Текст книги "Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона"

Автор книги: Крис Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 49 страниц)

6. Сад Уэкия

Джек дотронулся до стрелы, вонзенной в сакуру, и легонько провел пальцами по обветренному оперению. Несмотря на летнюю жару, по спине пробежал холодок. Не верилось, что стрела все еще здесь, торчит в коре цветущей вишни, словно стальная заноза. Она была предназначена Глазу Дракона, но он, как всегда, увернулся.

– Масамото-сама велел оставить ее здесь.

Вздрогнув, Джек обернулся: за спиной старый садовник Уэкия ухаживал за великолепным розовым кустом. Садовник и сам чем-то напоминал вековое дерево. Благодаря ему у Джека сохранились самые теплые воспоминания о Тоба – небольшом портовом городе, через который он попал в Японию.

Хотя Джек и прибыл с позором, Хироко, мать Акико, встретила его тепло и заботливо, совсем как в прежние времена.

После взбудоражившей их встречи со слепой старухой Джек, Акико и Ямато поспешно покинули Синдо, а наутро отправились в путь – до Тоба оставался один переход. Из-за вывиха Кума-сан не мог идти быстро, и путники едва тащились по удушливой жаре.

Когда они пришли, Хироко подала освежающие напитки и распорядилась приготовить ванну, чтобы путешественники смыли с себя дорожную пыль. Пока Ямато принимал офуро, а Акико делилась с матерью новостями, Джек решил отдохнуть в прохладной тени сада.

Старик улыбнулся во весь рот, радуясь встрече.

– Масамото-сама не объяснил, почему нельзя вынуть стрелу? – спросил Джек, убирая руку.

– Она напоминает нам, что всегда нужно быть начеку.

Улыбка на лице Уэкия растаяла. Он аккуратно срезал с куста кроваво-красный цветок и протянул его Джеку.

– Эту розу я посадил в память о Тиро.

Джек опустил голову, не в силах смотреть садовнику в глаза. Он вспомнил ночь, когда Докуган Рю попытался выкрасть журнал. Тогда Джек впервые увидел, как дерется Акико, – за два года в Нитэн ити рю она стала искусным воином. Тиро, служанка Хироко, никогда не училась боевым искусствам и погибла при нападении, а охранник-самурай Така-сан был серьезно ранен, защищая дом.

У Джека словно камень с души упал, когда он увидел Така-сан в добром здравии. О ранении напоминал только огромный шрам на животе. Однако чувство вины за смерть Тиро Джека не оставляло.

– Добро пожаловать домой, Джек-кун. – Уэкия заставил себя вновь улыбнуться и продолжил подстригать куст.

– Спасибо, – поблагодарил Джек, устраиваясь в прохладной тени сакуры. – Я уже и забыл, что ваш сад такой красивый.

– Забыл? – Старик удивленно поднял брови. – Ты носишь с собой его частичку.

– Вы говорите про бонсай? – Садовник подарил ему миниатюрную сакуру в день отъезда в школу самураев.

– Конечно. Это отросток того самого дерева, под которым ты сидишь. Он ведь живой?

– Да, – поспешно сказал Джек, – только нуждается в некотором уходе после долгой дороги.

Не представляя, как долго он пробудет в Тоба, Джек забрал деревце с собой вместе с ларчиком и всеми принадлежностями.

– Я все сделаю, – произнес Уэкия, откладывая ножик. – По правде говоря, не ожидал увидеть его живым. Бонсаи очень прихотливы. Выходит, в тебе есть что-то от японца.

С легкой ухмылкой на морщинистом лице садовник поклонился и зашагал прочь. Он перешел по деревянному мостику через пруд с розовыми лилиями и побрел по галечной дорожке к дому, оставляя Джека наедине со своими мыслями.

Под этой сакурой Джек провел не один счастливый час. Здесь он залечивал руку, сломанную при нападении ниндзя на «Александрию», здесь изучал отцовские карты, а самое главное – здесь Акико учила его языку и традициям. Сейчас он чувствовал, что снова обрел безопасное пристанище.

