Текст книги "Кодекс поведения"

Автор книги: Кристин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Девять лет я пыталась доказать причастность Эктона ван Рютера к этому взрыву, – продолжала Уланова. – Он умер, не успев понести справедливое наказание. Меня устроит, если вместо отца мне удастся заполучить сына, мисс Тай. Тот, кто предоставит мне доказательства, что Эван знал о грехах отца и покрывал его, заслужит не только мою признательность, но и благодарность всего Содружества.

Джени провела ногтем большого пальца правой руки по линии жизни бесчувственной левой ладони. Она назвала тебя лояльной прослойкой, Борги. Сквозь поврежденную синтетическую кожу проступили крошечные капельки оранжево-розового заменителя крови. Не правда ли, мило с ее стороны?

– Простите, мадам, – сказала Джени, растирая на ладони липкую субстанцию, – боюсь показаться тугодумкой, но я не понимаю, о чем вы с лейтенантом Паскалем говорите.

Люсьен молча уставился на нее. Уланова тоже какое-то время смотрела на Джени, словно обдумывая свои дальнейшие действия, а затем просто сняла крышечки с двух оставшихся вазочек.

– У нас еще есть фруктовый пирог и печенье, мисс Тай, – сказала она. – К сожалению, лейтенант пожадничал и съел все пирожные, – она бросила на Люсьена испепеляющий взгляд, – что, кстати, очень на него похоже. – Уланова поднялась. – Выходит, мы напрасно вас задержали. Приношу свои искренние извинения. Лейтенант позаботится о компенсации, которую вы сочтете уместной.

И она вышла в развевающемся вихре черных одежд.

Джени смотрела вслед отчалившей хозяйке, как вдруг в желудке громко заурчало, словно он тоже решил попрощаться – по-своему. Тут Джени услышала сдавленный смех. Повернувшись, она увидела ухохатывающегося Люсьена.

Он поднял вверх большой палец,

– Здорово вы ее, – прочавкал он набитым фруктовым пирогом ртом. – Чем сильнее она бесится, тем спокойнее старается казаться. – Плечи Люсьена сотрясались от смеха. – Сейчас вы ее разозлили до чертиков!

– Да идите вы оба… – Джени была вынуждена замолчать, поскольку желудок снова заурчал, но на этот раз более настойчиво. В животе закрутило. На лбу выступил холодный пот.

– Где… – И Джени прижала ко рту ладонь, не в силах сдерживать рвоту.

– Вот черт! – Люсьен схватил ее за плечи и потащил к двери. – Только не на ковер! – Он вытолкал ее в холл. – Вторая дверь направо!

Джени ввалилась в ванную, добежав до раковины как раз вовремя. Как же ее рвало! Едва придя в себя, она нащупала кран и открыла его на полную мощность, спеша смыть зловонные массы.

За спиной раздались тяжелые шаги.

– Как дела?

Джени дернулась, ощутив, как к затылку прикоснулось что-то холодное.

– Спокойно, это грелка со льдом.

Она смирилась. Но тут у Джени подкосились коленки, и она рухнула на кафельный пол. Люсьен успел поддержать ее ровно настолько, чтобы она не размозжила себе голову о водопроводные трубы. Опустевший желудок в последний раз жалобно заурчал. Джени измученно прижалась щекой к холодному полу.

– Может, позвать врача?

Джени приоткрыла один глаз. Эти туалеты с участливыми мужиками меня достали. Люсьен взобрался на мраморный туалетный столик и принялся болтать ногами. Взад-вперед, взад-вперед. Это вызвало у Джени новый приступ тошноты.

– Не надо. – Джени закрыла глаз и прислушалась, не повредилась ли пленка. – Что это, черт возьми, было?

Молчание. Вздох.

– Асцертан. На стенках чашки. – Скрипнула дверца навесного шкафчика, послышался звук распечатываемого флакона. – Не понимаю, почему такая реакция. Асцертан – это слабенький стимулятор. Обычно человек даже не чувствует, что ему что-то подсыпали. Обычное ощущение безопасности и душевного покоя. – Шелест салфетки, шаги. – Вот, выпейте.

