Текст книги "Римская волчица. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Корделия Моро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Ей стало не по себе. Не к месту вспомнился тот странный случай, когда ее заперли в темноте. Смешок того человека. Зачем же она полетела одна. Тем более сюда, под руку Тарквиниев. А если Семья захочет отомстить ей за Клавдия и за осиротевшую малышку Веспы? Ей захотелось уйти от Центра солидарности, оказаться подальше от места, где к ней могла дотянуться рука сограждан. Надо тартар побери перестать терять время, найти ответственных, оценить ущерб сектору – и быстро, если она хочет успеть отыскать Малака, заехать домой и вернуться наверх до пробуждения Люция.

Если рассуждать логически, координаторы Центра солидарности, кто бы они ни были, должны сейчас быть не здесь, а в точке предполагаемого бедствия. Где-то, увы, в жилой части 24-6, там, откуда лениво поднимался дым. Очевидно, придется все же добраться до места происшествия и лицом к лицу столкнуться с последствиями своих (своих ли?) просчетов. А она так надеялась больше не увидеть сегодня ни раненых, ни погибших.

Личного транспорта у пролов не было, из общественного – только ходивший по расписанию автоматизированный монорельс. Он как раз подъехал к станции, змейкой изогнулся на повороте. Теоретически – в другой жизни, где она могла позволить себе никуда не торопиться – можно было прокатиться на нем; никто не запрещал римлянке пользоваться благами римской цивилизации, предоставленными негражданам. Но время. Но маршрут? Куда он там идет, этот состав. Снова сесть в шаттл? В глубине жилых кварталов она не сможет приземлиться, не спалив вокруг себя все подряд. Взять на площадке флаер? Движение гражданских машин над анклавами разрешалось только на средних и больших высотах, за пределами зоны прямой видимости, посадки на территории – запрещались. Что ж, зато пострадает только мой рейтинг, решила она. Или попробую подключить военный приоритет, Люций же с этим как-то справлялся.

Электра с отвращением снова прошла через цифровой «имплювий» («В связи с понижением общественного рейтинга в вашем секторе присутствие граждан Рима в Центре солидарности сокращено до необходимого минимума. Пожалуйста, вернитесь к себе домой. Если доступ в ваше жилище заблокирован, пожалуйста, сохраняйте спокойствие и следуйте в накопители») и атрий, полный очередным историческим зрелищем. Триумфатор в тоге и венке принимал победный парад. Кажется, Тит Ювенций, победитель Стратосферных войн. Какая ирония.

Двери наружу, на посадочную площадку, опознали в ней римлянку и предупредительно распахнулись, слава богам, без голосовых комментариев. Только в чип упало уведомление о начислении небольших баллов за посещение пролского сектора в кризисный момент.

Флаер шел низко. Электра нарушила все приличия и повела его сперва над ниткой монорельса, а потом, когда тот дошел до первых многоэтажных коробок и потянулся обходить жилой массив по самому краю, вдоль леса, продолжила лететь прямо, вглубь человеческого резервата. Медленно. Сейчас ей казалось нужным своими глазами, не по картинкам и цифрам, увидеть и понять, как здесь все устроено.

По сторонам высились составленные уступчатыми полукольцами многоэтажки, внизу проплывала на удивление разумно организованная жизнь: спортивные и детские площадки, клумбы, качели, какие-то кусты, подстриженные деревья, неширокие дорожки, скамейки. Из-за полного отсутствия людей было похоже на опрятные декорации.

Ряды квадратных окон в доме далеко справа яростно отсвечивали солнцем, слепя, лишая бокового зрения. Дом слева смотрел на нее рядами таких же темных квадратов. Электра включила частичную поляризацию и повела машину левее и ниже, почти прижавшись к жилому зданию, фиксируя случайные кадры. Вот закатившийся на клумбу мяч. Рисунки мелками на тротуаре. Брошенный у подъезда велосипед. Граффити на плоском козырьке подъезда. Как рисовальщик попал туда, из окна спустился? Электра бросила взгляд влево, на дом. За темными стеклами светлели какие-то пятна. Она присмотрелась. Рука дрогнула и флаер, резко задрав нос, свечкой ушел вверх. Этажи замелькали, сливаясь в сплошную ленту, и все-таки она успела заметить – почти из каждого закрытого окна на нее молча смотрели человеческие лица.

