Текст книги "Принцесса яда (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
– Здесь? На глазах у всех? – спросил он.
Смущается?
– Да, здесь.
Наконец, Брэндон наклонился, чтобы коснуться своими губами моих, вновь и вновь. Со сдавленным стоном, он углубил поцелуй, и я позволила ему на секунду, накрыть мою ягодицу ладонью. Тогда, я улыбнулась ему в губы, прикусив нижнюю зубами. Но вместо того, чтобы улыбнуться, он отступил, его веки отяжелели.
– Ах, Эви, ты не понимаешь…
– Проводишь меня к реке? – прервала я.
С ошеломленным выражением на лице, он пробормотал:
– Девушка, я готов следовать за вами в ад.
За фабрикой, мое удовольствие от маленькой победы уменьшилось, потому что теперь я имела дело с пьяным парнем. Как только в поле зрения появилась вода, Брэндон притянул меня к себе.
– Ты так хорошо пахнешь, Эви.
Когда он начал целовать мою шею, я быстро посмотрела вверх, сквозь туман. Я нашла его поцелуй – так себе. "Нет, Эви, не думай об этом". Я напомнила себе, насколько легко было читать Брэндона, каким он был открытым, каким беззаботным. Это был тот тип парня, в котором я нуждалась в своей жизни. Я не могу потерять его. Тем более не с другой девушкой.
– Эй, остановись!
– Угу. – Не останавливался он.
Я обхватила его лицо обеими руками и заставила посмотреть мне в глаза.
– Я приняла решение.
Его тело напряглось.
– Да?
– Я уделила много внимания этому вопросу, и я…
Завыли сирены. Раздались крики: « Копы!» – Мои глаза расширились. Шериф был здесь?
– Вот, дерьмо! Брэндон!
Музыка оборвалась, я качнулась на ногах. Он поймал меня за локоть.
– Эви, я улажу это! Я скажу шерифу, что здесь были только я и несколько футболистов, но вечеринка вышла из-под контроля.
– Он арестует тебя!
– Сомневаюсь. Мой папа играет с ним в гольф. Все будет хорошо! Ты никогда не была здесь.
Он пьяно улыбнулся мне. В этот момент, он выглядел для меня совершенно героическим.
– Просто подожди здесь. Я найду Мэл и скажу ей встретиться с тобой. – Он повернулся и умчался прочь.
– Брэндон? – позвала я. – Когда он оглянулся через плечо, я начала было говорить, что люблю его, но все, что вышло – было: «ты самый лучший.»
Он отсалютовал мне, а затем отправился на битву. Одинокая, я покусывала губу. Может Брэндону удастся сохранить это в тайне? Я почти ожидала, что вой сирен станет громче или возможно появится дополнительная колонна фургонов для арестованных. Первым моим побуждением было позвонить Мэл, но мой телефон, как и все мои вещи, был заперт в машине!
Прохладный бриз овеял меня, разогнав туман и рассыпав охапку листьев по поверхности реки. Я потерла руки, вдруг замерзнув в своей одежде. Следом за ветром, потянулись сердитые тучи. Слышались раскаты грома? В Луизиане, мы часто наблюдали микроштормы. Я не слишком беспокоилась, очень хотелось, чтобы пошел дождь. Нет, не слишком беспокоилась, пока озноб не пробежал по затылку. Все шорохи или звуки животных вокруг меня, кажется, усилились. Я повернулась, но никого не увидела. Тем не менее, я не могла избавиться от ощущения, что за мной следят. Просто паранойя? Еще один симптом? Потом, началось это покалывание, опять. О, нет, нет! Не обращай внимания. Сопротивляйся этому. Раздвоенная молния ударила вниз в двадцати ярдах от меня. Я закричала, ослепленная на время, в ожидании оглушительного раската грома. Не дождалась. Следующий молчаливый разряд приземлился еще ближе, он ударил электричеством в землю с такой силой, что почва и искры взлетели в небо. Я смотрела, ошарашенная. Распыленная грязь разнеслась по ветру, побуждая меня к действию. Я побежала вниз к берегу реки. Третий заряд оттеснил меня ближе к воде, заросшей камышом.