Джени открыла на этот раз оба глаза. Люсьен и его двойник медленно слились в единое целое, и это единое целое весьма расплывчатых очертаний протянуло Джени маленький одноразовый стаканчик, наполненный какой-то желтой жидкостью,

– Сунь себе в задницу.

– Это от тошноты.

– Спасибо, меня уже стошнило.

– Да смотрите же! – Люсьен залпом опорожнил стаканчик. – Та же бутылка. Тот же стакан, черт возьми! – Он снова наполнил стаканчик, снова опорожнил его и, наполнив в третий раз, поставил его на пол перед Джени. – Угощайтесь, – сказал Люсьен, устроившись на своем туалетном столике и выжидающе глядя на Джени. – Я просто хочу помочь. – Потянувшись к аптечке, он сунул пузырек на место и захлопнул дверцу.

– Ну да, в человеколюбии вам не откажешь. – Джени медленно села, то и дело замирая, чтобы ее капризный желудок успел привыкнуть к новому положению. Затем она взяла в руки крошечный стаканчик и понюхала ярко-желтый сироп. Резкий запах лимона заставил ее закашляться.

Люсьен уже терял терпение.

– В лётной школе мы эту ерунду ведрами пили.

– А я не училась в летной школе, если помните. – Джени выпила микстуру, едва не задохнувшись от густой обжигающей жидкости.

– Не понимаю. – Люсьен обхватил руками колени. – Я применял асцертан раз сто. От него только и того, что язык развязывается. Как вы себя чувствуете? – покачиваясь взад-вперед, спросил он. – Эта микстура быстро действует.

Джени сглотнула. Капризный желудок, похоже, угомонился. Она прислонилась головой к стене и так и сидела, глядя на Люсьена. Тот, в свою очередь, изучающе смотрел на нее.

– Я рассказала ей про Клэр. Просто чтобы увидеть ее реакцию.

Люсьен преспокойно продолжал покачиваться взад-вперед.

– И как?

– Удивилась. По-моему, для нее это действительно было сюрпризом.

– Значит, она и Клэр скоро ушлет. Так уже не раз бывало. – Люсьен цинично усмехнулся и отвел глаза. – И не раз будет.

Глядя на Люсьена, Джени сравнивала его с Давидом Скрябиным. У этого было более продолговатое лицо, не такие высокие скулы. Хотя в общих чертах они были очень похожи.

– А знаете, Давид Скрябин и Анаис Уланова были серьезно увлечены друг другом, пока он не потерял голову и не сбежал с ее младшей, более хорошенькой и менее амбициозной сестрой. Они с Анаис так с тех пор и не помирились. Типичная родовая заваруха. – Джени выпрямилась. Действие микстуры, как и было обещано, не замедлило сказаться. – Так что вы в ее жизни не первый двадцатипятилетний блондин. – Она бросила Люсьену грелку со льдом. – А может, и не последний.

Люсьен поймал грелку одной рукой. Не говоря ни слова, он слез со столика, положил на край раковины гигиенический набор и вышел.

Джени сделала несколько глубоких вдохов, чтобы окончательно прийти в себя, и, придерживаясь за стену, медленно поднялась на ноги. Порывшись в гигиеническом комплекте, она извлекла из него одноразовую зубную щетку и жидкость для полоскания рта.

– У него просто талант ухаживать за старухами. – Джени развернула щетку. – Привезешь такого домой, чтобы познакомить с мамочкой, и она его у тебя отобьет.

Люсьен уже Ждал Джени в холле, держа в руках ее куртку. Свой зимний камуфляж он сменил на обычный комбинезон кричащего синего оттенка. Яркий наряд сделал его похожим на мальчика-переростка.

Если не считать глаза. Джени поймала взгляд молодого человека – все тот же знакомый холодок. Люсьен помог Джени одеться, и вместе они молча пошли к выходу. Перед самой дверью Джени оглянулась. В дальнем углу холла, сложив руки на груди, стояла Клэр и, насупившись, смотрела на них.

Ни Джени, ни Люсьен не надели предохранительные маски. По молчаливому согласию, они вышли на улицу без головных уборов и быстро проскочили к ожидавшему их скиммеру. Они почти одновременно прыгнули внутрь и захлопнули дверцы, что заставило легкую машину покачнуться, словно от порыва ветра. Боль в спине постепенно утихла. Короткая пробежка по морозному воздуху освежила Джени, и к тому моменту, как они выехали на шоссе, она чувствовала себя вполне сносно.

