Текст книги "Грешный и влюбленный (Древнее проклятие)"

Автор книги: Кристина Додд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– О, нет.

Так что же все-таки Силван рассказала матери? Ранд никак не мог взять в толк.

Сэр Майлз пристально посмотрел на свою жену.

– Хотел бы я понять, почему она это отрицала.

Теребя бахрому шали, накинутой на плечи, леди Майлз растерянно пробормотала:

– Просто ума не приложу. И в голову ничего не приходит.

– А, может, это она мне правду не говорила?

Леди Майлз испуганно вскинула глаза на мужа. Несколько долгих минут он не отводил от нее каменно-сурового взгляда, и вот вес тело леди Майлз начала сотрясать нервная дрожь сначала еле заметная, потом все сильнее и сильнее.

– Мне она тоже не говорила.

– Нет?

– В самом деле. – Тяжелый узел волос на ее голове слегка растрепался, из него выпало несколько прядок. – Она мне в самом деле ничего не говорила. Я ничего не знаю.

Ранду стало совсем невмоготу выносить все это, и он вмешался в разговор, чтобы как-то успокоить ее и уверить в своих добрых намерениях, да и отвлечь сэра Майлза.

– Что ж, раз мы пришли к заключению, что вы ничего не знаете, самое время вам узнать обо всем. Я привез брачные договоры, и вы можете изучить их, сэр Майлз. Мы составили их несколько поспешно, но я надеюсь на вашу благосклонность.

Он извлек контракты из своей дорожной сумки и вручил сэру Майлзу. Сначала сэр Майлз только бросил на бумаги мимолетный взгляд, но затем схватил их длинными, заостренными пальцами.

– Торопились, говорите? – Его карие глаза сверлили Ранда. – Скажите, пожалуйста, почему? Чего ради такая спешка?

Ранд готов был застонать. Разумеется, сэр Майлз имеет право интересоваться причинами, в силу которых брак был заключен столь поспешно. На взгляд рода Малкинов, рвение, выказанное молодой парой на лужайке, смущало, но сам этот юный задор не вызывал резкого осуждения. А вот как бы к тому же самому отнесся сэр Майлз…

Глядя прямо в глаза сэру Майлзу, Ранд заявил:

– Когда мне наконец удалось уговорить Силван выйти за меня замуж, я, сэр, не мог допустить, чтобы формальности существенно задержали нашу свадьбу.

Сэр Майлз отложил контракты в сторону.

– Мне нет нужды копаться в этом. Я более чем уверен, что все тут как полагается. Мне остается только поздравить вас с вашим приобретением и поблагодарить за согласие заплатить за него положенную цену.

Ранд вскочил на ноги, кулаки непроизвольно сжались.

– Вы бесчувственный, презренный…

Но раздавшийся совсем рядом негромкий всхлип вверг Ранда в оцепенение. Леди Майлз ломала руки, скорбные глаза ее были полны отчаяния.

Итак, у него был выбор. Можно, конечно, поддаться порыву и сокрушить кулаком отвратительное лицо сэра Майлза, выводя того из бесчувственного равнодушия. Это было бы очень приятно, но это заставило бы страдать леди Майлз. Перед таким выбором, очевидно, неоднократно оказывалась Силван.

А что сэр Майлз? Он сидел себе спокойно, наблюдая за Рандом взглядом естествоиспытателя, рассматривающего диковинную бабочку под стеклом. Он втравил Ранда в это дело, а теперь с любопытством ждал, что из этого всего выйдет. Медленно, медленно Ранд разжал кулаки.

– Мне всегда было странно, как это молодая, незамужняя женщина могла отправиться в Брюссель в качестве гостьи Хибберта. Теперь я, наконец, начинаю понимать, почему это произошло.

Взгляд сэра Майлза стал совсем холодным, да и самого его можно было принять за скульптуру, изваянную изо льда.

– Как я уже говорил, Силван многие годы не отзывалась подобающе на мои указания.

– У вас в руках был кошелек, и вы несли моральную ответственность за ее репутацию.

– Стоило мне чуть подзатянуть кошелек, как она удрала к своему дружку Хибберту, а что касается моего родительского долга – я дал ей самое лучшее воспитание, лучшие наряды, лучшее… – Он, кажется, понял, что его заставили оправдываться, и вспылил:

– Вы – просто нахальный щенок.

