Текст книги "Человек Вспоминающий"
Автор книги: Константин Протасов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
Городская Воалия – по совместительству дом ее служителя – снаружи казалась совсем крохотной. Здание было сложено из неровного серого камня и имело округлую форму. Приветливо распахнуло оно свои двери навстречу принцу Туании, молодому Рурту Дер Валерону. Белокурые длинные волосы парня развевались по ветру, когда он вбежал по кривым ступенькам и, подавшись вперед, резко остановился перед порогом.
– Серкус! – громко позвал принц, не решаясь войти внутрь без приглашения.
– Заходи, мой юный друг, – послышался негромкий, но четкий голос в глубине здания.
Наследник осторожно просунул голову в дверной проем:
– У тебя двери, как всегда, нараспашку!
– Всесоздатель со мной! – последовал ответ.
Рурт шагнул в полумрак сырой и прохладной прихожей. Внутри было пусто, разве что у стены стояло несколько пар старой, заношенной обуви, а рядом на крюке висел походный плащ, древний как мир. В нескольких шагах впереди светился спуск туда, откуда раздавался голос воала. Рурт преодолел еще две промежуточные комнаты, спустился по лестнице, освещенной двумя светильниками, и оказался в большом овальном помещении, совершенно не походившем на предыдущие комнаты. Окон здесь не было, так как зала находилась под землей. Ее ровно освещали развешанные по стенам яркие факелы и камин, неаккуратно сложенный из такого же серого камня, как и дом. Отсвечивающий красным пол был гладким и блестящим, почти зеркальным, что выглядело необычно на фоне неровных стен и потолка.
В дальней части залы стояло большое, обшитое пурпурным бархатом кресло, в котором и располагался воал Серкус. Толстяк расплылся, как желе, между высокими подлокотниками. Кожа его раскраснелась, как после хорошей бани, но было видно, что чувствует он себя в духоте этой комнаты вполне нормально.
Воал был по пояс обнажен, широкая обвисшая грудь лежала на вздувшемся животе с единственной складкой. Круглая голова с пухлыми щеками, приплюснутым носом и бесформенными губами давно забыла, что такое шея. Покатые плечи начинались там, где заканчивались уши. На голове отсутствовала какая-либо растительность, зато вилась цветная татуировка в виде струи огня, стремящейся от верха лба к плоскому затылку. Рурт помнил ее столько же, сколько самого Серкуса – охранителя духовного покоя столицы. По обеим сторонам от воальского кресла вдоль стены выстроились пухлые бочки с металлическими краниками. Вино в них – только из королевских подвалов Дер Валеронов.
– Я тебя давно жду, – проговорил толстяк, увидев Рурта. Лицо воала было взволнованным. Он приставил сведенные вместе ладони к ямочке на подбородке, толстые короткие руки его казались детскими, только большими. – Рассказывай, дитя мое, – в голосе слышалось нетерпение. – Рассказывай все!
Рурт подошел ближе, остановился и, скрестив под собой ноги, сел на круглый ярко-красный коврик, лежащий в трех метрах от кресла воала.
– Сегодня ночью я видел сон… – начал парень, поняв, что никаких вступительных слов Серкусу от него не нужно.
– Знаю, знаю, – прервал его тот.
– Он был необычен.
– Вот-вот, – закивал понимающе Серкус. – Ровно в полночь с небес в окно твоей спальни опустилось нечто.
– Нечто?
– Я думаю, это было послание.
– Гм… – только и успел отреагировать Рурт. Дальше снова продолжил Серкус, будто его, а не принца только что просили рассказывать.
– Я чувствовал, как его хвост висел над городом до самого рассвета, – таинственно затянул служитель Воалии, – одним концом упираясь в башню наследника, а другим – уходя в неведомые дали вселенной. И след этот видел только он, бдящий защитник даминский Серкус! Э-э-э… ну-ну, больше не буду тебе мешать, – прервал он сам себя.
Рурт уже было собирался вступить, но, не дожидаясь этого, толстяк добавил:
– Я сразу понял, что это не просто сон. И ты меня в этом только убеждаешь. Рассказывай, мой юный друг!
