Текст книги "Дорогой Джим"

Автор книги: Кристиан Мерк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Важно? Кому – вам? Тот маленький француз два года назад… как его звали… – Он покосился на одного из своих охранников, застывших по обе стороны от него, словно две статуи. – Марсель, кажется? Так, Тео?

– Не уверен, мистер О'Дрисколл. Впрочем… думаю, да. Точно.

– А когда ты волок его за шиворот, что за слово он все время повторял? Кроме того, что все время звал свою maman?

– Вроде как «пощадите», сэр. Да, точно.

«Волшебник» по-мальчишески улыбнулся Найаллу, но глаза его внезапно сузились, точно линзы фотоаппарата при фокусировке.

– Ах да, именно. Пощадите. Парнишка умолял сжалиться над ним. Кстати, напомни мне, Тео, мы уважили его просьбу?

В ответ охранник молча улыбнулся, точно сытый кот. Видимо, воспоминания были приятные.

– Вы говорите по-французски? – поинтересовался Нед. Склонив голову, он с любопытством разглядывал молодого «злоумышленника», чей ответ – возможно, из-за руки, как раз в этот момент сдавившей ему горло, – прозвучал несколько неразборчиво.

– Нет, – прохрипел Найалл, тщетно пытаясь вдохнуть.

– Прискорбно, – вздохнул колдун, переглянувшись с обоими охранниками.

– Давайте, мы его уберем, мистер О'Дрисколл? Прямо сейчас, хотите? – услужливо предложил громила, едва не раздробив Найаллу ключицу.

Лицо парня стало наливаться синевой.

– Прикажите своему троллю убрать от меня свои чертовы лапы, или, Богом клянусь, я его…

– Ничего ты мне не сделаешь, сопляк! – фыркнул Тео, и его стальные пальцы сомкнулись на запястье Найалла. Тот едва не взвыл от боли – ощущение было такое, словно рука угодила в волчий капкан.

Нед добродушно улыбнулся. Лицо его просияло, и Найалл воочию мог убедиться, до какой степени он похож на своего брата-близнеца – он тоже был обаятелен, только в обаянии Неда чувствовалось нечто фатальное. В нем не было той сокрушительной сексуальности, которая исходила от Джима, – если несчастный калека и мог надеяться соблазнить женщину, то только в мечтах. Но нет ничего опаснее страстей, которые годами копятся в душе, не находя себе выхода.

– Нет, ты только послушай его, Тео! Сдается мне, мы не зря поднялись чуть свет. Нам предстоит веселое утро. Этот паршивец просто напрашивается, чтобы ему прополоскали рот, верно? – Колдун снова улыбнулся – блеснули безупречно-белые зубы, а глаза вдруг стали ледяными, колючими. Найалл зябко поежился, вспомнив о поразительном сходстве братьев, – он мог лишь догадываться, сколько несчастных женщин стали жертвами Джима, но почему-то ему вдруг пришло в голову, что эти глаза были последним, что они видели в своей жизни, и мысль об этом едва не лишила его остатков мужества. – Ну и наглец! Даже не позаботился придумать мало-мальски уважительную причину, чтобы хоть как-то объяснить свое появление на моей земле! Все, на что ты способен, – лишь потеть от страха. А в моем лесу это строжайше запрещено, имей в виду! – Развернувшись в своем кресле, Нед включил моторчик, и Найалл вновь услышал тот же самый жужжащий звук, который так напугал его в лесу. Нед небрежно взмахнул рукой, подзывая к себе второго охранника. – Переломай ему ноги, Отто! Только уж, будь так добр, на этот раз брось его где-нибудь поближе к дороге, чтобы его поскорее нашли. А то помнишь, сколько возни было в прошлый раз?

– Понял, мистер О. Будет сделано.

– Эй, послушайте! – взвыл Найалл. – Я знаю, чем убили вашего брата! Это штука у меня с собой – тут, в кармане!

Инвалидное кресло резко замерло, словно наткнувшись на камень. Жужжание смолкло. Нед медленно развернулся к непрошеному гостю лицом – достаточно медленно для того, чтобы Тео, скрутив Найалла, едва не вышиб из него дух.

