Текст книги "Зависимость от тебя (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава тридцать вторая

.

Бывают не очень хорошие дни. За несколько часов до того, как мы должны прибыть в отель на Рождественский благотворительный гала-концерт, я начинаю подозреваю, что день будет очень плохим.

Прошлой ночью Ло спал, может быть, минут тридцать, он ходил по комнате, пока не позвонил Райку и не поговорил с ним пару часов. Кажется, ничто его не успокаивает, и я думаю, что это может быть из-за разговора, который он хочет завести со своим отцом, того самого, в котором он признается, что пытается быть трезвым. Но я также беспокоюсь, что это что-то еще.

Прежде чем отправиться на кухню, он дважды огрызается на меня, когда я заговариваю о колледже. Я спросила его, сдал ли он Экономику управления, которую я быстро провалила. И он сказал мне, чтобы я побеспокоилась о том, чтобы пересдать его весной, и перестала быть такой любопытной. Он не был бы таким злым, если бы все было в порядке.

Роуз делает мне макияж у моего туалетного столика. Я уже надела свое сливовое платье с кружевными длинными рукавами. Роуз по итогу купила бархатное сапфировое платье, хотя после него примерила еще десять. Гала-концерт состоит из двух частей. Сперва, ужин, на котором мы все сидим за круглым столом и нам подают пять блюд. Затем бизнесмены поднимутся на трибуну и поблагодарят всех за щедрость, проявленную в этот вечер. После это будет прием, где люди будут пить коктейли и прогуливаться по большому бальному залу, чтобы поболтать и пообщаться.

Когда я иду с Ло, мы обычно стоим у бара и пытаемся задавать официанту самые неловкие вопросы, чтобы посмотреть, что произойдет. Это неприятно и, вероятно, грубо, но так проходит время. В этом году я планирую бесцельно бродить. Что звучит не намного лучше.

В быстрой манере Коннора Кобальта мы прибываем на целый час раньше. Райк поправляет галстук и нервно оглядывает пустую комнату, в основном заполненную официантами, которые поправляют главные украшения стола с красными розами и заканчивают развешивать гирлянды.

– Ты бывал на подобных мероприятиях? – я спрашиваю.

– Да, – признает он. – Но только не в таком кругу общения.

Ло ерзает больше обычного. Он проводит дрожащей рукой по волосам.

– Мне нужно выпить, – он трет глаза и стонет.

– Ты в порядке, – уверяет его Райк. – Эй, что тебя беспокоит?

– Ничего, – раздраженно говорит Ло. – Я действительно не хочу сейчас говорить. Без обид, но это не помогало весь день. У меня просто сильная мигрень.

Я тянусь к его руке, и его глаза встречаются с моими. Что-то плохое шевелится во мне.

– Ты хочешь...?

– Нет, – говорит Райк нам обоим. – Нет.

Я пристально смотрю на него.

– Не то чтобы это тебя касалось – я целый день не смотрела порно, – я опускаю ту часть, где я провела весь день в постели с Ло. И мы не спали.

– Поздравляю, – сухо говорит Райк. Он бросает на Ло ледяной взгляд. – Ты увиливаешь.

– Я помогаю ей.

– Ты знаешь, что это не так.

Я помогаю ему, я хочу опровергнуть. Но Ло уже сделал свой выбор. Его рука скользит вниз по моей пояснице, и он выводит меня из комнаты в вестибюль отеля.

Он достает из кармана бумажник.

– Одна комната, – говорит он портье. Я покачиваюсь на носочках. Да.

Теперь, когда мой кайф исчез, все тело болит. Он взял меня сзади, гораздо жестче, чем обычно, и мне это нравилось. Когда это случилось. Я сожалею о его позиции, о его настойчивости и о том, что подала ему идею быть здесь в первую очередь.

– Который сейчас час? – спрашивает Ло, хватая часы на тумбочке. – Чёрт, – он поспешно встает с кровати, одеяло валяется на полу, простыни странно скручены. – Вставай, Лил.

Я лежу, положив голову на подушку, неподвижно. Может быть, я смогу распасться на частицы на простыни.

Ло нависает над кроватью и наклоняет голову так, чтобы смотреть прямо на меня.

– Вставай.

Он бросает мое платье мне в лицо.

Я держу ткань и выпрямляюсь в сидячем положении. Я пытаюсь натянуть ткань через голову, но мои больные руки едва позволяют мне это сделать.

