Текст книги "В вихре страсти"
Автор книги: Кристи Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Сомертон, а помнишь, как ты отметил свое восемнадцатилетие? – улыбнулся Энкрофт. – Признаться, в тот вечер мы опасались, что ты так и не наберешься храбрости зайти к леди Уайтли.
– Леди Уайтли? Кто это дама? – поинтересовалась Виктория самым невинным голосом, хотя в душе прямо-таки кипела от гнева. Значит, перед тем как тесно пообщаться с ней на ступенях бокового входа в церковь Святого Георгия, он посетил заведение леди Уайтли.
– Николас, быть может, предаваться подобным воспоминаниям стоило бы в более тесном мужском кругу? – произнес Сомертон, откинувшись на спинку кресла и попивая вино.
Энкрофт пожал плечами:
– Бога ради, Сомертон, не будь ханжой. Присутствующая здесь дама – твоя любовница.
– Не спорю, и все же затрагивать при ней определенные темы – дурной тон.
– Отчего же? – вмешалась Виктория. – Раз уж я все равно нахожусь здесь, а на мой вопрос пока никто не счел нужным ответить, полагаю, нам следует продолжить беседу.
– Сомертон, она нравится мне все больше, – со смехом заявил Энкрофт и, наклонившись к Виктории, предложил: – Если однажды он наскучит вам, буду счастлив взять вас под свое покровительство.
Виктория улыбнулась ему и посмотрела на Сомертона. Она потянулась к нему и погладила по щеке, находя злорадное удовольствие в том, как он напрягся и стиснул зубы, и надеясь выбить его из колеи в отместку за ужас, который она сама испытала при встрече с Энкрофтом.
– Едва ли мне когда-нибудь станет скучно с ним. И я намерена приложить все усилия к тому, чтобы он не заскучал со мной.
Сомертон поднес ее руку к губам. Викторию бросило в жар от его мягкого поцелуя, и она попыталась освободиться. Не тут-то было. Сомертон не пожелал отпустить ее, а его глаза в очередной раз сменили свой цвет на зеленый.
Вот что получилось из ее попытки выбить его из колеи.
– Дорогая, – прошептал он, – об этом вы можете не тревожиться.
Энтони наблюдал, как Виктория, пытаясь удержать равновесие, нетвердым; шагом поднимается по ступеням. Лестницу она преодолела более или менее успешно, но при попытке войти в комнату споткнулась о порог. Энтони вовремя подхватил ее и проворчал:
– И сколько же вина вы выпили?
– Три бокала.
– Если вы намерены сохранить за собой роль моей любовницы, вам необходимо научиться пить.
Он закрыл за собой дверь, провел Викторию по комнате и усадил на стул рядом с камином. Она приложила ладонь ко лбу:
– Почему здесь все кружится?
– Здесь все стоит на местах. – Энтони добавил в камин угля, чтобы хватило до утра. – Вы пьяны.
– Нет! Ни в коем чучае… Кажется, я оговорилась?
– Да, и ваша оговорка только подтверждает мою правоту. Вы слишком много выпили.
Она, пошатываясь, поднялась со стула:
– Я вовсе не пьяна. И почему вы не рассказали мне о том, что Энкрофт – кузен Элизабет?
– Я не ожидал, что эта тема может всплыть в разговоре, иначе предупредил бы вас.
– Нет, вы специально промолчали. Это была проверка, не так ли? Вы хотели посмотреть, как я поведу себя при встрече с человеком, который близко знаком с моими друзьями. – Она скрестила руки на груди. – Я выдержала испытание?
– Нет. Вы впились в меня взглядом, словно ожидали подсказки, как раз тогда, когда должны были смотреть на Энкрофта.
Как она догадалась, что он устроил ей проверку? Когда они неожиданно во дворе встретились с Энкрофтом, она никак не отреагировала на его имя. Энтони решил воспользоваться случаем и посмотреть, сохранит ли она внешнее спокойствие при знакомстве даже не с приятелем, а с родственником ее друзей. И если бы Николас не упомянул Эвис, тогда Энтони сам непременно нашел бы повод вставить в разговор имя Элизабет.
– Да, вероятно, мне нужно было все время пожирать глазами Энкрофта. В конце концов, он же намекнул, что подыскивает себе новую любовницу.
Энтони рассвирепел и, быстро подойдя к ней, притянул к себе:
– Не советую делать ничего подобного. Пока я плачу вам, вы будете смотреть только на меня.
