидел, не принесло мне никакого облегчения. Наоборот, меня рвало на части лишь от мысли, что я идиот, и она может погибнуть в этой сраной пещере под землёй вместе со мной. Из-за того, что малолетний болван не послушал её, и не сделал то, что она просила. Но я не мог так поступить. Будь ещё один шанс, я бы остался с ней до самого конца. Не отошел бы ни на шаг, даже если бы мы орали друг на друга, как в машине. Это странно, но вот в этом дерьме я был уверен на все сто! Я никогда и ни за что её не отпущу! Может и я больной психопат?

Размышлял над этим вопросом, пока наблюдал за тем, как все эти часы вела себя Хатори. Смотрел на то, что стало с обычной девушкой, вернее на то, что с ней сотворил ублюдок, а с ним его жена. Это и вправду цепь, о которой мне рассказывала моя госпожа. Самая, что ни на есть, настоящая цепь, которая работает, как проводник подобного дерьма. Проносит этот ужас прямо между людьми, и кто-то может от него спастись, а кто-то, как Хатори несёт его дальше, словно болезнь. Разнося эту дрянь по воздуху. И этом именно то, что должно вселять ужас.

Я внезапно понял, что и я, бл**, несу что-то. Мои слова, которые вылетают со рта, мои поступки, то что я каждый день делаю и как себя веду. Все это тоже влияет на людей, которые рядом со мной. Прямой пример моя Лика. Если бы я не притронулся к ней, если бы не давил и не нёс пошляцкую херь, потому что у меня слюны был полон рот лишь от одного взгляда на неё, может она бы не стала моим "теплом", а я не стал бы для неё, чем-то ради чего она боролась как безумная с психопаткой.

Жизнь хитрая штука, и кроме всего того кайфа, что я получил, мне прилетело и другим по голове. А всё потому что, я был слишком жадный. Так говорит мой народ, когда кто-то получает итак слишком много, но требует большего. У меня было всё – бабки, девки. Но я получил настоящее. И мне предстоял ещё не маленький путь, о котором и не подозревал придурок Хан Бин.

А сейчас, очнувшись полностью, никак не ожидал, что окажусь в пустой палате, а рядом не увижу никого. Приходил в сознание долго, и понимал, что голова болит нещадно, а во рту словно ни капли сраной воды не побывало.

Я знал, почему то сплю, то просыпаюсь. Видимо Хатори удалось пробить мне голову, если я не мог несколько дней прийти в себя и думал, что это так сон продолжается.

Но в этот раз, и после этого сна я, наконец, смог открыть глаза, и увидел вокруг себя пустоту. Сжал до хруста простынь в руке, и приподнялся. Повязки уже сняли, поэтому мне стало намного легче. Но это лишь сраное слово "легко", а на деле я испытал много нового, когда поднявшись и пройдя в сторону двери, понял, что за ней стоит четыре полудурка из нашей охраны.

– Омма… – выдохнул ухмыльнувшись, и привалился к косяку двери головой.

Я понял всё сразу. Мне стало ясно и почему я был один, и почему не видел Лику перед собой.

Постучал рукой по плечу одного из этих идиотов, а он округлил глаза тут же и пробасил в наушник:

– Молодой господин очнулся! Вызовите доктора Нам!

– К херам ваших докторов, – я вырвал из его уха наушник и спокойно сказал:

– Сигарету дай!

– Господин, нам приказано…

– Дай мне сигарету и закрой рот! Ты ведь к такому обращению привык, пока работал на тварь, которая убила молодую девушку? – мой голос звучал совершенно обыденно, а мужик тут же достал сигареты, и впихнул мне в руку, вместе с зажигалкой, потупив голову вниз:

– Только прошу вас, молодой господин, покурите в уборной! Меня госпожа со свету сживёт!

– Мне насрать! – захлопнул перед его носом дверь, и открыл уборную справа, – Я ещё на нужнике не курил!

Сел на унитаз и посмотрел в зеркало, которое висело на стене. Мне хотелось всё ломать, крушить, уничтожать, и орать во всё горло, потому что даже такой идиот, как я понимал – Лику вышвырнули из страны, и приложила к этому руку моя омма. Я слишком хорошо её знал. И моя Лика была во всём права.

