Текст книги "В вихре страсти"
Автор книги: Кристи Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Глава 17
Виктория медленно открыла глаза и подождала, пока они привыкнут к тусклому свету, льющемуся из окон. Сильные руки прижимали ее к крепкой груди. Виктория снова сомкнула веки, наслаждаясь состоянием защищенности и уюта. Как вышло, что ей так хорошо рядом с этим мужчиной?
Она знает его чуть больше недели. И, тем не менее, сейчас лежит с ним в постели. Совершенно обнаженная. Интересно, что было бы, если бы десять лет назад его поиски увенчались успехом? У нее хватало ума, чтобы понять – он не опустился бы на колено и не поклялся бы в вечной любви. Скорее всего, он бы просто извинился, дал ей денег и ушел навсегда.
Ровно так он и поступит через четыре дня.
Виктория вздохнула. Единственное отличие в том, что теперь у них общие друзья. Волей-неволей она будет встречаться с ним раз в несколько месяцев. Кроме того, он виконт, ему нужны наследники, и он неизбежно в скором времени женится. Значит, она увидит его рядом с обожаемой супругой… А потом с детьми.
У Виктории сжалось сердце.
Наверное, придется расстаться с друзьями, чтобы уберечься от сердечных ран.
Оставаясь в объятиях Сомертона, она осторожно повернулась и посмотрела на него. Во сне его лицо казалось расслабленным и умиротворенным. Высокие скулы и волевой подбородок за ночь покрылись короткой щетиной. Виктория нежно погладила его колючую щеку.
Светло-карие глаза открылись, а на идеально очерченных губах появилась улыбка.
– Доброе утро, – хрипло произнес Энтони.
– Доброе утро, – прошептала Виктория. Неужели всего через несколько дней они расстанутся? А ей так понравилось просыпаться в его объятиях!
– Мы могли бы позавтракать здесь. – Он нежно поцеловал ее. – Представь, завтрак в постели, а потом – горячая ванна… одна на двоих.
– Звучит божественно.
– Мне слышится возражение в твоем голосе, – отметил он, снова целуя ее.
От чувственного поцелуя Викторию бросило в жар.
– Мне удалось убедить Харди в том, что мы с тобой не в самых лучших отношениях.
– Я заметил. Зачем тебе это понадобилось? – Он слегка укусил ее плечо.
– Если ты решишь прибегнуть к моей помощи, мне будет проще подобраться к нему.
Сомертон откинулся на подушки и устремил взгляд в потолок.
– Виктория, я не стану подставлять тебя под удар. Харди может быть очень опасен.
Она повернулась и посмотрела на него:
– Тем более. Пусть и дальше пребывает в заблуждении. Скорее всего, ты обойдешься без моей помощи. Но если у тебя возникнут сложности, я смогу вступить в игру и украсть письмо.
– Пойми, я не хочу втягивать тебя в свои дела.
– Почему?
– Моя работа связана с риском. Я не могу подвергать твою жизнь опасности. – Он посмотрел ей в глаза.
Его заботливые слова до глубины души тронули Викторию. Она выросла в беднейшем квартале Лондона, а это не самое спокойное место в мире. Так почему бы, не использовать накопленный опыт, чтобы помочь Сомертону?
– Энтони, воспринимай это как запасной вариант.
– Хорошо, – пообещал он.
– В таком случае я продолжаю разыгрывать перед Харди спектакль? – тихо спросила она.
Он протяжно вздохнул: – Да.
– Прекрасно. Но если Харди узнает, что мы завтракали у себя в комнате, у него появятся дополнительные основания для подозрений. Думаю, нам лучше спуститься вниз с таким видом, словно мы страшно недовольны друг другом.
Энтони поцеловал ее в уголок рта, потом шепнул на ухо:
– Ненавижу, когда ты оказываешься права.
– Возможно, мы могли бы уединиться после полудня. Виктория почувствовала, как он улыбнулся, не отнимая губ от ее щеки.
– Это звучит немного безнравственно, дорогая.
– И правда. Уверена, ты никогда раньше не поступал безнравственно.
