Текст книги "Человек Вспоминающий"
Автор книги: Константин Протасов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
До полудня дорога проходила на небольшой высоте. Здесь было жарче, но терпимо.
После недолгого привала и легкого обеда всадники двигались по широкой долине, пока перед ними не предстал Минестор, острый пик которого уходил почти в самые небеса. Вершина горы, словно игла, протыкала густое скопление облаков, белым пушистым шарфиком овивавшее эту каменную шею. Макушка белела на солнце снежной шапкой.
Дорога проходила по склону Минестора. Опасными серпантинами она огибала его могучие отроги, некоторые из которых намертво вросли в другие, менее высокие горы. Отряд подходил к первым каменным глыбищам, врезающимся в зеленое покрывало долины, когда Набрус поднял руку.
Все остановились. Предводитель отряда обернулся назад на дорогу. Вглядевшись, он что-то увидел вдалеке, где дорожная лента терялась в зелени долины.
Рурт обернулся вслед за ним и заметил темную точку, которая тут же исчезла.
– Кто-то преследует нас? – спросил он.
– Возможно, – ответил нумус и развернул свою лошадь обратно к отрогам Минестора. – Но наша цель там – на западе. Вперед! – Сапоги ударили по лоснящимся лошадиным бокам.
Принц понял, что темной точкой вдали был не Садиус.
В течение нескольких часов совершали они переход. Отряд выбрал короткий, но сложный путь по узкой горной тропе. Путники спешились и вели коней за собой. Однако и это было нелегко – несколько раз то одна, то другая лошадь чуть было не срывалась с крутого склона. Но, к счастью, вниз с огромной высоты падали только камни.
С таким тяжелым переходом Рурту пришлось столкнуться впервые. Когда он путешествовал вместе с отцом в столицу Бутинамии, они не выбирали короткий путь и шли в обход, где было совсем неопасно.
Принц волновался не за себя, но за каждого члена их небольшого отряда, уменьшившегося втрое за три неполных дня. В числе путников, приближающихся к границе, кроме него и старшего следопыта были Манус, Арумус, Торстус, Маскерус и Стамус. Всего шесть человек осталось из тех, кому поручили доставить в Дом Вспоминающих Рурта – живым и невредимым.
И еще с ними должен быть Садиус, но теперь он пропал. Принц чувствовал свою вину: ведь это он придумал послать разведчика за Вильдром. Он все еще надеялся на возвращение следопыта, но надежда становилась слабее с каждым часом.
Признаков преследования больше не было. Даже когда оставшаяся позади дорога просматривалась на приличном расстоянии, не было видно ни темной точки, ни какой-либо другой. Суровый Минестор не отличался гостеприимностью, и оттого редко находились желающие срезать путь и пройти по его склонам.
Перевал прошли тяжело, но успешно. Ближе к вечеру с высоты одного из отрогов путникам открылась живописная долина. Неширокая изгибающаяся речушка разрезала вдоль ее зеленый овал. По обоим берегам виднелись разбросанные как попало многоугольники жилищ и хозяйственных построек горцев, а дальше – ровные квадраты засаженных полей.
– Истна, – предводитель указал на деревню, – осталось не больше получаса на спуск, потом начнет темнеть. Поспешим!
Дорога здесь была широкой и не такой опасной, как в верхней части перехода, и путники, сев на лошадей, быстро преодолели последний участок пути. Спустившись в долину, они свернули с дороги и оказались в довольно большой деревне.
Дом, в котором предложили остановиться отряду, оказался как две капли воды похожим на их пристанище в Лансе, что наводило на плохие воспоминания…
Ужин был вкусным и обильным.
А потом была ванна, две смежные комнаты на втором этаже, лавочка между открытыми нараспашку дверьми спален, три смены караула.
Принцу не довелось заступить на дежурство два раза за ночь. Набрус объяснил это тем, что следопытам не нужно столько сна, сколько требуется обычным людям, и они прекрасно отдыхают во время караула, одновременно сохраняя остроту чувств.
