Текст книги "Принцесса яда (ЛП)"

Автор книги: Кресли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Но ты должна помнить, хоть что-то.

– Не много. Мне было запрещено даже думать о ней.

– Никто не может контролировать то, что ты думаешь.

Я горько рассмеялась.

 – О, но они могут. – Я вспомнила, как сидела на холодном металлическом столе. Я посмотрела вниз, смущенно, увидев лужицу слюны. Даже при максимально дозированной, до миллиграммов, до не-превратись-в-дерьмо дозы наркотиков, что прокачивали через мой организм, слюна продолжала течь. Это унижало.

 – Эви, ты понимаешь, почему ты должна отвергнуть учение своей бабушки? – спрашивал меня врач.

Джексон скользнул взглядом по мне:

 – Они рылись у тебя в голове?

Как я могу сказать ему, что я была то под воздействием наркотиков, контролирующих каждый дюйм моей жизни в той палате, то загипнотизированная настолько, что там я с трудом помнила своё имя? Нет, не тот гипноз, который можно посчитать полезной процедурой. Гипноз, который делал хуже? Это называется промыванием мозгов.

– Да, – просто сказала я. Посмотрим, что он ответит.

Он опустил этот вопрос.

 – Итак, ты прямо сейчас слышишь голоса? – когда я, в конце концов, кивнула, он внимательно посмотрел на меня. – Как, прямо сейчас?

– Не смотри на меня как будто я урод, Джексон. Я ненавижу этот взгляд! – я зажмурилась, подавленная.

Почему я рассказала ему так много? Ах да, потому что он поделился со мной. Одно различие: я не сужу его.

– Тебе снова больно из-за своих чувств? Черт, cher, я не знаю что мне делать с тобой и со всем этим.

Я открыла глаза, но не стала смотреть на него.

– С чем?

– Быть с такой девушкой, как ты. – Теперь мои брови взлетели вверх. – Да, и с твоими особенностями, и девчоночьими решениями. У тебя мягкие руки, и ты... мягкая. Но я не думаю, что ты урод.

– И ты мог бы или нет? – я представляла себе, реакцию Брэндона, если бы он был один здесь со мной. Смог бы он справиться с моей исповедью? Тогда я вспомнила, что я, вероятно, не выжила бы так долго без Джексона.

– Послушай, Эви, я видел некоторые вещи да Вспышки, вещи, которые ты не могла бы объяснить. Черт, моя grandmere, (бабушка) по слухам, была traiteuse. Такая женщина считалась у кайджанов знахарем.

 – Правда?

Он кивнул. – После того, как произошёл апокалипсис, я готов поверить, во что угодно. С этими голосами тебе непросто? Mais. Но. Хочу ли я узнать, что вызывает их? Ouais. Да. Но это не значит, что я хуже думаю о тебе самой, если ты их слышишь. – Он приподнял указательным пальцем мой подбородок, пока наши глаза не встретились, и я видела, что он говорит правду.

 – Просто я рад, что ты рассказала мне свою тайну. – Он склонил голову. – Хотя ты получила в тысячи раз больше, разве нет? – Намного больше.

                Один из этих голосов принадлежит Смерти на бледном коне, и он хочет меня убить. Я общаюсь в качестве "яснослышащей" с сумасшедшим мальчиком, из-за которого у меня кровотечения из носа, когда он думает, что я не слушаю его достаточно внимательно. Почти каждое утро я просыпаюсь, ощущая запах крови и под звук мучительных криков. Мой взгляд упал вниз, и он опустил руку.

– Что голоса говорят сейчас?

– Они достаточно тихи, чтобы можно было игнорировать их, – сказала я. – Когда я рядом с другими, они стихают. – Я посмотрела на него сквозь прядь волос и призналась:

– Но они никогда не стихали до такой степени, до какой они утихают рядом с тобой.

– Эванджелин, – вздохнул он. – Мне никогда не будет легко с тобой, не так ли?

Хотя я боялась, все больше и больше, что он устанет от меня и оставит меня в один прекрасный день, я честно ответила: – нет.

Глава 24

ДЕНЬ 235 ПОСЛЕ АПОКАЛИПСИСА

Посреди Миссисипи

                – Ты хочешь притормозить? – Джексон кричал на ветру. Я покачала головой, желая ехать дальше. Мы оставили болота почти две недели назад, я начала опасаться, что мы никогда не выберемся оттуда. С банданами на лицах и солнцезащитными очками на глазах, мы блуждали по пустынным городам, буря вихрилась вокруг нас и земля дрожала под ногами. К счастью для нас, бури стали более редкими и коротким, длящимися всего час или два в день. Благословение, так как мы передвигались пешком. Даже если Джексон смог бы починить машину, бак все равно оставался пустым.

