Текст книги "Зависимость от тебя (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Глава третья

.

Я помню тот первый момент, когда я поняла, что отличаюсь от других детей. И это не имело никакого отношения к мальчикам или сексуальным фантазиям, а все было связано с моей семьей. В шестом классе я сидела на задней парте на уроке английского языка, одергивая клетчатую юбку, обязательную для всех детей подготовительной школы. Когда учительница ушла, несколько мальчиков придвинули свои стульчики ко мне, и прежде чем я успела сформулировать причину их близости, они достали банки с содовой. Diet Fizz. Fizz Lite. Fizz Red. Просто обычный Fizz.

Они делали глотки, а затем оставляли банки разбросанными на моем столе. Последний мальчик открыл свою банку Cherry Fizz и озорно улыбнулся.

– Вот, – сказал он, протягивая мне содовую. – Я сорвал твою вишенку.

Мальчики захихикали, а я стала красного цвета от Fizz Red, которая испачкала кольцо на моем блокноте.

Оглядываясь назад, я должна была поблагодарить их за то, что они покупают всю продукцию Fizzle. Каждая газировка, купленная в автомате, так или иначе пополняла мои карманы. Возможно, они были сыновьями и дочерьми нефтяных магнатов, что не так интересно, как возможность сказать, что мой отец создал компанию, которая превзошла Pepsi в прошлом году. Но я была слишком застенчива и унижена, чтобы сделать что-то, кроме как еще глубже погрузиться в свой стол и пожелать себе невидимости.

Ло в некотором смысле можно понять. Его семейное состояние не красуется на рекламных щитах и в ресторанах, но каждая будущая мама знает кое-что о продукции Hale Co. Детская присыпка, масла, подгузники, в общем, все, что нужно для маленького новорожденного, создано этой компанией. Так что напитки Fizzle могут появляться по всему миру, но, по крайней мере, фамилия Кэллоуэй не нацарапано на этикетке.

Только в кругу светских львиц и бизнес-инвесторов моей семьи нам приходится беспокоиться о дразнилках и репутации. Во всем остальном мы просто два избалованных богатых ребенка.

Всю подготовительную школу парни изводили Ло, называя его малышом, что даже близко не располагало к себе. Они даже испортили его шкафчик в спортзале, высыпав на его одежду порошок от сыпи Hale Co. Ло был легкой мишенью. Не потому, что он был худым или невысоким, или застенчивым, как я. У него были стройные мускулы, соответствующие его имени, и он даже обогнал футболиста. Ло гонялся за ним по коридорам после того, как узнал, что он поцарапал его новый Мустанг.

Но на протяжении всего подросткового возраста у Ло был только один друг. И без мужского окружения он стал врагом номер один для других парней. Изгоем, над которым издевались.

Я сожалею о большинстве своих поступков, а старшая школа полна неправильного выбора и плохих решений. Переспать с парнем, который досаждал Ло, было одним из них. Когда это случилось, мне было все равно, но после этого я не могла испытывать большего стыда. Мне до сих пор стыдно, и я ношу это как толстый шрам.

Колледж изменил все к лучшему. Вдали от маленькой инклюзивной подготовительной школы мне больше не нужно беспокоиться о том, что сплетни найдут дорогу к моим родителям. Свобода дает мне больше возможностей. Вечеринки, клубы и бары практически стали для меня вторым домом.

Сегодня вечером в «Голубой комнате» потолок светится сотнями стеклянных лампочек. Полуночные тканевые шторы над головой, завуалированные, как ночное небо. В соответствии со своим названием, все в этом огромном клубе оформлено в оттенках синего. Танцпол мерцает бирюзовым цветом, а мебель наверху – темно-синие вельветовые диваны и стулья на пуговицах.

Мои черные шорты прилипли к потным бедрам, а серебристый топ низко спускается сзади, но присасывается к моей липкой коже – результат тесноты двух тел в кабинке туалета. Синие сиденья унитазов? Есть. Я думала, что буду парить на седьмом небе от счастья после секса, но он едва удовлетворил мои желания. К тому же, от жары я чувствую себя отвратительно.