– Дерьмо, дерьмо! – мои ноги приземлились в грязь, она засасывала мои ботинки. Я перешла с шагов на бег на цыпочках. Еще более сильная молния ударила, как мне показалось, прямо за мной. Это не могло быть реальным. Потому что, вместо разрядов, теперь я видела копья и стрелы. Они сверкали серебром и выгравированными символами, но они, как и молнии, взрывались от удара.
– Не реально, не реально, – повторяла я истерически, размахивая руками, пытаясь двигаться быстрее. Прекрати бредить! Один разряд прошипел всего в нескольких дюймах от места, где только что были мои ноги. Кто-то пытался убить меня! Я развернулась, направляясь обратно к заводу. Я предпочту быть арестованной! О Боже, о Боже! Я плелась вдоль деревьев, уворачиваясь от ветвей, которые, казалось, искали способ добраться до меня, чтобы обнять. "Тьфу!" Я рискнула бросить взгляд через плечо. Кто-то, или что-то, определенно было за мной. Я заметила, что мои острые когти вернулись, став едва ли не больше, чем прежде. Я врезалась прямо в твердую грудь человека.
Глава 9
Я чуть не грохнулась на задницу, но неожиданно меня удержали за руку. Я подняла голову. Джексон.
– Что с тобой, девочка?
Я смотрела ему в лицо, переводя дыхание.
– Там молния!
Я согнула пальцы, чтобы скрыть свои когти, ожидая, когда они медленно вернутся в нормальное состояние.
– Тебя напугали маленькие молнии? – он посмотрел на меня странно, как будто был разочарован во мне. – Я знал, что ты хрупкая, но, черт возьми, Эви.
Его взгляд задел меня. Я попятилась от него, боясь расплакаться перед этим парнем.
– Разряды были так близко.
– Ничего другого от девчонки из Стерлинга не следует ожидать.
– Нет, все было по-другому! Это было… как молнии, но не совсем. Они электрические и шипящие, но прохладные.
Но когда я посмотрела вверх, ночное небо было ясным.
– Ты здесь одна?
Я неуверенно кивнула.
– Я должна была встретиться с Мелиссой.
– Все разбежались.
– Тогда, что ты здесь делаешь? – я чувствовала себя в абсолютной безопасности в его присутствии. Я не ощущала угрозы от него, хотя он был закоренелым преступником с большим опытом боевых действий. Я знала, как минимум, несколько случаев, когда он кого-то ударил.
– Я думала, ты ушел.
Глядя на меня, он сказал:
– Может быть, я вернулся утвердить свои права на тебя.
Стиснув зубы, я сказала:
– Повторяю, у меня есть парень.
– И снова, я бы так не сказал. Похоже, Рэдклифф бросил тебя в лесу. Если бы ты была со мной, я бы никогда не выпускал тебя из поля зрения и уж тем более не оставил бы тебя здесь.
Что его привлекало в девочках, принадлежащих другим парням?
– Брэндон вернулся, чтобы уладить проблемы с шерифом!
Хриплый голос Джексона сочился презрением:
– Конечно.
– Я собираюсь найти своих друзей.
– Стой, подожди минутку. Ты не можешь туда пойти. Тебя схватят.
Заметив мой непонимающий взгляд, он добавил:
– Потом арест, установление личности, дешевый театр...
– Ничего себе, и ты называл меня кайджанкой и малолетней преступницей!
Он провел пальцами по волосам.
– Думаю, я не могу оставить тебя здесь. – Он стал оттеснять меня подальше от завода.
– Мне интересно… – Я повернулась настолько, насколько позволяли суставы. – Почему ты вежлив со мной?
– Я не... Я просто хочу посадить тебя на мой байк в этой юбке. Куда мне отвезти тебя?
Я уставилась на него.
– Я здесь живу.
– Ты живешь на этой ферме? В том жутком особняке на дороге? Не удивительно, что ты тронулась головой.
Я не отрицала жуткие описания или комментарии касательно моей головы. Все правильно.
– Ты видел мой дом?
Он смотрел мимо меня, когда говорил:
– Я видел его с дороги один раз, после сбора урожая. Тогда я был маленьким.
Он провел рукой по губам, явно желая быть где-то в другом месте.
– Я отвезу тебя домой. – Я поняла, что мы остановились возле его мотоцикла, припаркованного в лесу. Где были его друзья? Где была Клотиль?
