Текст книги "Плохой парень// Bad Guy (СИ)"
Автор книги: Кристина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)
– В служебной машине стоит прослушка департамента, а значит поговорить мы можем только тут. За эти неполные три недели я убедился, что ты первоклассный криминалист, и отнюдь не глупая баба с пушкой в руках. Ты и меня сейчас подозреваешь. Я вижу это в твоём взгляде. Но я занимался три месяца тем же. Как только мы начали ходить по кругу, и лишь уцепившись за маленькую ниточку тут же теряли её, я понял, что кто-то из департамента замешан если не в убийствах, то знает кто убийца и прикрывает его. Слишком много совпадений. Стерильные тела, места обнаружений тоже чистые. Их либо сбрасывали в реку, либо в стерильном мешке в овраг в дождь. Они даже погоду учитывали так, чтобы дождь смыл все следы и поисковые собаки не смогли ничего найти. Поэтому я стал наблюдать за своими же работниками. И когда ты приехала, я сказал спасибо небесам, потому что у меня уже едет крыша, Лика-ши.
Его трясло, и он явно очень близко воспринимал это дело. Настолько, словно одна из жертв его собственный член семьи.
– Ты потерял кого-то? – я прищурилась, а Ю Чон опять выдохнул облако дыма, и горько усмехнулся.
– Три года назад, тварь которую я посадил, вышла на волю и убила мою жену, – он прикрыл глаза, а потом собрался и начал ехать быстрее, – Сон Ми шла с работы, а я не успел её забрать. Тварь этим и воспользовалась. Он сотворил с ней тоже самое, что эти двое творят с несчастными девушками.
– Вот откуда этот синдром вины и попытка искупить её перед каждым потерпевшим, – я тихо прошептала и отвернулась к окну, – Ты же понимаешь, что ночуя на работе вину перед ней не искупить, Ли Ю Чон? Потому что твоей вины в этом нет.
– Она умерла, потому я инспектор полиции, который не смог защитить свою жену! – резко парировал мужчина, а я с силой сжала руки в кулаки, повернула голову и отчеканила:
– Она погибла от рук твари, которой плевать на всё, кроме мести и у неё нет моральных принципов. Ты не виноват. И чем быстрее это поймёшь, тем лучше для тебя, – он хмыкнул, а я вяло улыбнулась, – Ты ждёшь ответной откровенности, чтобы мы сблизились и стали друзьями?
– Если ты не против, – Ю Чон свернул на балюстраду и затушил окурок в пепельнице.
– У меня андрофобия, Ю Чон. А проще говоря, когда я вот так еду рядом с тобой в одной машине, по моему телу бегает дрожь от страха. Но за десять лет я настолько привыкла к этому чувству, что почти его не замечаю, если ко мне не прикасаться. Такого откровения достаточно?
– Я не потому начал этот разговор, – тихо возразил мужчина, а потом заставил меня замереть от страха, – Ким Хан Бин – вот мой вопрос?
Вот в этот момент по моему телу прокатилась реальная дрожь. Мне стало страшно, а испуг вызвал раздрай в мыслях.
– Между вами что-то происходит? Хон Джин-ши трижды пытался подать рапорт в управление на тебя. Лика, если это правда и у тебя отношения с подозреваемым, то я нихера не понимаю! И это очень плохо. Я не хочу потерять такого сотрудника, когда мы подобрались настолько близко к этим тварям. Ты же говоришь, что боишься мужчин, так почему же инспектор, решил что это не так?
– В анамнезе протекания этой болезни, есть понятие якоря. В принципе, – я запнулась, но врать это вообще не вариант. Если бы Ю Чон хотел мне навредить, он бы просто подписал рапорт и меня бы депортировали, – …почти любое заболевание психологического плана вмещает в себя это явление. Якорем может быть что угодно, или кто угодно способный вытащить фобию и синдром больного наружу, а потом потушить и удержать сознание человека на плаву.
– То есть? Ты хочешь сказать что… – Ю Чон-ши посмотрел на меня ошарашенным взглядом, а я кивнула.
– Этот парень мой якорь. Он способен вытащить всё и потушить за пару секунд приступ, от которого я раньше отходила сутками лёжа в кровати дома.