Он заметил, как сверкнули ее голубые глаза, и вздрогнул. Мучительное и совершенно неуместное желание вновь охватило его. Он знал, что не имеет права дотрагиваться до нее после того, как поступил с ней десять лет назад. Но вопреки доводам рассудка он склонялся к ней все ниже и ниже. Она все поняла. Ее глаза расширились, а прекрасные губы приоткрылись в ожидании поцелуя.
Однако стоило Энтони прижать ее к себе и закрыть глаза, как Виктория резко оттолкнула его.
– Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? – воскликнула она. – Может быть, я и пьяна, но не настолько!
– Да, разумеется, – пробормотал он. Очевидно, чтобы вынести его прикосновения, ей необходимо было бы напиться до полного бесчувствия. Он отошел и отвернулся, спасаясь от дурманящего аромата ее духов.
– Мне нужно переодеться, – со вздохом сообщила Виктория.
– Отправляйтесь за ширму.
– Я не справлюсь с корсетом. Мне нужна помощь. Вы говорили, что леди Фарли предоставит мне личную горничную.
О Боже! Кажется, ему придется расшнуровывать корсет и голодными глазами смотреть на ее обнаженное тело. Нет, такого искушения он не вынесет, он умрет – там, за ширмой, не сходя с места. Если бы он не был круглым дураком, то провел бы предыдущую ночь с одной из девиц леди Уайтли и, удовлетворив плотские потребности, налегке отправился в дорогу. Тогда, вероятно, у него имелись бы шансы пережить эту пытку.
– Я помогу вам распустить шнуровку корсета, – наконец вымолвил он.
Виктория обернулась и заметила:
– Уверена, у вас богатый опыт по этой части.
– Немалый. – Он указал на ширму: – Не забудьте ваш ночной наряд.
Она достала из дорожной сумки увесистую фланелевую ночную сорочку и взглянула на него.
– А где ночная сорочка, которую купил вам я?
– В дорожном сундуке. Но я не собираюсь носить такое в вашем присутствии.
Она настороженно смотрела на него, и он понимал ее беспокойство.
– Спите, в чем пожелаете. Я только расшнурую ваш корсет, ничего больше, – мягко сказал он. – Даю слово.
– Превосходно. Слово распутника, завсегдатая борделя и игрока дорого стоит. Теперь я чувствую себя в полной безопасности. – Виктория удалилась за ширму и добавила: – А еще нужно, чтобы вы помогли мне расстегнуть пуговицы на платье.
Его вздох больше походил на стон.
Энтони шагнул за ширму и принялся за дело. Он осторожно расстегивал пуговицы, одну за другой, одну за другой… И перед его жадным взором постепенно представала жемчужная кожа ее обнаженной спины. Все, пуговицы кончились. Дрожащими руками он приспустил платье на плечах.
– Я могу, сама снять платье, – поведала Виктория хриплым шепотом.
Если бы с ней творилось то же, что и с ним! Он ждал, пока она снимет платье, и кровь стучала у него в висках. Черт возьми! Он уже близок к помешательству.
– Не могли бы вы теперь распустить корсет?
Он мог бы еще и не такое. Он мог бы расшнуровать корсет, снять его вместе с нижним бельем, затем уложить ее на кровать и до утра заниматься любовью. И только одного он не мог – позволить себе все это.
– Готово, – сказал он, быстро справившись с корсетом. Потом прошел по комнате, обхватил столбик кровати и глубоко вздохнул.
– Благодарю.
Тихое шуршание одежды рождало в его воображении соблазнительные видения обнаженного женского тела. Услышав звук ее шагов, он не обернулся. Он не хотел видеть ее в ночной сорочке. Даже во фланелевой. Так будет лучше.
– Вам нехорошо? – спросила Виктория. – Выдержитесь за этот столбик, словно без него упадете.
– Я прекрасно себя чувствую, – произнес Энтони и, сделав над собой усилие, наконец, повернулся и увидел, что опасался напрасно – фланелевые доспехи надежно скрывали ее тело. От подбородка до кончиков пальцев на ногах.
Виктория засмеялась:
– Я думала, вы скажете, что моя сорочка совершенно не подходит для любовницы.
Ну и зачем напоминать ему о том, как она могла бы выглядеть в откровенном ночном наряде?
– Вы правы. Для настоящей любовницы ваша сорочка никак не подошла бы, а для мнимой вполне сгодится.