– Подожди, я не могу идти домой! Я пила. Я должна была провести ночь с Мэл.
Он поднял брови, смотря с выражением "почему это должно меня заботить?"
– У тебя два варианта – peekon. – Я нахмурилась. Peekon означает «колючка».
– Я могу отвезти тебя домой. Или могу оставить твою задницу здесь. Одну.
Что делать, если молний станет больше? Я не хотела быть здесь одна, по крайней мере, пока я не достигну тростника. Но я не могла приехать домой на ревущем мотоцикле.
– Ни один из этих вариантов меня не устраивает.
Он глотнул из фляжки.
– Ничто иное не устроит меня.
– Тогда уходи. – Конечно же, он не оставит меня здесь одну.
– Bonne chance, peekon. (Удачи, колючка.) – Он повернулся и зашагал к своему байку.
– Подожди, Джексон! Я не могу поехать с тобой! Моя мама ненавидит мотоциклы, и она услышит меня, если я попытаюсь проникнуть домой.
Я рассматривала свои грязные итальянские сапоги, когда пробормотала:
– Не проводишь меня? Только до тростника?
Он выдохнул с нескрываемым раздражением:
– Я останусь с тобой сколько нужно. – Он откинул подставку, толкая свой байк.
Щупальца тумана все больше растекались, пока мы молча шли. Хоть Джексон и пошел, он казался каким-то настороженным. Он был так явно обижен, что у меня возникло искушение огрызнуться, сказав ему: « Боже, просто уйди!». Но молнии все еще меня пугали, даже если были не реальными. Я ненавидела то, что я боялась. Я ненавидела свое желание, чтобы он был рядом. Мы продолжали идти, и я смотрела на него из-под ресниц, сравнивая то волнение, что я испытала, когда он собирался меня поцеловать, с "так себе" ощущением, когда Брэндон фактически целовал меня. Я представила Брэндона, его симпатичную внешность, его волнистые каштановые волосы, его куртку от Леттермана и светлое будущее. Перспективы Джека? Государственная тюрьма в Анголе. Весь вопрос, когда он попадет туда. Если Брэндон был хорошим мальчиком, но еще не стал отличным парнем, то Джексон был плохим мальчиком и уже плохой парень. И все же с кайджаном, я получила вкус того, что было похоже на желание, настоящее желание....
Он протянул мне флягу. Я отказалась, спрашивая:
– Почему ты так много пьешь?
– Кто бы говорил. – Когда он увидел, что я жду ответа, то сказал:
– Назови мне хоть одну причину не делать этого.
– Это плохо для твоего здоровья.
– Ты думаешь, что я проживу достаточно долго, чтобы умереть от воздействия алкоголя? Выпьем за это!
Склонив голову я смотрела на него, размышляя обо всех слухах, что его окружали; нападения с ножом, исправительный центр, кража в городе Стерлинг.
– Джексон, ты так плох, как все говорят?
С фляжкой у губ, он сказал:
– В тысячу раз хуже.
В отдалении прогремел гром, как бы подтверждая это заявление. Как только мы добрались до грунтовой дороги, проходившей между двумя большими полями тростника, я сказала:
– Спасибо, что проводил меня так далеко. Со мной теперь все в порядке.
– Я не оставлю тебя посреди поля, – проворчал он, но с каждым шагом вглубь тростника, ему, казалось, становится не по себе. – В болотах, люди думают, что в этом месте есть приведения. – Он снова бросил меня изучающий взгляд. – Это так?
– Может быть немного.
В безветренной ночи зашептал тростник, когда я приблизилась к его стеблям, пропуская между листьев растопыренные пальцы, отогреваясь после своей галлюцинации. Здесь я была в безопасности. Спокойствие снизошло на меня. Я впитывала знойный воздух, наслаждаясь жужжанием насекомых, сладким запахом росы, игрой животных вокруг нас. Все было таким живым, полным жизни. Я вздохнула, мои веки отяжелели.
– Drole fille, – пробормотал Джексон. На французском Drol означало "смешно". На кайджанском? Странная.
– Что ты сказал?
– Эта туманная ночь, и мы идем под этот шелест тростника. A p’tee fille, как же ты можешь спокойно идти здесь? Разве ты не должна цепляться за мою руку?
– Вряд ли.