И все-таки настоящий дом оставался далеко.

Родиной Джека была Англия. Правда, за четыре года, два из которых он провел в море, она стала скорее призрачным воспоминанием. С родной землей его связывали сердце, сестренка Джесс, отцовский журнал – ныне украденный – и клочок бумаги, который он однажды нашел между страницами.

Джек аккуратно достал из инро хрупкий листок. Этот рисунок Джесс подарила отцу перед их выходом в море. Джек по привычке обвел пальцем все фигурки: покойного отца, сестренку в летнем платьице, держащую за руку его самого, худого, как щепка, и маму, – Джесс пририсовала ей ангельские крылья. Смахнув слезы, Джек произнес короткую молитву за сестру. У нее теперь никого нет, кроме старой больной соседки. А каково такой малышке без семьи? Он должен во что бы то ни стало вернуться в Англию!

Увы, пока это было не в его власти. Масамото решил, что отвечает за приемного сына до совершеннолетия. Да и в порт Нагасаки, куда причаливают торговые корабли со всего мира, сейчас идти опасно: правитель Эдо даймё Камакура настраивает местных жителей против христиан и чужеземцев.

И еще: хотя Джек ни на миг не забывал об опасности, исходящей от Докугана Рю, он не покинет Японию без отцовского журнала. Журнал по праву принадлежит Джеку и открывает ему двери в будущее. Его необходимо вернуть, пока никто не разгадал шифр. Теперь Джеку предстоит поменяться местами с преследователем. Он сам должен настигнуть ниндзя.

Слепая мать Докугана Рю только рассмеялась, услышав, что они ищут ее сына. Глаз Дракона подобен ветру – летает повсюду и нигде подолгу не задерживается. Даже в обмен на монетку она отказалась выдать, где он находится. Правда, Ямато ей все равно не верил и считал, что старуха все выдумала от начала до конца, а они выбросили деньги на никчемные россказни.

– Красивый рисунок. – Из-за сакуры вышел Ямато, свежий и отдохнувший после ванны. – За ним Акико и лезла на дерево?

– Да, – вздрогнув, пробормотал Джек.

Погрузившись в раздумья, он не слышал шагов Ямато.

Джек аккуратно сложил пергамент и спрятал его в инро. Однажды Кадзуки, заклятый школьный враг, выхватил рисунок у него из рук и забросил на верхушку клена. К счастью, Акико проявила чудеса ловкости и достала заветный листок. С тех пор Джек берег его как зеницу ока.

– Я тут подумал… давай снова начнем тренироваться! Вдруг отец разрешит нам вернуться в школу? – неожиданно заявил Ямато.

Джек удивленно посмотрел на него. Похоже, в ванной друг не только смыл грязь с тела, но и привел в порядок мысли. Ямато боялся отца. Масамото трудно было угодить после смерти его первенца Тэнно, и младший сын из кожи вон лез, чтобы заслужить отцовскую похвалу.

Если у Ямато и Акико еще была надежда на возвращение в Нитэн ити рю, то насчет себя Джек сильно сомневался.

– Как в старые добрые времена. А вон там мы дрались на боккэнах, помнишь? – Ямато указал на тренировочную площадку за домом.

Джек кивнул.

– Ох и доставалось тебе тогда! – раздался чей-то тонкий голосок.

По мостику к ним во весь дух мчался мальчуган.

– Дзиро! – воскликнул Джек, обнимая старого знакомого.

Дзиро, брат Акико, был едва ли не единственным другом Джека в первые несколько месяцев в Японии. Для Ямато тренировки служили тогда лишь поводом поколотить чужака. Зато Джек освоил азы владения мечом, и Масамото пригласил его учиться в Нитэн ити рю, Школу единств двух небес.

– А ты вырос. – Джек смерил кареглазого мальчишку взглядом.