– А я никогда и не стану настоящей, – прошептала Виктория.
Глава 9
Виктория приоткрыла глаза и в первый момент не поняла, где находится. Она растерянно моргнула, окончательно проснулась и увидела в кресле у камина Сомертона. Кажется, он спал. Она села и почувствовала, что ее голова раскалывается от боли. Три бокала вина. Вчера их действие казалось исключительно благотворным. Спрашивается, почему она не подумала о последствиях?
С тихим стоном Виктория откинула одеяло, поднялась с постели и, стараясь не шуметь, достала из сумки чистые вещи. Если поспешить, можно успеть полностью одеться до того, как Сомертон проснется. Она посмотрела на него и вздохнула. Судя по всему, он не ложился в постель и провел ночь в кресле. Она хотела нежно прикоснуться к его небритой щеке, но вовремя спохватилась. Такие жесты уместны со стороны возлюбленной или любовницы. Она не являлась ни той, ни другой, а потому скрылась за ширмой и принялась одеваться.
– Который час? – раздался сонный голос.
– Начало восьмого, – ответила Виктория, затягивая корсет на груди.
Вчера она получила хороший урок, по глупости облачившись в корсет со шнуровкой сзади. Когда вечером Сомертон находился так близко и дотрагивался до ее обнаженной кожи, она едва удержалась от того, чтобы обернуться и поцеловать его. В следующий раз она не сможет устоять. Значит, «следующего раза» не будет. Она всего-навсего исполняет поручение и должна утихомирить свои низменные страсти. Они только мешают делу.
Виктория слышала, как Сомертон ходит по комнате. Вдруг его шаги затихли. Не в силах справиться с любопытством, она выглянула из-за ширмы и увидела, что он смотрит в окно.
– Пожалуйста, скажите, что снегопад закончился, – с надеждой произнесла она.
– Так и есть. Сегодня утром мы сможем продолжить путь, однако ехать придется медленно.
– Почему лорд Фарли решил устроить загородный прием зимой?
Сомертон неодобрительно пожал плечами:
– Его посетила романтическая идея, что весь декабрь надо посвятить празднованию Рождества.
– Неужели? Очевидно, он большой оригинал.
– Вам еще предстоит в этом убедиться. Приготовьтесь, – добавил Сомертон, качая головой.
– К чему?
– Вы когда-нибудь слышали о германском обычае приносить в дом елку и украшать ее горящими свечами?
Убедившись, что туалет в полном порядке, Виктория покинула свое укрытие.
– Свечи на дереве? Прямо в доме? Очень странно. И в высшей степени небезопасно, как мне представляется.
– Согласен. – Энтони порылся в своих вещах в поисках чистой сорочки. – Полагаю, столь нелепая традиция никогда не будет воспринята здравомыслящими людьми.
Виктория ждала, пока Сомертон умоется и переоденется, стараясь не думать о том, что ее и обнаженного мужчину разделяет лишь тонкая полотняная ширма. Она гнала от себя грешные мысли, но они с завидным упорством возвращались обратно. Ну, как устоять слабой женщине против такого умопомрачительного красавца?
Виктория закрыла глаза и попыталась представить себе, что порекомендовали бы ей подруги – разумеется, по секрету, – если бы знали, что она сейчас находится наедине с Сомертоном. В их тесной женской компании главной моралисткой была именно Виктория, а великосветские леди в узком – очень узком – кругу позволяли себе весьма легкомысленные суждения.
Она улыбнулась. Дженнет, конечно, посоветовала бы немедленно соблазнить его. Эвис – тоже. Элизабет, возможно, выразилась бы чуть осторожнее, но в том же ключе.
А каково было бы мнение Софи? Виктория всегда относилась к ней с особой симпатией. Очевидно потому, что по происхождению и воспитанию Софи лишь немного опережала настоящую Энн Смит и столь незначительно уступала выдуманной Виктории Ситон.
– Что-то не так?
Виктория быстро открыла глаза и подавила тяжелый вздох. Перед ней стоял совершеннейший байронический герой – сумрачный, одетый в черное и невыносимо прекрасный.
– Почему вы спрашиваете?
– Вы стоите с закрытыми глазами, – ответил он с неподражаемой усмешкой.
– Я вспоминала о своих подругах, только и всего.
– А я уж было, подумал, что три бокала вина не остались без последствий и вас мучает запоздалое раскаяние.