Ло запрыгивает в штаны, а затем находит свою белую рубашку.

Я бы хотела, чтобы мы могли остаться здесь, но это были бы старые Лили и Ло. Теперь мы стали лучше. Я борюсь с тканью и, наконец, просовываю голову в дыру своего платья. А потом я вижу открытый мини-холодильник. Может быть, не настолько лучше.

– Ло...

Мой голос звучит тихо.

Он кладет в карман мини-бутылку текилы. Почему он это делает? Все было хорошо. Не так ли? За исключением этого утра, и этого дня, и сейчас…

– Ло, ты что, пил?

Он не встречается со мной взглядом.

– Все в порядке. Завтра я вообще не собираюсь пить. Мне просто нужно что-нибудь…

– Ло! – кричу я, вскакивая с кровати без нижнего белья. Я изо всех сил пытаюсь вытащить выпивку у него из кармана, и он крепко сжимает мои запястья.

– Лили, остановись!

– Это ты остановись!

Мы боремся стоя, пока не падаем на кровать. Он прижимает мои руки по обе стороны от моего тела.

– Ло! – кричу я. – Ты не можешь вот так просто сдаться!

Это моя вина. В глубине души я знаю, что подтолкнула его к этому. Это все из-за меня. Я разрыдалась, усугубляя драматизм ночи. И он мягко отстраняется от меня.

– Пожалуйста, прекрати, – задыхается он. – Лили...

Он легонько целует меня в губы, в щеку, в нос, в глаз и в подбородок.

– Пожалуйста, все в порядке. Я в порядке.

– Это из-за меня, – плачу я.

Его губы возвращаются к моим, и он пытается заставить меня сосредоточиться на поцелуе, а не на моих болезненных мыслях.

Если бы я была в себе, может быть, я бы оттолкнула его. Может быть, я бы сказала ему остановиться. Может быть я бы сделала что-то, что принесло бы пользу нам обоим, вместо того, чтобы продолжать наш разрушительный цикл.

Его пальцы проскальзывают в меня, и я хватаюсь за простыню и закрываю рукой глаза, которые чередуются между чем-то хорошим и чем-то плохим.

Он входит внутрь, и я резко выдыхаю от внезапной полноты. Его губы снова находят мои, и он целует меня, медленно покачиваясь, как будто говорит мне, что все правильно, все в порядке. Он здесь. Я здесь.

Это все, что нам нужно.

Это наша величайшая ложь.

Я оцепенело стою в лифте, пока он опускается на первый этаж и ведет в большой бальный зал. Мы пропустили праздничную часть ужина, и мне почти хочется отказаться от приема и пойти в Дрейк, свернуться калачиком в своей постели и поваляться. Но я бы предпочла найти Роуз. Она нужна мне.

Ло завязывает галстук на шее, глядя на цифры, пока мы спускаемся. Большое пространство разделяет нас, так же как и эмоциональный секс и его пьянство. Я не смогла помешать ему опустошить эту маленькую бутылочку текилы или положить в карман еще одну. Если алкоголь и успокоил его, то это не заметно. Его мышцы напряжены, а шея едва двигается, устремленная прямо вперед.

– Куда ты пойдешь, когда мы спустимся туда? – спрашиваю я.

– Мне нужно поговорить с моим отцом.

Его глаза сужаются при виде светящихся цифр.

– Может быть, тебе стоит сначала найти Райка.

– В этом нет необходимости.

Я с трудом сглатываю, и лифт звенит, двери открываются. Ло быстро идет в танцевальный зал, и я изо всех сил стараюсь не отставать от его длинных ног. Я резко останавливаюсь у двери, пораженная яркими, мерцающими люстрами и оживленной комнатой с людьми, снующими повсюду. В центре возвышается рождественская елка, задрапированная золотой мишурой с украшениями из яблок. Два экрана по обе стороны сцены напоминают всем о благотворителях мероприятия. Hale Co. и Fizzle. Я прохожу мимо официанта, который несет поднос с розовым шампанским.

Ло берёт один бокал, осушает его одним глотком и кладет обратно. Я не могу оставить его. Не в таком состоянии, как сейчас. Я протискиваюсь в промежутках между телами и бормочу «Извините» сотни раз, пытаясь следовать за Ло. Он целеустремленно и решительно шагает к определенному месту, в его янтарных глазах кристаллизуется лед.