Близость смерти учит нас ценить маленькие радости. Джени с новым интересом смотрела на высившиеся вдали небоскребы приближавшегося города. Сознание того, что в любой момент можешь распрощаться с жизнью, придает им особую прелесть. Джени любовалась зданиями из старого стекла и нового бетона, их остроконечными кристаллоподобными башнями и ведущими к заоблачным высям лестницами. На этот раз Джени даже удосужилась рассмотреть знаменитый мемориал. В лучах полуденного солнца его оболочка из жидких кристаллов окрасилась в малиновый цвет.

– И долго вы репетировали? – спросила Джени, когда они на полном ходу ворвались в столицу. – Я имею в виду мой допрос.

– Это была не моя идея. – Люсьен пристроился за медленно идущим скиммером-автобусом и сбросил газ. – Она засуетилась, когда узнала, что ван Рютер полетел за вами на Вэйлен. Это было последним аргументом. Она была уверена, что вы – Джени Килиан.

– А вы так не думали?

– Вы имеете в виду «Арапаго»? – Люсьен пожал плечами. – Вы вели себя так, словно вам есть что скрывать. Но в конце концов, у каждого есть свои тайны. – Они миновали спуСк, который привел бы их к подъездной трассе министерства внутренних дел. – Кроме того, я сканировал вас, пока мы ехали к миледи в этом скиммере, – теперь сканер выключен – и сравнил полученные данные с теми, которые мы подняли из дела Килиан. Она все продумала. Конфронтация, вынужденное признание, сделка. Но результаты сканирования не совпали, и отсутствие официальных доказательств связала ей руки. – Люсьен продолжал снижать скорость, пока наконец другие машины не начали их обгонять. – Неужели вам ни капельки не интересно, чего она так носится с этой Килиан?

Джени любовалась шаттлом, приземлявшимся, как огромное радиоуправляемое насекомое. И теперь она ищет нечто такое, что развязало бы ей руки и помогло довести задуманное до конца. Уланова желает получить голову Эвана на. любом блюде под любым соусом.

– Я даже не знаю, когда случилось все то, о чем вы говорили.

– Восемнадцать лет назад, во время последней гражданской войны идомени. – Поглядывая на Джени, Люсьен тем временем свернул с шоссе, и они оказались в шумном коммерческом районе. – Война между лоумро и винша, в которой победителю должно было достаться все. Преимущество было на стороне лоумро, пока не случилась эта история с Килиан. После ее смерти на поверхность полезло всякое дерьмо. Несколько членов Рода под предводительством Рикарда Ньюмана и Эктона ван Рютера вроде как предложили свою поддержку лоумро в обмен на имплантационную технологию.

Это во имя нашей родины, Килиан. Кому нужны несколько ксеногеологов из колонии, о которых никто никогда не слышал?! Они с Ньюманом стояли нос к носу. Джени ощущала на себе его дыхание, слышала запах его неизменных таблеток от кашля, напоминавших запах корицы. Если будешь со мной сотрудничать, то потом мы вместе вернемся на Землю. Станешь перечить – получишь выстрел в затылок.

– Проблема состояла в том, что идомени никогда раньше не вовлекали в свои войны другие расы. У них всегда все было упорядочено, настолько, насколько может быть упорядоченной война. Все. очень организовано, очень… в общем, ты не хуже меня знаешь идомени. – Люсьен свернул скиммер в подземный тоннель, и вскоре они остановились у небольшой станции подзарядки. – Заключив сделку с людьми, Лоум нарушили извечный порядок. Они бросили вызов историческим устоям идомени. До этого момента Винша терпели поражения, но им удалось сделать происшедшее достоянием гласности и тем самым получить преимущество. Не прошло и четырех месяцев, как они взяли основную столицу Рота Шера.

Джени и Люсьен вышли из гаража и взошли на движущийся тротуар. Вскоре вместе с толпой других зевак они вошли под огромный стеклянный купол площадки для отдыха, в центре которой располагался большой каток.

