Текст книги "В вихре страсти"

Автор книги: Кристи Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25

Солнце постепенно клонилось к закату. Длинные тени заполнили зловещую комнату, посреди которой вот уже три часа стояла Виктория. Ханна и Харди поняли, что она не скажет им, где письмо, и ушли. Разумеется, не навсегда. При мысли об этом она задрожала от ужаса.

Рано или поздно они вернутся со своим высоким покровителем и смогут делать с ней все, что угодно. Ее здесь никогда не найдут. Кто заподозрит герцога в причастности к заговору? Даже если Сомертон узнает о похищении, станет ли искать ее? После того как он вел себя сегодня утром, она вовсе не была уверена в этом, как и в том, нужен ли ей такой спаситель.

Его оскорбительное недоверие ранило ее больше, чем любые телесные страдания. Он никогда не изменится. Напрасно она полюбила его. И все же те несколько дней, что она провела рядом с ним, были лучшими в ее жизни. Короткой жизни, судя по всему.

Двери распахнулись. В комнате появился герцог Молдон в сопровождении Ханны и Харди. Молдон держался прямо и передвигался весьма проворно. Его возраст выдавала лишь седина, в остальном он никак не походил на немощного старика.

Он приблизился к Виктории. Она отвернулась от его смрадного дыхания, но он схватил ее за подбородок и, глядя в глаза, произнес:

– Итак, сколько боли мне потребуется причинить вам, чтобы вы назвали человека, которому передали письмо?

– Зачем мне говорить вам, на кого я работаю, если вы все равно изнасилуете меня?

Он злорадно улыбнулся:

– Опять же, все зависит от того, насколько вы любите боль, мисс Ситон.

Он протянул руку, и Ханна услужливо подала ему плетку.

Виктория вздрогнула от страха. Она слышала от проституток, что среди мужчин попадаются поклонники жестоких любовных игр. Однако здесь и сейчас будет происходить нечто иное. Вряд ли Молдон ищет удовольствий, ему нужна только боль. Ее боль.

– Ну, мисс Ситон, кто ваш напарник?

В надежде отдалить кошмарный момент она попыталась увести разговор в сторону:

– Как вы узнали мое настоящее имя? Молдон рассмеялся:

– Леди Фарли последовала за вами в Лондон. Неужели вы с Сомертоном думали, что ускользнули от нас?

– Нет, но почему вы не стали следить за Энкрофтом?

– За ним поехал другой человек. – Он прижался ртом к ее шее и стал сжимать зубы, пока Виктория не вскрикнула. – Уверен, ты очень скоро заговоришь.

Он развязал ей руки и скомандовал:

– Поверните ее.

Харди развернул Викторию лицом к столбу, и Молдон снова стянул веревками ее запястья.

– Пожалуйста, не бейте меня, – взмолилась она, ненавидя себя за то, что унижается перед своими мучителями.

– Кто из них – Сомертон или Энкрофт?

Не дождавшись ответа, Молдон вспорол ножом ее платье, разодрал его, а затем рассек шнуровку корсета и нижнюю сорочку. Виктория знала, что будет дальше. И все же, когда в ее спину впилось жало плетки, пронзительно закричала.

Никогда в жизни она не испытывала такой чудовищной боли.

– Понравилось? – Молдон схватил ее за груди. – На мой вкус, маловаты. Я предпочитаю полногрудых женщин, таких как леди Фарли. А вот мистер Харди много лет провел в плаваниях, и ты освежишь в его памяти всех юношей, с которыми он развлекался. Да и тебе наверняка уже приходилось подставлять задницу. Полагаю, Сомертон использует своих шлюх со всех сторон.

Герцог стиснул ее груди так, что Виктория вскрикнула.

– Последний шанс избежать боли. Кто? – Он отступил на шаг и занес над ней плетку.

– О Боже, нет! – Слезы брызнули у нее из глаз. Пусть ее исполосуют. Не важно. Она не выдаст Сомертона. Иначе они убьют его.

– Кто? – заорал Молдон, обрушивая на нее очередной удар.

Виктория выгнулась от нестерпимой боли.

– Зачем ты приезжала туда?