– Ло, – говорю я, хватая его, но его рука ускользает от меня.

Я боюсь искать Роуз или Райка в толпе, потому что могу потерять Ло из виду. Просто оглянувшись через плечо, он опережает меня на значительное расстояние. К тому времени, как я догоняю его, он стоит перед своим отцом, который одет в смокинг и с суровым выражением лица.

Я держусь на расстоянии вытянутой руки, достаточно близко, чтобы слышать каждое слово.

– Ты избегаешь меня? – спрашивает Джонатан. – Ты обычно заходишь по понедельникам.

– Я прохожу через некоторые вещи.

Джонатан внимательно разглядывает своего сына.

– Ты прекрасно выглядишь.

– Я не в порядке, – признается Ло. Он несколько раз качает головой, и его глаза становятся стеклянными. – Я не в порядке, папа.

Взгляд Джонатана скользит по окружающему, и он говорит:

– Это не то место, Лорен. Мы поговорим позже.

– Со мной что-то не так, – говорит ему Ло. – Ты меня слышишь? Я говорю тебе, что со мной не все в порядке.

Джонатан допивает остатки своего виски и ставит его на ближайший высокий столик. После того, как он потирает свой губы, он придвигается ближе к своему сыну. У меня перехватывает дыхание, и я застываю на месте.

– Ты пытаешься опозорить меня?

Руки Ло дрожат, и он сжимает их в кулаки.

– Ты знаешь, что я пью, и тебе насрать.

– Так вот в чем дело? – лицо Джонатана искажается. – Ло, тебе, чёрт возьми, двадцать один год. Конечно, ты пьешь.

– Я теряю сознание, – говорит Ло.

Почему Джонатану так трудно понять, что у Ло есть проблема? И тут меня осеняет. Может быть, потому, что Джонатан так и не смирился со своей собственной.

– Как и многие до тебя. Для детей твоего возраста естественно злоупотреблять алкоголем.

– Я и дня не могу прожить без выпивки.

Губы Джонатана кривятся.

– Перестань пытаться найти оправдание своим ошибкам и признайся в них, как настоящий мужчина.

Есть разница между злоупотреблением алкоголем и зависимостью от него, и если бы он это понял, то понял бы, что Ло относится ко второму типу.

Я делаю шаг вперед и тянусь к руке Ло, но он отдергивает её от меня.

Джонатан взял еще один стакан виски у официанта. Он делает глоток и кивает мне.

– Ты вложила эти мысли в голову моего сына?

Я отпрянула от его уничтожающего взгляда.

– Я знаю это с детства, – говорит ему Ло. – Ей не нужно было ничего мне говорить.

– Я в этом сильно сомневаюсь.

Чья-то рука обнимает меня за талию. Я подпрыгиваю и встречаю обеспокоенный взгляд Роуз. Я падаю в ее объятия и стараюсь не плакать ей в плечо.

Райк, запыхавшийся, как будто он бежал сюда, подкрадывается к Ло и кладет руку ему на плечо. Он даже не смотрит на Джонатана.

– Пойдём, Ло.

Роуз пытается оттащить меня, но я качаю головой и твердо стою на месте. Что-то не так. Я вижу это по лицу Джонатана. Он бледнеет сверх своего естественного ирландского оттенка и чуть не роняет свой виски.

– Что ты здесь делаешь? – говорит он Райку.

– Вы знаете друг друга? – Ло хмурится.

Джонатан слегка фыркает.

– Ты ему не сказал? – спрашивает он Райка. Его взгляд возвращается к бальному залу, где люди начинают пялиться. Он раздраженно качает головой и допивает свой виски.

Ло переносит свой вес.

– Сказал мне что?

– Ничего, – говорит Джонатан с горькой улыбкой. Он ставит стакан и снова встречается взглядом с Лореном. – Так это то, что ты хотел мне сказать? Ты хотел обвинить меня в своих проблемах и топтаться вокруг, как ребенок?

Райк решительно кладет руку на плечо Ло, поддерживая его так, как я не могу.

– Нет, – тихо говорит Ло. – Может быть, если бы это была история в мои подростковые годы, я бы сделал что-то подобное. Я просто хотел сказать, что собираюсь протрезветь, – его глаза затуманиваются, и одинокая слеза скатывается по щеке. – Я уезжаю в реабилитационный центр. И когда я вернусь, я, возможно, буду видеть тебя не так часто.