Виктория не удержалась от улыбки:
– С этим я уже справилась.
Сомертон негромко рассмеялся:
– В таком случае нам ничто не угрожает и мы легко, и спокойно доберемся до цели нашего путешествия.
– Надеюсь.
Это ему ничто не угрожает. А ей придется поразмыслить над тем, как себя вести, когда им действительно придется спать в одной постели.
Энтони ждал, и его нетерпение стремительно перерастало в раздражение. Любопытно, кто-нибудь из слуг соизволит открыть дверцу кареты? Шесть часов он провел наедине с Викторией в облаке манящего аромата ее духов и теперь стремился вырваться на простор и вздохнуть полной грудью. Наконец дверцу открыли, и Энтони с шумом выбрался наружу. Теперь осталось протянуть руку и пережить острый приступ возбуждения, охватывавший его всякий раз, когда Виктория дотрагивалась до него.
Честь ему и хвала – он стойко пережил обжигающее прикосновение ее ладоней.
А вот Виктория, выйдя из кареты, не смогла сдержать своих чувств и тихо ахнула.
– Неужели это дом Фарли? – Она обернулась и заглянула Энтони в глаза. – Не может быть!
Он посмотрел на светло-коричневое каменное здание, затем снова на Викторию:
– Разумеется, это его дом. Она склонила голову набок:
– То есть кто-то и в самом деле здесь живет?
– Нуда. – Его терпение подходило к концу. – Фарли. Виктория лишь покачала головой.
Энтони собрался идти, но вынужден был остановиться – она не сдвинулась с места.
– В чем дело?
– Вы только посмотрите, какой он огромный, – прошептала она. – Настоящий замок.
Энтони еще раз посмотрел на дом и пожал плечами:
– Право, он не так уж велик. Отцовский дом в Дорсете гораздо больше.
Виктория ошарашенно переспросила:
– У вашего отца дом еще больше? Что же он делает со всем этим?
– В основном держит закрытым.
– Невероятное расточительство, – пробормотала Виктория, вздохнула и шагнула вперед.
Он, наконец, понял, в чем причина ее странного поведения.
– Вам раньше не доводилось бывать в подобных домах, не правда ли?
– Никогда. Самый большой дом, в котором я бывала, – у Элизабет, в Лондоне.
Герцогский особняк выглядел очень внушительно для Лондона, но не шел ни в какое сравнение с большинством господских домов в родовых поместьях знати.
– Виктория, как бы вы ни были потрясены, необходимо сохранять внешнее спокойствие. Подумайте: вы моя содержанка – следовательно, дама со средствами и привыкли к определенному уровню роскоши.
Она слегка покраснела и молча кивнула.
– Если угодно, изливайте свои бурные впечатления на меня. Но не раньше, чем мы окажемся наедине в нашей комнате.
– Очень вам признательна, милорд. Он улыбнулся:
– Не стоит благодарности, миссис Смит. Вы готовы?
– Да.
Они направились к главному входу, и покрытый снегом гравий похрустывал у них под ногами. Дворецкий открыл дверь, и они вошли в теплый дом. Энтони посмотрел на Викторию и подавил улыбку. Выражение ее лица чудесным образом изменилось, от недавнего потрясения не осталось и следа. В холл вошла томная, слегка скучающая дама.
– Добрый день, милорд, – произнес дворецкий, затем поклонился Виктории: – Добро пожаловать, мэм. Лакей проводит вас в вашу комнату. Обед назначен на семь часов, а в шесть в гостиной подадут херес.
– Благодарю, – ответил Энтони и направился к лестнице.
Лакей придержал дверь, и они вошли в гостевые апартаменты, состоящие из двух комнат: небольшой гостиной с диваном и двумя креслами и просторной спальни, большую часть которой занимала огромная кровать красного дерева. По крайней мере, на этом ложе можно было спокойно спать вдвоем, никак не соприкасаясь друг с другом.
– Ваши вещи сейчас принесут, милорд.
– Спасибо.
Виктория подошла к окну, откуда открывался прекрасный вид на обширные владения Фарли. Энтони ожидал, что как только лакей покинет помещение, она примется восторженно обсуждать дом, однако она не произнесла ни слова.
Немного помедлив, он приблизился к ней:
– Вам здесь нравится? Она покачала головой:
– Нет.
– А что не так?
– Все! Я из другого мира. Я не светская дама и чувствую себя здесь чужой.
