Текст книги "Принцесса яда (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Вместо этого, я сказала, «Хм, нет, а что ?»
– Ты не разговаривала со свой бабушкой?
– Нет, вообще-то. – С тех пор как я была маленькой девочкой, и мама отправила ее в дом Аутер Бэнкс в Северной Каролине. Или, по крайней мере, так постановил суд, признавая ее вину. Я вспомнила, мама уже однажды пыталась меня успокоить, называя его "местом для отправки слабоумных родственников".
Я уставилась на нее в ужасе. Даже если бабушка позвонила бы на мой сотовый телефон, я никогда бы не ответила. Мое собственное освобождение из ПШР было обусловлено двумя вещами: правильные лекарства и никакого общения с ней. Я согласилась и с тем и с другим. Охотно. К концу моего пребывания в ПШР, меня запрограммировали, и я была убеждена, что у бабушки были психологические нарушения. Вместо того что бы быть пророчицей. Теперь я спокойно отвечала.
– Я не разговаривала с ней в течение восьми лет.
Мама успокоилась. – Она очень больна, Эви.
Тогда ей нужно быть дома с нами, почти сказала я. Нет, два года и все.
– Я понимаю.
– Не думаю. Она очень убедительна. У нее есть ответы на все. Черт возьми, она могла напугать любого, говоря о засухе, подключив к сумасшедшему сценарию конец света.
– Что она сказала? – быстро спросила я.
Мама прищурилась и ее голубые глаза моргнули.
– Неправильный вопрос. Нас не волнует то, что она говорит. – Она указала на меня пальцем.
– Она потеряла любое уважение с нашей стороны, в тот день, когда она пыталась... похитить тебя.
Я отвела взгляд, часть меня хотела вернуть воспоминания о том дне, часть меня боялась.
– Я знаю мама.
– Она везла тебя через Техас, когда полицейские поймали ее. Один Бог знает, куда она собиралась тебя увезти. Ты что-нибудь помнишь?
– Я помню арест.
К ее счастью, бабушка ушла с офицерами мирно, а выражение ее лица было удовлетворенное. Спокойным голосом, она пробормотала: «Я расскажу тебе все, что нужно знать Эви. Ты должна поступить правильно. Тогда все будет хорошо.» Но у меня была истерика. Когда на нее одевали наручники, я пнула мужчину и закричала.
Я взглянула на маму. – Я не помню большую часть произошедшего.
Я не помню всего, что мне нужно было знать. Если бы я верила бабушке, то это означало, что я должна сделать все правильно. Ничего не будет хорошо. Если я не помню. Но никакого давления, Эви.
– Я уверена, что она наполнила твою голову ерундой.
Да, конечно. Ерунда. Доктора сказали мне, что я усвоила некоторые вещи, которые она мне говорила. Это звучало примерно так. Может ли это быть правдой?
– Ее мать была больна до нее, и моя прабабушка тоже.
Я ненавидела напоминания об этом. Я отрезала:
– Я запомнила в ПШР историю семьи, мама. Я уже знаю, что я последнее поколение, которому передалось безумие.
– Эви, послушай, мы на правильном пути. Мы можем все изменить. Просто доверься мне.
Ветерок всколыхнул тростник. – А что насчет фермы? Что будет если не пойдет дождь?
– Что бы ни произошло, твоя мать что-нибудь придумает. Не волнуйся ни о чем, кроме школы.
Школа. Обучение. Идея учиться и читать книги вызывала у меня отвращение.
– Но мам...
– Я что-нибудь придумаю. – Ее плечи выпрямились, подбородок поднялся, глаза сверкали решимостью подчинить природу. Фрау Плохая задница. Я почти чувствовала жалость к засухе. Друг семьи как-то рассказал мне, что когда мой отец исчез во время рыбалки в Бейсене, мама самостоятельно занялась поисками. Она отправилась вглубь миллиона акров болот, прочесывая каждый дюйм в поисках мужа, доброго, веселого человека которого она обожала. Безрезультатно. Он бесследно исчез. Мне было только два года. Не смотря на то, что Карен Грин выглядела благородно, с ее безупречными волосами и манерами, я легко могла представить ее в болотных сапогах, сидящей на джонке, высматривающей аллигаторов в воде. И я думаю, что однажды стану похожа на нее. Я так ужасно хотела заставить ее гордиться. До моего помешательства. Сейчас я была всего лишь сумасшедшей девочкой в Хейвене
Глава 7
1 ДЕНЬ ДО АПОКАЛИПСИСА
После того, как Мэл усадила меня перед зеркалом, я спросила: «и это так я должна соперничать с Клотиль?» – в одолженной одежде – красной блестящей блузке от Версаче, черной микро-мини юбке, итальянских сапогах до колен, и с кричащим макияжем? Цвет помады – привет от проститутки.
