Текст книги "В вихре страсти"

Автор книги: Кристи Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Ты спасла Викторию, – пробормотал Энтони.

– Это она спасла меня. Благодаря ей я сохранила свою дочь. – Леди Уайтли посмотрела на него: – Да, я не могу растить ее сама. Но у меня, по крайней мере, есть возможность в любую минуту войти в соседнюю дверь и увидеть своего ребенка. А теперь расскажи мне историю ваших с Викторией взаимоотношений. С самого начала и по сегодняшний день.

Не вдаваясь в излишние подробности, Энтони изложил факты десятилетней давности, а когда перешел к более близким событиям, испытал острое чувство вины за то, как повел себя с ней сегодня утром.

Мать слушала очень внимательно и под конец спросила:

– Для меня так и осталось неясным: она только изображала твою любовницу или была ею?

– Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос.

– В таком случае, полагаю, я знаю ответ. – Покачав головой, мать устремила взгляд на свою зеленую шелковую юбку. – Скажи, почему ты пришел в ярость, когда увидел Бронуин? Тебя возмутило само ее существование или то, что ее от тебя скрывали?

– Последнее. Если уж у меня есть ребенок, то я приложил бы все усилия к тому, чтобы вырастить его самостоятельно.

Именно так поступил Николас. Он никому не отдал свою дочь, и Энтони уважал его за это. Особенно когда узнал, как настрадалась в детстве Софи из-за того, что их отец принял иное решение.

– Ты любишь Викторию?

Он не хотел отвечать на этот вопрос даже самому себе.

– Это не имеет значения.

Леди Уайтли поджала губы и подняла глаза к потолку.

– Ты ошибаешься, Энтони. Это имеет значение. Если бы твой отец любил меня, моя жизнь была бы совершенно другой.

– Ты жалеешь о том, что оставила его.

– Иногда, – задумчиво ответила она. – Я сделала выбор. Возможно, не самый удачный. Но это было мое решение.

– Расскажи мне о Бронуин, – попросил он, желая узнать побольше о своей новоявленной сестре.

– Виктория превосходно с ней обращается. О лучшем и мечтать невозможно.

– Бронуин – необычное имя. Мне следовало самому обо всем догадаться. Ты назвала ее в честь своей матери.

Энтони вновь подумал о том, что должен извиниться перед Викторией, причем как можно скорее, однако он не мог уйти, не разобравшись во всем до конца.

– Я никак не могу понять, почему Бронуин так похожа на Дженну. В этом есть что-то сверхъестественное. Ведь Дженна унаследовала скорее отцовскую внешность, чем твою.

Мать густо покраснела.

– Я не говорила, что Бронуин твоя сестра только наполовину.

– Силы небесные! Ты позволяешь ему тебя…

– Не смей произносить при мне это слово! – жестко потребовала мать. – За восемнадцать лет твой отец приходил сюда всего несколько раз.

– Ты могла отказать ему.

– Энтони, он все еще мой муж. И вправе требовать от меня исполнения супружеских обязанностей.

Он посмотрел на ее смущенное лицо:

– Тебе не хочется отказывать ему, не так ли? Черт возьми, ты до сих пор его любишь.

Она пожала плечами:

– Совсем немного. Признаю, я получаю удовольствие от его визитов. Но гораздо больше радуюсь, когда он уходит. Мы с твоим отцом слишком эмоциональная пара. Это хорошо в постели, но не в семейной жизни в целом.

Энтони встал и снова подошел к окну.

– Он знает про Бронуин?

– Нет. Если бы я сказала ему, он забрал бы ее у меня. И я больше никогда не увидела бы ее. Одну дочь я уже потеряла и не собираюсь терять вторую.

Он понимал ее. Жгучая обида, которую он испытывал, когда думал, что пропустил девять лет жизни своей дочери, не шла ни в какое сравнение с постоянной болью матери. Уходя от мужа, она не собиралась бросать детей. Просто не выдержала предательства, совершенного любимым человеком.