На стометровой отметке она остановила подъем и вернула машину в горизонтальный полет. Сердце колотилось. Как они живут здесь? По каким правилам?

Надо запомнить этот момент. Надо обязательно об этом подумать.

Теперь под брюхом флаера тянулись безопасные крыши, просто черные матовые прямоугольники, непривычно лишенные зелени, беседок, климатических зонтиков – всего того, что украшало бы жизнь. Если бы жизнь могла выйти на эти крыши, конечно. Как же они, должно быть, раскалены сейчас! В кондиционированном воздухе флаера Электра почти забыла о пекле снаружи, но оно никуда не делось, оставалось в каждом раскаленном гексагоне кровельного покрытия, в каждом солнечном блике на стеклах световых шахт, в блеске стального ограждения и воздухозаборников. Наверное, эти поверхности хотя бы используются для сбора солнечной энергии.

Как и где искать Малака было по-прежнему непонятно, но где-то впереди, за многими рядами одинаковых на вид жилых кварталов, все еще поднимался дым. Электра сверилась с координатами и бросила управление на автопилот. И надо брату позвонить, где его дроны?

– Антоний? Ты можешь поговорить со мной три минуты прямо сейчас?

– Могу даже шесть.

– Я не понимаю кое-что, а времени на поиск законов или анализ частных мнений нет. Лечу над 24-6, сектор вымер, хотя в домах люди вроде бы есть. Что значит, рейтинг снижен до 54 %?

– А! Нагадили как-нибудь общими силами. Или индивидуально, но заметно! И несут теперь коллективную ответственность.

– Это как, например?

– Монорельс например реже ходить начнет. Сократят объем медицинской помощи.

– Нет, как нагадили?

– Беспорядки. Разгромили какой-нибудь распределитель или заклинили тот же монорельс, да мало ли. Бывает.

Электра слушала, машинально кивала, продолжая рыскать взглядом по местности внизу. Даже идей у нее не было, где и как отыскать Малака без цифрового следа.

– Зачем им что-то громить, себе же хуже делают.

– Ну нам-то они ничего сделать не могут, а выход агрессия ищет. Сейчас проверю… наверное, в твоем секторе объявили блокировку по домам, вот и пусто.

– Заперли их? А… у них же нет линии доставки?

– Ну их же не навечно заперли, поголодают слегка. Когда по какой-то причине их нужно изолировать, на улицах включается звуковой сигнал, они должны укрыться в помещениях, после окончания сигнала замки и окна блокируются.

Какое замечательное однако место. Но если Малак здесь… Как ему покинуть сектор, кроме как на флаере? Может, надо подвесить дрона с камерой над посадочной у Центра? Внутри сектора никаких флаеров болтаться не должно. Хотя, пожалуйста, прямо под ней, на очередной крыше, яркой краской нанесен какой-то знак, больше всего похожий на отметку для посадки транспорта: круг, перечеркнутый прямой линией.

А если он пожелает уйти ногами, как тогда, с ней, через заповедник?

А если он вообще не собирается отсюда уходить?

– Ну хорошо, а где наши с тобой сограждане из Центра солидарности? Там просто пустыня какая-то.

– Ты про ответственных римских граждан? Рискну предположить, что любовь к страждущим братьям и бескорыстная жажда соцбаллов померкли перед естественным желанием провести эти дни со своими близкими. Люди к концу света приготовились, знаешь. С неба огненный дождь шел, корабли во все стороны палили, спасибо, что планетарные бомбы не сыпались.

