Текст книги "Кодекс поведения"

Автор книги: Кристин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава 6

Джени сидела в гостиной своих апартаментов, под которые была отведена немалая часть второго этажа жилого корпуса министерства внутренних дел, и слушала вой вьюги, кидающейся на окна.

Выйдя от Эвана, она решила обратиться за помощью к обитателям офиса, расположенного чуть дальше по коридору, и вскоре ее уже передавали из одного кабинета в другой, от одного чиновника в черном к другому, как эстафетную палочку. Главный корпус министерства представлял собой двенадцатиэтажную громаду два километра в длину, город в миниатюре. И Джени ощущала себя чем-то вроде бандероли, которую переправляют по бесконечным коридорам, лифтовым шахтам и переходам, пока наконец не доставят по назначению. Так Джени оказалась в стенах своего нового дома.

А ничего, жить можно. Зеленовато-серые стены в тон обивке и шторам, светлый паркет, гармонирующий с мебелью, дверные ручки из бронзы, всевозможные аксессуары черного или изумрудного цвета. Морские пейзажи и мраморные статуэтки были если не оригиналами, то превосходными копиями.

Чувствуется разница, когда входишь через парадную дверь, не правда ли? Образно говоря. Судя по звукам, доносившимся из-за герметичных окон, воспользоваться этой «парадной дверью» для выхода в город Джени не рассчитывала еще по меньшей мере месяца четыре.

Это если я здесь столько пробуду. Джени поудобнее устроилась в кресле. Перспектива встать и заняться раскладыванием вещей никак не прельщала. Встать из кресла сейчас было равносильно длительной поездке за пределы города. Ни то, ни другое сейчас никто не смог бы заставить ее сделать. Нервное возбуждение, которым Джени была во многом обязана имплантированным клеткам, уступило место приятной усталости, накопившейся во время продолжительного путешествия. Она прикрыла глаза и хотела было вздремнуть, но назойливый внутренний голос продолжал посылать ей сигналы «не мешало бы осмотреть твое новое жилище». Наконец Джени неохотно поднялась и принялась заглядывать в многочисленные шкафчики и ящички. Багаж уже был распакован, его содержимое разложено по соответствующим полкам и расставлено в кладовке размером с ее станцию слежения в Северном Порту. Предполагаемая дверь в ванную, как выяснилось, вела в превосходно оборудованную кухоньку. Джени заглянула в холодильник и обнаружила, что он доверху набит всевозможными фруктовыми соками и закусками. Это был приятный сюрприз, хотя Джени и не припоминала, чтобы она делилась с кем-то из персонала своими кулинарными предпочтениями. Джени вскрыла баночку «Хельвета» и сделала небольшой глоток. Лилового цвета пенистый сок оказался приятным бодрящим напитком, слегка терпким на вкус. Джени опорожнила эту баночку и наполовину – другую, после чего возобновила обследование своего нового жилища. От переутомления она даже не замечала, что так хочет пить.

Другая дверь, снабженная контактным замком, который пока еще не был активизирован, вела в просторный кабинет. Здесь стоял письменный стол, в свою очередь, запирающийся, на нем – компьютер с прямым выходом в Кабинет, новейшей модели принтер, а также ваза со свежими цветами. Джени сунула кейс в стол, присела на вертящийся стул, затем отодвинула штору и посмотрела на озеро, заметенное снегом. Настоящий офис с настоящими окнами! Вас здорово повысили, капитан.

Джени отправилась в ванную, вымыла руки и, стоило ее взгляду упасть на многофункциональный душ, как она уже стояла под струями горячей воды. Освежившись, она порылась в ящиках и подобрала для себя комплект чистой одежды. Свой выбор она остановила на графитно-серой форме звездолетчика, которую стащил для нее Люсьен. Джени откопала футболку в тон с вышитым на груди «Арапаго» и извлекла из высокого стильного шкафа свои излюбленные, хоть и поношенные, черные с металлическими носками ботинки. Она подобрала рюкзак, одновременно просушивая полотенцем волосы, и вернулась в рабочий кабинет.

