355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Константин Соловьев » Гниль » Текст книги (страница 38)
Гниль
  • Текст добавлен: 20 апреля 2017, 11:00

Текст книги "Гниль"


Автор книги: Константин Соловьев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)

– Прием, – микрофон в ухе мертвеца трещал едва слышно, но Маан без труда разбирал слова, – Кто стрелял? Прием! «Рысь-3», кажется слышал стрельбу на границе двадцать шестого и тридцатого квадратов. Подтвердите. Прием!

– Выстрелы слышал. Пулемет. Уже молчит. Прием.

– Кто ближе всего? Точка восемь, точка девять! У вас есть контакт?

– Контакта нет. «Рысь-6» не отвечает. Прошу разрешения изменить маршрут.

– Оставаться на месте, девятый. Держите позицию, внимание на фланги.

Заглушая все прочие звуки, сквозь шорох помех в эфир ворвался голос, который Маан слишком хорошо знал, уверенный и звучный голос Геалаха.

– Прекратить движение. Он около точки восемь. Десятый, второй – перейти на дублирующий маршрут. Четвертый работает на поддержке. Не спешить, действовать под прикрытием. Не спешить, ясно? Мвези, ты ближе всех. Бери восьмую.

Маан мог представить, как Геалах сейчас сжимает побледневшей твердой рукой рацию, выплевывая в нее остро отточенные слова. Геалах мог казаться завзятым шутником, но он делался предельно серьезен, когда дело касалось работы. Важная черта в их службе.

– Понял, – отозвался голос Мвези, как всегда немного обиженный, точно его оторвали от чего-то действительно важного, – Но у меня всего трое людей. Если я…

– Двигаться к восьмой точке! – рявкнул Геалах. Видимо, нервы у него были прилично напряжены, да и неудивительно, – Лалин прикроет тебя с двадцать шестого квадрата. Лалин, действуй.

– Понял, – сказал Лалин. Подражая кому-то, может, персонажу какой-то теле-постановки, он всегда изъяснялся предельно лаконично, находя в этом, вероятно, особенный стиль настоящего служаки, – Двигаюсь.

Так, значит, здесь намечается встреча старых приятелей? Маан оскалил пасть. Как это удачно. Не придется даже искать их. Достаточно затаиться где-нибудь поблизости и ожидать гостей.

Для засады он выбрал удачное место – неглубокую нору метрах в трех от пола. Ему пришлось постараться, забираясь туда – несмотря на всю силу его лап масса тела была слишком велика чтобы позволить передвижения по вертикальным поверхностям. Но сейчас у него был хороший стимул. Маан с удовлетворением убедился, что нора способна вместить его. Это был даже не ход, просто небольшое слепое ответвление, не имеющее никакого назначения. Возможно, кто-то любопытства или озорства ради испробовал здесь земляной бур. Или на этом месте залегал большой валун, который затем вымыло из своего многовекового ложа. Маану достаточно было того, что со стороны эта нора, скрытая каменным выступом, была практически незаметна.

Он подождет здесь. Спешки нет. Время теперь играет на Маана. Не находя его, постепенно теряя людей, Геалах запаникует. Должен запаниковать, несмотря на свои стальные нервы. До него наконец дойдет то, что он предпочел проигнорировать, когда самоуверенно сунулся в Крысиный Угол со своей сворой – здесь они не хозяева. Здесь знакомые ему правила не работают.

Ждать пришлось не очень долго. Маан услышал приближающийся топот ног. Быстро они. Видимо, Геалах расставил своих людей достаточно плотно, еще не зная, что даже самая мелкая сеть бессильна здесь. Звук множества шагов отразился от камня, заметался в узкой кишке, как пойманная в ловушку радиоволна, и Маан без труда расшифровал его. Их было четверо – трое Кулаков и инспектор. Обычная поисковая группа. Кулаки не интересовали Маана – пушечное мясо. Бездумные куклы, не имеющие даже лиц, автономные боевые механизмы. Инспектор был интереснее. Маан издалека почувствовал его присутствие, и сейчас ощутил радость – этот слепок чужой ауры был ему определенно знаком. Мвези. Исходящие от него волны неуверенности и страха были так сильны, что могли даже камень пронизать насквозь. Мвези никогда не любил «гнезда» и их зачистку, не тот тип характера. Осклизлые подземелья, каменные руины и смердящие подвалы не вызывали у него никакого восторга, вот почему Маан раньше всегда ставил его на прикрытие, держать под контролем вход. Но у Геалаха, видимо, было свое мнение на этот счет. А может, дело было в дефиците людей – по расчетам Маана в Крысиный Угол вместе с ним спустилось не больше пятнадцати-восемнадцати инспекторов. Учитывая бесконечную протяженность этих мест – капля в море.

