Текст книги "В вихре страсти"

Автор книги: Кристи Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Не вижу ничего дурного: по-моему, «сквайр» звучит вполне достойно. – Она помедлила, в это время лакей ставил перед ней рыбное блюдо, и вежливо осведомилась: – А как вы предпочитаете проводить свободное время?

Он приподнял брови, ухмыльнулся и, плотоядно оглядев ее, прошептал:

– Я был бы счастлив на деле продемонстрировать свои предпочтения, миссис Смит.

Она подавила дрожь и улыбнулась:

– Очевидно, могли бы, но я приехала с лордом Сомертоном.

– Да, конечно. – Он снова скользнул взглядом по глубокому вырезу ее платья. – Если в вашем положении произойдут перемены, я рад был бы узнать об этом первым.

Викторию просто мутило от омерзения. Сомертон не ошибся – на этом приеме действительно присутствуют опасные выродки. Необходимо постоянно быть настороже.

Трапеза шла своим чередом в сопровождении скучных разговоров о погоде и политике. Виктория не испытывала большого интереса к подобным беседам, поэтому, не принимая в них участия, молча наблюдала за окружающими. Лорд Фарли и лорд Энкрофт, кажется, что-то увлеченно обсуждали, однако она сидела слишком далеко от них и не смогла уловить предмета их оживленной дискуссии.

Переведя глаза на Сомертона, она заметила, что он, беседуя с мистером Синглтоном, одновременно прислушивается к диалогу между лордом Брентвудом и еще каким-то мужчиной. Непонятно, что у него на уме. Прием явно не доставлял ему ни малейшего удовольствия. Зачем он так стремился сюда? Впрочем, быть может, его тайные мотивы не отличались особой сложностью, и он лишь преследовал цель переспать с хозяйкой дома.

Однако у Виктории создалось впечатление, что леди Фарли любит своего мужа. Тогда зачем Сомертону прикладывать столько усилий, чтобы заполучить именно Ханну? А уж привозить с собой другую женщину под видом любовницы в таком случае просто бессмысленно.

Нет, в его поведении есть что-то необъяснимо странное.

Энтони посмотрел на Викторию, сидящую рядом с Харди. Очевидно, стоило последовать совету Николаса и откровенно поговорить с ней, но он до сих пор не мог решиться на этот шаг. Женщинам такого сорта доверять невозможно. Он отлично понимал, что для нее главное – деньги. Лишь они имеют значение. И она без колебаний выдаст его с потрохами любому, кто заплатит больше. Тем не менее, сейчас она сидит рядом с Харди и, могла бы, прибегнув к разным хитростям, раздобыть информацию о нем. Хоть какую-нибудь. Ведь именно информация нужна Энтони буквально как воздух. А на этом приеме, похоже, ни один человек ничего не знает о Харди.

Подразумевалось, что Харди и лорда Фарли связывают некие деловые отношения. Однако пока они только обменялись друг с другом одной-двумя ничего не значащими репликами. Энтони уже в который раз задавал себе вопрос: не снабдили ли Эйнсуорта ложными сведениями?

Такое бывало раньше, может произойти и сейчас.

Трапеза, наконец, завершилась, и Энтони решил поговорить с Викторией. Возможно, она расскажет о Харди что-нибудь любопытное.

Обогнув стол, он расположился так, чтобы перехватить ее на выходе из столовой, и как только она приблизилась, крепко взял за руку и повел в спальню.

– Вас опять что-то не устраивает? – прошипела она.

– Уж не нарушил ли я ваши с мистером Харди планы? Она шагнула на верхнюю ступеньку и остановилась.

– Возможно, нарушили. Сегодня восхитительный день для санной прогулки.

– Превосходно. Значит, мы немедленно отправляемся кататься. – Энтони прошел по коридору и распахнул перед Викторией дверь в их апартаменты: – Надевайте пелерину и муфту, мы едем прямо сейчас.

Минуту назад он не собирался тратить время на Викторию, намереваясь сосредоточить свое внимание на Харди. Однако Николас не переносит холод, а, следовательно, останется в доме и сможет, если его попросить, часок понаблюдать за Харди вместо Энтони.