Мэл была у меня дома, готовя меня к ночному свиданию, так как ощущала потребность сделать мой прикид более откровенным, чтобы у меня был шанс противостоять свободно колышущимся прелестям Клотиль. Девушка появилась на игре прошлой ночью в топе-трубе и обтягивающих мальчишеских шортиках. Я говорила себе, что Брэнд все равно пропустит эти игры. Эй, я все еще могла одержать победу. Но даже Грейс Энн подбежала ко мне на боковой линии и сказала: «Тебе придется переспать с Брэндоном, чтобы удержать его».
Как будто больше было не о чем волноваться. У меня возникло еще одно видение. Посреди выступления я вдруг испытала это щипающее чувство в моей голове. На самом верху трибуны я заметила странную девушку, сидящую ко мне боком. Черты её лица было слишком размыты, чтобы различить детали. Коленями она удерживала длинный лук и колчан, и даже в свете стадионных софитов казалось, что она сияла. Её волосы были похожи на светящееся серебро – не серые, а мерцающие. Когда она натянула тетиву своего лука и прицелилась куда-то вдаль, по моей коже пробежали мурашки. Я чуть не оступилась. Натянув улыбку, я проигнорировала ее, прыгая вдоль боковой линии и выкрикивая "Вперед, Звезды!". Я схожу с ума! Такая быстрая смена видений означала, что у меня обострение. Двое из пяти врачей предсказывали, что возращение домой не поможет. Можно было наслаждаться немногими оставшимися днями в Стерлинге. Все шло к тому, что мои дни здесь сочтены. Тогда я сказала Мэл:
– Может быть, мне одеть что-нибудь более удобное? А не это... – Я указала на мой топ – яркий кусок обтягивающего материала, завязывающийся на шее и с открытой спиной. Мэл усмехнулась:
– Эви, по шкале от милочки до шлюшки, ты практически амиша.*
(прим.редактора. А?миши (англ. Amish [???m??], нем. Amische, пенсил.-нем. Amisch), они же аманиты или амманиты (не путать с аммонитами и аманитовыми) – религиозное движение, зародившееся как самое консервативное направление в меннонитстве (разновидность анабаптизма) и затем ставшее отдельной протестантской религиозной деноминацией. Амиши отличаются простотой жизни и одежды, нежеланием принимать некоторые современные технологии и удобства).
Я уставилась на нее.
– У тебя два варианта, попрыгунчик. Или стать более распутной чем Клотиль или надрать ей задницу. Я тебя поддержу при любом раскладе.
Идея соперничать с Клотиль оставила неприятный привкус у меня во рту. И все же я последовала советам Мэл, так как она выбирала мой наряд и определялась с аксессуарами: черные свисающие сережки и широкая алая лента на голову, потому что так она решила сделать мои волосы более объемными. Когда она начала накручивать их диффузором, превращая волны в экстравагантные кудряшки, я спросила:
– Мэл, это действительно необходимо?
Хотя я никогда не признаю этого, помада была прикольная.
– Погоди, Грин. Тебе повезло, что я не запихнула тебя в душ. Потому что я, возможно, сама собираюсь туда.
– Когда ты закончишь?
– Потерпи, это займет пять минут. Ты будешь само совершенство.
Затем она начала болтать и описывать свой план обольщения Спенсера.
Хотя и был комендантский час, достаточно было сказать маме, что я проведу ночь у Мэл, после нашего двойного свидания. Беспокоясь о том, что она будет дома, пока моя «счастливая» задница будет проходить через дверь – я очень переживала за сегодняшний вечер. Так как я устала выискивать причину своей неловкости, я просто неопределенно отвечала, слушая план Мэл. Да, звучит хорошо. Наверное.
– Серьезно, Эви. Что с тобой произошло? – она положила диффузор. – Ты вела себя странно всю неделю. Что-то произошло между тобой и мной?