Он молча смотрел на дорогу, а потом тихо прошептал:
– Ты хорошая женщина, я бы сказал чем-то похожа на мою Сон Ми. И это было первым, что подкупило меня и я начал тебе доверять. Поэтому прошу тебя, если это перейдет за рамки…
"Оно уже перешло…" – я прикусила губу, и снова ощутила возбуждение, лишь вспомнив о Хане, пока Ю Чон говорил дальше:
– Я должна остановиться? – посмотрела на него, а он кивнул.
– Да, Лика. Он из богатой семьи, и если они узнают, что их наследник вступил в отношения с иностранкой, тем более старше его… Я уже ничем не смогу помочь. Тебя просто вышвырнут из страны, и слушать даже президента не станут. Наше высшее общество это элита с кристально чистой репутацией, а отношения такого рода у одного из наследников это как пятно на этой репутации для всей семьи. Поэтому подумай хорошо! Это принесет только неприятности.
– Я услышала тебя, Ю Чон-ши! Камсамнида! – тихо прошептала, а мужчина словно кивнул собственным мыслям и продолжил ехать.
Всё начало закручиваться как в тумане. Норэбан действительно был обычным корейским караоке-баром. Ничего лишнего или подозрительного. Всё легально, как и говорил начальник департамента Чхвэ. Даже проституция в их красивых документах значилась как предоставление развлекательных услуг и не более. В обязанности девушек хостес входило лишь развлечение. Разговоры, подача блюд, пение и танцы, знание корейских настольных игр и всякая чушь связанная с этим. Проще говоря хостес были аниматорами для взрослых людей. А вот если девушка хотела заработать больше, и ей предлагали уединится в отеле, это был уже её выбор – идти или нет.
С такой точки зрения не прикопаться ни к чему. Мамочек здесь не было, а девушки по сути были сами себе менеджерами. Хочешь торгуй собой, хочешь нет.
– Вы же понимаете, что не с идиотом разговариваете, господин Мин? Я похож на шута или карнавального полудурка?
Мы стояли в узком коридоре с кучей дверей, и пока Ю Чон прессовал молоденького парня за стойкой администратора, я пошла вглубь помещения, и отыскала именно ту комнату, где Хан последний раз был с Мён Хи. Небольшая и узкая дверь скрипнула, и как только я вошла свет автоматически вспыхнул прямо над головой.
Светлые тона, белые диваны, и синяя гамма. Куча техники, микрофоны и достаточное пространство, чтобы позволить себе погудеть на славу. Я обернулась по сторонам и начала искать глазами камеры. Если видимых не было, то совершенно точно должны были быть такие, которые не предназначены для глаз посетителей.
Не спеша обошла по периметру всю комнату, и застыла в левом углу, под колонкой, которая была вмонтирована в стену. Диван стоял ко мне спинкой, и под ним я заметила край черной ткани. Присела и потянула за находку, чтобы охренеть.
– Это что ещё такое? – я посмотрела на маску черного цвета и обернув её в другую сторону, офигела.
Вся внутренняя сторона этой повязки была вымазана следами от косметики. Такую маску даже я себе прикупила, чтобы не душиться от пылевых бурь и смога по утрам. Корейцы носили такие часто. И не только дизайнерские черные, но и обычные.
В дверь вошёл Ю Чон-ши, и с порога просиял:
– Ты должна это видеть!
– Погоди! Позови сюда администратора! – я поднялась с пола, а мужчина нахмурился, – Давай! Пбали-пбали! *(Быстрее!)
Ю Чон-ши скрылся за дверью, а я начала вертеть находкой в руках. Это мог потерять кто угодно. Любой посетитель, который побывал здесь после нашей экспертной группы. Но все же?
Мужчина вернулся с бледным парнем, и тот посмотрев на меня вновь поклонился.
– Агашши?!
– Спроси его сколько клиентов снимало эту комнату после госпожи Кан Мён Хи? – кивнула Ю Чону, и парень лишь услышав этот вопрос тут же застыл, а потом затараторил на ломанном английским.
– Это быть закрытый информация и не быть подлежать для огласка.