Он ложится в клинику на реабилитацию. Он знает, что это не сработает для нас вместе, в то время как он пытается навсегда избежать употребления алкоголя. Я едва могу дышать. Он уходит. Как долго?

Джонатан резко вдыхает и пристально смотрит на Райка.

– Это ты его подговорил на это?

– Нет, – говорит он. – Для меня это новость.

Джонатан оглядывается на Ло.

– Тебе не нужно уезжать на реабилитацию.

Он бормочет: – Это чертовски смешно, – он качает головой. – Я позвоню тебе завтра, хорошо?

– Нет, ты этого не сделаешь, – говорит ему Ло, и еще больше слез грозит пролиться. – Я не буду отвечать, и к тому времени я уеду.

– С тобой все в порядке! – кричит он, заставляя замолчать половину бального зала. Он оглядывается через плечо, как будто только сейчас осознав свою внезапную вспышку гнева. Он делает шаг вперед и тихо говорит. – С тобой все в порядке, Лорен. Прекрати это.

– Он не в порядке, – вмешивается Райк. – Он говорит тебе, что с ним не все в порядке.

Вся моя грудь в огне, и моя голова продолжает кружиться. Единственная причина, по которой я все еще стою, это то, что Роуз переплетает свои руки с моими, и если я упаду, я не хочу, чтобы она упала вместе со мной.

Джонатан игнорирует Райка.

– Почему ты плачешь? – он говорит Ло, наполовину с отвращением, наполовину с чем-то более человеческим.

– Я не знаю, – говорит Ло, его нос раздувается, когда он пытается подавить тихие слезы.

Он хватает Ло сзади за шею и приближает свое лицо прямо к его лицу.

– Подумай об этом, – умоляет Джонатан, тряся Ло.

Люди определенно начинают смотреть на нас. Ло пытается вырваться, кладя руку на плечо отца, но его хватка слишком крепка, его пальцы вдавливаются в нежную часть кожи Ло.

– Прекратите, – говорю я, пытаясь броситься вперед, но Роуз тянет меня назад.

Райк хватает Джонатана за руку и отрывает ее от Ло, который спотыкается в оцепенении.

– Что с тобой не так? – Райк кричит на Джонатана. – Нет, знаешь что? Я знаю, что с тобой не так. Ты, блядь, никогда не меняешься. Возвращайся к вере, что ты, блядь, отличный человек, но я не позволю тебе разрушить жизнь Ло.

Почему он говорит так, будто знает его?

– Это Сара придумала? – спрашивает Джонатан. – Где она?

Его глаза бегают по бальному залу в поисках отсутствующей матери Ло. Ло отрывается от Джонатана и Райка, переводя взгляд с одного на другого, пытаясь понять их отношения. Очевидно, что это выходит за рамки всего, что мы себе представляли.

– Ее здесь нет. Она даже не знает, что я разговариваю с Ло, – восклицает Райк.

Лицо Джонатана искажается от боли.

– Значит, ты взял на себя смелость разлучить мою семью? После всего, что я пытался для тебя сделать? – его глаза вспыхивают огнем.

– Я мог бы отвернуться от тебя, но я позволил тебе иметь отца.

Подожди, подожди, подожди…

– Я не хотел этого, – говорит Райк.

Джонатан стискивает зубы.

– Ты не настроишь моего сына против меня, ты слышишь меня?

– Что происходит? – спрашивает Ло. – Что, черт возьми, происходит?

Из-за спины Джонатана появляется Коннор и шепчет ему на ухо. Джонатан кивает, а затем говорит Ло: – Сейчас не время. Мы поговорим позже.

С этим коротким прощанием Коннор уводит Джонатана, чтобы закончить ещё большую сцену.

– Встретимся в холле, – говорит Ло Райку, даже не глядя в его сторону.

Я следую за ним вместе с Роуз. Слишком много мыслей проносится у меня в голове, чтобы я могла сосредоточиться. Слезы продолжают капать из неизвестного мне источника. Может быть, из-за резких слов Джонатана. Может быть, из заявления Ло о реабилитации. Или странности между Райком и Джонатаном.

Мы останавливаемся в коридоре отеля, ковер с безвкусным ромбовидным рисунком и обоями блестящего золотого цвета, от которых у меня кружится голова.

– Кто ты такой?! – Ло кричит на Райка. – Не лги мне больше, блядь!