На этот вопрос она могла ответить.

– Я должна была изображать любовницу Сомертона, чтобы утихомирить ревность лорда Фарли.

При этих словах Ханна густо покраснела.

– Тебе поручили завлечь Харди в ловушку? – Молдон щелкнул плеткой.

– Нет. Да. Не знаю, – всхлипнула она. – Сомертон и Энкрофт просто хотели, чтобы я, если потребуется, обыскала его карманы.

– Чертовски легкая задача. Всем известно, как он любит худых блондинок. И блондинов.

Она оцепенела. «Всем известно, как он любит худых блондинок». Так вот почему Сомертон говорил, что она идеально подходит для этой работы. Он использовал ее как приманку.

– Мерзавец!

– О, ты не знала этого, не так ли? – злобно засмеялся Молдон.

Плетка с жутким свистом опустилась на ее спину. У Виктории потемнело в глазах.

– Пожалуйста, умоляю, остановитесь!

– Имя! – потребовал Молдон, а затем прижался к ней бедрами. – Ханна, полагаю, она уже достаточно разогрелась.

– Нет, – выдохнула Виктория. – Прошу вас, не делайте этого.

Он направился к леди Фарли:

– Подготовь меня.

Ханна сняла с него сюртук и жилет, а потом с усмешкой обратилась к Виктории:

– Размер имеет значение, не правда ли? Уверена, он произведет на тебя неизгладимое впечатление.

К Виктории подошел Харди:

– А когда его светлость закончит, настанет моя очередь позабавиться. – Сорвав с нее лохмотья, в которые превратилось платье, он оставил ее совершенно обнаженной. К боли и страху добавился жгучий стыд.

– Не давайте ей отворачиваться, – сказала леди Фарли.

Харди заставил Викторию повернуть голову. Ханна сняла со старого герцога панталоны и принялась рукой наращивать его возбуждение.

– Может быть, он не обойдет вниманием твою задницу и мне не придется затрачивать лишние усилия. Развяжи ее, я почти готов.

Харди освободил ее запястья от веревки, но тут же намертво сжал их в руке. Виктория услышала, как Молдон подошел и остановился у нее за спиной.

– Последний шанс на спасение, мисс Ситон. – Он щелкнул плеткой. – У кого письмо?

– Я не знаю! – пронзительно закричала она. – Не знаю!

Все. Она подписала себе приговор. Из холла донесся топот. Дверь распахнулась, и Виктория едва не лишилась чувств при виде Сомертона.

Энтони ворвался в комнату и содрогнулся от боли, увидев Викторию – раздетую и выставленную напоказ. Одному Богу ведомо, что они уже успели сделать с ней.

Харди отпустил ее, и она плашмя упала на кровать. Энтони выхватил пистолет.

– Мерзавцы! – прорычал он и выстрелил в оставшегося без прикрытия Харди.

Тот с истошным визгом рухнул на пол.

Виктория потянула на себя покрывало, прикрывая наготу. Энтони посмотрел на голого старика, направившего на него пистолет.

– Итак, Сомертон, кто из нас двоих умрет первым? – насмешливо спросил Молдон.

– Вы заплатите за то, что сделали с мисс Ситон. – Энтони краем глаза взглянул на Викторию, совершавшую какие-то странные манипуляции с покрывалом.

– Если ты выстрелишь в меня, тебя повесят за убийство герцога. Мои слуги позаботятся об этом.

– А если не выстрелю, вас повесят за государственную измену, ваша светлость. – Энтони не сомневался – этот старый ублюдок даже не подозревает, что сюда вот-вот явятся Эйнсуорт и Брентвуд.

– Никто не знает о моем участии в заговоре. Я доведу дело до конца. Ганноверские выскочки не должны править Англией. Я намерен уничтожить их, всех до единого, и основать новый правящий дом.

Энтони испытал сильнейшее желание немедленно прикончить негодяя, но вовремя спохватился, вспомнив, что обещал Эйнсуорту не опережать события и дать свершиться правосудию.

– Ну, думаю, твоей шлюхе стоит посмотреть, как ты умираешь, пока я насилую ее. – Молдон нажал на курок.