Вставил сигарету в зубы и подкурил, а передо мной летало всё. Была перевернула кровать, разбиты окна, раскиданы предметы по всей палате. Разбито и поломано к херам всё вокруг, как господин Ким Хан Бин внутри.

– Господин… – скривился и хмыкнул, ощутив, как в голове не то что заплясало, у меня пол под ногами кругом пошёл, – Дерьмо! Даже покурить не могу!

Бросил сигарету на пол, и понял, что до сих пор думаю, что сплю. Окружающая действительность казалось сном. Я не мог поверить, что пережил такое, не мог даже в башке своей поместить, что вот такая херня возможна в мире рядом с моим. Привыкнуть к подобному? Хер там! Смириться и попытаться забыть? Ни за что!

Потому что именно это изменило меня полностью. Не до конца, но дало начало какой-то срани, которую я ещё не понимал. Наверное, мне будут снится кошмары, как моей Лике. Она мне рассказывала, когда лежала в моих руках. Тихим шепотом описывала, как просыпалась и ей было холодно. Моя девочка в кровати, и моя госпожа на людях. У нас с ней тоже наверное по две личности. Но это дерьмо другое. Оно не такое, как то, что я видел.

– Хан Бин! Ты зачем поднялся с кровати? – мама встала в дверях уборной, а я медленно начал поднимать на неё взгляд.

Вёл им вдоль ног, обутых в красивые лодочки, по её костюму и только потом я встретился с ней глазами:

– Ты хорошо выглядишь, мама! Наверное, так ты пытаешься показать насколько переживала из-за того, что я лежал здесь с пробитым черепом?

Всё это я говорил ей прямо в глаза:

– Знаешь, эти больничные тряпки жутко неудобные! Чешет всё тело. Ты, наверное, принесла своему драгоценному сыну, что-то более удобное, – посмотрел на её пустые руки, и ухмыльнулся, – Нет, не принесла. Может ты хоть поесть чего вкусного притащила. Супчик из курочки, или там тофу. Нет? – посмотрел на неё обиженным взглядом, и заметил как по лицу омони пробежала дрожь.

– Что ты несёшь? Ты болен, милый! Тебе нужно лежать в кровати.

– Да что ты? Сейчас прямо и лягу! Покорно и смиренно, пройду к этой койке в этой тюряге, которую ты для меня обустроила, и лягу. Просто буду лежать и покрываться плесенью, омма! Тогда ты будешь довольна? Ты для этого меня, как отпетого бандюка здесь закрыла и охрану из четырех лбов в коридоре выставила? – я рыкнул так, что у меня в голове закрутилось снова, но мать не запоздала с ответом:

– Это тебя такому слэнгу твоя дешевая кисен научила?! -

– А у людей есть цена, блядь?! – я вскочил и придерживаясь за стену рукой, вышел вон.

Не могу на неё смотреть! Не могу её видеть! Все рассыпается перед глазами и я превращаюсь действительно в сопляка, который не может сдержать слез. Хватит!

– Прекрати это немедленно и ляг в постель! Тебе нужен отдых! Ты две недели не мог прийти в себя, Хан!

Я застыл, лишь услышав, что она сказала последним. Развернулся и переспросил:

– Две недели?

– Да, у тебя была серьезная травма головы. Но сейчас ты идёшь на поправку, и уже завтра мы летим в Японию к доктору Мийосаки. Он лечил твоего отца. Я хочу, чтобы он удостоверился, что с тобой все в порядке! Поэтому прекрати нести чушь, и перестань капризничать! Ты не маленький уже!

Срань! Она это так правдоподобно говорила, что я прямо охренел. Нет, я конечно, был польщён, что мама вдруг занялась мной, к доктору везёт. Но я не дебил…

– Что, омма? Йон Со посадили в следственный изолятор? – начал ржать, и охерел, когда она потупила взгляд, – Нужен наследник, чтобы акции к херам в пятигорку на рынке не обвалились, и мы по миру не пошли? Так?

– Хан Бин! – она шикнула, а я начал ржать сильнее.

– Где моя Лика? – остановился и посмотрел ей прямо в глаза, да так что она явно впечатлилась.

– Кто? Как ты назвал эту…

– Я задал вопрос, мама?! И намерен получить ответ! Где МОЯ женщина? Что ты с ней сделала? Отправила обратно в Россию? С позором и депортацией?