– Любопытно! Признаюсь, тебе удалось меня удивить. Ну а теперь будь хорошим мальчиком, расскажи мне все, что тебе известно.

– Сначала прикажите вашей горилле меня отпустить! – пропыхтел Найалл.

Нед, скривившись, вяло махнул охраннику рукой, и верзила, недовольно что-то проворчав, отступил в сторону.

Найалл, получивший наконец возможность вздохнуть, стащил со спины рюкзак и принялся копаться в нем, воспользовавшись рукой, которую этот громила не успел ему сломать (хвала Господу, хоть не та, которой он держит карандаш, и на том спасибо, промелькнуло у него в голове, когда он немного пришел в себя). Поиски не заняли много времени. Найалл осторожно вытащил полуистлевшую салфетку для пикника, в которую в свое время Рошин завернула орудие убийства, чтобы достойно предать его земле. Негромко зажужжал моторчик – инвалидное кресло подкатилось вплотную к нему. И Найалл, взглянув на нож в последний раз, протянул его Неду.

– Вашего брата закололи вот этим, – объяснил Найалл. – Так что если хотите услышать о его последних минутах – а знаю об этом только я один, – то прикажите меня отпустить, – слегка приободрившись, добавил он.

Нед, выхватив из его рук перепачканный землей сверток, не слушая Найалла, уже разворачивал его трясущимися руками. Лицо у него при этом было такое, словно в его руки попала некая священная реликвия. Наконец его пальцы коснулись проржавевшего лезвия, и Найалл заметил, как вдруг вспыхнули и загорелись его глаза… словно он держал в руках копье, некогда пронзившее грудь самого Спасителя, а не дешевенький, купленный в ИКЕА нож, которым воспользовалась жертва насильника, чтобы отомстить за себя.

– Поразительно! – чуть слышно пробормотал он, словно разговаривая сам с собой. Потом вдруг губы его искривились в циничной усмешке. – Но откуда мне знать, что вы не врете и это действительно тот самый нож? Может, вы просто решили подшутить надо мной: отыскали где-то старый нож, завернули его в салфетку, которую порвали вот этими самыми белыми ручками, измазали в земле да и подсунули мне? А, что скажете? Хотя, нужно признаться, вы потрудились не зря – если это и фальшивка, то высший класс! Да, выглядит убедительно… сказать по правде, я чуть было не попался на удочку, – презрительно фыркнув, Нед швырнул нож на землю. – Ну ладно, пошутили и хватит. Вы мне надоели. Уберите его отсюда! – Он кивнул охранникам.

Тео и Отто, выполняя волю хозяина, молча схватили Найалла за ноги и волоком потащили по тропинке в лес.

– Я догадался, кто вы! Это ведь вы – Страж Ворот, верно? – крикнул Найалл. Отчаянно цепляясь за пучки травы и попадавшиеся на тропинке кочки, он приподнял голову. – Вы год за годом сидели с наушниками возле приемника, пока ваш братец насиловал и убивал беззащитных женщин в пяти графствах! – с пулеметной скоростью затарахтел он. – Вы все знали! Вы давно уже поняли, что у него пунктик насчет женщин… догадывались о его тяге к убийству. Вы даже рискнули предупредить Рошин и Фиону Уэлш, тех самых девушек, которые позже прикончили его – вот этим самым ножом, что сейчас валяется на земле! Неужели вам никогда не приходило в голову, что вы разговаривали именно с ними?! С убийцами вашего брата? Вы не догадались об этом? Да нет, куда вам! Держу пари, вы даже не знаете, что они обе тоже мертвы… Ага, угадал, верно? А я… я даже прочел их дневники! Дневники, от которых у меня волосы встали дыбом! – Найалл даже не сразу понял, что его уже никуда не тащат. Подняв глаза на своих мучителей, бедняга увидел, что они остановились и чего-то ждут – наверное, сигнала от хозяина, сообразил он, хоть и не мог видеть Неда. Сразу воспрянув духом, Найалл торопливо продолжал: – Наверное, спрашиваете себя, чего ради мне понадобилось тащиться в эту глухомань, разыскивать вас? Что ж, объясню. Единственная причина, по которой я это сделал, – карта, которую когда-то нарисовал ваш брат. Надеюсь, я не слишком сильно ошибусь, если предположу, что и у вас тоже есть татуировка – два мальчика, держащиеся за руки. Ведь вы с Джимом – близнецы, верно? Ну что, угадал? – Найалл перевел дыхание и вдруг почувствовал, как его захлестывает злость. – Что молчишь? – гаркнул он. – Отвечай, чертов ублюдок! Жаль, что тебе уже переломали ноги – не то я с удовольствием сделал бы это сам! Ты ведь все знал о нем, верно? Потому что все эти годы приглядывал за ним, так? Ну, отвечай же, тварь безногая!