– Успокойся, – говорит Райк. – Дайте мне шанс объяснить, пожалуйста. Ты заслуживаешь каждого ответа.

– Откуда ты знаешь моего отца? – спрашивает Ло. – Откуда он тебя знает?

Райк протягивает руку ладонью вниз, как будто пытаясь сохранить мир.

– Сара Хэйл – моя мать.

О господи… Джонатан сказал что-то о том, что он отец для Райка. Так вот почему начался развод?

Сара изменила и забеременела Райком?

Это делает Ло и Райка сводными братьями.

Ло отшатывается и поднимает руку, чтобы приостановить спор, пока он собирается с мыслями. А потом он поднимает глаза, нахмурив брови, и говорит: – Ты внебрачный ребенок?

Райк съеживается от боли и один раз качает головой, так резко и страдальчески, что из его глаза течет слеза.

Ло дрожащей рукой указывает на собственную грудь.

– Я внебрачный?

Райк кивает один раз.

Ло издает странный сдавленный звук, и я пытаюсь шагнуть вперед, но Роуз снова удерживает меня. Ло вытирает глаза рукой и сильно вдыхает.

– Дай мне своё удостоверение личности, – немедленно требует Ло.

Райк вытаскивает бумажник из заднего кармана и вытаскивает карточку. Прежде чем передать его Ло, он говорит: – Ты все еще мой брат. Не имеет значения, кого здесь не должно было быть.

– Просто дай его мне.

Райк передает его, и Ло просматривает имя. Его челюсть сжимается, превращая щеки в лед. Его рука дрожит, когда он читает карточку.

– Джонатан Райк Мэдоуз.

Ло издает безумный смех, и он швыряет лицензию обратно Райку. Он оставляет её на ковре.

– Что, ты сказал, сделала твоя мать? – Ло изображает замешательство. – О, да? Она живет за счет твоего отца, – Ло прикусывает нижнюю губу и кивает.

– Ло...

Он кладет руки на голову.

– Пошел ты, – усмехается Ло. – Почему мне никто не сказал? Ты сын Джонатана. Сара Хэйл – твоя мать, но она не моя, не так ли?

– Моя мама подала на развод, когда от Джонатана забеременела другая женщина тобой. На тот момент я только родился.

Все, что говорил ему отец – ложь. Неудивительно, что Сара ненавидит Ло и проклинала его по телефону. Он – результат супружеской измены и ее неудачного брака. Я пытаюсь подойти к нему еще раз, но Роуз продолжает тянуть меня назад.

Ло сильно плачет.

– Сара забрала мою кровать, чтобы отдать тебе, не так ли?

– Я не знал, что она твоя.

– Мой комод, моя гребаная одежда, она забрала их по решению суда и отдала тебе, – Ло прижимает пальцы к глазам. – Зачем скрывать это от меня?

– Есть юридические проблемы... – он подходит ближе к Ло. – Я даже не знал о твоем существовании, пока мне не исполнилось пятнадцать. Моя мама проговорилась об этом в одной из своих тирад. Я все время навещал Джонатана в загородных клубах. И я не лгал, когда говорил, что перестал встречаться со своим отцом. Я чувствовал себя странно из-за него, особенно когда начал трезветь. Мне казалось, что я вижу его насквозь, – он шмыгает носом, пытаясь сдержать эмоции, но это трудно, потому что Ло в полном беспорядке. И глаза Райка становятся красными и опухшими.

– Ты знал обо мне семь лет? И ты не подумал встретиться со мной? – Ло хмурится от глубокой обиды. – Я твой брат.

– Ты также был тем, что разлучило моих родителей, – говорит Райк дрожащим голосом. – Я провел годы, возмущаясь мыслью о тебе. Моя мать ненавидела тебя, а я любил ее, так во что, чёрт возьми, я должен был верить? А потом я поступил в колледж и немного отдалился от нее. Я начал все обдумывать и пришел к миру с тобой. Я бы оставил тебя в покое. Ты был бы каким-нибудь богатым придурком, которого Джонатан Хэйл воспитал бы. А потом я увидел тебя, – Райк кивает сам себе, его глаза наполняются слезами. – Я увидел тебя на вечеринке в честь Хэллоуина и понял, кто ты такой. После того, как я узнал о твоем существовании, Джонатан показывал мне твои фотографии и всегда спрашивал, хочу ли я с тобой встретиться. Я никогда этого не хотел.