Рурт стоял в третьей смене. Начинало светать. Он видел, как в окне напротив тускнели звезды. Приближалось его любимое время суток.
Что-то стукнуло во дворе. Караульные прислушались, но больше никаких звуков не было.
– Может, проверим? – шепотом спросил принц у сидящего рядом Мануса.
– Не стоит разделяться, лучше быть здесь, – ответил тот.
Рурт кивнул.
– Лошади спокойны, значит, там никого, – сказал он скорее самому себе.
– Будем надеяться, что так оно и есть, – поддержал Манус.
Все же после небольшой паузы принц заметил:
– Я не надеюсь на хорошее. Судя по всему, нам предстоит… я чувствую недоброе…
– Встреча с прелестницами? – подключился к разговору Торстус.
– Возможно, мы их снова увидим… И не только увидим…
В одной из комнат на первом этаже послышались неясные звуки, затем шаги. Кто-то из жителей дома, видимо, проснулся, чтобы покормить скотину, покинул свою спальню, вышел во двор…
Пронзительный женский крик разбудил ночевавших в гостином доме людей. И всю округу.
Следопыты немедленно вскочили со своих кроватей, выхватывая на ходу клинки. Первым к караульным выбежал Набрус:
– Не разделяться!
Рурт уже стоял на середине лестницы. Сначала он бросился вниз, но на полпути остановился, все-таки решив послушаться старшего и дождаться остальных.
Через считаные секунды члены отряда все вместе были уже на первом этаже.
– Арумус! – скомандовал старший следопыт.
Тот мгновенно ударом правой ноги толкнул тяжелую створку парадной двери и выпрыгнул наружу, за ним – Набрус, Рурт и другие.
Во дворе увидели такую картину. Слева от них молодая девушка – хозяйская дочка – осела по стенке сарая, зарылась лицом в подол серой юбки и негромко всхлипывала. Рядом лежало перевернутое ведро с овощами. Чуть дальше стоял побледневший хозяин с супругой; женщина уткнулась ему в грудь, так как не могла смотреть на открывающееся им ужасное зрелище…
У самых ворот из земли поднимался деревянный кол двух метров высотой, а на конце его – о ужас! – окровавленная человеческая голова. Голова Садиуса…
Предводитель сделал несколько быстрых шагов вперед.
– Торстус, ворота! Все по коням! – раздались приказы.
Торстус проворно отодвинул засовы, развел высокие створки ворот и поспешил к своему жеребцу. Отряд спешно покинул двор гостиного дома и вслед за Набрусом умчался прочь из деревни.
Лошади вынесли наездников к развилке. Дорога хорошо просматривалась в обоих направлениях до самых гор, но все было тихо. Рурт был вне себя от ярости. Конь под ним крутился волчком, ожидая, какое направление выберет всадник.
– Что будем делать?! – наконец выкрикнул Он.
– У нас только один путь! – ответил Набрус.
Они захоронили останки товарища недалеко от дороги, на холме у реки. Постояли не более полуминуты, вспомнили верного следопыта.
Рурт поклялся, что, как только у него появится полноценная возможность, он отомстит за эту и другие смерти. И он знал кому.
– Сейчас мы вынуждены продолжить свой путь, частью которого стал ты и за который ты отдал свою жизнь! Поверь, не напрасно! Я буду в Доме! Но я никогда не забуду тебя, о отважный Садиус, а свою клятву выполню! Я не отступлюсь, если только смерть не остановит меня!
Они покинули это мрачное место и продолжили путь. Начинающийся день обещал стать не легче, чем предыдущие: их ждал еще один продолжительный переход. За ним планировался короткий дневной отдых в местечке Ниста, состоящем из нескольких небольших деревень, там собирались сразу и позавтракать, и пообедать. После привала отряд должен был успеть пройти плоскогорье и к вечеру оказаться в Утине. Такой путь за один день всаднику преодолеть непросто, поэтому решено было не жалеть коней, а следующим утром – поменять.