То, что произошло вслед за этим, повергло Найалла в шок. Железные пальцы, державшие его за ноги, внезапно разжались. А через мгновение Тео и Отто, эти сторожевые псы, бережно подхватив Найалла с двух сторон, подняли его с земли и принялись заботливо отряхивать прилипшие к нему комочки земли и опавшие листья. Потрясенный Найалл мог только молча хлопать глазами. Приведя его одежду в порядок, охранники снова подхватили вконец ошалевшего парня под локотки и едва ли не на руках отнесли к дому – черные ворота, словно в ожидании долгожданного гостя, были уже распахнуты настежь, а из дома доносился аромат свежесваренного кофе, достаточно сильный, чтобы даже промерзший насквозь нос Найалла смог его различить.

Вскинув голову, Нед с интересом разглядывал своего гостя – но сквозь любопытство, написанное на его лице, проглядывало невольное уважение. Найалл заметил, что он подобрал брошенный нож… Только теперь держал его в руках с благоговением, в искренности которого трудно было сомневаться.

– Ну-ну, мой мальчик, признаюсь, вам удалось-таки меня удивить, – проговорил он, повернув кресло так, чтобы смотреть Найаллу в лицо. – Выходит, вам все-таки известно волшебное слово.

Кофе оказался вкусным и таким крепким, что у Найалла на мгновение закружилась голова, как после глотка спиртного. Откуда-то, словно из-под земли, возник еще один слуга – бесшумно появившись за спинкой кресла Найалла, он осторожно промокнул теплой влажной салфеткой кровоточащие ссадины на коже Найалла.

Хозяин дома уселся за рояль – старый, но еще в довольно приличном состоянии концертный Bosendorf, огромный, размером с обеденный стол. Снова зазвучала уже слышанная Найаллом композиция Кола Портера – сначала бегло, потом страстно, неистово – казалось, жизнь и силы, навсегда покинув парализованные ноги, безжизненно свешивающиеся с вращающегося стула, ушли в руки, порхавшие по клавишам с такой скоростью, что у Найалла голова шла кругом. Наконец мелодия стихла. Доиграв, чародей какое-то время сидел молча, погрузившись в свои мысли. Потом, встрепенувшись, поднял голову и слегка кивнул слуге – тот, повинуясь молчаливому приказу, выскользнул из комнаты и беззвучно прикрыл за собой стеклянные двери.

– А знаете, оказывается, иногда совсем даже неплохо побыть в чьей-то компании, – проговорил Нед, боком, точно краб, перебравшись в свое инвалидное кресло. Снова зажужжал моторчик, и кресло проворно покатилось вперед. Нед проехал две комнаты, прежде чем ошеломленный Найалл сообразил, что на это ответить.

Спохватившись, он едва ли не бегом кинулся догонять хозяина. В комнате, где поджидал гостя Нед, оказалось много фотографий в изящных серебряных рамках – скорее всего, семейные снимки. На нескольких Найалл заметил двух очень похожих друг на друга мальчишек – скорее всего, это были Нед и Джим – здоровые, веселые, полные жизни, они улыбались в объектив с надменным эгоизмом юности, как улыбаются только те, кому посчастливилось родиться с серебряной ложкой во рту. Над камином красовались клюшки для крикета и ирландского хоккея на траве. Украдкой заглянув в соседнюю комнату, Найалл увидел развешанные по стенам портреты и несколько старинных ваз в стиле эпохи Возрождения.

Он, наверное, еще долго бы озирался по сторонам, если бы не одно фото, заставившее его застыть на месте: старое; пожелтевшее от времени, небрежно задвинутое за один из кубков.