– Я не желаю… – начала она и затихла от одного его взгляда.

– Я вам плачу. Извольте исполнять то, что я говорю.

– Да, конечно, вы правы. Я сейчас оденусь, – согласилась Виктория и мгновенно облачилась в черную пелерину.

Он надел пальто и направился к выходу. Отдав приказание подготовить сани, он взял ее под руку и вывел из дома. От порыва ледяного ветра у него захватило дух, и он едва не вернулся обратно. Что за странная затея? Гораздо удобнее было бы поговорить в спальне.

У горящего камина. Неподалеку от просторной кровати.

Господи, с какой скоростью его мысли меняют направление и устремляются совершенно не в то русло?!

Энтони тряхнул головой, изгоняя прочь плотские фантазии. Виктория никогда не будет снова принадлежать ему и находится здесь единственно для того, чтобы притворяться его любовницей. Между ними стоит их общее прошлое. Иначе он давно переспал бы с ней, и она уже почти наскучила бы ему. В точности как все те женщины, с которыми он бывал близок до сей поры.

Подоткнув меховой полог, Энтони взял вожжи из рук помощника конюха. Лошади тронулись с места, и сани плавно заскользили по свежему снегу. Энтони посмотрел на Викторию и улыбнулся – в ее глазах горел огонек радостного возбуждения.

– Возьму на себя смелость предположить, что вы никогда не совершали санных прогулок?

Она кивнула и с придыханием произнесла:

– Никогда.

Ух, какие у нее красные щеки!

– Вы не замерзли?

– Нет. – Виктория огляделась по сторонам. – Как здесь красиво!

Энтони придержал лошадей и, не спеша, посмотрел вокруг. Белоснежные поля, серебристые деревья, тишина, прерываемая только криками птиц. Такое впечатление, что на всей земле остались лишь два человека – он и она.

Однако ему нужно выполнить задание. Только и всего. А Виктория… Что ж, если она поможет ему, тем лучше.

– Как вам понравился мистер Харди? – поинтересовался он.

– Вы его хорошо знаете?

– Нет. А вы?

Виктория вздрогнула – то ли от холода, то ли от предположения о том, что она хорошо знакома с Харди.

– По-моему, он ничем не отличается от большинства джентльменов, присутствующих на приеме. Распущенный мужчина, заинтересованный единственно в удовлетворении собственных желаний. Энтони сжал кулаки:

– Неужели?

– Он беззастенчиво разглядывал мое декольте, хотя знал, что я здесь не одна. А потом сообщил, что был бы рад услышать о нашем с вами расставании.

– В самом деле? – Мысль о том, что Харди делал Виктории непристойные предложения, когда ее любовник сидел за тем же столом, привела Энтони в ярость. Но как, скажите на милость, подобраться ближе к этому субъекту, не вызывая у него подозрений? – Не могу понять, почему вас возмущает его поведение. Разве для женщин вашей профессии похотливые взгляды мужчин не становятся привычными?

Он видел, как изменилось ее лицо, и ждал, что она опровергнет оскорбительное предположение. Но она молча отвела глаза, и у него больше не осталось сомнений на ее счет.

– О, смотрите! – воскликнула Виктория, указывая на оленя, показавшегося на опушке леса. – Он очень красивый.

– Она очень красивая, – поправил он.

– Как вы определили, что это она?

– По отсутствию рогов.

– О! – смущенно вымолвила Виктория, и ее румяные от мороза щеки покраснели еще больше.

– Откуда вам знать, если вы никогда не видели оленей? – тихо сказал он, почему-то желая смягчить возникшую неловкость.

– Мы собираемся ехать дальше? У вас есть еще вопросы касательно мистера Харди? Или, возможно, вы еще не закончили клеймить меня позором?

Проигнорировав ее последнее замечание, он взялся за вожжи, и лошади тронулись с места.

– Он говорил вам о чем-нибудь еще?

– Нет. Он беседовал о погоде и политике с мистером Синглтоном.

– О политике?