– Может, Сам Всесоздатель? – Оба думали об этом, но принц озвучил мысль первым: – Хотя достоин ли я его внимания?..
– То нам не ведомо. Говори!
Получив наконец слово и убедившись, что Серкус готов слушать, наследник рассказал все, что смог вспомнить из странного и страшного сна.
– Очень интересно… гм… да, – приговаривал воал, внимая словам принца.
По ходу рассказа парень заново переживал невероятные события из сновидения. Воал это видел и чувствовал. Когда рассказ был окончен, он с поддельным удивлением спросил:
– Почему, собственно, я предположил, что это не просто сон?
– А откуда же ты про него знаешь? – теперь уже удивился Рурт, но неподдельно.
– Я – воал этого города!
– Но ты ведь не можешь знать все сны жителей Дамина? Ты бы просто не успел их все посмотреть.
– Конечно, не успел бы.
В– Значит, мой – особенный! – Ну во-первых, сны снятся далеко не всем. А кому и снятся – снятся не всегда. Во-вторых, все меня интересуют меньше, чем ты, так как охранять спокойствие наследника для меня – первостепенная задача…
Серкус говорил с легким замешательством. Рурт посмотрел на него так, что было понятно: принц чувствует подвох.
– Не знаю… просто сон, – продолжал гнуть свою новую линию Серкус. – Немного странный. Но чего только не приснится. А ты тоже даешь! Такой серьезный юноша, а вбиваешь себе в голову всякий бред! – Воал изобразил возмущение на лице и осуждающе поводил в воздухе указательным пальцем.
На самом деле Серкус прекрасно все понимал. И оттого сам был ужасно напуган. Тридцать лет назад в дом его вбежала молодая красавица. Звали ее Наира. Приснившийся накануне девушке ужасный сон был очень похож на тот, который рассказал сегодня Рурт Дер Валерон…
– Дядюшка Серкус, понимаешь, на сердце у меня неспокойно! Чувствую, все не так! Как будто что-то
во мне начинает меняться! А что именно – понять не могу! – Парень говорил возбужденно, размахивая мощными руками. – Что-то внутри меня, странное, мечется и рвется наружу! Становится как-то не по себе, а потом все проходит… А еще такое чувство, будто жизнь моя предназначена не для управления страной! Что она должна быть совсем дру…
– Спи! – остановил Серкус, резко выбросив правую руку в его сторону кистью вверх.
Рурт успел увидеть странный знак на пухлой ладони воала – волнистую линию внутри правильного круга. Тут же веки его налились свинцом, глаза закрылись. Мгновенно ослабшие мышцы перестали держать голову, и она опустилась вперед, упершись подбородком в грудь.
Воал Дамина вытянул толстые короткие пальцы в направлении парня. Плечи его приподнялись и потянулись назад, словно он пытался вытащить из молодого принца нечто очень увесистое. Щеки его надулись больше прежнего, зрачки закатились, и между веками виднелись только белые глазные яблоки, отчего лицо стало страшным. Все факелы на стенах одновременно погасли. Огонь в камине заметался, словно пытаясь оторваться от горячих головешек.
Из головы Рурта поползло что-то невидимое, потянулось к ладоням Серкуса, стало медленно всасываться в его толстые руки через знак-татуировку. Грузное тело воала сотрясалось, ножки кресла под ним прыгали с громким стуком. Голова старика поднялась от покатых плеч, показав, что у нее все-таки есть шея, и страшно задергалась. Огонь в камине продолжал метаться, как загнанный зверь. В полумраке комнаты с танцующими на стенах тревожными бликами все это выглядело ужасающим.
В голове хранителя Дамина проносились картинки ночного видения принца. Воал с силой вцепился в подлокотники своего огромного кресла, пытаясь удержаться. Он видел нечто большое и блестящее, похожее на яйцо. Это «нечто» пыталось проглотить Серкуса, а тот отмахивался, как мог, и остервенело кричал. Потом он просто открывал рот, но кричать почему-то уже не мог. Вдруг «нечто» куда-то исчезло, и появилось необычное женское лицо. Оно показалось Серкусу идеально красивым, таким, какое не встретишь в реальной жизни. В наступившей тишине воал услышал, как столь же красивый, но очень обеспокоенный голос предупредил: «Опасность! Смерть! Вспоминай – и останешься жив!»