Это был моментальный снимок совсем еще юной светловолосой женщины – сидя между близнецами, она улыбалась, лица всех троих, покрытые легким загаром, разрумянились от солнца. Братья были настолько похожи, что Найалл не мог догадаться, кто из них Джим, а кто Нед, чья именно рука обнимает ее за талию с привычной небрежностью собственника, которая просто бросалась в глаза. Кожа девушки была настолько белой, что по контрасту с ней глаза ее на черно-белом фото казались чернильными пятнами. Какое-то смутное воспоминание забрезжило в мозгу Найалла. В его памяти сохранилось воспоминание только об одной-единственной женщине, такой же белокожей и невероятно сексуальной, как эта неизвестная ему девушка на снимке… Но та, о которой он сейчас невольно вспомнил, была героиней легенды.

Ее звали принцессой Эйслин. Один из двух братьев, тот самый, что превратился в волка, сначала занимался с ней любовью, а потом убил ее.

– Сюда, пожалуйста, – окликнул гостя Нед. Вздрогнув от неожиданности, Найалл послушно двинулся на его зов. Небольшая по размерам комната, в которой он оказался, судя по всему, была местом, где одинокий хозяин дома проводил большую часть времени. Здесь тоже повсюду были фотографии. Под матово поблескивающим стеклом совы, разинув клювы в беззвучном крике, казалось, смотрели в бессильной ярости на того, кто осмелился нарушить их покой. Помимо сов, были снимки огромных воронов, ястребов, каких-то еще хищных птиц – Найалл хорошенько не разобрал, каких именно, поскольку первое, что бросилось ему в глаза, – волки, множество фотографий волков, развалившихся на траве, словно позирующих фотографу. Он словно оказался в волчьем царстве. Помимо фотографий, над дверью красовалась даже настоящая волчья голова – ощерив чудовищных размеров клыки, волк скалился на Найалла сверху, разинув пасть с риском вывихнуть челюсть. Казалось, огромный зверь корчится от нестерпимой боли, воет в последней, отчаянной попытке спастись… в точности как принц Оуэн в старинной легенде. Только этому волку явно повезло куда меньше, чем принцу, поскольку его мучитель оказался сильнее или просто проворнее и успел нанести удар первым. Единственным звуком, нарушавшим повисшую в комнате тишину, было какое-то попискивание – но что это такое, Найалл не смог понять. Оно раздавалось каждые несколько секунд… Казалось, кто-то забыл повесить телефонную трубку.

– Давно ваш брат устроил здесь эту выставку? – осведомился Найалл, на всякий случай выбрав себе стул подальше от хозяина дома. Этот непонятный калека внушал ему настоящий ужас. Интересно, хватит ли у него духу дать ему отпор, если любезному хозяину внезапно вздумается отдать его на растерзание своим «волкодавам» еще до того, как он успеет высказаться, с невольной дрожью в душе подумал Найалл.

– Эту, как вы выразились, выставку устроил я, – невозмутимо поправил Нед. Откинувшись на спинку кресла, он уставился на висевшую над дверью серую голову с таким неподдельным интересом, словно видел ее впервые. – Всему, что Джим знал о животных, тоже научил его я. Я рассказывал ему об оленях и ястребах, о кроликах и лошадях. Как скакать верхом и как убивать их – все это он узнал от меня. И… Ах да, и о волках тоже, конечно. В свое время, чтобы добыть голову вот этого зверюги, что висит над дверью, нам с ним пришлось добраться чуть ли не до самого Кыргызстана. Мы окрестили его Фредди. – Нед небрежно махнул рукой в сторону огромного зверя. – Поздоровайся с этим милым молодым человеком, Фредди!

Найалла едва не вырвало при этих словах. Стиснув зубы, он боролся к подступающей к горлу тошнотой. Между тем непонятное попискивание, которое он уже слышал раньше, стало заметно громче.