                Путешествуя пешком, мы видели тех, кто выжил – со впалыми щеками, то и дело, выглядывающих из-за забаррикадированных окон. Я всегда давала им предупредительные знаки, к большому раздражению Джексона. Но никто из них не хотел иметь с нами ничего общего...

– Оставайся за моей спиной, – говорил он с нажимом. Он всегда шел впереди, заслоняя меня от ветра, а я плелась следом.

                Во время худших моментов бури, я хваталась указательным пальцем за его петлю для ремня, что всегда забавляло его. Я делала это и сейчас, молча следуя за его широкой спиной, вниз по еще одной "главной" улице. В такие дневные часы, Джексон как обычно держал ружьё в руках, перекинув арбалет и сумку через плечо. Сегодня он снова выглядел таким возбуждающим...

                Без предупреждения, в моей голове раздались удары. Нос зачесался. Мэтью. Моя бандана была постоянно окровавлена изнутри, благодаря его любезным появлениям. Джексон мог держать в узде голоса, но Мэтью доказывал обратное. И с каждым его визитом я убеждалась, что это он посылает мне видения. Я не верю, что я когда-либо была ясновидящей. Он был единственным, кто обладал этим талантом. Кровь начала капать с моей верхней губы. Эти перемещения в видения были самыми худшими моментами. Я просто продолжала идти, даже когда Джексон исчез, и все, что я видела вокруг себя, было подвалом Мэтью.

– Найди меня, друг.

Я держала свой рот закрытым, заставляя себя не говорить вслух.  «Я сказала тебе, что должна найти свою бабушку в первую очередь. Но все же, где ты?»

– На твоём пути.

– В самом деле? В каком городе ты находишься?

– Арканы означают тайны; сохрани наши.

Не понимаю. Если бы мне давали равиоли, за каждый раз, когда я говорила,  Мэтью «что…»

– Ты видела красную ведьму?

– К сожалению, я вижу сны о ней все время. Жива ли она?

– Она придет. Придет за тобой. Императрица борется с красной ведьмой. Ты должна узнать ее сильные и слабые стороны.

– Ты ожидаешь, что я встречусь с ней лицом к лицу?

– Эви, ты должна быть готова.

– Придется. Боже, почему я терплю тебя?

– По той же причине, что я терплю тебя.

– Какой?

– Мы друзья.

                Как только он ушел, я украдкой смыла кровь, водой из моей фляги. Только я закончила, как буря прекратилась. Когда зола над городом рассеялась, температура начала повышаться. Запах мусора поднимался от раскалённой земли. Я расстегнула молнию толстовки и сняла бандану, оглядывая площадь. Я смогла увидеть гораздо больше вокруг себя. Но не хорошего. Конечно, были и тела. Но это было еще хуже... Через плечо, Джексон пробормотал мне: – Bedlam.

Я начинаю понимать его желания решать головоломки.

                Каждые несколько футов, новые тайны дразнили меня. Восемнадцать лошадей лежали на крыше дома. Справа от меня, кто-то старательно прибил свадебное платье и фату к входной двери. Темный рукав взмахнул на ветру. Слева от меня, мертвый мужчина и мальчик лежали на газоне перед домом, как будто делали снежных ангелов в золе вплоть до самого конца. На мусорном контейнере кто-то написал: «Глаз урагана, прислушайтесь к буре в себе»... Бессмыслица. Я изо всех сил пыталась придавать значение вещам, читать подсказки. Но после Вспышки мало что имело смысл. Я спрашивала себя, насколько же все стало плохо, что в такой ситуации даже Джексон кажется мне нормальным.

                Впереди послышался стон Бэгмена, прикованного за шею к холодильнику, извивающегося на месте, его брюки сгнили. Кто в здравом уме считает, что посадить на цепь Бэгмена – хорошая идея? Его кожа была в чём то липком, чем то, что я видела в болоте, он застонал громче. Джексон остановился перед ним, предлагая мне свой арбалет.

 – Стреляй.

Я покачала головой.

– Давай, он будет тебе хорошей практикой.

– Нет, Джексон. – Я решила, что Бэгмен должен жить? Вовсе нет. Но я не хочу стрелять в него. Что, если мне... понравиться убивать?

Ведьма наслаждается убийствами. А я жизнью.