– Нет! – вскрикнула Виктория, вытащила из складок покрывала маленький пистолет и выстрелила в Молдона.

Герцог грузно осел на пол. Леди Фарли издала пронзительный вопль, подняла глаза на Викторию и вынула из кармана пистолет. Дым, заволакивающий комнату, сгустился, когда Ханна нажала на спусковой крючок.

Виктория вскрикнула и упала на кровать. Энтони кинулся к ней, а в комнату вбежали Эйнсуорт и Брентвуд.

– Проклятие, – пробормотал Брентвуд. – Похоже, здесь произошло настоящее побоище.

Энтони откинул покрывало и увидел рану на плече Виктории. Пуля Молдона прошла по касательной и лишь слегка повредила плечо Энтони, но выстрел леди Фарли, к несчастью, оказался куда более метким.

Только бы пуля прошла навылет! Энтони слегка подвинул Викторию, увидел кровавое пятно и судорожно вздохнул. Он бережно приподнял ее и застыл от ужаса при виде чудовищных отметин, оставленных плетью. А вот выходного отверстия пули не было.

– Эйнсуорт, немедленно пошлите за доктором, – потребовал он.

– Домой, – прошептала Виктория. – Я хочу домой.

– Тсс… – тихо сказал Энтони. – Береги силы.

Он смотрел на нее, и слезы застилали ему глаза. Прижимая к ее ране кусок полотна, он молился, как никогда в жизни.

– Сомертон, я не хочу умереть здесь. Отвези меня домой.

Он поднял глаза к потолку и стиснул зубы. Она никогда ни о чем не просила его. Так может ли он отказать ей сейчас?

– Брентвуд, помогите мне вынести ее и направьте доктора к ней домой.

Когда он взял ее на руки, она потеряла сознание. Энтони надеялся, что от боли, а не от потери крови. Брентвуд проводил их до экипажа.

– Сомертон… – Эйнсуорт запнулся. – Мне ужасно жаль.

Экипаж тронулся с места. В пути Виктория то приходила в себя, то вновь теряла сознание. Энтони крепко сжимал ее в объятиях, глотая слезы и проклиная себя за то, что втянул ее в это кошмарное дело.

Она на секунду открыла глаза и с улыбкой прошептала:

– Ты спас меня.

– Почему, Виктория? – хрипло спросил он. – Почему ты не назвала им мое имя?

– Я люблю тебя, – еле слышно произнесла она. – Они убили бы тебя. – Она снова впала в беспамятство.

Она любит его? И поэтому не выдала под пытками. Он смотрел на нее, и слезы обжигали ему щеки. Он обращался с ней как со всеми женщинами, заранее защищаясь от предательства.

Но она не предала его.

Она рисковала жизнью из любви к нему. До встречи с ней он не ведал, что такое любовь. А сейчас? Сейчас он понял, как сильно любит ее. Как изменится его жизнь без нее. Как он не сможет быть счастливым без нее.

Он виноват в ее страданиях. И никогда не простит себе этого. Он чувствовал боль от своего ранения и содрогался при мысли о том, что испытывает она – истерзанная плетью, с пулей в глубокой ране.

Экипаж остановился у ее дома на Мэддокс-стрит. Кучер открыл дверцу и помог Энтони, державшему Викторию на руках, выбраться наружу.

– Идите в соседний дом и скажите леди Уайтли, что лорд Сомертон ждет ее здесь. – Он взглянул на кучера. – Не слушайте никаких возражений. Пусть даже вам придется вытащить ее из-под мужчины.

Кучер оправился от потрясения.

– Да, милорд.

Энтони колотил ногой в дверь дома Виктории, пока на пороге не появилась женщина средних лет.

– Доктор уже на подходе. Вскипятите воду и принесите чистые простыни в спальню. Как можно быстрее.

– Боже мой, что случилось?

– В нее стреляли, – ответил он, не желая думать о том, что еще с ней, возможно, случилось.

Энтони медленно поднялся по ступеням, избегая резких движений, чтобы не причинить Виктории боль.

Когда он осторожно опустил ее на кровать, она открыла глаза:

– Спасибо, что привез меня домой.