Я замечаю Ло за стойкой, его челюсть сжимается при виде, как бармен мечется из одного конца в другой, за стойкой полно молодых посетителей, ожидающих, когда их обслужат. Ло выглядит более раздражённым, чем обычно, и я замечаю блондинку в бандажном красном платье, которая сидит на стуле слева от него, ее длинные голые ноги касаются его бедра. Он делает вид, что не обращает внимания на ее ухаживания, не сводя пристального взгляда с бутылок с алкоголем, возвышающихся за барменом.

– Давай, Ло, – подбадриваю я себя вполголоса.

Затем парень бочком подходит и хватает меня за талию, танцуя позади меня. Я игнорирую его, но он пытается двигать моими бедрами, пока трется об меня своим тазом.

Блондинка рядом с Ло прикусывает губу и кокетливо проводит рукой по волосам. Она наклоняется и что-то говорит ему, и я жалею, что не нахожусь достаточно близко, чтобы услышать.

Брови Ло сходятся вместе, и я уже вижу, к чему клонится разговор. Он отвечает в ответ, и лицо девушки искажается от презрения. С ядом в глазах она что-то возражает и уходит со своим черничным мартини.

Я ругаюсь и отрываю своего партнера по танцу от своей задницы. Я быстро бросаюсь к бару и заменяю блондинку.

– Что это было? – я спрашиваю.

– Уходи. Я занят, а здесь все еще есть тела, которых ты можешь трахнуть, – он выпивает большой глоток пива, завершая своё заявление.

Я глубоко вдыхаю, пытаясь не обращать внимания на его комментарий. Пытаясь не обращать внимания на его внезапную угрюмость. Иногда он может быть сексуальным. А в другие дни, он может сокрушить вас одним взглядом. Я прищуриваюсь, глядя на бутылку в его руке с надписью «Ягодное пиво».

– Что, черт возьми, ты пьешь? – прошло несколько месяцев с тех пор, как Ло пил что-нибудь слабее портвейна.

– Весь их алкоголь чертовски синий, – жалуется он. – Я не буду пить голубое виски. Или черничную водку.

По крайней мере, я нашла источник его волнения. Подходит бармен, и я качаю ему головой, так как все еще планирую быть трезвым водителем. Вместо этого он принимает заказ от пары других девушек рядом со мной.

Я опираюсь локтем на стойку, лицом к Ло.

– Я уверена, что все не так уж и плохо.

– Я бы предложил тебе глоток, но я не знаю, где был твой рот.

Я сердито смотрю на него.

– Мне все равно не нужно твое «Ягодное пиво».

– Отлично.

Он залпом осушает бутылку и жестом просит еще одну у дамы-бармена. Она открывает крышку и передаёт ее Ло.

Я бросаю быстрый взгляд назад на электрически голубой танцпол, и мои глаза встречаются с…

О нет. Я поворачиваюсь обратно и бросаю взгляд на стойки с алкоголем, а затем опускаю голову в руки. Может быть, он меня не видел. Может быть, мы не смотрели друг другу в глаза. Может быть, все это у меня в голове!

– Эй, могу я угостить тебя выпивкой? – он касается моего плеча. Я отрываю взгляд от своей ладони, чтобы украдкой взглянуть на Ло. Он выглядит отстраненным от ситуации, половина его ноги соскальзывает со стула, как будто он готов уйти и дать мне свободы, в которой, по его мнению, я нуждаюсь.

– Я не узнал твоего имени, – добавляет парень. Рыжеволосая девушка рядом со мной встает, чтобы уйти, и я хочу крикнуть ей, чтобы она вернулась. Посади свою задницу на это сиденье! Когда она исчезает, парень забирается на стул, его язык тела открыт для меня.

Моя удача официально была смыта в унитаз.

Я поднимаю голову, избегая его густых светлых бровей и щетины на подбородке. Да, это тот парень, которого я повела в туалет. Это он запер кабинку, стянул с меня трусики и слышал, как я стону. По крайней мере, он выглядит на двадцать с небольшим, но я не могу определить его точный возраст. Я не спрашиваю. На самом деле, я ни о чем не спрашиваю. Моя уверенность иссякла вместе с оргазмом, и все, что я чувствую, это жар стыда, разливающийся по моим ушам.

Мне удается пробормотать ответ.

– Меня зовут Роуз.

Хотя это и ложь.