– И все-таки я не понимаю, как ты могла впустить его в свою спальню, после того как он поступил с тобой.

– Скажи откровенно, если бы ты сегодня женился, ты смог бы забыть Викторию? И не стал бы вспоминать о том, что происходило между вами? О том, как она прикасалась к тебе? Как целовала?

– Я не считаю возможным обсуждать такие вещи со своей матерью, – отрезал Энтони.

– Но это не помешало тебе допрашивать меня о моей интимной жизни.

– Меткое замечание, – отозвался он. – Впрочем, все это не важно. Я найду жену и буду ей верен.

– А во сне будешь видеть Викторию, – прошептала она.

– Прекрати, – потребовал Энтони. – Разве не ты убеждала меня в том, что женитьба на добропорядочной особе решит все мои проблемы?

– Это было до того, как ты полюбил.

– Я ни разу не произнес слова «любовь». Леди Уайтли рассмеялась:

– Тебе не нужно ничего говорить, Энтони. За время нашей беседы ты столько раз посмотрел на дом Виктории, что я сбилась со счета.

Энтони прикрыл глаза и прижался лбом к оконному стеклу:

– У ее дома стоит экипаж. Мне просто любопытно, кто к ней приехал.

– Присмотрись к экипажу – может быть, узнаешь, чей он.

– Кажется, такой есть у леди Фарли, – нахмурился он. Странно. Откуда здесь взялась Ханна? Виктория не желала, чтобы кто-то знал, кто она и где живет.

– Три дня назад я видела ее сестру, – небрежно сказала мать.

– Сестру леди Фарли? Лили Хэтфилд?

– Да, мы встретились, когда я выбирала портьеры. Она очень повеселела с тех пор, как лечится у нового доктора. Он пришел к выводу, что ей нужно есть больше мяса. Она последовала его совету, окрепла и прекрасно себя чувствует.

Энтони нервно сглотнул и снова взглянул на экипаж. Ханна сказала Николасу, что ее сестра при смерти.

– Энтони, в чем дело?

В эту минуту он увидел Ханну. Она вывела Викторию из дома и практически втолкнула в экипаж.

Проклятие! Именно Ханна – сообщница Харди.

– Викторию похищают.

Глава 24

Ханна оказалась на удивление сильной женщиной, и вырваться из ее цепких рук было совершенно невозможно. Понимая, что помощи ждать неоткуда, Виктория сопротивлялась, как могла. И, хорошенько прицелившись, наступила каблуком на ногу противнице. Однако в ответ получила весьма ощутимый удар локтем под ребра.

– Ты, маленькая дрянь, немедленно полезай в экипаж, или я прикончу тебя, – злобно прошипела Ханна.

– Воля ваша, – язвительно ответила Виктория. – Но тогда вы не получите того, что вам нужно.

О цели похищения можно только гадать, но, по-видимому, Ханна приехала за письмом, которое Сомертон выкрал из кармана Харди. Дверца экипажа открылась, и – о ужас! – Виктория увидела отвратительно ухмыляющегося Харди.

– Может быть, нам нужна только ты сама, – заявил он, схватил ее за руку и рывком втащил в экипаж.

– Отпустите меня! – пронзительно вскрикнула Виктория, падая на пол между сиденьями.

Ханна пинком отодвинула ее в сторону, торопливо забралась внутрь и захлопнула дверцу. Экипаж тронулся с места и покатил в неизвестность, увозя Викторию, прочь от всего, чем она дорожила. Позади остался дом. А в доме – дети. Только они видели, что произошло. Мэгги ушла к мяснику за говядиной для рагу, а у судомойки на кухне слишком много дел, чтобы прислушиваться к посторонним звукам.

В любом случае лежать носом вниз в ногах у Ханны и Харди Виктория не собиралась. И показывать врагам свой испуг – тоже. Она вскарабкалась на сиденье напротив Харди и постаралась придать своему лицу невозмутимое выражение.