С помощью ультрафиолетового стержня, позаимствованного на «Арапаго», Джени активизировала все замки. Покончив с этой обязательной процедурой, она хотела было засунуть стержень обратно в один из карманов сумки, но наткнулась на нечто жесткое с острыми углами. Осторожно, чтобы не погнуть, Джени вынула голографическую открытку, на которой были изображены две гоночные яхты. Наклоняя открытку взад-вперед, Джени заставила их пикировать, рассекая волны, и взмывать ввысь, подобно быстрокрылым птицам, борющимся с порывами ветра. Переливающиеся от голубого к фиолетовому паруса мерцали, как радужные зеркала, а комбинезоны гонщиков играли перламутром.

Может быть, теперь, Риза, вы скажете, как вас на самом деле зовут? Вы знаете мое имя, назовите мне ваше, это было бы только справедливо.

Люсьен, вы узнаете мое настоящее имя после того, как скажете, на кого работаете.

Джени перевернула открытку – на обратной стороне было пусто. Прощальное послание Люсьен так и не написал, да и глупо было бы рассчитывать на его автограф. Со своей стороны, Джени тут же отсканировала открытку на жучки. Дважды – «дань уважения одного профессионала другому».

Джени воткнула открытку в вазу с цветами, выбрав самый выгодный ракурс. Затем, закинув за плечо неизменную сумку, она заперла кабинет и отправилась изучать обстановку.

* * *

Джени шла по залитомудневным светом стеклянному переходу. Она остановилась, чтобы свериться с дисплеем, вмонтированным прямо в устланный кафелем пол. Если верить дисплею, данный переход соединял Управление по делам колоний и второй отдел службы занятости, откуда она только что вышла. Джени в недоумении уставилась на желто-зеленый лабиринт, светившийся на экране дисплея, но вскоре поняла, что перед ней схема первого этажа. Простонав от досады, она нажала кнопку, расположенную у самого экрана. Рисунок замигал, и вскоре на дисплее появилась схема второго этажа.

Джени еще раз десять нажала кнопку.

Я не просто потерялась – по-моему, меня здесь похоронили. Стеклянные стены перехода содрогались от порывов ветра, который то и дело менял направление, непроглядная снежная пелена создавала иллюзию обрушившейся на здание снежной лавины. Джени снова принялась листать поэтажный план здания, на этот раз имея более четкое представление о том, что именно она ищет.

Пятью часами позднее она вышла из библиотеки гордой обладательницей пропуска и контактных кодов, необходимых для получения конфиденциальных справок из Кабинета посредством электронной сети. Кроме того, она подписалась на несколько газет, посвященных обзору околоземных новостей и событий в колониях, и постаралась произвести на старшего библиотекаря достаточно благоприятное впечатление, заручившись его благосклонностью на тот случай, если ей вздумается обратиться с особой просьбой.

Еще она стащила журнал.

Я верну. Сумка укоризненно похлопывала Джени по бедру в такт походке, существенно прибавив в весе от дорогого светского голографического журнала, на глянцевой обложке которого был помещен крупноформатный портрет Лиссы ван Рютер. Фотография обритой наголо, с остекленевшим взглядом женщины была лишена каких-либо признаков ретуши. Удивительно, как Эван позволил, чтобы такой журнал был в свободном доступе. Но библиотекари – довольно свободомыслящий народ, а нездоровый интерес общественности к непростой жизни и трагической гибели одной из наиболее чистокровных представительниц Рода, по-видимому, распространялся на тех, кто не отличался особой деликатностью и осмотрительностью.