– Ничего! Ты моя лучшая подруга.
– Да ладно, я же вижу. Ты ведешь себя прям как та героиня из "Прерванной жизни".
(Girl, Interrupted – фильм такой).
Она рассматривала мое отражение в зеркале, даже не представляя, как она близко она была к истине.
– Ты не переписываешься со мной. Ты пропустила ТМПА, обязательное к просмотру. Ты сбежала от меня после занятий. – Она села на мой туалетный столик. Я застонала в знак протеста. – И что случилось этим летом? Ты не могла ни разу позвонить? Все что я получала – это корявые письма от тебя. Кто, черт возьми, пишет письма? Ты бы еще посылала дымовые сигналы, или голубей с маленькими свернутыми посланиями!
Возникло жгучее желание все ей рассказать. Но даже, когда я просто представила, как все это объясняю, я начинала искать синоним слову "бредовые" … психотические.
– Слушай, моя мама боится засухи. Брэнд давит на меня. Школа обещает быть невозможной в этом году. У меня уже две двойки! Я – кусок дерьма!
Давай-ка посчитаем. Галлюцинации: две точно, возможно больше. Кошмары: бесконечные. Завершение домашней работы: ноль. Новые сверхчеловеческие, возможно выдуманные, способности: я выращиваю острые когти-шипы, управляю растениями и спонтанно восстанавливаю свою кожу после повреждений. Возможно. Мэл отмахнулась от моих беспокойств.
– Игнорируй свою маму, брось Брэндона, улучшай свои оценки. Если не получится, я завалю вместе с тобой. Ты провалишься, я провалюсь. Делов-то.
Если бы это было так просто.
– Что, если я не хочу пока бросать Брэнда? А? Я не поддаюсь его давлению!
Сцена первая: я смотрю диким взглядом в зеркало. Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
– Просто у меня такое ощущение, будто все проскальзывает мимо. Я постоянно боюсь потерять его, потерять всех моих друзей.
– Ты имеешь ввиду, потерять свою популярность? – спросила Мэл, с проницательным взглядом и я неохотно пожала плечами. – Это так важно для тебя… – она прервалась. – Если популярность является твоей сладкой мечтой, круглым леденцом, то так тому и быть. Кто я такая, чтобы плевать на твои мечты? Но знай: долбанная школа не закроется без тебя, и она не изменится, только из-за того, что ты медленно соображаешь.
– Я хожу всю неделю мимо людей и даже не здороваюсь! Я хожу по коридорам как зомби.
– Всем просто будет ясно – на этой неделе Эви врубила "красный свет". Когда я так делаю, это сигнал, что я опасна как Годзилла.
Твоя выдуманная маленькая волшебная страна кажется очень симпатичной по сравнению с дыханием настоящего огня. На следующей неделе, возможно, все повторится. Черт, я почти привыкла к растениям. Убрать этот страх из уравнения, и возможно...
– Самое главное – запомни, что я твоя лучшая подруга. – Сказала Мэл, ее голос был самым милым из всех, которые я когда-либо слышала.
– Ты знаешь как поразительно то, что ты делаешь? – я вздохнула и повернулась чтобы обнять ее. – О, Мэл...
Но она потянула меня за волосы, перебирая их пальцами.
– Наши отношения были всегда честными и близкими, Грин. Не разрушь это или еще что-нибудь, договорились?
– Это адское место, – сказала Мэл, когда мы пробирались через высохший проток около фабрики. Мы подъехали так близко, насколько только отважились на своем Бумере, осталось пройти через высохший лес. Туман был настолько густым, что я едва различала куда иду. Другое бабушкино высказывание возникло в голове: остерегайся засухи – змеи ползают рядом.
– Это не моя идея, Мэл.
– Я очень серьезно надеюсь, что нет. Две болельщицы идут по ночному лесу, чтобы якобы попасть на фабрику?
– Не могу определиться, это звучит как анекдот или начало фильма ужасов.
– Эй, у тебя еще есть, находящаяся под угрозой исчезновения, девственная плева. А значит, ты можешь погасить свой "кредит".
– Думаешь остальные уже здесь? Может они припарковались на другой стороне? Попытаюсь позвонить.