Когда что-то зашевелилось рядом, Джексон сказал: – этот шелест тростника… напрягает тебя?
– Я люблю его. Ты, наверное, только что услышал енотов. Или змей.
Я заметила, что он пил из фляжки всего один раз, пока мы были окружены тростником. Может быть, он почувствовал, что что-то не так со мной, в этом месте. Может быть, он вспомнил рассказы о привидениях и хотел быть настороже. Когда я смогла разглядеть огни Хейвена невдалеке, я спросила: «ты суеверен, Джексон?»
– Mais да. То, что я католик, еще не значит, что я не могу быть суеверным, – сказал он, выдохнув с облегчением, как только мы вышли из тростника. Он тихо присвистнул, едва увидев Хейвен.
– Даже больше, чем я помню.
Я попыталась посмотреть на это его глазами. Газовые фонари гордо мерцали над двенадцатью колоннами. В ночи цвел жасмин, поднимающийся по многочисленным шпалерам, словно его притягивало к величественному старому дому, будто он вожделел его. Величественные дубы уже были оплетены им, они окружали здание, как бы защищая. Джексон бросил на дом такой оценивающий взгляд, что я поняла, мы должны остановиться.
– Знаешь, что я думаю? – наконец сказал он. – Я думаю, что ты такая же, как этот дом, Эванджелин. Богатая и прекрасная снаружи, но никто не имеет понятия, что происходит внутри.
Он действительно был удивительно проницательным.
– Ты думаешь, мне это нравится, кайджан ?
Он закатил глаза, как будто мы топчемся на одном месте.
– И ты, и это место очень отличаетесь от всего остального.
– Ты не представляешь, о чем говоришь кайджан. Не. Представляешь.
Пожав плечами, я повернулась к сараю. В конце концов он последовал за мной. Когда я открыла дверь, лошади приветствующее заржали. Ну, все они, кроме моей любимой старой клячи Aллегры, названной так из-за аллергии; она похрапывала. Джексон оставил свой байк за дверью, и прислонился к ней.
– В этом большом старинном особняке только ты и твоя семья живете?
Хотя у входа был припаркован только мамин серебряный внедорожник Mercedes, я позволила ему думать, что у меня был также и отец.
– Вы действительно самая богатая семья в округе?
– Нет. Всем известно, что это Рэдклиффы.
На его щеке подергивалась мышца.
– Тебе страшно оставаться здесь? Ты боишься привидений?
– Боюсь? У меня есть шесть миллионов защитников.
– Если бы ты хорошенько меня попросила, я мог бы остаться и быть твоим телохранителем.
Когда я саркастично рассмеялась, он нахмурился.
– Тебе нравится смеяться надо мной, peekon? Наслаждайся этим сейчас, потому что это не всегда будет так.
– Что это значит? – прищурившись, глядя на меня, он в свете газовых фонарей выглядел опасным. – Ты можешь уйти в любое время, Джексон. Потому что мне не нужен телохранитель, и я не буду бояться. У меня не было выбора в этом случае, потому что ты отказался пойти со мной, чтобы найти Мелиссу или Брэндона.
– Снова Рэдклифф ? – с грубым проклятием, Джексон оттолкнувшись от своего байка, подошел к двери.
– Даже после того, как он помог Клотиль забраться на бочку? Я думал, что после этого ты сделала переоценку вашей верности.
– Ты…Ты видел это?
– Все видели это. И это на твой день рождения. Они также видели, как ты пытаешься привлечь к себе его внимание. Если хочешь знать мое мнение, ты выглядела отчаявшейся.
Желчь поднялась к горлу. Джексон сказал, что с меня нужно сбить спесь. Миссия выполнена.
– Я просто не понимаю, как он мог предпочесть Клотиль тебе. Ты очень хороша, достаточно посмотреть на тебя в этой юбке, ты хорошо танцуешь, и ты пахнешь, как цветок. Что ему не нравится?
Когда он ухмыльнулся мне, я достигла своего предела.
– Хватит! Ты наслаждаешься этим!
– De bon c?ur. От всего сердца.
– Ты можешь. Потому что ты жестокий, беспринципный парень, который радуется несчастью других людей.
Я выдержала его взгляд.
– Брэндон двуличный человек. И всегда им будет.