Мвези почувствовал Маана, лишь оказавшись метрах в десяти, почти под облюбованной им норой. У него всегда было слишком слабое чутье, поэтому его редко ставили на оперативную работу. Служба в кабинете – другое дело, там Мвези был в своей стихии. Там его трусость, в которой многие окружающие видели лишь разумную осторожность, не мешала ему. Маану даже стало на какую-то секунду жаль толстяка. Не по своей воле он залез в эти каменные дебри с оружием в руках. Он был инспектором, а значит, не мог отказаться. Но эта секунда оказалась очень короткой.

«Мвези знал – с накатившей яростью подумал Маан, – С самого начала знал, на кого идет охота. Он, как и прочие, следил за мной, наблюдая за тем, как человек, который считал его приятелем, гниет заживо, превращаясь в отвратительное чудовище. И когда поступил приказ – как и прочие, достал пистолет чтобы при случая вышибить ему мозги». Наверняка Мунн и Геалах хорошо его запугали чтобы он держал язык за зубами. Если и так, Маан не испытывал по отношению к Мвези никакого сочувствия. Совсем скоро ему предстоит испугаться в последний раз.

– Контакт! – заорал внизу Мвези так громко, точно увидел обвал, – Контакт! Есть контакт с целью! Точка восемь! Повторяю, точка восемь! Прием!

– Заткнись, – щелкнул голос Геалаха, нарушившего все инструкции, – Успокойся. Лалин там?

– Здесь нет никого! – Мвези тяжело засопел, видимо поняв, что положение, в котором он оказался, даже хуже, чем виделось ему на первый взгляд, – Нас четверо…

– Подхожу, – кратко сказал Лалин, – Пришлось задержаться в тридцать втором. Проклятые пещеры. Подойдем минуты через три.

– Этот ублюдок где-то рядом! – поняв, что в ближайшее время помощь не подойдет, Мвези машинально прижался спиной к камню. Кулаки оказались куда выдержаннее – рассыпались по коридору, изготовив к стрельбе автоматы, взяли под прицел оба направления, – Я чувствую его! Господи, Гэйн, это никакая не «тройка»…

– Что?

– Это не «тройка»! Это… О Боже. Да, это «четверка». Ну и запах… Меня наизнанку выворачивает. Если бы я знал…

– Заткнись, иначе я сам тебя застрелю, – сказал Геалах негромко, но с такой интонацией, что Мвези сразу осекся, – Плевать, что «четверка», мы были к этому готовы. И прекрати паниковать, мать твою.

– Он где-то совсем рядом! Я чувствую его!

– Ты еще жив. Значит, он не совсем рядом, идиот. Держите тоннель. Понял? Прекратить продвижение, закрепиться на месте и контролировать основное направление под точкой восемь. Вперед не лезть, ждите группу Лалина.

– Понял, – взбучка, кажется, немного отрезвила Мвези, по крайней мере голос звучал уже не столь испуганно.

– Лалин блокирует его со стороны девятой. После этого будете ждать, пока не подойдем мы. И тогда уж ублюдка хорошо поджарим… Оставаться на месте!

Выполняя приказ, Кулаки удобно расположились в тоннеле. Их было всего трое, но совокупная огневая мощь их автоматов в сочетании с ночными визорами позволяли им стегануть в любом направлении настоящим шквалом свинца. Отличное место для расположения. Если ты человек.