Лицо исчезло так же, как и яйцеобразный обидчик. В образовавшейся пустоте какое-то время ничего не было, пока Серкус не услышал за спиной страшный рев и не повернулся назад. Там, грозно размахивая огромными крыльями, разъяренно плясал дракон. Такой же, как и тридцать лет назад, – в сновидениях Наиры. Из его жаждущей крови разинутой пасти вырывались языки пламени. Серкус чувствовал, как обжигают они его голую грудь и как он, воал Дамина, ничего не может сделать: руки не слушаются, силы покидают его, сознание уходит. А потом темнота…
Тело воала перестало трястись. Голова вернулась на место и вросла в плечи. Стул в последний раз сильно ударил ножками о пол и замер. Последовал громкий выдох. Глаза толстяка закрылись и открылись, приняв нормальный вид.
Воал немного отдышался. Сейчас ему было очень тяжело. Он даже осмотрелся по сторонам, будто испугавшись, что кто-то увидел его в таком состоянии.
Вытер тыльной стороной ладони проступившую на губах пену.
Серкус еще кое-что вспомнил. Затем небрежно взмахнул рукой, и потухшие факелы на стенах вновь загорелись. В комнате сразу стало уютно, пламя больше не металось в камине.
– Давно мне не было так дурно, – заговорил воал сам с собой.
Снова он выставил руку ладонью вперед в сторону молодого наследника.
– Проснись! – воскликнул воал.
Парень оторвал подбородок от груди и открыл глаза…
Ветер на улице стих, и теперь припекало солнце.
– Ни о чем не беспокойся, – успокаивал принца воал, выходя вместе с ним на крыльцо. – Занимайся привычными делами и думай только о хорошем. Например, о…
– Бризе, – понял его Рурт.
– Бризе, – кивнул воал.
– В том-то и дело! Я очень беспокоюсь за нее и за Целование. Мне кажется, этот сон как-то связан…
– Все будет в порядке, – не дал договорить Серкус. – Я тебя уверяю.
Толстяк увидел на повозке, стоящей во дворе, две большие бочки и расплылся в улыбке.
– Это тебе от отца! – сказал принц, проследив взгляд своего спутника. – Лучшее вино!
– Арт Дер Валерон меня балует. – Довольный, воал облизнулся в предвкушении славной выпивки.
Несмотря на все заверения Серкуса, молодой наследник оставался весь день обеспокоенным и нервным. Но не только из-за сна, увиденного прошлой ночью. Сегодня Рурту исполнилось восемнадцать. Кстати, хранитель Дамина по своей рассеянности забыл поздравить его с Днем Рождения. Однако парня это совсем не обидело. Вечером во дворце состоится пир в честь большого события, будет его возлюбленная Бриза, которая, как он надеется, станет в ближайшем будущем его супругой. Все мысли сейчас были только о ней.
Принц еще юнцом познакомился с дочерью ремесленника Гоинамона. На уроках языка в местной школе. В современном Дамине считается вполне нормальным, если наследник престола посещает уроки с обычными детьми. Сближение со своим народом приветствуется, хотя еще сто лет назад такое считалось недопустимым. Конечно, некоторые – настроенные особенно консервативно – знатные семьи и поныне нанимают для своих детей частных преподавателей. Но теперь это скорее исключение. За последние сто лет мир очень изменился. И если раньше принцу подбиралась невеста только из правящей элиты, то теперь другие порядки. Зачастую королевские особы вступали в брак с выходцами из семей среднего класса. Известны случаи и вовсе из ряда вон: нынешняя королева Легии была простой крестьянкой, но поразила сердце монарха и стала его супругой.
Рурт выбрал свою невесту сам. И только по велению сердца. Несмотря на то что семья ее была бедной, хоть и со звучной фамилией, знатной в далеком прошлом. Долгое время не мог он подойти к девушке – тихой, застенчивой и очень милой. Ночами не спал, думал о ней, искал предлог, чтобы начать разговор. Однажды она сама обратилась к нему с каким-то пустяком, и Рурт не упустил шанса. Они разговорились, нашли много общего во взглядах и интересах.