– Я уже могу носить меч! – похвастался тот.

– Правда? Может, нам сразиться?

– Непременно! – Дзиро лихо подбоченился.

– Дуэль! – с притворным ужасом воскликнул Ямато. – Джек, ты пропал. Я буду судьей поединка. Дзиро, неси свой боккэн.

Ошалев от восторга, Дзиро помчался за деревянным мечом. Джек вспомнил, с каким радостным трепетом он сам начинал осваивать Путь воина. Но возможность стать самураем была для Джека больше чем радостью: она давала надежду. Вместе с навыками боевого искусства появлялся шанс выжить и, быть может, даже победить Глаза Дракона.

– Ямато, – спросил Джек, пока они ждали Дзиро, – почему ты уверен, что старуха в храме все выдумала? Разве Хаттори Тацуо не мог чудом выжить и стать Докуганом Рю?

Ямато закатил глаза, демонстрируя, как он устал за три дня от этих вопросов.

– Старая карга не в своем уме. Она сыграла с тобой злую шутку. Тацуо погиб в битве при Накасэндо десять лет назад.

– Точно?

– Мой отец был личным телохранителем даймё Такатоми. Он своими глазами видел, как Тацуо отрубили голову.

Джек ошарашенно замолчал. Не успел он опомниться, как прибежал Дзиро и стал размахивать боккэном, разя воображаемых врагов. Неужели старуха врала? В ее рассказе должна быть хоть крупица правды! Или она так же поверила в свои бредни, как Дзиро верит, что сражается с ниндзя?

7. Жемчужина

– Джек, просыпайся! – тормошила его Акико. – Солнце вот-вот встанет!

Акико пустила рысью белого скакуна – Джек впервые увидел его на рассвете, когда «Александрия» потерпела крушение у берегов Японии. Тогда Акико молилась, обернувшись к храму над бухтой, в которой затонул их корабль. Джек сперва заметил коня, а потом засмотрелся на черноволосую девочку с белоснежным лицом.

– Не слушается! – пожаловался Джек, стараясь не свалиться с пегой кобылки. – Мне бы корабль!

Он так и не научился ездить верхом, зато в любой шторм мог оседлать строптивую нок-рею «Александрии».

– Ты проскакал весь путь от Киото до Тоба, – напомнила Акико.

– Ну да, вместе с Кума-сан. И что? Лошадь взбрыкнула и сбросила нас, он вывихнул плечо, а я ушиб спину!

Акико засмеялась. Джек с несчастным выражением лица продолжал болтаться из стороны в сторону, отчаянно вцепившись в гриву кобылы.

– Не волнуйся, мы почти приехали.

Они обогнули небольшой мыс, Акико спешилась и, подбежав к Джеку, помогла ему сойти с лошади.

Друзья провели в Тоба больше месяца. Окруженная материнской любовью и заботой, Акико полностью выздоровела. Хотя вернулись они не по своей воле, дома рядом с мамой и братом девушка явно расцвела. В неярком утреннем свете Джек видел, как сияет ее лицо, а угольно-черные глаза излучают жизненную силу.

Джек не мог похвастаться тем же, особенно в такую несусветную рань. Акико каким-то образом уговорила его встать до зари и вместе встретить рассвет у скал Мэото Ива, на мысе близ Тоба. Ямато благоразумно предпочел поваляться в постели и пообещал присоединиться к ним на тренировке.

Следом за Акико Джек спустился к скалистому берегу. Девушка села в позу лотоса на плоском камне и приготовилась ждать рассвета.

Соленый воздух будил воспоминания об открытом океане. Джеку до смерти хотелось снова выйти в море, ощутить качание палубы под ногами, услышать трепет парусов на ветру и взять курс на Англию. Он разглядел в предрассветном небе Полярную звезду и начал крутиться на месте, всматриваясь в горизонт.

– Что ты делаешь? – удивилась Акико.

Джек показал куда-то вдаль:

– Англия вон там.