Маан зашипел. Тихо, на грани восприятия человеческого слуха, не выдавая себя. Это шипение он часто применял в прошлом, когда, еще слепой, двигался по незнакомым ему участкам подземного мира, ловя отраженную звуковую волну. Но сейчас у него была другая цель.

– Слышите? – всполошился Мвези, – Слышали это?

– Какой-то звук, – неуверенно сказал кто-то из Кулаков.

– Черт возьми, я как будто на змею наступил… Дьявол, дьявол, дьявол… Он рядом совсем, я шкурой это чувствую.

– Тоннель чист, полная видимость. Должно быть, он за стенкой.

– Наверно, только нам от этого не легче… Я даже представить боюсь, как он выглядит сейчас. Проклятый выродок. Знал бы, что придется вот так… в темноте, в поганых подземельях… Лучше бы я пристрелил его тогда, когда была возможность!

Маан, незаметно высунув голову из-за каменного уступа, бросил взгляд вниз. Мвези так и стоял, прижавшись спиной к стене, которая, видимо, давала ему иллюзию защищенности. Вместо обычного пистолета он держал в руках небольшой полуавтоматический дробовик, снаряженный то ли пулями, то ли картечью. Хорошая штука, когда предстоит действовать в тесных коридорах и подземельях. Но в руках Мвези это оружие вряд ли могло быть эффективным – ствол заметно дрожал, гуляя в разные стороны, и явно заставляя нервничать Кулаков, в которых он иногда упирался. Они определенно предпочли бы действовать под началом другого инспектора, но они тоже могли лишь выполнять приказы.

Маан ощутил запах пота Мвези, такой острый, что его можно было разобрать за сотни метров. В этом запахе был не страх, а настоящий ужас, на грани контролируемости собственного тела. Он мог представить, как неровно бьется сейчас в обрюзгшем теле чрезмерно большое разжиревшее сердце, заставляя кожу покрываться адреналиновой слизью, как дрожит на спусковом крючке мокрый палец…

Маан подцепил лапой массивный булыжник и ловко столкнул его вниз. По размерам он был не крупнее обычного кирпича, но шуму произвел куда больше.

Тишина исчезла, разорванная в клочья выстрелами. Три или четыре раза ухнул, рождая короткое эхо, дробовик, панически захлебываясь басовито зарокотали автоматы. Маан слышал треск пуль о камень, перемежающийся злым металлическим визгом рикошетов. Еще был негромкий шелест – когда пули пробивали что-то более мягкое, чем камень. Это была настоящая симфония огня, завораживающее и прекрасное музыкальное произведение, чей безумный ритм рождал ощущение чего-то нечеловеческого, но от этого еще более прекрасного. Маан мог слушать это бесконечно. Но все закончилось чересчур быстро. Маан на всякий случай выждал некоторое время, потом выбрался, ворочаясь, из своей норы и скользнул вниз. Его тяжелое тело обладало большой упругостью, легко амортизируя почти любые удары, даже комья земли, упавшие вместе с ним на пол, произвели больший шум, чем он.

Один из Кулаков был еще жив – он сидел, привалившись спиной к стене, и тяжело дышал, прижимая руки к животу, который стал месивом из изломанных пластин бронежилета и лохмотьев, состоящих из одежды и внутренностей. Увидев Маана, он попытался поднять автомат, но рука его была слишком слаба чтоб удержать этот вес. Маан не собирался наблюдать за его агонией, у него не было на это времени. Поэтому он просто раздробил грудь Кулака одним точным ударом лапы. И повернулся к Мвези.

Тот был еще в сознании, но по тому, сколько крови было вокруг него, было ясно, что живым он это подземелье не покинет. В этом Маан мог дать ему полную гарантию. Темнокожему инспектору повезло больше всех прочих – наверно, из-за того, что он стоял, прижавшись к стене. Это помогло ему избежать прямых попаданий, но сделало легкой добычей для рикошетирующих от камня пуль. На таком расстоянии бронежилет ничем не смог ему помочь. Глупо палить из тяжелого оружия, находясь в замкнутом ограниченном пространстве.