– О, по-моему, мне достаточно много лет, чтобы вы могли назвать меня наглым псом. – Ранд пытался шутить, но в душе его пылал пожар. В роду Малкинов, если и случалось, что какая-то женщина сбивалась с пути истинного, это, конечно, вызывало шумное негодование всего семейства, но о ней продолжали заботиться, она оставалась членом семьи, и мужчины ни в коем случае не снимали с себя ответственность за любой поступок родственницы. Сэра Майлза дела Силван не волновали. Для него она значила не больше, чем фарфоровая статуэтка, которую он купил, чтобы поставить на полку, а известно, что каждая трещинка на такой дорогой безделушке снижает ее стоимость.

Не диво, что Силван не хотела безропотно стоять на уготованной ей полке.

Ради леди Майлз Ранд хотел бы задержаться еще немного, чтобы попытаться как-то наладить взаимоотношения со своими новыми родственниками – тестем и тещей. Более того, он считал, что обязан поступить именно так. Но слишком мало он верил в свою способность сдерживаться, потому счел за лучшее отвесить поклон леди Майлз, улыбаясь ей так, как, по его представлениям, должен улыбаться образцовый супруг ее своенравной дочери.

– Я намерен отыскать свою жену в загородном доме леди Катрин Ренфру. Посему мне хотелось бы поблагодарить вас за вашу помощь.

Он опомнился на верхней ступеньке парадной лестницы, нервно сжимая в руках шляпу и перчатки и ощущая странную пустоту внутри – то самое чувство, которое преследовало его все это время с тех пор, как он выпроводил Силван из дому.

Два месяца. Нет, даже больше, и кое-что изменилось в Клэрмонт-курте. Несколько детей появилось на свет, несколько свадеб сыграли, даже одни похороны были, но ничего из ряда вон выходящего не произошло. Все в Малкинхампстеде и Клэрмонт-курте ждали, затаив дыхание, когда же призрак появится вновь, но ничего зловещего до сих пор так и не стряслось. Дух пропал.

Ранд дожидался этого, хотел, чтобы привидение снова появилось в окрестности поместья. Он лихорадочно раздумывал о том, какие побуждения могли бы толкнуть кого-то на избиение женщин, на попытки напасть на Силван, не говоря уже об организации взрыва на фабрике. Он не хотел принимать во внимание тот список возможных злоумышленников, который предложила ему когда-то Силван, но в то же время он держал все свои размышления при себе и не делился ими даже с Джеймсом или Джаспером. Он позаботился о том, чтобы все его домочадцы, особенно женщины, находились все время под надежной охраной, а еще он стал часто по ночам украдкой покидать дом, чтобы размять ноги и потренировать их; все-таки двигаться надо было побольше. Эти свои ночные исчезновения он оправдывал тем, что можно заодно и посторожить имение. Тем более, что супружеская постель без Силван потеряла для него всю привлекательность. Но все приготовления Ранда оказались напрасны. Дух пропал, как его и не было. Конечно, теперь деревенские женщины в одиночку по ночам не разгуливали. Фабрики не было, вот они и сидели по домам, стряпали, за детьми присматривали – и тревожились об урожае, который должны были вырастить и собрать их мужья.

Время тянулось медленно и не приносило пользы ни ему, ни его людям. В конце концов бездействие стало настолько тягостным, что Ранд принял решение поехать в Лондон и забрать свою жену домой. Он понимал, что Силван будет противиться его желанию. Он помнил, в каком состоянии она была, когда уезжала. Ту рубаху Ранд так и оставил нестиранной – ту самую, в которую Силван швыряла комья грязи. Это было ему напоминанием: не стоит от нее ожидать слишком деликатного поведения. Но чувство, которое связало их, и нельзя было назвать деликатным: оно было мощным, страстным, земным. Яростное желание охватывало Ранда, стоило ему вспомнить ту единственную ночь, что они провели вместе. Он не хочет и не должен больше быть в разлуке со своей женой. Сегодня вечером Ранд намеревался доказать свою преданность ей и их совместному браку.