Мы стояли посреди палаты, и я всё думал: у меня вообще семья была? Как я рос и кто меня вообще воспитывал?

Перебрал в голове четверо нянек, которых очень любил. Это я сейчас понял, когда до меня наконец дошло, что это значит. И какова цена того, что такие люди вообще появляются в жизни такого, как я.

– Да! Я отправила её туда, где ей место. Она не кореянка, мало того, она посмела втянуть тебя в этот ужас! Использовала, как мишень для больной психопатки! Ты хоть соображаешь, что мог погибнуть, Хан?

Я молчал… Просто смотрел ей в глаза и молчал. Этому нужно положить конец. Если не сейчас, то потом будет слишком поздно. У меня никогда не будет права выбора, собственных желаний, если я не усмирю пыл своей матери.

– Понимаю, мама. Настолько хорошо понимаю, что мне до сих пор сводит каждую кость от ужаса, что я видел! Поэтому Я понимаю, что ты выпроводила вон человека, который меня спас!

– Хан!!!

– Мы никуда не летим завтра! Лечу Я!

– Ты что себе позволяешь? Как ты вообще со мной разговариваешь? Это недопустимо, Хан Бин. И я слышать о подобном и не желаю!

Я ждал именно этих слов, поэтому хохотал, как идиот и опять начал чувствовать боль в голове. Лучше бы и не смеялся, а жрал сопли, как и раньше.

– Омони, я честно очень тебя люблю, и ты мне дорога. Но сейчас, уж прости, мне всё равно, что ты говоришь!

– Значит, ты не выйдешь отсюда никуда до полного выздоровления! А потом я представлю тебя совету директоров. Мы потеряем всё, если ты не возьмёшься за ум! Ты молод, и женщин у тебя будет ещё много! Более того, ты женишься на той девушке, у которой будет имя и хорошая семья! А мне не стыдно будет представить её обществу! На этом точка, адуэль*(сын), – она смерила меня гневным взглядом, а я начал ржать в голос.

Так заливался, что сел задом на койку, а потом вообще понял, что из моих глаз опять стекают потоки соплей. Блядь, я реально ничтожество. Я мужчина, и не могу усмирить собственную мать? Нет, ну где ещё найти такого дебила, блядь?!

– Слушай, мама, ты думаешь, что после того что вытворил… – я остановился и попытался привести в порядок голос и собственное состояние, – … твой мужчина, мы сможем отмыться? У нас, наверное, под офисом компании пикеты денно и ночно проходят! Или я ошибаюсь?

– Это прекратится, как только эту чушь про то, что твой отчим в чем-то виноват, перестанут распространять и освободят. Адвокат Хон уже работает над этим. Вот и всё! Поэтому успокойся и дож…

– Повтори… – я прошептал это настолько тихо, что казалось вообще стал говорить, как немой аджосси, – Повтори, то дерьмо, которое ты только что сказала!

– Хан Бин? – мать вздрогнула, а я посмотрел на неё так, как не смотрел никогда до этого.

– Ты хочешь сказать, что мразь!! – поднялся и выпрямился, – Которая убила ни в чем не повинную девушку, которая была спутана с больной психопаткой в одни дела, выйдет на свободу?!

– Хан… – мама дрожала и я это видел, и мне было настолько больно, что внутри рвалось что-то прямо через грудину, – Ты не понимаешь… Это всё клевета. Кто-то хочет испортить нашу репутацию намеренно и опорочить имя Йон Со.

– Ты всегда была… такой глупой? Или это просто я не понимал, что с тобой происходит на самом деле?

Она застыла, а я продолжал и не мог остановится:

– Он подставил твоего сына, и хотел обвинить в таком преступлении, за которое даже гуманного наказания, блядь, нет! Хотел сделать из меня насильника! Убил девушку, которую мы использовали одновременно, мама! – я прищурился и понимал, что совершаю такие вещи, за которые стоять мне в соли до смерти.