И тут я вспомнила, что ранее оставила свои вещи и заблокированный телефон в своем автомобиле, вместе с моим драгоценным альбомом. Я обернулась, но не смогла увидеть сквозь туман Бумер.
– Позвонить? – торопливо сказала Мэл, – не будь такой глупой. Мы почти там, правильно?
Когда мы приблизились к тому, что осталось от завода, я пробормотала: «ты слышишь что-нибудь?». Я потерла затылок, снова чувствуя, что за мной кто-то следит... Меня ослепили огни. На лицо упали тени, которые стремительно приближались. Из моей груди вырвался вопль. Крики: "Сюрприз!" затихали, десятки студентов стояли в тишине, пораженные моей реакцией. Грейс Энн, Кэтрин, Брэндон. Все они ошеломленно смотрели. О. Мой. Бог. Это вечеринка-сюрприз в честь дня рождения. Кто-то развесил огоньки на стенах. Динамики расположили на вершине ржавой тростниковой дробилки. На старом ржавом котле стоял бочонок. Я просто унизилась перед всеми этими людьми. У Мэл отвисла челюсть от моего крика. И когда я уже была на грани истерики, она очнулась и громко сказала:
– Эви! Ты знала об этом, не правда ли, сучка? Хотела напугать тех, кто сделал для тебя сюрприз? Затем она сымитировала мой вопль, сопровождая его шотландским йодлем "Лэй-хи-ху". Когда люди начали смеяться, я улыбнулась через силу.
– Да. Конечно, я знала. Весь день ждала этого! – улыбайся, Эви!
Теперь все расслабились, некоторые шутливо толкали меня в плечо, как будто я только что сделала что-то крутое, забавно пошутила.
– Спасибо за спасение, Мэл.
Уголком рта она пробормотала:
– Ты ведь и не представляла, правда?
– Нет. Точно, нет!
– Проблемы?
– Обязательно будут.
– Ну, тогда веселись сегодня, попрыгунчик. Потому что завтра, дерьмо вернется в реальность.
Брэнд налетел на меня и кружил, пока я действительно не засмеялась.
– Я надеялся, что ты не догадаешься.
Я прикусила нижнюю губу. Возможно, если бы вечеринка была поменьше, или музыка потише.
Прозвучал гудок. И еще один. Мэл, Брэнд и я присматривались ко входу. Внизу сквозь туман, свет фар высветил старые следы трактора. Это выглядело как массовая эвакуация направленная непосредственно на завод. Последнее, что мне хотелось бы, чтобы моя мама вызвала полицию, не понимая, что это ее дочь безумствует.
– Послушайте, ребят, может это не такая уж хорошая идея.
Мэл и Брэндон посмотрели на меня в замешательстве. Эви Грин не часто такое произносила.
– Мы ведь не рушим твой дом, – сказал Брэнд, – Это снаружи.
– Моя мама...
– Она никогда не узнает. Мы в милях от твоего дома. Плюс стены удерживают звук.
Мэл сказала: «Он прав. И подумай о фото! Мы можем получить серию классных кадров». Затем она добавила: «Популярная девушка празднует свой день рождения, неистовствуя с привидениями сахарного завода».
Была ли я обеспокоена только потерей популярности? Не будет ли странно для меня не праздновать шестнадцатый день рождения? Черт, мама воспримет празднование как хороший знак. Она не слушала бабушку и была не слишком строга со мной. С другой стороны, она может пересмотреть свое "такой хороший мальчик" по отношению к Брэндону, или не так реагировать на шутки Мэл. Чуть ранее сегодня, Мэл назвала ее "женщиной, породившей Эви". Маме не понравилось. Я не знаю, что буду делать, если она объявит вне закона любого из них.
– Я обещаю тебе – все будет хорошо, – сказал Брэндон. – Честное скаутское. – Вместо трех пальцев скаутского приветствия, он изобразил знак мира. Я предпочитаю думать, что он шутит. Я вздрогнула, когда Брэнд полез в карман.
– О, я почти забыл! Твой подарок. Я хранил его до понедельника, но подумал, что ты захочешь надеть это сегодня.
Он протянул мне завернутую коробочку, связанную лентой. Я разорвала обертку, открывая, чтобы найти огромный кулон на цепочке из белого золота. Потрясающе. Он соответствовал моим серьгам с бриллиантами, прекрасно. Сложив руки на груди, Мэл скептически проговорила: «И все, что он хочет, это побеситься на вашем сахарном заводе?»