– Ваша милость? – Перед ним была его карета, И лакей услужливо придерживал дверцу. – Куда прикажете направиться?

– Сначала домой. В наш городской дом. – Ранд вскочил в экипаж. – А потом мы отправимся в загородное имение леди Катрин Ренфру.

Лакей выглядел смущенным.

– Но, ваша милость, – леди Катрин Ренфру?

– Именно. Может быть, леди Катрин не является образцом светских манер, но я уверен, что она проявит гостеприимство в отношении герцога Клэрмонтского и не станет возражать, если я захочу похитить одну ее гостью. – Ранд махнул властной рукой. – Поехали.

* * *

– Ты – самая вульгарная женщина в Англии. – Силван взбесило зрелище того, во что превратила себя леди Катрин Ренфру. На голове какие-то страшненькие кудряшки-завитушки, лицо размалевано, как у клоуна, а вырез на груди такой низкий, что стоит леди Катрин наклониться, как видны готовые выскочить из декольте груди – а леди Катрин с успехом отыскивала все новые и новые поводы, вынуждающие ее наклоняться. Она давала бал и решила лично разливать вино, полагая, что это позволит ей как нельзя лучше продемонстрировать свои прелести.

– Может, я и самая вульгарная женщина в Англии, – в голосе леди Катрин вспыхнул гнев, – но я, по крайней мере, не строю из себя монахиню, ни разу в жизни даже не поглядевшую на мужчину. Можно подумать, ты не спала ни с кем!

Силван только рот открыла. Ну и язычок у леди Катрин! Щеки ее запылали.

Глядела она на мужчин, что скрывать, и был у нее мужчина, а она оказалась настолько никуда не годной, что он прогнал ее на другой день.

– Тебе идет, когда ты краснеешь. – Леди Катрин улыбнулась куда-то поверх плеча Силван помахала пальчиками кому-то из гостей. – С твоей репутацией, милочка, радоваться и благодарить надо, что такие мужчины, как лорд Хоторн и сэр Саган ухаживают за тобой.

– Зачем я им? Они такие милые молодые люди.

Леди Катрин не пожелала выслушивать возражения.

– Я уж про лорда Холифелда и не говорю.

Силван передернуло.

– Этот слизняк!

– Он – граф.

– Ну и бери его себе.

– Так не дастся он мне, милочка. Ты ему нужна. И, боюсь, мне надо попросить тебя быть с ним полюбезнее. – Леди Катрин провела длинными ноготками по своей шее, а затем поправила декольте, опустив его еще чуть пониже. – Как-никак, ты у меня в гостях.

Как только леди Катрин уплыла восвояси, Силван задернула шторы алькова, в котором она пряталась, и пробормотала:

– Ненадолго.

Когда леди Катрин пригласила ее на домашнюю вечеринку, Силван согласилась к ней приехать, но безо всякого интереса. Ей было все равно, куда ехать, и все равно, что делать. За два месяца она собиралась доказать, что молва правильно судит о ней, что ее репутация – даже ужаснее, чем твердят сплетники. И Силван пустилась во все тяжкие. Она вальсировала тогда, когда этого никак не следовало делать, она чересчур громко хохотала, она вызывающе вела себя с достойными дамами и матерями почтенных семейств и напропалую заигрывала с мужчинами. А что ей терять? Она попыталась было доказать мужчине, который был ей небезразличен, что она – не шлюха, а он все равно обошелся с ней как с какой-то презренной тварью.

И вовсе она не собиралась хранить верность Ранду. Просто ей не нравилось, когда ухаживания мужчин становились назойливыми, а уж меньше всего ей хотелось – что бы там ни говорила хозяйка дома – поощрять приставания лорда Холифелда. Очень уж неприятно вышло, когда Силван обнаружила, что этот Холифелд лезет своими руками туда, куда не просят.

Ей надо забрать слуг и убраться отсюда. Но домой, точнее, в дом отца, не хотелось. Честно говоря, и на приглашение леди Катрин она согласилась только потому, что леди Катрин являлась воплощением всего того, что вызывало яростное неодобрение сэра Майлза. А если Силван вернется посреди ночи, тогда его невысказанное «я же тебе говорил» долго будет будить гулким эхом мрачные покои родительского дома. И все явно, безопаснее, пожалуй, будет общество разбойников с большой дороги, которых полно в Лондоне чем пребывание здесь, где второразрядная знать пляшет, пьянствует, лезет друг к другу в спальни.