Это не просто грех, говорить такое собственной матери, это верх бесчеловечности, но правда не бывает простой. Этому я тоже научился у своей Лики. Поэтому продолжил:

– Твой сын и твой муж трахали одну и ту же бабу одновременно! По очереди! Мало того, я знаю всех шлюх, которые грели его кровать, потому что тем и занимался, что следил за тварью, которая превращала тебя в алкоголичку. Безвольную и не понимающую нихера жену богача. Для которой статус и бабки это наивысшая ценность в жизни. Хватит, мама! Я видел такое! – по её щеке покатилась слеза, а я вздрогнул всем телом, и прикрыл глаза, – Я пережил и видел такое мама, что уже ни бабки, ни статусы, ни вся остальная постная херь мне нахер не сдалась! Мне нужен мой человек! Моя женщина, которая заменила мне этот мир, показала каким он может быть, и согрела в этой сраной клоаке из лицемерного дерьма! Да! Она не идеальна! У неё нет статусной семьи, она старше меня, и вообще невыносимая ослица! Но я люблю её! Люблю такой, какая она есть! Не за что-то! А потому что, мама! Так, кажется, и отец любил тебя, или я ошибаюсь?

– Ты… Ты одержимый! Хан… Как же я не заметила? Ты помешался на этой кумихо!!! – прорычала мать, а я её оборвал:

– Да, блядь, Я помешался на ней, и я не женюсь ни на одной девице, которую ты решишь под меня подложить! И я всё сделаю, чтобы тварь, которая превратила тебя вот в это, сгнила в тюряге! Я не на совет директоров пойду, омони! Я дам свидетельские показания и подключу всех своих высокородных сопляков, возьму в займ любые бабки, но Йон Со!!! – я опять остановился и уверенно закончил:

– Йон Со сядет, мама! Поэтому я прошу тебя, перестань манипулировать мной и помоги. Покажи мне, что я должен делать, чтобы сохранить хотя бы компанию отца… И… помоги вернуть человека, который стал частью твоего полудурка сына.

– Ты… Кто ты такой..? – она смотрела на меня расширенными глазами, а я начал сдаваться.

Она не поймет меня никогда, поэтому у меня не осталось выбора:

– Тогда я помогу себе сам. Прости мама… – опустился на колени и низко ей поклонился, – Прости за всё, что случиться. Я честно пытался сделать впервые всё правильно.

Я слышал её шаги и то, как она пулей вылетела за дверь, а через пять минут в неё влетели доктора, и застали ту же картину. Молокососа, который стоял на коленях на полу и неотрывно смотрел на дверь. Он не верил, этот дебил до сих пор не верил, что она так поступила.

"Ты другой, Хан Бин! И я, как старый башмак, это хорошо вижу. Хоть и не зная законов и принципов вашего общества, я понял, что ты не совсем потерян для этого мира. Для мира в котором, живёт Лика. Тебе решать куда ты её приведешь. В свой мир, или вы вместе окажетесь в её. Выбор неизбежен, если ты хочешь быть именно с этой женщиной… Мне же главное, Лика и её счастье. Для меня главное девочка, которая стала для меня дочерью…"

Именно эти слова, которые мне сказал противный и совершенно холодный мужик, не просто заставили меня вернуться к ней тогда. Они помогли мне понять, что мир это конструктор и состоит из частей. Миллионов людей, которых они же и поделили по цветам и ещё какой-то херне.

Мне нужно связаться с парнями, гудело в голове, как только я начал чувствовать себя нормально. Эта мысль ковыряла мозг, а понимает того, что мне отсюда так просто не сбежать просто добивали. Прыгать с окна двадцатого этажа? Перелезть в другую палату? Сбежать во время процедур? Хер там! Жлобы у дверей не слышали, ни моих угроз, ни моих слов. Мало того, драться с ними бесполезно. Поэтому план родился только через три дня, когда меня должны были выписывать. Мать больше не приходила, а вместо неё пришла аджума домоправительница. Женщина тепло мне улыбнулась и я понял, что это мой шанс. Другого не будет.

– Вы поможете? – спросил её, когда вышел полностью одетый из уборной.

Эти тряпки были как нельзя кстати. Черный гольф, кепка и и кожанка. Аджума знала толк, в том, что я любил носить.

– Молодой господин. Этого нельзя делать. Это разобьёт госпожу полностью.

Я остановился, но сцепил зубы и покачал головой. Всё решено. Мать в конце концов не маленькая девочка, не инвалид, и слава небу здорова. А значит, она должна справиться, а я должен доказать, что имею полное право распоряжаться своей жизнью сам. Ведь речь шла не о гулянках, попойках и девках. Речь шла о том дерьме, которое определит всю мою жизнь.