Так и сделали, благо ночь в Утине прошла спокойно, хотя и оказалась для принца бессонной. Утром от прежних животных оставили только лошадь Садиуса, которая два дня шла без седока и поэтому не была загнана, как остальные.
Отряд продолжал двигаться к цели. Да, последняя ночь закончилась без происшествий. Однако это не давало повода расслабляться. К моменту появления следопытов везде, где останавливались они на ночлег, люди жили без страха, не зная ни о каких убийствах. Но все в отряде Набруса чувствовали, что смерть гонится за ними по пятам, и знали, что ни в коем случае нельзя дать ей успеть.
От Утины дорога стала более оживленной. Попадались караваны, небольшие группы и отдельные всадники. В основном шли они в одном направлении с отрядом Набруса. Это были опаздывающие на ежегодный Сунишский карнавал. Праздник традиционно продолжался двенадцать суток, поэтому было нестрашно пропустить первый день, но хотя бы успеть второму. Для торговых людей карнавал был отличным способом сорвать куш, и купцы старательно подгоняли свои груженые обозы.
Отряд стремительно обходил караваны один за другим. Следопыты, возглавляемые Набрусом, продолжали вести Рурта Дер Валерона к своей обители.
Принц сблизился с этими людьми, решившимися стать на столь опасную службу. Он старался преодолеть необщительность нумусов, разговорить их. Расспрашивал о том, как стали они Вспоминающими, об их легендарном Доме. Рурт сильно возмужал за последние дни, но все же молодой пытливый ум не мог просто ждать, когда он увидит все своими глазами.
Самым разговорчивым оказался Манус, которого раньше звали Ман. Он вырос в Зарундане – государстве, граничащем с южной частью родины принца. Манус отличался типичной для своего народа смуглой кожей и узким разрезом глаз. Волосы его были черными как смоль, густыми и причудливо вились. Способность к Вспоминанию нашел в Мане городской воал. Тогда ему только исполнилось шестнадцать. Уже через месяц юноша оказался в Доме и учился возвращать себе Древнее Знание.
Манус поведал принцу и о павшем Садиусе, который был родом из Легии. Способности открылись у парня по имени Сади неожиданно, во время охоты, когда он голыми руками поймал опасного зверя. Он почувствовал, что ему не нужно оружие, чтобы сладить с хищником, пошел на него и порвал ему пасть, не испугавшись острых клыков. Этот случай напомнил Рурту его собственную историю, когда он еще ребенком Вспомнил, что может из лука поражать любые мишени…
Но чаще, как рассказывал следопыт, в Дом приходят со скрытыми способностями и учатся использовать их, уже находясь в цитадели Вспоминающих. Так было с Арумусом и Маскерусом. Оба родились в Кратии, граничащей с Туанией на востоке. И попали к ну-мусам по собственной инициативе. Оказалось, что они родные братья: принц давно уже отмечал между ними сходство. Арумус был старше, и это тоже было заметно. Братья являлись высокообразованными людьми, окончившими университет. Конечно, Знание, которое черпают Вспоминающие, иного свойства, чем преподают в университетах. Но все же факт интересный.
Ряды Вспоминающих также пополняли мальчики, родившиеся в деревне у Дома, название которой Ну-лор, что с древнепулатского переводится как «жилище». Торстус и Стамус были как раз из этой деревни. Многие мальчики Нулора проходили школу Вспоминания. С разным успехом, конечно. Женщин к Дому старались не приобщать: не такое безопасное дело – охранять спокойствие Крума, а их задача – рожать новых потенциальных Вспоминающих.