Ло издает короткий смешок в ответ на это, и парень кладет руку на стойку, наклоняюсь вперед, в мое личное пространство, чтобы увидеть моего друга.

– Вы двое знаете друг друга?

– Можно и так сказать, – говорит Ло, допивая очередное пиво. Он снова даёт знак барменше.

– Ты ведь не ее бывший или что-то в этом роде, не так ли? – удивляется парень, отступая назад совсем чуть-чуть. О да, пожалуйста, уходи.

Ло обхватывает рукой свое новое «Ягодное пиво».

– Она вся твоя, чувак. Путь свободен.

Я медленно умираю внутри.

Парень кивает мне.

– Я Диллон.

Мне все равно. Пожалуйста, уходи. Он протягивает руку с легкомысленной ухмылкой, возможно, ожидая второго раунда. Дело в том, что у меня не бывает вторых раундов. Как только я пересплю с парнем, на этом все закончивается. Ничего больше, никогда больше. Это личное правило, которого я придерживалась до сих пор. Я не нарушу его, особенно ради него.

Я пожимаю ему руку, не зная точно, как прогнать его, не будучи грубой. Некоторым девушкам легко сказать «нет». Я, с другой стороны…

– Что ты пьешь? – он пытается остановить бармена-мужчину, который занят обслуживанием группы девушек. У одной на голове тиара, и висит лента с надписью «Мне 21!».

– Ничего, – говорю я как раз в тот момент, когда барменша в обрезанных шортах и укороченном синем топе останавливается перед нами.

– Что вам принести? – спрашивает она сквозь музыку.

Прежде чем я успеваю добавить, что я не пью, Диллон говорит,

– Ром и Fizz и Голубую лагуну.

– У нас есть только черничный ром, – напоминает она ему.

Он кивает.

– Это подойдёт.

Она начинает оформлять наши заказы, и я кричу: – На самом деле я не пью.

Его лицо вытягивается.

– Ты не пьешь? – неверие заставляет меня усомниться в своей нормальности. Я полагаю, что трезвое тело в клубе трудно найти. – То есть... – он чешет свою щетинистую щеку. – Ты сейчас трезвая?

Мне кажется, я только что умерла во второй раз. Он думает, что я ненормальная, раз занимаюсь трезвым сексом в ночном клубе. Моя шея сильно краснеет, и мне хочется засунуть куда-нибудь свою голову. Может в ведерко со льдом.

– Я пью, – бормочу я себе под нос. – Только не сегодня. Я за рулем.

Бармен ставит голубой коктейль на салфетку, и Диллон пододвигает его ко мне.

– Ну выпей. Ты всегда можешь поймать такси, – скрытые мотивы мерцают в его глазах. Он представляет, что я буду делать пьяной, учитывая, что трезвой я была не слишком скромной. Но это было раньше. И это сейчас, когда мое желание заняться сексом значительно уменьшилось. По крайней мере, с ним.

– Она этого не хочет, – огрызается Ло, так крепко сжимая свою пятую банку пива, что я думаю, она может разлететься вдребезги.

– Я думал, ты сказал мне, что у меня – путь свободен, – говорит Диллон, используя воздушные кавычки для эффекта.

– Это было до того, как ты начал портить мне дорогу домой. Она мне нужна трезвой, так что иди найди другую девушку, чтобы купить голубые вулканы.

– Голубую лагуну, – поправляю я его.

– Как скажешь, – говорит Ло, делая глоток пива.

Глаза Диллона темнеют.

– У нее есть рот. Пусть она говорит сама за себя.

Ух ты, вот это сейчас был неожиданный поворот.

Ло впервые поворачивается всем телом к Диллону.

– Держу пари, ты все знаешь об этом рте, верно?

– О Боже, – бормочу я неразборчиво.

– Эй, не смей, блядь, так о ней говорить, – Диллон пытается защитить мою честь.

Что происходит?!

Ло поднимает свои брови.

– Значит, теперь ты вдруг проявил галантность и встал на ее защиту? Ты трахнул ее в туалете. Не веди себя так, будто ты хороший парень в этой ситуации.

– Остановись, Ло, – я бросаю на него предупреждающий взгляд, который может быть затерян под моими раскрасневшимися щеками. Если он затеет драку, я попаду в чёрный список клуба.