Виктория пожала плечами под меховой полостью:

– Я не особенно прислушивалась.

– Почему? – резко спросил Энтони.

Она повернулась и с недоумением взглянула на него:

– Потому что меня не интересуют ни политика, ни мистер Харди. С какой стати я должна была прислушиваться?

Все верно, раз он ничего не рассказал ей о своей секретной миссии, зачем она станет проявлять внимание к тому, что говорит Харди.

Энтони испустил тяжкий вздох, тотчас превратившийся на морозе в облачко пара.

– Разумеется, вас не должна интересовать политика, – вымолвил он наконец.

Виктория склонила голову набок:

– Мне стоило послушать?

В чем ей никак не откажешь, так это в недюжинной сообразительности.

– Возможно, это было бы полезно.

– Не хотите объяснить, для чего?

– Нет, Виктория, не могу. Простите.

Он искренне сожалел о том, что не может сказать ей правду. Хитрой женщине, вероятно, удалось бы сблизиться с Харди и разгадать его намерения куда быстрее и лучше, чем самому Энтони. Однако об этом не могло быть и речи. Он не имел права подвергать ее опасности.

– Хорошо, – холодно произнесла Виктория. – Нам придется провести здесь целую неделю?

– Не уверен.

– Когда вы будете уверены?

– Я дам вам знать. – Он развернул лошадей, желая поскорее оказаться в доме. – Почему вы так торопитесь обратно в Лондон? Я думал, вам понравится небольшое загородное путешествие.

– Я скучаю по детям.

Нуда, конечно. Он саркастически усмехнулся про себя. Скорее всего, ей просто не терпится избавиться от него.

– Понимаю.

– Если я смогу чем-то помочь и ускорить наш отъезд, вы обратитесь ко мне? – тихо спросила Виктория.

Ему хотелось ответить «нет». И хотелось ответить «да». В конце концов, он выбрал нечто среднее:

– Возможно.

Глава 12

После необычной прогулки на санях Виктория сразу поднялась в спальню. Слава Богу, Сомертон решил задержаться внизу с лордом Энкрофтом. Интересно, чем он займется потом? Она уже практически не сомневалась, что он приехал в дом Фарли, руководствуясь некими скрытыми побуждениями. Причем эти тайные мотивы каким-то образом связаны с Энкрофтом и Харди.

Виктория медленно прошлась по комнате. Почему его так занимает Харди? Рассчитывать на откровенность Сомертона явно не приходится. А если попытаться выведать какие-нибудь сведения у леди Фарли?

Хорошая мысль. Поговорить с Ханной в любом случае полезно, хотя бы для того, чтобы получить более четкое представление о самом Сомертоне.

Виктория направилась в гостиную, присела за бюро и набросала короткую записку, предупреждая Сомертона, что пошла к леди Фарли.

Хорошо бы успеть поговорить с Ханной до того, как наступит время переодеваться к обеду.

Она устремилась к выходу, но почувствовала настоятельную потребность задержаться по естественной надобности. Виктория едва успела закончить свои дела за ширмой в спальне, когда услышала звук открывающейся двери, и замерла, затаив дыхание.

– Если ее нет в комнате, мы сможем спокойно поговорить здесь, – тихо предложил Сомертон.

Судя по звуку шагов, он вошел в гостиную и остановился. Вот бы эти шаги поскорее и вовсе удалились из апартаментов!

Виктория тихонько опустилась на скамеечку за ширмой и принялась ждать.

– Она у Ханны, – сказал Сомертон.

Должно быть, он прочел оставленную на бюро записку. Возможно, именно сейчас у нее появилась возможность понять, что к чему.

– Ты все еще ничего не сказал ей?

Это голос лорда Энкрофта.

Виктория почувствовала, как ее щеки горят от стыда. Господи, только бы мужчины не вошли в спальню!

– Я не могу ей доверять, – ответил Сомертон. – Николас, она воровка.

– Ты вообще женщинам не доверяешь, – заметил Энкрофт. – Но я полагаю, что она способна тебе помочь.

– Каким образом?

– Воспользуйся ею, чтобы добраться до Харди. Глаза Виктории расширились. Похоже, ее подозрения подтверждаются.