Это все принц успел выведать у следопытов за последние два дня, проходя узкие серпантины на горных склонах, опускаясь в глубокие ущелья, преодолевая огромные долины и охраняя спокойный сон товарищей в караулах. Понемногу он стал узнавать их как людей, а не только охранников, и от этого становился к ним ближе.
Да, они ведут аскетический образ жизни, им чужды многие радости обычного человека. Они жаждут только Вспоминать и совершенствовать в себе стремление к Древнему Знанию, а следопыты, кроме того, еще защищают мир от тех, кто использует Способность в недобрых делах. Несомненно, для обычных людей они все похожи. Поначалу и принц воспринял их одноликими и бездушными, но, пообщавшись с ними, понял, что все они прежде всего люди, каждый со своим внутренним миром.
Единственным, кого туанец так и не смог разговорить, был Набрус.
Старший следопыт и своих подопечных не поощрял на подобные беседы. Он говорил, что Вспоминающий, стоящий на страже Крума, не должен терять концентрацию ни на секунду, пока называет себя следопытом и верен сердцем Дому.
Минувшим утром, когда все готовились к очередному этапу Похода, предводитель собрал следопытов. Он напомнил о важности задания, которое они выполняют. Говорил, что именно расслабленность, недостаток внимания и концентрации привели к гибели их товарищей. Подготовленные к борьбе следопыты не смогли устоять перед чарами девушек-убийц и расстались с жизнью так же просто, как обычные жители Лансы.
Говорил Набрус, как обычно, спокойно. Но жестко.
Слова его заставили встряхнуться и Рурта. Адресовались они не принцу, но умный предводитель сделал так, чтобы он их тоже услышал. И внял.
V. Наказ ВильдраОтряд двигался гораздо быстрее, чем Рурт когда-то в путешествии с отцом на карнава… Предстоящая ночь должна была стать последней, проведенной в пределах Утольской гряды. Дальше их ждала равнинная местность, где заканчивались земли Туании и начиналась западная страна Бутинамия.
А пока они приближались к очередной горной деревне, состоящей из четырех дворов, один из которых должен был приютить их на эту ночь. Им встретился молодой парнишка-пастух, который указал отряду двор своих родителей.
– Они найдут, где вас разместить, и покормят за скромную плату.
Хозяева предложили им ужин в беседке. Свежий вечерний воздух нагонял аппетит и приятно овевал после дневной жары. Ужин был вкусным.
В кустах у изгороди, состоявшей из двух продольных бревнышек и редких поперечных, хрустнуло. Предводитель рванул навстречу звуку, Арумус – следом за ним. Остальные тоже выскочили из беседки и, готовые к схватке, замерли, обнажив мечи.
В полутьме было видно, как два следопыта остановились около изгороди. Затем один из них бесшумно перемахнул через куст. Слабо блеснуло жало клинка, но удара не последовало. Медленно из тени палисадника поднялась еще одна темная фигура.
Рурт и остальные подошли ближе и уже могли разглядеть того, кто скрывался от них за кустами…
– Неужели ты из этого дикого племени?! – в сердцах воскликнул туанец.
Она испуганно молчала.
– …развратниц и убийц! – закончил принц, недоумевая от своего же собственного обвинения.
В это время Набрус забрал у ретировавшегося лазутчика короткий загнутый меч.
– Убийца не я, – наконец ответила девушка, – а те, кто лишил меня любимого мужа.
– Зачем же ты здесь? – снова не выдержал принц.
– Хватит кричать, – прервал их Набрус, – всю деревню разбудим. А ты давай туда.
Кивком головы он обозначил девушке направление. Она ловко перемахнула через забор и двинулась к беседке под конвоем из четырех следопытов, продолжавших держать мечи обнаженными.
– Она не прелестница, – успокоил Рурта предводитель.
– Вы думаете?
Набрус не ответил. Он быстрым шагом направился вслед за обезоруженной девушкой и ее конвоем.