Люсьен дернул Джени за рукав:

– Ну как, ты созрела для чего-нибудь? Он махнул перед ней красной пластиковой карточкой, которая при более тщательном рассмотрении оказалась расходным ваучером министерства внешних отношений. – Мадам платит.

Они подошли к небольшому закусочному киоску, прибыль которого, если верить ценам, почти полностью отражалась в расходных документах Кабинета.

На желудок полагаться не приходилось, и, взяв ответственность выбора на себя, Джени остановилась на фруктовом напитке со льдом. Люсьен же, чтобы о нем не подумали, будто его беспокоит состояние счета министерства, заказал массу ужасно дорогой снеди, которой хватило бы им обоим, чтобы утолить голод на сутки вперед. Они отнесли нагруженные подносы к столику, стоявшему у самого катка, разделись и сели. Как выяснилось, выбор Джени пал на грейпфрутовый напиток. Немного терпкий, но приятный на вкус, он смыл остатки мятной жидкости для полоскания рта.

Со стороны Люсьена до Джени доносился целый букет ароматов: жареный лук, бифштекс, топленое масло.

– А какого рода технологию Ньюман и ван Рютер получили от Лоум? – спросила Джени, отодвинув немного стул и решив подышать немного ртом.

– Там были какие-то подсказки по усовершенствованию имплантации с целью изменения личностных характеристик. – Люсьен набросился на еду, как нагулявший аппетит мальчишка. – Но, по-моему, из этой затеи так ничего и не вышло. Нейрохимические процессы идомени отличаются от наших, и потом, их культура была мощным внешним фактором, подавлявшим антисоциальные проявления. Люди же, на которых они испытывали новые методы имплантации, просто поехали мозгами. Двенадцать безуспешных операций. Исследования были приостановлены много лет назад.

Но уже после того, как Эктон положил на алтарь науки своего первого внука. Джени раскусила кубик льда.

– На ком они испытывали новые методы имплантации?

– На добровольцах, наверное. В таких случаях выплачиваются приличные компенсации.

Так, значит, ты далеко не все знаешь. Многие тайны остались похороненными под песками Кневсет Шеры.

– А какое отношение ко всему этому имеет Килиан?

– Наколов на вилку несколько кусочков жареного картофеля, Люсьен обмакнул их в майонезе и отправил в рот. Джени отвернулась, чтобы не видеть, как Он жует.

– Она была капитаном вспомогательного Подразделения, – сказал он. – Инспектором. Кроме всего прочего, выпускницей Академии. Ньюман был ее непосредственным начальником. – Люсьен задумался. – Анаис считает, что они с Килиан повздорили. То ли не поделили добычу, то ли Ньюман вовсе хотел обойти Килиан, не поставив ее в известность. Но она уверена в том, что Килиан убила Ньюмана, а заодно и нескольких представителей Лоум, которые хотели ей помешать. И всем было невдомек, что ниточки вели к Эктону. Он знал, что тюрьмы ему не миновать, если подробности его сделки с Лоум всплывут на поверхность, вот он и устроил все так, чтобы уничтожить того человека, которому было что рассказать.

Боже, ноя ведь не знала! Как и никто из ее подчиненных. Джени пила свой грейпфрутовый напиток маленькими глотками, вливая его в себя, как целебный бальзам. Кстати, Эв, спешу доложить, твой папуля замешан. Не желаешь ли прекратить расследование? У Джени заныло под ложечкой. Она резко опустила стакан на стол.

Люсьен дернулся от неожиданности.

– Что случилось? – Он попытался изобразить Некое подобие улыбки. – Ты можешь просто расслабиться и получать удовольствие от жизни? Как я?

– У вас странное представление об удовольствиях, лейтенант. – Джени переключила свое внимание на Катающихся. Почти у всех получалось неплохо, но одна пара ей особенно понравилась. – Так, значит, вы с Анаис довольно близки? – спросила она, любуясь, как партнер подбросил свою партнершу в воздух.

Люсьен посмотрел на Джени тем невинным взглядом, который он довел до совершенства на «Арапаго».