Затем она нахмурилась:
– Вау. Это звучит сексуально.
– Тебе нравится? – спросил он, немного нервничая, что было восхитительно.
Игра. Сет. Матч.
– Мне очень нравится. И мне нравится моя вечеринка-сюрприз, я встала на носочки, чтобы быстро поцеловать его, – спасибо.
Он улыбнулся, протягивая мне запотевшую банку пива. – За Эви!
Я с сомнением подняла банку. Как алкоголь взаимодействует с моими таблетками? Эй, разве с моей головой может быть еще хуже? Возможно, у меня начались... галлюцинации? Ха-ха. Мое пребывание здесь было недолгим, в любом случае.
– За вас, ребята!
В течение следующего часа все пили из щедро разливаемого бочонка пива и уже приближались к Брэндовской оценке – "дошел !" Люди все приходили и приходили, превращая мою вечеринку в сумасшедшую и беспорядочную пивную тусовку. Я видела лица и не узнавала их, видела куртки Леттермана из других школ. В течение ночи, я видела несколько неудачных попыток заигрывания Мэл со Спенсером. Тем не менее, сейчас, когда она танцевала со мной на уступе, казалось, что он присматривался к ней. Она и я пели так громко, что я потеряла голос, танцевали так безумно, под ударную музыку, что мир вокруг кружился. На этот раз, я не боролась с этим. Мы смеялись над чем-то, когда я увидела Джексона Дево, прислонившегося плечом к разрушающейся кирпичной стене. Затем я заметила других прибывших, смешивающихся с толпой. Наряд Клотиль сегодня вечером сделал меня Амишей. Но я не стала возмущаться из-за того, что все они были здесь. Пожав плечами, я подумала, что все должно закончиться хорошо. В то время как я танцевала, взгляд Брэнда был прикован ко мне, а не к Клотиль. Я бросила самодовольный взгляд на Джексона; его темный пристальный взор также зафиксировался на мне. Взволнованная, я протянула обе руки Брэндону, чтобы он помог мне. Но вместо этого, он вдруг развернул меня, вращая в своих объятиях. Я засмеялась, откинув назад голову. Кружась и кружась...
Покалывание в носу? И тут я увидела загадочного мальчика. С вызывающим видом, глядя на меня, он пожал плечами, как будто сделал что-то, что могло меня разозлить. Мой следующий поворот, и он исчез, и я еще раз увидела размытое лицо девушки. Я задыхалась, затем заметила движение на ветках дерева наверху. Там был другой парень! Он был старомодно одет, с длинными черными волосами и угольно-черными крыльями. Последний ребенок, присоединился к вращению – мальчик с электрическими искрами вокруг всего тела. Девушка и оба мальчика выжидающе смотрели на меня, готовые к прыжку. Я выворачивалась из объятий Брэндона, пока он не отпустил меня. Смеясь от души, он спросил: – Эви, ты собираешься блевать или что?
Или что! Или что! Я положила руку на лоб, потому что сейчас, осматриваясь вокруг, я не видела ничего необычного. Эти существа растворились, как туман.
Глава 8
Кто-то поднимался по лестнице в мое укрытие. После того как я сбежала от Брэндона, уверяя, что мне необходима короткая передышка, а он снова взял с меня на слово, я просто поднялась на выступ недалеко от старой дымовой трубы, чувствуя необходимость побыть в одиночестве, все обдумать. Я уселась, осторожно свесив ноги, чтобы не раздавить клевер, растущий между кирпичами. Отсюда, я могла наблюдать за вечеринкой, похожей на живой кукольный театр. Время шло, а толпа все еще не рассеялась. Почему я не могу спуститься туда и веселиться, как все нормальные девушки-подростки? Почему я всегда должна чувствовать себя под угрозой? Под прицелом? И почему празднование моего дня рождения набирает обороты даже без меня? Как нарисованная, команда футболистов в свете полумесяца, жаждала грязной игры. Я вздохнула. Я не могла скрываться всю жизнь. Тут я почувствовала кого-то на ступенях. Кто мог знать, как добраться сюда? Джексон. С двумя пластиковыми стаканчиками в руках. Я разочарованно вздохнула.
– Как ты меня нашел?
– Не многие черные мини-юбки избежали моего внимания, дорогая.