Принцу очень хотелось, чтобы слова нумуса оказались правдой. Трудно было поверить в то, что она окажется убийцей и оборотнем. Когда он впервые увидел Рору, она показалась ему, конечно, не беззащитной, а сильной и способной за себя постоять. Такая девушка не стала бы срываться в родительское гнездышко, чтобы просто пожаловаться на неурядицы с мужем. Принц понял это в доме ее отца. Поэтому в тот вечер не хотел соглашаться с доводами На-бруса. В ней была самостоятельность и уверенность в собственных силах, готовность сказать решительное «нет», ответить ударом на удар. Подтверждением этих качеств являлось уже то, что Рора оказалась здесь, вдали от своего дома, проделав большой и опасный путь в одиночку.
Но она не могла быть злой!..
Зачем она здесь? Зачем преследует идущий в Ну-лор отряд? Может быть, хочет помочь? Рурт надеялся, что так. Надеялся, что она не имеет ни малейшего отношения к кровожадным прелестницам…
А если она все же с ними, с этими мерзкими тварями – одна из них или служит им?..
Тогда ей несдобровать!
Рой мыслей пронесся в голове принца, прежде чем он преодолел путь от изгороди к беседке. Не терпелось узнать, какая из них наиболее близка к истине. Девушке велели присесть, и она прошла в самый конец беседки. Рурт ступил следом.
– Что-то случилось? – раздался робкий голос неожиданно оказавшейся рядом хозяйки. – У вас все в порядке?
– Уберите мечи, – негромко сказал Набрус следопытам, а хозяйке ответил: – Извините пас за небольшой шум. Эта девушка с нами – можете не волноваться.
– Вы же не причините ей вреда? – голос женщины немного осмелел. – Вы не похожи на разбойников. Да таких у нас и не бывает…
– Мы не разбойники. С девушкой все будет в порядке, – поспешил заверить ее предводитель.
Набрус перевел взгляд на утолианку, и та кивнула в подтверждение его слов.
– Ну, в порядке так в порядке, – выдохнула хозяйка. – Оставлю вас.
Она развернулась и, не заметив в темноте двора подошедшего сзади супруга, наткнулась на него.
– Пойдем, дорогой. Не будем мешать нашим гостям. – Потащила его за рукав обратно в дом.
Набрус подождал, пока закроется за хозяевами входная дверь их жилища. Затем снова обратил взор на разоблаченную лазутчицу.
Девушка сидела, выпрямив спину и по-женски сведя вместе колени. Коричневые кожаные штаны, рубашка и плащ запылились, выдавая, какой долгий она проделала путь. Длинные, еще недавно прекрасные волосы истрепались, руки изодраны, на щеке – свежая ссадина, засохшие капли крови виднелись на дорожном плаще. Несмотря на это, взгляд ее был полон решимости. Держалась она, не выдавая ни подавленности, ни усталости: и без того тонкие губы непокорно сжаты, руками уперлась в дерево лавки, смотрела на предводителя следопытов ясным взором огромных темных глаз.
«Прелестница немедля бы выкинула какой-нибудь номер, – размышлял Рурт. – Да и по одной они вряд ли ходят…»
– Что ты здесь делаешь? – последовал вопрос старшего следопыта.
– Отец мой – известный вам Вильдр из деревни Верхняя Самала, что недалеко от Диронова хребта, – зазвучал спокойный и твердый голос девушки.
– Мы знаем тебя, Рора! Если не забыла, виделись в доме твоего отца! – вмешался принц. Ему не терпелось услышать от утолианки другое, более важное сейчас.
Набрус поднял руку и дал девушке возможность продолжить.
– Прошедшей весной я вышла замуж и уехала, как водится, жить к супругу. Звали его Ароль. Он был единственным сыном в семье.
«Звали! Все понятно: он мертв! В этом нет сомнений!» – роились в голове Рурта нетерпеливые мысли. Он заставил себя успокоиться и внимательно слушать.