Выражение лица Джексона стало таким угрожающим, каким я его никогда не видела. Я захлопнула дверь перед его носом и двинулась в стойло в задней части сарая. Я шла, рассвирепев…Пересмотреть свое определение верности? Я хотела задушить его! Нет, нет, не надо думать о Джексоне Дево, мне нужно сосредоточиться на том, кто или что напало на меня. Или, по крайней мере, определить, была ли я действительно атакована. Когда я воспроизвела каждую деталь, я не смогла вспомнить. И, черт, я поняла одну вещь – я была пьяна. Я могу смириться с растениями – галлюцинации они или нет, это начало меня успокаивать. Но копья из молний? Смерть на бледном коне? Видение загадочного мальчика в классе? Весело. Спустя два года все по-прежнему. Изменение планов. Да, я обещала маме, что не буду связываться с бабушкой, но мне грозил ПШР, в любом случае. Смерть сказал: «Никто не говорил тебе ждать меня?» Может быть, кто-то был? Я тайком свяжусь с бабушкой завтра. Стоило задаться вопросом, как мне начать наш первый разговор за восемь лет, но в голове и на лице начались покалывания. Потом стало больно. Сарай вскоре исчез.
– Нет, нет! Слишком сильно! Я не могу больше терпеть это!
Я зажмурилась, как будто это могло помочь. Когда я снова открыла глаза, то стояла в комнате без окон, с креслами-мешками на кафельном полу и плакатами Звездных войн на стенах. Подвал, игровая комната? Потом я увидела загадочного мальчика, стоявшего прямо передо мной!
– Ты должна подготовиться, Эви. – Сказал он.
Ощущения которые я испытывала до этого, теперь больше походили на мигрень, как если бы этим видением выстрелили в мой череп из ружья, висевшего на гвозде. – Просто оставь меня в покое! Затем пробормотала: – как много видений я могу увидеть за одну ночь?
– Много, – ответил он. – Это канун Начала. Многое предстоит сделать!
Отлично. Многое предстоит сделать – это имело так же мало смысла, как в первый раз, когда я видела его. – Кто ты?
– Мэтью Мат – Zero Matto. Легче думать обо мне как о карте Дурака.
Карты. Ах, Боже, я вспомнила учения моей бабушки о Таро. Символы из колоды, которой она всегда играла, теперь говорили со мной.
– И я полагаю, что жнец, который посетил меня и хотел убить, был картой «Смерть».
Он кивнул. – Major Arcana. Старший Аркан.
Что бабушка однажды говорила мне о Старших Арканах? Они были особыми картами, вроде козырных карт Таро? Было ли время, когда я перебирала ее колоду, чувствуя большие карты в моей маленькой руке? Я не могу вспомнить!
– А красная ведьма? – потребовала я. – Какая ее карта? Как она – мы, – может контролировать растения?
Это все, что было у нас общего. Я была хорошей, а она была злой. Я была бы Глиндой – Хорошей Ведьмой растений всего мира, любви и единства с ними, а она нашим ненавистным злом. Смерть сам сказал, что я знала все о жизни и ведьмах, и очевидно, все о смерти. Я ущипнула переносицу. Как будто любой из этих персонажей был настоящим!
– Красная ведьма? – Мэтью нахмурился. – Ах, она появится. Мы разберемся с ней, когда придет время.
– Разберемся с ней? Ты имеешь в виду бороться с ней?
– Она сильная. Ты – нет. Пока.
Боль в голове стала мучительной. Мои глаза увлажнились.
– Мэтью, это больно!
Я почувствовала вкус крови текущей вниз по горлу. Моя тошнота усилилась. Давление ослабло немного, но не до конца.
– Я не хочу, чтобы ты пострадала, – сказал он серьезно.
– Почему ты продолжаешь появляться?
– Поле боя. Арсенал. Препятствия. Противники. Я учил тебя каждый раз; ты плохо слушала, принимала таблетки, пила.
Когда потекла кровь из носа, я сжала его пальцами.
– Я буду сопротивляться, малыш. Я имею в виду кричать, таскать за волосы, царапаться. Я не хочу этих видений.
Он смотрел на меня печальными карими глазами:
– Я не подведу тебя. Эви, ты мой единственный друг.