Заметив тоску в его голубых глазах, девушка грустно улыбнулась.

– Ты непременно туда вернешься. – Она жестом пригласила друга сесть рядом. – А пока насладись тем, что тебя окружает.

«Наверное, Акико права», – подумал Джек. Погруженный в мечты о доме, он порой упускал из виду то хорошее, что было в Японии: размеренную жизнь самураев, захватывающие поединки на мечах, изысканный вкус суси и прекрасные сакуры в цвету. Япония дала ему гораздо больше, чем Англия. И если он все-таки попадет домой, то будет безумно скучать по друзьям – Ямато, Ёри, Сабуро и, конечно, Акико.

Джек улыбнулся в ответ и сел на камни ждать солнце.

– Вот оно, – шепнула Акико, вдыхая полной грудью. На горизонте веером раскинулись золотые лучи.

Далеко в море, меж двух скалистых пиков вставало солнце. Черные на фоне темно-красного неба скалы соединял толстый канат, а на той, что повыше, виднелись миниатюрные воротца – тории.

– Что это? – восхищенно спросил Джек.

– Мэото Ива, – ответила Акико. – Скалы влюбленных. Правда, они прекрасны? А там – гора Фудзи.

Джек с трудом разглядел далекий снежный пик в дымке горизонта. Трудно было даже представить настоящую высоту горы, если ее видно с такого расстояния.

Когда солнце взошло и друзья закончили медитацию, Акико прочла молитву в синтоистском святилище неподалеку. Поначалу Джек никак не мог понять религиозную двойственность японцев. Они одновременно исповедовали буддизм и синтоизм – поклонение ками – духам, населяющим все живое и неживое.

В Англии Джек получил христианское воспитание. Он был протестантом, а не католиком. Отец говорил, что это разделение стало причиной множества войн в Европе. Религиозные распри сделали католические государства Испанию и Португалию врагами протестантской Англии. Борьба за превосходство шла и на море, и в Новом Свете, поэтому отцовский журнал имел колоссальную ценность. Владелец столь точных навигационных карт мог легко склонить чашу весов в пользу своей страны и ее религии.

А в Японии естественно и гармонично уживались две религии. Принятое в буддизме уважение к любой вере позволило Джеку выполнять в школе все буддийские ритуалы, оставаясь в душе христианином. Неприязнь к чужестранцам росла, и выделяться было опасно. Следовало стать самураем не только телом и помыслами, но и душой.

Юноша склонил голову перед святыней синто и помолился за отца и мать на небесах и за сестренку Джесс на другом конце земли. Ласковые волны подхватили его слова и унесли куда-то вдаль.

Неторопливо пройдя вдоль берега, друзья повели лошадей назад в Тоба.

– Спасибо, – сказал Джек. На душе у него было спокойно и радостно.

– Мне казалось, ты скучаешь по океану, – тепло улыбнулась Акико.

Джек кивнул. Рассвет помог ему по-новому взглянуть на мир и разобраться в себе. В его жилах течет кровь моряка, а отныне – еще и самурая.

На пригорке над прозрачной бухтой Акико остановилась и поднесла руку ко лбу.

– Что с тобой? – забеспокоился Джек.

– Ничего… голова слегка закружилась. Наверное, от морского воздуха.

– Ты еще не вполне здорова. Отдохни, – предложил Джек и, привязав коней к дереву, сел рядом с подругой на краю мыса.

– Поразительно, что ты тогда вообще выжила. – Ниндзя, которого Глаз Дракона натравил на Джека, едва не убил Акико. Сам Докуган Рю в это время похищал журнал. Ниндзя вонзил Акико в шею отравленную булавку, и она упала замертво. Казалось, девочка обречена.

Но Акико обладала необъяснимыми и загадочными способностями. Как ей удалось так грациозно и ловко взлететь на вершину клена за рисунком? Как она так долго простояла под водопадом во время Круга трех? Джек решил, что настало время спросить.