– Она находит его распутным типом, – сообщил Сомертон. – За столом он таращился на ее декольте, не смущаясь тем, что она находится под моим покровительством.

Николас рассмеялся:

– Обычно ты ведешь себя точно так же. Тем не менее тебя она не находит распутным.

– Нет, в ее глазах я несравненно хуже любого распутника, – пробормотал Сомертон.

– О чем ты?

– Не важно.

Почему Сомертон решил, что она думает о нем так плохо? Конечно, он не всегда поступает как истинный джентльмен, однако не идет ни в какое сравнение с тошнотворным Харди. Напротив, в присутствии Сомертона Виктория испытывала напряжение совсем иного рода, куда более похожее на восторженное возбуждение.

– Я не в состоянии настолько сблизиться с Харди, чтобы выяснить, получил ли он послание. Сегодня утром я обыскал его комнату и ничего не нашел.

– Если ты не желаешь использовать мисс Ситон, то мне остается предложить тебе сыграть с Харди вечером в карты. Попробуй подружиться с ним.

«Мисс Ситон»! Энкрофту известно, как ее зовут. Откуда… если не от Сомертона? Как он мог? Зная, насколько для нее важно сохранить свое имя в секрете? Какая подлость!

Виктория поджала губы, затем отбросила прочь обиду и вновь вся обратилась в слух.

– Мне нужно только заполучить послание, тогда я смогу немедленно уехать отсюда.

Николас хмыкнул:

– А заодно убежать от соблазна.

Сомертон пробурчал что-то невнятное. Виктории не удалось разобрать ни слова.

Что за письмо он ищет? Если ей удастся помочь ему, они смогут тотчас покинуть этот проклятый прием и вернуться в Лондон. Тогда она окажется на безопасном расстоянии от Сомертона до того, как потеряет способность сопротивляться его обаянию. Необходимо срочно придумать, каким образом оказать ему содействие:

Энкрофт предложил использовать ее, чтобы подобраться ближе к Харди. Действительно, если письмо у этого субъекта, она, вероятно, сможет украсть его. Но как узнать, когда именно вожделенное послание будет у Харди?

– Сомертон, пусть мисс Ситон пошарит у него в карманах.

Боже, Энкрофт и об этом знает!

– Нет, я не стану ее использовать. Она здесь только для того, чтобы Фарли утихомирился и не ревновал ко мне свою жену.

– Когда он, наконец, поймет, что Ханна его любит? – спросил Николас.

– Не раньше, чем она прекратит смотреть на меня так, словно желает затащить в постель прямо у него на глазах.

Виктория прислушалась к шагам мужчин. Господи, только бы они не направились в ее сторону! Дверь, негромко скрипнув, отворилась… затворилась… и наступила тишина. Кажется, удалились, причем оба. По крайней мере, Виктория от души на это надеялась. Нетрудно представить себе, в какое бешенство пришел бы Сомертон, если бы обнаружил, что она подслушивала их разговор.

Замерев в неподвижности, она подождала, не раздастся ли какой-нибудь звук, указывающий на присутствие Сомертона. Затем встала, выглянула из-за ширмы и обвела глазами спальню. Никого нет. На цыпочках, подкравшись к дверному проему, она прижалась к стене и, вытянув шею, заглянула в гостиную. Слава Богу, пусто.

Поскольку надобность в разговоре с Ханной отпала, Виктория бросила свою записку в огонь, села рядом с камином и задумалась. Конечно, необходимо узнать побольше о Харди, однако желательно при этом не вызвать ничьих подозрений. Придется проявить изобретательность.

А когда двери распахнулись и, на пороге появился Сомертон, она поняла, что должна поторопиться. При каждом взгляде на него у нее оставалось все меньше сил противиться его привлекательности.

– Что вы здесь делаете? – спросил Энтони, закрыв за собой дверь. – Я полагал, вы у леди Фарли.

Она пожала плечами:

– Мне нужно было подумать и побыть в одиночестве, поэтому я вернулась сюда. Кроме того, пора переодеваться к обеду.