– Да, Ло... остановись, – с вызовом говорит Диллон. Мое лицо так горит, что я думаю, что на моей коже могут быть ожоги второй степени. Ло долго, не моргая, смотрит на Диллона.

– Я недостаточно пьян для этого дерьма, – объявляет Ло. Он встает со стула и быстро оплачивает счет в баре. Пока я жду, Диллон сжимает мое запястье, и я пытаюсь вырваться.

– Могу я узнать твой номер? – спрашивает он.

Ло засовывает бумажник в свой задний карман.

– Она не знает, как говорить «нет». Так что я собираюсь сделать это за нее.

Спасибо. Но вместо того, чтобы что-то сказать, Ло показывает ему средний палец.

Я не смотрю на Диллона. Ло. Или на любого другого человека в «Голубой комнате». Я выбегаю из клуба, ничего так не желая, как испариться с этого момента и взмыть в воздух.

Скользнув в свой спортивный BMW, Ло молча присоединяется ко мне. Поездка на машине домой остается такой же, если не считать звука, с которым Ло отвинчивает свою фляжку и отхлебывает ее, как будто он неделю провел в ловушке в пустыне Сахара. Мы избегаем разговоров или упоминаний о плохой ночи, пока не войдем в квартиру.

Я бросаю свои ключи в корзину у двери и Ло бросается к запертым шкафам с алкоголем. Моя рука дрожит, и я заправляю выбившийся локон за ухо. Мне нужна разрядка.

Знакомые звуки звякающих бутылок наполняют кухню.

– Ты хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает Ло, сосредоточившись на своей бурде.

– Нет. Я собираюсь позвонить кое-кому, чтобы он пришел. Если они все еще будут здесь утром, ты можешь сделать, как ты обычно делаешь?

Он колеблется, и бутылка бурбона застывает над его стаканом.

– Возможно, я буду в отключке. Я всю ночь пил дерьмовое пиво.

О, он вот-вот напьется.

– Утром у нас ланч, – говорю я напряженным голосом. Мало что провоцирует настоящую ссору между нами, но я чувствую, что она назревает.

– Я знаю. Я проснусь ради этого, но, может быть, не для того, чтобы помочь тебе. Это все, что я имею в виду.

Моя грудь вздымается.

– Ты испортил мне вечер. Ты не обязан был идти со мной в клуб и затевать спор, – вырываюсь я. – Теперь я должна страдать, потому что ты не захотел пить голубую гребаную водку.

– Хорошо, возвращайся в клуб и будь раздражена этим придурком всю ночь. Я оказал тебе услугу, Лили.

Нерациональный гнев захлестывает меня, и я с силой толкаю один из стульев. Он опрокидывается и ломает ножку. Я заползаю обратно в себя, мгновенно чувствуя себя неловко из-за того, что повредила предмет мебели.

– Вау, – огрызается Ло. – Не надо как Халк крушить квартиру.

Его зависимость мешает моей зависимости. Алкоголь превосходит секс, и это убивает меня. Или, по крайней мере, ту часть меня, которая нуждается в хорошем сексе, предпочтительно таком, который длится дольше пяти минут.

Я смотрю на сломанный стул и чувствую себя такой глупой. Я сажусь на корточки и ставлю его. Перепады настроения. Ло понимает, каково это превратиться в нуждающегося фрика, но я все еще не могу посмотреть ему в глаза.

– Ты уже большая девочка, Лил, – говорит он после минутного молчания. Я слышу, как он размешивает лед в своем напитке. – Если ты хочешь с кем-то переспать, то ты должна быть той, кто их вышвырнет. Я не мешаю тебе заниматься сексом.

Я не знаю, почему я так себя чувствую или почему его слова так сильно меня расстраивают. Я не двигаюсь с места, пока не чувствую, что Ло достаёт мой недавно купленный телефон из кармана. Я хмурюсь, когда он просматривает мои контакты и находит номер мужской эскорт-службы. Он набирает номер и прижимает трубку к моему уху, потягивая свой напиток.

Я беру у него телефон и говорю: – Спасибо.

Он уклончиво пожимает плечами, но мышцы на его плечах напрягаются. Не говоря больше ни слова, он уходит в свою спальню. Мои нервы успокаиваются, и предвкушение начинает нарастать.