– Ты опять начинаешь? – рыкнул Ю Чон, а парень чертыхнулся, и начал натурально ныть:
– Я из-за вас лишиться работа и жить улица! Прошу вас! Вы осмотреть вся помещений наша клуба. Сколько быть можно рыться здесь? Мы не быть нормально работать! А есть хотеть вся и вы в том цифра, агашши*!
Я улыбнулась парню, а он покачал головой, и достав сотовый, что то ткнул на экране. За нашей спиной тут же щёлкнула панель и упала полка. Она была прикреплена выше, а когда опустилась, вероятно закрыла собой скрытую камеру.
– Эта комната быть самая дорогая, по одной простая причина, – он опять провел по экрану, и стена за диваном отошла в сторону и я охренела. Там был целый арсенал игрушек. Да таких, что наверное японские эро-отели прячутся.
– Поэтому после та инцидента мы закрыть её и больше никто в ней не быть.
– Вы уверены? – переспросила и показала маску, а парень скривился и кивнул.
– Это оставить либо до госпожа Мён Хи, либо она же и потерять.
– Вы её знаете настолько хорошо?
Парень опустил глаза в пол, а я посмотрела зло на Ю Чона. Как можно было упустить такого свидетеля?
– Где вы были, когда опрашивали ваших коллег? – Ю Чон надел перчатки и взял у меня маску, присмотревшись к ней.
– Я быть в Пекин. Моя омма работать на одна из фабрика, агашши!
– Потому его и не опросили. Его не было в стране, а значит нужно спросить с двоих сегодня по полной, – пробормотал Ю Чон.
– С Хи Шина, который упустил маску, когда проводил осмотр и экспертизу комнаты, и с Хон Джина с Шанелем. Поэтому с троих.
Ю Чон-ши поперхнулся на последнем моём слове и хохотнул.
– Я плохо запоминаю ваши имена, – прошептала в ответ, и продолжила посмотрев на парня:
– Мён Хи? Откуда вы настолько хорошо её знаете? – повторила вопрос, а парень опять отвернулся.
– Да говорите уже как есть! – скривилась и зло процедила.
Состояние агрессии возвращалось с новой силой. А то что я начинала запутываться всё больше во всем этом, бесило ещё сильнее.
– Она занималась эскортом высокопоставленных лиц, госпожа инспектор. И то что вы держите в руках, вероятно действительно её вещь. Потому что в тот вечер, после того как Ким Хан Бин ушел, она ждала клиента.
Мы с Ю Чоном впали в ступор, а парнишка который минуту назад мялся как школьник, запер дверь на ключ, развернулся к нам и достал ксиву китайского отделения Интерпола.
– Мы ведём это место два года, госпожа Адлер. И мне всё известно и о вас, и о каждом детективе, который здесь побывал. Поэтому послушайте меня внимательно – Паноптикум и его руководство не имеют отношения к этим убийствам. Мы ведём их и наблюдаем за каждым шагом. Контролируем и не даём выходить за рамки закона насколько это возможно. Кан Мён Хи была одной из самых дорогих кисен Паноптикума. Мало того, потому она и работала в "Шинорацу". Это её прикрытие, а Чхвэ Йон Со прямой спонсор этого клуба. Вы не потому следу пошли в деле с маньяком.
"Значит всё намного хуже, чем я думала. И теперь китайский Интерпол решил нам палки между колёс вставлять."
– Значит ли что услышанное мной, является прямым доказательством того, что вас не волнует проституция в самой открытой её форме? Ведь остальные десять жертв были не просто хостес и "товаром по собственному желанию", ведь так? – я вложила руки в карманы плаща, пока агент, которому на вид-то было не больше двадцати двух спокойно кивнул.
– Это единственное, чем мы можем вам помочь в вашем деле. Потому что сейчас мы заняты тем, чтобы прикрыть работу этого клуба навсегда. Но мы действуем законно, пока наши оппоненты вольны творить что угодно. Наше дело не касается вашего никак. Ни доказательная база, ни списки потерпевших лиц, и даже связь с этим норэбан и Паноптикумом никак не могут объединять нас в одном направлении. Поэтому я настоятельно рекомендую больше не сунуться ни в клуб, ни в этот бар. Иначе вы помешаете операции, которая длиться больше года, госпожа Адлер. И вы, и господин Ли прекрасные специалисты, и сможете разобраться в своем деле сами. Это всё чем я могу вам помочь.