– Не разговаривай, Виктория. Скоро приедет доктор, он извлечет пулю.

– Пожалуйста, не уходи, – прошептала она. – Мне страшно.

– Я не уйду. Обещаю.

Она кивнула, по ее щекам вновь потекли слезы.

– Я говорила леди Фарли, что приносить в дом остролист до Рождества – плохая примета.

– Что?

Она только молча плакала.

Энтони наклонился и поцелуями осушил ее слезы.

– Прости меня. Это я во всем виноват.

– О Боже! – раздался голос его матери. – Что с ней?

– В нее стреляли.

– Кто?

Энтони покачал головой:

– Леди Фарли. Это долгая история.

– Я предупреждала тебя, чтобы ты оставил ее в покое.

Мать села на край кровати и ласково убрала золотистые пряди со лба Виктории. Энтони помнил это движение со времен своего детства.

В спальню вошла служанка и тихо ахнула:

– Леди Уайтли!

– Мэгги, принеси холодную чистую воду. Если нужен лед, пойди в соседний дом и скажи, что тебя прислала я.

Виктория пришла в себя.

– Леди Уайтли?

– Да, дорогая. Все будет хорошо. Скоро приедет хирург. А ты просто помни, что должна жить. Ради детей, ради друзей… Ради Энтони.

На ресницах Виктории вновь заблестели слезы.

– Он ненавидит меня, – жалобно сказала она, словно не замечая его присутствия. – Он… Он думает, что Бронуин – наша с ним дочь.

– Успокойся, я уже все ему объяснила.

В спальне появилась запыхавшаяся Мэгги.

– Приехал доктор, мэм.

В дверях появился человек весьма решительного вида и с порога отдал зычный приказ:

– Всем отойти от постели. Я доктор Майкле. Пока врач осматривал рану, Виктория стонала и вскрикивала. Энтони стоял рядом и нечеловеческим усилием воли сдерживал себя, чтобы не оттолкнуть доктора и не прогнать его прочь.

– Пуля засела глубокого, к счастью, в мышце. Кость не задета. – Майкле обернулся: – Леди Уайтли, мне потребуется ваша помощь. Остальным лучше покинуть помещение.

– Я никуда не уйду, – заявил Энтони.

– Может быть, ты позволишь доктору работать спокойно и не станешь пронзать его взглядом при каждом ее стоне? – мягко предложила мать.

– Я не уйду. Я обещал ей. Леди Уайтли кивнула:

– Мистер Майкле, пусть лорд Сомертон останется здесь. Разложив инструменты, доктор принялся обрабатывать рану.

– Хорошо. Мое дело предупредить.

– Держись, Виктория, – пробормотал Энтони и с ужасом понял всю бессмысленность своих слов, когда Виктория вцепилась в его руку и застонала.

– Не волнуйтесь, милорд, обычно дамы лишаются чувств в самом начале операции.

– Как прикажете это понимать? Как утешение?

– Молодой человек, нечего сидеть просто так. Лучше подержите ее, – распорядился мистер Майкле. – Она не должна шевелиться, когда я буду извлекать пулю.

Энтони положил руки на грудь и плечо Виктории. Доктор достал из саквояжа инструмент, похожий на длинный пинцет. Энтони отвел глаза, не в силах наблюдать за тем, что будет происходить с его любимой. Он знал по собственному опыту, какая нестерпимая боль сопровождает процедуру извлечения пули.

Как только доктор погрузил инструмент в рану, Виктория пронзительно закричала и попыталась дернуться. Энтони удержал ее.

– Смотри на меня, Виктория, – тихо попросил он. – Просто смотри на меня.

Она подняла глаза, но он сомневался, сможет ли она увидеть его сквозь пелену слез и боли.

– Я люблю тебя, – прошептала она и потеряла сознание.

– Так гораздо лучше, – с удовлетворением заметил мистер Майкле, а секунду спустя вынул пинцет и протянул пулю Энтони.

Энтони хотелось зашвырнуть ее куда-нибудь подальше, но он сдержал эмоции и аккуратно положил окровавленный кусочек свинца на простыню.

Доктор, налив в рану несколько капель виски, наложил швы и повязку.