Кайджанский врун. Он сел рядом со мной, предлагая мне стаканчик.
– Вот.
Я неохотно приняла его, глядя на содержимое.
– Это коктейль?
– Наверное. – Невнятно произнес он.
Определенно сегодня вечером он был взбудоражен, его акцент стал более выраженным, его темные волосы растрепались.
– Прекрасно. – У меня язык заплетается?
Видимо поэтому Джексон сказал:
– Ханжа Эви Грин конкретно напилась. Если бы я знал, что ты такая малолетняя нарушительница порядка, я бы втянул тебя в новую авантюру.
– Малолетняя нарушительница порядка? Хм. Разве это не твои инициалы Джей Ди? Они тебе подходят...
(прим. ред. Малолетний нарушитель на английском Juvenile delinquent, то есть первые буквы J.D.)
Он сделал глоток пива из своего стаканчика, я была уверена, что он сжал губы от раздражения.
– И вот, мы здесь, кайджан Джей Ди и богатая девочка из Стерлинга, которая рисует странное готское дерьмо. Я раскусил всех остальных дураков достаточно легко, но тебя… – Он покачал головой. – Что-то с тобой не так. Ты для меня, как нерешаемая загадка, Эванджелин, – добавил он значительно. – У тебя кайджанское имя, ты частично кайджанка? Вот почему ты можешь говорить на моем языке?
– Откуда ты узнал мое полное имя?
Он пожал плечами, подняв ладонь вверх – неопределенный жест кайджанов, затем снова выпил.
– Что ты здесь делаешь, Джексон?
– Эта часть Стерлинга закрыта для кайджанов?
– Я просто не ждала тебя и твоих друзей на вечеринке по случаю моего дня рождения.
– Это твой? Мы были в другом районе, когда услышали о сборище и бесплатных напитках.
Пытаясь успокоиться, я перекинула волосы через плечо. Когда он замолчал, я повернулась к нему. Он смотрел на мою шею полуприкрытыми глазами.
– Черт, Эви, ты хорошо пахнешь.
Почему все продолжают говорить о моем запахе? Даже Мэл ранее попросила одолжить мои духи. Одна проблема: я ничем не пользуюсь. Джексон все еще смотрел на меня. Опасаясь его немигающего взгляда, я отодвинулась подальше. Он моргнул, затем кашлянул в кулак.
– Почему ты не внизу, на своей собственной вечеринке?
– Мне нужен был тайм-аут.
– Угу. – Он осушил стаканчик, запивая его глотком из своей фляжки. Я почувствовала запах виски в его дыхании, но не нашла его неприятным.
– Ты делаешь это постоянно. И все же я никогда не видела тебя действительно пьяным.
– Ты хочешь увидеть меня пьяным? Воспользоваться стариной Джеком?
– Я умру раньше, чем воспользуюсь тобой, Джексон.
– Хех. Так что, cher (дорогая), теперь, когда ты устроила это свидание со мной, каковы твои намерения?
Я пила из стаканчика.
– Ты непробиваемый, как эта труба.
– Я вижу, как ты смотришь на меня, раздевая меня глазами.
– Неправда. У меня есть парень.
– Тогда почему он не с тобой прямо сейчас? Почему он не помогает тебе носить книги в школе? Почему Джексон обратил внимание на это? Следовало ли Брэнду? Просто потому, что я девушка?
– Мы с ним равны, поэтому я могу носить его книги, так же как он может носить мои.
– Там, откуда я родом, мужчина несет вещи женщины, потому что это вежливо и чтобы другие знали, что она занята. Как по-другому сделать так, чтобы все знали, что ты принадлежишь ему?
– Я не принадлежу никому. Ты что выбрался из болота или из временной капсулы? Он двинулся вперед, пока наши лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга, затем промурлыкал:
– Сказанное тобой невежливо, Эванджелин. Ты не хочешь быть doux a moi?
Сладкой для него. Он просунул палец за мой короткий топ между моих грудей.
– Джексон! – тут я поняла, что он поднял мое новое ожерелье.
– Стоит немалых денег, не так ли? – он отвел взгляд.
– Это Брэндон подарил мне раньше на день рождения.
– И я знаю, что ты собираешься отдать ему. – Он отбросил цепочку.
– Ты ничего не знаешь обо мне, понимаешь? Ничего.