– Слушай, мне очень жаль, что тебя это волнует, но это не твоего ума…

– Она приносит работу на дом? – Джени присоединилась к аплодисментам других зрителей, когда девушка безупречно приземлилась на один конек, тут же проделав сложное па. Тот факт, что ему приходилось делить внимание Джени с катающимися, похоже, задевал Люсьена. Он ничего не ответил, вместо этого постучав кончиком вилки по краю тарелки, и дождался, пока Джени на него посмотрит.

– Иногда, – наконец ответил он.

– Она возглавляет комиссию внутренних расследований?

– Угу.

– Как думаешь, сможешь раздобыть для меня экземпляр отчета по деду Эвана ван Рютера?

– Это еще зачем?

А затем, что Эктон ван Рютер пытался меня убить, чтобы его причастность к незаконному применению технологии идомени не стала достоянием гласности. Он испытал эти технологии на собственном внуке. И мальчик умер. Затем и Лисса подвергла себя имплантации. Как далеко она ушла в своих попытках понять, что случилось с Мартином и почему? Кого она Вспугнула? Весь этот кошмар не прекратился со смертью Эктона ван Рютера. А это значит, что в события, происходившие в Кневсет Шере, был вовлечен еще кто-то.

И этот кто-то и убил Лиссу.

– Затем, ответила Джени, – что– отчет содержит официальные ссылки на все имеющиеся свидетельства. Имея их на руках, можно проследить – их взаимосвязь.

– Но ты не сможешь получить их без разрешения коми…

– Именно поэтому ты и достанешь их для меня. Вместо невинности Люсьен поспешил изобразить праведный гнев.

– Я офицер разведки основного подразделения, я подписал акт о неразглашении.

– Несмотря на эти очевидные неудобства, я думаю, что тебе по силам такая простая кража.

– Это противо…

– Как и похищение людей, как ты был любезен заметить. Но я все же не акцентирую на этом внимание. По крайней мере пока.

Эктон ван Рютер пытался меня убить. И ради этого лишил жизни всех ее подчиненных. Кто еще знал об этом? Кого фары Лиссы выхватили из подлеска, прежде чем она сделала свой последний поворот?

– Отчет еще не подготовлен. Есть только черновой вариант, без печати комиссии. Не такое уж это и нарушение. – Люсьен вдруг улыбнулся. Если не обращать внимания на его глаза, можно было бы подумать, что тебя ждет потрясающий вечер. – Если я раздобуду его для тебя, то что получу взамен?

– Благодарность Содружества.

– А твою? – Он подпер подбородок ладонью и вежливо осклабился.

Джени потянулась к нему через стол и погладила пальцем по руке.

– Учитывая твою любовь к технике, ты, случайно, не мог бы придумать что-нибудь для моего компьютера, чтобы предохранить его от нежелательного вторжения?

– Я уверен, что министерство должно было позаботиться, чтобы служащие твоего уровня…

– Я хочу убедиться.

Улыбка Люсьена стала более натянутой.

– Ты не могла бы сделать одолжение и не перебивать меня?

– Необходимо, чтобы это была переносная приставка, нечто такое, что я могла бы переставлять с одной машины на другую.

– Кто ты такая, чтобы давать мне указания?

– Никто. Но ты это сделаешь. Если не ради чего другого, то для того, чтобы когда-нибудь рассказать об этом Анаис.

Ледяные глаза округлились. Назвать этот взгляд удивленным было бы преувеличением. Осознающим – да. В этом взгляде сквозило признание того, что она понимала его лучше, чем он думал, того, что, Оказывается, не всегда й не всех он может беспрепятственно дурачить.

– Я подумаю, что можно сделать, – ответил он после минутного колебания. – Что-нибудь еще, мой генерал?

– Нет, на сегодня достаточно. – Джени допила свой напиток. – Благодарю за угощение. Я свяжусь с тобой.

– Ты куда? – Люсьен неуклюже схватил свое пальто. – Я думал, мы проведем вместе весь вечер. – Судя по его смятению, он не привык к отказам. – Как на «Арапаго», помнишь?

– У меня дела.

– Как мне с тобой связаться?

– Только не напрямую. Я пришлю человека за бумагами и устройством. И думаю, что нас больше не должны видеть вместе.

– Выжала меня, как лимон, и бросаешь?

– А ты понятливый.