Линия щелкает.

– Здравствуйте, чем мы можем быть полезны?

Будильник на моем телефоне звонит в третий раз, раздражающая мелодия арфы, выбор которой я серьезно должна пересмотреть. Я вылезаю из-под одеяла, стараясь не задеть мужское тело, распростертое с другой стороны. Мне не следовало позволять ему оставаться на ночь, но я потеряла счет времени. Даже несмотря на то, что эти… жиголо работают по часам, волнение наполняет их глаза при виде молодого клиента, который не среднего возраста и не страдает ожирением. Поэтому иногда они требуют за сверхурочную работу, но в данном случае это была моя вина.

Захочет ли он остаться на завтрак? Я не так хорошо знаю протокол жиголо и не знаю, что говорить или делать потом. Обычно я заставляю Ло постучать в мою дверь и сказать парню, чтобы он убирался. Гораздо проще. Цифровые часы на моей белой тумбочке светятся красным. Десять утра. У меня есть час, чтобы прихорошиться и принять душ перед обедом в особняке Вилланова.

Я быстро натягиваю футболку, которая заканчивается на моих бедрах, и смотрю на свою кровать: хорошо сложенный мужчина лет тридцати с небольшим с татуировками, растянувшимися вдоль его торса. Его конечности запутались в моих фиолетовых простынях, он потерял сознание от всего этого секса. Разве он не должен был уже привыкнуть к этому? Вы не видите же, что я веду себя так, будто проглотила бутылочку снотворного.

– Эй, – говорю я робко. Он едва шевелится. Ладно, Лили, возьми себя в руки. Если Ло верит, что я смогу это сделать, то я, конечно, смогу. Верно?

Я делаю глубокий вдох, борясь с сильным румянцем и нервами, которые угрожают подняться. Пожалуйста, не начинай со мной разговор.

– Эй! – я трясу его за ноги, и он издает долгий, похожий на медвежий стон. Да! Жиголо трет глаза и приподнимается на локте.

– Который час? – невнятно спрашивает он.

– Поздно. Мне нужно, чтобы ты ушел.

Он плюхается обратно на матрас с протяжным скулящим звуком. Что это было? Он что, только что умер?

– Дай мне проснуться, хорошо?

– Мне скоро нужно кое-где быть. Ты должен идти.

Он прищуривается, смотря на меня, свет слишком пронизывает его вялые глаза.

– Пока ты одеваешься, я приготовлю нам кофе. Как тебе такой план?

– Я платила тебе не за то, чтобы ты тусовался со мной, – говорю я, обретая некоторую уверенность. Почему это так сложно? Неужели мои просьбы настолько необоснованны?

Он бросает на меня раздраженный взгляд, и я мгновенно чувствую себя сукой. Я отступаю назад.

– Принято к сведению, – он встает, чтобы забрать свои джинсы и застегнуть пуговицы. Да, он уходит. Но затем он останавливается и окидывает взглядом мое тело. Я замираю. – Для той, кто вчера вечером была совсем не сдержанной, сейчас ты испытываешь невероятный дискомфорт, – он ждет, пока я объясню.

Я открываю рот и закрываю его, не зная, что сказать.

– Или секс не соответствовал твоим стандартам?

Я поворачиваю голову.

– Ты можешь просто уйти?

– Тебе стыдно? Я не понимаю...

Конечно, мне стыдно. Я позвонила жиголо от отчаяния, потому что это звучало приятно, потому что я знала, что это облегчит что-то во мне, что жаждало этого. Я хотела бы быть одной из тех девушек, у которых хватает смелости сделать это, потому что они исследуют свою сексуальность, но для меня, он был нужен мне, чтобы исполнить желание, которое только и делает, что мучает меня. И он напоминает мне обо всем, что я ненавижу в себе. Что я позволяю своему нижнему мозгу управлять моей ночью. Что я не могу быть нормальной девушкой и просто забыть о сексе хоть на секунду. Только одну.

– Я причинил тебе боль? – спрашивает он, теперь в его голосе слышится беспокойство.

– Нет, – быстро говорю я. – Всё было здорово. Я просто... – потеряна. – ...спасибо тебе.

Мои слова превращают его черты в печаль.

– Если я уйду, ты ничего не сделаешь...