Сначала это была просто дружба. Потом, перестав сдерживать чувства, принц начал ухаживать за Бри-зой, а она это с радостью приняла. Рурт дарил ей цветы, комплименты, говорил о чувствах. Познакомился с ее родителями, которые оказались хоть и бедными, но образованными и интересными людьми. Королю и королеве Туании девушка тоже понравилась. Выбор сына они одобрили, и свадьба стала делом почти решенным. Оставалось дождаться совершеннолетия.
И вот будущим вечером настанет долгожданный момент – одно из трех событий, которые они так долго ждали. Первое: сегодня во время празднования именин принца Бриза ответит на Предложение, и он сделает Объявление. Второе: во время Прогулки он поцелует большой палец ее левой ноги, и вместе они поедут к девушке домой, где соберутся родители и с молодыми назначат день свадьбы. И третье: сама свадьба!
Когда принц вернулся во дворец, там царила предпраздничная суета. В тронном зале расставляли большие столы, сновали люди, озабоченные приготовлениями и важными поручениями. Некоторые его даже не замечали, но это принца нисколько не задевало. Матушку он нашел в шумной королевской кухне, благоухающей ароматами всего жарящегося и парящегося изобилия. Ливйра Дер Валерон давала указания усатому повару в высоком белоснежном колпаке, пытаясь перекричать гул печей, звон посуды и гам кухарок.
Увидев сына, королева отпустила главного повара и взяла принца под руку. Они покинули кухню, пересекли зал и по широкой лестнице поднялись на следующий уровень.
Теперь мать и сын шли по длинному коридору с частыми остроконечными окнами высотой от пола до самого потолка. У противоположной стены чередовались статуи обнаженных взрослых и детей. Всех представителей родословного дерева Дер Валеронов в хронологическом порядке, начиная от самых истоков королевского рода. Самой древней из статуй – более двух тысяч лет! Все они были вылеплены, когда оригиналам исполнялось восемнадцать. Рядом со статуями взрослых людей на стене красовались портреты, где они изображались в более приличном виде, в одежде, и чаще всего в преклонном возрасте. У статуй детей портреты не висели. Это были королевские отпрыски, не встретившие своих восемнадцати лет и вылепленные скульпторами по памяти или описаниям. Сзади к спинам детей были прикреплены маленькие крылья.
Длинная галерея огибала дворец по всему периметру и заполнилась обнаженными изваяниями уже на три четверти. Это было излюбленное место матушки Рурта. Если она хотела поговорить о чем-то важном, звала сына именно сюда. «Когда-то и мы с тобой, мой мальчик, станем историей. Надеюсь, не очень скоро», – любила говорить Ливира в конце каждой беседы.
Скоро здесь появится новый экспонат – Рурт дер Валерон со всеми достоинствами. А чуть позже – Бриза Гоинамон. На тот момент она тоже будет Дер Валерон. Сначала скульптор, потом вельможи и слуги – все будут пялиться на ее молодую грудь и… все остальное. Молодой наследник был невероятно зол на своего предка, придумавшего эту традицию. Но, как говорили старшие, это пройдет.
– Что, мой сын, был ты у Серкуса? – осведомилась королева.
– Да, мамуль, был. Все ему поведал, спросил совета.
– И что ответил Серкус?
– Он сказал, что ничего страшного в этом сновидении нет. Он знал о моем приходе и ждал, чтобы уверить в отсутствии причин для беспокойства.
– А о сегодняшнем вечере?
– Сказал, у нас с Бризой большое будущее. Королева довольно улыбнулась.
– Хорошо, что ты улыбаешься, – отметил Рурт. – Мне и самому становится легче.
– И все будет хорошо, мой сын. Скажи, а у Гоинамонов ты был?
– Да. Там куча девиц, которых ты отрядила для Бризы.
– Так и нужно, – кивнула королева.