Побег клевера обвился вокруг костяшек пальцев, это было удивительно успокаивающе.
– Я думаю, что начинаю узнавать. А Рэдклифф тебя знает?
– Конечно, – сказала я, хотя у меня были сомнения. Почему он не чувствует, под каким давлением я нахожусь? Зачем усиливать его?
– Une menteri. – Ложь.
– Ничто из сказанного тобой не имеет значения. Я очень хорошо знаю своего парня, и я в нем уверена.
Он презрительно рассмеялся.
– До тех пор пока ты не будешь против, делить его с кайджанской брюнеткой. Он принюхивается к Клотиль, это правда. И ты тоже это знаешь. Вот почему ты так оделась. – Он махнул рукой в мою сторону.
– Как именно?
Снова взгляд из-под ресниц. Еще глоток из фляги.
– По-другому.
– Брэндон не делает этого… не принюхивается. Он любит меня. Он сказал мне, что он думает обо мне постоянно.
Так же часто, как и о футболе!
– А ты не волнуешься о своей девушке?
– Девушке? Черт, Клотиль, возможно, моя сестра.
Мои губы приоткрылись. Возможно? Джексон и я были не просто из разных миров, но из разных вселенных.
– Посмотри на Рэдклиффа. Как ты думаешь, что у него на уме прямо сейчас?
Брэндон был окружен стайкой поклонниц, пока пил из бочонка, словно из фонтана. Он жил вечеринками, поклонением и обожанием. А где Мэл? Как правило, она расталкивала локтями других девушек. Я не видела ее или Спенсера некоторое время. Я сразу поднялась, переступая через Джексона, чтобы пойти найти ее.
– Ты куда, Эви?
Хоть я и проигнорировала его, он последовал за мной вниз по лестнице. Спустившись на землю, я увидела темную фигуру, спрятавшуюся среди припаркованных автомобилей. Я прищурилась, но не смогла разглядеть сквозь туман. Новая галлюцинация? Я осторожно приблизилась, чтобы получше рассмотреть, но передо мной встал Джексон. Я сдвинулась влево, он встал передо мной.
– У меня нет на это времени.
Он начал оттеснять меня к фабрике.
– Отвали, Джексон, – огрызнулась я, когда моя спина натолкнулась на кирпичную стену.
Басы звучали так сильно, что я могла чувствовать их вибрацию через камень.
Он наклонился, сдвинув брови:
– Ты пользуешься какими-то дорогими духами? Никогда не ощущал запаха, подобного твоему.
– Я не пользуюсь духами.
Он посмотрел на меня так, словно я могла лгать.
– Ты пахнешь почти как… жимолость.
– Я ничем не пользуюсь.
– Мой самый любимый запах. – Уголки его губ приподнялись, это был первый раз, когда я видела на его лице настоящую улыбку.
Несмотря ни на что, его легкая улыбка заставила мое сердце ускоренно биться. Джексон флиртует со мной? Как обычный парень? И не для того чтобы смутить меня? Очень жаль. Между Брэндоном, Смертью и загадочным мальчиком, моя бальная карточка была переполнена. И эта кокетливая сторона Джексона настораживала меня. Хотя, кайджан имел очень привлекательный грубый вид, но я скорее доверилась бы Смерти в доспехах.
– Просто оставь меня в покое.
– Как только ты сделаешь две вещи. Признаешься, что говоришь по-французски, и покажешь мне остальные свои рисунки.
Я смотрела мимо него, желая покончить с этим разговором.
– Почему тебя это так интересует? Почему мы вообще разговариваем? Ты ненавидишь меня, помнишь?
– Ну, да. Конечно. – Прижав ладонь к стене рядом с моей головой, он наклонился, бормоча:
– Но, может быть, я хочу тебя, тоже.
Мне только что объяснили то, чего я никогда не понимала. Парень мог хотеть секса со мной, хотя я ему совсем не нравилась. На самом деле, он мог даже ненавидеть меня.
– Может быть, я решил простить тебя за причиненные мне la misere. Неприятности.
Я выдохнула, устав от этих игр. Я чувствовала себя слабой и уставшей от всего.
– Джексон, послушай....
– Называй меня Джек.
– Нет. Потому что мы не друзья. – Подражая его акценту, я сказала: «и только мои друзья называют меня Джек».