– Муж меня очень любил, и я его тоже. Мы никогда не ссорились, эти недолгие месяцы прожили душа в душу. Жили в большом доме его родителей. С отцом, матерью и сестрами Ароля я быстро сладила. В общем, ничто не предвещало беды…
Здесь голос девушки дрогнул, а дальше в нем появились печальные нотки.
– В такой же вечер, теплый и спокойный, как сегодняшний, мы с мужем, закончив работу по дому, легли. В тот день очень устали и уснули мгновенно. По крайней мере, я уснула…
Глаза Роры заблестели, и теперь стало видно, что она всего лишь молодая девушка, разбитая и удрученная. Хоть и из горного народа. Веки ее вздрогнули, на чумазое раненое лицо скатились две крупные прозрачные слезинки.
Принцу захотелось обнять ее, успокоить. Но он продолжал стоять, внешне невозмутим.
Манус подал девушке платок. Она приняла его, но слез вытирать не стала, опустив ладонь на колени.
– Я проснулась. Было утро, Ароля рядом не было. Он всегда вставал очень рано, гораздо раньше меня, и я ничего не заподозрила, поднялась, оделась, вышла во двор. Позвала, но ответа не было. Уже проснулись родители и сестры – никто его не видел. Мы заволновались, начали искать и… нашли…
Слезы Роры упали на грудь, на их месте появились новые.
– Он был мертв, – сказал Набрус за девушку то, что ей трудно было сказать самой.
Она кивнула:
– Мы нашли его в одном из сараев… Это было ужасно!.. Мать припала к его ногам. Я же стояла, не в силах пошевелиться…
Тяжесть воспоминания заставила девушку взять небольшую паузу. Она приложила платок к щеке, – видимо, от слез защипала ссадина.
– Он был обнажен, руки и ноги раскинуты в стороны, лицо и шея… обезображены, как будто… как будто изрезаны или, скорее, изъедены кем-то… Одежда Ароля, вернее, ночная рубаха лежала в стороне, словно…
Она затихла, низко склонив голову. Пауза затянулась, но все молчали.
– Словно что? – спросил, разорвав тишину, Набрус.
– Словно бы он разделся и был с кем-то близок… – тихо выдавила она, скрывая лицо за упавшими на колени спутанными волосами. – Мне так показалось…
Рора наконец подняла голову.
– Все были в ужасе: мать истошно кричала, сестры – тоже. Престарелый отец схватил первое, что попалось под руку, – вилы – и побежал по деревне. Кого он хотел найти?.. Я же так и стояла… долго. Думала, что жизни моей конец… Тело накрыли… унесли… Ая стояла… все стояла… пока меня кто-то не подхватил и тоже не унес…
Принц заметил, что она смотрит на глиняную кружку на столе.
Манус сообразил быстрее и, налив из кувшина родниковой воды, протянул кружку девушке. Та сделала несколько глотков.
– Ты решила отправиться к своему отцу? – спросил Набрус.
Девушка поняла, что все ждут продолжения рассказа, и не стала более медлить. Она уже не плакала, так как самые ужасные воспоминания были позади.
– Потом все было словно во сне, – голос ее стал ровным. – Я долго лежала где-то в доме, ничего не видя, не слыша и не понимая. Я плохо соображала Помню, думала, что без моего любимого мне все в этом доме стало чужим и что меня здесь никто не сможет утешить. Как одевалась, не помню, и как на коня садилась – тоже. Помню себя уже в пути, когда до деревни отца оставалось совсем немного. Я собралась с мыслями, поняла, что поступила глупо, вот так ускакав, но было уже поздно, и я решила ночь провести у родителей. Ваше лицо, – утолианка обратилась к Рур. ту, – я вспоминаю с трудом. Тогдашнее состояние делало для меня безразличным, кто там ночует в их доме. Смотря на вас, я, возможно, видела другое…
– Ничего-ничего, я тебя понимаю. – Принцу стало не по себе и искренне жаль бедную девушку. Хотя, слушая печальный рассказ, он все-таки допускал возможность того, что она искусно врет. Мизерную, но допускал.