– Аджума-а-а-а! – я заискивающе на неё посмотрел, и женщина вздохнула, поправив свою жёлтенькую ветровочку.

– Твоя госпожа и вправду стоит этого? – она грозно переспросила и добавила:

– Красивая и крепкая?

– Очень! – улыбнулся, но кисло добавил, – Правда характер, как у вашего аджоси, но вы же её перевоспитаете?

– А то! – она кивнула, и мы вышли из дверей палаты, но только план должен был быть осуществлён, а аджума падать в обморок, как я впал в ступор.

Посреди коридора у палаты, валялась вся моя охрана, а на каждом амбале сидело по два других мужика. И посреди этого всего прямо передо мной стоял парень в черной кепке и повязке того же цвета, а по обе стороны от него, Ки Бом и Джин Ки.

– Тэ Хван! – выдохнул и улыбнулся, а друг снял маску и посмотрел на меня долгим и пронзительным взглядом:

– Это не я припёрся сюда! Ты меня не видел! И вообще, вы меня достали! У меня гастроли на носу и съёмка на круизном лайнере через два месяца, к которой я вообще не готов! И это, блин, бесит, Хан Бин! До икоты, потому что вы как дети! Что ты, что Ан Мин Хёк, что Джи Син! Невыносимо бесите! – рыкнул Тэ Хван и с грацией присущей только ему, подмигнул чуть не упавшей в обморок медсестре.

– Ким… Ки. Ким… – начала заикаться девушка и прикрывать рот, смотря в благоговейном шоке на этого засранца.

– Тэ Хван, госпожа! – он поклонился девушке, а я опомнился лишь тогда, когда в нашу сторону начала бежать охрана больницы.

– Смываемся! – я обернулся к домоправительнице и низко поклонился, – Камсамнида, аджума!

В тот момент Яне думал ни о чем. Не задумываясь бросился за ней, и знал что варианта два: либо она останется со мной, либо я заставлю её отказаться от всего этого дерьма в её жизни и все равно остаться со мной. Я же жадный! И самым жадным я оказался по отношению к этой женщине. Потому что не мог здраво мыслить, и вообще пока не понимал, что происходит, и чем это может закончится. После всего того дерьма, через которое мы прошли, я и в храм не ходил, а знал, что это не просто так. Не просто так, Лика появилась в моей жизни. Может в силу своей наивности, и неопытности я превратил это всё в слишком романтичное дерьмо. Так проще. Так я не вспоминал о том, что видел, кого потерял, и кого мог спасти. Ведь меня постоянно преследовала одна и та же мысль: приди я в тот день сразу к аджосси, мог спасти его. Мог, но предпочел другое – спуск в ад построенный руками человека. Место, где обитали лишь вонхви, и обдавали холодом со всех сторон.

Поэтому я сосредоточился лишь на одном чувстве. Лишь на моменте, который уже четко представлял в голове. На картинке того, как моя госпожа окажется снова в моих руках. И это было тем самым помешательством. Моей болезнью, ведь я был уже неизлечимо болен Ликой.

Я вошёл в комплекс в котором жила Лика, и начал ходить со стороны в сторону по вестибюлю с одной мыслью: не могла же она выбросить сумку? Или забрала с собой?

На то чтобы добраться до её жилья ушло целых три часа, потому что за машиной Тэ неотрывно следовали молодчики из моей охраны. А потом я ещё пол часа потратил на то, чтобы консьержка выдала мне белую ключ-карту от апат Лики. Но когда она поняла, какая квартира меня интересует тут же осекла меня, и подозвала к стойке. Порылась там минуты две и достала мою сумку.

Я схватил её и тут же открыл, чтобы застыть. Вещи были аккуратно сложены, а сверху лежал тот самый красный пиджак. Мой пиджак. Абсолютно чистый и пахнущий её духами. На минуту я выпал из реальности, и просто сжимал ткань в руке. Смотрел и вспоминал нашу идиотскую ссору в машине. В тот момент я был очень зол. И это бл***, добило только сейчас.

– Молодой господин? – я опомнился и резко поднял взгляд на аджуму консьержку.

– Распишитесь, – она тепло улыбнулась и протянула мне какой-то планшет и я не глядя черканул в нём пол иероглифа своего имени.

Повернул вещи и нащупав замок на самом дне, потянул и открыл то что было спрятано за подкладкой. Около ста тыщ и документы.