– Ее еще высекли плетью, – сказал Энтони. Мистер Майкле повернул Викторию на бок и промыл раны на спине.

– Кто так обошелся с ней?

– Уже не важно. Двое убиты, остальных повесят за это и другие преступления.

– Хорошо, – пробурчал доктор и бережно уложил Викторию на подушки. – Теперь займемся вашим ранением.

– Она будет жить? – спросил Энтони, сомневаясь, что услышит честный ответ.

Мистер Майкле, обрабатывая рану Энтони, неопределенно кашлянул:

– Если она доживет до утра, значит, можно рассчитывать на положительный исход. Она потеряла много крови. Главное, чтобы не началось воспаление.

– Чем я могу ей помочь?

Доктор положил руку ему на плечо и покачал головой:

– Молитесь.

Глава 26

Всю ночь Энтони молился, сидя у постели Виктории. Он просил Бога сохранить ей жизнь. Обещал ему стать лучше. Постараться меньше пить. И даже подумать о возвращении в лоно Церкви…

Наступило утро, но Виктория по-прежнему находилась в забытьи. Энтони потрогал ее лоб – лихорадки не было.

Леди Уайтли тихо вошла в комнату и дотронулась до его плеча:

– Как она?

– По-прежнему. Иногда открывает глаза, но, кажется, не узнает ни свой дом, ни меня.

– Но она жива, Энтони.

Он молча кивнул, опасаясь произнести вслух то, о чем думал. Рана может воспалиться в любой момент – сегодня, завтра, через несколько дней. И тогда тонкая нить, связывающая Викторию с жизнью, скорее всего оборвется.

Проклятый декабрь. И – Господи, прости! – проклятые рождественские праздники.

– Тебе нужно отдохнуть. Поспи в моей комнате, там тебя никто не потревожит.

– Нет, я не могу.

В ее глазах блеснули слезы.

– Энтони, ведь ты тоже ранен. И вовсе не застрахован от воспаления. Пожалуйста, поспи хотя бы два-три часа. Обещаю: если что-то изменится, я тебя позову.

Он понимал, что она права, но не сдвинулся с места.

– Я подумаю.

– Прошу тебя, Энтони.

– Я должен быть рядом с ней.

– Лорд Сомертон, – обратилась к нему Мэгги, – моя комната прямо над этой. Вы можете передохнуть там.

– Энтони, отправляйся немедленно. Иначе я пошлю за доктором, чтобы он дал тебе настойку опия.

– Хорошо, но если Виктория придет в себя, разбудите меня.

– Непременно.

С трудом, оторвав взгляд от бледного лица Виктории, Энтони поднялся на ноги. Мэгги проводила его в маленькую комнатку на третьем этаже и ушла.

Он опустился на кровать, но едва успел разуться, как скрипнула дверь. На пороге стояла Бронуин. – Почему вы здесь, лорд Сомертон?

– Мисс Ситон заболела, и я помог ей добраться до дома. – Он сглотнул комок, подкативший к горлу.

– Вы хотите забрать меня отсюда? – Она вошла и остановилась недалеко от кровати.

– Почему ты так думаешь?

– Мне часто снится, что меня забирает человек, похожий на вас.

Энтони прикрыл глаза. Господи, мало того, что внешне она вылитая Дженна, так еще и видит вещие сны, как Софи.

Ведь он действительно хочет забрать ее. Если Виктории не станет, он попросит мать разрешить ему растить Бронуин. А если Виктория выздоровеет и согласится выйти за него замуж, то Бронуин будет жить с ними.

– Обещаю не забирать тебя без твоего согласия.

– Вы мой отец? Он устал от лжи.

– Нет, Бронуин. Я твой брат.

– Ой! – удивилась она. – Я не знала, что у меня есть брат.

– До сегодняшнего дня я и сам не знал, что у меня есть еще одна сестра.

Бронуин осторожно подошла чуть ближе:

– Как тебя зовут?

– Тони. – Она застенчиво улыбнулась:

– Очень приятно познакомиться, Тони.

– Очень, – согласился он и похлопал ладонью по кровати: – Посиди со мной немного.

Девочка села рядом с ним:

– Ты, правда, лорд?