У нее на руках имелись кое-какие козыри. Вернее, один козырь, зато весьма внушительный. К счастью, она успела прихватить с собой ридикюль, в котором до сих пор лежал пистолет Сомертона. Вопрос в том, стоит ли сейчас пускать его в ход.

Харди наверняка вооружен. Кучер, возможно, тоже. А Ханна? У дверей дома она угрожала убить Викторию. Скорее всего, это просто фигура речи, но кто знает? Нет, в экипаже стрелять бессмысленно. Остается надеяться на то, что рано или поздно Виктория останется наедине с кем-то из них и сможет использовать единственный заряд пистолета самым эффективным образом. А пока необходимо проявить терпение и попытаться понять, каковы их планы.

– Не соизволит ли кто-нибудь из вас объяснить мне, что происходит? – спросила она.

Ханна посмотрела на нее:

– Мы поговорим об этом позже.

– Когда?

– Когда надо. И где надо, – гаркнул Харди. Ханна повернулась к нему:

– Не орите на нее. Во всем виноваты именно вы, безвольный болван. Если бы вы думали о деле, а не о ней, у нас было бы куда меньше проблем.

– Тут уж ничего не поделаешь, – хрипло отозвался Харди. – Любому известно, как мне нравятся маленькие блондинки. А у нее еще глаза голубые. Я и сейчас едва сдерживаюсь, меня рядом с ней прямо распирает от возбуждения.

– Вы совершеннейшая свинья, – поморщилась Ханна. – И опять думаете вот этим местом, – она брезгливо указала на его вздыбившиеся брюки, – а не головой.

Виктория больше не задавала вопросов и, отвернувшись к окошку, пыталась хоть что-нибудь разглядеть сквозь узкую щель в шторке. Смутные очертания домов указывали на то, что там, снаружи, по-прежнему Лондон.

Когда экипаж, совершив бесчисленное количество поворотов, наконец, остановился, Харди обратился к Виктории:

– Сейчас ты выйдешь и поднимешься по ступеням, как истинная леди. Понятно, что ты таковой не являешься, но еще разок притвориться сможешь, не так ли? А если откроешь рот на улице или в доме, я пристрелю тебя.

– Где мы? – спросила Виктория, увидев перед собой большой особняк.

Ханна улыбнулась:

– Стоит ли интересоваться подобными пустяками?

– Почему нет?

– Тебе лучше побеспокоиться о том, что мы намерены с тобой сделать, – глумливо заметил Харди.

Виктория проглотила подступивший к горлу страх. Она найдет выход, должна найти. Иначе – смерть.

Дверь распахнулась, они вошли в роскошный холл.

– Добрый день, леди Фарли, мистер Харди и… – Дворецкий выжидательно посмотрел на Викторию.

– Новенькая для его светлости.

Его светлость? О каком герцоге идет речь? Дворецкий поджал губы и кивнул:

– Хорошо. Отведите ее наверх. Вы знаете куда.

Под конвоем Харди и Ханны она поднялась по лестнице и оказалась в комнате, посреди которой стояла большая кровать, а сбоку – длинный стол.

– Для начала свяжите ее, – приказала Ханна. Харди вырвал у Виктории ридикюль и швырнул его на кровать. Затем подтолкнул Викторию к одному из столбов, поддерживающих полог, завел ей руки за спину и крепко связал. Она попыталась немного ослабить путы, но веревка только крепче впилась в запястье.

– Зря стараешься, – рассмеялась Ханна. – Харди умеет вязать узлы.

– Ханна, что все это значит? – спросила Виктория. – Могу я, наконец, узнать, где нахожусь и почему?

– Все ты прекрасно понимаешь! – Ханна размахнулась и ударила ее по лицу.

Виктория вздрогнула от боли и унижения.

– Вы ошибаетесь!