                 Угрюмо посмотрев на меня, Джексон застрелил его. Он был великолепным стрелком. Он удивил меня, спустя некоторое время, когда мы пробирались через открытый фюзеляж аэробуса. Он взял мою руку, помогая мне перелезть через мусор. Я поморщилась, мои внутренности по-прежнему болели после столкновения с ремнем безопасности, я всё еще ощущала последствия аварии.

– Ад на земле, да? – спросил он, когда мы вышли.

Я кивнула и дрожащим голосом сказала. – Единственные слова, которые могут описать все это.

– Ты знаешь, вначале я хотел видеть, как ты справишься с такими вещами, вроде тех, что мы преодолели за последнее время, увидеть, когда тебе станет тяжело.

Мой строгий сержант.  – А теперь?

– Теперь я желаю тебе никогда не испытать эти сложности. Но все продолжает ухудшаться, -сказал он, продолжая идти.

Я верила в это. Я была бы в более отчаянном положении, если бы не знала того, что каждый шаг приближает нас к Северной Каролине, – это и мое растущее увлечение Джексоном.

Это было ошеломляюще, я знала его в школе и никогда не догадалась бы, что он может быть таким замечательным. К сожалению, мое увлечение быстро превращалось в безрассудную страсть. Я сказала себе, что никогда не буду усложнять отношения между нами. Так почему же я была в полном восторге, когда Джексон начал носить за меня мой рюкзак?

                Прошлой ночью мы были вынуждены остаться в библиотеке, одной из тех, которые не сгорели в городе, но, по крайней мере, эта не была заперта. Пока мы блуждали между стеллажами с его заводным фонариком, я его дразнила:

– Ты сегодня нес мой рюкзак. Значит ли это, что я тебе нравлюсь? Хм? Ведь так поступает кавалер для своей дамы?

Его плечи застыли от моего тона.

– Или, может быть, я помог тебе, потому что ты замедляешь наше передвижение

– О, – я могла бы сказать, что почти почувствовала боль. – Вот как. – Но потом я подумала, что, может быть, Джексон набросился на меня, потому что я нашла щель в его броне. Это означало, что он, как и я, думал о себе, как моём кавалере. Это также объясняло, почему он беспокоился всякий раз, когда мой желудок рычал. Такой человек, как Джексон, стал бы защищать любую девушку, "принадлежащую" ему, и был бы разочарован тем, что он не может обеспечить ее. Конечно, все это было спекуляцией. Скорее всего, как Джексон неоднократно говорил, я просто не понимаю ничего в парнях. В конце концов, с чего бы я должна ему нравиться? Я была все той же прежней Эви, которую он высмеивал и ругал. Я была не самым важным элементом этой команды. В дороге, мой набор навыков состоял из суеты над любой травмой, жалоб, а иногда я говорила с ним по-французски – мне казалось, он расслаблялся от этого.

                Он считал меня бесполезной до апокалипсиса. Впервые, увидев меня после него, он назвал меня одним словом: de'pouille (горячая грязнуля). У меня не было иллюзий, что я могла бы изменить его мнение о себе. Тем не менее, когда я нашла книгу Робинзон Крузо на библиотечных полках, я тайком сунула ее в рюкзак, чтобы дать ему позже.

– За мной, Эви! – отрезал Джексон. Он прижал ружье к плечу, направив его в сторону дома. Без лишних вопросов, я просто встала за ним.

Мужчина средних лет стоял на крыльце, направив винтовку на нас. Три мальчика десятилетнего возраста прятались за ним. Все, что мужчина сказал, было:

– Продолжайте идти, незнакомцы.

Так мы и сделали, Джексон впереди, я за его спиной. Но затем взгляд человека метнулся с ружья Джексона... и задержался на мне. Ярость сразу, казалось, вскипела в Джексоне.

– Забудь об этом, старик, или умрешь там, где стоишь.

Человек не отступал. Затем Джексон кивнул в сторону.

– Твои мальчики будут следующими, но я не хочу тратить свои пули на них.

От жестокой угрозы, мужчина сглотнул и с тоской посмотрел на меня. В конце концов, он опустил винтовку. Держа его в поле зрения, Джексон посмотрел в одну сторону. В другую. Чисто.

Только потом он перевёл взгляд на мою голову, хмуро глядя на мои распущенные волосы.

– Начинай искать шляпу или ножницы.

Отрезать мои волосы? Я пожала плечами, и, несмотря на жару, обратно одела свою куртку, натягивая капюшон на голову.

– На самом деле он думал о попытке забрать тебя, – прохрипел Джексон – забрать тебя от меня.

Я вздрогнула. Что-то подсказывало мне, что этому человеку была нужна не няня для его мальчиков. Мы шли, и оба молчали. Джексон все еще кипел, и я старалась держаться в стороне. Мы только что видели, вероятно, последнюю четверку выживших в этом городе. Все мужчины.

