Текст книги "Грешный и влюбленный (Древнее проклятие)"

Автор книги: Кристина Додд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Он заглянул ей в глаза.

– Ты разве не знаешь, как это происходит?

– Знаю. Но знать – одно, а почувствовать – совсем другое. – Такого она никогда не испытывала. Интересно, это у всех женщин так?

Ранд сам ответил на ее невысказанный вопрос.

– Не все женщины настолько чувствительны – или настолько робки. – Он подумал немного. – Может, ты быстрее привыкнешь, если я посмотрю сначала на все твои местечки?

– Нет! – Еще показывать ему не хватало!

– Ни за что!

Ранд еще глубже задумался.

– А, может, тебе будет удобнее, если я сначала на вкус попробую?

– Нет!

– Я же пробовал на вкус твои груди, и тебе понравилось.

– Это другое дело. – Ранд улыбнулся, видя ее возмущение, и эта улыбка еще больше рассердила ее.

– Ты надо мной издеваешься.

– Дай мне попробовать, и сама все поймешь.

Ну и, разумеется, он настоял на своем. Может, ему и хотелось позабавиться ее замешательством, но Силван нимало не сомневалась, что этот законченный ловелас именно так и привык с женщинами обращаться, чтобы уж все удовольствия разом получить. Хотя, что греха таить, и ей это понравилось тоже. Как он и обещал.

Но Ранду этого было мало.

– Ты так и не разрешишь мне тебя потрогать?

Он надул губы, изображая обиженного мальчишку, в то время как тело его недвусмысленно свидетельствовало о том, что это зрелый мужчина со всеми своими мужскими потребностями.

Силван, сама возбужденная его ласками, только кивнула.

Разрешение он получил, и его нахальные пальцы поспешили воспользоваться им как можно быстрее.

– Как же мне хорошо сейчас! – сказал Ранд. – Нам надо будет ходить сюда почаще и…

– Я и не подумаю ходить сюда. – Да я тебя уговорю.

Очень уж самоуверенно он вел себя, хотя, честно говоря, имел для этого все основания. Разве вот сейчас Ранд не добился от нее всего, чего хотел? И способен добиться еще большего. Он слегка погладил ее между ног, и Силван пронзила дрожь удовольствия. Что-то пульсировало внутри ее тела, и ощущение было несказанно приятным.

Силван ужаснулась, представив себе, как она выглядит со стороны: сорочка и лиф скомканы на талии, юбка задрана, панталоны расстегнуты, а сама она этакой всадницей оседлала мужчину. Мужчину, спасенного ею от смерти. Мужчину, весь вид которого ясно свидетельствовал о том, что жизнь для него прекрасна. Таким радостным и свободным она его никогда не видела.

Стоило жертвоприношения… Только вправе ли она говорить о какой-то жертве с ее стороны? Его пальцы продолжали делать свое дело, находя самые чувствительные местечки на ее теле. Силван уже не сдерживала свои стоны. А Ранд был очень доволен.

– Такие звуки означают, что я делаю это правильно. Тебе наши занятия по душе, правда?

Зачем спрашивать, если он и так знает ответ?

Но Ранд не унимался.

– Тебе нравится этим заниматься? Да или нет?

Она не отвечала.

Тогда Ранд вдруг убрал руку с ее тела. Силван невольно потянулась к нему.

– Чтоб потом не говорила, что я тебя заставил.

Теперь его руки рыскали по ее телу безо всякого стеснения. Ее соски напряглись, пальцы судорожно сжались, она запрокинула голову и поглядела в небо. Никогда не было у нее такого чувства: вот-вот, и она взлетит.

– Еще немного, милая. Чуть выше. – Каждое его указание продвигало ее по пути к блаженству. Все ближе к раю.

– Отдохни. Дай себе передохнуть немного. Отдайся этому.

Ветер обдувал ее кожу, солнце ласкало ее своими яркими утренними лучами, а она сосредоточилась на том, чтобы расслабиться, взлететь выше, отдать всю себя этому – чем бы это ни было.

Потом какая-то неведомая сила сжала судорогой ее тело, приподняла и кинула навстречу Ранду – ближе, еще ближе, пока они не слились в единое целое.

Ей нравилось это. Она упивалась каждым новым движением. Ей хотелось еще и еще, И Ранд щедро делился с ней своим опытом, умением и своей страстью, одаряя ее тем, чего она требовала, и даже сверх того.