Ханна обдала ее жарким дыханием.

– Где письмо, которое ты украла у мистера Харди?

– Я ничего у него не брала.

– Еще как брала, – фыркнул Харди. – Только в первый раз вышла неувязочка и ты разжилась всего-навсего моим письмом к матери. – Он выдержал паузу и, насладившись произведенным эффектом, продолжил: – Тебе не удалось одурачить меня. Я обыскал кабинет до того, как ты вернулась и положила письмо рядом с креслом.

– Ничего подобного я не делала, – запротестовала она.

– Ты принимаешь нас за идиотов? – с издевкой поинтересовалась Ханна. – Где письмо? – У меня нет никакого письма. Ханна презрительно расхохоталась:

– Ну, разумеется. Я хочу знать, кому ты его отдала: Сомертону или Энкрофту.

Виктория оцепенела. Если она ответит, они наверняка убьют Сомертона, а если промолчит, то погибнет сама.

– Ни тому, ни другому, – всхлипнула она, лихорадочно придумывая, кого еще могла бы заинтересовать корреспонденция Харди. – Я отдала письмо вашему мужу, леди Фарли. Его беспокоило то, что вы уединяетесь с Харди.

– Лжешь. – Ханна снова ударила ее. – Фарли ничего не знает. Ну что ж, подождем Молдона. Он быстро заставит тебя говорить.

– Герцога Молдона? – прошептала Виктория. В борделе о нем рассказывали ужасные вещи.

Харди приблизился к Ханне:

– Можно мне взять ее прямо сейчас? Один разочек, в задницу? Клянусь, герцог ничего не заметит.

Ханна влепила ему звонкую пощечину:

– Никто не притронется к ней без позволения его светлости.

Виктория похолодела от страха. Они будут насиловать ее, чтобы выпытать необходимые сведения. И не остановятся, даже если она назовет имя Сомертона. Впервые надежда на спасение покинула ее, уступив место безысходности.

Прошел час. Харди, наговорив массу мерзостей, наконец, удалился. Ханна сидела у камина и молча смотрела на огонь.

– Леди Фарли, зачем вам все это? Ханна перевела взгляд на Викторию:

– Ты должна понимать меня, как никто другой.

– Но я не понимаю.

– Женившись на мне, Фарли погубил свою репутацию. В обществе его сочли непроходимым глупцом. Еще бы – кто же берет в жены содержанку, тем более бывшую проститутку! Я люблю своего мужа и не желаю, чтобы его унижали. Нас с Молдоном связывает давняя дружба.

Когда он станет королем, высший свет придет ко мне на поклон. Каждый будет искать моего расположения.

– А если ваш заговор провалится? – мягко спросила Виктория, вовсе не желая рассердить Ханну, а лишь стремясь помочь ей трезво оценить ситуацию.

– Не провалится. Вам не удалось нарушить наши планы.

– Тогда зачем вам письмо?

– До чего же ты глупа! Нам плевать на письмо. Харди успел прочитать его. Мы просто убираем лишних свидетелей.

– То есть меня?

– Да. И того, кому ты отдала письмо.

– А чего ради старается Харди? Ханна фыркнула:

– Он получит титул. Возможно, даже герцогство. Какой мужчина устоит перед таким соблазном?

Виктория поняла – их уже ничто не остановит. Теперь она думала только об одном: как выстоять перед лицом насилия и не выдать Сомертона. Если она не выдержит, они убьют его.

Этого она допустить не могла.

Едва не сбив с ног клиента, поднимавшегося на второй этаж с одной из девиц, Энтони пронесся вниз по лестнице и выбежал из борделя. Неприметный черный экипаж отъехал от дома Виктории и свернул на Джордж-стрит.

Энтони вскочил в свой фаэтон и устремился в погоню. В поздние утренние часы повозки мелких торговцев уже не загромождали мостовую, однако пешеходы и кареты состоятельных горожан мешали ему двигаться быстро. Наконец он свернул за угол и, всматриваясь в длинную вереницу экипажей, попытался понять, какой из них ему нужен. Безнадежное занятие – они все похожи друг на друга.