Она наконец не выдержала. В конце концов, Антоний семья и Малак теперь семья.

– И самое главное, Антоний – Малак тут был. Еду детям раздавал! Я проверила – на посадочной стоит флаер с взломанной панелью, значит, наверное, он еще не улетел отсюда.

– Вот видишь. Даже ты не всегда забываешь о тех, кто тебе дорог.

– Что значит «даже»?

Антоний проигнорировал вопрос.

– Ты, конечно, не хочешь запустить открытый поиск? С его новым статусом и твоими баллами такой запрос получит высокий приоритет.

– И привлечь к нему внимание всех подряд? Ну нет.

– Говоришь, он с прольими малолетками общался?

– Думаешь, продолжает?

– А что? Социальные навыки у него чрезвычайно развиты. Более чем.

– Хорошая мысль. Попробую проверить по фото этих детей, вдруг кто-то из них в нашей школе при Центре учится. Тогда их найти можно будет… Кстати, Антоний, а где твои дроны?

– Найти тебя не могут, смени настройки приватности. Они у тебя вывернуты на ноль.

– Сейчас проверю… Ой, и правда. Надо же, еще матерью выставленные. Отменила.

Столб сизого дыма становился все ближе. Теперь стало ясно, что он поднимается из такого же разомкнутого кольца жилого блока, как те, над которыми она уже пролетела. В воздухе висела серо-желтая взвесь, видимость ухудшилась. Внизу копошились машины, какая-то техника разгребала завалы на краю большой воронки. Электра снизилась по дуге, облетая провал. Сквозь волнистые клубы не удавалось толком рассмотреть ни что упало, ни что было разрушено ударом.

С наветренной стороны, за уборочными машинами, она наконец увидела людей в комбинезонах – римляне? пролы? – и голосом отдала команду на посадку. Автоматика предупреждающе мигнула, выдавая сообщение о неблагоприятных условиях. Садиться непосредственно в зоне бедствия с пассажиром на борту флаер упорно не желал, пришлось перевести управление обратно в ручной режим и приземлиться там, где на вздыбленном покрытии уже стояли вкривь и вкось несколько машинок – пара флаеров с эмблемой Центра солидарности и еще какой-то из общегражданской транспортной сети.

С током горячего воздуха над провалом и грудами развалин быстро поднимались вверх серые хлопья; пахло гарью, хотя открытого огня нигде уже не было. Электра порадовалась, что сообразила не лететь непосредственно над яминой. Даже здесь, сбоку и в стороне, стоял нездоровый жар. А ведь там, на ступенях Центра, казалось, что жарче уж некуда.

Высокая женщина с собранными на затылке кудрями, с солнцезащитным козырьком и закатанными рукавами рабочего комбинезона от души покрикивала на мощный экскаватор, который задом сдавал на своей гравиподушке, волоча за собой из провала какой-то клубок арматуры. Заметив Электру, она предупреждающе подняла ладонь. Экскаватор покорно замер.

– Добрый день! Деметра Красс. Помочь прилетели? Как хорошо!

– Здравствуйте. Электра Флавия, прилетела посмотреть, насколько разрушения тяжелые.

– А, вот вы кто! – дружелюбие в голосе женщины стремительно испарилось. – Вовремя. Полюбуйтесь, что вы тут нам нагородили.

– Повезло, что в середину блока упало, а не в жилой дом? – осторожно предположила Электра, вспоминая, над чем сегодня пролетала. Вроде бы в центральной части типовых кварталов были в основном спортплощадки и зеленые насаждения.

– Повезло? Можно и так сказать. Половина квартала всмятку, а здесь школа была.

У Электры потемнело в глазах. Порыв ветра отнес дым и пыль в сторону. Мелькнула наполовину ушедшая в землю черная глыба и противоположный край воронки, так далеко. Среди оплавленного и обгорелого мусора шатким трамплином выступала вперед половина накренившейся баскетбольной коробки.