Он резко повернул ее лицом к себе:
– Возможно, Виктория Ситон из другого мира, но миссис Энн Смит – вполне светская дама. Не забывайте об этом.
Она зажмурилась и кивнула:
– Я постараюсь.
Энтони взял ее за плечи и слегка встряхнул. Виктория открыла глаза.
– Вы не просто постараетесь. Вы заставите всех без исключения поверить в то, что вы миссис Смит, вдова сквайра. Не больше, но и не меньше.
– Я взялась за эту работу, – сердито сказала она, стряхнув с себя его руки. – Однако это вовсе не означает, что я должна быть всем довольна.
– Чем именно вы недовольны? – требовательно спросил Энтони.
Виктория отвернулась и пробормотала:
– Тем, что мне нужно изображать вашу любовницу.
– И в чем проблема? – Энтони нахмурился.
Виктория чуть ли не в открытую признала, что занимается проституцией. Теперь ей надо всего-навсего притвориться его любовницей, и она вся в переживаниях. Совершеннейшая нелепость.
– Не важно. Я исполню свою работу, вы мне заплатите, и все закончится.
Энтони тяжело вздохнул:
– Виктория, вы не могли бы хоть раз откровенно поговорить со мной?
– Хорошо. – Она отвернулась и вновь посмотрела в окно. – Просто мне очень трудно находиться с вами в одной комнате.
Как можно было не догадаться об этом? Ведь он же сам удивлялся, как она терпит его присутствие после того, что произошло десять лет назад. Теперь, по крайней мере, он услышал от нее правду.
– Виктория, пожалуйста, не бойтесь меня. Я постараюсь ничем не обидеть вас. Вероятно, мне лучше возвращаться в комнату только после того, как вы уснете.
Она повернулась к нему и нахмурилась:
– Мы оба знаем, что такое поведение вызовет ненужные разговоры. Я как-нибудь справлюсь с собой и попытаюсь извлечь пользу из этой отвратительной ситуации.
– Каким образом?
– Буду по возможности наслаждаться светским обществом и изысканными блюдами.
Энтони подошел ближе:
– А если мне придется на публике прикасаться к вам? Виктория язвительно выгнула бровь:
– Надеюсь, мне удастся притвориться, что я наслаждаюсь и этим.
Внезапно его осенило – она лжет. Вероятно, сработала интуиция опытного игрока. Энтони безошибочно распознавал блеф, когда сталкивался с ним, и не сомневался: Виктория Ситон блефует.
– А если мне придется поцеловать вас? – За мягкостью тона скрывался гнев, охвативший его, как только он почувствовал, что она снова лжет.
– Я постараюсь стойко это перенести.
– Давайте-ка проверим вашу стойкость прямо сейчас, до того, как выступить с этим номером публично.
Не тратя времени даром, он привлек ее к себе, наклонился – и поцеловал. Его гнев пошел на убыль, едва он обнаружил, что ее губы приоткрылись ему навстречу. Он немедленно воспользовался этим и, увеличив напор, с наслаждением ощутил на своем языке робкое дрожание ее языка.
Виктория прижалась к нему всем телом и обвила его шею руками. Он все еще сомневался в ее искренности. Почему она вела себя так, словно испытывала к нему отвращение, а ее поцелуй свидетельствовал о противоположном? Не было ли это заученным профессиональным ответом? Быть может, она предпочитает амплуа стыдливой проститутки?
Так или иначе, сейчас она отвечала ему, и его тело настойчиво требовало большего, но он не мог позволить себе ничего подобного – их разделяло то, что произошло десять лет назад. Она навсегда возненавидит его, если он еще раз воспользуется ее слабостью. По непонятной причине он не желал этого.
Немного помедлив, Энтони оторвался от губ Виктории, посмотрел на нее и улыбнулся. Судя по выражению лица, она готова была «стойко терпеть» его поцелуи до бесконечности.
Он взял ее за подбородок:
– Если вы и дальше будете целовать меня так, я подумаю, что вы просто жить без меня не можете.
Последние три часа Виктория провела в постоянном напряжении. После поцелуя, от которого у нее чуть не подкосились ноги, она старалась держаться подальше от Сомертона. Но куда же деваться от человека, с которым делишь одну спальню?
Он же, совершенно не стесняясь, растянулся на кровати и задремал. Виктория слушала его размеренное дыхание. Глаза его были закрыты, лицо стало мягче, и Сомертон выглядел даже более красивым, чем обычно. Ей нужно немедленно выкинуть эту картину из головы. Он игрок и развратник. А еще ее наниматель на ближайшее время – ничего более.