Ло выглядит огорченным.

– Почему ты это сделал?

– Я увидел, что стало бы со мной, если бы он воспитал меня. И я пожалел обо всем. Я винил тебя, когда ты был еще ребенком, которому нужно было разбираться с дерьмовой комбинацией карт. Я хотел помочь тебе… за все те годы, что я сидел в стороне. Я знал, каким он был. Я слушал, как моя мать рассказывала о том, что он говорил ей ужасные, отвратительные вещи, которые иногда были такими же ужасными, как удар по лицу. И я знал, что тебя воспитал такой человек. И я ни черта не сделал, – голос Райка срывается. Он качает головой.

– Итак, ты увидел меня, – говорит Ло. – Я настолько же жалок, как ты себе представлял?

– Нет. Ты в некотором роде мудак, но и я тоже. Мы действительно должно быть братья.

Ло давится коротким смешком.

– Почему все скрывали это от меня? – он делает шаг назад и рука Райка падает с его плеча. – Каковы юридические вопросы?

Райк сглатывает.

– По условиям мирового соглашения моя мама должна молчать об имени твоей матери, и она должна сохранить Хэйл в качестве своей фамилии, иначе она потеряет все, что выиграла при разводе.

Райк должно быть сохранил девичью фамилию Сары: Мэдоуз.

– Почему?

– Чтобы твой отец не попал в тюрьму. Твоей маме было почти семнадцать. Она была несовершеннолетней, и моя мать могла бы выдать его, но она пожалела тебя на мгновение. И поэтому она подписала эти бумаги, которые хранили все в тайне. Если она передумает, то все деньги пойдут на благотворительность, и она проиграет.

Лицо Ло искажается.

– Он изнасиловал ее?

– Нет, – быстро говорит Райк. – Нет. Сара наговорила много плохого о Джонатане, но она никогда этого не говорила. Я не думаю, что он любил твою маму, иначе он нашел бы способ, чтобы она была в твоей жизни. Я думаю, это было... разовое событие, – он проводит рукой по волосам. – Я думаю, она ушла... – он изо всех сил пытается докончить правду. – Я думаю, она ушла от тебя. Я не знаю, почему она решила родить тебя, но она это сделала. И я знаю, что она не хотела оставлять тебя после.

Джонатан вырастил Ло, когда он больше никому не был нужен.

Когда слова доходят до сознания, руки Ло дрожат, а грудь едва поднимается, чтобы сделать вдох.

– Просто всем было бы легче, если бы я не знал, верно?

– Я не был уверен, что Джонатан рассказал тебе всю правду, – признается Райк. – Но когда ты встретил меня, я знал, что он этого не сделал. Ты не знал, кто я такой.

– Почему ты не мог сказать мне заранее? – спрашивает Ло. Он указывает на свою грудь. – Я заслуживал знать.

– Ты заслуживал. Ты прав, – говорит Райк. – Но ты нездоров, Ло. Я хотел тебе помочь. Поэтому я придумал пару лживых причин, чтобы быть рядом с тобой. Мне даже пришлось отказаться от показа мод Роуз, потому что появился отец Лили. Я встречался с ним. Он знает меня, и я не думал, что ты готов узнать правду.

Мой отец знает? У него все время были ответы. Я едва могу переварить это.

Райк придвигается ближе.

– Я боялся, что если ты узнаешь, я подтолкну тебя в темное место. Ты можешь это понять? – его взгляд метнулся ко мне. – Я думаю, ты можешь.

Ло снова трет глаза. Он не может перестать плакать. Я вижу, как боль проходит через него, как неровные приливные волны, разбивающиеся и разбивающиеся, пока он не теряет дыхание и концентрацию и не тонет под порогами. Он кричит в свои ладони, злой, страдающий, взбешенный.

Он медленно опускается на колени и кладет ладонь на ковер.

– Ло, – говорит Райк, наклоняясь к нему. Он пытается помочь, но Ло отмахивается от него с дикими, слезящимися глазами.

– Где Лили? – в бешенстве спрашивает он. – Лили! – он мотает головой. – Лили! – он плачет, ища меня.

Роуз наконец отпускает меня, и я бросаюсь в объятия Ло. Он крепко обнимает меня и плачет мне в плечо, его тело вздымается.

– Я здесь, – выдыхаю я. – Все в порядке.