– Вы знаете кто убийца, – резко бросил в лицо парню словами Ю Чон-ши, а я приподняла бровь в удивлении и не могла понять: с чего бы такие умозаключения?
– Скажем так, я видел и его, и её в обоих местах. И могу утверждать с уверенностью, что такое дело вы способны раскрыть сами. Ответ рядом с вами. А большего я сказать вам не могу.
– Вы не просто сотрудник Интерпола, – я усмехнулась, а парнишка тут же преобразился в мнительного идиота.
– Сейчас я быть здесь работника клуба, – отыскал все нужные настроечки, вернув всё на свои места и открыв двери, – А вы быть нежелательная клиента этот бар. Прошу покинуть наш норэбан и в следующая раз приходить с ордера!
– Всенепременно! – ухмыльнулся Ли Ю Чон, а паренёк только подмигнул и кивнул на выход.
Мы сели в машину, и начали пристегиваться, когда Ю Чон-ши озвучил то, что я хотела сказать и сама:
– Это контрразведка, при чем международная организация. И видимо этот клуб содержит кто-то очень влиятельный, или это несколько лиц, обремененных властью. Но у нас есть повод навестить другого господина, который в нашем деле все таки фигурирует. И его допрос не помешает никак господам в черных беретах, – Ю Чон улыбнулся и завел мотор.
– Сейчас почти семь вечера. Думаю наносить визит в офис компании "Шинорацу" поздновато, Ю Чон. Давай с ордером, так чтобы этот мужчина почувствовал как под ним стульчак подгорает с самого утра.
– Коварная вы женщина, однако, инспектор Адлер, как кумихо, – мы выехали обратно на балюстраду, и Ю Чон неожиданно спросил, – Может выпьем? Ты ведь не боишься меня? Я угощаю!
Я посмотрела на свои руки, и отвернувшись к окну, спокойно ответила:
– Не думаю, что это хорошая идея, Ю Чон-ши. Прости. Мне лучше поехать домой. Отвезешь? – повернулась обратно и уловила взгляд мужчины и улыбку, в которой скользило понимание.
– Отвезу, – ответил Ю Чон, и свернул в сторону моего района.
Мимо меня прошло ещё два дня. Это "мимо" было вызвано той самой ломкой, из-за которой я никак не могла собрать мысли "в кучу" и попытаться хоть как-то следовать советам Анастасова. Это было слишком трудно просто уйти в работу, когда во мне проснулись все гормоны разом. Иначе как объяснить то, что узнав о провале запроса на вызов в департамент Чхвэ Йон Со, я не начала злиться или искать пути найти его и схватить за галстук посильнее? Вместо этого Малика встала с утра и переодевшись в спортивную форму, отправилась бегать прямиком под моросящий дождь.
Как объяснить этот порыв, я не понимала. Но мне нужно было успокоиться и отдать эти эмоции хоть куда-то, чтобы не рехнуться. А у меня действительно медленно накренилась крыша.
Вышла в парк у комплекса и включив на сотовом программу контроля за бегом и плеер, просто побежала. Меня не волновал моросящий совсем мелкими каплями дождь. Мне не мешала маска, которая для меня стала действительно новым аксессуаром в гардеробе. Меня бесила пустота рядом и то, что я действительно надеялась и ждала, что он придет сам. Но Хан не пришел. Ни на второй, ни на третий, и ни на четвертый день. "Возможно, это и к лучшему", – твердила умная баба в моей голове, а девушка поднимала лицо и ухмылялась с издёвкой: "Скажи это своим попыткам перестать думать, о том что ты переспала с молодым парнем, а он лёгкими движениями, просто и без лишнего напряга спустил твои мозги между ног!"
Бегу быстрее, и начинаю чувствовать как тело успокаивается и перестает зудеть, как в горячке.