– Наши с Джимом родители никогда не жили в этом доме – во всяком случае, пока был жив отец, – невозмутимо продолжал Нед, кивком указав на висевший в соседней комнате портрет в тяжелой золоченой раме. На портрете был изображен средних лет мужчина, у ног его лежал великолепный, с раскидистыми рогами олень, которого он, по-видимому, только что подстрелил. – Но после смерти отца мать решила, что в Дублине слишком душно, и мы переехали сюда… – Похоже, погрузившись в воспоминания, несчастный калека на мгновение забыл, что он не один, и перестал контролировать себя, потому что в голосе его прозвучала щемящая тоска. – Конечно, она изо всех сил старалась, чтобы это место стало для нас с ним настоящим домом – уроки верховой езды, совместные молитвы перед обедом и все такое… Ну и конечно, скажу вам честно, очень скоро все это надоело нам обоим до чертиков. Скучно, знаете ли. Потому что ничто так не манит к себе и не располагает к неумеренности, как полученное вами наследство – особенно когда оно немалое.

– У вас прекрасный дом, – уклончиво пробормотал Найалл, внезапно почувствовав, как в душу вновь закрадывается страх. Он не мог оторвать глаз от портрета отца Неда – убитый олень лежал, повернув окровавленную морду к художнику, огромные ветвистые рога уставились в темное небо – словно антенны, вдруг неожиданно пришло Найаллу в голову.

– Кажется, вы говорили, что у вас есть нечто такое, что вы были бы не прочь мне показать, – внезапно перебил его хозяин. В голосе его слышалось нетерпение человека, с детства привыкшего давать своим жертвам имена, куда больше подходившие детям, чем убитым животным.

– Да, конечно. Вот смотрите, – пробормотал Найалл, торопливо вытаскивая из рюкзака нарисованную Джимом карту. Он держал ее так осторожно, словно боялся, что она рассыплется в пыль до того, как он продемонстрирует ее Неду. – Это рисовал ваш брат. Думаю, ему хотелось иметь перед глазами карту той воображаемой местности, по которой он мысленно путешествовал, когда рассказывал одну легенду. Взгляните сюда… Видите? Думаю, это вы. Тут еще какие-то лучи, исходящие из…

– Из моих пальцев, – нетерпеливо перебил его «колдун». Найалл, увлекшись объяснениями, даже не заметил, как Нед подкатился к нему – теперь он сидел так близко, что их колени соприкасались. Оба склонились над пожелтевшим листком бумаги, жадно вглядываясь в полустертые карандашные линии – точь-в-точь двое мальчишек, любующихся редкой маркой, которую им ненадолго дали посмотреть. Из груди Неда вырвался вздох. Осторожно сложив карту, он нажал кнопку на кожаной ручке инвалидного кресла. В коридоре послышались торопливые шаги, дверь приоткрылась, и в комнату осторожно заглянул еще один слуга, которого Найалл прежде не видел.

– Слушаю, мистер О.

– Ах, это ты, Сэм? Посмотри, не найдется ли у нас симпатичной рамки вот для этого? Мне бы хотелось повесить ее на стену. Только, умоляю тебя, ничего броского – это не автограф какой-то звезды, уверяю тебя. Просто рисунок.

– Сию минуту, сэр! – Слуга почтительно взял из рук хозяина рисунок и бесшумно удалился с таким видом, словно ему доверили какую-то реликвию.

Би-ип!

Найалл, с трудом оторвав взгляд от изуродованных ног хозяина дома, воровато покосился в ту сторону, откуда донесся звук, и заметил какой-то громоздкий предмет, аккуратно прикрытый плотной зеленой тканью. Он уже и раньше обратил на него внимание, но тогда решил, что это, должно быть, туалетный столик или что-то вроде небольшого клавесина. Однако услышанный только что звук объяснил ему многое. Найаллу не было нужды спрашивать, что это за предмет – потому что он и сам уже догадался.

– Умный мальчик, – одобрительно промурлыкал хозяин дома, проследив за взглядом Найалла. – Что – хочется небось полюбоваться на мою любимую игрушку? Боюсь только, что в последнее время я нечасто уделял ей внимание. Во всяком случае, с тех пор, как… – Неоконченная часть фразы так и повисла в воздухе. На Найалла повеяло холодом.

– Эта самая игрушка – коротковолновая радиостанция, верно? Однако раньше вы пользовались ею, чтобы предупредить людей об опасности? – расхрабрившись, выпалил Найалл. Да кто он такой, черт возьми, возмутился парень! Тоже мне, кретин недоделанный – просто обрубок, а гонору-то! – Вы ведь знали, что Джим продолжает убивать! Проклятье… Почему вы просто не сообщили в полицию… не позвонили в местную гарду, когда поняли, что это он? Почему не попытались остановить его? Или это тоже показалось вам слишком утомительным? Со временем вам это прискучило, да?