– Да, сейчас я виконт, а когда-нибудь потом стану графом.

– Значит, я леди? – спросила она.

Энтони вздохнул. Он понятия не имел, как ответить на этот вопрос. По идее, она вполне законная дочь графа. От жены, которая официально признана погибшей за много лет до рождения Бронуин. Он поморщился. Несусветная чушь и путаница!

– Честно говоря, не уверен, – в конце концов, признался он.

Она опустила глаза:

– Жаль. Мне так хочется быть леди. Он приподнял ее подбородок:

– Знаешь, настоящая леди – это не просто дочка пэра. Посмотри на мисс Ситон. Она благороднее многих дам из высшего общества.

– Мисс Бронуин, – позвала Мэгги. – Идите сюда. Лорду Сомертону нужно поспать.

– Мы еще успеем наговориться, – улыбнулся Энтони. Когда Бронуин ушла, он лег на кровать. Решительно, его жизнь меняет направление. Только бы Виктория была рядом и видела все эти перемены.

Виктория застонала от пульсирующей боли в плече и спине, приоткрыла глаза и тут же зажмурилась. Послеполуденное солнце было слишком ярким для нее. Однако даже короткого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять самое главное. Леди Уайтли и Мэгги дежурят у ее постели, но Сомертона в комнате нет.

А ведь он обещал не уходить.

Она тихонько вздохнула и решила ни в коем случае не обнаруживать того, что ей больно. Иначе леди Уайтли немедленно напоит ее отвратительной настойкой опия.

Жуткая гадость! Лучше терпеть боль, чем тяжелый дурман от противного лекарства.

– Виктория, любопытно узнать, почему ты скрываешь, что проснулась.

Она осторожно открыла глаза. Слава Богу, солнце скрылось за облаком и больше не слепило ее.

– Позвать его? – спросила Мэгги.

– Нет, он не спал всю ночь. – Леди Уайтли взяла с ночного столика аптечную склянку.

– Нет, – простонала Виктория.

– Тсс… – Леди Уайтли посмотрела на нее как на неразумное дитя. – Во сне все заживает гораздо быстрее. Нужно принять лекарство.

– Нет. – Виктория опрометчиво открыла рот, и леди Уайтли немедленно влила в него порцию настойки опия. – Сомертон…

– Энтони спит в комнате Мэгги. Он сидел тут всю ночь, но ему надо отдохнуть, а то он сам заболеет. – Леди Уайтли положила прохладную влажную салфетку на лоб Виктории. – И ты отдыхай и набирайся сил.

Виктория хотела о чем-то спросить, но опиум уже затуманил ее разум.

Энтони проснулся и тотчас направился в комнату Виктории. Мимо него пробежала Мэгги. Он ускорил шаг и с порога увидел, что леди Уайтли склонилась над Викторией.

– Ей хуже? – встревоженно спросил он. Мать обернулась:

– Ее слегка лихорадит. Я послала Мэгги за водой и льдом.

Он сел на кровать и взял Викторию за руку. – Давно это началось?

– Два часа назад она проснулась, и я дала ей настойку опия. Тогда лихорадки еще не было.

Он услышал звук шагов и оглянулся, думая, что Мэгги принесла лед. И увидел Софи – она остановилась в дверях и прижала ладонь к губам.

– Софи, – тихо сказал он.

– Энтони, что происходит? – Она подошла к нему и посмотрела на Викторию.

– В нее стреляли. – Он запнулся. – Сейчас началась лихорадка. Извини, я должен был послать тебе записку.

– Я все время ждала от тебя известий. Меня мучили дурные предчувствия, и я решила выяснить, что случилось.

– Софи? – задумчиво прошептала леди Уайтли.

Женщины посмотрели друг на друга. Энтони вздохнул:

– Да, мама, это она.

– О! – только и произнесла леди Уайтли.

– Мадам. – Софи присела в реверансе. – Очень приятно познакомиться с вами.

Мать кивнула и придирчиво осмотрела ее:

– Вы очень похожи на своего отца, юная леди.

– Благодарю вас. – Софи смущенно отвела глаза.

– Я не виню вас, Софи. – Она помолчала. – Никогда не винила.