Он рассмеялся:
– Никогда. Одна мысль о том, чтобы предаваться разврату средь бела дня, ужасает меня. Это должно происходить исключительно под покровом темноты, при задутых свечах и в полном ночном облачении.
Виктория тихо хихикнула:
– И не чаще, чем раз в месяц.
– Ну, это уж слишком! – сказал он, прижимая ее к себе, и она ощутила его возбуждение.
– Сомертон, – серьезно произнесла она, – ты уверен, что послание существует?
Он лег на спину и вздохнул:
– Нет. Но я должен исходить из того, что информация верна, пока не убедился в обратном.
– Как ты думаешь, кому предназначено письмо?
– Давай оставим эту тему, гадания не по моей части. – Он откинул одеяло и поднял с пола брюки. – Я прикажу приготовить ванну.
– Спасибо. Сегодня мужчины отправляются за елкой, ты пойдешь с ними? Ханна говорила, что лорд Фарли намерен установить дерево в доме к завтрашнему балу.
– Если пойдет Харди, пойду и я.
– Ханна попросила меня помочь ей украсить бальный зал. Она полагает, что, как вдова сквайра, я разбираюсь в таких делах. – Виктория надела фланелевую сорочку и встала с кровати.
– Ты нервничаешь?
– Немного. Ведь на самом деле я ничего в этом не понимаю.
– Просто представь себе, что ты Дженнет, Эвис или Элизабет. Наверняка они не раз обсуждали при тебе подготовку к светским увеселениям.
Она действительно слышала разговоры подруг, но редко что-либо предлагала. Завтрашний бал – первый в ее жизни. Приглашено столько гостей, они будут танцевать. А она?
Виктория прикусила губу, вспомнив о том, как вчера с тоской смотрела на кружившие в танце пары.
– В чем дело? – спросил Энтони, подойдя к ней. – Ты так глубоко задумалась.
– Пустяки, не обращай внимания, – ответила Виктория, покачав головой.
– Тебя беспокоит бал?
– Нет. Все хорошо. – Она отвернулась и направилась к комоду, размышляя, как поступить завтра вечером. Проще всего было бы остаться наверху, сославшись на головную боль. Но Сомертону может понадобиться помощь. Значит, нужно находиться рядом с ним.
Очевидно, придется воспользоваться испытанным приемом и отказаться от танцев под предлогом вывихнутой лодыжки.
* * *
Энтони заметил, как Виктория отреагировала на разговор о бале, и без труда догадался, о чем она думала. После завтрака он разыскал Ханну и объяснил ей, что Виктория после смерти мужа два года соблюдала траур и теперь несколько побаивается танцевать.
Получив заверения Ханны в том, что музыкальная комната будет совершенно свободна, пока мужчины не вернутся из леса с елью, он отправился на поиски Николаса. Энкрофт сидел в оранжерее с книгой в руках.
– Николас, я искал тебя.
Энкрофт оторвался от книги и подождал, пока Энтони закроет за собой дверь.
– Что-то случилось?
– Нет, но мне нужна помощь. – Энтони сел в кресло напротив.
– Ты знаешь: я сделаю все, что смогу. В чем дело? – Николас закрыл книгу и положил на стол.
– Мне нужно остаться в доме сегодня днем, когда джентльмены во главе с Фарли отправятся рубить елку. Ты проследишь за Харди, если он решит присоединиться к ним.
– Конечно. А почему ты не можешь пойти?
– Викторию беспокоит завтрашний бал. Она никогда не присутствовала на подобных мероприятиях и не умеет танцевать.
Николас улыбнулся:
– Я был бы рад остаться и научить ее. Многие женщины говорили мне, что я замечательный танцор.
– Не сомневаюсь. Однако я справлюсь сам.
– Ты ревнуешь? Мне это нравится.
– Иди к дьяволу, Энкрофт. – Энтони не хотел, чтобы кто-то догадался, насколько ему нравится Виктория. Это опасно для нее, а он не может позволить, чтобы она пострадала из-за его работы.
– Очевидно, мне не избежать Преисподней. Но боюсь, ты меня опередишь.