– Для чего вы явились сюда? – рявкнул Нед, вцепившись руками в подлокотники кресла. Найалл заметил, что пальцы его, сжавшие ручку управления, побелели от напряжения. – Решили доставить себе удовольствие, ткнув меня в носом в то, что ясно и так?

– Нет. Я приехал, чтобы закончить дело, выполнить долг, который взял на себя, – заявил Найалл. И мысленно поаплодировал себе – так красиво это прозвучало. В первый раз за все время он открыто объявил о том, что для него это стало делом чести, и даже слегка пожалел, что ни Ифе, ни Фиона с Рошин не могут сейчас его слышать… Он был уверен, что сестрам бы это понравилось. – Мне нужно было сложить все части головоломки воедино, чтобы картина стала полной. Я обязан был сделать это – ради своих друзей.

Взгляд Неда вдруг затуманился. Казалось, он забыл о Найалле. Мысленно вернувшись в прошлое, он сейчас снова был там, вместе со своим братом и еще с кем-то… но кто это, Найалл мог только гадать.

– Но ведь в любом случае они не хотели меня слушать, верно? – запальчиво бросил он. – Я имею в виду – все эти женщины. Куда там! Им хотелось пощекотать себе нервы… Ведь они чувствовали, что он может быть опасен, но разве это не лестно – любить такого мужчину? Впрочем… Видите ли, я их понимаю – я ведь тоже люблю Джима. Заметьте, я не сказал любил. Да, я люблю его, потому что этот мерзавец как-никак мой брат. Уже в тот день, когда он уехал отсюда… Когда же это было? Тринадцать… нет, уже пятнадцать лет назад… так вот, я уже тогда знал – вернее, догадывался, что он будет это делать. И все равно – у меня никогда бы рука не поднялась выдать его полиции. Это было бы непорядочно.

– Ну а потом, – слегка рисуясь, продолжал Найалл. Мысленно вообразив себя сыщиком, он пытался нарисовать картину того, как развивались события дальше, – потом, по-видимому, вы узнали, что с ним произошла какая-то перемена, верно? Что-то случилось, так? Как бы там ни было, эта история попала в газеты. Вырвавшийся на свободу волк прикончил свою первую жертву. Волк впервые почувствовал вкус крови. И она ему понравилась.

Лицо Неда вдруг стало таким, что Найалл не на шутку перепугался. Казалось, несчастный калека сейчас бросится на него, чтобы перегрызть ему глотку. Будь он здоров, Найалл не дал бы за свою жизнь и ломаного гроша. Какое-то время в комнате стояла тишина. Потом из груди Неда вырвался вздох, лицо понемногу прояснилось, и он вновь откинулся на спинку кресла.

– Да, вы правы, – кивнув, проговорил он. Видно было, что он вновь мысленно перенесся в прошлое. – Джим начал с того, что прислал мне небольшой подарок. Сувенир на память. Потом еще один… и еще. Они продолжали приходить. Я храню их до сих пор. Хотите взглянуть? – Не дожидаясь ответа Найалла, он выкатился из комнаты. Найалл молча последовал за ним. Оказавшись в кабинете, Нед достал небольшую кожаную сумку-кисет размером с футбольный мяч. Все так же молча он открыл ее… что-то негромко звякнуло, и на ковер пролился блестящий дождь. Найалл онемел. Волосы шевельнулись у него на голове – весь пол у его ног был покрыт женскими сережками самых разных форм и размеров. Усмехнувшись, Нед взял в руки одну и протянул ее Найаллу.