Ровно в шесть часов они закрыли за собой дверь комнаты и молча спустились по ступеням.
– Вы превосходно выглядите сегодня, – сказал Сомертон, когда они подошли к парадной лестнице.
– Спасибо.
– Виктория, не показывайте своего волнения, – прошептал он ей на ухо.
От его горячего дыхания у нее по спине побежали мурашки.
– Я не забыла, зачем я здесь.
– В таком случае продемонстрируйте мне это. Виктория изобразила улыбку, одарила его влюбленным взглядом и нежно погладила по щеке рукой, затянутой в перчатку. Его карие глаза стали изумрудно-зелеными.
– Вам не о чем беспокоиться, милорд. Я хорошо знаю свою роль.
– Слишком хорошо, – проворчал он.
Он принимает ее за обыкновенную проститутку. Глупо, но объяснимо – ведь она не пожелала быть откровенной, стремясь сохранить хотя бы ту дистанцию, что была между ними. Впрочем, когда он поцеловал ее, она чуть было не рассказала ему правду. Виктория не понимала, как он относится к ней. Он явно не принадлежал к тем, кого могло беспокоить, сколько мужчин побывало у нее в постели. Судя по тому, что она слышала, он нередко посещал заведение леди Уайтли.
– Пойдемте, – сказал Энтони.
Она взяла его под руку. Интересно, сможет ли она когда-нибудь дотронуться до него, не испытывая волнения?
Пока они спускались по ступеням, Виктория продолжала улыбаться и старалась поддерживать впечатление, будто он ее покровитель.
Они вошли в зал, и все присутствующие словно по команде повернулись, чтобы посмотреть на женщину, которую вел Сомертон. Джентльмены благосклонно улыбались, а кое-кто из дам, смерил ее ревнивым взглядом.
Один из мужчин медленно направился к ним. Виктория почувствовала, как при его приближении напряглась рука Сомертона.
– Сомертон, не ожидал увидеть вас здесь. Могу только предположить, что вы не смогли устоять перед личным приглашением Ханны.
– Фарли, надеюсь, когда-нибудь вы, наконец, победите свою ревность. – Сомертон увел Викторию, даже не представив.
– Весьма грубо, – заметила она. – Особенно по отношению к хозяину дома.
– Не обращайте внимания, миссис Смит.
Он отвел ее в дальний конец зала, и Виктория смогла осмотреться, проверяя, нет ли на приеме ее знакомых. Слава Богу, Сомертон, кажется, прав и среди гостей нет никого, кто знал бы ее в лицо.
Лорд Фарли снова подошел к ним, на сей раз в сопровождении эффектной женщины с темно-рыжими волосами. Она улыбнулась Сомертону совершенно неподобающим образом. И он воспринял это вполне доброжелательно.
Виктория попыталась подавить приступ неожиданной зависти. Ей редко доводилось видеть настолько красивых женщин. Леди держала себя так, что ни у кого не могло возникнуть сомнений, кто здесь хозяйка.
– Сомертон, – с придыханием произнесла она.
– Леди Фарли, для меня большая радость видеть вас снова.
Та окинула взглядом Викторию:
– А кто эта прелестная жемчужина?
– Лорд и леди Фарли, это миссис Энн Смит. – Энтони притянул Викторию чуть ближе к себе. – Энн, лорд и леди Фарли.
Виктория присела в реверансе, глядя прямо в глаза графу. Она знала, что содержанки на каждого мужчину смотрят как на возможного покровителя, и не могла вести себя иначе. Кроме того, Виктория не пожелала отказать себе в маленькой мести Сомертону за то, как он смотрел на леди Фарли.
Лорд Фарли поднес руку Виктории к губам:
– Приятно познакомиться с вами, миссис Смит. Надеюсь, вам и лорду Сомертону понравится моя скромная вечеринка.
Скромная вечеринка? Виктория обвела взглядом зал и насчитала по меньшей мере пятьдесят гостей.
– Благодарю вас, милорд. Уверена, мы с Сомертоном получим несказанное удовольствие от пребывания здесь. – Виктория рассчитывала, что ее голос покажется графу игривым и скажет леди Фарли – Сомертон занят.
Сомертон кинул на нее быстрый взгляд:
– Пойдемте, миссис Смит. Тут еще много людей, с которыми я хочу вас познакомить.