А потом это стало сходить на нет. Исподволь, понемногу ритм замедлялся, и Силван вновь смогла осознать, где она находится, увидеть солнце, море, воздух…

И, осознав все это, вернувшись снова в знакомый мир, Силван попыталась вернуться и к обычной своей манере поведения – насмешливой и холодноватой. Почему-то ей не хотелось, чтобы Ранд догадался о том, какое сильное потрясение она испытала.

А вот Ранду никакой такой будничности или благопристойности вовсе не хотелось. Он потянулся к ней, бормоча:

– Иди сюда.

Схватив Силван за плечи, он притянул ее к себе, устроив ее голову у себя на груди. Она слышала, как колотится его сердце, хотя не понимала, почему. Ему-то такие занятия, должно быть, не в новинку.

Она уже собиралась спросить его об этом, как вдруг невдалеке хрипло проскрипела какая-то птица, и Ранд бросил:

– Проклятие! – Он грубо отпихнул ее от себя, а когда она попробовала поднять голову, чтобы оглядеться, он тут же шикнул:

– Пригнись пониже!

Ниже? Куда уж ниже? Она и так была внизу, и вот ее сорвали с ложа удовольствий И швырнули в море унижения.

– Ранд, что такое?

– Оденься, – отрывисто приказал он, не глядя на нее.

Еле сдерживая слезы, Силван пыталась натянуть сорочку на плечи и юбку на ноги.

Услыхав хриплые звуки, она замерла и прислушалась. Опять та птица. Недовольная. В скрипучем голосе слышится злоба. Казалось, птица гневается.

Лишь теперь она поняла, чем так озабочен Ранд. Кто-то застал их врасплох. Кто-то.., да не один, вон их сколько там – Гарт, герцог Клэрмонтский. Джаспер. И его преподобие отец Доналд.

* * *

Гарт стоял посередине гостиной и так размахивал своей прогулочной тростью, что можно было подумать, он дирижирует оркестром. – На природе, значит, миловаться вздумали? Ранд, ты что, обезумел?

Ранд только поморщился, слушая эти более чем обоснованные и как нельзя более уместные обвинения. Ну да, он сошел с ума. Обезумел от Силван, То, что он затеял с намерением лихо покончить все счеты с жизнью, обернулось роскошным опытом в области любви. Безмолвный величавый гнев викария, громогласное негодование Гарта, смущенная озабоченность Джеймса – что все это по сравнению с той бурей чувств, которая бушевала в его груди? Низко склонившись к Силван, Ранд пробормотал:

– Еще бы час. Один бы часик только – и я бы тебе показал, на что способен.

– Час?

Он закутал ее в свою белую сорочку, чтобы прикрыть наготу, и Силван вовсе не хотелось отдавать эту сорочку назад, даже если ему дадут новую рубаху, а ее постараются нарядить во что-то более женственное. Пока же она бросила попытку закатать рукава и недоверчиво глянула на него.

– Почему час?

Он что-то прикинул в уме.

– Может, больше. Мне всегда нравилось растягивать это занятие.

– Ш-ш-ш! – Она бросила быстрый взгляд в сторону священника, лицо которого выражало праведный гнев. – Услышат.

До ушей Гарта вряд ли долетели их слова, и он уж точно ничего бы из них все равно не понял, даже услыхав, но поглядел он так, что ясно стало: не нравится ему как-то веселое настроение Ранда. Его милость возвысил свой глас и указал на Джаспера, топтавшегося где-то рядом и не спешившего подойти.

– Джаспер вне себя был, когда явился домой и не застал тебя в постели. И он меня поднял снова… – В голосе Гарта звучало негодование.

– Так вот почему Гарт так разошелся. – Ранд лихо подкатил на своем слегка побитом кресле поближе к Силван. Вид у нее был, как у брошенного ребенка, да вдобавок еще обиженного, и ему хотелось оградить ее от все сильнее сгущающегося неодобрения его родни. – Ему просто выспаться не дали.

– ..и мы опять устремились на поиски, теперь уже вас обоих.