Он думает, что я склонна к самоубийству?

Я глубоко вдыхаю.

– Мне нужно, чтобы ты ушел, чтобы я могла отправиться на семейное мероприятие.

Он понимающе кивает.

– Хорошо, – он застегивает последнюю пуговицу на своей рубашке и добавляет: – Кстати, ты фантастична в постели.

– Спасибо, – бормочу я, снимая простыни.

Дверь закрывается, и мои мышцы не расслабляются, как я ожидала. Разговор прокручивается в меня в голове, и я чувствую себя странно по этому поводу. Он видел меня насквозь. Не многие люди так делают.

У меня нет времени валяться в луже самоуничижения. Обед начнется меньше чем через час. Я спотыкаюсь о пару кроссовок по дороге в душ. Пока я смываю с себя последствия прошлой ночи, я размышляю о том, чтобы разбудить Ло. Я бы предпочла дать ему отоспаться от пьяного ступора, чем заставлять его общаться с моей семьей.

К тому времени, как я выхожу из душа и переодеваюсь в мятно-зеленое платье, я решаю проверить, как там Ло и убедиться, что он спит на боку. Его редко тошнит, когда он в отключке, но это не значит, что этого не может случиться. Прежде чем выйти из своей комнаты, я роюсь в шкафу в поисках эксклюзивной сумочки. Чтобы избежать насмешек моей матери, лучше быть как можно более нормальной. Я нахожу белую Шанель с золотой цепочкой (подарок Роуз на день рождения), засунутую в шкафу со сломанной парой каблуков.

Я открываю защелку. Мой сбежавший телефон снова появился, что довольно бесполезно, учитывая, что я уже перенесла свой номер и контакты на новый iPhone. Я просматриваю старые пропущенные звонки и несколько текстовых сообщений, которые были доставлены до того, как я купила свой новый сотовый. Мое сердце замирает, когда я открываю сообщение от Роуз. Отправлено примерно в то же время, когда она в последний раз покидала мою квартиру.

Джонатан Хэйл придет на обед. Скажи Лорену.

Нет, нет, нет. Ло, может быть, возможно, мог бы остаться сегодня дома. Я могла бы придумать слабое оправдание по типу – он болен. Проигнорировать мою семью – это мелкое нарушение. Проигнорировать его отца – это самоубийство.

Я поспешно бросаю телефон на кровать и направляюсь в его спальню, у меня меньше получаса, чтобы собраться. Мы приедем вплотную.

Я стучу один раз и захожу внутрь.

В отличие от моей спальни, стены и полки Ло покрыты индивидуальностью. Атрибутика Пенна расположены в укромных уголках и закоулках, например, красно-синие часы и качающаяся голова Quakers. Наши фотографии висят почти повсюду. В основном для вида. На комоде стоит фотография в рамке, где Ло целует меня в щеку. Мне это кажется насильным, и такие мелочи, как эта, заставляют мой живот вздрагивать, напоминая мне о нашей самой большой лжи.

Мои сестры считают, что я храню свою одежду в шкафу в гостевой спальне, чтобы было больше места. По правде говоря, мне нравится оставаться в этой минималистичной комнате. Нет фотографий. Просто ярко раскрашенные картины Леонида Афремова о Париже. Хотя иногда у меня от них кружится голова.

Ло лежит полностью одетый на своем пуховом одеяле цвета шампанского. Он свернулся калачиком, лёжа на боку, и его светло-каштановые волосы торчат в разные стороны. В правой руке он сжимает пустую бутылку виски «Macallan» за десять тысяч долларов.

Еще пять бутылок алкоголя разбросаны по полу. Одни наполовину полные, другие пустые. Но это должно быть совсем из других ночей. У него высокая толерантность, но не настолько. Все эти бутылки могли бы подкосить целую футбольную команду и возможно, убили бы его. Я стараюсь не думать об этом.

Я иду в ванную и смачиваю полотенце для рук теплой водой. Вернувшись в его комнату, я подхожу к его низкой кровати, матрас доходит до моих ног. Я наклоняюсь и прижимаю полотенце к его лбу.

– Ло, пора вставать, – тихо говорю я. Он не шевелится. Это не в первый раз, когда я пытаюсь разбудить Ло для чего-то важного.