Он снова мне улыбнулся, сверкая белыми зубами.
– Мы не можем быть друзьями, но я собираюсь быть дружелюбным с тобой. – Я почувствовала тепло, исходящее от его тела. От него вкусно пахло лесом, и чем-то немного диким. В его глазах было что-то непостижимое. Казалось, он молча обещал мне что-то, но я не знала что. Дружелюбие?
– Я хочу поцеловать тебя cher.
Мои мысли разлетелись. В этот момент я почувствовала себя как во сне, но я не хотела быть обманщицей.
– Мне нужно вернуться… вернуться к Брэндону.
Я положила руки на грудь Джексона, чтобы оттолкнуть его, но его мышцы напряглись под моими ладонями, его тепло притягивало меня, как магнит.
– Я не дам тебе вернуться к этому парню, пока ты не подаришь мне один bec doux. Сладкий поцелуй. Затем он наклонился вперед, снимая ленту с моих волос.
– Что ты делаешь? – пробормотала я.
– Сувенир. – Он спрятал ее в карман, и почему то, это показалось мне самой сексуальной вещью, которую я когда-либо видела.
Энергия начала заполнять меня. Слабая и усталая? Больше нет. Я чувствовала себя возбужденной и живой впервые за несколько месяцев. Где были мои мысли о чувствах, поцелуях, парнях и сексе? В этот момент я умирала для этого кайджанского парня, желая, чтобы он поцеловал меня. Меня не заботила моя репутация, разочарование друзей, потеря популярности или бахвальства о его победах. Я должна была узнать то, что обещали его глаза. Он смотрел на мои губы и, прежде чем я успела подумать, я их облизнула.
– Да, вот так, bebe, – сказал он, ласково уговаривая. – Ma Bonne fille. Моя хорошая девочка.
Он обнял меня одной рукой, другой обхватив подбородок.
– Эванджелин, я буду целовать тебя, пока ты не начнешь обвивать меня, пока мы дышим друг для друга.
Это было обещание… Словно издалека, я услышала, как кто-то крикнул: «Джек!»
Он проигнорировал голос, медленно приближаясь ко мне.
– Джек!
Наши губы были готовы встретиться.
– Джек Дениэлс! – я поняла, что это Лайонел, и он дергал его за руку.
Когда Джексон повернулся, то полыхнул на Лайонела самым страшным взглядом, который я когда-либо видела у человека. – Чего ты хочешь? – прогремел он.
– Пора идти, podna.
Джексон медленно покачал головой, руки жестче обвились вокруг моей талии.
– Мы закончили здесь. Время идти. – Повторил Лайонел.
Что бы это ни значило, Джексон, тем не менее, его понял. Лайонел обратился ко мне:
– тебя ищут внутри, Эви.
– Ох. О! – я вырвалась из рук Джексона, но не удержалась и оглянулась через плечо. Я прикусила нижнюю губу, думая, что он последует за мной, и опять Лайонел схватил его за руку. Джексон зарычал на своего друга:
– Хочу попробовать вкус этой девушки...
Взгляд его пылал. Лайонел что-то ответил, но я не расслышала. Это что-то заставило Джексона нахмуриться.
– Иди, Эви, – отрезал он. – Сейчас же! Возвращайся к своим друзьям.
Его отрывистый приказ сильно ужалил меня, вызвал недоумение. Я поспешила в дом, прижав пальцы к губам. О, Боже, я почти поцеловала другого парня. Я почти изменила Брэндону, который не заслужил этого. Я застыла на месте. Клотиль подкрадывалась к Брэндону, а он с восторгом смотрел на нее, протягивая руку. Моя челюсть отвисла, когда он помог ей взобраться на бочку с пивом, из-за чего ее одежда задралась. Футболисты радостно это приветствовали. Какое унижение! И в этот нелегкий момент, одна нервная мольба выделялась из всех остальных: "Пожалуйста, не дай Джексону увидеть это". Я протиснулась сквозь толпу к бочке. Увидев меня, Брэндон покраснел, помогая хихикающей Клотиль спуститься вниз. Я была огорчена, что все только что стали свидетелями этой сцены и разозлилась. Чувствуя себя бесшабашной, я посмотрела на Брэндона. – Эй, парень. Почему бы тебе не подарить своей девушке поцелуй?