На прощание Джени похлопала Люсьена по щеке и в следующую секунду уже затерялась в толпе прогуливавшихся зевак.

– Черт возьми, Риза! – крикнул ей вслед Люсьен.

Она слышала его голос, но не оглянулась и не замедлила шаг. Она умела затеряться в толпе.

Глава 16

В ответ на многочисленные запросы вашего персонала я вынуждена сообщить вам, Ни-Ро.

Письмо составлено на личном бланке Улановой, заметил для себя Тсеша. Бумага плотная, мраморной фактуры. По качеству почти не уступает той, которую делают идомени. По краю – черный кант. У верхнего поля – эмблема в виде странной птицы о двух головах – родовой символ министра. Две головы. Два лица. Тсеша обнажил зубы. Он делает успехи: двойной смысл от него не ускользнул. Даст Бог, настанет день, когда его старенький сканер ему не пригодится.

…что мои предположения, высказанные сегодня утром, к сожалению, не подтвердились. В ходе дальнейшего расследования была установлена ошибочность моих первоначальных выводов.

– Она обвела тебя вокруг пальца, Анаис. – Тсеша прошел к своему любимому стулу и осторожно присел, стараясь не ушибиться об угловатый каркас. – Но она не только тебя обставила. До того самого вечера в Кневсет Шере ты и твоя свора думали, что прекрасно знаете капитана Килиан.

Продолжать работу в данном направлении не представляется целесообразным. Спешу заверить вас; Ни-Ро, что незамедлительно поставлю вас в известность в том случае, если данная ситуация получит дальнейшее развитие. A lete оnа veste, Nemarau. Анаис Уланова.

Да благословит вас Господь, дорогой Нема.

Тсеша перечел письмо еще и еще раз. Особое внимание привлекла последняя строка. Знакомые завитки и росчерки его родного языка. Фраза составлена грамотно: правильно расставлены ударения, учтен его статус и как дипломата, и как религиозного деятеля. Придраться не к чему. Кто-то из служащих министерства усердно поработал над этой на первый взгляд простой фразой. И все же…

Мы не были знакомы с тобой, Анаис, в то, прежнее время. Ты не имеешь права обращаться ко мне по имени, полученному мной от рождения. Лишь немногие из идомени могут называть его Немой. Что касается людей, то даже оставшиеся в живых из шести избранных, Тсай и Сенна, Аритон и Наварра не посмели бы к нему так обратиться.

Мое первое имя – для очень и очень немногих. С одной стороны, для достойных врагов, с другой стороны, для самых близких друзей. Хэнсен Уайл, например, знал его только как Нему. А еще мой токсин. Его блистательный капитан, его милая Джени, которую Улановой, похоже, так и не удалось взять.

Тсеша положил письмо министра внешних отношений на стоящий рядом стол и откинулся на подушки, которые он, скрепя сердце, все же подложил по-стариковски на свой аскетичный стул. Письмо Улановой носило неофициальный характер, тем не менее каждое слово подбиралось тщательно и с осторожностью. И все же она споткнулась так сильно, что упала – упала в его глазах. Теперь она уже не будет казаться выше, чем она есть на самом деле.

Надо же, утром она была так уверена в своей правоте.

А люди, подобные нашей Анаис, не станут что-либо утверждать без достаточных на то оснований. Следовательно, в течение нескольких часов, прошедших со времени их встречи, кто-то ей помешал. Но как? Кому бы я мог задать этот вопрос?

Тсеша посмотрел в противоположный угол комнаты, где на письменном столе стоял его новенький компорт. Работники связи наскоро приспособили его для работы в сети Содружества, сохранив при этом все его прежние функции. Поэтому новое устройство казалось старомодно громоздким.

Было у него и еще одно достоинство – отсутствие системы мониторинга.

Сколько же сил он потратил, чтобы убедить свою службу безопасности в том, что это необходимо. Но в конце концов он своего добился. Однажды ему пришлось иметь дело с разномастной толпой взбешенных сектантов, которые хотели бросить его в священный костер, пылавший вокруг. Рота Шеры. Но ему удалось убедить их, что его смерть вовсе не является обязательным условием достижения их конечной цели. Он Сумел обойти саму смерть, а службу безопасности й подавно обойдет.