Но лишь обогнув центральную аллею застываю, потому что и не знала, что здесь, прямо за моим комплексом, есть такое место.
Это площадка. Огромная смотровая площадка над холмом, с которого открывается вид на реку и видны горы. Прямо сейчас я смотрю на небольшие холмы и пики этих гор, и сняв повязку вдыхаю холодный, но свежий воздух полной грудью. Внизу часть города. Мегаполиса со своими правилами и своими порядками. Города похожего на часы. И опять перед моими глазами шахматная доска и два игрока за ней. Один играет черными фигурами, второй белыми, а между ними лишённая цвета ладья в самом центре доски.
– Кан Мён Хи… Кто же ты и почему ты стала жертвой своего игрока. И какого цвета твоя фигура? – поправляю капюшон, а в ушах начинается какая-то корейская передача.
Я специально слушала всё это время их музыку и смотрела их ТВ, чтобы хоть как-то привыкнуть к среде. Это очень трудно идти по улице и не понимать ни слова от людей, что тебя окружают. Я скучала по брани дворовых пацанов под своим парадным, и вечному ворчанию старичков, играющих в домино под старым орехом во дворе.
Здесь не было этого. Тут не было ничего похожего на то, к чему я привыкла.
И в этот момент я поняла, почему начала меняться именно здесь. Потому что тут я не боялась, что со мной поступят так же как дома.
Этот парень. Всё что его окружало, внутренний мир, которым он обладал и даже внешность были для меня чужды и это сыграло мне на руку. Вот почему я смогла ощутить это всё – потому что вокруг была другая среда. Новая…
Диктор продолжал что-то говорить, а я ничегошеньки не понимала, но слушала и дальше. И даже слыша смех, вероятно после какой-то шутки для слушателей, я тоже улыбнулась.
Солнце легко пробило путь через тучи и этот вид заставил меня ощутить момент трепета и восхищения. Я и забыла, как это круто просто наслаждаться тем, что красиво и приносит удовольствие сиюминутно. Я прохожу мимо таких моментов, потому что они способны вызвать воспоминания. Но это место, чужая речь в ушах, а потом и музыка, бегущие мимо меня аджумы в смешных кепках, которым тоже погода не по чём, всё сыграло свою роль, чтобы создать новое воспоминание. Короткое, но способное вернуть в этот момент и через пять десятков лет.
– Да, – я нажала на кнопку в наушниках и услышала бодрый голос Ю Чона.
– У меня прекрасные новости. Одна лучше другой! С какой начать? С той что пахнет жаренными стульчиками, или с той, у которой по версиям половины азиатского женского населения инопланетный голос?
Я прыснула со смеху и покачала головой, облокотившись о каменную ограду смотровой площадки.
– Давай со стульчаков, – поправила перчатки и сцепила руки в замок, наблюдая за тем, как один единственный луч солнца ползёт по районам города.
– Жду тебя через два часа у здания офиса компании "Шинорацу". Господин генеральный директор изволил вернуться из Шанхая сегодня утром, – я слышала как Ю Чон подкурил, а значит он не сказал никому о том, куда мы собрались и звонил мне из курилки на подземной парковке.
– Я буду вовремя, – коротко ответила и надела маску обратно на лицо.
– Это отлично, потому что нас потом ждёт интересный сюрприз. Ты новости наши смотришь?
– Смотрю, но ни черта в них не понимаю, – нахмурилась и повернулась в сторону комплекса, бросив взгляд на наручные часы.
"Нужно поторопиться," – мелькнуло в моей голове, а Ю Чон-ши продолжил:
– Сегодня утром один из известных айдолов загремел в клинику с попыткой самоубийства.
– И? Как это связано с нами? У вас же это очень распространенная…
Но Ю Чон перебил меня, а я после его слов встала посреди дорожки, которая вела к комплексу и нахмурилась.
– Ты знаешь, кто такой Ким Тэ Хван?
– Допустим.
– Ты знаешь. Иначе не ответила бы таким образом. И он не стал бы требовать встречи именно с инспектором Маликой Адлер. Ты что-то не рассказала мне? Почему?