– Оказывается я ещё не совсем идиот, – усмехнулся, и понял, что сумку не успели обшарить наши люди, в поисках моего "id" и загранпаспорта.

В кармане непривычно зажужжало, и я вспомнил, что это мой новый телефон, из которого я к херам удалил все рингтоны.

– Ты ещё долго?! – зашипел в трубку Тэ, – Рэйс через полтора часа! Они тебя в аэропорту сцапают, если ты опоздаешь!

– А я полечу не прямым! – уверенно ответил, поклонился аджумме, и пошел в сторону выхода, поправив кепку на голове.

– Через Шанхай?

– Да! Поэтому езжай Тэ, а меня отвезут парни! Кумао, Хён*(Спасибо, брат)!

– Чонманэйо, хён! Будь осторожен в пути!

– Конечно! – положил трубку, и свернул в сторону входа в подземную парковку, когда заметил, как к комплекту уверенным шагом идут двое мужиков.

– Омма… – я покачал головой, и прищурился.

Спустился на парковку, и через несколько минут из неё выехало неприметное корыто Джин Ки.

– Мы уже договорились в универе, поэтому у нас проблем не будет! – Ки Бом посмотрел на меня через зеркало заднего вида, а я покачал головой.

– Нет! Я полечу один.

– Хан! – Джин Ки попытался возразить, но у него ничего не выйдет.

– Дождитесь! Я вернусь, – уверенно ответил и начал звонить в аэропорт Ин Чхон.

Мы вошли в терминал, и я сразу пошел в к электронным автоматам. Обнулил все карты, и взял карту Ки Бома.

– Всегда мечтал стать миллионером. Вот так мечты и сбываются.

Я хмыкнул и внёс на карту половину из налички, которая была в сумке.

– Остальное, положите на счёт Джин Ки, – я посмотрел на братьев, и мы застыли.

– Ты ведь вернёшься? – Ки Бом заглянул в мои глаза, а я поступил взгляд.

– Я не знаю. Сейчас я нихера не могу тебе сказать, потому что сам не понимаю, чем это всё закончится. Но одно мне ясно хорошо – если не поеду туда, и не попытаюсь, то буду жалеть всю жизнь. А такое дерьмо как я, это убьет.

– Хан! – Ки Бом резко обнял меня и похлопал по плечу со словами:

– Просто делай то, что считаешь нужным! А мы останемся рядом всегда.

– Я не заслуживаю таких друзей, – горько хохотнул.

– Мальдоандэ!!! *(не может быть!) Ты слышал Боми? Этот дегенерат наконец признал насколько мы важны! Едем к аджуме! Я теперь миллионер, поэтому должен нажраться, как следует! – Джин Ки прицыкнул и обнял нас двоих в кучу.

– Два полудурка… – я потрепал их по головам и обернулся к регистрационным окнам.

– Три! Три, Хён!

– Да… – прошептал и все таки посмотрел на парней.

Нас всегда было трое… С самого детства. Высокий и немного широкоплечий Ки Бом, с бабской рожей, за которым бегали все девки, начиная с детсада. Вечно поющий и танцующий Джин Ки, который и будил всю округу, когда мы возвращались из палатки аджумы, и чобаль – парень в холеном костюме, который вечно искал приключений на свой член и кредитку.

Я обернулся обратно и понял, что меня прямо распирает неуверенность и страх. Но все равно не остановился. Пошел… Уехал за ней, и видимо это было не зря. Видимо это всё с самого начала должно было привести к тому, о чем я даже ещё не подозревал.

Шанхай встретил смогом и головной болью. Но самое главное, мне удалось. Я добрался сюда и мне оставалось только надеяться на то, что рассказы Лики о её жизни это правда. И я смогу отыскать мою госпожу в огромном чужом городе сам. Естественно идти за адресом к Ю Чон-ши, это всё равно, что просить его отпустить меня во время судебных разбирательств. Он бы не отпустил меня, а для дачи показаний, закрыл бы как мать, но в реальной камере. Поэтому я полагался лишь на одно! Имя, которое запомнил очень хорошо! Анастасов Олег Александрович. Именно его я смогу найти легче всего, если Лики не будет в том месте, адрес которого я видел в её сопроводительных документах, когда мы жили вместе.