– Когда ты лежала без сознания, сэнсэй Ямада и сэнсэй Кано говорили о докудзюцу. Сказали, что тебя кто-то приучал к ядам и поэтому ты не умерла.

Акико подняла камешек и бросила вниз, задумчиво провожая его взглядом.

– Все гораздо проще, – возразила она. – Мне везет на такие приключения. Помнишь, когда мы познакомились, я вместе с ама ныряла за жемчугом? Меня постоянно жалили медузы, а однажды укусила смертельно ядовитая рыба-собака, и я еле выздоровела. Отсюда и привычка к ядам.

Хотя объяснение показалось Джеку логичным, оставались другие загадки.

– А как же… – Он не успел договорить. Акико вскочила на ноги и начала расстегивать оби. Японские женщины никогда не снимают пояс прилюдно, но Акико презирала условности. Она происходила из рода самураев, и нырять с ама считалось ниже ее достоинства. Однажды девушка созналась Джеку, что ее манит свобода океана. Только там можно уйти от строгости и упорядоченности японского образа жизни.

– Хочу искупаться. – Акико перехватила взгляд Джека и засмеялась. – Не подглядывать!

Она сняла верхнюю часть кимоно и жестом велела Джеку отвернуться, а потом, закрепив концы нижней рубашки, прыгнула в воду.

Джек подбежал к краю мыса: никого, только круги на воде. В глубине мелькнула еле заметная тень. Не знай Джек, кто там, он бы поклялся, что видит русалку.

Акико все не было, и он уже начал волноваться. Наконец на другом конце бухты возникла мокрая и блестящая, как у морского котика, голова. Девушка подплыла к берегу и поманила Джека к себе. Отвязав коней, он повел их по тропинке вниз.

Когда он подошел к берегу, Акико уже почти обсохла. Джек подал ей кимоно, отвернулся и стал терпеливо ждать, пока она оденется.

– Можешь смотреть.

Акико протянула руку: на ее ладони лежала большая овальная раковина.

– Устрица. Сидела под скалой на дне бухты. – Акико передала находку другу. – Глянь, вдруг там жемчужина!

Джек попробовал поддеть створку кинжалом убитого ниндзя. Танто соскочил и поранил ему палец. Джек поскорее спрятал проклятое оружие, пока оно не натворило бед, и открыл раковину. Акико ахнула от изумления. Внутри оказалась сверкающая черная жемчужина цвета ее глаз.

– Это огромная редкость, – взволнованно прошептала девушка. – Такого совершенного черного жемчуга я никогда не видела.

Джек протянул ей жемчужину.

– Нет, – возразила Акико, накрывая его пальцами драгоценную находку. – Возьми себе. В подарок.

Джек хотел поблагодарить подругу, но потерял дар речи.

– Ах, вот вы где! – закричал охранник-самурай Така-сан, спускаясь к берегу на своем коне. – Немедленно домой! С минуты на минуту прибудет Масамото-сама.

8. Бусидо

– Самурай, запятнавший свою честь, должен совершить сэппуку! – прогремел мощный голос Масамото.

Глава семьи сидел на возвышении в гостиной дома Хироко. Казалось, лицо его дымится, словно вулкан. Прошло два месяца, а гнев Масамото к приемному сыну бушевал с прежней силой. Шрам на левой щеке налился кровью, янтарные глаза неистово пылали.

Джек со страхом смотрел на опекуна. Хотя Акико рассказывала ему, что такое сэппуку, от ужаса перед яростью Масамото у него все вылетело из головы. Помнилось только, что это очень плохо. Джек вопросительно взглянул на Акико, но она застыла в глубоком поклоне рядом с Ямато.

– Сэппуку – это ритуальное самоубийство, – объявил Масамото, видя замешательство юноши. – В Пути воина считается проявлением мужества, когда побежденный или опозоренный самурай лишает себя жизни. Этот поступок смывает все грехи и позволяет сохранить доброе имя.