– Сегодня вечером наденьте синее бархатное платье, – сказал он и бросил сюртук на кресло.

– Почему?

Неужели она не знает, как идет ей этот наряд? Или, возможно, просто жеманится.

– Оно сочетается с цветом ваших глаз.

– Сомертон, – начала Виктория и замолчала.

– Да?

– Как вы думаете, мы можем несколько минут поговорить?

Он сел напротив и внимательно посмотрел на нее:

– Все зависит от темы.

– Я сплю в одной постели с человеком, о котором практически ничего не знаю. Мне кажется, будет лучше, если мы познакомимся немного поближе.

– Какое это имеет значение? Ваша задача только притворяться моей любовницей. – Он ответил ей как обычно, но ее предложение заинтересовало его.

Глядя на огонь в камине, она кивнула и пробормотала:

– Конечно.

– Что вы хотите знать? – примирительным тоном спросил Энтони.

– Что-нибудь. Например, живы ли ваши родители. Есть ли у вас братья и сестры…

Очевидно, можно без особого ущерба рассказать ей немного о себе.

– Мой отец жив, и у меня есть сестра. Ей двадцать лет.

– О, – протянула Виктория без всякого выражения. Ей нужны подробности?

– Дженна, моя сестра, обручена с лордом Линдалом. Они должны пожениться после Рождества.

Она наклонила голову и слегка улыбнулась:

– Судя по вашему тону, вы не испытываете по этому поводу особой радости.

Не слишком ли она проницательна?

– Линдал хороший человек.

– Но?…

– Я не уверен в чувствах сестры к нему.

Не вставая с кресла, Виктория подалась вперед:

– Тогда вы должны остановить их. Вы же не позволите вашей сестре выйти замуж, если она сомневается в своих чувствах? Брак – это пожизненное обязательство. Совершенно необходимо, чтобы она любила мужа.

Стоит ли придавать такое значение любви? История его матери скорее убеждала в обратном. Любовь к мужу не принесла ей ничего, кроме страданий. Как знать, вероятно, Дженне лучше обвенчаться с Линдалом. Если она его не любит, он не сможет причинить ей боль.

– Любовь ничего не решает, – пробормотал Энтони, отрешенно глядя на огонь.

– Кто вас так глубоко ранил? – прошептала Виктория. Он обернулся к ней:

– Никто.

Кажется, она собиралась спросить его о чем-то еще, но вдруг передумала.

– Теперь о вас, мисс Ситон.

– Обо мне, лорд Сомертон?

– Меня по-прежнему интересует, как торговке апельсинами удалось переехать в отдельный дом и организовать приют для сирот.

От взгляда ее голубых глаз повеяло холодом.

– Я думала, вы уже пришли к определенным выводам. – Она встала и направилась в спальню.

Проклятие! Какая разница, чем она занималась все эти годы? И, скорее всего, продолжает заниматься, по сей день.

Энтони задумчиво смотрел, как языки пламени лижут стенки камина. На самом деле, задавая вопрос, он боялся услышать ответ. Потому что винил себя в том, что с ней стало. Если бы он не тронул ее той ночью, возможно, ее жизнь была бы совершенно иной.

Он сокрушенно покачал головой и отправился в спальню, желая посмотреть, что делает Виктория. Она стояла за ширмой и пыталась расстегнуть платье.

– Почему вы не позвали горничную?

– Я справлюсь сама, – пробормотала она, пытаясь дотянуться до пуговиц.

– Нет, не справитесь.

Он подошел к ней, чтобы помочь, и тут же оказался во власти греховных помыслов. Но можно ли остаться равнодушным, когда одну за другой расстегиваешь маленькие пуговички, вдыхаешь едва уловимый аромат лаванды, исходящий от ее тела, и видишь перед собой жемчужную, нежную кожу.

Энтони слушал, как часто дышит Виктория, и пытался разгадать природу ее очевидного волнения. Она не могла желать близости с ним после того, что случилось десять лет назад. Но это нисколько не умаляло его вожделения. По сути, оно не покидало его все последние дни.