Джени поразила нелепость заголовка на титульной странице журнала: «Лисса – трагически оборванная жизнь». Можно подумать, жизнь может быть оборвана комически. Быть может, они объяснят свою оригинальную концепцию в следующем номере? Войдя в лифт, Джени прижала к себе сумку со своей драгоценной ношей. Воровать, конечно, нехорошо, но ей совершенно не хотелось, чтобы Эван знал, что она читает. ДжеНи могла поспорить, что он приказал докладывать ему, что она берет. И даже самый свободомыслящий библиотекарь не позволит себе ослушаться прямого предписания кабинета министров.

Лифт тронулся вниз. Джени взглянула на часы и подумала, не отправиться ли ей в город. Так, осмотреться, освоиться. Поездка может оказаться небезынтересной, тем более что буря наконец утихла.

Но сначала не мешало бы подкрепиться. Она в очередной раз отыскала на дисплее схему второго этажа. Помнится, там был небольшой кафетерий, а также ведомственный мини-маркет. Желудок радостно заурчал в предвкушении столь позднего обеда.

Джени бросила рассеянный взгляд на индикатор движения. Тот замигал. Дисплей, расположенный над дверью, показывал, что лифт миновал второй этаж и продолжает спускаться! Дженй принялась наугад нажимать кнопки этажей, Затем попыталась отключить управление – все напрасно, лифт упрямо продолжал спускаться. Попытки снять панель доступа также оказались безрезультатными.

Индикатор продолжал мигать.

ПЕРВЫЙ. ЦОКОЛЬ.

ФУНДАМЕНТ—ПЕРВЫЙ.

Джени спускалась в подвал. Если верить электронной карте, в здании было пять подвальных этажей.

ФУНДАМЕНТ-ВТОРОЙ.

Подвальные помещения были надежно защищены. Они ведь были задуманы как убежища.

ФУНДАМЕНТ-ТРЕТИЙ.

– Вот дура, не могла спуститься по ступенькам. – Джени выудила пистолет и его рукояткой попыталась разбить плафоны. Толстый защитный пластик не поддавался. Две из четырех ламп так и не удалось разбить, спасительная темнота так и не была достигнута, вместо этого в лифте воцарился полумрак. Что ж, уже легче.

ФУНДАМЕНТ-ЧЕТВЕРТЫЙ.

Джени сняла пистолет с предохранителя и прижалась к задней стенке лифта. Широко расставив ноги и держа пистолет обеими руками, она приготовилась. Быть может, они не ожидают, что она успеет собраться. Может, они не рассчитывают, что она выстрелит. Прямая линия огня, целиться в грудь.

ФУНДАМЕНТ-ПЯТЫЙ.

Двери распахнулись. Дюриан Риджуэй собственной персоной, запыхавшийся и злой, влетел в кабину.

– Какого чер… О, добрый вечер, мисс Тай. Если вам до сих пор никто не сообщил, имейте в виду, что это лифт ограниченного доступа.

– Простите, – только и ответила Джени, незаметно пряча пистолет в карман куртки.

Риджуэй уставился на потолок.

– Что здесь, черт возьми, с освещением?

Следом за ним в кабину втиснулась Анжевин Уайл, обвешанная хозяйственными сумками.

– Здравствуйте, Риза. – Она прошла в глубь лифта, где стояла Джени. – Что за хренова темнота?

– Анжевин! – Риджуэй наудачу хлопнул по панели примерно в районе кнопки четвертого этажа. – Выбирай выражения.

Он не удосужился поинтересоваться у Джени, на какой этаж ей нужно. Дверь медленно, словно осуждая его неучтивость, закрылась. Они поднялись, не произнеся ни слова.

Когда дверь открылась, на площадке их уже ждали. Джени мгновенно окружили серьезно настроенные предупредительные ребята, которые для начала попытались услужливо отобрать у нее сумку, а когда Джени не позволила им этого сделать, ненавязчиво проводили ее через холл в направлении большого актового зала. При виде репортеров, операторов с камерами и телохранителей, отирающихся у входа, Джени пробормотала слова извинения и, словно спохватившись, развернулась и деловито засеменила обратно. Толпа увлекла ее прямо к Анжевин, устроившей разборку с каким-то угрюмым молодым человеком, который, совершенно ее не слушая, взял у нее из рук сумки.