                Иногда мне казалось, что глупо полагать, будто моя бабушка была еще жива. Но тогда я напоминала себе, что я пережила Вспышку, и мама тоже. Может быть, что-то было в наших генах, что спасло нас? И бабушка знала бы где укрыться, смогла бы подготовиться. В душе я верила, что она жива. А это означало, я должна связаться с ней. Порой, я смотрела на ее фотографию, которая принадлежала моей маме, мучительно пытаясь вспомнить больше из того, чему бабушка меня учила. Медленно, очень медленно, я вспоминала последний день с ней. Я вспомнила подробности обо всех картах, которым она меня учила, но особенно о Смерти.

                На малиновом фоне, Жнец был одет в черную броню, с косой наперевес, ехал на белом коне. В руке он держал черный флаг, украшенный белой розой. Его жертвы – мужчины, женщины и дети, все были на коленях перед ним, умоляюще сложив руки. Хотя изображение было жутким, я вспомнила, что была увлечена этой картой больше, чем всеми остальными, даже своей собственной. Это заставляло бабушку... нервничать? Когда она спросила, напугала ли меня эта карта или может, разозлила, я уверенно покачала головой.

– Мне его жалко.

Бабушке абсолютно не понравился мой ответ.

– Почему ты чувствуешь жалость, Эви? Он негодяй!

– Его лошадь выглядит больной, и у него нет друзей...

Сейчас я снова вспоминала прошлое, углубляясь дальше. Тем не менее, казалось, что чем сильнее я боролась, чтобы вспомнить больше, тем быстрее воспоминания выскальзывали из моих рук. Главное, что я запомнила? Голос бабушки из прошлого:

– Иногда ты должна позволить вещам происходить, Эви.

                Я подозревала, что слишком сильно давила на себя, блокируя все свои способности. Но я не знала, как перестать это делать... Джексон бросил на меня короткий взгляд.

– Посмотри туда, Эви. – Он кивнул подбородком на лежащий впереди мотоцикл, валявшийся на боку в куче золы.

– Джексон, осторожнее.

– Всадник получил коня. – Он проследил взглядом сухие полосы крови и слизи, темной полосой ведущие от мотоцикла в пожарную станцию.

– Они утащили его вон туда, в тень, чтобы питаться. – Пожав плечами, Джексон поднял мотоцикл в вертикальное положение, вытащил подставку. – Ключ в замке.

Мои глаза метнулись в сторону тени. – Уходим!

– Нуууу, не без этого мотоцикла. – Он пробежал ладонью вдоль рамы, так же благоговейно, как изучал мои картины.

– Ты представляешь, что это такое?

– Меня должно это волновать?

Как будто он говорил с ребенком, он сказал: – Это Ducati*.

(*Прим. ред. Ducati  Motor Holding S.p.A. – итальянский производитель мотоциклов. С июля 2012 года Ducati является подразделением Audi AG. Ежегодно производит около 40 тысяч мотоциклов.)

– И что?

Выражение его лица говорило о том, что я только что нанесла ему обиду или что-то в этом духе.

– Это мотоцикл над всеми мотоциклами! – он говорил с волнением и выглядел подростком в этот момент, стоя рядом с мотоциклом. – И найти его сегодня? Это знак, Эви. Удача повернулась к нам лицом. – Он стал заводить его. Когда двигатель завёлся, его губы изогнулись.

– У него почти полный бак.

– Мы не можем перелить горючее отсюда в машину?

– Ничто не исправит её. – Он открыл отсеки хранения в мотоцикле, безжалостно выбросил сувениры и фотографии мертвеца, чтобы положить свою сумку и арбалет в пределы легкой досягаемости. Там даже был пустой кожаный чехол для ружья Джексона.

– Прекрасно подходит. – Он повернулся ко мне. – Ты готова?

– Я никогда раньше не ездила на мотоцикле.

– Pardon? Я не правильно расслышал?

– Это правда. Мама никогда не разрешала мне. – Я нахмурилась, места для меня осталось мало. – Гм, мой капюшон не выдержит, и я не хочу обрезать волосы.

– Мы сделаем исключение для этой поездки. Давай. – Когда я протопала к нему, он потянулся к моему капюшону, одевая его мне на голову. – Ты ведь не боишься?

В ответ я подняла подбородок и неуклюже уселась за ним. Наши тела теперь имели минимум сорок точек соприкосновения. Я откинулась на спину. Интересно, куда я собираюсь положить руки.