Приняв это решение, Силван шагнула в бальную залу и глаза ее презрительно оглядели находящееся здесь общество. На первый взгляд оно ничем не отличалось от того, что собирается в самых великосветских салонах в разгар лондонского сезона. Однако стоило приглядеться к нему поближе – и в глаза бросалась глупая назойливость мужчин, наряженных к тому же в слишком ярко расцвеченные жилетки и в сорочки со слишком высокими воротничками, непристойность поз танцующих дам, прижимавшихся пышными бедрами к своим кавалерам и выставлявших на всеобщее обозрение не менее пышные бюсты.

А потом Силван заметила Ранда. Он стоял у входной двери и разговаривал с леди Катрин. Ранд. Этот бессовестный негодяй. Она спряталась назад, в альков, прижалась к стене и приложила ладонь к горлу. Что он тут делает? Уж не решил ли он унизиться до посещения леди Катрин в надежде отыскать для себя подружку?

У нее даже руки зачесались – эх, сюда бы пару хороших комьев земли, она бы ему устроила торжественную встречу.

Ну, она не зря дочь своего отца. Она ему, этому Ранду, сейчас что-нибудь этакое подстроит.

А все-таки зачем он сюда явился? Деловая встреча? Не похоже.

Кровь в ее жилах вскипела, словно шторм на море поднялся.

Ну почему она такая дура? С чего это ей взбрело в голову, что Ранд за ней приехал? Незаметно было, что он по ней очень скучал, пока она два месяца торчала в отчем доме. А прятаться от него тоже глупо. Силван гордо подняла голову, хотя сейчас ее никто не видел. Раз уж он сюда явился и явился именно ради нее, значит, будет клянчить это самое аннулирование брака, которое так ему желанно.

Аннулирование. Она зажмурила глаза – так больно стало. Сделать бывшее небывшим. Он делает вид, что той ночи не было. Он делает вид, что не он отнял у нее девичество и что не он подарил ей такое жгуче-сладостное удовольствие, такую болезненную радость, что она и по сию пору о ней грезила. В день, когда он произнес то слово и выгнал ее, она готова была убить его, выцарапать ему глаза и вырвать по волоску всю его шевелюру. Тогда она плюнула в его сторону. И жалко, что только плюнула. Хотелось бы сделать ему что-нибудь похуже.

Нет, по правде говоря, ей вовсе не хотелось опять увидеть Ранда. Что, адвокатов нет, что ли. Пусть бы стряпчие обговаривали все подробности этого дела. Очень осторожно она отдернула занавес, собираясь улизнуть, и оказалось лицом к лицу с леди Катрин.

Леди Катрин замурлыкала, словно львица, приготовившаяся схватить добычу.

– Вот она, ваша милость. Я же говорила вам, ваша милость, что мы ее найдем.

– Весьма признателен за помощь.

Он шагнул вперед, а леди Катрин переместилась на пару шагов в сторону так стремительно, что Силван показалось, будто Ранд просто отшвырнул леди Катрин с дороги.

Подобает ли отвергнутым женам выказывать любезность в отношении своих недостойных супругов? Силван отметила живой интерес, проявленный леди Катрин, и решила, что подобает. Лучше уж вежливо поговорить с Рандом и побыстрее выбраться из этой переделки, чем давать пищу для новых сплетен.

– Что вы здесь делаете? – Она надеялась, что это прозвучало достаточно вежливо, хотя не заметить сарказма а ее голосе было довольно трудно.

– За тобой приехал.

Он улыбался ей так, словно рассчитывал, что она немедленно кинется ему на шею.

Знай он только, какая отчаянная борьба происходила а ее душе. С одной стороны, она готова была его убить, а с другой – безумно желала его.

Леди Катрин маячила где-то рядом, прячась за огромным комнатным растением в вазе и наблюдая за обоими с плохо сдерживаемой заинтересованностью. И Силван обворожительно улыбнулась своему собеседнику.

– В чем дело, Ранд? Не удалось найти еще одну женщину, способную наплевать на тебя?