– Жертв много?

Деметра Красс выдержала паузу, взгляд ее был полон неприязни.

– Повезло. В этот раз. – Она отхлебнула из бутылки, машинально протянула воду Электре. – Никто не пострадал. Нет худа без добра, экстремисты как раз уронили сектору рейтинг и, на счастье, люди уже были заперты. Ладно, что вы сейчас собираетесь делать? Как помочь?

– Я как раз с вами хотела обсудить. Вы ведь из Центра солидарности? Есть теоретический план защиты населения, я прилетела посмотреть на местности, насколько он применим.

– Теоретический! – Деметра махнула рукой и машина ожила. – Зачем только я за вас голосовала.

Электра проигнорировала выпад. Экскаватор или что это было снова рычал, его приходилось перекрикивать.

– А почему вы почти не используете помощь местных жителей для расчистки?

Вместо Деметры ответил немолодой патриций – невысокий, почти щуплый. Электра не слышала, как он подошел.

– Как же мы их используем, чипов у пролов нет, а своя техника им на планете запрещена. Здравствуйте, Электра. Калеб Тарквиний. – Мужчина щурился, в морщинках у глаз и на ресницах осела пыль. Темные волосы пересыпаны то ли пылью, то ли сединой, не разобрать. – Деметра, надо бы к людям обратиться. Напуганы все.

Деметра обернулась, вытерла пот со лба.

– Как я к ним обращусь по-твоему?

– Используй систему всеобщего оповещения из Центра. Я, как ты понимаешь, не могу этого сделать.

Стало тихо, это опять встал экскаватор.

– Как же надоел этот заповедник! Все, считай, на ручном управлении! Даже этот гад слушается, только пока на него смотришь.

Электра вопросительно смотрела, и Калеб мягко пояснил.

– Это действительно в некотором роде заповедник. Тут нужен высокий личный уровень, чтобы сетью пользоваться. У меня такого нет.

– Спасибо, Калеб.

– Деметра, водопровод перебило, оба дублирующих узла.

– Еще и это! Надо срочно чинить, нельзя же людей без воды держать. Электра, так какая у вас там теория заготовлена?

– Мне рекомендовали использовать ресурсы комиции по контролю за социальными сбоями, но что-то я их не вижу.

– Едут! Когда-то будут! – Деметра презрительно сморщила нос. – Они хороши, когда надо всех по домам запереть или ресурсы урезать, а как до дела – не дождешься.

– Значит, с чипами или без, а нам придется организовывать пролов и использовать их для устройства убежищ. Тем более, вы говорите, все равно все на ручном управлении.

– Как использовать будете? Неужели окопы рыть? – Калеб с интересом смотрел на нее.

– Если дойдет до окопов… – это уже будет не моя проблема, подумала Электра, мы раньше все умрем в бою на орбите. – Я пришлю легионеров, привезем ретрансляторы, станет возможно подключить алгоритмическое управление машинами. Чтоб и впрямь пролов с лопатами не пришлось ставить. Но привлекать их все равно придется, у нас наверху столько людей нет, чтобы всю работу на легионы повесить.

Калеб только чуть поднял бровь.

– Ожидаемо. Квириты на свои соцбаллы содержат огромную армию и флот, который не в состоянии справиться в критической ситуации.

– Армия и флот сейчас заняты на орбите!

– А должны были даже близко не допустить этого вот! – патриций наконец утратил невозмутимость и гневно махнул рукой в сторону провала. Пыль и частицы гари постепенно оседали, и сквозь эту редеющую завесу все отчетливее проступала гигантская темная призма дюзы «Цефея», торчавшая на месте школы. Наверное, ее тормозили противометеоритной системой, когда падала, иначе удар был бы чудовищный и воронка осталась бы на месте всего квартала. – Здесь дети учатся, а вы на них куски ракет роняете! Бесконечная некомпетентность пополам с беспредельным самомнением, вот что такое римская армия!