– Вы уже закончили? – чуть хрипловато поинтересовалась она.

Будь его воля, он бы на этом не закончил.

– Да.

– В таком случае позвольте мне снять платье без свидетелей.

– Конечно.

Он подошел к шкафу и достал свой костюм. Нужно было нанять для нее личную горничную. Ханна предложила пользоваться услугами своей служанки, но он понимал, что Виктория не захочет беспокоить Ханну по таким пустякам, как смена платья. В результате в роли горничной приходится выступать ему самому.

– Сомертон?

– Да?

– Вы не могли бы теперь застегнуть эти ужасные пуговицы?

– К вашим услугам.

По крайней мере, на этот раз он будет одевать ее, а не раздевать.

Собравшись с силами, он вернулся за ширму, быстро разделался с пуговицами и подождал, пока Виктория повернется к нему. Тысяча чертей! О чем он думал, когда заказывал для нее такое платье? Сапфировая синева бархата подчеркивала красоту ее глаз. А глубокий вырез выставлял напоказ соблазнительную ложбинку, разделяющую ее маленькие груди.

– Сомертон, с вами все в порядке?

Вот уж нет. Он находился в полном беспорядке с того момента, как увидел ее в этом платье. Иначе его не посетила бы сейчас наистраннейшая мысль запереть Викторию в комнате, чтобы никто другой на нее не смотрел.

– Со мной все просто прекрасно,– грубовато отрезал он. Виктория прошла мимо, слегка пожав плечами:

– Очень хорошо.

Он на мгновение задержался, чтобы перевести дыхание. Она не понимает, что с ним творится. И не должна понять. Она возненавидит его, если он не сможет скрыть своего вожделения. Впрочем, похоже, у нее уже возникли некоторые подозрения.

Переодевшись в вечерний костюм, Энтони подал Виктории руку, и они спустились в большую гостиную, где лакеи разносили херес. Она взяла бокал, поднесла к губам, и Энтони, глядя на нее, вновь припомнил тот вечер, когда на ступенях церкви Святого Георгия предложил ей выпить бренди прямо из бутылки.

К ним приблизилась Ханна с таинственной улыбкой на устах:

– Миссис Смит, лорд Сомертон, добрый вечер.

– Леди Фарли, вы сегодня неотразимы, – ответил он. Виктория произнесла что-то невразумительное и смерила его взглядом.

– Как вам понравилась санная прогулка? – игриво осведомилась Ханна.

– Замечательно! – сказала Виктория.

– Немного прохладно, – добавил Энтони, слегка изогнув бровь и глядя на Викторию.

– О, Сомертон! – мягко рассмеялась Ханна. – Вероятно, вам стоило вернуться с ней в спальню и там отогреть ее сердце.

Виктория напряженно застыла.

Сомертон взглянул на нее с легкой усмешкой:

– Вероятно, стоило.

Ханна, весьма довольная собой, удалилась, а Виктория прошипела:

– Как вы смеете смущать меня подобным образом?!

– Вы до сих пор не поняли, что я смею делать все, что мне заблагорассудится?

Виктория выдернула руку и пошла прочь. Сомертон невозмутимо ждал, когда она осознает, что допустила ошибку. Оглядевшись по сторонам, она нехотя возвратилась к нему.

– Не говорите ни слова, – прошептала она. – Я вернулась к вам только потому, что больше никого здесь не знаю.

– Не забывайте, вы должны изображать мою любовницу. Полагаю, вам нужно вспомнить об этом и прекратить смотреть на меня столь свирепо.

– Разумеется, – огрызнулась Виктория. – Разве я могу забыть о человеке, который мне платит?

Он едва удержался от смеха – настолько ядовито звучал ее голос.

– Вот именно, миссис Смит. Я решаю, что и когда вы будете делать.

– Только в пределах нашего делового соглашения.

Войдя вместе с ней в обеденный зал, Сомертон заметил, что ее место за столом вновь находится рядом с Харди, и нахмурился. Может быть, Виктория попросила об этом Ханну, когда разговаривала с ней сегодня днем? Но Ханна никогда не согласилась бы, ведь она думает, что Виктория его любовница.