Тсеша с опаской подошел к своему компорту так, словно это был сломанный механизм, который мог в любое мгновение взорваться. Он еще ни разу им не пользовался, а инструкция, подготовленная для него связистами, могла бы быть и поподробнее. Он благоговейно прикоснулся к клавише активизации. Экран засветился. Свершилось!

Разблокировав сенсорный замок выдвижного ящика стола, он вынул сложенный листок. Это была настоящая бумага, изготовленная идомени, гладкая и нежно-розовая, как внутренняя поверхность ракушки кавы. Тсеша развернул лист и положил перед собой на стол. Сгибы на глазах разглаживались, пока не исчезли совсем, осталась лишь строка написанных от руки человеческих цифр и букв.

Этот код был добыт им с большой осторожностью. Он сделал на него запрос вкупе с несколькими другими, так, чтобы его агенты не догадались, насколько он ценен. Тсеша набрал код на клавиатуре компорта и, услышав длинные гудки соединения, поспешно подвинул к столу свой любимый стул.

Несколькими мгновениями позже на экране мелькнула радужная полоска, превратившись в лицо, постаревшее, но до боли знакомое.

– Мое почтение, доктор де Вриз, – торжественно произнес Тсеша.

Темные влажные глаза сощурились и сразу округлились.

– Нема! – Старчески обвисшие щеки задрожали. Слишком много кожи на слишком маленьком черепе. – Откуда ты, черт возьми, узнал этот номер?!

– Я купил его, де Вриз.

– У кого?!

– На аналогичный вопрос ты когда-то ответил: «Не поверите, сэр».

– Ах ты… – Имант де Вриз заскрежетал зубами, и оскорбление повисло в воздухе. Наверное, собирался поделиться своими соображениями о моем происхождении, подумал Тсеша. Этот был самым неприятным из трех докторов, основавших Неоклону. Тем не менее, к вящему удобству идомени, его реакция всегда была предсказуемой.

Тсеша слегка обнажил зубы.

– К сожалению, доктор, мне удалось раздобыть только код вашей спутниковой связи. А вот доктора Парини…

– Его нет в городе.

– …и доктора Шрауда – нет. Тем более печально, что именно с ним я должен поговорить.

Де Вриз откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

– Я скорее сяду яйцами в огонь, чем скажу Джону, что вы хотите с ним говорить, – медленно проговорил он:

– Найди его, Имант, и скажи ему.

– Его нельзя беспокоить. – Дряблые щеки снова задвигались. – Он в лаборатории.

– В лаборатории! – Тсеша сложил руки, подражая де Вризу. – Все еще? Как и все эти годы? Неужели правду говорят, что он и спит там, и ест, и вообще никогда оттуда не выходит?

– Он работает, Нема. И ты знаешь, как он работает.

– Я знаю также, над чем он работает. Кого он прячет у себя в подвале на этот раз? – Щеки де Вриза прекратили свое хаотичное движение, а Тсеша обнажил зубы, на этот раз намного шире. – Доктор де Вриз, если у вас осталась хоть капля здравого смысла, вы скажете доктору Шрауду, что я хочу с ним поговорить.

Де Вриз пробормотал что-то вроде «жизнь пропала» и «дорого обойдется», и его лицо исчезло.

Тсеша молча смотрел на погасший экран. Быть может, я слишком на него нажал?' И теперь Имант де Вриз сменит номер. Тсеша вздохнул при мысли о том, что придется придумывать новую отговорку. В конце концов, если его ребята сумели найти этот номер, найдут и новый. Купят у какой-нибудь женщины, которая продает. Это Хэнсен первым заметил, что рядом с де Вризом всегда найдется женщина, которая продает.

Экран засветился снова. Тсеша замер. Наконец изображение сформировалось, и перед ним снова появилось лицо. Это было таким же знакомым, но все же лица некоторых людей привлекают к себе особое внимание. Он кивнул своему собеседнику.

– Здравствуй, Джон.

Бледно-голубые, как лед, глаза засветились.

– Боже, это и в самом деле вы. Я думал, Имант снова наглотался таблеток.