– На «Цефее» погибло три сотни наших сограждан.

– А если бы дюза вашего «Цефея» упала вон на те дома? В них военных нет!

Это было справедливо и вместе с тем ужасно несправедливо. Электра закусила губу, сдерживая резкий ответ. Я здесь, чтобы договориться. Мне нужна их помощь, а не бессмысленный спор. Нужна ли?

Калеб тоскливо посмотрел на обломки, какая-то безнадежность виделась в повороте его головы и чуть ссутуленных плечах.

– И не говорите мне, что обломки с неба случайно сыплются только на головы пролам. Что-то я не слышал, чтобы пострадала хоть одна инсула.

Электра поперхнулась.

– Ну это уж слишком! Инсулы не пострадали, потому что они защищены.

– Вот именно.

– Что это значит – «вот именно»?

– Сенат защищает себя и себе подобных, а на этих людей – а они люди, может быть, вы сомневаетесь, но люди не хуже нас с вами! – всем плевать.

– Рада, что вам не плевать. Вот и думайте, что можно сделать! Предложите мне работающий план, в конце концов!

– Я не вполне понимаю, по какой причине вы ко мне эти требования предъявляете? Я не военный инженер.

– Вы Тарквиний? Под вашим патронажем сектор? Вот вам и предъявляю.

– Нет, не под моим.

– Электра, Калеб и эти люди, кто тут сейчас работает – просто добровольцы, они пытаются хоть что-то сделать до прихода специалистов. – Деметра попыталась пригасить конфликт.

– Когда они, кстати, появятся? Вы-то явно не специалист! – Калеб оглядел ее критически и вздернул острый подбородок.

Разговор категорически зашел в тупик. Электра наконец решилась заглянуть в персона публика своего собеседника. Невежливо, но лучше, чем зря препираться и терять время. Может быть, этот Тарквиний все равно ничем не будет полезен сейчас.

– Вы лучше скажите, будут еще бои в Солнечной? – Деметра вдруг утратила решительность и вопросительно взглянула Электре в глаза, сдвинув свой противосолнечный козырек. – Кто эти синие?

Электра мучительно скривилась.

– Вы не видели мою трансляцию с орбиты? Не до того было, наверное, – она снова огляделась вокруг. Ужас стучался к ней сквозь толстую стеклянную загородку в сознании. – Еще черт знает сколько боев будет. Не просто же так они на нас взглянуть прилетели… Я не хочу пугать, но ведь и до военных действий на поверхности может дойти.

Она замолчала, пытаясь выбросить из головы кадры с «Цефея», даже прикрыла глаза, обращаясь одновременно к строчкам в досье Калеба. Так. Возраст, семейное положение, это все неинтересно. Специальность, общественный вес? Электра споткнулась о цифры, сфокусировалась: рейтинг Калеба Сабина Тарквиния был, наверное, самый низкий в мире, примерно на уровне двадцатилетнего подростка. Как же так, одна только добровольческая работа в секторах щедро вознаграждается, а ведь человек не может всю жизнь заниматься только благотворительностью, уж к такому возрасту – Электра теперь посмотрела, восемьдесят три года, ровесник ее родителей – у него неизбежно должны были накопиться баллы за учебу, работу, взаимопомощь, да за что угодно. Так мало баллов может быть у патриция, вчера снявшего детскую буллу или только что получившего чип.

Или у преступника. Социального изгоя.

Пытаясь разобраться, Электра нехотя вчиталась в личные подробности. Женат, точнее двадцать лет как разведен с Летицией Тарквинией (вот у кого с социальным весом порядок – сенатор от одной из южных провинций Золотого Марселя); прекрасное образование, дети: один сын в браке, патриций, далее два последовательных отказа в усыновлениях.

– Что, копаетесь в моем досье? Давайте я вам облегчу, – без особенной враждебности сказал Тарквиний.

