Текст книги "Засланец (СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)

2. Два

Мы приближались к точке выхода. Весь экипаж находился в подключении к системе корабля. Все, чему было положено работать, работало нормально. Мне даже немного взгрустнулось по «Бурундуку», где каждый выход из надпространства рассматривали как некую игру в покер, когда неизвестно, что тебе выпадет.

– Да, «Бурундук» у меня всегда вызывал легкий интерес во время выхода, – подумал я «вслух», – можно было даже ставки ставить на тему «угадай, что выйдет из строя».

– Хорошо, что мы не летаем на автомобилях Российского производства, – пришла мысль от Саныча, – тогда пришлось бы срочно паковать шмотки и ставить ставки на тему «а что же вообще останется в рабочем состоянии».

– Знаешь, Ося – классный инженер, – с грустью вспомнил я. – Он и жертву российского автопрома заставил бы летать, дай ему нужные запчасти или необходимое количество денег.

– Ага, просто собрал бы новый «пепелац» из подручных деталей, – рассмеялся Саныч.

– Ты еще про малиновые штаны лидера воинственных пацаков вспомни, – усмехнулся я в ответ, – присядь и сделай два «ку».

– Ты что, это убогое кино тоже видел? – удивился Саныч.

– Ну… ты же не на столько древнее меня, – ответил я, – кстати, а что это слово может значить?

– На языке какого-то гордого народа гор «пепела», вроде как, значит «бабочка», – неуверенно высказался Саныч, – что-то такое мне кореш на службе говорил. Значит, «пепелац» – это «бабочк», ну самэц бабочий, значит.

Пока мы весело смеялись, пирамида находящегося в боевой конфигурации «Ботаника» вывалилась в привычный для нас мир. На нас с Санычем посыпалась куча информации о точке выхода и прилегающем к ней пространстве.

– Кстати, у нас при выходе вышли из строя две системы, – ехидно поведала Светлана, – кто накаркал?

– Ты еще скажи, что мы дальше лететь не сможем, – хмыкнул Саныч.

– Можем, – продолжила ехидствовать Светлана, – системы на дубляжах, вы же не забыли, что у нас несколько контуров? Сбойные блоки уже оттестированы, а процессы восстановления запущены.

– А часто это случается? – поинтересовался я.

– Крайне редко, – успокоила Светлана, – мы скакнули по пространству с сильными аномалиями, думаю, что это их подлых лап дело.

– Так, что мы имеем? – начал Саныч. – Звезда приемлемая даже для землян, одиннадцать планет. Кроме трех, явный мусор. Похоже и эти три – тоже мусор. Атмосфера-то на них есть, только условия на поверхности аховые.

– Жизнь может развиться в самых удивительных местах, – вклинилась Светлана. – Обрати внимание на спутники гигантов, там есть интересные планеты.

– Мы же не знаем, колонизировал тут кто-нибудь планеты или нет, – вставил я свои пять копеек, – кроме того, мы не знаем целей колонизации, в конце концов, турруты могли склепать орбитальные станции и добывать какие-нибудь вкусности из природных ресурсов или производить опасные эксперименты.

– Ладно, экипаж, мы со Стекляшкой проанализируем обстановку, – предложила Светлана, – вы пока можете попить чай-кофе и сходить по малой нужде. Через пару часиков наметим программу обследования этой забавной системы. Так что далеко не разбегаемся.

Естественно, никто никуда идти и не собирался. Пока наш единый в двух ипостасях стратегический мозг анализировал ситуацию в системе, мы с Санычем пытались разглядеть планеты на уровне доступном нашим сенсорам. Получалось слабенько, но делать оставалось все равно нечего. Наше безделье начло слегка тяготить, так что мысль перейти к активным действиям уже принялась настойчиво мозолить разум. Всполохи выходов из многомерности увидели все одновременно – включение в систему корабля несказанно единит экипаж. Мы насчитали четыре выхода, через несколько секунд отобразилось и приблизительное положение прибывших кораблей. Прибывшие, как и мы, вынырнули на окраине системы, но в отличие от нас решительно направились внутрь нее.

– Похоже, ребятки знают куда идти, – выразил мнение Саныч, – поглядим, может, чего узнаем.

– Я бы поближе вынырнул, – рассудил я, – если система хорошо известна, и пилоты регулярно сюда наведываются, то, даже используя местные технологии, можно легко выйти и в более удобную точку. Так что ребята – или не частые гости тут, или чего-то опасаются. По крайней мере, другого объяснения этому не вижу. Еще, правда, может случиться совершенно неопытный пилот или супер-дальний прыжок.

– Может, рванем за ними, а то застолбят какое-нибудь интересное место, найденное по бабушкиной карте, доказывай потом, что нам всего-то посмотреть, да и взять-то при случае самую малость нужно, – предложил Саныч.

– Мы же – разведчики, а не пираты, – возразил я, – пусть нам дорогу покажут, обстановку разведают, а мы поглядим, подумаем, если что надо, то стянем втихую. Все бы тебе, Саныч, боевым ломом махать, давно же уже придуманы снайперские винтовки с глушителем.

Немного выждав, мы все же двинулись на приличном удалении за четверкой кораблей, навесив на «Ботаник» все доступные средства маскировки. Корабли старателей сильно уступали в скорости разведчику, так что до ближайших планет им оставалось ходу часов десять, а то и больше, не говоря уже о внутренних мирах.