Джени повернула за угол и пересекла пустой холл, мысленно рисуя перед собой схему, увиденную на дисплее. Она бродила по коридорам, избегая охранников, в поисках спасительной лестницы или второстепенного лифта.

На этажах, находящихся под строгим контролем, есть один и только один обычный выход. А это означает, что если я хочу выбраться отсюда и при этом не взорвать все к чертовой матери, то мне придется пройти мимо камер и мое лицо увидят в каждой колонии, черт бы их побрал.

– Мисс Тай!

Джени обернулась и увидела спешившего к ней Дюриана Риджуэя.

– Вы не видели Анжевин? Она исчезла! – Его и без того раскрасневшееся лицо вспыхнуло еще больше, пока он проталкивался через толпу. – Собрание начинается через пять минут, а у нее все мои записи. Вице-премьер уже здесь. Анжевин просто необходимо почаще мелькать на экранах. Но стоит подвернуться возможности, чтобы как-то о себе заявить, она всякий раз куда-то исчезает.

В чем Анжевин нуждается больше всего – это получить жалованье за шесть месяцев вперед и улететь куда подальше. Джени прислонилась к стене, глядя на приближавшегося к ней Риджуэя.

– Что-то серьезное? Он кивнул:

– Экстренное заседание. Лэнгли созывает. – Произнося имя вице-премьера, он скорчил презрительную мину. – Этот тупица мне сказал, что ничего серьезного, обычное заседание. А тут мы въезжаем на стоянку, и пожалуйста – видим по машине от каждой службы новостей. Пришлось пробираться через подвал, чтобы репортеры не сцапали нас прямо на улице. Болван! – В голосе послышались нотки отчаяния. – Если вы поможете мне отыскать Анжевин, мисс Тай, я вам буду очень обязан.

Джени подбадривающе ему улыбнулась и поспешила выполнять его просьбу, не дожидаясь, когда он снизойдет до слова «пожалуйста». Она отыскала холл, где на большинстве дверей не было контактных замков. Тихонько постучала в одни двери, затем в другие, а потом толкнула дверь с вывеской «Мебель». Комната была освещена: лампы, без сомнения, были активизированы энергичной возней, происходившей прямо на одном из столов. Анжевин с задранной юбкой обнимала голыми ногами того самого молодого человека, с которым на глазах у Джени ругалась несколько минут назад. Но теперь парень был далеко не таким угрюмым.

Джени пнула ногой стоявшее рядом мусорное ведро, и оно с грохотом упало на пол.

– Дюриан! – громким шепотом сказала она, прежде чем захлопнуть дверь. Джени быстро пересекла холл, повернула за угол и налетела на перепуганного Риджуэя.

– Что это гремело, Риза? – спросил он, намереваясь обойти ее.

– Ах, это я оплошала, – поспешила успокоить его Джени и, подхватив его под руку, развернула в противоположном направлении. – Анжевин на третьем этаже, в отделе техобслуживания. – Звучало убедительно, инспектора вечно тряслись над своими сканерами, чтобы те не дали сбой в самый неподходящий момент, а перед всякими важными встречами и собраниями – и тем паче. – Я думаю, что через пару минут она появится, мне тут сказали, что видели, как она спускается вниз. Нам туда.

– Не хватало еще, чтобы от нее воняло физраствором. А кто вам сказал, что она там?

– Один из охранников. – Только не спрашивайте, какой именно, – Анжевин попросила его передать вам, а я его опередила.

Рука Риджуэя ослабла, и Джени мысленно облегченно вздохнула.