– Спасибо, леди Уайтли.

Мэгги вернулась с ведерком воды со льдом. Леди Уайтли погрузила в воду салфетку.

– Позвольте мне осмотреть рану, – попросила Софи. – Я немного разбираюсь в целебных травах и, возможно, сумею чем-то помочь.

– Правда? – удивился Энтони. Софи улыбнулась:

– Энтони, ты знаешь обо мне далеко не все.

Леди Уайтли посторонилась. Софи осторожно сдвинула повязку, критическим взглядом оценила работу хирурга и сдвинула брови.

– Тут все в полном порядке. Не понимаю, почему ее лихорадит.

– Спина, – в один голос сказали Энтони и его мать.

– А что у нее со спиной? – нахмурилась Софи, бережно поворачивая Викторию на бок.

– Ее высекли, – ответил Энтони.

– Зачем я сообщила тебе ее имя! – Заглянув под бинты, Софи сокрушенно покачала головой: – Здесь воспаление. Мне нужно передать записку для леди Селби, леди Блэкберн и леди Кендал.

– Я займусь этим. – Леди Уайтли достала из ящика ночного столика перо и бумагу. – Диктуйте.

– Пожалуйста, напишите им, чтобы они привезли травник и лечебные растения. Все это хранится у меня в кабинете, Эвис найдет. Кроме того, пусть они втроем приедут сюда. Мне потребуется их помощь.

– Мы прекрасно справлялись без лишней суматохи, – проворчал Энтони.

– Неужели? – резко отозвалась Софи. – Тогда почему нагноились раны на спине? Если у нас появятся помощницы, у каждого будет возможность и толком позаботиться о Виктории, и отдохнуть.

– Я пошлю лакея к леди Селби, – сказала леди Уайтли и вышла из спальни.

– Сомертон, объясни, как все это произошло, – попросила Софи.

Он рассказал о том, что случилось в доме Молдона.

– Что мне делать, Софи?

Она сочувственно погладила его по плечу. Он смотрел на бледное лицо Виктории и чувствовал, что погибает сам.

– Этого не может быть. Только не сейчас. Только не перед Рождеством.

– Я сделаю все, что смогу.

– Ты не понимаешь, – прошептал он. – Больше всего на свете она хотела, чтобы у детей было настоящее волшебное Рождество. Они не могут потерять ее. – У него перехватило дыхание. – Я не могу потерять ее.

Сквозь слезы он увидел, что сестра тоже плачет, встал и обнял ее:

– Умоляю, спаси ее.

– Я постараюсь.

Час спустя три дамы, которым Софи – не без помощи Энтони – нашла мужей, собрались в прихожей дома Виктории. Слава Богу, пока ни одна из них не добралась до второго этажа. Энтони не желал покидать свой пост.

Дамы еще не появились, но журчание женских голосов становилось все ближе и отчетливее. Энтони прислушался.

– Что произошло? – спросила леди Селби.

– В Викторию стреляли. Еще ее высекли, – тихо ответила Софи.

– Кто и зачем мог такое сделать? – требовательно поинтересовалась леди Блэкберн.

Энтони слегка улыбнулся. Леди Дженнет Блэкберн была чрезвычайно похожа на своего напористого братца Селби.

Три высокородные леди вошли в комнату и в один голос хмыкнули.

– Итак, теперь мы знаем, кто в нее стрелял, – безапелляционно заявила Дженнет.

Он обернулся и смерил ее ледяным взглядом:

– Хотелось бы знать, на чем основаны ваши умозаключения.

К нему подошла герцогиня Кендал:

– Лорд Сомертон, я совершенно уверена, что вы этого не делали. Но почему вы здесь?

– Он спас ей жизнь, – сообщила Софи, и в ее голосе прозвучала нотка гордости.

– Софи, – резко сказал Энтони. – Достаточно пустой болтовни. Чем вы можете помочь?

– Эвис, составь расписание. Договоритесь между собой, кто и когда приходит ухаживать за ней. – Софи перелистала страницы травника: – Вот то, что нужно.