Если только Виктория не раскрыла Ханне все секреты!

Сегодня вечером у них состоится чрезвычайно обстоятельная беседа. Он непременно получит ответы на свои вопросы.

Виктория подцепила вилкой небольшой кусочек фазана и принялась сосредоточенно пережевывать его. Ей хотелось любым способом избежать разговоров с мистером Харди. Хотя на самом деле ей следовало бы как раз вовлечь его в беседу и попробовать разузнать что-нибудь полезное.

Ее взгляд скользнул туда, где этот несносный Сомертон сидел рядом с лордом Бингемом. Старый граф откровенно клевал носом и явно не годился в собеседники.

Сомертон заметил, что она смотрит на него, и слегка приподнял брови. Удивительно, до какой степени он не уважает женщин. Почему? Кто обидел его так жестоко? Ей очень хотелось рассказать ему всю правду о себе. Однако нельзя раскрывать свои тайны человеку, который вовсе не настроен на взаимную откровенность.

– Миссис Смит, я слышал, в программу сегодняшних увеселений входят танцы, – сообщил мистер Харди, сделав глоток вина. – Не оставите ли вы за мной хотя бы один танец?

Танцы! О Боже, она здесь абсолютно не на месте!

– Искренне сожалею, мистер Харди, но я вынуждена вам отказать.

Он нахмурился, очевидно, сочтя ее ответ невежливым. Однако она при всем желании не могла ответить ему согласием. Вероятно, с ролью содержанки она справлялась неплохо, но притворяться истинной леди – невыполнимая задача.

– Быть может, в другой раз, – добавила она, пытаясь сгладить неловкость.

– Полагаю, вы прибережете все свои танцы для Сомертона?

Виктория могла бы поклясться, что в его словах прозвучала легкая нотка ревности. Если бы удалось раздобыть послание, необходимое Сомертону, они бы скорее вернулись домой. К сожалению, для этого придется флиртовать с Харди.

– Мистер Харди, днем я повредила ногу, и сегодня не буду танцевать ни с кем.

– Что-нибудь серьезное?

Она улыбнулась ему и почувствовала на себе обжигающий взгляд Сомертона.

– Ничего страшного. Просто небольшой вывих. Должно быть, я не заметила под снегом камень и оступилась.

– Вам лучше оставаться в доме, здесь вы в безопасности. В санях наедине с Сомертоном она чувствовала себя куда более защищенной, чем рядом с Харди в зале, заполненном людьми.

– Я последую вашему совету.

– Скажите, миссис Смит, – он замолчал и украдкой огляделся вокруг, словно желая удостовериться, что Сомертон на них не смотрит, – давно ли вы с, Сомертоном вместе?

– Всего несколько недель. Он наклонился и спросил:

– Вы счастливы с ним?

– До некоторой степени, – уклончиво ответила Виктория. – Он не всегда радует меня.

– Я мог бы радовать вас, – прошептал он. – Позвольте мне радовать вас, миссис Смит.

– Я подумаю об этом.

– Сделайте одолжение, – произнес Харди, плотоядно улыбнувшись.

Благодарение Богу, обед закончился, избавив Викторию от дальнейших, фривольных предложений. Дамы удалились в большую гостиную, где их ожидали чай и горячий сидр, а джентльмены занялись сигарами и бренди.

Леди Фарли опустилась на диван и похлопала ладонью рядом с собой:

– Миссис Смит, пожалуйста, посидите со мной. Господи, о чем Ханна собирается с ней говорить?

– Да, мэм.

– Энн, нам нужно побеседовать. – Она махнула рукой, давая знать остальным дамам, что они могут не беспокоиться и продолжать заниматься своими делами. – От меня не укрылась некоторая напряженность между вами и лордом Сомертоном.

Виктория молча кивнула.

– Я также заметила взгляды мистера Харди. – Она наклонилась к Виктории: – Он интересует вас?

– Я, мало что знаю, об этом джентльмене.