– Они окружили ее, наряжают, причесывают и все такое, в чем я не особо разбираюсь. Бедная…
– Тебе так только кажется, мой мальчик. Это вполне нормально.
– Из-за этого мне не удалось с ней поговорить. Ливира остановилась и посмотрела на сына с видом опытного человека.
– Ты, пожалуйста, не волнуйся. Она будет сегодня вечером неотразима, как подобает будущей принцессе. Ох, и как же тебе позавидуют гости – не девушка, а бриллиант! – заявила королева с гордостью. – У нее мои лучшие мастера!
Они снова зашагали по галерее.
– Что-то они сделают с моей обожаемой Бризой? – Принц покачал головой.
Королева сменила тему:
– С родителями пообщался?
– Да. Поговорил немного с ее отцом – они будут вовремя.
– Очень хорошо.
Ливира взглянула на свое запечатленное в гипсе тело двадцатилетней давности, главным достоинством которого был манящий своими размерами молодой королевский бюст. От такого великолепия зрителю сложно оторвать взгляд, ему хочется дотронуться или зарыться в окружности лицом. У Рурта тоже возникали подобные чувства. Он стыдился и старался не наталкиваться взглядом на этот бюст. Королева же относилась к эротическому зрелищу спокойно или старалась не выдавать смущения сыну. Традиции надо чтить, а не стыдиться!
Статуи здесь заканчивались, и Ливира, остановившись, предложила спутнику развернуться. Они поменяли руки и пошли в обратную сторону.
– Такого пира не было давно. Даже на нашей с твоим отцом свадьбе не собиралось столько гостей. – Королева махнула рукой, подчеркивая, что предстоящий праздник затмит все предыдущие.
Рурт равнодушно кивнул. Его беспокоило другое.
– Мама, мне кажется, Серкус что-то недосказал. У воала было такое лицо, будто он скрывает от меня правду.
– Ну вот, опять. С чего бы Серкусу обманывать тебя? Умоляю, забудь об этом сне. Скажи мне лучше, ты что-нибудь сочинил для будущей невесты?
– Сочинил…
– Расскажи матери.
Рурт немного замялся:
– Я вообще давно еще сочинил, но тот стих… – Что?
– Он уж слишком… – Наследник подбирал слова.
– Для любимой не может быть слишком. – Ливира, с трудом дотянувшись, погладила ласково рукой по белокурым волосам принца.
– Я спою другую песню.
– Как хочешь.
Рурт исполнил негромко:
Услышь меня, прекрасная, о Бриза!
Подари мне немного любви!
Я хочу отдать полжизни, полсудьбы, о Бриза,
За поцелуи твои!
Я готов любить тебя
До последнего дня!
Я готов быть с тобой до конца, до конца!
Я готов быть с тобою всегда!
Я тебя уже предупреждал —
Мои чувства остры, как кинжал!
Не смотри на меня ты с укором,
Я сегодня всю ночь не спал.
Но готов любить тебя
До последнего дня!
Я готов быть с тобой до конца, до конца!
Я готов быть с тобою всегда!
Принц закончил. Не в полный голос, как и начинал. Ливира похлопала – так же негромко.
– Хорошо, – одобрительно кивнула матушка. – И стихи, и мотив. И твой чудесный голос.
– Спасибо. – Щеки Рурта порозовели.
– А как же все-таки та, первая? Не споешь? Очень хотелось бы услышать.
– Ее я не хочу петь, не обижайся, мамуль.
– Я думаю, она еще лучше. Спой ее Бризе.
– Обязательно.
Когда они покидали галерею, Ливира не забыла сказать своих традиционных слов:
– Когда-то и мы с тобой, сын мой, станем историей. И Бриза. Надеюсь, не очень скоро…
* * *
В ярко освещенном тронном зале широкие столы, расставленные в четыре ряда, ломились от блюд. Одним краем ряды упирались в главный стол. Другим – доходили почти до противоположной стены.
Гостей собралось человек пятьсот, не меньше. Но все уместились. Все были нарядные, скромные и трезвые. За главным столом восседали король и королева, молодой принц со своей будущей невестой, два десятка представителей монарших семей из соседних государств и Серкус, столичный воал. Серебряные кубки наполнились лучшими винами. Все замерли в ожидании первого слова – привилегии хозяина дворца. В огромном зале воцарилась тишина.