– Безусловно, – согласился Энтони. Что называется, и рад бы в рай, да грехи не пускают.
– Послежу за Харди, – вздохнул Николас. – Ты обнаружил что-нибудь подозрительное?
– Нет.
– Возможно, произошла ошибка.
– К несчастью, люди, которые снабжают нас информацией, обычно не более достойны доверия, чем сами преступники, – признал Энтони и решил сменить тему: – Что будешь делать после приема?
– Думаю немного попутешествовать. Убраться подальше от промозглой январской Англии. Когда вернусь, возможно, начну искать невесту. Отец крайне опечален тем, что к двадцати девяти годам я все еще не остепенился и не родил ему целый выводок мальчиков.
– Проклятие пэров, – поддержал его Энтони. – Рано или поздно я окажусь в той же ситуации. Впрочем, кажется, отец уже почти свыкся с мыслью, что я никогда не женюсь.
Николас махнул рукой:
– Ты женишься, Сомертон. Но только по любви.
– У меня другие цели.
Николас внимательно посмотрел на него:
– Я слышал о твоем решении вернуться в высшее общество. Ты хочешь заняться своей репутацией.
– Я изрядно подпортил ее за последние десять лет. Говорят, что можно поправить дело, подобрав подходящую невесту.
Николас пожал плечами:
– Бог с ней, с репутацией. Женись по любви, Сомертон.
– И это говорит человек, которого бросила с маленькой дочкой любимая женщина. Когда ей заплатил его отец.
– Это было давно, – поморщился Николас. – Я слышал, в Лондоне есть одна особа… Сваха. Говорят, она помогает найти настоящую любовь. Вероятно, я воспользуюсь ее услугами, когда вернусь с континента. Ее зовут мисс Рейнард. Кажется, она подруга моей кузины Элизабет.
Превосходно! Теперь Софи потребует, чтобы он помог ей искать невесту для Николаса.
– Удачи. А я, пожалуй, послушаю умных людей и займусь своим положением в обществе.
– Идите сюда, Энн, – раздался голос леди Фарли. Виктория понятия не имела, зачем могла срочно понадобиться. Ханне сразу после завтрака.
– Чем мы займемся?
– Мужчины ушли всего на пару часов. Нам нужно успеть освежить в вашей памяти основные па нескольких танцев.
Войдя в зал, Виктория увидела Сомертона. Он вальяжно расположился в кресле и насмешливо улыбался. Неужели он рассказал леди Фарли о том, что она не умеет танцевать?
– Зачем здесь лорд Сомертон? Леди Фарли засмеялась:
– Вам нужен партнер. Лорд Сомертон потанцует с вами, а поскольку вы не сможете обойтись без музыки, я буду играть на фортепиано.
Виктория кивнула и посмотрела на Сомертона. Интересно, сам-то он хороший танцор? Впрочем, какая разница – уж несколько элементарных движений он наверняка сможет ей показать.
– С чего начнем, Сомертон? – поинтересовалась леди Фарли.
– С вальса, Ханна. Я знаю, что это ваш любимый танец, – значит, завтра его будут исполнять чаще, чем любой другой. Кроме того, вдвоем вальс разучивать проще, чем кадриль.
– И гораздо приятнее, – улыбнулась Ханна и, перелистав ноты, сказала: – Я готова. Командуйте, Сомертон.
Виктория нервно сглотнула. Он встал, неторопливо приблизился к ней и одной рукой обнял за талию, а другой – взял за руку. Ощутив спиной, жар его ладони, Виктория вздрогнула. Он широко улыбнулся и коротко объяснил ей, что нужно делать, а потом подал знак Ханне и, когда она начала играть, принялся вслух считать такты.
– Раз, два, три, – глубоким голосом произнес он. Виктория наступила ему на ногу.
– Попробуем опять, – сказал Энтони.
Ханна вернулась к началу мелодии. После пяти неудачных попыток Виктория остановилась:
– Я никогда не освою этот танец. Сомертон повернулся к Ханне:
– Вы не оставите нас вдвоем? На пару минут?
– Теперь вам хватает всего пары минут, Сомертон? – игриво улыбнулась леди Фарли.