От души желая, чтобы этот разговор, вечер, прием у Фарли поскорее остались в прошлом, она потянулась к бокалу и, вдохнув пряный аромат горячего напитка, слегка улыбнулась; Как бы туго ни было с деньгами, но от сладкого сидра на Рождество она никогда не отказывалась, хотя бы в такой малости раз в год давая себе поблажку.

– Мистер Харди второй сын в семье. Вам лучше оставаться с Сомертоном. Он несравнимо богаче.

Зачем леди Фарли настойчиво подталкивает ее к Сомертону? Несомненно, Ханна прежде была близка с ним, тем не менее, сейчас она хочет видеть рядом с Сомертоном Викторию. Совершеннейшая бессмыслица. Впрочем, возможно, Ханна озабочена исключительно тем, чтобы ее муж спокойнее воспринимал присутствие Сомертона в своем доме. Вероятно, в этом и заключается объяснение.

– Вы правы, однако мужские достоинства не всегда измеряются только количеством денег, – ответила Виктория. – Быть может, кампанию мистера Харди я нахожу более приятной. Хотя, кажется, он вовсе не склонен к общению с кем-либо за пределами обеденного стола.

Ханна тихо рассмеялась:

– Как и Сомертон. Харди приехал сюда исключительно для того, чтобы обсудить с моим мужем деловые вопросы.

– А какого рода деятельность их объединяет? Ханна наклонила голову и слегка нахмурилась:

– Я никогда не вмешиваюсь в дела мужа.

– Разумеется, – пробормотала Виктория.

Увидев, что леди Фарли насторожилась, она осознала свой промах и сочла за лучшее быстро сменить тему и поговорить о том, как Ханна планирует завтра украсить дом к Рождеству.

Наконец мужчины присоединились к дамам, и хозяйка пригласила гостей в бальный зал, где желающих потанцевать ожидали музыканты, а остальных – карточные столы. Сомертон неторопливо подошел к Виктории, она взяла его под руку, и они молча направились в бальный зал.

– Приятно провели время за обедом? – в конце концов, поинтересовался Сомертон, прерывая затянувшееся молчание.

– Разве вы не видели, кто сидел рядом со мной? Как я могла получать удовольствие от обеда, когда Харди приставал ко мне? – Ее передернуло от омерзения, едва она подумала о Харди.

Сомертон хмуро сдвинул брови:

– Вы не просили Ханну посадить его рядом с вами?

– Чего ради?

– Я могу только догадываться. Вероятно, вы присматриваете себе покровителя, который даст вам больше, чем несколько фунтов за ночь.

Виктория оцепенела. Конечно, ее мнение для нее ровным счетом ничего не значит, но сколько можно терпеть оскорбительные выпады? Она страшно хотела без промедления высказать ему всю правду, однако опасалась невольно выдать чужие тайны, которые обещала хранить.

Нет, куда благоразумнее просто игнорировать его. Виктория сосредоточила свое внимание на танцующих парах. Они плавно кружились по залу в изумительной гармонии друг с другом и с мелодией, которую играли музыканты. О, если бы она умела танцевать! Сомертон крепко прижал бы ее к себе, и они скользили бы по паркету, словно в волшебном сне…

Музыка стихла. Некоторые пары покинули зал, другие пришли им на смену.

Леди Фарли и мистер Харди тоже приготовились танцевать, и Сомертон, взглянув на них, повернулся к Виктории.

– Я приглашаю вас, – сказал он, но его слова прозвучали не как приглашение. Это был приказ.

Она судорожно сглотнула. С чего он вообразил, что она умеет танцевать? Или он желает поиздеваться над ней?

– Я не могу.

– Простите?

– Я не могу танцевать с вами.

– Я плачу вам за то, чтобы вы исполняли роль любовницы. Раз так, вы будете танцевать со мной.

Он решительно повел ее вперед. Виктория остановилась и в ужасе посмотрела на него. Он стремится унизить ее. Ничем иным его поведение объяснить невозможно.

– Я не стану танцевать с вами. Он взглянул на нее и усмехнулся:

– Конечно, мне давно пора усвоить, что настоящая шлюха ничего не делает даром. Не беспокойтесь, я доплачу вам за танец.