Когда я поняла, как сильно мои джинсы натянулись на бедрах, я увидела что он уже повернулся ко мне, его взгляд остановился на моем правом бедре, и только потом, качая головой он медленно передвинул взгляд на левое. Он издал сдавленный звук, а затем положил свои большие, загорелые руки плашмя на мои колени. Даже сквозь джинсы, ладони были обжигающие.

 – Джексон! Он сжал руки в кулаки, костяшки пальцев побелели. Сама мысль, что я на него так физически действую, сделала моё дыхание частым и прерывистым. Без предупреждения, он протянул руку назад и прижал меня еще ближе к себе, пока я не оказалась на одном уровне с его телом – колено к колену, грудь прижатая к спине. Затем его руки оказались между нами! Прежде чем я успела запротестовать, он вытащил из заднего кармана свой нож. Сунув его в ботинок, он пробормотал: – Это тебе может понадобиться в пути…

– О чём ты?

– Там, где ты положишь свои руки – вокруг меня, cher.

– Может быть, это не очень хорошая идея.

– Эви. Руки. Сейчас.

Я закатила глаза. После колебаний я, наконец, обвила его руками.

Он привстал, чтобы освободить подставку. Мои сложенные руки скрестились над ним... там. Он втянул в себя воздух, мышцы резко напряглись, мое лицо запылало, я дернула руки обратно.

– Если ты прикоснешься ко мне так еще раз, Эванджелин, – его голос охрип, он опять опустился на свое место, – то я сброшу тебя с этого мотоцикла на ближайшую горизонтальную поверхность. И я не буду разборчивым, нет.

После моего вздоха, он пояснил:

– Я бы хорошенько нанизывал тебя несколько дней, bebe.

                Должно быть, он подозревал, что я собираюсь сбежать с мотоцикла. Я подумала о том, как бы это было, его горящие руки, такие грубые и мозолистые. Я обхватила его намного выше талии.

– Именно так, мы понимаем друг друга. Затем он снял подставку.

«Хорошенько нанизывал»? Что именно я должна была делать с этим знанием? Я словно статуя сидела за ним, мы ехали на огромной скорости по пустынной дороге, по городу и за его пределы, минуя заброшенную детскую площадку, широко открытые ворота церкви, поле с белеющими останками крупного рогатого скота. Но с каждой милей я начинала расслабляться. Я заметила, что всякий раз, когда Джексон и я прикасались друг к другу, голоса замолкали. Не просто притихали. Почему? Я вздохнула, решив подумать, об этом в другой раз. На данный момент я просто тихо наслаждалась. И воздух дул почти как кондиционер. Пахло почти чисто. Я закрыла глаза и подняла лицо.

– Тебе нравится?

Я открыла глаза, чтобы поймать его взгляд, он смотрел на меня через плечо. Я закусила губу и кивнула. Он кивнул мне своим сексуальным кивком подбородка, а затем поехал быстрее.

Адреналин заструился по венам! Я любила скорость, ощущение мотоцикла, то, как он мог заставить нас двигаться так легко.

– Быстрее!

Он поднял брови.

– Держись крепче.

Как только я сжала руки вокруг него, двигатель взревел, передние колеса ненадолго поднялись над землей. Я вскрикнула, затем откинула голову и рассмеялась. Сколько времени прошло с тех пор, как я смеялась? На поворотах, мы наклонялись вместе. Когда он наклонялся я ныряла вместе с ним. Но вскоре я все меньше интересовалась поездкой и всё больше интересовалась водителем. Его слишком длинные волосы развевались на ветру, я мельком увидела загорелую кожу на шее. Я подумала, на что походило бы ощущение моих губ на гладкой коже, если я его там поцелую. Джексон часто был таким грубым, но все, это было забыто, когда я подумала о том, какой он теплый и сильный в отличие от меня. Или, когда я вспомнила, какой он храбрый и умный.

Мама сказала, что могло бы быть намного хуже, чем Джексон Дeво. В этот момент, я сделала вывод, что она была права. Что было бы, если бы он был моим парнем? Попытавшись представить себе это, я вздохнула, прижав одну сторону лица к его спине, полностью расслабившись. Вскоре истощение одолело меня. Постоянный гул двигателя усыплял. Мои веки отяжелели.

– Спи, если хочешь. – Он накрыл мою руку своей. – Я с тобой.

Я любила, когда он говорил это.

– Ты уверен?

– Я найду нам bonne (хорошее) место для ночевки.  У нас есть время.

Хотя мне было любопытно, сколько, по мнению Джексона, у нас есть времени, сон одолел меня.