Он был в сознании. Маан специально стал в конус света от упавшего фонаря чтобы Мвези увидел его. И по тому, как глаза Мвези вылезли из орбит, понял, что это ему удалось. Мвези попытался что-то произнести, толстые губы задергались, но пропускали они лишь кровь и нечленораздельные звуки, должно быть, было задето легкое.

– Ммм… Ма…

Маан покачал головой. Тучное тело Мвези задрожало, точно в предсмертной судороге, которая торопилась полакомиться еще живым, остывающим, телом. Зрачки заметались из стороны в сторону, как угодившие в слюдяную ловушку мухи. Мвези все еще пытался что-то сказать, но не мог. Маан стоял рядом и молча наблюдал за ним, ловя каждое движение. Внезапно дрожь стала слабее, а лихорадочные движения глаз замедлились, стали короткими и резкими. Это было необычайное, волшебное зрелище – тело человека, эта грубая оболочка, сейчас менялось, внутри него рождалось что-то новое, еще до конца не понимаемое его рассудком, но обещающее в скором времени серьезные перемены. Наверно, это похоже на ощущения заболевшего Гнилью. Мвези, кажется, сейчас и сам напряженно вслушивался в эти изменения, происходящие внутри него, на его широком лице проступало присущее ему выражение детской обиды, недовольства окружающим миром.

Потом глаза Мвези дернулись в последний раз и вдруг замерли, так и оставшись выпученными. Маан смотрел в них еще некоторое время, потом отвернулся. Все интересное закончилось, а мертвое человеческое тело – довольно скучная штука.

Это бесполезное любопытство чуть не обернулось для Маана серьезными неприятностями. Тоннель вдруг наполнился движением, жизнью, кроме Маана в нем в одно мгновение оказалось огромное количество каких-то маленьких, но невероятно быстрых существ, под крыльями которых закипел сам воздух. Эти злые мухи заполнили собой все пространство, и в том месте, где они касались камня, на поверхность вылетал целый фонтан пыли и каменной крошки. Одна из пуль обожгла лапу, другая зацепила грудь, оставив на ней глубокую болезненную борозду. Маан рефлекторно вжался в пол, но злая стальная мошкара не оставила его в покое, зазвенела совсем рядом с головой, засыпая его обломками камня.

«Идиот, – подумал Маан, пытаясь укрыть голову лапами, хоть и знал, что это было бесполезно, – Ты опять забыл про визоры!».

Скорее всего, это вышла на позицию группа Лалина, которая должна была завершить его окружение. Кольцо окружения с исчезновением Мвези и его людей было нарушено, но ситуацию это не спасало – в длинном прямом тоннеле Лалин со своими автоматчиками мог расстреливать его безнаказанно, пользуясь слишком большой для внезапного рывка дистанцией, которую Маан никак не мог сократить.

– Огневой контакт, – доложил Лалин в эфир. Маан слышал его нарочито спокойный голос в рации неподвижно лежащего рядом Мвези, – Вижу ублюдка.

– Зажали его? – быстро спросил Геалах. Без необходимости он не нарушал молчания, и это было совершенно правильно, – Прием!

– Если бы. Он вырезал группу Мвези.

– Всех?

– Насколько я вижу, да. У нас оптический контакт, дистанция метров шестьдесят. Но мы хорошо прижали его, шеф.

– Пока он не взялся за вас всерьез!

– Ему некуда бежать. На восьмой точке у него есть небольшое укрытие, но дальше тоннель ровный, как макаронина. Если он вздумает рвануть по нему, то потяжелеет на несколько килограмм свинца.

– Не вздумайте приближаться к нему!

– Нам ничего не угрожает. Тоннель слишком узкий, а нас четверо.

– Держитесь от него подальше! – в голосе Геалаха точно раздался свист бича, – Мвези сказал, что это «четверка», и я начинаю ему верить. Он гораздо опаснее, чем любой Гнилец из тех, что мы брали!

– Шеф, повторяю, мы полностью контролируем ситуацию. Он не сможет к нам приблизиться при всем желании. И смыться тоже не сможет. Как только мы приблизимся к его укрытию, он будет как на ладони. Это мат.