Куда похитители могут отвезти Викторию? Он подхлестнул лошадь, промчался по Джордж-стрит, выехал на Хановер-сквер и остановился у особняка Фарли. Лакей, отворивший двери, сообщил, что леди Фарли не была здесь с тех пор, как в ноябре отправилась в загородное поместье.

Должно быть, Викторию повезли в дом Харди. Проклятие! Она в страшной опасности. Промедление смерти подобно. Кажется, даже воздух пропитан ощущением тревоги.

Обогнав бесчисленное множество двуколок, фургонов и прочих экипажей, Энтони, в конце концов, преодолел бесконечно долгий путь и остановился перед скромным особнячком Харди.

Лакей открыл дверь:

– Добрый день, сэр.

– Прочь с дороги, парень, – хрипло скомандовал Энтони. – Где твой хозяин?

– Мистер Харди уехал неделю назад и еще не вернулся. Какого дьявола? Где же остановились Ханна и Харди, если в собственных домах их в глаза не видели? Возможно, лакей просто-напросто врет. Энтони оттолкнул его, пробежал по комнатам первого этажа и устремился наверх. Позади него раздался тяжелый топот.

Двое дюжих лакеев настигли Энтони в пустой хозяйской спальне, проволокли его вниз по лестнице и вышвырнули за дверь, на каменные ступени. Ступеней было три, и каждая из них оставила на локтях и коленях Энтони свои отметины.

– Зачем вы сюда явились?

Не обращая внимания на боль от ушибов, он поднялся на ноги и увидел прямо перед собой Брентвуда.

– Харди и леди Фарли похитили Викторию, – пробормотал Энтони и направился к фаэтону, хотя не имел ни малейшего представления, куда теперь ехать.

– Какая еще Виктория, черт возьми? Разве Эйнсуорт не говорил вам, что вы больше не работаете над этим делом?

– Виктория – это миссис Смит. Та женщина, которая была со мной на приеме у Фарли.

– О черт! – выругался Брентвуд. – Зачем лорду Фарли принимать участие в заговоре?

Энтони остановился и пожал плечами:

– Понятия не имею. Сам он на трон претендовать никак не может; какая ему разница, кто станет королем?

– Так, может, он чист как младенец? – предположил Брентвуд. – А леди Фарли преследует собственные цели. Только какие?

Энтони ударил кулаком по борту фаэтона, изрядно напугав лошадь:

– Леди Фарли жаждет прорваться в высшее общество.

– О черт! – повторил Брентвуд. – Тесная дружба с новым королем в корне изменила бы ее положение. Высший свет немедленно повернулся бы к ней лицом.

– Вот именно. – Энтони направился к лошади, чтобы успокоить бедное животное. – Но кто стоит во главе заговора? Это должен быть кто-то из высшей знати.

– Не знаю, – покачал головой Брентвуд. – Похоже, мы упустили из виду что-то очень важное.

– Так или иначе, Виктория у них в руках, и я должен найти ее, пока не поздно.

– Сомертон, позвольте мне помочь вам. Эйнсуорт говорит, что вы лучший из его сотрудников и у вас есть чему поучиться.

Энтони внимательно посмотрел на него и кивнул:

– Хорошо, поехали. Сейчас нам нужна мисс Рейнард.

– Сваха? – Да.

– К вам двое посетителей, мэм, – объявил Хендрикс.

Софи оторвала взгляд от книги. Ни друзей, ни клиентов она сегодня не ждала. Зато ее с утра мучили дурные предчувствия.

– Кто хочет меня видеть?

– Лорд Сомертон и лорд Брентвуд, мэм.

Зачем Сомертон привел с собой Брентвуда? Ее безотчетная тревога усилилась.