– Этому есть объективная причина, – я отмахнулась, а мужчина догадался сам:
– Ты не хотела впутывать в это человека, чья карьера слишком для него ценна.
– Да. Я фактически пообещала человеку, что о нем никто не узнает.
– Как и о публичном доме и его японских работницах?
– Откуда ты…
И вот на этом месте, я поняла что тоже могу ошибаться в людях. За столько лет работы криминалистом и практики чтения лиц, я стала слишком самоуверенной.
– Впрочем не важно. Ты прав я скрыла эти два факта намеренно, как и ещё один. И ты сам понимаешь почему? – я почти дошла до входа в комплекс, когда мужчина спокойно усмехнулся в трубку так, что это было даже слышно.
– В общем ждём гостей в условиях полной конфиденциальности, – пробубнил Ю Чон, а я закончила:
– Подготовь всё так, чтобы я могла с ним поговорить без свидетелей. У меня к нему есть одна интересная просьба.
– Такая о которой не должен знать никто в департаменте?
– Да.
Естественно найденная нами деталь в комнате норэбан была тут же отправлена на экспертизу. И естественно ей я тоже уже не доверяла. Поэтому у меня и лежал маленький кусок скотча в герметичном пакете, а на нем часть частиц того что было на маске. В любом случае у меня в этот момент появилась отличная идея, как именно узнать, какая пудра или тональник остались на той маске. Тэ Хван артист с огромной командой, среди которой должны быть знающие люди, и он как никто другой теперь был заинтересован в том, чтобы найти виновников несчастья, которое переживал его друг.
Вот только оставался вопрос? Неужели этот его "коллега" мог так влюбиться в Наталью, что готов совершить такую страшную вещь? Мне всегда казалось, что подобная любовь, а вернее её форма – это сродни болезни. А после того, что произошло со мной, я вообще перестала верить в то, что можно любить человека вот так. Даже настолько, чтобы пойти на такой дикий и страшный шаг.
Все эти мысли привели меня к тому, что я вышла из такси у высотного здания, которое стояло в небольшой кучке таких же небоскребов в центре Сеула, и даже не заметила как и всегда, как пролетело время.
Справа послышались шаги, а я обернулась и поклонилась Ли Ю Чон-ши, который тут же раскрыл над нами зонт и мы не сговариваясь пошли в сторону широких автоматических дверей. На парковке стояли три ряда машин, а работники спешили войти через проходную, которая к моему удивлению была оснащена металлоискателями и пропускной системой, как на фабрике.
– Это норма для нас. Не удивляйся, Лика. После того сколько у нас предотвратили терактов в девяностых, мы обезопасили себя со всех сторон, – пояснил мужчина, а к нам уже спешил менеджер приёмной.
Девушка затормозила, как только Ю Чон-ши показал ей значок, и побледнела. Медленно подняла на меня взгляд и кивнув охране, указала нам вообще в другую сторону.
– Что она хочет? – мы пошли следом за ней, а Ю Чон пояснил:
– Ведёт к служебной лестнице. Это нормальная процедура, чтобы не привлекать лишнего внимания проныр и папарацци, которые постоянно следят за жизнью и работой таких компаний.
– Репутация превыше всего? – я расстегнула плащ и ощутила, как по моей спине ползёт липкое ощущение.
Это компания его семьи. Все эти люди в будущем станут его подчинёнными. У этого парня впереди отличная и прекрасная жизнь. Поэтому то, что до него наконец дошла вся пагубность нашей связи – это только к лучшему.
Так я думала, пытаясь успокоить себя, и не вспоминать, что знала я совершенно другого парня. Грубого балабола и бабника, который никак не вписывался в образ мужчины в строгом костюме с галстуком, как удавкой вокруг шеи.
Мы вошли в лифт, и вот тут я стала ощутимо нервничать. Три жлоба охраны сопровождают полицейских? Это уже ни в какие ворота не лезло!
– Почему нас ведёт охрана? – задала вполне закономерный вопрос, когда мы вышли в просторный холл на двадцать пятом этаже и я ощутила, что попала в какой-то пресс-центр.
За столами, которые разделяли перегородки сидели работники и без умолку трещали по связи. Но шума от этого было меньше, чем от того, что произошло секундой позже.