Я оставляю его без сознания на кровати и бегаю по его комнате, подметая пустые бутылки и запирая полные. Когда весь алкоголь исчезает, я снова обращаю свое внимание на него.

– Лорен Хэйл! – я кричу.

Ничего.

Я пытаюсь потрясти его за руки, за ноги, за талию – за все, что заставит его подняться и присоединиться к живым.

Ничего.

Он остается в том мире, и внутри я проклинаю его за то, что он выбрал этот день, чтобы быть таким потерянным. Время летит незаметно, и мой пульс учащается с каждой секундой. Я не могу оставить его. Ло не поступил бы так со мной, и если мы пойдем ко дну, то пойдем ко дну вместе.

Я расстегиваю молнию на платье и снимаю его. В одних трусиках и простом лифчике. По крайней мере, я знаю, что делать в таких ситуациях, исходя из его прошлого опыта. Надеюсь, это сработает.

С той небольшой силой верхней части тела, которой я обладаю, я хватаю его под его подмышки и стаскиваю его с кровати. Мы оба опускаемся на пол, и он издает тихий стон.

– Ло?!

Он снова впадает в беспамятство, и я быстро вскакиваю на ноги и тащу его тяжелое тело в ванную.

– Ты... Мне должен, – говорю я с каждым рывком. Эти слова не соответствуют действительности. Мы оба получили столько услуг, что уже даже не ведём счет.

Я пинком открываю стеклянную дверь в душ и втаскиваю его внутрь одним последним рывком. Его голова лежит у меня на коленях, и хотя на мне бежевое нижнее белье, я не слишком смущена. Как я могу смущаться, когда он лежит уязвимый в моих объятиях? Он может даже не вспомнить об этом через час. Пусть лучше мое нижнее белье промокнет насквозь, чем мое платье.

Я остаюсь на коленях, тяжело дыша, когда тянусь к насадке душа. Я включаю воду на самую холодную.

Он брызгает на нас обоих, и через десять секунд Ло просыпается, выплевывая воду изо рта, как будто я его топлю. Я включаю воду на более теплую температуру, и он пытается выпрямиться, поднимая свой торс с моих колен. Он поскальзывается, когда пытается просто опереться о кафельную стену.

Его глаза медленно закрываются и открываются. Он до сих пор не произнес ни слова.

– Тебе нужно помыться, – говорю я ему из своего угла душа. – От тебя воняет выпивкой.

Он издает бессвязный бормочущий звук, крепко зажмурив глаза. У нас нет на это времени. Я встаю, беру шампунь и мыло и возвращаюсь к нему, пока на нас льется вода.

– Давай, – тихо выдыхаю я, вспоминая, как он ненавидит, когда я говорю своим «нормальным» голосом в плохие утра. Очевидно, это звучит как ножи, убивающие детенышей панд. Его слова, не мои.

Он позволяет мне стянуть его футболку через голову и едва помогает мне просунуть его руки в отверстия. Вода собирается каплями на выступах его пресса, телосложение бегуна, которое обычно остается скрытым под одеждой. Никто бы не ожидал, увидев его, насколько хорошо он сложен. Или что он иногда ходит в спортзал. Это лучшее – удивление от чего-то большего под чем-то уже красивым. Я завидую всем девушкам, которые впервые испытывают это чувство с ним. Я качаю головой. Сосредоточься. Я отрываю взгляд от изгибов его бицепсов и концентрируюсь на его джинсах. Не раздумывая больше, я расстегиваю их и дергаю вниз. Когда тяжелая, промокшая джинсовая ткань прилипает к его бедрам, его веки трепещут и открываются. Я неудержимо краснею, хотя раздеваю его уже не в первый раз. Он смотрит на меня сверху вниз.

– Лил... – бормочет он, звуча вяло.

Ладно, у нас нет времени на это. Я дергаю. Сильно. И они, наконец, обходят его чертовы мускулистые бедра и доходят до лодыжек, где с джинсовой тканью гораздо легче управляться. Теперь, насквозь промокший, в одних его черных боксерах, я должна использовать все свои силы для выполнения поставленной задачи.

Я беру мыло, намыливаю им мочалку и умываю его худощавое туловище, вниз по его прессу... мм... минуя эту область... и к бедрам и ногам. У меня не так много времени, чтобы вымыть ему спину, но я не думаю, что это будет проблемой.