Увлекая прочь, он прошептал ей на ухо:
– Великолепно, Виктория. Только не стоит переигрывать.
– Что вы имеете в виду?
– Большинство мужчин примут вашу игривую манеру держаться за приглашение. Они даже могут подумать, что вы ищете нового покровителя.
Виктория мягко засмеялась:
– Содержанки находятся в вечном поиске, милорд. Он остановился и сжал ее руку:
– Вероятно. Но я хочу, чтобы все думали, что вы принадлежите только мне. И вам не нужен никто другой. Вы меня поняли?
Виктория без особого успеха попыталась вырвать руку.
– Поняла, – огрызнулась она. – Мне не нужен никто другой. А вам?
– Как прикажете вас понимать? Она закатила глаза:
– Нетрудно заметить, что леди Фарли весьма вами интересуется.
– Возможно, – ответил Энтони с усмешкой.
Двое молодых мужчин, вкрадчиво улыбаясь, приблизились к ним.
– Сомертон! Мое почтение.
– Добрый день, Синглтон.
– На этот раз Фарли просто превзошел самого себя, – заметил Синглтон, глядя не на своего собеседника, а на Викторию, причем весьма плотоядно.
– А кто же эта красавица? – вступил в разговор второй молодой человек, до сих пор молчаливо взиравший на грудь Виктории.
– Миссис Смит – лорд Брентвуд и мистер Синглтон.
– Приятно познакомиться с вами, миссис Смит, – с чрезмерным энтузиазмом произнес лорд Брентвуд.
Виктория пробормотала что-то невнятное. Ей вдруг захотелось оказаться подальше от этих людей, и она очень обрадовалась, когда они, наконец, отошли. От их сальных улыбок ей стало не по себе.
– Что с вами? – осведомился Сомертон. – Вы о чем-то напряженно думаете с тех пор, как мы расстались с Брентвудом и Синглтоном.
– Разве вы не видели, как нагло они разглядывали меня во время беседы?
Он слегка приподнял бровь:
– Помилуйте, вас это удивляет? Вы играете роль содержанки, а не монахини.
– И все же мне это не нравится.
Сомертон выдвинул для нее кресло, подождал, пока она сядет, расположился рядом и наклонился к ее уху:
– Тогда извольте обратить все свое внимание на меня. Я должен быть единственным, о ком вы думаете за обедом.
– Отчего же?
– Тогда все поймут, что вы здесь только ради моего удовольствия.
Она растянула губы в улыбке: – Разумеется. Ведь так оно и есть.
Во время обеда она смотрела только на Сомертона и большую часть времени провела в разговоре с ним и супружеской парой, сидевшей напротив. Виктория заметила, как он оглядывает гостей, словно кого-то ищет. Зачем он приехал в этот дом? Сомертон ничего не сказал ей, но она не сомневалась, что без веской причины он никогда не появился бы здесь.
Прием сопровождался, куда меньшим количеством условностей, чем лондонские великосветские рауты. Однако женщинам все же пришлось после обеда удалиться в гостиную, предоставив мужчинам без помех отдать должное сигарам и бренди.
– Миссис Смит, – услышала Виктория приятный женский голос, – не уделите ли вы мне несколько минут?
– С удовольствием, мадам. – Виктория нерешительно направилась к леди Фарли.
Она взяла Викторию под руку и повела в гостиную.
– Я не могла не заметить, как вы смотрите на Сомертона. Он крепкий орешек. Его нелегко будет прибрать к рукам. Однако и с Фарли было непросто.
– Но я для Сомертона только любовница.
Леди Фарли казалась такой дружелюбной. Виктории очень не хотелось лгать, но у нее не было выбора. Женщина легко засмеялась, входя в гостиную.
– Какой и я была для Фарли. Вы должны стать для него чем-то большим, чем любовница.
Виктория остановилась и удивленно переспросила:
– Вы были любовницей графа?…
– Да, моя дорогая. Путь от любовницы к графине не так прост. Но преодолим. Если вам понадобится помощь, не стесняйтесь. Знайте, что вы всегда можете обратиться ко мне.
– Благодарю вас, леди Фарли.
– Пожалуйста, зовите меня Ханной.
Виктория вежливо улыбнулась. У нее не было желания становиться ни любовницей, ни женой Сомертона, но леди Фарли не следует об этом знать.
– Спасибо, Ханна.