– Вот это первая – самая первая из всех. Посмотрите на нее хорошенько – дешевенькая, из позолоченной бронзы или латуни, впрочем, не знаю. Кто была ее обладательница? Держу пари, какая-нибудь девчонка из бара, обычная потаскушка или одна из тех бедняг, что живут на пособие по безработице. После нее он прислал мне еще две. А когда пришла четвертая, я заметил на ней крохотную каплю засохшей крови. И вот тогда я в первый раз включил свою старую радиостанцию и вышел в эфир. Не знаю, зачем мне это понадобилось… Хотел предостеречь других, так сказать, свести ущерб к минимуму, возможно. Кстати, она не моя – эта радиостанция в свое время тоже принадлежала Джиму. Впрочем, держу пари, вы, и это, знаете. Какая восхитительная ирония, вы не находите? Нет, конечно, наши родители ни о чем не догадывались – мать с отцом сошли в могилу, свято веря, что мы с братом выросли настоящими джентльменами.

Найалл ничего не сказал. Вместо ответа, он молча слушал слабое попискивание приемника, мысленно проклиная себя за то, что вообще приехал сюда. Надо же быть таким идиотом, чтобы самому сунуть голову в волчье логово, чертыхался он. Да еще забавляться, дергая зверя за усы!

– Стало быть, вы тоже любитель рассказывать всякие истории, – проговорил Нед. Было заметно, что он слегка смущен. – Вроде моего Джимми, да? Все эти сказки, о колдунах и чародеях, драконах и прекрасных девах до сих пор не дают вам покоя, я угадал?

– Нет-нет, я вовсе не seanchai, – вынужден был признаться Найалл. – Я всего лишь пытаюсь написать историю жизни трех моих друзей. Ну, мысленно нарисовать ее. Как комикс, понимаете? Только, боюсь, я не слишком далеко продвинулся в своих изысканиях.

«Колдун», всплеснув руками, негромко рассмеялся. Казалось, слова Найалла его позабавили.

– В виде комикса, говорите? Для детей? Я не ослышался? Как восхитительно! Ничего забавнее в жизни не слышал. Но почему бы вам вместо этого не поведать человечеству историю жизни Джима? Она ведь, наверное, гораздо драматичнее.

Найалл, все это время не сводивший с него глаз, слегка содрогнулся. Ему показалось, заглянув в янтарно-золотистые глаза Неда, он увидел его душу, как две капли воды похожую на душу его брата-близнеца… ощутил горячее дыхание зверя. Но в этот момент ему уже было все равно.

– Для чего? В конце концов он и сам только и делал, что рассказывал свою собственную историю – снова и снова, раз за разом, разве нет? А те бедняжки, которых он убивал… Что в итоге получали они? Две строчки в местной газете на последней странице да похороны в закрытом гробу.

Нед молча нажал ту же самую красную кнопку на подлокотнике кресла, что и в прошлый раз. Потом поднял голову и посмотрел на своего гостя. И Найалл заметил, как в глазах его промелькнуло что-то вроде сожаления… слишком искреннего, чтобы быть настоящим.

– Да, мне хорошо известна эта история, – кивнул он. – Легенда о принце, который сначала убивает своего искалеченного брата, а потом превращается в волка – вы ее имеете в виду? Слышал ее как-то по радио. Только вы услышали ее шиворот-навыворот. Впрочем, не вы один – все остальные, думаю, тоже. – В коридоре послышались приближающиеся шаги. Это, наверное, Тео, с замиранием сердца подумал Найалл. Или Отто. Или они оба. В горле у него разом пересохло. – Кстати, это я заставил Джима уехать отсюда – это хоть вы понимаете? Я выгнал его из этого дома! – Нед стукнул кулаком по коленке. – Я уже родился таким – с этим култышками вместо ног, – Джим тут ни при чем, он и не думал подстраивать, чтобы на меня упала лошадь. Я калека от рождения! Это был мой план, слышите?! Это я научил Джима, как разговаривать с женщинами, как обращаться с ними в постели, как очаровывать их и все такое. Я обучил его всему этому. Просто он воспринял все это слишком…

Стук в дверь помешал ему закончить.