Деметра Красс куда-то испарилась, наверное, бросилась разбираться с водопроводом, оставив Электру наедине с недовольным римлянином. Вместо нее через кучи мусора, скрученного от жара пластика, гнутой арматуры приближался невысокий русоволосый юноша в респираторе и с защитными рукавицами до локтя.

– Поймали. Хочу понять, сможете вы быть мне полезны или я зря время трачу. – Электра ответила как есть, продолжая листать данные. А ведь у него полезное образование, профессия – инженер-конструктор. Это то, что могло бы сейчас пригодиться.

– Полезен могу быть вот чем: эти округа – готовые места для бойни. Ничего вы тут на месте не сделаете.

– Я кажется понимаю, почему у вас такой ошеломительный рейтинг. Вы удивительно любезны и конструктивны!

– Можете последовать примеру соотечественников и вынуть из моего рейтинга квадрант-другой.

Подошедший молодой человек вежливо кивнул ей, тронул Калеба за локоть, протянул ему вторую пару рукавиц, бутылку с водой. Калеб поблагодарил кивком, нахмурился. Помолчал. Было видно, что присутствие юноши заставило его говорить более сдержанно.

– У меня есть план, но очень примерный. Зачаток плана, – упрямо продолжила Электра.

– Излагайте.

– У нас нет столько эгид, чтобы прикрыть дома, и к тому же в них нет доставки. Поэтому отсиживаться по домам не выйдет. Но у многоэтажек наверняка есть подвалы…

– Нет.

– Хорошо. Здешним людям привычна дисциплина.

– Еще бы. За нарушение регламента система снимает баллы всему сектору!

– Да. Есть система передачи сигналов, на улицах и в домах. Значит, людей можно будет собрать и эвакуировать.

– Куда?

– В накопители?

– Забудьте, это не пойдет. Накопители – аналог… ммм… гауптвахты. Для проштрафившихся. Сделаны так, чтобы оттуда было сложно выйти, а с воздуха не защищены.

– Тогда в Центры солидарности? Там множество подземных этажей плюс свой генератор. И медицина есть. И защитные поля, которые, очевидно, можно усилить. Только…

– Только сколько людей туда может поместиться по-вашему? Я отвечу точно – десятая часть населения сектора. Будете решать, кому спастись, кому умереть?

– Что вы предлагаете?

Калеб помолчал, подбирая слова. Так выглядит затравленный взгляд у человека, отметила про себя Электра. Юноша тихо стоял рядом, само внимание.

– Домина Флавия, послушайте. В отличие от Деметры Красс я смотрел ваше видео. Я, конечно, не военный инженер, но все же инженер, хотя давно не работал по специальности. Никто лучше меня не знает, как устроены округи неграждан. Тут специально все выстроено так, чтобы нельзя было укрепиться. Дома не только без подвалов – без фундаментов, понимаете? Специально рассчитанное расстояние между ними. Ширина улиц, озеленение, расположение открытых мест. И что мы тут сможем противопоставить…

Он вновь умолк.

– Рассчитано для чего, – спросила она, уже зная ответ.

Тут голос подал его спутник.

– Для удобства развертывания войск, разумеется. – Юноша снял пылевую маску, закашлялся, но все же договорил с вызовом. – Для того, чтобы невозможно было оказать наземное сопротивление.

– Дариус, не стоит.

– Отчего же. Благородная домина, кажется, задала нам вопрос, нужно ответить. Теоретически у нас самоуправление, окружная милиция. Но знаете, почему это самоуправление такое эффективное?

– Почему?

– Потому что иначе сюда каратели войдут. Алгоритмически выбранные. Слушайте, у вас какой ай кью, простите, конечно.

– Дариус! Простите, Электра, но вы действительно как будто не понимаете…

– Вы очень враждебно настроены, оба. Почему? Ведь это римское регулирование сохранило жизни ученикам школы, загнав всех по домам. Римские алгоритмы приземлили то, что осталось от «Цефея», на пустое здание, – Электра говорила спокойно, пытаясь понять. – И сын ваш, Калеб, служит в римских легионах.