– Держаться на месте, прекратить движение! Это мой приказ. Я беру вторую и десятую группу и двигаюсь к вам. До моего появления не предпринимать никаких действий. Повторяю – никаких! Не соваться к нему. Он только этого и ждет. Просто держите его на мушке и не позволяйте поднять голову.

– Понял, – недовольно отозвался Лалин, – Будет исполнено.

Сейчас сеть и начнет стягиваться, понял Маан, и даже то, что он ловко вырезал несколько ее узлов, не помешает ей через несколько минут охватить его и сдавить в тяжелой хватке. Человек слаб – его тело мягко и беспомощно, а рассудок труслив и подвластен эмоциям. Но когда человек организовывает свои силы, он может уничтожить любого противника на своем пути, как орава плотоядных африканских муравьев пожирает даже огромного по сравнению с ними бегемота. Одиночка может выиграть охоту, но никогда не сможет выиграть сражение. А именно сражение Геалах и навязывает ему. В череде молниеносных стычек все преимущества на стороне Гнильца, но когда в дело вступает тяжелая артиллерия… Маан не испытывал иллюзий на этот счет. Возможно, сейчас он ближе к смерти, чем тогда, когда ввязался в заранее проигрышную схватку с владельцем бритвенно-острых хлыстов.

Он попытался оценить ситуацию, и понял, что дело обернулось скверно. Там, где он находился, пули тревожно звенели вокруг, цепляя камень, но не могли серьезно повредить ему. Несколько массивных плоских булыжников и тела людей из отряда Мвези прикрывали его от гибельного огня. Но если он попытается выбраться отсюда… Лалин был прав, когда сравнил тоннель с макарониной. Очень длинный, очень прямой, и ни малейшего укрытия на всем протяжении. На маскировку уповать нечего – у людей есть визоры, которые видели Маана почти так же ясно, как днем, полностью нивелируя преимущества его органов чувств. В узком тоннеле его спина будет превосходной мишенью, по которой они не промахнутся при всем желании. За то время, что понадобится ему для преодоления всей длины, они всадят в него достаточное количество пуль чтобы подоспевшему Геалаху осталось только милосердно добить его.

Пытаться сократить дистанцию было бы еще большим безумием, ему не преодолеть и половины ее. То же самое, что самому соваться в пасть. Значит, матовая ситуация, которую он не может выправить при всем желании. Остается лишь лежать, как раненое животное, и ожидать своей участи.

Отряд Лалина не прекращал стрельбу, ведя беспокоящий одиночный огонь – сейчас не было нужды опустошать магазины. Маану показалось, что звуки выстрелов стали ближе. Этого не могло быть – он сам слышал, что Геалах приказал Лалину держать дистанцию. Но, прислушавшись, он и в самом деле ощутил, что положение стрелков изменилось. Они стали ближе. Лалин нарушил инструкции? Возможно ли это?

Спустя минуту сомнений у Маана не осталось – они действительно приближались. Вот уже они вступили в зону, на которую распространялось его чутье Гнильца, и он ощутил яркую ауру Лалина, искрящуюся нетерпением и злостью. Лалин рвался в бой, и едва сдерживал себя, как беснующийся на привязи пес с оскаленными зубами. Они слишком долго ждал этого и теперь, оказавшись лицом к лицу с Гнильцом, не мог унять завладевшего им возбуждения. Слишком молодой, слишком горячий. Раньше он никогда не нарушал приказов.

Но сейчас, видимо, был особенный случай. Лалин рвался в бой, и даже приказ Геалаха не мог удержать его на месте. Может, он спешил отомстить за Тай-йина, Хольда и Мвези, а может, им сейчас управляла лишь безотчетная ненависть.

«Давай, – мысленно подбодрил он Лалина, – Иди сюда. Выпусти мне кишки, как ты мечтаешь. Я тут, я никуда не денусь. Приди за мной, Лалин».