Да, пожалуй, это были не те слова, которые могли бы усыпить бдительность леди Катрин, но Силван ничего не могла с собой поделать.

А он будто бы и не заметил оскорбления.

– Да как-то не попалась такая, которая бы меня заинтересовала.

Выглядел он хорошо. Чуть-чуть похудел, пожалуй, да в глазах застыла настороженность, но это-то понятно. Он все еще ловил того, кто убил его брата, и привык все время быть начеку.

И голос звучал тоже приятно, точь-в-точь тот голос, который она слышала теперь во сне каждую ночь. Эти новые сны смогли вытеснить прежние кошмары, но стали являться с той же регулярностью, что и старые, усиливая ее разочарованность и опустошенность. И эти сны, они всегда завершались.., ладно, нашла время про это думать. Ранд чего доброго увидит, что написано на ее лице, и поймет… Да, уже что-то понял. Его рука вдруг обвила ее талию, а потом притянула к себе.

– Я решил было, что буду ухаживать за тобой по всем правилам галантного обхождения, но когда ты вот так на меня смотришь, все, что остается у меня в голове, это память о той ночи, о нашей постели и еще о том сеансе массажа, после которого…

Какой-то сдавленный смешок прервал его речь, и на миг Силван подумалось, уж не она ли сама так противно хихикает. Но нет, это была та же самая леди Катрин, которая все еще таилась в засаде и подслушивала, а теперь не смогла сдержаться, потому что была ошеломлена и умирала от любопытства – она узнала то, чего никак не рассчитывала узнать.

– Почему бы вам не отойти отсюда? – спросил Ранд с нажимом в голосе. Леди Катрин поспешно удалилась, раздираемая противоречивыми чувствами: удовольствием – как же, она подслушала такую вкусную новость, из которой выйдет замечательная сплетня – и отчаянием – ее заставили уйти.

– Итак. – Ранд притянул Силван еще ближе к себе. Она ощутила жар разгоряченного тела. – Мы беседовали о нашем взаимном желании.

– Нет, ничего подобного. – Силван выскользнула из его цепких рук, да еще хорошенько двинула локтем в живот.

– Мы говорили о том, сколь вы мне отвратительны.

Ранд поднял на нее глаза. В них было удивление и еще восхищение, смутившее ее. Восстановить дыхание ему удалось лишь через несколько секунд, но все же достаточно скоро. С умом было хуже, не говоря уже об остроумии.

– Если я тебе противен, пойдем отсюда со мной и докажи мне это.

Ну уж нет! На такую приманку она не клюнет.

– Умны вы очень, ваша милость, но так просто вы меня не уговорите. Я останусь здесь.

Поглаживая подбородок, он внимательно рассматривал ее.

– Что-то в тебе изменилось. Волосы отросли подлиннее. Мне нравится. Но те маленькие кудряшки, на лбу и на затылке, – они всегда так забавно подпрыгивали, когда ты смеялась, – мне тоже очень нравились.

Он обхватил шею, сомкнув ладони на затылке.

– Так и хочется поцеловать. Вот тут. – Он откинул локоны, падавшие ей на лоб, но она ударом кулака отбросила его ладонь.

– Потише, дорогая! И вообще, мне кажется, это общество не совсем подходит тебе.

– Ничего подобного! – Силван упрямо вздернула подбородок. – Леди Катрин Ренфру – моя близкая подруга, а тех людей, которых она пригласила в гости, я просто обожаю.

Непохоже было, что он всерьез воспринял ее слова, тем более, что и сама она в них не верила.

– Особенно мне нравятся кавалеры. – Вот тут лицо Ранда помрачнело, и она еле-еле смогла скрыть свою радость по этому поводу.

– Да? И кто же?

– Ну, например, тут гостят лорд Хоторн и сэр Саган.

– Хоторн и Саган? – Ранд смягчился. – Славные люди. Я воевал вместе с ними на континенте. Но не встречался с тех пор, как мы заставили французов удирать, поджав хвост.

– Эти господа предельно внимательны ко мне.

– Ну, значит, у них есть вкус, – признал Ранд.

Неужели ей так и не удастся вывести его из себя?