Когда Софи приготовила бальзам из трав, Энтони обратился к герцогине:

– Ваша светлость, вы не поможете мне повернуть Викторию на бок?

Элизабет слегка нахмурилась:

– Лорд Сомертон, позвольте напомнить вам о приличиях. На ней нет даже ночной сорочки.

– Элизабет, делай то, что он говорит, – распорядилась Софи.

Леди Кендал послушно подошла к постели и помогла Энтони. У него сжалось сердце, когда Виктория снова застонала.

– Не беспокойтесь, Сомертон, – сказала Софи, накладывая компресс с бальзамом. – Лечение займет несколько дней, но обязательно поможет. – Она наклонилась и шепнула ему на ухо: – Обещаю.

Энтони хотелось обнять сестру и поблагодарить за поддержку. Однако он понимал, что при посторонних этого делать никак нельзя.

Эвис, Дженнет и Элизабет удалились из комнаты, чтобы составить график дежурств у постели больной и удостовериться в том, что Мэгги надлежащим образом заботится о детях. Как только дамы ушли, Энтони заключил сестру в объятия.

– Твоя мать сегодня вернется сюда?

– Нет, только завтра утром, если мы специально не пошлем за ней. Очевидно, ей лучше не встречаться с твоими светскими подругами.

– Верно, однако, она может захотеть проведать Викторию, – отозвалась Софи. – Леди Уайтли принимает в ее судьбе большое участие.

– Есть ли на свете что-нибудь, чего ты не знаешь? Софи печально опустила глаза:

– К сожалению, я очень многого не знаю.

Она подошла к столику и принялась складывать мешочки с травами.

– Полагаю, мы сможем сказать, что она просто заботливая соседка, – предложил он.

– Энтони, Элизабет неизбежно ее узнает.

– Да, но посвящать их в излишние подробности совершенно не обязательно, – заметил он.

– Настанет день, когда все это выплывет наружу.

– Настанет день, когда твоя тайна тоже перестанет быть тайной.

Софи со вздохом кивнула:

– Я знаю.

Софи спустилась вниз и обнаружила подруг в кабинете Виктории. Они обсуждали график посещений, но, завидев Софи, немедленно приступили к расспросам.

– Как все это случилось с Софи? – спросила Эвис.

– Почему Сомертон в ее спальне… один?! – воскликнула Элизабет.

– Виктория помогла Сомертону исполнить небольшое поручение, а потом ее похитили. Поиски отняли слишком много времени. Когда он приехал, ее уже высекли. – Софи опустила глаза. – Мы не знаем, что еще успели с ней сделать.

– О нет! – прошептала Дженнет.

– Сомертон сразу убил одного из преступников, но другой выстрелил в него. Виктория застрелила этого второго.

– Тогда кто же выстрелил в нее? – поинтересовалась Эвис.

Софи не знала, можно ли сейчас рассказывать про леди Фарли, и решила уклониться от прямого ответа.

– Там была еще женщина, она выстрелила в Викторию. Сомертон привез Викторию сюда. Он и леди Уайтли ухаживали за ней.

– Леди Уайтли? – повторила Элизабет. – Она же хозяйка борделя, который находится в соседнем доме!

– Да. Но она очень сердечная женщина. Вы должны обращаться с ней уважительно.

Они неохотно кивнули.

– Но он не должен оставаться с Викторией. На ней вообще ничего не надето, – сказала Элизабет. – Она придет в ужас, когда очнется.

Софи посмотрела на подругу:

– Нет. Он уже видел ее обнаженной.

Три дамы как по команде всплеснули руками и прижали ладони к губам.

Эвис пришла в себя первой.

– Виктория – с мужчиной?

– Разве с вами ничего подобного не случалось? – многозначительно произнесла Софи.

– Ну да, – пробормотала Дженнет. – Но она всегда была самой рассудительной. И убеждала нас в том, что грешно быть с мужчиной до свадьбы.

– Вас это не остановило, не так ли? Подруги хихикнули и покачали головами.

– Виктория и Сомертон, – с усмешкой прошептала Элизабет. – Вы думаете, он ее любит?

– Ты что, не видела, какой у него свирепый вид? – отозвалась Эвис. – Так выглядит полюбивший распутник.