Они приближались, Маан отсчитывал каждый пройденный ими метр. Еще чуть ближе. Еще. Через пятнадцать метров они подойдут вплотную, и тогда даже эти булыжники перестанут быть для него хоть какой-то защитой. В эфир Лалин ничего не говорил. И понятно – открытое неподчинение приказам старшего инспектора при проведении боевой операции могло обернуться для него не увольнением со службы, а чем-то куда более серьезным. До деклассирования включительно. «Мальчишка, – подумал Маан, – Правильно я никогда не ставил тебя на ответственные роли, пускал по дублирующему маршруту. Но пусть теперь это будет проблемой Геалаха, а не моей».

Интересно, как Лалин потом оправдается. Возможно, он уповает лишь на то, что победителя не судят. Если так, его ждет крупное разочарование – Мунн, несомненно, предпочел бы живого Маана мертвому. Но сейчас у него есть более важная забота, чем рассуждать о том, какую выволочку получит от начальства его недавний подчиненный.

Если он останется здесь, то погибнет. Если он бросится бежать, то погибнет. Если попытается напасть, тоже погибнет. Приближение Лалина лишь уменьшало срок пытки ожиданием. Четыре автомата, бьющие в упор – это не та вещь, которая оставляет надежду выжить, будь ты хоть самым хитрым, ловким и сильным Гнильцом на планете.

Но если ты в придачу к этому еще немножко человек… Если бы у Маана осталось что-то, напоминающее человеческое лицо, он бы улыбнулся.

Мвези по-прежнему лежал рядом, мертвый он выглядел даже более толстым, чем при жизни. Выражение непонятной обиды так и осталось на его лице. Но сейчас Маана интересовало нечто другое. Вытянув, насколько возможно, лапу, он зацепил предмет, валяющийся под ногами мертвеца, и осторожно потянул к себе. Сталь тревожно зашипела, касаясь неровного камня. Идея была слишком поспешной чтобы оказаться удачной, но иных сейчас в его распоряжении не было. А значит, ему придется попробовать.

Сперва Маан подумал, что из этого ничего не выйдет. Его руки слишком сильно изменились для того чтобы использовать вещи, созданные человеком и для человека. У него не было пальцев, да он почти и забыл про них. Лапы Маана обладали огромной силой, но когда дело касалось манипуляций с небольшими предметами, для которых так удобны многосуставчатые гибкие конечности, это становилось почти невозможной задачей.

– Он за тем камнем, – услышал Маан голос одного из Кулаков. Пока он возился с непривычным его новым рукам устройством, они подошли совсем близко. Теперь их разделяло едва ли пять метров, и только вжавшись, насколько это возможно, в землю, Маан мог избежать выстрелов.

– Вижу, – подтвердил Лалин, – Берем на счет «три». Я прикрываю, вы обходите. Стрелять в грудь. Добивать без команды.

Должно быть, Лалин предусмотрительно отключил рацию – из эфира не донесся голос Геалаха, требовавший выполнять отданный им приказ. Но Маан на это и не надеялся. Он надеялся на нечто другое. Но все же он успел мысленно усмехнуться, услышав эти слова – как бы ни был горяч Лалин, как бы ни кипела в нем кровь, сам лезть Гнильцу в зубы он не спешил, предпочитая посылать вперед Кулаков. Расходное мясо.

– Раз.

Маан закончил свои приготовления. Удерживать сталь в нужном положении было трудно, ему пришлось использовать для этого обе лапы.

– Два.

Маан сосредоточился. Сейчас от него потребуется вся возможная скорость. Тело все еще ныло, оно не успело затянуть и половины своих ран, и любое напряжение отзывалось болью. Но ему придется вытерпеть и не такое, если он твердо решил выжить.

Его еще ждет Геалах.

– Три!

Они действовали слаженно, четко, быстро. Должно быть, не раз отрабатывали эти элементы на тренажерах, добиваясь идеальной синхронности. Сразу двое Кулаков появилось справа от камня, за которым укрывался Маан. Они скользили, как ожившие тени, текли в воздухе, и казалось даже странным, как обычный человек может двигаться столь грациозно. Фонарей они не использовали, вместо них на лицах были непрозрачные линзы визоров, делавшие их лица похожими на стрекозиные. Они знали, где он, им не потребовалось тратить время для того чтобы навести автоматы. И по тому, как они на мгновенье застыли, прервав свое стремительное парящее движение, Маан понял, что сейчас услышит выстрелы.