Его сердечные слова застали меня врасплох. Он казался таким знакомым. Просто, интересно, почему я чувствовала доверие к нему, когда он сделал все возможное, чтобы не заслуживать этого. Я напомнила себе, что он не существует. Я сильно потрясла головой – достаточно, чтобы видение исчезло. Я направилась к двери, прихватив попону, а затем наружу в сторону тростника. Дождевые тучи собрались над полем, загремел гром.
– Нет, Эви, – позвал он. – Не под тучи! Дождь…
Я оглянулась. Он выглядел испуганным, не в состоянии последовать за мной. Испугался дождя?
Ему не нужно знать, что облака Стерлинга были двуликими мошенниками, не выполнявшими свои обещания все лето. Я двинулась дальше.
– Ты не готова! – крикнул он мне вслед. – Твои глаза ярко светятся, если ты смотришь на свет!
– Оставь меня в покое, Мэтью!
– Отвернись от света. Отвернись! Хочу, чтобы ты была в безопасности!
– Что я и делаю!
Право, прежде чем я достигла края тростника, он предупредил еще раз: «Начало близко...»
Глава 10
– Ты могла придумать что-нибудь получше, – пробормотала Мэл, щурясь, чтобы что-нибудь увидеть сквозь забрызганное лобовое стекло. В сумерках роились насекомые, и их раздавленные тела слипались, пока не становились похожими на смолу на стекле.
– Может быть и так, но я должна была сделать это. – Я никогда за всю мою жизнь не была так разгневана, и будь я проклята, если спущу Джексону это с рук. – Ты можешь ехать быстрее? Солнце сядет в ближайшее время, а мы еще даже не проехали дамбу. Нам потребовалось несколько часов, чтобы найти адрес кайджанов на компьютере миссис Уоррен, а еще больше времени я потратила, пытаясь убедить Мэл, отвезти меня в Бейсен.
– Тебе повезло, что в данном случае я одна, Грин. Я не хочу потерять права, потому что в этом году это пятый штраф…
Она не перестала ворчать, пока не замаячила высокая дамба.
– Давай просто позвоним в полицию.
И тогда они конфискуют мой альбом.
– Джексон сделал это только потому, что он хулиган и потому, что он это может. Никто никогда не давал ему отпор. Но пришло время это сделать.
– Откуда ты знаешь, что у него телефон? Ты сказала, что он просто провел тебя.
Я не сказала Мэл, как хорош Джексон в своем деле, только то, что он отвлекал меня разговорами, пока Лайонел стащил наши вещи. – Я просто знаю это, ясно? – что было не совсем так… Может телефон и не у него, но у него мой альбом, что для меня было главным. Не то, чтобы телефон ничего не значил. Слава Богу, я блокирую доступ к любой своей информации – Брэндон никогда не блокирует свой телефон. И у него были все мои личные сообщения за последние семь месяцев, не говоря уже о папке, заполненной бесчисленными фото и видео-записями меня.
Как много кайджанов сейчас глазеет или тупо ржет над моими фотографиями в купальнике, сделанными камерой Брэндона? Старая шутка, я бы сказала. А если они прослушают мои входящие голосовые сообщения? – "Да, я проведу ночь с тобой." Мое лицо горело, ярость возросла до новых высот. Когда мы достигли нового моста, протяженностью более акра через болота, мои губы поджались. Без этой линии серого цемента, я бы даже не узнала о Джексоне Дeво. Как только мы добрались до конца моста, мы официально попали в новую область страны Кайджан. Рукав реки изобиловал бухточками и маленькими разводными мостами. Пара диких животных, сидели в черном грузовике.
Мэл выдохнула.
– Почему ты заставляешь меня быть голосом разума? Ты же знаешь, что это не моя роль.
– Мне нужно это сделать, – просто сказала я. Поняв, что Джексон разыграл меня, что его почти "поцелуй" был уловкой – мне стало больно. Хотя я не хотела, целоваться с ним изначально. Зачем он действовал так, будто я ему нравлюсь? Это была подлая, бессердечная шутка. Как он и Лайонел, должно быть, смеются над моей доверчивостью!
– Становится слишком темно, – сказала Мэл, когда мы подъехали к повороту на Бейсен. Она была права насчет дневного света. Зловещие облака вернулись на болото.
– Да, но каковы шансы, что, в самом деле, пойдет дождь?