Бледной рукой с тонкими длинными пальцами он провел по волосам, здоровым и блестящим, хоть и совершенно белым. Ледяные глаза – единственное, что не лишено цвета на этом смертельно бледном лице.

Джон Шрауд… альбинос. Да, именно это слово. Тсеша заставил себя посмотреть в глаза своему собеседнику. Заостренные черты, как у виншаро, кожа тонкая и эластичная, как краска, нанесенная поверх мышц и костей.

– Да, Джон, это я.

Джон обнажил зубы, такие же блестящие и здоровые, как и его волосы.

– Так, значит, вам удалось раздобыть код Иманта. Этот зазнайка разбрасывается им направо и налево. – Этот голос… словно доносящийся со дна колодца. Хэнсен называл его загробным. Если бы он принадлежал идомени, о таком голосе сказали бы, что он исходит из глубины души, но приемлема ли эта метафора в случае Джона, Тсеша не знал. Как говорил Хэнсен, можно лишь с натяжкой предположить, что у этого человека есть душа.

– Что ж, Нема, вы его обставили. – Джон склонил голову набок, рассматривая Тсешу. Неприятно фамильярный жест, но это было в его стиле. – Кто бы мог подумать, что увижу вас снова после стольких лет. Я так рад, что просто нет слов. Да я и не могу долго говорить, меня ждет работа. Надеюсь, еще увижу вас в новостях. – Он встал, рука потянулась к выключателю.

– Джон! – Тсеша схватил дисплей, словно пытаясь удержать человека, которого видел на экране. – Если бы я задался целью ее найти, от чего я мог бы оттолкнуться?

Рука Джона повисла в воздухе. Бледные глаза, не мигая, смотрели на Тсешу. Ну и цвет – такой холодный, и к тому же искусственный, ведь это пленка. От рождения у Джона были розовые радужки. В юности его дразнили лабораторной крысой. Хэнсена это так веселило.

Белая, как кость, рука опустилась.

– О ком вы, Нема?

– О ней, Джон. О ней. Я верю, что она жива. Джон как будто побледнел еще сильнее.

– Вы верите? Или знаете?

– Я спрашиваю у тебя. У тебя ее бумаги, ее история. Как бы ты сам стал искать ее? Как убедиться, что она жива?

Джон откинулся назад, сложил руки ладонями внутрь, поднес их к губам. Тсеша заметил, что он одет в белую футболку с короткими рукавами и без воротника. Брюки наверняка тоже белые. Любимый наряд Джона. В Рота Шера он ничего другого и не носил.

– Допустим, мне хотелось бы этим заняться, – сказал Джон. – С какой стати я должен с вами делиться?

Хотелось бы, это уж точно, Джон.

– Уланова хочет ее… арестовать, по-моему, так у вас говорят. – Тсеша отпустил дисплей, откинулся на спинку стула И замолчал. Паузы играют в речи людей такую же важную роль, как и у некоторых идомени. Иногда услышанное не сразу «доходит». Нам необходимо какое-то время, чтобы его «переварить», говорил Хэнсен. – Она уверена, что идомени тоже заинтересованы в этом. Но я против этого ареста.

– А вы уверены, что ваш народ разделяет вашу точку зрения? Помнится, когда-то вас и самого хотели арестовать. Требовали возврата к старым добрым временам. – Джон силился улыбнуться, но так и не смог. – А почему ее хочет арестовать Анаис?

– Мне кажется, министру внешних отношений она нужна лишь как инструмент: чтобы уничтожить Эвана ван Рютера.

Бесцветные брови Джона взметнулись вверх.

– Эвана? Опять накалились страсти вокруг вопроса об отделении колоний? Если не ошибаюсь, Анаис надеялась, что проблема ван Рютеров умрет со смертью Эктона. Похоже, она ошибалась. – Подперев голову ладонью, Джон постучал костлявыми пальцами по скуле – как ни странно, беззвучно. – Если только сплетни о причастности Эвана к смерти Лиссы не безосновательны. Но если и так, то что Анаис за дело? Они с племянницей ненавидели друг друга из-за того скандала, связанного с отцом Лиссы. – . Джон нахмурился. – Жаль, Валентина нет. Он ведь мой лучший специалист по разгребанию грязи.