Но они не успели выстрелить. Потому что рядом с ними вдруг что-то оглушительно грохнуло, породив широкую разлапистую оранжевую вспышку, которая бросила на каменные стены причудливые изорванные тени.

Сам ослепленный этой вспышкой, Маан не сразу смог восстановить зрение. Но когда он увидел все в привычном цвете, с Кулаками произошла заметная перемена. Они все еще застыли двумя неподвижными тенями, но теперь в этой неподвижности появилось что-то особое, уже не напоминавшее момент напряжения хищника перед решающим броском. И сами они изменились. Черные бронежилеты, прежде матовые и кажущиеся гладкими на ощупь, были усеяны десятками уродливых неровных царапин и вмятин – точно их исполосовала огромная кошачья лапа, вооруженная невероятно прочными когтями. Бронежилеты выдержали этот удар. Не выдержали тела за ними. Там, где их не прикрывали черные пластины, зияли огромные прорехи, в которых лопнула ткань и то, что находилось под ней. Невидимые когти нашли свою цель – они выпотрошили не прикрытые броней шеи, разбили линзы глаз, превратили лица в неровные куски кровоточащего мяса с редкими жемчужными осколками зубов. У правого Кулака оказалась, к тому же, оборвана рука, болтающаяся лишь на остатках форменного рукава. Пахло паленым – паленой тканью и паленым мясом. Маану показалось, что он видит исходящий от людей дым. «Значит, все-таки картечь, – подумал он, – Предусмотрительно со стороны Мвези». Кулаки умерли еще до того, как их искромсанные тела упали на землю с негромким влажным чавканьем. Картечь на близкой дистанции – страшное оружие. Ее силы было недостаточно чтобы пробить бронежилеты, но сноп огня и стали, обрушившийся на Кулаков в упор, и без того нашел их уязвимые места.

У Маана не было времени наслаждаться эффектом – слева от камня уже вынырнул третий Кулак, оказавшийся не столь поспешным. Оглушенный и потрясенный выстрелом, он потерял несколько секунд, но быстро сориентировался и теперь спешил закончить то, что не удалось его менее удачливым товарищам. Маан не пытался переместить ствол дробовика – он знал, что у его неуклюжих больших лап недостаточно ловкости для того чтоб произвести второй выстрел. Даже для того чтобы сделать первый ему пришлось порядочно повозиться, отломав предохранительную скобу чтобы можно было нажать на спусковой крючок языком.

Поэтому он легко отбросил бесполезный более дробовик. Рядом с ним лежал камень – гладкий, как будто обточенный подземной рекой, увесистый булыжник. Маан заранее положил его поближе, чтобы можно было при необходимости быстро подхватить его. И метнуть. С такой нехитрой работой его лапы справлялись неплохо.

Камень угодил Кулаку в голову – с расстояния в два шага промахнуться было невозможно – он раздробил в стеклянную пыль визор и расколол пополам череп в шлеме. Тот упал не сразу, зашатался, выгнулся дугой, стал оседать. Вместо лица у него зияла одна открытая рана, в которой уже ничего нельзя было разобрать.

– Ну как это тебе, Лалин? – громко спросил Маан вслух, – Ты этого ожидал?

И Лалин не выдержал. Он выпустил в темноту длинную очередь, прощелкавшую по камням вокруг Маана нетерпеливыми твердыми пальцами, и вдруг побежал. Маан вновь ощутил его ауру, но на этот раз в ней не было ничего того, что тянуло его в бой. Был лишь страх – как у Мвези, безотчетный страх, рвущий душу изнутри и заставляющий тело бежать сломя голову. В таком состоянии не остается ничего человеческого.

«Все-таки он был так и не повзрослевшим мальчишкой, – подумал Маан, выбираясь из-за камня, – А мальчишки всегда полны злости, им всегда кажется, что они смогут в одиночку победить весь мир или уничтожить самое страшное, самое опасное чудовище».