Самое худшее – это запах. Из его пор исходит запах бурбона, и, попробовав разные мыла и одеколоны, мы нашли некоторые, которые маскируют отвратительный запах.

Его зависимость иногда пугает меня. Алкоголизм может разрушить печень и почки, и однажды он может не проснуться после ночного пьянства. Но как я могу сказать ему, чтобы он остановился? Как я могу судить его, когда я даже близко не готова к отпустить свою потребность? Так что на данный момент это лучшее, что я могу сделать.

Я втираю шампунь в его волосы, пока он держит глаза открытыми, используя свои собственные силы, чтобы оставаться в некотором сознании. Он приходит в себя, но я не уверена, понял ли он, где мы находимся.

– Получаешь удовольствие? – спрашиваю я, в то время как мои пальцы в основном массируют ему кожу головы.

Он медленно кивает, и его взгляд опускается на мой лифчик – бежевый и теперь почти прозрачный. Эээ…

Я щипаю его за руку, и он снова поднимает голову ко мне. Его глаза меняются, янтарный цвет плавает и усиливается в паре. Он пристально смотрит, слишком пристально. Я ненавижу, когда он так на меня смотрит. И он это знает. Его рука поднимается и начинает ласкать мой затылок. Чтооооо… Я прихожу в себя от своего замешательства и с хмурым видом отстраняюсь. У меня нет времени разбираться с его похмельными, безумными движениями.

Он одаривает меня ухмылкой.

– Просто тренируюсь.

– Ты знаешь, который сейчас час? – я хватаю пластиковый стаканчик, наполняю его водой и выливаю ему на голову, не заботясь о том, что шампунь обжигает ему глаза. Он щурится и бормочет проклятие, но он слишком устал, чтобы на самом деле стереть с глаз мыло.

Когда мыльная пена исчезает, я перекидываю его руку через плечо и тащу его тело в спальню. На этот раз он сотрудничает и помогает мне.

Он падает на одеяло, и я провожу следующие несколько минут, вытирая его полотенцем, как будто он мой домашний пёсик. Он как завороженный смотрит в потолок. Я пытаюсь поговорить с ним, нуждаясь в его отзывчивости во время обеда.

– Вчера вечером мы засиделись допоздна на концерте Чарли с саксофоном в «Eight Ball», – напоминаю я ему, роясь в ящиках в поисках подходящего наряда.

Он слегка смеется.

– Что тут смешного?

– Чарли, – размышляет он с горечью. – Мой лучший друг.

Я тяжело сглатываю и делаю глубокий вдох, стараясь держать себя в руках. Я могу это сделать. Я нахожу еще одну пару боксеров, брюки и светло-голубую рубашку на пуговицах. Я поворачиваюсь к нему, размышляя о том, придется ли мне увидеть его барахло.

Его промокшее нижнее белье пропитывает одеяло, слишком мокрое, чтобы надевать его вместе с парой штанов.

– Ты можешь переодеться сам? – я спрашиваю. – Я просто хочу ограничить количество раз, когда я вижу твой пенис.

Он пытается поднять свой вес и преуспевает, держась прямо на кровати. Я впечатлена. А еще, вроде как, начинаю жалеть, что заговорила о его пенисе. Особенно с учетом того, как он на меня смотрит. Он несколько раз моргает, прежде чем сказать: – Оставь их на кровати, – я кладу стопку одежды рядом с ним и хватаю свое платье, которое висит на его рабочем стуле.

Беспокойство все еще бьется в моей груди. Я вхожу в свою комнату и меняю своё промокшее нижнее белье, прежде чем надеть платье. Будет ли он достаточно последователен, чтобы вести разговор?

В подготовительной школе его отец обычно наказывал Ло, когда тот, спотыкаясь, возвращался домой поздно вечером, когда он пил, или когда он нашел свой разграбленный и опустошенный винный шкаф.

Когда оценки Ло стали хуже, мистер Хэйл пригрозил отправить своего сына в военную академию для мальчиков, думая, что эта структура будет полезна для буйного подростка. Я даже не уверена, что он связал эти события и понял, что настоящей проблемой Ло был алкоголь.