Он выгнул бровь и покачал головой.
– Превосходно, – заключила она и удалилась, закрыв за собой дверь.
– Теперь слушай, – сказал Энтони, глядя на Викторию. – В вальсе есть все, что ты любишь.
– Что ты имеешь в виду? Он крепко прижал ее к себе:
– Вальс – скандальный танец. Рука мужчины лежит на твоей спине, он практически обнимает тебя. Вы находитесь в опасной близости.
Виктория посмотрела в его зеленые глаза и забыла обо всем на свете.
– Во время вальса тела могут соприкасаться, и партнеры испытывают самые разнообразные неприличные ощущения. – Он притянул ее еще ближе, и они начали двигаться вместе без всякой музыки.
Викторию бросило в жар. Ей захотелось чего-то большего, чем танцы.
– Ты танцуешь, дорогая, – прошептал Сомертон.
– Что? – Она остановилась. – Нет!
От его улыбки сердце подпрыгнуло у нее в груди.
– Да.
В этот момент в комнату вернулась Ханна.
– Похоже, вы достигли взаимопонимания? Виктория поспешно отступила на полшага:
– Лорд Сомертон просто учил меня танцевать, ничего более.
Ханна пожала плечами и села за фортепьяно:
– Начнем сначала. На сей раз, если ошибетесь, не останавливайтесь.
Энтони вновь притянул Викторию к себе, но уже не так близко.
– Готовы?
Виктория кивнула, посмотрела на него, и как только зазвучала музыка, они заскользили по паркету так, словно делали это уже сотню раз. – Гораздо лучше, – похвалил он.
Урок танца продолжался почти два часа и закончился, когда из холла донеслись мужские голоса. Не желая вызывать подозрений у Харди, Энтони направился к выходу, а Виктория опустилась на диван, чтобы дать отдых уставшим ногам.
– Энн, я теряюсь в догадках, – сказала Ханна, усаживаясь рядом.
– Что вы имеете в виду?
– Сомертон сказал мне, что вы не танцевали несколько лет, потому что соблюдали траур по мужу. Но вы вели себя так, словно не танцевали ни разу в жизни.
Виктория покраснела, от смущения.
– Я никогда не танцевала вальс, Ханна. Он только недавно вошел в моду.
Она от души надеялась, что ничего не перепутала. Кажется, Дженнет рассказывала, какой это прекрасный танец, но признавала его несколько неприличным.
– Тогда почему бы вам, не показать мне несколько па из менуэта? Этот танец стар как мир. Уверена, вы танцевали его раньше.
Виктория отвела глаза. Есть ли на свете такое место, где она сможет быть самой собой? В Лондоне ей приходится притворяться дочерью викария, здесь – вдовой сквайра. Сколько можно?
– Я не могу показать вам па из менуэта, – наконец призналась она. – Я вообще не умею танцевать.
Ханна укоризненно посмотрела на нее, и Виктория почему-то вспомнила свою мать.
– Энн, может быть, вы, наконец, объясните мне, что происходит?
Виктория хотела крикнуть, что она уже давно не Энн, но знала – маленькая уличная воровка всегда будет жить у нее внутри.
– Я не вдова сквайра.
– Но вы хотя бы любовница Сомертона?
После прошлой ночи? Очевидно, да. По крайней мере, до конца недели.
– Да, – признала она.
– Чего ради вы лгали?
– Так захотел Сомертон. Он предпочел не афишировать мое происхождение и выдумал мне новую биографию.
Ханна покачала головой:
– Зачем? Уж ему-то прекрасно известно мое прошлое. Он должен был знать, что я приняла бы вас вне зависимости от вашего происхождения. Хотя, возможно… – Она умолкла, сосредоточенно глядя вдаль.
– Возможно – что? Что вы хотели сказать? Ханна улыбнулась:
– Возможно, он придумал эту историю, чтобы высший свет смотрел на вас более благосклонно. Если вы вдова, тогда ваши с Сомертоном отношения выглядят не столь скандально. Вдовы вечно заводят любовников, к этому все давно привыкли.
Виктория приподняла бровь:
– Не понимаю. При чем тут высший свет? Ханна сжала руки Виктории:
– Неужели вам не ясно? Очевидно, Сомертон намерен отвезти вас в Лондон и появиться с вами в обществе. Значит, он намерен просить вашей руки!
Виктория с удовольствием разделила бы воодушевление Ханны, но – увы! – слишком хорошо знала истинное положение вещей. Сомертон не собирался вывозить ее в свет и жениться на ней. Ему просто нужно было появиться здесь в сопровождении женщины. И он нанял ее. А то, что она по ходу дела превратилась из мнимой любовницы в настоящую, ровным счетом ничего не меняет. Их договор действителен до конца недели и продлению не подлежит.
Ханна покинула музыкальную комнату. Виктория подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу и вздрогнула. Она тосковала по дому и детям.
И точно знала, что, вернувшись в Лондон, будет тосковать еще больше. По Сомертону.
Глава 18
Энтони вышел в холл и едва не расхохотался. Десять джентльменов, пытавшихся втащить в дом огромную ель, выглядели весьма комично. В конце концов, они пропихнули дерево в дверь и остановились. Он посторонился, чтобы не мешать бедолагам, продвигаться с их тяжкой ношей в бальный зал.
– Доводилось ли вам видеть что-нибудь более нелепое? – спросила Ханна, останавливаясь рядом с ним на пороге гостиной.
– Чрезвычайно занятное зрелище.
– Мой муж – безумец. Не понимаю, почему он настаивает на соблюдении этой идиотской традиции. В прошлом году елку разместили на столе, и получилось вполне приемлемо. Но это чудовище займет целую комнату.
– Он любит вас, – сказал Энтони и, ощутив легкий укол зависти, немедленно отогнал от себя неуместное чувство. Он нуждается не в любви, а в достойной репутации. – Фарли хочет, чтобы вы были гордой и счастливой.
Ханна улыбнулась и с нежностью посмотрела на мужа:
– Да. Возможно, когда-нибудь я смогу отблагодарить его за великодушие.
– Полагаю, он не ждет иной благодарности, кроме вашей любви.
Ханна отвернулась, но он успел заметить страдание, промелькнувшее в ее глазах. Любопытно. Может быть, лорд и леди Фарли любят друг друга куда меньше, чем кажется со стороны?
Почему люди так цепляются за любовь? От нее одни мучения. Взять хотя бы его родителей: любовь только усугубила душевную боль матери, когда отец завел нескольких любовниц и даже внебрачного ребенка. Любовь – удел глупцов, а Энтони не относил себя к таковым. Он увидел выходящую из музыкальной комнаты Викторию и почувствовал, что с каждым ее шагом его сердце бьется сильнее. Видимо, за последние полторы недели он чуть-чуть поглупел.
– Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, – обратилась к нему Виктория.
Ее нарочитое спокойствие обеспокоило Энтони. У него были богатые планы на сегодняшний день: неторопливое занятие любовью, совместное купание… Кажется, все это находится под угрозой.
– Поднимайтесь наверх. Я присоединюсь к вам через минуту.
Она удалилась, элегантно покачивая изящными бедрами, обтянутыми коричневой шерстяной юбкой. Он повернулся к Ханне:
– Вы что-нибудь говорили ей, после того как я ушел?
Она слегка покраснела и в нескольких словах, пересказала ему содержание беседы, состоявшейся в музыкальной комнате.
– Черт возьми, – проворчал он. – Очевидно, теперь она злится на меня за то, что я посвятил вас во всю эту историю с танцами.
Ханна нахмурилась:
– Она не выглядела сердитой. Возможно, немного смущенной, но и только.
– Ну, разумеется. Зачем ей выплескивать свой гнев на вас? Эту драгоценную эмоцию она прибережет для меня. Всю, до последней капли.
– В таком случае желаю удачи, – произнесла Ханна и отправилась восвояси.
Энтони вздохнул и зашагал вверх по лестнице. Открыв дверь комнаты, он обнаружил, что Виктория стоит у окна маленькой гостиной и с отрешенным видом смотрит вдаль.
– В чем дело, Виктория?
Она прикусила нижнюю губу, затем прошептала: – Спасибо.
– За что ты благодаришь меня? Она потупилась:
– Ты вовсе не обязан был учить меня танцевать. Это так великодушно с твоей…
– Я делал это не по доброте душевной. – Энтони сильно сомневался в наличии у него таких субстанций, как душа и доброта. – Тебе следовало бы знать меня лучше.
– Вероятно. И, тем не менее, ты поступил очень предупредительно.
– Возможно, я преследовал корыстные цели, – заметил он и слегка улыбнулся.
Она посмотрела на него и улыбнулась в ответ:
– О!
Он подошел ближе и остановился:
– Не хочешь ли отблагодарить меня должным образом? Сведя на нет разделявшее их расстояние, Виктория обняла Энтони за шею и шепотом поинтересовалась:
– А должным образом – это как?
– Советую тебе начать с поцелуя, – порекомендовал он, с любопытством ожидая реакции на свое предложение.
Виктория чувственно улыбнулась ему. Он едва не забыл о своем намерении позволить ей действовать самостоятельно, но вовремя спохватился. Она запрокинула голову, прикрыла глаза, робко прикоснулась губами к его губам и замерла, явно испытывая некоторое замешательство.
Энтони стоически терпел и не торопил события. Ему хотелось, чтобы Виктория научилась в амурных делах брать бразды правления в свои руки. Почувствовав легкое прикосновение ее языка, он приоткрыл рот, а затем ответил на поцелуй со всем пылом разгорающегося желания. Их языки встретились, и Виктория тихо застонала.
Энтони физически ощутил тот миг, когда стыдливость покинула ее. Виктория вжалась в его бедра и одновременно принялась лихорадочно развязывать узел на шейном платке.
Энтони поспешил ей на помощь. Моментально скинув с себя сюртук и жилет, он расстегнул пуговицы на ее платье и с завидной легкостью освободил Викторию от нижнего белья. Она тоже не теряла времени и, стянув с Энтони рубашку, слегка отодвинулась и устранила последнюю преграду – брюки.
– Не пора ли нам двигаться в сторону постели? – спросила она.
– Нет. Я хочу взять тебя прямо здесь, на полу перед камином.
Она нахмурилась и с сомнением посмотрела на ковер:
– Мне кажется, это несколько неудобно.
– Не волнуйся, я буду внизу, а ты – сверху.
Он притянул ее к себе и поцеловал. Виктория пылко ответила на поцелуй, восторженно предвкушая новые впечатления от предложенной им позиции. Его губы, попутешествовав по ее шее, плавно скользнули вниз. Виктория задохнулась и вцепилась в его плечи, когда ее сосок погрузился в обжигающие глубины его рта.
Энтони опустился на колени и, раздвинув складки ее лона, прижался к ним губами. Его язык скользнул по чувствительному бугорку, и она едва удержалась на ногах. Вожделение, бушевавшее у нее внутри, вырвалось наружу в тот момент, когда он погрузил палец в ее лоно. Она вздрогнула, пошатнулась и потеряла равновесие.
Он со смехом подхватил ее, и она уселась на его бедра. Проведя ногтями по его груди, она услышала, как он со свистом втянул воздух, и улыбнулась:
– Что дальше?
От его улыбки сердце едва не выскочило у нее из груди.
– Делай все, что тебе нравится.
– О, мне нравится вот это. – Она наклонилась и с силой провела языком по его соску.
– Что еще тебе нравится?
– Очень многое, – ответила она и, проложив дорожку из поцелуев по его груди, спустилась к мускулистому животу и остановилась перед самой выдающейся, особенно в данный момент, частью его тела. Недрогнувшей рукой она охватила его жезл и провела по нему сверху донизу пальцем. – Мне нравится, а тебе?
Вместо ответа Энтони застонал.
– А если так? – Она нежно провела языком по верхушке того, что сжимала в ладони.
– Еще лучше, – прошептал он, запуская руки в ее густые пряди.
– Ну, тогда тебе должно понравиться вот это, – произнесла она и открыла рот пошире… вовсе не для разговоров.
Энтони вскинул бедра и застонал, а она вошла во вкус и наслаждалась своей властью.
Однако внезапно он оторвал ее от себя и заставил приподняться. В его изумрудных глазах полыхало желание.
– Виктория, сядь на меня верхом и скачи, – сказал он и, видя, что она застыла в нерешительности, добавил: – Дай мне войти в тебя снизу, а потом двигайся так, словно совершаешь верховую прогулку.
Она почувствовала у себя между ног мощное давление, открылась ему навстречу и, когда он целиком погрузился в нее, улыбнулась:
– Я никогда в жизни не совершала верховых прогулок.
Энтони со стоном приподнял ее бедра, но она вдруг поняла, что не нуждается в подсказках, и властно убрала его руки. Ей хотелось самостоятельно контролировать ситуацию и довести его до полного исступления, до вершины страсти.
Виктория двигалась все быстрее, а Энтони смотрел на ее лицо и не мог припомнить, получал ли когда-нибудь такое удовольствие, занимаясь любовью. Она оказалась роскошной женщиной – чувственной, азартной и бесстыдной. Он хотел, чтобы эта «верховая прогулка» длилась часами, но чувствовал, что его вожделение стремительно возрастает и скоро достигнет своего апогея.
Виктория застонала, ее дыхание стало частым и прерывистым. Он понял, что она близка к высшей точке наслаждения, и придержал свою страсть. Пусть Виктория придет к финишу первой.
– Сомертон, – простонала она, наращивая темп.
Наконец она запрокинула голову, закрыла глаза, и Энтони почувствовал, как судорожно сжалось ее лоно. Он стиснул ее бедра, резко опустил вниз и, заполнив ее до предела, дал волю собственной страсти. Определенно, до сих пор ему не приходилось испытывать ничего подобного. Он всегда относился к занятиям любовью как к удовлетворению физиологической потребности, не более того.
Но с Викторией он чувствовал себя как-то иначе и вовсе не был уверен, что ему это нравится.
Туман в голове у Виктории постепенно рассеялся, и она обнаружила, что все еще лежит поверх Сомертона. Он перебирал ее пряди, а она слушала мерное биение его сердца и боялась пошевелиться. Ей хотелось только одного: чтобы это блаженное мгновение длилось вечно.
– Если мы сейчас же не встанем, то пропустим ленч, – тихо сказал он.
– А нам необходимо на нем присутствовать?
– Полагаю, что да. Мне пора вспомнить о работе. Виктория подняла голову и с улыбкой посмотрела на него:
– Я отвлекаю тебя от дела?
Энтони притянул ее к себе, ласково поцеловал и проворчал:
– Постоянно.
– Хорошо, – пробормотала она, нехотя сползая с него. – Я успею принять ванну?
Он взглянул на часы, стоявшие на маленьком столике, и засмеялся:
– Нет. Нам нужно торопиться, иначе некоторые из гостей зададутся вопросом, с чего это мы так задержались.
Виктория тоже посмотрела на часы, ахнула и, подобрав с пола одежду, побежала к комоду.
Сомертон последовал за ней. Войдя в спальню, он налил в таз воды из кувшина. Как только Виктория достала свежее белье и выпрямилась, Энтони протер прохладным влажным полотенцем ее тело, не минуя интимных мест. Затем проделал то же самое с собой. Виктория ужасно хотела помыть его, но на это не было времени.
Надев белье, она обернулась:
– Ты поможешь мне затянуть корсет?
– Конечно, миледи, – откликнулся Энтони и слегка укусил ее за плечо.
Виктория хихикнула, дождалась, пока он управится с корсетом, и быстро облачилась в платье.
– Этот цвет тебе очень к лицу, – заметил Энтони, глядя на бледно-голубой шелковый наряд.
– Спасибо.
Она наблюдала, как он одевается, испытывая сильнейшее желание забыть о пресловутом ленче, не дать Сомертону застегнуть рубашку и запустить пальцы в короткие завитки волос у него на груди.
– Если ты и дальше будешь смотреть на меня подобным образом, мы останемся здесь, – предупредил он. – Видит Бог, я не против. Однако боюсь, наше отсутствие вызовет у Харди вполне обоснованные подозрения.
Она потупилась и густо покраснела. Раньше за ней не водилось привычки пожирать глазами мужчин. Необходимо немедленно взять себя в руки.
– Я понимаю. Значит, ты согласен, что нам нужно продолжать разыгрывать спектакль?
– Да. Пусть Харди думает, что мы с тобой глубоко несчастливы друг с другом.
Он полностью оделся. Они спустились вниз, вошли в столовую и сразу натолкнулись на пристальный взгляд Харди.
– Похоже, кое-кто не рад видеть нас вместе.
– Да, – согласилась Виктория и, отыскав на столе карточку со своим именем, добавила: – Очевидно, его ждет еще одно разочарование.
– О, мы снова будем сидеть рядом. Не вижу на твоем лице особой печали по этому поводу.
– Я просто не стану обращать на тебя внимание. Они заняли свои места, и Виктория честно постаралась игнорировать Энтони. Однако аромат сандала постоянно щекотал ей ноздри. Она краем глаза следила за каждым движением Сомертона и категорически не понимала, что с ней происходит. Они только что занимались любовью. Казалось бы, можно на время успокоиться, но пока получалось точно наоборот – ее желание не утихло, а разрослось до невероятных размеров. Она не могла насытиться этим мужчиной и знала, что впереди ее не ждет ничего хорошего. Они не предназначены друг для друга. Воровка и виконт. У них по определению не может быть общего будущего.
Но как ей убедить в этом свое сердце?
Трапеза подошла к концу. Теперь Виктории предстояло встретиться с Ханной и поучаствовать в приготовлениях к грядущему празднеству. Она почувствовала приятное волнение. Что бы там ни было дальше, но завтра она впервые в жизни будет танцевать на балу.
Виктория остановилась на пороге зала и осмотрелась. Лакеи, взобравшись на приставные лестницы, подвешивали к потолку белоснежные гирлянды. Лорд Фарли руководил установкой гигантской ели, деловито указывая прислуге, как закрепить дерево, чтобы оно не рухнуло на гостей во время танцев. А Ханна, завидев Викторию, направилась к ней с дружелюбной улыбкой:
– Входите, Энн. Мне нужна ваша помощь. – Она взяла Викторию под руку и повела в дальний конец просторного помещения. – Я планировала разместить игральные столы у этой стены, но, по-моему, здесь слишком мало места.
Виктория посмотрела по сторонам и подошла к закрытой двери, ведущей в малую гостиную.
– Почему бы вам, не посадить игроков туда?
– Нет, там очень тесно.
Виктория пересекла гостиную и остановилась перед очередной закрытой дверью.
– Кажется, это вход в библиотеку? Может быть, расставить столы и там, и тут?
Ханна прошла в библиотеку через малую гостиную и задумчиво сдвинула брови:
– Не знаю. Если разместить игроков здесь, они окажутся слишком далеко от остальных гостей.
Виктория рассмеялась:
– Поскольку играют в основном мужчины, полагаю, их только обрадует такое положение вещей.
– Возможно, вы правы. – Ханна еще раз оглядела комнаты и улыбнулась: – Думаю, вопрос решен. – Она снова взяла Викторию под руку. – Как ваши дела? Вы и Сомертон за столом даже не смотрели друг на друга.
Виктории очень хотелось выговориться, но она знала, что не должна впадать в излишнюю откровенность.
– Мы постоянно ссоримся.
– Мне говорили об этом, – вздохнула Ханна. – Сомертон сложный человек. Очевидно, быть его любовницей очень непросто.
– Да, – пробормотала Виктория, крайне озадаченная словами Ханны. «Мне говорили об этом». Интересно, кто? Неужели Сомертон?
– Не волнуйтесь, Энн. Я знаю, как подействовать на него.
– Неужели? Ханна улыбнулась:
– Со временем вы поймете, о чем я говорю.
Они оставили эту щекотливую тему и вновь занялись подготовкой к балу. Однако Виктория не могла избавиться от мысли, что в заявлении леди Фарли есть нечто зловещее.