– Что ж, приятно знать, что она не потеряла чувство ответственности окончательно. – Он высвободил свою руку из руки Джени и поправил слегка задравшийся рукав. – В таком случае за работу. Благодарю вас, мисс Тай. – Коротко кивнув, он направился к толпе, собравшейся у входа в актовый зал. Джени немного подождала, чтобы убедиться, что он уже не вернется, а затем поспешила обратно. Повернув за угол, она подошла к двери и тихонько постучала.

– Он ушел.

Дверь приоткрылась, первым выскользнул молодой человек. Он смерил взглядом Джени, огляделся по сторонам и бросил через плечо:

– Порядок.

Анжевин вышла, держа в руке пиджак и воровато озираясь.

– Пожалуйста, не говорите Дюриану, – горячо прошептала она, впопыхах натягивая на себя пиджак. – Он нас убьет, если узнает.

– Нечего, черт возьми, унижаться! – Молодой человек говорил с сильным южным акцентом. – Мы не сделали ничего дурного!

– Заткнитесь вы оба! – Джени подошла к Анжевин. Ее помятый вид можно было списать на дорогу, но губная помада, размазанная вокруг вспухших губ, была слишком красноречива. – Собирай шмотки, умойся и мигом в зал.

Анжевин нырнула в комнату и через мгновение показалась снова, уже с папкой в руках.

– Пожалуйста, не рассказывайте… Джени прервала ее:

– Ты попросила охранника, чтобы он передал Риджуэю, что ты в отделе техобслуживания. Я его случайно встретила и сказала ему, что я все передам. Все ясно?

Анжевин послушно закивала, глядя на спасительницу широко раскрытыми глазами. Джени тихонько подтолкнула ее и проводила взглядом до угла, а затем устало прислонилась к стене. От пережитого напряжения болела шея.

– Мы не сделали ничего дурного. – Джени медленно повернула голову. Приятель Анжевин еще не ушел и, насупившись, смотрел на Джени. Он достал из внутреннего кармана медный портсигар и вынул сигарету. – Три месяца не виделись!

Не срывая предохранительный наконечник, он вставил сигарету в рот и принялся расхаживать взад-вперед.

При более тщательном рассмотрении он оказался довольно симпатичным малым. Мальчишеская развязность, задиристый взгляд, длинные золотисто-каштановые волосы, густая челка до самых глаз. Отсутствие какого-либо намека на загар говорило о том, что большую часть времени он проводит в помещении. К тому же парень немного сутулился. Черные нечищеные ботинки довершали картину. Риджуэй возненавидел бы тебя с первого взгляда, дружище.

– Вы южанин? – спросила Джени. Парень круто развернулся.

– Да! – Он подошел к Джени вплотную, и кончик его незажженной сигареты оказался буквально в двух сантиметрах от ее носа, так что Джени ощущала ее пряный аромат. – Ну и что?

Джени посмотрела молодому человеку в глаза, такие же малахитово-зеленые, как и у Анжевин. Только слегка налившиеся кровью.

– Как вас зовут? – мягко спросила она.

Сам вопрос или тон, которым он был задан, несколько осадили молодого человека. Он задвигал челюстью.

– Стив. Форел.

– Джерси? Гернси? Мэн?

– Гернси. – Парень глубоко вздохнул. – Гелиер. Джени улыбнулась.

– Я там была, красивый город. – Как же мне тебя расшевелить, дружище? – А чем вы занимаетесь в министерстве, мистер Форел?

Где-то в глубине настороженных глаз зародилась улыбка, но тут же погасла. Парень тряхнул своей рыжей челкой, словно стараясь окончательно прогнать веселость. И сейчас, несмотря на свою циничную ухмылку, он напоминал двенадцатилетнего мальчишку, задиристого уличного сорванца.

– Вот что, вы мне зубы не заговаривайте. – Он передвинул сигарету в уголок рта. – Если хотите знать, я инспектор, как Анж. Инопланетное направление. Работаю с идомени. Учился в Окскбридже. – Он потрогал волосы. – Чужаки искали рыжих и выцепили меня.