Джек все понял. Он безнадежно обесчестил себя. Не рассказал Масамото об отцовской тетради, а значит, нарушил кодекс бусидо – семь добродетелей самурая: Справедливость, Мужество, Доброту, Уважение, Честность, Благородство и Верность. Из-за обмана Джек лишился доверия опекуна и, хуже того, опорочил свое имя.

И он пренебрег священным долгом самурая – служить своему господину. Спрятав тетрадь в замке даймё Такатоми, куда в конце концов проник Глаз Дракона, Джек рисковал жизнью даймё – человека, которого Масамото обязан защищать.

Внезапно Масамото вынул вакидзаси. Клинок сверкнул на свету, словно напоминая о своем предназначении.

– Сэппуку – крайне мучительный и неприглядный способ умереть. Сначала ты вспарываешь себе живот…

Джек содрогнулся. Недаром его предупреждал отец Люций, ныне покойный иезуитский священник, который учил его японскому: «Сделай шаг в сторону – и Масамото тебя на кусочки изрубит».

Так и есть: Джек оступился, и теперь его ждет расплата.

Все достижения в учебе, все стремления были напрасны. Он никогда больше не увидит сестренку. Ему суждено умереть в Японии.

– …а в момент агонии тебе отрубают голову!

– Они не виноваты! – выпалил Джек, внезапно вспомнив о судьбе друзей. Неужели их тоже заставят совершить сэппуку? – Прошу вас, не наказывайте их за мою ошибку. Они поклялись молчать. Я сам спрятал тетрадь. Акико и Ямато невиновны!

– Отрадно видеть твою преданность друзьям, Джек-кун, но решение принято.

– Позвольте мне уйти. – Джек кланялся все ниже, пока не распростерся на полу. – И больше никогда не докучать вам.

– Нельзя, – холодно возразил Масамото. – Ты прекрасно понимаешь, что путешествовать одному опасно. Мы оба знаем: Докуган Рю мечтает тебя убить – и на то есть причина. А главное, я твой опекун и отвечаю за тебя до совершеннолетия. Ты не можешь уйти, потому что должен вернуться в школу.

– П-простите? – Джек изумленно поднял голову.

Самурай широко улыбался. Даже шрам на его левой щеке сморщился и стал менее заметным.

– Я немного пошутил, Джек-кун. – Масамото издал короткий смешок и вложил меч в ножны. – Тебе не придется совершать сэппуку, и я не отсеку тебе голову. Не так уж ты и бесчестен.

– Разве я не нарушил кодекс бусидо?! – воскликнул Джек. Юмор наставника показался ему чересчур мрачным.

– Ты много чего натворил, но никогда не отступал от бусидо.

Масамото вновь уселся на возвышении, взял со столика чашку и отхлебнул ароматного сэнча.

– За вас просил сэнсэй Ямада. Действительно, ваши поступки, пусть и необдуманные, были продиктованы глубоким уважением ко мне. Вы проявили бесконечную преданность и с честью противостояли опасному врагу.

– Мы и правда вернемся в школу? – почтительно спросил Ямато, в поклоне касаясь татами головой.

– Конечно, вернетесь! – Масамото сердито посмотрел на сына. – Я хотел всем показать, что вы наказаны как следует, ведь такие проступки нельзя спускать с рук. Вы подвергли опасности жизнь даймё Такатоми и заслужили временное исключение. На самом деле за это полагается куда более серьезная кара.

Он сурово взглянул на каждого из ребят, проверяя, осознают ли они всю тяжесть своей вины.

– Однако вы достойны похвалы за смелость и самоотверженность, – продолжал Масамото. – Вы вели себя дерзко, решительно и храбро – эти качества я стараюсь привить каждому самураю. Ввиду ваших былых заслуг перед даймё Такатоми его светлость дарует вам прощение.