Леди Эмми и тетя Адела как раз вышли на террасу, когда процессия подошла к дому. Кловер Доналд, по обыкновению, старалась держаться в тени. Его преподобие Доналд немедленно проинформировал дам о смысле случившегося. Мать Ранда была потрясена и оскорблена. Тетя Ранда была потрясена, но являла собой христианскую кротость. Кловер Доналд всплакнула. А в самой середине находилась Силван, и на нее, беднягу, и обрушивалось всеобщее негодование.

Гарт продолжал свою гневную речь:

– Да если бы я не вспомнил слова Джеймса о том, что вы любите бывать в Буковой ложбине, мы бы вас до сих пор не отыскали!

– Вы бы тогда нас хотя бы не спугнули. Ранд проворчал это себе под нос, но Гарт, должно быть, услышал и окончательно взорвался:

– Тебе все шуточки. А мы застали тебя с мисс Силван…

– Ин флаграите деликто (С поличным; (застать) в момент свершения преступления или при наличии неоспоримых улик (лат.)) – Это подал голос разбирающийся в юридических тонкостях Джеймс. Он только что вошел в комнату фланирующей походкой.

Заметив, как съежилась Силван, Ранд начал:

– Ну, если точно, то мы…

– Стоит только заснуть, и пропустишь все самое интересное, – меланхолически вздохнул Джеймс. – Почему в этом доме все самое увлекательное происходит по ночам?

– Заткнись, Джеймс. – Голос Гарта набрал силу и зазвучал громко и выразительно. – Ранд, она же вся в синяках и царапинах.

– Я со скалы упала, – оправдываясь, объяснила Силван.

Гарт не слушал, да и не хотел слушать.

– Как ты мог сотворить такое с женщиной? Силван прошептала:

– Если точно, то не он…

– Конечно, не он. Он тут ни при чем. – Тетя Адела, вышагивая от камина до двери, нервно комкала воротник своего платья. – Это все твоя вина, Гарт. И я надеюсь, что впредь ты станешь прислушиваться ко мне, когда я указываю тебе на общеизвестные истины. Мисс Силван заманила нашего бедного мальчика. Вот нам награда за то, что мы пригрели на своей груди змею.

Ранд не выдержал:

– Да какая она…

– Она не змея, – подала голос с дивана леди Эмми, комкая кружевной платочек. – Девочка просто сбилась с пути истинного, а наш Ранд этим воспользовался.

– Тогда почему у него синяки? – потребовала ясности тетя Адела.

Силван с Рандом озадаченно переглянулись, и у Силван на этот раз не нашлось никакого объяснения. Они оба были побиты. Это потому, что Силван так лихо налетела на разогнавшееся кресло на колесах. А в кресле сидел Ранд.

– Знала б она, – вполголоса заметил Ранд, обращаясь к Силван.

– А интересно, чем это и как мог воспользоваться Ранд? – торжествующе продолжала тетя Адела. – Он же – в кресле-каталке.

– Верно, он – в кресле, – отвечала его любящая, но справедливая мать, – но ведь он не мертвый. Ранд очаровывал и более блестящих дам, чем мисс Силван.

Тетя Адела обернулась к своему сыну, выглядевшему щеголевато даже в ситцевом халате и турецких шлепанцах.

– Джеймс, защити двоюродного брата.

У Джеймса явно отсутствовало желание ввязываться.

– А как? Женщины сами, забавы ради или просто за улыбку, на все готовы. Глупо упрекать кого-то.

В голосе тети Аделы звучало чувство оскорбленного достоинства:

– Мисс Силван была любовницей Хибберта!

Тетя Адела ранила Силван своим злословием, Джеймс – своим насмешливым удивлением, леди Эмми – разочарованием, а его преподобие Доналд вообще, кажется, готов был произнести гневную проповедь. Ясно, что самое время было включаться Ранду.

– Незачем себя обманывать, тетя Адела, и совсем уж ни к чему говорить то, чего не знаешь. Силван – чиста, как только что выпавший снег. – его слова подвели черту под словопрениями, и он с удовлетворением отметил это. Все головы в комнате повернулись в его сторону. Каждая пара глаз на какое-то время застывала на его лице, а потом перебегала на раскрасневшееся лицо Силван.

– А ты-то откуда знаешь? – спросила тетя Адела, всплеснув руками – Молчи уж.

Силван яростно ощетинилась:

– Я вам не корова, про все прежние случки которой сообщают во всеуслышание. Я была бы признательна вам, Ранд, если бы вы избавили меня от… – Она замолчала, вдруг оцепенев, заметив, с какой зачарованностью его родня внимает каждому ее слову.