Из центральных дверей вылетел мужчина, а мы встали прямо в приемной. При чём охрана и не пыталась поднять того, кто фактически упал к нашим ногам. А потом наступил момент перелома в моем сознании. Я была уверена, что ломка перерастет в состояние полнейшего днища, которое накроет меня, как только я снова его встречу.
Но всё случилось наоборот. Во рту пересохло моментально, а гортань жгло от того что я не могла сделать нормально вдох. Меня накрыло этими проклятыми чувствами так, что не могла оторвать от него взгляда.
В дверях, очевидно кабинета своего отчима, стоял Ким Хан Бин и дышал так, словно пробежал только что марафон или стометровку. Скулы сведены, на лице просто звериная маска и выражение его такое, будто парень в состоянии аффекта и не контролирует себя вообще.
И вот апогеем стало то, как Хан натурально зарычал что-то на корейском в сторону мужчины, который поднялся и начал дрожать так, словно перед ним стоял Дьявол. А я буквально жрала это всё глазами. Ловила любую его эмоцию и мне нравилось смотреть на это. Самым ужасным в этом всём было то, что за каким-то чёртом я была уверена в правоте парня. Уже стояла и оправдывала его действия, хотя не знала ни их причин, ни того за что Хан избил мужчину.
Но потом он резко поднял глаза вверх и только хотел что-то сказать, как наши взгляды встретились. В эту секунду вокруг что-то происходило, но мы смотрели друг на друга и я ощущала, что в груди появляется давно проклятое чувство. Сердце начинает качать кровь быстрее, и это настолько выбивает из меня дух, что я непроизвольно делаю глубокий вдох и словно хриплю.
Это как встретить человека, который что-то тебе подарил, и это было для него очень ценно, но ты забыл сказать ему "спасибо" и причинил боль, потому что осознал ценность этого подарка только тогда, когда повосхищался другими.
Стыд, смешанный с чувством вины. Желание, смешанное с ощущением наслаждения, в коктейле из воспоминаний. Всех, которое способно дать наше тело и разум. От прикосновений и тепла его тела, от картинок и того, что запомнили глаза, до запаха и вкуса его кожи, волос и губ.
Вот что сейчас, за несколько несчастных секунд, в которые длились эти гляделки, я испытала. Самые яркие воспоминания способны дать лишь те моменты, которые полны ощущений, и даже через пять десятков лет, я вспомню этого парня, как тот луч, что пробился сегодня сквозь облака утром.
– Господин Ким! Доброе утро! – резкий тон Ли Ю Чона разбивает в дребезги это ощущение, но его можно вернуть.
Просто надо захотеть, и я смогу вспомнить даже шепот в тишине комнаты. И его слёзы, когда я испугала его. Этого не смогу простить себе никогда и ни за что.
– Утречко, инспектор Ли. Вы очень вовремя! Как раз в разгар теплой семейной беседы.
Голос дрожит, руки сжаты а кулаки, а взгляд как стекло, отражает всех и всё, но пустой и отстранённый. В таком состоянии Хан Бин выглядел как безумец, и меня это испугало. Что могло случиться такого, что парень стал невменяемым и агрессивным настолько?
– Что происходит, господин Ким? – продолжал Ю Чон, а я не могла выдавить из себя и слова, потому что ломка превратилась в отчаяние.
"Это перерастет в одержимость и навязчивые мысли, Лика! Остановись! Не могла же ты помешаться на пацане из-за того, что он переспал с тобой?"
Но видимо могла… Потому что, когда Хан просто прошел мимо меня и даже не взглянул в мою сторону, и не поздоровался, это причинило боль. Я чётко почувствовала, как в глазах начало щипать, а картинка перед ними расплываться.
Хан проигнорировал и Ю Чона. Просто поправил куртку и отряхнув рукава кожанки, обошел нас, полностью наплевав на правила приличия.
Тяжёлые шаги ботинок, как в ту ночь в коридоре. Я хорошо помню как стояла у двери, и ждала, когда он подниматься с пола за ней и уйдет. Один шаг, и я охреневаю от того, что этот звук заставляет слезу скатиться по моему лицу. Второй шаг, и дорожку проделывает уже другая капля солёной влаги, которую я чувствую на губах, как яд.