Сухощавое лицо Калеба дрогнуло.

– Вот мой сын, – он положил руку на предплечье Дариуса.

Отказ в усыновлении номер один. Вот как. Интересно, почему.

– Я говорю о вашем старшем сыне. О Ромуле Тарквинии.

Дариус чуть дернулся и бросил быстрый взгляд на отца.

Она уже из любопытства и привычки дочитывать файлы листала досье дальше. Единственный внесенный в персона публика сын Калеба, Ромул К. Тарквиний, сделал карьеру прямую и стройную: опуская промежуточные звенья – декурион на Форпосте, центурион на «Телемаке», примипил XXVI легиона на «Стеропе», флагман-легат…. что? Флагман-легат на «Волчице». На флагмане Третьего Звездного Анны Ариадны Лицинии.

Как полезно иногда плюнуть на приличия. Надо чаще это делать.

– Где он, кстати?

– Очевидно, на своем корабле. Как можно понять из его публичных данных.

– Вы держите связь? Когда в последний раз получали письма? – она подобралась и взглядом впилась в Калеба, как сова в мышь.

– А почему вам это интересно?

– Потому что! Где он? Откуда в последний раз присылал видео?

– Я не знаю и смените тон, пожалуйста, вы говорите с римским гражданином.

– Вы понимаете, что я могу вызвать сюда легионеров? Арестовать вас? – вкрадчиво поинтересовалась Электра.

Как же она раньше не подумала. У всех римлян Третьего флота есть какая-то родня на Земле. Кто-то может что-то знать. Может быть, надо разыскать семьи старших офицеров?

– На каком основании? Вы с ума сошли.

Да хотя бы родичей самой Анны. Лицинии традиционно имели сильные позиции на Золотом Марселе, там они владели заводами и лабораториями, занимали высокие должности, управляли обширными землями. Но селились и на Земле. Электре смутно помнилось, что совсем недавно ей на глаза попадалось имя какого-то родственника Анны Ариадны. Родственницы.

– Основание найдется. Да и место на Луне тоже, там теперь много свободных камер. Там из вас все вытрясут. Мой рейтинг настолько выше вашего, пискнуть не успеете! – Электра видела, как Калеб сжал локоть Дариуса, как тот напрягся, желая сделать шаг вперед, но замер под рукой отца.

– Вы от ужаса обезумели. И от безнаказанности, – твердо ответил патриций.

– Вы хоть представляете себе, что там творилось, наверху?

– Нет. Не представляю. И не должен, это работа военных.

– А вы представьте. Вы сами видели, что тут с неба упало. Может упасть ещё. Людей нужно защитить, эгид мы тут не наставимся! А вы не только не помогаете, вы стратегические сведения скрываете. Как же так!

Несколько мгновений они оба смотрели на нее, отец-римлянин и сын-прол, с бесконечной усталостью один и бесконечной яростью другой.

– Сведения… Ах вот что. Вы не знаете, где сейчас ходит «Волчица».

Теперь замолчала Электра. К небу поднимался дым. В небе неподвижно стояли далекие треугольники, серебристые, сияющие.

– Дарий, пожалуйста… Не мог бы ты убедиться, что водопроводом занимаются. И сходи к колонке, отнеси матери пару ведер пока.

Молодой человек неохотно отошел, оглядываясь, готовый броситься на выручку отцу.

– У нас нет точных сведений.

– Что же это. Вы потеряли целый флот? Или… только его флагман? – Калеб все вертел в руках бутылку с остатками воды. Губы его были совсем белые.

Электра в который раз взглянула вверх, будто надеясь, что в небе все-таки отыщется Третий Звездный. Сверху, против солнца было не разглядеть, стремительно приближалась какая-то точка.

– Вы уверены? Когда вы в последний раз получали вести, где тогда была «Волчица»?