Когда я поднимаю глаза, то вижу, как Райк и Роуз обмениваются нерешительностью.

Теперь я понимаю. Они боятся нашей близости. Нам не очень хорошо вместе.

Во всяком случае, пока.

Он вцепляется в мое платье и плачет, пока слез больше не остается. Я стараюсь и молюсь сдержать себя, чтобы быть сильной ради него. Он шепчет мне сухим голосом: – Я чувствую, будто я умираю.

– Это не так, – я целую его в щеку. – Я люблю тебя.

Еще через несколько минут мы встаем и молча выходим на улицу к камердинеру, а Роуз и Райк следуют за нами. Я убеждаю их оставить нас одних в одной из машин, но они собираются встретиться с нами в Дрейке.

Ло первым садится в Эскаладу, а потом я.

– Дрейк, – говорю я, даже не глядя на передние сиденья. Машина трогается, и я поворачиваюсь к Ло, который прикрывает глаза рукой.

– Я не знаю, что делать.

– Ты поедешь на реабилитацию, – уверенно говорю я, хотя боль давит мне на грудь. Я знаю, что это правильно. Для нас обоих.

– Я не могу оставить тебя, – он опускает руку. – Это может занять месяцы, Лили. Я не хочу, чтобы ты была с другим парнем...

– Я буду сильной, – говорю я ему, беря его руки в свои. Я сжимаю их. – Я собираюсь пойти на психотерапевту.

– Лили...

Его полный боли голос пронзает мое сердце кинжалами.

– Я собираюсь переехать к Роуз.

Он закрывает глаза, и снова льются слезы.

Я сдерживаюсь, чтобы не заплакать. Я сглатываю.

– Я собираюсь перевестись в Принстон, и я буду ждать тебя, пока ты не вернешься.

Ло часто кивает, позволяя новостям впитаться.

– Если это то, чего ты хочешь...

– Это то, чего я хочу.

Ло облизывает губы и прислоняется плечом к моему.

– Я сожалею о сегодняшнем дне. Мне не следовало делать этого в гостиничном номере. Я... я был расстроен, и это не имело к тебе никакого отношения. Я...

– Что случилось? – я хмурюсь.

Что могло быть настолько плохим, что он выпил мини-бутылки с алкоголем, разрушив его недолгую трезвость, которая очень много значила для него, для меня и наших друзей… его брата.

– Пенн прислал мне письмо сегодня утром, – он делает паузу. – Они выгнали меня.

– Что? Они не могут тебя выгнать. Ты не сделал ничего плохого. Мы пойдем к декану…

– Лили, я не ходил на половину своих занятий. Я провалил почти все из них. У меня средний балл составляет один с чем-то. Они могут выгнать людей, которые не соответствуют их академическим стандартам. Они предупреждали меня в прошлом году, и мне было насрать.

– Что? – я пищу. Все это время я думала, что он получает отличные оценки, лучше, чем большинство, намного по крайней мере, лучше меня. – Значит… значит ты поедешь со мной в Принстон. Ты можешь перевестись. Они возьмут тебя с твоей фамилией.

– Нет, – он качает головой. – Нет, я не собираюсь возвращаться в колледж. Это не для меня, Лил.

Я перевариваю это.

– Тогда что ты собираешься делать?

– Я не знаю, – говорит Ло. – Как насчет того, чтобы сначала поправиться?

– Так тоже пойдёт, – бормочу я. – А как насчет твоего отца? Ло, если он узнает, он заберет твой трастовый фонд.

– Он не узнает. Я уже позвонил в приемную комиссию и сказал им не связываться с ним.

Я выдыхаю с облегчением.

Машина подъезжает к обочине.

– Мы прибыли, мистер Хэйл.

Я напрягаюсь. Этот голос, этот голос не принадлежал Ноле.

Водитель слегка сдвигается, и я вижу седые бакенбарды, редкие волосы и очки, сидящие на крючковатом носу.

– Андерсон, – напряженно говорит Ло.

Андерсон, водитель Джонатана Хэйла, мужчина, который, как известно, имеет привычку сдавать нас.

– Пожалуйста, не говори моему отцу...

– Приятного вечера, – говорит Андерсон с фальшивой улыбкой. Он поворачивается обратно к выходу, ожидая, когда мы уйдем.

Мы делаем это, и в глубине души я знаю, что все вот-вот изменится.