– Я лично никогда вас коровой не считал, – галантно сказал Ранд. Силван отвернулась, стараясь укрыть рукавом его рубахи вспыхнувшее лицо.

– Но если ты знаешь про ее чистоту, стало быть, она уже не столь чиста, – вставил Джеймс.

– Не валяй дурака, Джеймс. Они не все успели, – сказал Гарт. Потом как-то криво улыбнулся. – Или ты все же успел, а, Ранд?

Ранд увидел, что Силван за своим хлопчатобумажным щитом кивает – да, мол. Надо же, смелая какая – даже его разъяренной родни не боится. Он успокаивающе погладил ее по спине.

– Почему это все интересуются моей личной жизнью?

– Какая уж там личная. На виду у всей округи… – Полуулыбочка слетела с губ Гарта, зато голос снова набрал силу. – Ты позоришь нашу семью!

– Если Силван чиста, значит, слухи про Хибберта оказались не правдой, – глубокомысленно произнесла леди Эмми.

В первый раз с тех пор, как они вошли в гостиную, тетя Адела соблаговолила присесть и поближе придвинулась к леди Эмми.

– Хибберт, должно быть, пользовался мисс Силван для отвода глаз. А на самом деле у него кто-то другой был. – Она поглядела на собственного сыночка. – Обычное для мужчины безрассудное поведение.

Джеймс лишь пожал плечами. Силван выглянула из-за края рубашки и возмущенно сверкнула глазами:

– Хибберт не был ни безрассудным, ни бездумным. Он хотел жениться на мне. А я не пожелала.

– Но, милочка, почему? – заинтересовалась леди Эмми. – Вы стали бы супругой пэра. К тому же Хибберт был вполне состоятельным человеком. Подумать только, какие преимущества!

– Я не хотела становиться чьей-то женой – сказала Силван, как бы ставя точку.

Если тогда у вас был выбор, то сейчас, мне кажется, вы его лишены, – ответил на это Гарт.

Ладони леди Эмми запорхали у ее горла.

– Не предлагаешь ли ты то, что, как мне кажется, ты предлагаешь?

– Чушь, Гарт, – решительно и пылко заявила леди Адела. – Роду Малкинов незачем пытаться восстановить ее запятнанную репутацию.

Гарт спокойно отразил гневное наступление тети Аделы.

– Ну, доброе имя у нее, может, и не совсем в порядке, но мы-то знаем, что она была нетронутой. И мы знаем, что у этой женщины безупречный нрав, а еще, что она хорошо вписывается в наше семейство.

– У нее не доброе имя, а сплошное пятно на репутации! – воскликнула леди Адела.

– Она – девица, – отвечал Гарт. – Чем не жена для наследника Клэрмонта?

Но тете Аделе, видимо, едва ли по силам было постичь решимость Гарта.

– Ее уволить надо.

– А дальше что? – Гарт опять повысил голос. – Домой ее отослать, а к корсажу записочку пришпилить, так, что ли? Мол, «дорогой господин Майлз, позвольте мне заверить вас, что ваша дочь, которой я обещал не причинить никакого вреда, подверглась интимному обследованию со стороны моего брата, и в результате выяснилось, что она была нетронутой».

Силван опять уткнула лицо в сорочку Ранда.

– Зачем так грубо, дорогой? – укоризненно произнесла леди Эмми.

– А Ранд, мне кажется, ничего не имеет против женитьбы, – заявил Гарт, пристально Глядя на брата.

– Нетронутая? – Леди Адела презрительно фыркнула. – Удивляюсь я современным барышням! Ухаживания, кавалеры, прогулки под луной и Бог знает что еще – а потом является этакий прекрасный принц, и они как ни в чем не бывало в белоснежных одеждах шествуют с ним К алтарю.

– Ох, ради Бога, мама, – досадливо отмахнулся Джеймс.

– Погодите, – в разговор вмешался Ранд. – Вот вы поженить нас хотите. А о Силван-то вы подумали? Каково это ей будет до конца дней своих возиться с калекой?

Теперь уже Силван возмутилась:

– Не надоело еще прибедняться? Сколь можно себя так называть?