Только сейчас, обведя взглядом следопытов, туанец заметил, что они, внимательно слушая девушку, тем не менее не уходят с головой в ее рассказ, не рисуют, как Рурт, в голове кровавые картины, а держат ухо востро, прислушиваясь не только к ее словам, но и к каждому шороху за пределами беседки.
Вот о чем совсем недавно говорил Набрус. Не забывать о цели и быть всегда начеку!
Принц резко обернулся…
Нет, это всего лишь хозяйка. Предложила вина и посуду для появившейся за столом девушки. Да и Тор-стус – вот он – присматривается и прислушивается, стоя недалеко от беседки. Он, безусловно, внимателен, как, впрочем, и все остальные следопыты. Но Рурту самому нельзя забывать о предельной концентрации. Никогда!
Члены отряда не собирались ужинать ночью и должны были закончить до наступления полной темноты. С появлением Роры трапеза затянулась. Точнее все забыли о еде и никто уже не притрагивался к пище.
Ночь между тем в полной мере вступила в свои права. А голос девушки продолжал звучать.
Принц всего лишь на секунду отвлекся и готов был снова поймать утерянную нить рассказа. Оставалось еще много вопросов.
Например, известно ли ей что-нибудь о смерти Садиуса?..
– Мать моя была очень напугана, – рассказывала тем временем утолианка. – А отец… он очень мудрый человек и очень сильный, хоть и старик. Я сказала, что было похоже, как будто мужа убила любовница или кто-то, заставший свою девушку с ним. Отец спросил: «У него была любовница?» А я ответила, что не знаю и никогда у меня не было подозрений. И все же, понимаете, это походило на… в общем, я чувствовала, что он был с кем-то близок перед смертью. Но зачем так жестоко?! – Она закрыла лицо руками, прервалась, видимо снова увидев ужасную картину. – Так жестоко, будто это сделал ужасный зверь, а не человек…
– Будто зверь… – повторил Рурт.
– Будто. Откуда ему взяться? Есть опасные хищники в наших краях, но они все ночные, а вечером ворота у нас хорошо закрываются. И в ту ночь они были закрыты.
Рора снова сделала несколько глотков, промочив пересохшее горло.
«И горцев можно лишить их прославленной силы духа, творя такие ужасные вещи, на какие способны проклятые прелестницы. А уж в наши мирные времена когда в Туании даже обычных дорожных разбойников давно забыли, деяния этих девиц-оборотней выглядят особенно страшными», – подумалось принцу.
– Отец все же призвал меня не спешить с выводами и наказал ждать. Мы с мамой его послушались, а он вышел, готовый в дорогу, необычно молодцеватый и грозный, каким я его давно не видела, достал свой меч и мне тоже вот этот дал, который вы забрали. Он меня с детства к оружию приучал – на всякий случай… Отец сказал, что случилось страшное и что он отправляется в путь. Сказал, чтобы мать оставалась дома, а я попросилась с вами, но сам к вам подходить и просить за меня не будет, потому что хочет быть далеко, когда вы узнаете…
– Почему же ты не подошла к нам утром? – спросил ее Набрус. – Мне казалось, что ты отправилась вместе с отцом.
– Не вместе с ним, а за ним! Я бросилась за ним следом, хотела незаметно, потому что знала, что прогонит, но он меня быстро обнаружил – не успели далеко уйти от деревни, – отругал и отправил назад. Я просто боялась за него… У меня в жизни всего два близких мужчины, и потерять второго за один день было бы для меня просто…
Рора слегка перевела дух и еще немного глотнула воды.