– Они за мной ухаживают, так что вам не о чем беспокоиться. Вы получите ваше аннулирование брака, и я больше не буду пятнать ваш высокий титул.

– А! – Ранд поморщился и махнул рукой – задело его все-таки, – а потом показал на стулья, прятавшиеся в глубине алькова. – Я думаю, нам надо поговорить.

– Поговорить? – Она преувеличенно удивленно захлопала ресницами. – О чем, ваша милость?

– О причинах, побудивших меня заговорить об аннулировании.

– Я бы употребила слово «потребовать», – разгоряченно сказала она. – По-моему, мотивы никому не интересны. И не важны.

– Может, тебе, но не мне. – Мягко, но настойчиво, он потянул ее к стульям, и она нехотя подчинилась, всем своим видом показывая, что и думать о каких-то переговорах не хочет.

– Красоту ты унаследовала от матери, – сказал он, – Вы там побывали?

– В доме твоего отца? – Его взгляд стал жестче. – Конечно.

– Строите козни за моей спиной?

– Я тебя искал. Я хотел объяснить, что на самом деле никакого аннулирования я не хочу. А куда я еще мог направиться?

– Так вы их видели.

Он встретился, значит, с ее отцом, от которого за версту несет алчностью и расчетливостью, и с матерью, вечно ищущей примирения. Она старательно прятала изъяны своего воспитания, но если уж Ранд побывал в гостях у ее родителей, то ему известно о ней очень многое. Силван растерялась, так вот почему Ранд передумал! Он решил не требовать расторжения брака с нею только потому, что своими глазами увидал безысходность обстановки в ее отчем доме, и ему стало ее жалко. Вот уж чего от него совсем не хотела, так это жалости. Что угодно, только не надо ее жалеть.

– Вам в самом деле нет нужды обо мне беспокоиться. – От его сочувственного взгляда ей стало совсем уж горько. – У меня есть еще один кавалер. Граф.

Подбородок Ранда дернулся, и лицо приобрело угрожающее выражение.

– Кто же это?

– Лорд Холифелд.

Глаза Ранда засверкали злобой, и он взревел:

– Холифелд? Почему же ты мне сразу…

– Прошу прощения. – Лорд Хоторн просунул голову в альков, помахивая карточкой с номером танца. – Мисс Силван, по-моему, вы обещали мне этот танец.

– О, разумеется. – Силван отвернулась от Ранда и ухватилась за руку Хоторна. – Идемте.

Выпрямившись во весь рост, Ранд устремился было за парой, но стальная рука перегородила ему дорогу, а затем на пути встал сэр Саган.

– не наскучили ли вы мисс Силван, ваша милость. То, что недавно вы стали герцогом, значения не имеет. Если мисс Силван не желает вашего общества, а вы продолжаете приставать к леди, мы будем вынуждены научить вас хорошим манерам.

Ранд хотел уже сбить Сагана с ног или хотя бы отшвырнуть его с дороги, но вдруг заметил, что та стальная рука, которая преграждала ему дорогу, единственная у этого человека. Рукав с другой стороны пустовал, его манжета была аккуратно приколота к карману.

Решительность этого человека поразила Ранда. Или он действительно влюблен в Силван? Впрочем, глядя на грациозную фигуру Силван, плавно изгибающуюся в танце, Ранд вполне разделял его чувства. Тем обиднее было то, что все шло не так, как он задумал. Вместо того, чтобы кинуться ему на шею, Силван упорно делает вид, что не нуждается в его обществе. Неужто она совсем не скучала по нему? Иначе чем объяснить такое странное поведение?

Ранд перевел взгляд на Сагана, который все еще стоял в угрожающей позе, готовый ринуться в драку.

Силван следовало бы как раз в этот момент оказаться здесь, чтобы безболезненно разрешить это дурацкое недоразумение, но она вместо этого спокойно танцует с этим Хоторном.

– Гм. – Ранд в задумчивости погладил себя по подбородку. – Она ведет себя так, словно я сказал ей что-то оскорбительное.

– А вы говорили? – Единственный кулак Сагана напрягся.

– Ну, я не то имел в виду.

Саган схватил Ранда за галстук, и Ранд пробормотал:

– Не могла же она всерьез подумать, что я хочу ее обидеть. Если я и сказал что-то, то только для ее же пользы.