– Мальчик из колоний в земной школе. Ты, должно быть, знаешь свое дело.

– Знаю, – улыбнулся Стив, но улыбка тут же померкла. – Но, по мнению некоторых, знаю недостаточно.

Он выразительно посмотрел в направлении исчезнувшей Анжевин. И выглядел уже не задиристым уличным мальчишкой двенадцати лет, а одиноким напуганным пятилетним крохой.

Видишь, дружище, что происходит, когда называешь свое имя. Раскрываешься. Джени всем телом привалилась стене. Эх, нет у меня времени. Теперь уже начала болеть спина. Случай с лифтом сразу после дорожного происшествия пошел явно не на пользу ее нервам, ослабленным имплантацией.

– Что с вами? – забеспокоился Стив. – Вы того и гляди отъедете.

Джени помассировала виски.

– Помогите мне отсюда выбраться. – Она заставила себя улыбнуться и почувствовала, как у уголков рта собрались морщинки: сказывалась усталость. – Я не могу попасть на этажи ограниченного доступа. Лифт меня не слушается.

– Удивительно, что Дюриан не вышвырнул вас в окно. – Стив вернулся в комнату и появился с сумками Анжевин. – Держите. – Он сунул Джени два пластиковых пакета и сгреб остальные. – Он даже одежду ей сам выбирает, – буркнул он, взглянув на содержимое сумок. – Оставим у охранника. Заседание в любом случае затянется не на один час.

Они вернулись к лифтам. Репортеры и камеры уже исчезли, лишь два охранника стояли у входа в актовый зал. Они подозрительно посмотрели на Джени, но расслабились, когда Стив подошел к ним и оставил им сумки.

– Что дальше? – спросил он, поравнявшись с Джени. Он открыл защитную крышку панели управления и набрал код.

– Я не ела ничего с тех пор, как приземлилась, а это было часов десять назад. Отведите меня куда-нибудь, где можно поесть.

– Поесть? – Стив просиял. – Ну, это мы запросто. На втором классный кафетерий, там все шишки обедают. – Двери лифта закрылись, и Стив удивленно хлопнул ресницами. – Что здесь, черт возьми, со светом?

Глава 7

Ни-Ро, ваше правительство пойдет на предложенные условия?

Тсеша спокойно восседал на своей низенькой лавочке, ощущая на себе вопросительные взгляды других присутствующих и откровенно неприязненный взгляд говорившего. Человеческие глаза. Прошло столько времени, пора бы уже привыкнуть к ним. Но в них так много белого, словно заглядываешь в глаза смерти.

Тсеша приложил к груди левую руку и медленно кивнул.

– С условиями полностью согласны, мистер Риджуэй, можете не сомневаться. – Он говорил грудным урчащим голосом и, как сам ощущал, совершенно без акцента. Тсеша гордился своим английским. – Олигарха беспокоит лишь проблема безопасности. Он опасается, как бы снова не повторился сбой.

Риджуэй, раздражаясь, покачал головой. Его раздражение было очевидно не только людям.

– Ни-Ро, – сказал он, – на этот раз даю вам слово, что подобного не произойдет.

Тсеша сохранил полную невозмутимость, но сидевшие за столом заерзали на своих стульях. Кто-то глубоко вздохнул. Тсеша открыто посмотрел на Риджуэя через овальный деревянный стол, но налившееся кровью лицо человека представляло собой малоприятное зрелище. Этот всегда легко краснел.

– Да, мистер Риджуэй. Но в прошлом году вы тоже давали слово. Месяц назад ваш офис дал слово от вашего имени.

Вы своим словом ручались, что тщательно проверите эту компанию, и не сделали этого. Какова же цена вашему слову, мистер Риджуэй, спросил бы я вас?

Все присутствующие единодушно вздохнули в ответ, и тогда заговорил человек, сидевший во главе стола, вице-премьер Лэнгли.