– Я вернулась, как он велел. Но исполнять его наказ до конца и покидать мать на рассвете я не собиралась. Мать долго уговаривала меня сделать так, как сказал отец. Я все не соглашалась. Потом схитрила, сделала вид, что согласна, чтоб ее не мучить, а утром просто сбежала, дождалась, пока вы уедете, уж потом только вернулась. А мама вам так и не решилась ничего сказать…
– Но все же ты отправилась вслед за нами, – утвердительно произнес Набрус.
– Да, мама меня отругала еще больше, чем отец. И она туда же – мне и так было плохо… Насильно бы она меня, конечно, не заставила, но я все-таки решила послушаться. Правда, на споры и размышления ушло много времени и догнать вас оказалось непросто. Сами видите результат…
– Мы ночевали в Истне и Утине. Ты нас там не нашла?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Я сильно отстала. В один момент была совсем близко, но все же упустила вас у Минестора. А эта гора меня просто лишила сил. Вместо того чтобы искать вас в Истне, я остановилась в первом же доме. Хотела проснуться рано и ждать на дороге, но не получилось – я ведь перед этим почти двое суток не спала. Хозяева меня не добудились, и встретиться с вами опять не получилось. В Утине я и вовсе не ночевала, не успела туда до темноты. А сегодня вот нагоняла, две лошади сменила.
– А что с руками, лицом? – спросил следопыт.
– Упала…
– Почему сразу к нам не вышла? Зачем в кустах сидела?
– Я ведь не знаю вас. Хотела послушать, кто такие, о чем говорите…
– Кто такие, значит, – повторил предводитель отряда.
– Да, – подтвердила утолианка. Усталость брала верх над ее молодым телом, не привыкшим к тяжелым одиночным походам.
– За эти дни никого подозрительного не встречала? Например, девушек… отличающихся странным поведением или внешностью? – спросил принц.
Рора отрицательно качнула головой. Ее долгий рассказ был закончен.
Тут рядом с девушкой оказался Набрус. Он ладонью приподнял ее подбородок и пристально посмотрел в глаза, так же как смотрел три дня назад в глаза ее матери. На лице его, как и тогда, появились признаки напряжения. С выступающей вперед нижней челюстью, приоткрытым ртом, сдвинутыми к переносице бровями он не походил на привычного спокойного Набруса.
– Все это пра-а-авда и не-е-ет в твоих словах вы-ы-ымысла, Рора? – протянул Вспоминающий.
– Да, так все и было, – ответила девушка. Глаза ее округлились, а взор затуманился.
– Ты забу-у-удешь мой вопро-о-ос и свой отве-е-ет!
Предводитель отвернулся от утолианки. Рурт увидел его лицо, на котором вдруг появился и сразу исчез след беспокойства. Следопыт вернулся на свое прежнее место как ни в чем не бывало, и принц решил, что, наверное, ему показалось в неярком свете единственной в беседке лампы – игра теней.
Стоило Набрусу отойти, и взгляд девушки тут же прояснился. Теперь уже напряжение появилось у нее: Рора ждала, что решат эти семеро мужчин, что ответят на ее просьбу пойти с ними.
А если не согласятся? Если не поверят? Если скажут возвращаться? Все это можно было прочитать на ее лице. Ответа не было от предводителя. Она стала переводить взгляд поочередно на его спутников.
Остановилась на Рурте. Этот великан тоже молчал, а она смотрела так, будто только ему теперь доверяет.
Принц выдержал ее взгляд.
Наконец заговорил предводитель:
– Вымой руки, поешь. Сегодня ты, Рора, ночуешь с нами.
Она устало кивнула. Определенности с будущим так и не было, но, голодная, израненная и подавленная, утолианка согласилась услышать свой приговор утром.
Набрус с внешними признаками невозмутимости проявил странную заботу и был рядом с девушкой до самой постели. Он оставил ее без своего внимания лишь на то время, когда хозяйка дома помогала Pope умыться и обработать раны. А потом снова не отходил ни на шаг, пока она не уснула мертвецким сном в отведенной хозяйкой комнате.