– Женщины такие странные создания, – в тон ему подхватил Саган. – Ее оскорбишь, и пусть она прекрасно понимает, что ты просто несговорчивый, хвастливый, похабный болван, все равно в сердце своем она должна верить, что ты ею дорожишь.

– Силван мне действительно дорога.

– Похоже, дружок, что она придерживается другого мнения. – Слегка встряхнув Ранда, Саган приказал:

– Не смей приставать к ней, пока она не даст знать, что ей приятно твое общество.

Он отступил назад, оставив Ранда в полном недоумении. Неужто Силван до сих пор дуется на него из-за того, что они поссорились в тот день, когда она уезжала? Он-то думал, что чем больше времени она проведет вне Клэрмонт-курта, тем понятнее ей станет его замысел и справедливость его поступков. Нет, она, похоже, уверилась, что он несговорчивый, хвастливый, похабный, словом, такой, каким обрисовал его Саган.

Он изучающе взглянул на Сагана, пытаясь расправить свой измятый галстук. Как-никак Силван считает этого человека своим другом. Ранд вдруг просто, по-товарищески спросил:

– Не слыхал про вашу руку, Саган. Ватерлоо?

Саган в свою очередь смерил Ранда с головы до ног и, в конце концов, убедившись, что вопрос не таит в себе враждебных намерений, нехотя отозвался:

– Да так, пушечным ядром задело. – И пренебрежительно пожал плечами, мол, ерунда. А, наверное, немало он с этой рукой помучился.

– Не повезло. – Сагану вряд ли понравилось бы дальнейшее углубление в эту тему. Зачем ему сочувствие Ранда? И потому Ранд опять обратил свой взор на танцевальный паркет.

– Как сказать. Могло быть куда хуже. – Помедлив, Саган отступил на шаг и освободил Ранду дорогу. Но Ранд не двинулся с места, и Саган поискал глазами объект, который, несомненно, интересовал его недавнего потенциального противника.

– Хоторн, я гляжу, не мастер танцевать, – заметил Ранд.

– Не мудрено. У него же нога не гнется, – сказал на это Саган.

– Тоже Ватерлоо?

– Снайпер. Хорошо прицелился и попал.

– Вы и с Силван под Ватерлоо познакомились? – Ранд почти не сомневался в ответе.

– Мисс Силван, – мягко поправил Саган. – Ну да, мы там ее повстречали. Она меня на поле боя нашла, да еще отогнала мародеров. Там целая свора французских стервятников готова была меня прикончить, так она и им помешала, и еще доктора ко мне привела. А когда мне руку отпиливали, она стояла рядом и держала меня. – Саган печально улыбнулся. – Так что почти и больно не было.

Ранда передернуло, когда он вспомнил последнюю виденную им ампутацию – тогда, после взрыва на фабрике. Какая уж там безболезненность! Такие дела никогда без боли не обходятся, и этот Саган прятал за своей беспечной ухмылкой целый мир страшной муки.

– Силван и Хоторну помогала?

– Горячка едва не сожрала его. Он, верно, отдал бы концы, но мисс Силван все время его холодной водой обтирала. Целые ночи подле него просиживала. Он все вспоминает, как ее хорошенькое личико наклонялось над ним, как она говорила, что нельзя ему умирать. Он говорит, что она – ангел.

– Мне она тоже ангелом была, – сказал Ранд.

Саган еще раз тщательно оглядел его, но никаких явных последствий боевых схваток не обнаружил. С недоверием в голосе он спросил:

– Ранение под Ватерлоо?

– Ноги отнялись, – пояснил Ранд. – А Силван меня опять на эти мои ноги поставила. Тут он опять почувствовал, что рука Сагана вцепилась в отглаженные складки его галстука.

– Мисс Силван, – с нажимом повторил Саган.

– Ее милость, – в тон ему отвечал Ранд.

Смущение заставило Сагана ослабить свою хватку.

– Простите?

– Еще до того, как Силван меня на ноги поставила, я на ней женился. – Ранд усмехнулся остолбеневшему Сагану. – Мисс Силван теперь – герцогиня Клэрмонтская, так что вы, может, руку уберете?