– Она вроде бы не испугалась твоего состояния. Скорее уж наоборот. – Гарт устало потер лоб. – Да и нет лучшего способа восстановления доброго имени, чем венчание с наследником герцогского титула. Тем более если благосостояние герцогского рода растет за счет процветающей хлопчатобумажной фабрики. – Он с вызовом глянул в сторону Джеймса и тети Аделы, но прежде, чем кто-то успел возразить ему, добавил:

– А Силван тем самым оправдает честолюбивые упования своего отца.

Силван отвернулась, насупившись.

– Это не тот довод, который в силах переубедить меня.

Гарт присел перед ней на корточки.

– Зато вам не придется возвращаться под отчий кров.

На это Силван не нашла что ответить. На какое-то время в комнате воцарилось молчание.

– Я в самом деле женюсь на Силван? – Ранд все еще никак не мог поверить в серьезность происходящего. С чего бы это Силван пошла под венец с сумасшедшим… Хотя она-то как раз не считает его сумасшедшим. Она верит в него. Именно эта вера и толкнула ее на столь необдуманные поступки, из-за которых вся родня ополчилась на нее.

Ранд внимательно рассматривал свои руки. Каким облегчением было знать, что это не они обрушивали удары на несчастных женщин. Впервые за многие месяцы его не преследовали мрачные видения лечебницы для умалишенных. Он не мучил себя, воображая, как темной ночью крадется по окрестным холмам, подстерегая очередную жертву. Он больше не был позором своей семьи и угрозой для всех женщин. Он мог больше не искать смерти.

Сердце его билось все быстрее, Ранд погладил себя по груди и засмеялся, сначала тихо, потом чуть громче. Потом поднял глаза. Судя по озабоченным лицам родных, семейство отнюдь не разделяло его веру в собственное здравомыслие.

Глядя на сжавшуюся в комочек, подрагивающую Силван, Ранд подумал, что его любовь к ней, пожалуй, еще сильнее, чем ее вера. Нет, ничто теперь не в силах помешать их браку.

Конечно, если трезво посмотреть на вещи, Силван будет очень трудно, ведь он пока что остается калекой, не способным передвигаться самостоятельно. Но должен же, наконец, настать день, когда он снова пойдет на своих ногах, и уж тогда-то он сможет управлять их совместной жизнью. Он разоденет Силван в самые роскошные наряды, будет ходить с ней в театр на самые лучшие спектакли, они будут много путешествовать. Он заставит этих ханжей и напыщенных матрон из общества принимать Силван в своих домах, и Силван ни разу не пожалеет о том, что стала его женой.

День, который он выбрал для своей смерти, похоже, станет днем его свадьбы, днем, когда жизнь его чудесным образом изменилась. Медленно и торжественно он произнес:

– Это высокая честь – стать супругом Силван.

И тут Силван вскочила с места. Глаза ее пылали яростью.

– Моего мнения здесь никто и не спрашивает? Кто сказал, что я собираюсь замуж? Хибберт был добр и щедр, и у меня не было лучшего друга за всю мою жизнь. Стульями в окна он уж точно не кидался, так чего ради мне выходить за вас, если я отказала в том Хибберту?

Ранд самодовольно ухмыльнулся:

– Да потому, что я могу дать тебе то, чего Хибберт не смог бы.

– Я не хочу..

– Осторожней. – Он предостерегающе поднял указательный палец. – Лжецы отправляются в ад.

– Блудницы и прелюбодеи тоже, – подхватил священник. Его белокурые волосы поблескивали вокруг головы, словно нимб святого. – Я счел за лучшее повременить со своими советами, дабы семья эта сама пришла к верному решению, и, думается, так оно и произошло. Но вы, мисс Силван, должны осознать, сколь прискорбный грех совершен был вами. Вы соблазнили мужчину и позволили ему прикоснуться к самому сокровенному и при этом испытали удовольствие, будучи в его объятиях.

Кловер Доналд хихикнула, этакий тоненький взвизг смущения.

– Есть ли на свете больший грех? – патетически заключил священник, бросив укоризненный взгляд в сторону жены.

На какой-то миг Ранд позабыл о своей неспособности стоять на ногах. Уж очень ему захотелось обрушить оба кулака на этого мерзкого святошу, и Ранд едва не выскочил из своего кресла-каталки. Силван, заметив, вовремя потянула кресло назад. А подоспевший Гарт одним прыжком оказался в центре стычки и сумел предотвратить драку.