– Пожалуйста, проводи их сюда и принеси нам чаю.

– Да, мисс.

Едва Сомертон возник на пороге, она поняла – Виктория попала в беду.

– О Боже! – произнесла Софи, глядя в страдальческие глаза брата. – Что случилось?

Брентвуд промолчал, а Сомертон быстро рассказал о событиях сегодняшнего дня.

Софи не пожелала усугублять переживания брата и не стала посвящать его в свои страхи.

– У вас есть какая-нибудь вещь, принадлежащая ей? – спросила она.

– Зачем?

– Между вами существует очень сильная эмоциональная связь, но сейчас этого недостаточно. Мне нужна личная вещь Виктории.

Он достал из жилетного кармана шпильку и протянул ей.

– Спасибо.

Стиснув в ладонях шпильку и его руку, она закрыла глаза и вскоре почувствовала легкое головокружение, которым всегда сопровождались видения.

– Она в очень большом доме. Роскошном.

– Где, Софи? – взмолился Сомертон. – Мне необходимо знать, где этот дом.

– Тсс… – Софи сосредоточилась. – Дом находится в Мейфэре. Передо мной постоянно маячит слово «герцог», но я не понимаю, к чему оно относится.

Видение медленно растаяло.

– Мне жаль, Сомертон. Больше я ничего не смогла увидеть.

– Черт возьми, как она это делает? – пробормотал Брентвуд.

– Мисс Рейнард, разрешите представить вам лорда Брентвуда. Он иногда выполняет поручения мистера Эйнсуорта, – отрекомендовал своего спутника Сомертон.

– Очень приятно. Полагаю, теперь вы время от времени станете обращаться ко мне за помощью? – слегка улыбнулась Софи.

Брентвуд раскрыл рот от изумления, потом ошарашенно посмотрел на Сомертона:

– Неужели именно здесь вы черпаете сведения, недоступные для всех остальных?

– Только изредка. – Он повернулся к Софи: – Спасибо.

– Простите. Я сделала все, что в моих силах.

– Я знаю, – тихо произнес он. – В каком она состоянии?

– Этого я сказать не могу. Вам известно, что это за герцог? Сомертон опустился в кресло и растерянно провел руками по волосам:

– Нет. Это может быть любой из герцогов. Или дом находится на улице, в названии которой присутствует слово «герцог».

– Погодите, – сказала Софи, медленно обойдя комнату. – Вы сказали, что в деле замешана леди Фарли? Похоже, я знаю, о каком герцоге может идти речь.

Сомертон повернулся к ней: – Да?

– Леди Фарли пользовалась моими услугами, пока не стала графиней. Ее интересовал мужчина, который посещал ее в борделе. Она ужасно хотела стать его содержанкой, но так и не дождалась от него такого предложения. Тем не менее, они сохранили дружеские отношения, когда она стала жить с Фарли.

– Кто он, Софи?

– Герцог Молдон, – прошептала она. – Думаю, Виктория у него в доме. О Боже! Ты должен найти ее. Леди Фарли рассказывала о нем чудовищные вещи.

– Если он так ужасно обращался с ней, почему она хотела стать его содержанкой? – спросил Брентвуд.

– Обаяние власти и денег, – коротко ответил Сомертон. – Нам нужно идти.

– Энтони, подожди! – воскликнула Софи, когда он подошел к дверям. От волнения она даже не заметила, что назвала его по имени в присутствии Брентвуда. – Его светлость очень опасный человек. Он выглядит вполне безобидным, но внешность обманчива.

– Спасибо, Софи.

– Привезите Викторию домой в целости и сохранности.

– Я постараюсь.

– И еще, Сомертон. – Она попыталась справиться с волнением. – Пожалуйста, берегите себя. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.

– Я понял, Софи.

Мужчины ушли, но ощущение надвигающейся беды не покидало Софи. Она чувствовала, что может произойти нечто ужасное, но не находила способа предотвратить это.