Опекун громко хлопнул в ладоши, и бумажные сёдзи распахнулись. В гостиную вошли трое охранников-самураев с оружием в руках. Они положили длинный бамбуковый лук и колчан со стрелами к ногам Акико, затем вручили Джеку и Ямато изъятые дайсё – парные мечи, символизирующие авторитет и личную честь самурая.

– Возвращаю вам право носить оружие, – объявил Масамото, жестом повелевая взять дайсё.

В благодарность все трое отвесили глубокий поклон.

Джек взял мечи и бережно погладил прохладные лакированные черные сая с маленьким золотистым фениксом у рукоятки – камоном рода Масамото. Эти катана и вакидзаси когда-то давно были первыми дайсё опекуна. Джек получил их за победу в школьном состязании Тарю-дзиай и был несказанно рад, что мечи к нему вернулись.

Он потянул из ножен катану, обнажая часть лезвия. На блестящей стали было выгравировано короткое имя: Сизу. Дайсё Масамото выковал величайший оружейник Сизу-сан. Значит, клинки несут в себе отпечаток благородной души мастера – в отличие от проклятого танто ниндзя.

– Спасибо, Масамото-сама! Вы очень великодушны. – Джек снова поклонился.

Опекун кивнул, принимая благодарность, и жестом показал, что они могут идти. Джек повесил мечи на пояс. Как приятно ощущать их тяжесть! Не верилось, что он вернется в Нитэн ити рю и сможет закончить учебу. Мастерство самурая будет как нельзя более кстати при следующей встрече с Глазом Дракона.

На пороге юноша помедлил и обернулся к Масамото.

– Что еще, Джек-кун? – спросил приемный отец.

Джек смущенно взглянул на Ямато. Хотя друг и утверждал, что Хаттори Тацуо погиб, оставался крошечный шанс, что тиран жив и старуха не ошиблась. Да и Масамото приказал сообщать ему обо всем, что связано с Докуганом Рю. Если опекун узнает настоящее имя ниндзя, то может догадаться, где его искать.

– По дороге в Тоба мы встретили одну старуху… она рассказала нам, кто такой Докуган Рю.

Масамото поставил чашку и с интересом взглянул на Джека. Ямато замотал головой, призывая Джека молчать.

– И?.. Кто же он? – поторопил Масамото.

– Хаттори Тацуо. Старуха клялась, что его не убили в битве при Накасэндо.

Масамото снова посмотрел на Джека и от души расхохотался.

– Такими сказками у нас пугают детей, Джек-кун! Старый воин Севера восстал из мертвых!.. Боюсь, старуха просто дразнила тебя. Слухи, что Хаттори Тацуо не погиб, доходили и до меня. Вот только мне трудно в них поверить.

– Почему?

– Я лично отрубил ему голову.

Джек кивнул, окончательно смирившись с правдой. Единственная зацепка привела в тупик. Теперь оставалось только ждать, пока Глаз Дракона придет за ним сам.

– Докуган Рю – не призрак, – нахмурившись, продолжал Масамото. – Он злой, убогий и безжалостный наемный убийца. Ни больше ни меньше. Кстати, я наводил справки о твоем журнале.

Джек с надеждой поднял глаза.

– Увы, с тех пор о нем ничего не было слышно. Сам ниндзя тоже затаился. Наверное, готовится к новому заданию. Учитывая ценность журнала, я уверен: Глаз Дракона объявится, и скорее рано, чем поздно. Если будут новости, я дам знать.

– Спасибо. – Джек поклонился, пряча разочарование.

– А пока будь начеку. Если Глаз Дракона не сможет подобрать ключ к шифру, он непременно тебя найдет и ты должен быть готов. Когда мы вернемся в Киото к открытию Дворца сокола, у тебя будет новый сэнсэй. Настоящий деспот, насколько мне известно.

– Кто? – спросил Джек, опасаясь, что учитель окажется мстительным и узколобым, как мастер тайдзюцу сэнсэй Кюдзо.

– Я! – засмеялся Масамото. – Пришло время учить тебя технике «Двух небес».