– В защиту Дюриана хочу отметить, что компания «Стаффель Миттейланген» застала нас врасплох, Ни-Ро. Она намеренно откладывала регистрацию, дожидаясь конца финансового года. Многие, начиная новое дело, так поступают, чтобы получить налоговое преимущество. «Стаффель Миттейланген» сделала это в надежде, что в потоке заявок мониторинговая комиссия, которую возглавлял Дюриан, не заметит, что Гизела Детмерс-Ньюман является одним из основных акционеров фирмы.

Тсеша открыто посмотрел в глаза исполняющего обязанности. Темный Лэнгли, темнее ночи. Если бы он принадлежал к народу идомени, то его глаза казались бы двумя бездонными черными колодцами. Он сидел прямо и неподвижно, и его сиденье было несколько выше скамейки Тсеши, как и у всех людей. Такое расположение стульев, собранность и внимание присутствующих должны были означать уважение к инопланетному гостю. Но здесь, в этой комнате, Тсеша не чувствовал ни дружеской доброжелательности, ни признания как достойного врага. Что же он чувствовал? Страх? Определенно. Неприятие? Пожалуй. Им не нравится мое присутствие. Тем хуже для них. Он здесь, и здесь он останется.

– Налоговое преимущество, мистер Лэнгли? – Тсеша опустил ладони на столешницу. Широкие манжеты его светлой, песочного оттенка мантии были отделаны красным кантом, будто на запястьях выступила кровь. На пальцах поблескивал знак отличия – рубиновый перстень, также напоминавший о пролитой крови.

– Да, Ни-Ро. – Густые черные брови Лэнгли слегка поднялись, но при этом не последовало никакого другого жеста или перемены в осанке, по которым можно было бы судить о том, что он в данный момент испытывал. Замешательство, удивление или, быть может, неловкость, вызванную заданным вопросом? Кто знает этих высокопоставленных представителей человечества? Их лица казались деревянными, а жесты, если они снисходили до того, чтобы сделать какой-нибудь жест, были пустыми и бессмысленными. – Налоговое преимущество, – повторил Лэнгли, – экономия денег.

– А-а… – Тсеша расправил пальцы. Сморщенные, покрытые возрастными пигментными пятнами. Он потрогал тонкий шрам у основания большого пальца на левой руке – напоминание о кровавой битве с достойным врагом, теперь давно почившим.

Алерин – ритуальное сражение, привселюдное объявление взаимной вражды. Сколько таких битв было у него за спиной, в которых он отстаивал свои убеждения. Его руки, грудь, плечи были сплошь усеяны шрамами. Со временем эти шрамы истончились и поблекли, как, впрочем, и он сам. Он очень постарел, ведь он так долго ждал.

– Да, – сказал он, сопровождая свои слова особым кивком, надеясь, что Лэнгли правильно поймет скрытый в нем смысл. – Я знаю, люди проявляют к деньгам немалый интерес. В прошлом они неоднократно демонстрировали это народу идомени.

По аудитории снова прокатился вздох, по причинам, известным всем, но не произносимым вслух. В попытке примирения Тсеша показал вице-премьеру зубы – улыбка, человеческий способ выражения самого доброго расположения. Что же они все так скривились?

– Все это мы уже обсуждали, Ни-Ро, – отвечал Лэнгли. Похоже, он и впрямь был очень задет. Играя желваками, он сжал подлокотники кресла.

– Действительно, мистер Лэнгли, обсуждали.

– Сегодня же мы собрались здесь, чтобы обсудить отказ Виншаро заключать контракты со «Стаффель Миттейланген» на установку коммуникационного оборудования в поселении хааринцев под Тсингтао.

– Совершенно верно, мистер Лэнгли.