Боль. Спектр этого чувства точно такой же огромный, как спектр ощущения счастья. Все в этом мире находиться в балансе. И если боль сильная, то и счастье как чувство не менее сильное. Но краски и эмоции у них противоположные. Счастье можно чувствовать и за кого-то. Вернее быть счастливым, когда счастлив кто-то другой. Но вот принять на себя чужую боль. Этот спектр красок отталкивает. Люди бегут от чужой боли и порой даже самые близкие не хотят разделить её с тобой. Но счастье разделит каждый и охотно.
"Ему больно? И поэтому больно мне?" – эти вопросы прозвучали как гром в моей голове, а ехидная рожа твари, которая сидела за шикарным столом с золочёной табличкой, на которой было выбито его имя красивыми завитушками, стала не просто катализатором.
В этом химическом процессе она стала индикатором моего состояния, потому что я откинула к херам все корейские приличия и правила поведения. Я вошла в этот кабинет, как опер убойного отдела, а не как детектив департамента.
– Доброе утро! Меня зовут Малика Адлер! Я инспектор департамента по особо тяжким преступлениям. И у меня к вам ряд вопросов. Будьте добры ответить на все, Чхвэ Йон Со.
Мужчина привстал со стула после того, как услышал каким тоном я с ним говорила, и нервно хохотнул, посмотрев на Ли Ю Чона, который вообще застыл словно статуя.
– Может вам вначале проявить…
– Я не за этой хернёй сюда явилась, уважаемый! – достала папку, открыла её и бросила на стол перед мужчиной фото Мён Хи.
– Это ваш работник.
– Что вы себе позволяете? – он покраснел от злости, но я холодно парировала:
– Отвечайте! Эта девушка работала у вас?
– Что происходит? – убито и охреневше пробасил мужчина, а я тут же ответила:
– Допрос! А вот ордер на него! – положила на стол все документы, а Йон Со хохотнул и хотел нажать на переговорник, видимо чтобы адвоката позвать, но я не дала.
– Сделаете это, и завтра же здесь будет аудиторская проверка, господин директор!
Блеф очень тонкая игра на грани фола, но я её всегда отыгрывал резко и без возражений со стороны совести.
– Ответите на вопросы, Чхвэ Йон Со, и лишите себя лишних проблем!
– Чего вы хотите? Да! Это моя работница, которая погибла три недели назад! – рыкнул Йон Со и сцепил челюсть.
– Её убили! И вас вызывали на допрос трижды! Но вы отгородили себя адвокатами, поэтому не оставили нам выбора!
Он злился. Его прямо распирало то, что он не мог ничем возразить и остановить моё самоуправство.
– Какие отношения вас связывали с этой девушкой и как она попала к вам на работу, ещё и на столь высокую должность лишь через месяц после оформления на вакансию обычного менеджера?
– На что вы намекаете? Что за грязь? У меня семья!
"Вы только гляньте! Какая святая невинность! Сраный святоша! Только нимба, да крыльев за спиной не хватает!"
– Слушай сюда, господин! – я упёрлась руками в стол и начала чеканить каждое слово, – Я тебе не кисейная барышня, которая испугается твоей рожи! И я приехала сюда не по твоему приглашению, а потому что пятеро девушек из моей страны были убиты здесь, и я не собираюсь соблюдать приличия, когда мне постоянно указывают на моё положение люди, которые значения этого слова не знают! Для меня ты обычный олигарх. Ты этого слова не понимаешь тоже, но я поясню. Мне плевать сколько бабла у тебя в кармане, и плевать на каком царском ложе ты кости греешь! И ты мне ответишь прямо сейчас, кто эта девушка, и как она оказалась в твоей компании, если работала в эскорте элитного закрытого клуба в числе лучших кисен! Поэтому не нужно мяться, я итак знаю, что она твоя любовница. Не хочешь огласки, говори откуда она взялась здесь, и почему именно её ты пригрел на себе, выделив из всех хостес клуба, который крышуешь, господин святоша?