– Вы тогда, ваше преподобие, напишете свидетельство о бракосочетании, а оглашать имена врачующихся в церкви мы не станем.

Викарий недовольно поморщился.

– Как же без оглашения? Ладно, я заполню бумагу и совершу обряд венчания.

– С утра, значит? – не отставал от него Гарт.

– Погодите! – перебила леди Эмми. – У нас же еще даже брачного договора нет.

Она была не одинока в своей растерянности, но Гарт и на этот раз опередил их всех:

– Мисс Силван нам доверяет и знает, что мы сумеем о ней позаботиться. Нужный контракт я составлю. Мне только хочется побыстрее поженить их. К вечеру хотя бы.

– Идиотский закон(в англиканской церкви принято оглашать имена венчающихся три воскресенья подряд, до совершения обряда, а после венчания новобрачных принято причащать, что удобнее совмещать с утренним богослужением.) – Ну почему надо обязательно венчаться только по утрам? – посетовал Ранд. – Так мы могли бы обвенчаться уже сегодня, после обеда.

– Нет. – Силван только трясла головой. – Нет.

– Устала она. – Ранд, заполучив Силван, не собирался теперь терять ее. – Завтра у нее настроение будет получше.

– Не будет.

Губы у нее задрожали, а сердце Ранда захлестнула теплая волна сочувствия. Его смелая, стойкая сиделка сумела выдержать все его бесчинства, ярость, гнев и сорвала его попытку убить себя, а вот мысль о супружестве совершенно выбила ее из колеи, лишив силы и самообладания.

– Идем, Силван. – Он потянул ее за руку и заставил подняться. – Нам надо поговорить.

Пока они не ушли, родня сидела, как воды в рот набравши, но зато не успела за ними закрыться дверь, все заговорили наперебой, словно больше уж им ничто не мешало высказаться.

В коридоре у двери торчал на страже Джаспер, и Бетти тоже была начеку, готовая в любой момент прогнать прочь любопытствующую прислугу. У обоих на лицах была изображена полнейшая осведомленность, так что всякие объяснения становились излишними.

Бетти присела в книксене, потом схватила руку Силван и пылко приложилась к ней.

– Поздравляю, миледи.

– Не пойду я за него замуж, – опять повторила Силван.

Бетти не приняла этих слов всерьез.

– Разумеется, мисс, только вот я все равно буду служить вам до конца дней своих.

Она попыталась поймать и ладонь Ранда, но тот только помахал рукой в воздухе.

– Побереги свои восторги и добрые пожелания для свадьбы, Бетти. До этого еще дожить надо. И это, кажется, будет непросто.

– Я в вас верю, лорд Ранд. А если я что-нибудь могу сделать…

Он ухмыльнулся – домоправительница его рассмешила.

– По-моему, с этим чем-нибудь мы с Силван как-нибудь справимся сами.

– Никакой свадьбы, – упрямо твердила Силван.

Бетти пропустила ее слова мимо ушей и ответила только Ранду:

– Да, сэр. Конечно, сэр.

– Мисс Силван надо уложить в постель, – сказал он. – Выспится, и, может быть, ее отвращение к замужнему состоянию смягчится.

– Это ж сколько времени проспать надо, – зловеще пробормотала Силван. – Я столько не смогу.

Ранд с Бетти как будто сговорились не обращать внимания на ее протесты. Ранд обратился к экономке:

– Ты лично за ней присмотришь?

– А то кто же. – Бетти оглядела усталую поникшую фигурку в запачканном рваном платье и мужской рубашке и сочувственно спросила:

– Сколько вы уже не спали, мисс? Небось больше суток на ногах?

– Не знаю.

– Пока вы будете в постели, Бернадетт посидит подле вас.

– Чудесно, – нараспев произнесла Силван. – После вчерашней ночи она считает меня рехнувшейся.

– Пусть вас не заботит ее мнение о супруге лорда Ранда. – Бетти замялась. – Я знаю, вы не любите, чтобы в вашей комнате был кто-то еще, но вы ведь можете проснуться или вдруг вам что понадобится, а мне как-то не хочется, чтобы вы сами за всем бегали. Уж очень многое вам перенести довелось за последнее время. Мы ведь еще так толком и не знаем, что и как было на самом деле, верно?

Силван ничего не ответила.

Бетти взяла ее под руку и хотела уже увести наверх, но Ранд остановил их:

– Мне надо кое-что сказать мисс Силван, прежде чем она уйдет к себе.

– Разумеется. – Бетти благословила его на это одной из самых лучезарных своих улыбок. – Тогда я пошла. Пришлю Бернадетт. Джаспер, пойдем, поможешь мне.

– Не хочется что-то, – угрюмо сказал Джаспер.

– Пошли, пошли. – Схватив его руку повыше локтя, Бетти сдвинула Джаспера с места. – Надо же этим двоим побыть хоть миг наедине.

Растерянно озираясь, Джаспер дал себя увлечь.

– Джаспер и слышать не хочет о том, что ты на мне женишься. Мысли такой не допускает, – сказала Силван. – Послушался бы хоть Джаспера.

Ранд усмехнулся.

– Парень он славный, но это дело не его ума. У меня свой есть.

– Ты на мне женишься только для того, чтобы успокоить свою совесть?

– А то ты не знаешь, почему я на тебе женюсь.

– Догадываюсь. – Силван саркастически улыбнулась. – Ради моего доброго имени.

– Вот-вот, ради этого самого. – Он захватил ее ладонь и сильно сжал обеими руками. – Тебе непременно нужна репутация любимой женщины. И влюбленной.

– Очень смешно.

– Присядь, – приказал он и, видя недоуменный взгляд Силван, показал вниз. – Да садись прямо сюда, на лестницу. – Она опустилась на вторую ступеньку, подперла подбородок ладонью и рассеянно взглянула на него. Подкатившись к ней так близко, что их колени соприкоснулись, Ранд объявил:

– Если ты не захочешь выходить за меня, тебе достаточно будет произнести несколько волшебных слов.

– Что ж это за слова? Молитва, что ли? Ну-ка, скажи, – попросила она недоверчиво.

– Ну, например, можешь сказать, что я тебе противен и что тебе невыносимо мое состояние.

Она фыркнула. Да еще совсем не так, как подобает леди.

– А что? Хотя, боюсь, после сегодняшнего утра это прозвучит не очень убедительно. – Он вздохнул с насмешливым соболезнованием. – А еще ты можешь сказать, что боишься меня.

– А чего бы ради я такое сказала?

– Ведь есть же некто, нападающий на женщин, – напомнил он.

– Я-то думала, что мы с этим еще утром разобрались. – Говорила она тихо, но выделяя каждое слово. – Ты ходишь во сне, а кто-то подглядел и теперь этим пользуется. Кто-то здешний – может, он даже в этом доме живет – следит за тобой.

Такая мысль уже приходила ему в голову. Ведь нападения на женщин происходили как раз тогда, когда по дому бродил призрак. Но Ранд все подозрения относил на собственный счет. Так глубоко в свою вину поверил, что ни о ком другом не думал. А теперь ему оставалось только спросить:

– А кто бы это мог быть?

– Джаспер?

Его будто саблей полоснуло.

– Ты что, с ума сошла?

– А почему нет? – заспорила она. – Здоровенный малый, женщину побить силы хватит, и, думается мне, вряд ли твой телохранитель и денщик не догадывается, что ты ходишь во сне.

– Откуда?

– А разве он не ночует у тебя в спальне? Разве не он меняет тебе простыни? Если бы я не заметила грязи на простынях, мне бы ни за что об этом не догадаться. Во всяком случае, это стало окончательным доказательством.

Ранд и сам об этом беспокоился и очень боялся, когда Джаспер впервые после этого менял его постельное белье, но Джаспер, кажется, и внимания не обратил.

– Джаспер воевал подле меня при Ватерлоо. – Ранд ударил по подлокотнику своего кресла. – Это не Джаспер.

– Хорошо, не он. – То, что Силван не стала настаивать на своих предположениях, немного успокоило Ранда. Но уже следующий вопрос Силван застал его подпрыгнуть.

– А что ты про своего брата скажешь?

– Ты про Гарта?

– А на кого нападает этот безумец? На женщин, которые работают на фабрике. И которых твой брат задерживает на работе. На целые часы.

Мышцы на его плечах вздулись от напряжения, так он вцепился в кресло.

– А зачем Гарту на этих женщин нападать?

Силван пожала плечами:

– Нрав у его милости очень крутой – в этом я сама убедилась. И не единожды. – Она дождалась, пока Ранд кивнул, соглашаясь с ее наблюдением, а потом быстро добавила:

– И вроде бы женский пол он не очень жалует.

– Гарт? С чего ты решила? – Ранд в изумлении воззрился на Силван. – Гарт обожает женщин!

– Он не женат.

Секунду он смотрел на нее, открыв рот, а потом откинулся в кресле и громко захохотал.

– Ты серьезно? Ну и логика же у тебя: вот, значит, по каким признакам ты судишь о мужских пристрастиях!

Силван густо покраснела, – А ведь о Хибберте именно так судили Я была знакома с.., друзьями Хибберта, были среди них милые джентльмены, но некоторые из них по-настоящему не любили женщин. Всех женщин. Как ты думаешь…

– Ну нет! – Ранд снова засмеялся. – Только не Гарт. Ты не все про него знаешь. Ладно, допустим, что в твоих словах есть какая-то правда – но неужели ты думаешь, что все эти хлопоты по устройству фабрики он затеял для того, чтобы иметь возможность по ночам нападать на деревенских женщин?

Но Силван сдаваться не желала:

– Тогда Джеймс.

– Ох, но это то же самое, что и Гарт.

– Джеймс обижен на весь свет. Обозленный молодой человек, очень сильно настроенный против фабрики.

– Он был со мной у Ватерлоо.

– Он – третий в очереди на герцогский титул.

– Я ему жизнь спас.

Силван призадумалась.

– Под Ватерлоо?

– Я был в своем полку и увидал его. Его отрезали от наших и взяли в кольцо. Он был один среди моря французов и… Ну, а я как раз оказался там в нужное время. Просто успел.

– И ты еще вообразил про себя, что ты можешь нападать на женщин? – На щеках мелькнули и пропали ямочки – Силван пыталась удержаться от улыбки, а ему стало сразу как-то очень тепло – так приятно грел огонь ее восхищения. – Ты? Ты ведь собой рисковал, только бы Джеймса спасти. А ради спокойствия женщин Малкинхампстеда готов был даже кинуться с обрыва!

Ранд молчал, не зная, что на это ответить. Одно было ясно: ему нравилось, что Силван и в самом деле считает его героем. Чтобы сменить тему разговора, он сказал:

– Значит, Джеймса мы со счетов сбрасываем.

Ямочки окончательно исчезли с ее щек.

– Знаешь, бывает так, что, если человек тебе чем-то обязан, это ставит его в зависимое положение, и вместо благодарности он испытывает неприязнь.

– Чушь какая! – возмутился Ранд, а потом ехидно продолжил в тон Силван:

– А если не Джеймс, так, значит, его преподобие отец Доналд?

– А почему бы и нет? – согласилась Силван. – Его круглые сутки нет дома. И днем, и ночью он навещает своих прихожан.

Ранду не верилось, что она может воспринять его слова всерьез – настолько смехотворной представлялась сама мысль о достопочтенном викарии в роли призрака.

– Ты же с ним знакома! – Он ткнул пальцем в сторону гостиной. – Конечно, он дурак и страшный ханжа, но он всецело предан своему долгу – блюсти слово Господне.

– Я просто пробую назвать тебе кого-то, кто мог бы оказаться или способным к совершению этих преступлений, или иметь для совершения их какие-то причины. Даже твоя тетя Адела…

– Вот это мысль! Замечательно! – Он сделал вид, что обдумывает ее предположение.

– А моя мать?

– Рост слишком низкий.

– Ага. – Пытаясь пристыдить ее, он сказал:

– На этом основании я, пожалуй, вычеркну и тебя из моего списка подозреваемых.

– Очень великодушно с твоей стороны, но есть еще одна причина для исключения меня из списка подозреваемых. Меня тут еще не было, а нападения уже начались.

– Как знать, может, ты таилась в Малкинхампстеде, пряталась на постоялом дворе и только поджидала, когда подвернется подходящий момент…

– Ох, Ранд, я понимаю – тебе очень не хочется, чтобы это оказался человек, который тебе знаком. – Она наклонилась к нему поближе, так что их колени соприкоснулись, а глубокий вырез корсажа явил взору Ранда самую соблазнительную картину. – Но ясно: этот кто-то имеет на тебя зуб.