«Дети, берущие в руки оружие, перестают быть детьми, – ответил его внутренний голос, до сих пор молчавший, – А ненависть заставляет быстро взрослеть. Он пришел в твой дом с оружием в руках и был бы рад убить тебя. Сохранив ему жизнь, ты не сделаешь этому миру ничего полезного. Не обманывай себя, не пытайся привить в тело Гнильца те моральные конструкции, которые когда-то имели для тебя значение. Делай как чувствуешь».

Это было верным советом. И Маан вновь почувствовал себя уверенным, когда эта двойственность восприятия пропала, уступив место простому и привычному чутью охотника.

Он догнал Лалина в несколько огромных прыжков – несмотря на визор, тот постоянно спотыкался, точно страх лишил его возможности видеть камни под ногами. За несколько секунд до своей смерти он почувствовал присутствие Маана и даже рванул на себя автомат. Механическое движение тела, пытающегося спасти свою жизнь. Слишком медленного и слабого человеческого тела. Маан ударил его в спину, сбивая с ног. Этот удар переломил позвоночник Лалина и большую часть его ребер. То, что осталось от Лалина шлепнулось на пол, раскинув руки, точно сломанный манекен. Одного этого удара хватило бы чтобы выбить из него жизнь, но Лалин был еще жив и даже пытался куда-то ползти. Видимо, иногда страх может быть настолько силен, что тянет вперед даже мертвое тело. Маан наступил лапой ему на затылок. Раздался громкий хруст, вроде того, который можно услышать, если отломить от ствола не очень толстую, но сухую ветку – и за ним тишина.

Покончив с ним, Маан вернулся к трупу пулеметчика в начале тоннеля и нырнул в боковой штрек. Он знал, что сейчас все люди Геалаха, находящиеся в Крысином Углу, спешат к этому месту. Второй раз он не собирался позволить окружить себя. Сеть уйдет пустой. Он слишком совершенный хищник чтобы попадаться в подобные ловушки. Он не станет лезть сломя голову в самый центр, он будет скользить, нанося удары и тут же отступая, будет неотступно следовать за людьми, превратившись в их тень, терпеливо выжидать, и лишь затем наносить удар – быстрый и смертоносный. И если у Геалаха осталось в голове хоть что-то кроме ненависти, он попытается отвести свою потрепанную армию обратно в Сырую Долину. И больше сюда не возвращаться. Но Геалах никогда так не поступит, за это Маан мог ручаться.

У него было время хорошо изучить того человека, которого он когда-то называл своим другом.

Это значило, что до встречи с ним оставалось совсем немного.

Это было славной охотой, и Маан испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие, рассекая заготовленную Геалахом сеть. Он появлялся в тех местах, где его не ожидали, и исчезал только тогда, когда считал свою работу здесь выполненной. У него было время изучить в мелочах Крысиный Угол, и запомнить каждый его штрек. Теперь это были его собственные охотничьи угодья.

Иногда он давал людям передышку, укрываясь в какой-нибудь норе на несколько часов. Он делал это больше для того чтобы потрепать им нервы, чем по насущной необходимости. Это делало их действия все более неуверенными.

Чаще всего Маан поджидал небольшие поисковые группы из трех-четырех человек, и расправлялся с ними, безжалостно и настолько быстро, что подмога не успевала придти к ним на помощь, даже если находилась в полусотне метров. Но теперь он никогда не подставлял себя под удар – сразу уходил в глубину Крысиного Угла, старательно путая след. Люди слабы, но берут числом, стоит им нащупать его расположение, как на него наваляться со всех сторон. Маан не собирался допускать этого. Он скользил подземными ходами, знакомыми ему в мелочах, бесшумно и незаметно, как злой подземный дух, выискивающий добычу по теплому запаху крови. И он находил ее везде, в изобилии.

Иногда, если позволяло время, он мог совершить что-то выдающееся из обычного образа поведения. Например, развешать мертвые тела по стенам или же утолить их остатками голод, собрав следы своего кровавого пиршества в живописную кучу. Подобные картины нагоняли на людей ужаса даже больше, чем крики умирающих, раздававшиеся время от времени в эфире.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю