Текст книги "Зависимость от тебя (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Я подняла глаза, и скулы Ло стали похожи на острое стекло. Я быстро продолжила, прежде чем он прервал меня множеством вульгарностей.

– Он не причинил мне вреда. Он просто задал мне вопрос.

Я сделала неглубокий вдох и скрутила нижнюю часть рубашки в руках. Затем я открыла рот и изо всех сил попыталась произнести остальное, глотая воздух.

– Я должен угадать? – спросил Ло. Его грудь поднималась и опускалась с торопливым беспокойством. Прежде чем я успела ответить, он принялся расхаживать по комнате и сыпать вопросами. – Ты была девственницей? Ты часто это делаешь? Ты хочешь сделать это снова? – он остановился и провел дрожащей рукой по волосам. – Что, блять, он спросил?!

– Хочешь трахнуть моего друга? – сказала я едва слышным шепотом.

Ло уронил бутылку, и она с громким стуком упала на деревянный пол.

– Я думала, это будет весело. Он ушел, и вошел его друг. И это было то, что... – моя нижняя губа задрожала, когда стыд пробил щель в моем сердце. – Ло, – я выдавила его имя. – Что со мной не так?

Он подошел ближе и наклонился на кровати до моего роста. Осторожно он обхватил тыльную сторону моей голову, его пальцы вплелись в мои каштановые локоны. Его глубокие янтарные глаза наполнили мои.

– С тобой все в порядке, – сказал он. Он притянул мою голову к изгибу своего плеча, его рука заключила меня в успокаивающую хватку и держала меня некоторое время.

Когда он отстранился, он убрал мои волосы за ухо и спросил: – Ты боишься, что тебе будет больно?

– Иногда. Но это меня не останавливает, – я сморгнула слезы. – Ты думаешь…ты думаешь, я такая же, как ты?

Мы никогда раньше открыто не признавали его зависимость от алкоголя или то, что он злоупотреблял этим напитком больше, чем любой среднестатистический подросток.

Он медленно провел пальцем по линиям на моей ладони, прежде чем посмотрел на меня измученными глазами. Один поцелуй в макушку, а затем он выпрямился. Сдавленным голосом он сказал: – На днях я нашел своё старое издание о Удивительном Человеке-пауке. Мы должны устроить марафон чтения, – я наблюдала, как он напряженно идет к своему кедровому сундуку, расстегивая медные замки.

В ту ночь он так и не ответил мне правдиво.

Но я все равно получила его ответ.

Это был первый раз, когда я поняла, что я не просто еще одна неразборчивая девчонка в школе. Я занималась сексом не просто для развлечения или потому, что это давало мне ощущение силы. Мне нравился кайф, прилив энергии и то, как это, казалось, заполняло пустоту, которая продолжала расти внутри меня.

Глава одиннадцатая

.

Ночью я возвращаюсь в клубы и бары, мое обычное местообитание, не устраивая анонимных встреч. Удивительно, но Ло сопровождает меня большую часть времени, выпивая в баре, пока я пробираюсь в задние комнаты или на стульчаки в туалете, чтобы перепихнуться. И все же я жажду прилива адреналина и острых ощущений от дневной анонимности. Я боюсь, что эти последние недели, доведшие мою зависимость до новой крайности, немного разрушили меня.

Но я стараюсь. Я удалила все свои неизвестные номера, и всякий раз, когда возникает желание войти в Craigslist, я думаю об ужасном утре, когда просыпаюсь в постели с двумя безликими мужчинами. Это помогает.

Я застегиваю черный ночной комбинезон, когда мой телефон жужжит. Обычно я бы швырнула его в подушку и позволила звонку звенеть, но это Лили 2.0.

Поэтому я нажимаю зеленую кнопку.

– Привет, Дэйзи.

– Лили! – похоже, она так же шокирована, как и я, тем, что я ответила.

– В чем дело?

– Мне нужна услуга, – она не решается продолжить.

Наверное, я не совсем та сестра, к которой можно обратиться за помощью. Роуз была бы первой, кому стоило бы звонить, буквально готовая отказаться от всего своего дневного плана, если бы она нам понадобилась. Затем Поппи, почти такая же заботливая, но у нее есть дочь, которая отнимает у нее время и блокирует ее расписание. Я наименее надежная, наименее доступная, наименее всё – сестра.

– Итак, – вмешивается она, – Мама и папа ссорятся. Они кричали о бюджете на оформление Рождественского благотворительного гала-концерта. Я знаю, что мама сейчас подойдет и начнет пересказывать мне их спор, и я бы предпочла не вмешиваться, – она делает паузу. – Как ты думаешь, я могу прийти и остаться на ночь в гостевой спальне?

Я хмурюсь, гадая, спросила ли она уже Роуз или даже Поппи и Сэма, у которых много дополнительное пространство. Будет ли невежливо задавать вопросы? Я думаю, что так и будет, особенно если она обратилась ко мне. Я делаю натренированный вдох.

– Конечно.

Она визжит.

– Спасибо, Спасибо, Спасибо! Я буду через полчаса.

Так скоро? Линия отключается, и я бросаю взгляд на свою комнату... гостевую спальню. Где она будет спать. Дерьмо.

– ЛО! ЛО! – кричу я в отчаянии.

Десять секунд спустя он вбегает в комнату, его глаза внезапно трезвеют.

– Что не так? – говорит он, охваченный паникой.

– Дэйзи сейчас придет.

Его мышцы слегка расслабляются, и он трясущимися пальцами расчесывает волосы.

– Господи, Лил. Я думал, ты поранилась. Не зови меня так по имени, если только у тебя не идет кровь.

– Ты меня слышал? – я говорю. – Дэйзи скоро придет. И она останется здесь на ночь.

Его глаза темнеют.

– Почему ты не спросила сначала меня?

Мои щеки пылают.

– Я... я не думала. Она спросила, и я сказала Да.

Упс, я забыла о Ло. Я также забыла, что все думают, что я сплю с ним, а это совсем не так.

– Это была подсознательная реакция, и я не хотела быть грубой.

Со вздохом он протирает глаза, а затем осматривает мою комнату.

– Поменяй своё постельное белье, брось простыни в стиральную машину и спрячь все свое порно. Я запру выпивку.

Мы разделяемся и сосредотачиваемся на наших конкретных задачах. Двадцать минут спустя комната для гостей становится чистой и презентабельной для Дэйзи. Попытки выудить трусики из-под кровати отняли большую часть времени. Раздается звонок в дверь, я закрываю стиральную машину и запускаю её.

Когда я вхожу на кухню, Ло и Дэйзи уже разговаривают. Мое присутствие прерывает их болтовню, и я улыбаюсь.

– Привет, Дэйз, – я обнимаю ее.

– Еще раз спасибо, что позволили мне переночевать здесь, – говорит она, снимая свою дизайнерскую сумку и кладя ее на барный стул.

– Это не проблема.

– Ты хочешь что-нибудь выпить? – спрашивает Ло, его глаза озорно блестят. Он всегда предлагает гостю выпить, поэтому, когда он наливает себе стакан алкоголя, это не кажется слишком подозрительным. Он смотрит на меня с кривой усмешкой, зная, что я в курсе его тайны.

– Вода подойдёт, – говорит она. – Странно не иметь персонал?

– Ты имеешь в виду обслуживать себя? – Ло звучит из холодильника. – Это непостижимая боль, – он хватает термос с полки и протягивает Дэйзи бутылку с водой.

– Не будь ослом, – говорю я ему.

Ло обнимает меня за талию, притягивая к своей груди. Его губы щекочут мне ухо.

– Никогда, – он дышит, его глаза впитывают меня.

Вся моя грудь сжимается. Это не по-настоящему. Он играет свою роль. Вот и все.

– Так это твоя квартира, – говорит Дэйзи , и я отрываюсь от Ло.

Она отходит от бара и осматривает гостиную слева и коридор справа. Больше ничего. Она осматривает картины, которые выстроились вдоль книжной полки в гостиной. Я забыла, что Дэйзи никогда раньше здесь не была. Я разговариваю с ней меньше всего, в основном потому, что она самая младшая и не очень участвует в моей жизни. Я предполагаю, что единственный способ быть рядом со мной – это внедриться в мой мир, потому что я не сделаю ни шагу, чтобы войти в ваш. Это ужасно, не так ли?

– Если у вас двоих будут дети, вам придется сжечь это, – говорит Дэйзисо смехом. Она показывает фотографию Ло, засунувшего свой язык мне в ухо, в то время как я визжу от отвращения. Из всех фотографий она выбрала одну из немногих, которая не была постановочной. Нам было по шестнадцать, это было до того, как мы начали наши фальшивые отношения.

– Разве ты не слышала о мокром Вилли? – спрашивает Ло, делая большой глоток из своего термоса. Он ставит его на стойку и подходит к Дэйзи, забирая у нее фотографию. Его улыбка становится шире, превращая его лицо в нечто прекрасное.

– Ты должен облизать свой палец, – протестует Дэйзи, как будто он идиот, – а не засовывать свой язык ей в ухо.

– Я согласна, – говорю я, хотя на самом деле это не так. Мое тело нагревается при виде Ло так близко ко мне, все это сексуальнее, чем я показываю.

– О, ты согласна? – говорит Ло, наклонив голову, бровь недоверчиво приподнимается. – Если я правильно помню, в тот день ты не жаловалась, – он крадется ко мне. – Ты была вся покрасневшая.

– Я всегда покрасневшая, – парирую я, мое дыхание прерывается, когда он приближается, его губы растягиваются в игривой улыбке. Я угрожающе указываю на него пальцем. – Не надо.

Моя спина ударяется о стойку, зажатая в углу, и я задаюсь вопросом, реально ли это или я заблудилась в своей голове, фантазируя. Я не хочу искать способ вырваться из его объятий, и я забываю о своей сестре, которая остается рядом с гостиной, просматривая годы истории, поддельные и настоящие – на полках и столах.

– Возьми свои слова обратно, – требует он. – Тебе это понравилось.

– Мне...не понравилось, – выдыхаю я. Он кладет руки по обе стороны стойки, по обе стороны от меня, блокируя меня своим телосложением.

Я моргаю. Я сплю. Я знаю, что это так. Это не по-настоящему. Ло оглядывает меня, раздевая своим навязчивым взглядом, и когда его глаза встречаются с моими, я чувствую, что он знает, что я не понимаю его истинных намерений. И это делает эту игру для него еще более увлекательной. По крайней мере, прямо сейчас он, кажется, наслаждается этим.

Внезапно он целует меня. Глубоко, сильно. О... это не может быть только в моем воображении.

Моя спина упирается в стойку, но он обнимает меня, прижимая к своей груди, притягивая ближе, чем просто близко. Его тело прижимается к моим ногам и торсу, и я поддаюсь его языку, который находит мой. Его большая рука ласкает мою шею, и я подчиняюсь нашему нетерпению, когда он приближается ближе, к огню, который зажигает нас обоих, а затем он отстраняется, и его язык скользит в мое ухо. Я визжу, просыпаясь, и отталкиваю его.

Он смеется, заливисто смеется и поворачивается ко мне спиной, чтобы взять свой термос. Его губы красные и мои покалывают и пыхтят от этого интенсивного поцелуя. Полагаю, все для того, чтобы доказать, что я ошибаюсь.

– В этом не было необходимости, – говорю я ему.

– Теперь ты собираешься сказать мне, что тебе не понравился мой язык у тебя во рту? Я знаю, что тебе хотелось бы гораздо большего. Может быть, мой язык, облизывающий твой...

– Прекрати, – говорю я, мое тело напрягается.

Я бросаю взгляд на Дэйзи, которая листает фотоальбом в гостиной. Когда я поворачиваюсь обратно к Ло, у меня официально отвисает челюсть. Он целеустремленно вытирает вспотевший лоб подолом своей черной футболки, просто чтобы я могла мельком увидеть выступы на его прессе. Мое дыхание становится глубже, горячим и обеспокоенным, но я была бы такой, если бы кто угодно сделал это... Я думаю.

Он снова наклоняется и зацепляет пальцем петельки для ремня моих штанов, притягивая меня к себе.

– Расслабься, любовь моя, – шепчет он, подыгрывая спектаклю. – Я могу помочь тебе кончить позже, – он сильно посасывает мою шею, и звук застревает у меня в горле.

Ладно, это уже слишком. Я отталкиваю его, слишком разгоряченная, чтобы даже бросить на него предупреждающий взгляд о том, что он зашел слишком далеко в этой шараде – о том, что он снова дразнит меня. Ло слишком хорошо умеет задевать мои уязвимые места. И потом я вспоминаю Кэсси, ее крики, как будто Ло более искусен, чем когда-либо признавал. Он действительно так хорош в постели? Не думай об этом, Лили. Как только ты это сделаешь, пути назад уже не будет.

Мои нервы все еще напряжены от произошедшего, и он подсознательно облизывает свою нижнюю губу, прислоняясь к стойке и наблюдая, как я краснею. Даже это заставляет пульсировать у меня между ног, заставляет меня жаждать чего-то большего. Нечто большее, чем просто поцелуи и ласки. О Боже.

Дэйзи возвращается из гостиной с неловким видом. Я искренне надеюсь, что она не стала свидетелем всего этого. Я ужасная сестра. Действительно ужасная.

– На самом деле я не хочу вам мешать, – признается она. – Я просто останусь в гостевой комнате и посмотрю телевизор, если вы не против?

– Всё хорошо, Дэйз, – я провожу ее в гостевую спальню, по дороге прижимая палец к своим покалывающим губам. Она исчезает внутри и бросает свою сумку на кровать. Я закрываю дверь, когда выхожу, и Ло стоит прямо там, в коридоре, упершись ногой в стену. Он кивает в сторону своей комнаты – той, которую мы должны делить каждую ночь.

Я следую за ним, и он поворачивает замок один раз внутрь.

На комоде я подключаю свой айпод и включаю динамик на тихую громкость, но достаточно громко, чтобы мне стало легче при мысли о том, чтобы говорить свободно. Эти стены могут быть тонкими. Показательный пример, стук-стук-стук сексуальных приключений Ло с Кэсси.

Шкафы с тонированным стеклом занимают всю стену. Семь из двадцати имеют секретные замки, которые открываются только магнитным ключом. Я бы сказала, что он параноик, но прошлой зимой мне пришлось объяснять Роуз, почему дюжина бутылок текилы, наполненных на четверть, была засунута под раковину. Одна из худших недель Ло, и я наугад попыталась убрать за ним. Очевидно, недостаточно хорошо.

Роуз не подвергла сомнению мою историю, только пожаловалась, что я не пригласила ее на нашу вечеринку в мексиканской тематике. Мне следовало бы посмеяться над нелепой ложью о том, что у нас на самом деле есть друзья, которым можно позвонить, но мне грустно при мысли о том, что Ло выпивает за одну неделю достаточно алкоголя, чтобы обеспечить целую домашнюю вечеринку.

Он достает стакан и бутылку с жидкостью янтарного цвета.

Я забираюсь на его кровать, мое сердце бешено колотится. Этого не должно быть. Это Ло. Мы должны быть вместе. Мы должны быть нежными, но все же я не могу перестать прокручивать в голове то, что произошло. Я не могу перестать краснеть, или горячиться, или желать, чтобы он просто взял меня прямо здесь. Нет, нет, нет. Не думай об этом.

Я прислоняюсь спиной к его дубовой спинке кровати.

– Ты можешь мне что-нибудь приготовить? – спрашиваю я хриплым голосом. Я прочищаю горло. Боже, что со мной не так? Обычно я не испытываю такого дискомфорта с Ло, но эта ситуация усиливает мое беспокойство и мои желания. Я скрещиваю ноги и тяжело сглатываю.

Его глаза на мгновение останавливаются на мне, и он пытается скрыть понимающую усмешку. Он чокается еще одним хрустальным бокалом со своим и ставит их на стол. Я смотрю, как он открывает второй шкаф с мини-холодильником, спрятанным внутри. Он достает лед и без усилий наливает ликер без паузы и пролития. Когда он заканчивает, он обходит кровать с моей стороны, а не садится рядом со мной. Вместо этого он парит с обоими стаканами в руках.

– Ты уверена, что хочешь этого? – хрипло спрашивает он, и часть меня задается вопросом, не говорит ли он не только о выпивке. Да, я хочу всего этого. Я моргаю, нет, он, должно быть, говорит об алкоголе. Перестань фантазировать, Лили.

– А почему бы и нет?

Он облизывает губы. Прекрати это делать. Я задерживаю дыхание.

– Оно крепкое, – говорит он, пристально наблюдая за мной. Слишком пристально.

– Я могу с этим справиться.

Ло вкладывает стакан мне в ладонь и продолжает возвышаться надо мной, власть – это что-то новое, к чему я не привыкла. Я вроде как хочу встать и взять ситуацию под контроль, но Ло мешает мне ступить на землю.

Он одним глотком опрокидывает половину своего стакана, жидкость легко проходит вниз. Он ждет, пока я попробую мой, прежде чем прикончит свой.

– Чего ты ждешь?

Чтобы моё сердце перестало колотиться. Я делаю маленький глоток и кашляю. Святой ад. Я давлюсь в кулак.

– Эй, полегче, – говорит он мне. – Тебе нужно немного воды?

Я качаю головой и тупо делаю еще один глоток, чтобы попытаться унять жжение. Вместо этого напиток проходит так же тяжело. Он берет алкоголь из моей руки и ставит его на свой ночной столик.

– Тебе больше не положено.

Я продолжаю сжимать кулак и проклинаю себя за то, что пытаюсь расслабиться с помощью алкоголя. Я должна была знать, что Ло состряпает что-нибудь полутоксичное, слишком крепкое для любого нормального, здравомыслящего человека.

Когда я успокаиваюсь, я делаю глубокий вдох и сутулюсь.

– Ты сядешь?

– Почему так важно, сижу я или стою? – спрашивает он, не двигаясь ни на йоту.

– Ты заставляешь меня нервничать.

– Боишься, что я наброшусь на тебя? – спрашивает он с коварной улыбкой, все еще выпивая. Он допил свой и уже приступил к моему напитку.

Да.

– Нет.

– Тогда я не вижу проблемы в том, что я стою здесь, – его глаза снова делают то же самое, сканируют меня по всей длине, как будто представляя, как я выгляжу обнаженной и желающей.

Чтобы не обращать на него внимания, я рассматриваю все его памятные вещи, развешанные по стенам и расставленные на полках. Единственные разы, когда я отваживаюсь войти сюда, это для того,чтобы помочь ему проснуться или убедиться, что он не потерял сознание в рвоте. Я почти не обращаю внимания на декорации. Некоторые из них остаются здесь только для того, чтобы поддерживать нашу гору лжи.

Комиксы в рамках выстроились вдоль стены прямо передо мной, вися над его столом. Все Marvel: Мстители, Человек-паук, Люди Икс, Кейбл и Тор. Снизу на них автографы которое были подписаны в результате наших многочисленных поездок на Comic-Con в Сан-Диего.

В прошлом году мы перестали посещать съезд комиксов, когда я переспала с Чубаккой или, по крайней мере, фанатом, одетым как персонаж «Звездных войн», одно из моих самых неловких завоеваний. Ло тоже не очень хорошо провел время. Он выпил то, что дал ему Капитан Америка. Оказывается, самозванец Кэп был не слишком благороден, подсыпав в его выпивку кокаин. Ботаники тоже могут быть злобными.

– Ты помнишь, как ты переспала с Чубаккой? – Ло, должно быть, проследила за моим взглядом до того же плаката. Он направляется к своему столу, чтобы налить еще один стакан.

Я бросаю на него взгляд.

– По крайней мере, я не принимала напитки от каждого супергероя в маске, который подходил ко мне.

– Да? Ну, по крайней мере, я не увлекаюсь зоофилией.

Мои глаза сужаются, и я хватаю подушку с кровати, швыряя ее в него изо всех сил. Я бы никогда не увлеклась бы чем-то подобным. Мерзко, мерзко, мерзко.

Ло уворачивается от подушки, но она сталкивается с бутылкой бурбона, опрокидывает ее, как кеглю для боулинга, и роняет ее на пол. Лицо Ло темнеет от презрения.

– Осторожно, Лили, – он поднимает бутылку, не разбитую, и реагирует так, как будто я ударила его ребенка.

Я не говорю, что мне жаль. Это просто алкоголь. И у него его еще много. Когда мои глаза останавливаются на полке у его изголовья, мое сердце чуть не останавливается.

– Как давно там стоит эта фотография? – я вскакиваю с кровати.

Он должен был сжечь её!

Он осторожно убирает свои бутылки в безопасное место и вытягивает шею, чтобы посмотреть, над чем я суечусь. Меня так стыдно за эту фотографию, что я отталкиваю его от стола и раскидываю руки, не в силах заслонить ему обзор, так как фотография находится надо мной, а он намного превосходит меня ростом.

Он смеется над моей неудачной попыткой и с легкостью снимает рамку с полки. Я пытаюсь дотянуться до неё, но он поднимает её высоко над головой, дразня меня еще больше.

– Выбрось это, – требую я, мои руки взлетают к бедрам, просто чтобы он знал, что я говорю серьезно.

– Она сочетается с плакатами, – размышляет он, его глаза мерцают при воспоминании, заключенном в рамке.

– Ло, – хнычу я.

Он прав в том, что эта фотография сочетается с остальными. Сделанная также на Comic-Con, где мы с Ло стоим рядом с вырезанными фигурами Циклопа и Профессора X. Меня не украшает ничего, кроме пары латексных штанов, блестящий черный лифчик и длинные пластиковые лезвия, идущие из моих костяшек на руках. Я выгляжу более уверенно, чем показываю, в основном потому, что Ло умолял меня перестать прятаться за его спиной. Во-первых, это была его вина, что я была скудно одета. Он настоял, чтобы я присоединилась к нему в качестве его любимого любовного интереса из Людяй Икс. Поэтому он нарядился как Хеллион – молодой новый мутант с телекинезом – в красно-черном костюме из спандекса, и, как хороший друг, я сыграла роль X-23, женского клона Росомахи.

Я ненавижу, что фотография находится в комнате с десятками пустых воспоминаний. Через несколько кадров мы держимся за руки под Эйфелевой башней во время семейной поездки во Францию. Подделка. Другая, он целует меня в беседке. Подделка. Я сижу у него на коленях во время прогулки на лодке по Греции. Подделка. Почему мы должны очернять настоящие воспоминания о нашей дружбе, заменяя их фальшивыми воспоминаниями о наших притворных отношениях?

– Пожалуйста, – умоляю я.

– Где я ещё получу более лучшее доказательство того, что мы пара? – он протестует, медленно приближаясь ко мне, просто чтобы сделать этот момент еще более неловким. Моя спина ударяется о его стол, и я молю Бога, чтобы мы не воспроизводили сцену на кухне. Но потом я вроде как понимаю.

– Технически... – говорю я, не сводя глаз с его груди. – ...это моя комната тоже.

– Да? – он кладет фотографию обратно на полку надо мной, и прежде чем я успеваю повернуться и схватить ее, он крепко сжимает мои запястья. Он заводит мои руки за спину. О боже мой.

– Ло, – предупреждаю я.

– Если это твоя комната, тогда заставь меня поверить в это.

– Заткнись,– немедленно говорю я. Я даже не знаю почему.

– Не очень убедительно.

Он это серьезно?

– Это моя комната, – непреклонно говорю я, задаваясь вопросом, достаточно ли этого.

– Так ли это? – он подыгрывает мне, придвигаясь ближе. – Ты не кажешься такой уверенной.

Я пытаюсь высвободить руки, но его хватка усиливается, и он расширяет свою позицию, так что его ноги прижимают меня к столу. Да, это точно так же, как на кухне, только хуже (или лучше), потому что я не контролирую ситуацию без своих рук. Ни капельки.

– Отойди, – я пытаюсь звучать убедительно, но это звучит слишком хрипло и слишком желанно.

– Почему ты думаешь, что это твоя комната? – спрашивает он. – Ты здесь не спишь. Ты здесь не занимаешься сексом. Ты здесь не ешь и не пьёшь. Что делает её твоей в такой же степени, как и моей?

– Ты знаешь почему, – выдыхаю я.

Мы притворяемся, не так ли? Я в таком замешательстве. Кто он для меня прямо сейчас? Друг, парень, что-то совсем другое?

– Как только ты переступила этот порог, – говорит Ло, – ты вошла на мою территорию, – его горячее, пахнущее бурбоном дыхание касается моей шеи. – Все, что здесь есть, принадлежит мне.

У меня кружится голова. Я ненавижу то, что у меня сегодня не было секса. Я ненавижу, что мое тело хочет Лорена Хэйла. И, может быть, даже мой разум тоже.

Я пытаюсь сосредоточиться. Я должна.

– Сними эту фотографию, – снова говорю я.

– Нет, мне нравится эта фотография, и она останется там.

Почему его так волнует эта дурацкая фотография?!

Прежде чем я успеваю спросить, он разворачивает меня и прислоняет животом к своему столу, но держит мои запястья в своих руках, прижимая мои руки к спине. Я пытаюсь высвободиться из захвата, но он прижимается своим телом к моему в позе, о которой я столько раз фантазировала. Точно так же (может быть, не покорная часть), но с ним позади меня, его таз упирается в мой зад. Я разинула рот, внутренне умирая. К счастью, он не может видеть выражение моего разинутого рта.

Я делаю глубокий вдох.

– Ты ведешь себя подло, – говорю я ему.

Он знает, что у меня не было секса. Когда нам было восемнадцать, он спросил меня, каково это целый день не кончать, и я сказала ему, что такое ощущение, будто кто-то прячет мою голову в песок и так туго стягивает мои конечности, что они становятся резиновыми лентами, ожидающими, когда их разорвут и отпустят. Желание ощущается так, словно ты тонешь и в то же время горишь в огне.

Он сказал, что может понять этот парадокс.

– Я знаю, что тебе это нравится.

Да, очень даже.

– Ло, – выдыхаю я. – Если ты не собираешься заниматься со мной сексом, тебе нужно отойти. Пожалуйста.

Потому что я не думаю, что могу сказать «нет». Мое тело хочет его так сильно, что дрожит под его весом, но моя голова стала гораздо более отказоустойчивой. Он просто дразнит меня. Вот и всё. Я не хочу просыпаться со стыдом за то, что не остановилась. Я ему не нравлюсь. Он не мог хотеть кого-то вроде меня.

Он отпускает меня и делает три шага назад. Я массирую запястья и кладу их на стол, пока не поворачиваясь к нему лицом. Я пытаюсь сориентироваться – внутри меня сейчас слишком много соблазнов. Когда я набираюсь храбрости, оборачиваюсь, мои глаза полны ярости.

– Что, черт возьми, с тобой не так?

Он не может использовать секс против меня, только не так.

Его челюсть сжимается, и он тратит уйму времени на то, чтобы налить себе следующий напиток. Он делает два больших глотка и снова наполняет его, прежде чем даже начать отвечать мне.

– Не будь такой серьезной, – тихо говорит он. – Я просто дурачился.

Его слова посылают стрелы в мою грудь. Это больно. Я знаю, что так не должно быть. Я хотела, чтобы он сказал, что все это было по-настоящему. Я не шутил. Давай будем вместе. Я знаю это сейчас, даже если пребывание вместе принесет целый ряд новых осложнений. Вместо этого он укрепил наш фасад. Все это ложь.

– Ты хочешь подурачиться? – мое тело дрожит от жара. Я бросаюсь к его шкафчикам с алкоголем, нахожу магнитный ключ и быстро открываю их.

– Эй, эй, эй! – Ло кричит. Я едва успеваю вытащить две бутылки, как он кладет руку мне на запястье, зная, что я либо собираюсь выбросить их в мусор, либо выбросить в окно. Я еще не решила, куда именно.

– Лили, – он рычит мое имя, как будто это самое непристойное слово в словаре. Мы оба в ярости, и я чувствую, что это оправданно. Я не отворачиваюсь. Его лицо заостряется, и я почти вижу, как в его голове крутятся шестеренки.

– Давай поговорим, Ло, – натянуто говорю я, все еще не двигаясь. – Чем то, что я делаю, отличается от того, что ты только что сделал со мной?

Он делает глубокий вдох, прищурив глаза. Как всегда, он просчитывает каждое слово, прежде чем заговорить.

– Мне жаль, хорошо? Это то, что ты хочешь услышать? Мне жаль, что ты не можешь вынести моих прикосновений. Мне жаль, что сама мысль о том, чтобы трахнуть меня, вызывает у тебя отвращение. Мне жаль, что каждый раз, когда ты возбуждаешься, я здесь.

И вот у меня перехватывает дыхание. Я не понимаю, что он пытается мне сказать. Хочет ли он меня или злится из-за того, что я сексуальная наркоманка? Я осторожно ставлю бутылки на стол и высвобождаюсь из его хватки. Я проскальзываю в его ванную и запираю дверь как раз в тот момент, когда он приближается к ней.

– Лили, – зовет он.

Я ложусь на холодную плитку и закрываю глаза, пытаясь очистить свой разум. Я начинаю задаваться вопросом, как много я могу вынести из-за того, что не знаю правды о наших действиях, о наших отношениях. Это сводит меня с ума.

Мое тело содрогается, небольшое отступление от отсутствия стимуляции сегодня. Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть, но ручка дергается от щелчка замка. Дверь открывается, и Ло кладет в карман ключ от замка. Я не двигаюсь со своего места отдыха и устремляю взгляд на белый потолок.

Ло садится рядом со мной и прислоняется к джакузи.

– Тебе не стоит беспокоиться, если Дэйзи слышала мы. Нормальные пары ссорятся.

Верно, шарада. Тишина сгущается, и я горжусь тем, что заставила его немного помучиться.

Он ерзает на земле и подтягивает колени, свободно обхватив их руками.

– Когда мне было семь, мой отец привел меня в свой кабинет и вытащил этот маленький серебряный пистолет, – говорит он и делает паузу, потирая рот с тихим сухим смехом.

Я сохраняю невозмутимое выражение лица, даже если эта история меня интересует.

Ло продолжает: – Он положил его мне на ладонь и спросил, каково это держать его в руках. Ты знаешь, что я сказал? – он смотрит на меня. – Я сказала ему, что мне страшно. Он ударил меня по затылку и сказал: – У тебя в руках гребаный пистолет. Единственные люди, которые должны бояться, это те, на кого он направлен, – он качает головой. – ...Я не знаю, почему я только что подумал об этом, но я продолжаю вспоминать все это. То, как пистолет казался тяжелым и холодным в моей руке, как я боялся нажать на спусковой крючок или уронить его. И все равно он был... разочарован.

Я сажусь и отодвигаюсь к другой стене, чтобы повернуться к нему лицом. Он выглядит явно расстроенным, и этого извинения от Лорена Хэйла достаточно, чем мне когда-либо понадобится.

– Ты никогда раньше не рассказывал мне эту историю.

– Мне не нравятся эти воспоминания, – признается он. – В детстве я испытывал непреодолимое чувство восхищения отцом, и теперь меня тошнит от одной мысли об этом.

Я не знаю, что сказать, и я не думаю, что он хочет, чтобы я что-то говорила. Так что тишина снова окутывает нас. Дрожь пробегает по мне, даже когда я пытаюсь подавить ее.

– Ты выходишь из игры? – спрашивает Ло, его глаза отяжелели от беспокойства. – Тебе что-то нужно? Типа вибратора?

В этом нет ничего неловкого…

Я качаю головой и закрываю глаза, когда боль в моих конечностях усиливается от того, что я раздражена без оргазма. Они натягиваются туго и резко. Я – резинка, которая не может порваться.

– Ты можешь поговорить со мной? – раздраженно говорит он.

– Вибратор не поможет, – говорю я, открывая глаза.

– Почему нет? У тебя закончились батарейки?

Я улыбаюсь в ответ, хотя и не в настроении.

– Этого просто... недостаточно, – он бросает на меня странный взгляд. – Это как бочковое пиво.

Его нос морщится.

– Принято, – он сканирует мое тело, и я отворачиваюсь от его навязчивости, его взгляд быстро нагревает меня.

– Я собираюсь просто... выдержать это сегодня вечером.

– Ты могла бы выйти, – предлагает Ло. – Если Дэйзи проснется и будет искать тебя, я могу сказать ей, что у тебя была экстренная учебная группа, так как ты проваливаешь экономику.

– Я даже в это не верю. Все в порядке, Ло.

– Я был придурком, поэтому я хочу тебе помочь, – говорит он задыхающимся тоном. – И есть только одно очевидное решение.

У меня болит лоб от того, что я так сильно хмурюсь. Он действительно говорит про это? Хочет ли он заняться со мной сексом? По-настоящему?

– Мы можем напоить тебя так, что ты не будешь думать о сексе. Тогда ты отключишься, а Дэйзи завтра будет уже далеко.

Это предложение застает меня врасплох, потому что это не то, чего я ожидала или хотела услышать. Мне бы хотелось, чтобы он сказал: – Переспи со мной, я хочу быть с тобой по-настоящему. Черт возьми, да, я бы ответила. Даже если моногамия пугает меня больше всего на свете, я бы попробовала. Для того, чтобы быть с Лореном Хэйлом. Я думаю, что всегда этого хотела. С ним. Но я не уверена, что он чувствует то же самое. Это разочарование, но, по крайней мере, это решение.