– Мои извинения. – Саган пытался разгладить своей единственной ладонью измятый галстук своего недавнего недруга. – Не верится даже. Она и не намекала…

– Да она на меня злится. И не без причины, – сказал Ранд. – Но я приехал, чтобы забрать ее домой. Если она, конечно, поедет.

– Мы ее бережем. – Саган, кажется, уже оправился от своего изумления. – Ей, похоже, все равно, что в свете скажут. Это ее не беспокоит. С сомнительными людьми дружбу водит. – Он неодобрительно покосился на леди Катрин, с оживленной улыбкой порхающей по залу. – Что же вы ее отпустили?

– Неприятности у меня, – вздохнув, произнес Ранд. – Про взрыв в Клэрмонт-курте слышали?

– Да, несчастный случай на фабрике. Брат ваш погиб. Сочувствую от души.

Ранд кивнул.

– Благодарю. Всем нам тяжело. А сквернее всего… – Ранд замялся. Он терпеть не мог посвящать кого бы то ни было в свои дела, но поддержка Сагана была бы кстати. К тому же про него говорили, что он умеет держать язык за зубами – Никому не скажете?

– Нет. – Саган выглядел заинтересованным.

– Гибель моего брата – никакая не случайность. Рехнувшийся мерзавец бродит по имению. – Тут звуки вальса разом стихли, и Ранд поспешил закончить:

– Он и на Силван руку поднял.

– Рехнувшийся мерзавец? – с удивлением переспросил Саган. – Его поймали?

– Как сквозь землю провалился. Никаких следов. Так что думаю, пора жену домой вернуть.

– Да, лучше поторапливаться. – Саган озабоченно нахмурился. – Холифелд имеет на нее виды. У него нужда в средствах, и, по его мнению, брак с Силван мог бы поправить его дела.

Силван болтала с Хоторном, повиснув у него на рукаве, когда Ранд направился к ней. По залу пополз оживленный шепоток. Глаза присутствующих с любопытством следили за Рандом.

Саган не отставал, бормоча под нос:

– Хоторну надо объяснить.

Чем ближе Ранд подходил к Силван, тем громче становился гул сплетни. Леди Катрин знала свое дело, и Ранду оставалось лишь уповать на Сагана, который, быть может, как-то сумеет вывести его из затруднительного положения. Ранд ехал, готовый умолять, просить прощения, объяснять, вообще всячески выказывать смирение духа, но он не был готов к этой игре «А у меня другой поклонник», которую она затеяла. С Хоторном и Саганом поладить нетрудно, тем более, что, как он убедился, они для нее готовы на все и охраняют ее, как преданные верные псы. Но мысль о смазливом, обожающем сомнительные развлечения Холифелде, посмевшем рассчитывать на внимание Силван, придала Ранду злости и решительности.

Лучше всего для Силван уехать с ним. Прямо сейчас.

Когда Ранд оказался рядом с Силван, Хоторн загородил ее спиной, и Ранд язвительно заметил:

– Как-то это на тебя непохоже, Силван. Раньше ты за мужчин не пряталась.

Силван и не подумала выходить.

– А, может, я теперь поумнела.

– Но не осмелела, – сказал на это Ранд.

– Эй, послушайте, Клэрмонт, – завелся было Хоторн, но Саган остановил его одной простой фразой.

– Клэрмонт – ее муж.

Сказано это было совсем негромко, но, казалось, раскаты слов Сагана отозвались гулким эхом по всему танцевальному залу. Даже оркестр, начавший выводить очередной мотивчик, сбился, зафальшивил и окончательно замолк. Дамы перестали смеяться, кавалеры поутихли.

Даже игра в карты в соседней комнате прекратилась, И игроки столпились на пороге с картами в руках.

Граф Холифелд воскликнул:

– Что?

Танцующие пары, несмотря на умолкший оркестр, все еще толпившиеся в центре зала, стали расходиться, словно это громогласное «Что?» спугнуло их.

Ранд испытал жгучее удовлетворение, когда, глядя прямо в высокомерное лицо графа Холифелда, сказал:

– Былая мисс Силван Майлз ныне – герцогиня Клэрмонтская.

При этих словах Силван шагнула из-за спины Хоторна и оказалась лицом к лицу с Рандом.