Калеб медленно покачал головой.

– Я давно не слежу ни за Ромулом, ни за календарными передвижениями флотов.

– Календарь кончился.

– Когда-то это должно было произойти. Но для нас это все не так уж важно. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Нет. Я все еще не знаю, где рыщет «Волчица».

– И я не знаю. Мой сын-легионер остался в прошлой жизни. Не по моей воле. – Электре стало неловко, она отвела глаза, но Калеб теперь не мог остановиться. – Он всегда был резок в суждениях. И последователен. Все доводил до логического конца. Я считал, что ему в армию нельзя с его нервной организацией, а он – что добро без оружия недееспособно. Но это тоже теперь неважно. И «Волчица» не важна, даже если цела. Все равно не успеет на помощь подойти, раз так далеко, что вы ее дозваться не можете. Да и нужна ли эта помощь, если несколько вражеских кораблей за день истрепали две трети римского флота.

Он не догадывается, почему о Третьем флоте вестей нет. Наверное, правда не знает ничего про «Волчицу». Сходит с ума за запертого в резервате и лишенного прав младшего сына, а теперь узнал, что старший пропал. И зачем только я на него набросилась. Электра постаралась смягчить голос.

– Вы преувеличиваете, Калеб. Все не настолько плохо, правда. Если бы мы уже проиграли, я бы не бегала тут, пытаясь хоть что-то сделать.

Калеб помолчал, взяв долгую паузу.

– Простите меня, домина Флавия. Я не должен был распространять свою фрустрацию. Просто эта школа была для нас… ладно, что говорить.

– Вы лучше скажите.

– Дети тут не всегда учатся, никто не следит, чтобы родители осуществляли их право на образование. Есть римский учебный центр, но сами понимаете, туда нужно прийти замотивированным и подготовленным, безупречно сдать все нормативы. И быть почти гением, чтобы Семьи тобой заинтересовались. Это практически непролазное игольное ушко, даже моя дочь не поступила, не хватило баллов. А школа средней ступени дает детям возможность спокойно учиться, изучать историю, математику, всякие ремесла – и преподают тут люди без чипов, не распространяя кругом римское высокомерие. Это было хорошее место. Как хорошо, что никто не погиб, но очень жаль того, что мы создали. Впрочем, на фоне остального и это уже не важно.

– У вас дети учились в этой школе?

– Я был ее директором.

В чипе все еще висел открытый запрос к его данным. Если бы Калеб Сабин Тарквиний возглавлял школу для детей патрициев, его профессиональный рейтинг был бы сейчас выше, чем у нее. Как стыдно! А она еще и кричала на него. И уж точно он мог бы сам использовать римские системы оповещения, а не просить об одолжениях человека моложе своих лет. Электра скривилась от несправедливости и торопливо наставила ему каких-то плюсов – за взаимопомощь, информирование, разумную благотворительность. От неловкости разговор хотелось свернуть поскорее, но она не могла не спросить.

– Можно личный вопрос?

Калеб помолчал снова.

– Можно.

– Где-то в секторе есть место, где трудные подростки собираются? Если бы вы беспризорника искали?

Или кого-то, кто игнорирует предписания патрициев оставаться дома.

Он кратко поразмыслил.

– Попросите Дариуса, чтоб проводил вас. Они под монорельсом где-то, бывает, прячутся, сами не найдете. Еще личные вопросы?

– Нет. Спасибо вам, Калеб.

Он кивнул и пошел было прочь, но остановился, с сомнением поглядел на нее. Она приблизилась.

– Понимаю, что римляне никогда не поддержат такое решение, но… когда я еще жил в инсуле Гельветике, то не мог не заметить: там довольно свободного места. Отчего бы вам не эвакуировать людей внутрь патрицианских жилищ?

Он развернулся и побрел к кучам вывороченного из устрашающей ямины хлама и обломков. То ли спасти что-то, то ли попрощаться с чем-то.