– Посколькукомиссия мистера Риджуэя одобрила предварительную регистрацию «Стаффель Миттейланген», предоставив ее к рассмотрению на совет хааринцев, я пригласил его, чтобы…

– Подстроить для него ловушку, мистер Лэнгли. – Тсеша ронял свои слова медленно, осторожно, как камни в тихую воду. – И сбить с толку мистера ван Рютера.

Вот так раз! Риджуэй смотрел на него круглыми глазами, не зная, то ли благодарить судьбу, то ли умереть от страха перед тем, что может последовать.

Вот так раз! Лэнгли судорожно вздохнул, усилием воли собрав свой гнев в кулак.

Вот так раз! Остальные присутствующие сидели либо, вперив взгляд в стол, либо глядя поверх голов друг друга, тщательно избегая взглядов друг друга.

Тсеша старательно сжал губы, чтобы, не приведи Бог, они не подумали, что он улыбается. Как же ему нравилось выкладывать вслух очевидную правду, которой люди так тщательно избегают. Их это так шокировало.

– Ни-Ро, я бы сказал, что сейчас не время и не место, но все же…

Тсеша уже не слушал, не обращал внимания на монотонную речь Лэнгли, уж столько собраний кряду он выслушивал одно и то же. Все их аргументы он знал наизусть, как свои молитвы. Люди были бы очень удивлены, узнав, что, если бы выбор был только за ним, Тсеша позволил бы Детмерс-Ньюман и ее прихвостням сопровождать его в этот холодный город, сидеть здесь и слушать, что он говорит этой испуганной толпе. Когда наигранная открытость не помогла, она принялась вынюхивать, выслеживать, вы… вы… Тсешу подвел его английский. Но одно он знал наверняка: в этом случае, как и всегда, о себе заявила кровь. Гизела доказала, что она достойная дочь своего отца Рикарда, в этом нет никаких сомнений. И нет никаких сомнений в том, что он никогда не признает ее.

Он переводил взгляд с одного напуганного лица на другое и наконец остановился на девушке, сидящей рядом с Риджуэем. Как же здесь повела себя кровь? Он попытался внушить этой рыжеволосой девчонке, чтобы она взглянула на него, но она упрямо сидела, опустив ресницы. Анжевин. Что означает это странное имя? Не-дочь-Хэнсена? Как же Тсеше не хватало ее отца и его подруги, работавшей вместе с ним. Его зеленоглазой Джени.

Если б только они были здесь, мы бы показали, как надо проводить совещания! Но блистательного Хэнсена Уайла с его божественными волосами не было в живых, а дочь и в подметки отцу не годилась.

А Килиан… Тсеша опустил глаза на свои рябые от старости руки. Последнее время он часто задумывался о возрасте, смерти. Подобные мысли навевали все эти собрания; вся эта говорильня с трупоподобными людьми могла убить последнюю надежду у любого живого существа. Когда-то он был полон надежд, он видел будущее в своих юных помощниках, но один из них погиб, а другая, если верить его экспертам, которые уже начинали терять терпение, похоже, тоже не имела шансов на то, чтобы оставаться в живых.

Но они так и не нашли тела. И хотя его храм вознес молитвы во славу Джени Килиан, погибшей в огне, Тсеша все же тешил себя тем, что в рассказах человеческих Солдат, которые были свидетелями взрыва, он уловил нотки сомнения, и Тсеша ухватился за эту надежду, как за сухую ветку, торчащую из песчаной стены. Неужели огонь убил его девочку? Вера в то, что это не так, крепла с каждой сводкой новостей, которую он брал в свои старчески дрожащие руки. Он молился, чтобы это было не так, во время каждого из шести ежедневных причастий. Вкушая священную пищу, он просил богов, чтобы они вняли его молитвам. Прошу, верните мне мою Кьершу, горячо молил он, не обращая внимания на Лэнгли, бубнившего свои заученные фразы, верните, пока они не похоронили меня здесь.

А когда его капитан, его девочка вернется к нему… Вот тогда, тогда они еще побеседуют!