Эти облака напоминали мне сцену, которую я нарисовала у себя на стене, и как я недавно видела себя с горящими глазами. Люди, как правило, не ездят к болотам, когда сталкиваются с подобным штормом. Я не знаю, что будет хуже – погодная буря или гнев Джексона. Это не имело значения, я наклонилась, глядя сквозь ночь и указала Мэл поворот на грунтовую дорогу, которая вела к Бейсену. Через несколько миль, она сказала:
– Мы больше не в Канзасе.
Мы увидели, лодки для ловли креветок, лачуги на болотах и судоремонтные заводы заваленные кучами металлолома. Статуэтками Девы Марии украшался любой двор. Я знала, что люди Бейсена были рьяными католиками, но даже я была удивлена. Мы приближались к концу дороги, недалеко от которого жил Джексон. Здесь было меньше строений, но больше пальметок, банановых деревьев, кипарисов. Во всех канавах, как в корзинах росли лилии.
(Прим. ред. Пальметка – тоже самое, что и пальметта (франц. Palmette) – украшение в виде пальмового листа, форма кроны плодовых деревьев).
К тому времени стало так темно, что болот не было видно. Единственный свет был от автомобильных фар. За камышами светились красные глаза. Аллигаторы. Они были такими толстыми, что те, что поменьше лежали на других. Пары красных глаз-бусинок, складывались как ступеньки лестницы. Мэл нервно потерла руками руль, но продолжила путь вперед. Автомобиль вполз глубже под навес переплетенных лиан и виноградных лоз, как будто въезжая в туннель полный привидений. Когда дорога сменилась разбитой тропой, показался дом Джексона. Дом был похож на дробовик, длинный и узкий, с входами на обоих концах. На покрывавшей его вагонке, облупилась краска. Пара шкур аллигаторов была прибита над худшими местами. Крыша походила на ржавое лоскутное одеяло из разных листов жести. В одной секции, был прибит кусок металлолома, который выровняли. Это место было так далеко от гордого Хейвена, насколько это было возможно. Я думала, что видела бедных. Я ошибалась.
– Вот где он живет? – Мэл содрогнулась. – Это ужасно.
Внезапно я пожалела, что приехала с ней, чувствуя себя так, будто предала секрет Джексона, хотя это не имело никакого смысла.
– Эви, машина застрянет, если я поеду дальше. И это, когда у нас нет телефонов.
– Погоди… Просто оставайся здесь, а я пойду к нему. Вернусь с нашими вещами.
– А что, если его здесь нет?
Я указала на его мотоцикл, припаркованный под навесом рядом с шаткой верандой.
– Это его.
Когда я открыла дверь машины, она сказала:
– Подумай еще раз.
Я подумала. Вся эта ситуация была настолько неприятной! Все из-за того, что Джексон украл у меня! Он вторгся в мою личную жизнь, возможно, видел и слышал мои интимные беседы с Брэндоном. И он видел мои рисунки. Я поклялась никогда не принимать свободу как должное. Его действия угрожают этому! Воспоминания о том, что было поставлено на карту, заставили меня хлопнуть дверью машины и двинуться дальше.
Желтые мошки облепили меня, но я продолжала идти, обходя шины, треснутые ловушки для крабов, корни кипариса. Рядом с его домом не было подстриженного газона, не было даже травы. Некоторые люди, живущие в этих краях, не могли позволить себе газонокосилку, чтобы оберегать свои дворы от лишней растительности и змей. Его двор был гигантским участком утрамбованной земли. Приблизившись, я увидела, инструменты, свисающие с крыши крыльца. Мачете и пила, сталкиваясь, позвякивали на усиливавшемся ветре. Я пересекла рассохшиеся от времени четыре, шаткие на вид, ступени. Первая ступенька прогнулась даже под моим весом. Как же парень, настолько большой, как Джексон, поднимается по ним? На неокрашенной фанерной двери не было молотка, просто ржавый рычаг, чтобы открыть ее. Низ был исцарапан полосами. Какие животные могли их оставить? С дрожью, я взглянула на небо, и увидела нарастающие тучи. Я оглянулась на Мэл, задумавшуюся в своей машине. Может быть, это… глупо. Нет. Я должна была получить свой альбом обратно. Я постучала костяшками пальцев по дереву.
– Эй?
Дверь застонала и широко открылась.