– Минутку! – крикнул Нед. Потом оглянулся на Найалла. Глаза его были широко раскрыты, и, снова заглянув в них, Найалл невольно похолодел. Потому что сейчас он видел перед собой Джима – живого и здорового. Он забыл о покалеченных ногах, о том, что Джим давно мертв и похоронен, – магическое очарование, исходящее от этого человека, подчинило парня себе. Словно загипнотизированный, он смотрел в глаза Неда, и не мог оторваться. Сейчас он мог бы слушать его до скончания века – и верил бы каждому слову. – Как-то раз я вошел в комнату – и застукал его в постели с нашей старшей сестрой. Ее звали Эйслин. Насколько я помню, был конец лета. Они там не в игрушки играли, можете поверить мне на слово. Отец был в ярости. Он немедленно отправил ее в какую-то школу, в Швейцарию. Бедная девочка после всего этого никогда уже не стала прежней. Сделала оттуда ноги, так и не закончив школу, дурочка, связалась с каким-то французом, музыкантом – кажется, он был панком, – именно он в конце концов и посадил ее на иглу. Она похоронена здесь, неподалеку от дома. Кстати, не хотите взглянуть на ее надгробную плиту? Уверяю вас, я позаботился о том, чтобы ей поставили красивый памятник. И плита на нем в точности такая же, как и та, что я заказал для Джима. Думаю, вы ее видели – он похоронен на кладбище в том чертовом городишке… как его название? Ах да… Каслдаун… нет, не помню. Касл-как-то-там…

– Нет, благодарю вас, – поспешно отказался Найалл. – Мне пора. Если вы не возражаете, я пойду…

– В самом деле? – с неприятной насмешкой в голосе бросил Нед. – Куда это вы вдруг так заторопились? И потом – разве я могу позволить вам вот так взять и уйти? В конце концов, вам известно о моем брате больше, чем кому-либо. И потом… Разве нам нечего больше рассказать друг другу? С чего бы мне вас отпускать, а? Приведите мне хоть одну вескую причину, по которой мне стоило бы это сделать.

Найалл машинально сунул руку в рюкзак – и только потом вспомнил, что ножа там уже нет. Волчья голова над дверью насмешливо ухмылялась, скаля зубы, – казалось, несмотря на все усилия чучельщика, эта пасть вполне еще способна сомкнуться на горле…

– Потому, что вы до сих пор не можете спать по ночам – лежите в постели и пытаетесь понять, кто вы: такое же чудовище, как ваш брат, или в вас осталось еще хоть что-то человеческое, – проговорил он. Потом, встав, решительно распахнул дверь. И уже без страха взглянул в рыбьи глаза Отто. – Так что если я сейчас уйду отсюда, живой и невредимый, вы сможете записать пару-другую очков в свою пользу, слышите? И хотя бы одна спокойная ночь вам обеспечена.

В ответ он слышал еще одно слабое «би-ип» издыхающей батарейки – старая радиостанция пытается дать понять, что полностью с ним согласна. Нед молча кивнул Отто. И улыбнулся. Лицо его просветлело – казалось, он испытывает немалое облегчение.

– Отто, будь так добр, отвези нашего юного друга туда, куда он пожелает, – мягко проговорил хозяин. Потом повернулся к Найаллу, по-птичьи склонив голову на плечо. В глазах его мелькнул лукавый огонек – казалось, ему приятно, что он встретил достойного противника. Потом молча расстегнул и засучил рукав рубашки – татуировка с изображением двух мальчиков, держащихся за руки, была еще заметна. – А вы оказались крепким орешком, – одобрительно хмыкнул он. – И явно не по зубам моим цепным псам. Кстати, вы, наверное, прошли специальный курс обучения? Какие-нибудь особые тренировки, да?

– Вообще-то я почтальон, – пожав плечами, буркнул Найалл. – Правда, бывший. Штука в том, что меня недавно уволили.

– Великолепно! Обычный государственный служащий – а какой талант! Какая уверенность в себе! Вы ворвались сюда, в мой дом, словно ураган – обвинили меня черт знает в чем, после чего пообещали отпущение грехов, я раскаялся и отпустил вас с миром. Из вас мог бы получиться талантливый аферист, знаете ли! Думаю, мой покойный брат согласился бы с этим. – Нед порывисто наклонился вперед, словно стремясь вырваться из своего кресла, на многие годы ставшего для него тюрьмой, и улыбнулся. Найалл был уверен, что навсегда запомнит эту улыбку. – Кстати, мой юный друг, мы тут вовсе не такие злодеи, как вам, должно быть, кажется. Так что уж будьте так добры, спрячьте эту вашу самодовольную ухмылку, чтобы я ее больше не видел, хорошо? Надеюсь, у вас хватит порядочности больше не являться в мой дом.