Монарх поднялся со своего места с кубком в руке. Громким голосом он объявил о причине, по которой собрал сегодня дорогих гостей, и предложил выпить стоя, тем самым выказать почтение его сыну – наследнику короны Великой Туании. Все радостно откликнулись, и в зале стало шумно. Кубки застучали, пир начался.
Примерно через час принц публично повторил сделанное три дня назад Предложение Бризе Гоинамон прогуляться к Поляне Всех Влюбленных, что в Каимском лесу. Девушка – после всего лишь секундной паузы – ответила согласием. До этого момента между гостями ходили разговоры о том, что нельзя было королю сажать девушку рядом с сыном, ведь она еще не соглашалась на Прогулку. Но после ее положительного ответа успокоились все, кто ранее волновался. Принц совершил Объявление, последовал тост за здоровье молодых, и, отведя благочестивой публике немного времени, чтобы закусить, счастливый король-отец объявил танцы.
В зал вбежали слуги и ловко поменяли расположение столов. Два внутренних ряда они подвинули ближе к крайним, освободив пространство в центре зала. После этого все снова вернулись на места, в очередной раз выпили. А с высоких балконов уже играла, завлекая в танец, веселая музыка. Первым вышел король с супругой. К ним быстро присоединилась часть гостей. Остальные стали вокруг, наблюдая за двигающимися парами и похлопывая в ладоши.
Широкая Дворцовая площадь была усеяна людьми. Здесь тоже поставили и накрыли столы для тех, кто не смог попасть во дворец. Большая буква «Т», протянувшаяся от парадных ворот до самой Главной улицы, была щедро заставлена блюдами. Хотя и не такими изысканными, как во дворце. Кувшины наполнились менее дорогими винами. Но народ был доволен. Все желающие могли подойти к столу, выпить и закусить за здоровье наследника. Тут и там заиграли оркестры. Подвыпившие горожане закружились в веселом танце.
Каждые четверть часа из парадных ворот выходил комендант. С ним появлялись трое длинноволосых глашатаев в блестящих желтых камзолах. Поднимая серебряные кубки, в один голос они протяжно кричали:
– За-здо-ро-вье-на-след-ни-ка!
– За здоровье наследника! – вторила веселая толпа.
Принц знал, что вся Туания пьет сегодня за него. Прекрасная Бриза была рядом, тосты произносились один за другим, танцы пошли по третьему кругу. Все бы хорошо, но сердце его не покидала тревога. И он пытался заглушить это чувство вином, опустошая сосуд за сосудом…
Очнулся принц уже в своей спальне. Было утро. Он лежал одетый на высокой кровати, завешанной полупрозрачным тюлем.
Рурт перевернулся с живота на спину, открыл глаза. Состояние не из лучших. Когда парень встал, его еше слегка покачивало. Тыльной стороной ладони он коснулся лба – обруча на голове не было. Попытался вспомнить, проводил ли вчера Бризу и как вообще добрался до койки, но, осознав, что завалился спать даже не раздевшись, прекратил тщетные попытки.
Думать гудящей головой было трудно. Так, как вчера, он еще никогда не напивался.
Пройдя несколько шагов в сторону двери, Рурт обнаружил искомый предмет, наклонился, отчего в висках заломило еще сильнее, чем прежде. Он поднял обруч и тут же надел.
«Пришел твой час, о загадочный талисман!»
Круглый зеленый камень внутри прямоугольной вставки пошел переливом, словно довольный тем, что вернулся на голову хозяина.
– А ты правда целебный! Старый воал не обманул, – оценил Рурт немедленное облегчение.
Обруч с камнем-оберегом был передан принцу семь лет назад. Подарок сделал Серкус от лица Воалии. В тот день он сказал, что оберег носит в себе частичку Всесоздателя, а потому сохранит здоровье, убережет от неприятностей и принесет удачу.
О происхождении обруча принц не знал. Ему сказали все, что можно было сказать в тот момент. А позже тема не поднималась.