Поведение кораблей мне час от часу казалось все более странным. Зная планетную систему, я бы предпочел выйти над плоскостью эклиптики, для простоты: выше плоскости вращения, приблизительно на оси. Таким образом, расстояние до любой планеты оказалось бы практически всегда ближе, если только у пилота не имелось точного расклада по положению планет системы на момент выхода. И все же, ребята, знали, зачем и куда им нужно. Через несколько часов стало ясно, что путь они держат ко второму газовому гиганту.

Мы немного ускорились, чтобы занять место выше по оси вращения планеты, но соблюдая безопасное для обнаружения расстояние. С выбранной точки стало бы лучше наблюдать за действиями пришедших кораблей. Вокруг планеты-гиганта вращалось немало спутников, а ближе к планете располагалось несколько колец из всякого космического мусора. Вряд ли среди спутников гиганта имелся шанс найти удобное для жизни пристанище, скорее всего, подходящие малые планеты могли быть колонизированы для добычи каких-то ресурсов. Вскоре от Светланы поступила информация, что, по крайней мере, три планеты-спутника имеют подвешенные на геостационарных орбитах орбитальные станции. Возможно, такие станции висели и на орбите самой планеты-гиганта, но обнаружить их среди множества малых космических тел казалось непосильной задачей.

Практически час наблюдения не выявил в системе планет-спутников и орбитальных станций какой-либо активности. Полное молчание царило на всех доступных связи диапазонах, не наблюдалось даже характерных при связи помех, паразитных излучений или оптических эффектов.

– Похоже на то, что ребята промышляют черной археологией, – предположил я, – нашли заброшенные станции и дербанят помаленьку аппаратуру или еще какие ресурсы.

– Может, мы встретили благородных пиратов, – предложил Саныч, – ты сам рассказывал, что здесь это вполне престижная профессия. Ребята нашли пустующие помещения и скирдуют там награбленное.

– Вполне возможно, – согласился я, – только сильно далеко от возможных пунктов сбыта. Хотя, возможно, ребятам просто нужно место для зализывания ран и отдыха в тишине. Найти эти станции без толстого намека стало бы весьма непросто. С другой стороны, было бы логично предположить некоторую активность в логове людей с большой дороги, редко они отличаются железной дисциплиной.

– Вполне возможно, что они обосновались на какой-то пока не обнаруженной нами базе, – подал Саныч мысль, – подождем, посмотрим, куда ребята отправятся.

Корабли действительно обосновались у необнаруженного нами объекта, который в отличие от геостационарных станций на орбитах малых планет кружил на орбите самой планеты-гиганта. Располагалась станция довольно близко к кольцам и, скорее всего, находилась там для координации разработки астероидов. То, что это не логово пиратов сразу стало понятно по схеме размещения кораблей. Вместо того чтобы зайти на базу всеми четырьмя кораблями, три из них повисли вокруг, охватив максимальный объем наблюдения за окружающим пространством, и всего один вошел в ангар станции через разбитые шлюзовые створки, но расположился у самого выхода.

– Ладно, все понятно, – разочарованно выдал Саныч, – обычные мародеры. Пошли, что ли? Осмотрим одну из станций у спутников, а то давно уже пора размяться.

– Давай-ка посмотрим, что дальше будет, – осадил я Саныча, – тебе не кажется странным, что ребята заняли такую невыгодную позицию? Если они живут поборами брошенных станций, то делать это силами одного экипажа, при наличии четырех – верх расточительности. Не думаю, что они поступают так из соображений основательной неспешности.

– Да элементарно, Ватсон, опасаются конкурентов, – хмыкнул Саныч. – Скорее всего, место пользуется успехом не только у этой четверки.

– Я бы подвесил для обзора местности один, ну как параноидальный максимум, два корабля, – задумчиво пояснил я, – даже если кто-то еще враждебный полезет к этой станции, обнаружить его можно на дальних подходах к ней, времени и уйти без боя, и подготовиться к нему будет больше, чем достаточно. Такая расстановка сил, на мой взгляд, нужна для того, чтобы какое-то время сдержать внезапную атаку подкравшегося на дистанцию огня противника, пока четвертый корабль покинет станцию.

– Кого же они могут опасаться? – удивился Саныч, – сам же говорил, что незаметно подойти тут крайне сложно.

– Хотелось бы знать, Саныч, хотелось бы видеть предмет опасений этих добытчиков, – прошептал я, – так что сидим спокойно на положенных анатомией местах и наблюдаем за обстановкой. Чтобы вынести со станции все барахло им нужно год трудиться, не покладая рук, так что на твою долю, Саныч, на все сто процентов останется.

– Останется, как же, – пробурчал Саныч, – дырка от бублика останется, а все самое ценное вынесут.

– Мы не за ценностями здесь, крохобор, – напомнил я.

– Ну, тогда самое интересное сопрут, – нашелся Саныч.

– Дорогой друг, все самое интересное для нас на комплексе около Маятника я нашел в комнате с мусором, – поставил я точку, – и если бы я его, это интересное, оттуда не достал, его могли бы попросту выкинуть в утилизатор.

После трех часов скучных наблюдений Саныч, помянув любителей копаться в мусоре, вывалился из системы разведчика и пошел в ванную пить пиво – выдавать ему что-то крепче я предусмотрительно запретил. В чем-то я ему завидовал, потому что наблюдать оказалось особенно-то и не за чем. Тёмная красота вселенной, конечно, не переставала меня удивлять, но ощущения как-то слегка поугасли с момента моего первого выхода в космос.

Корабли старателей висели около станции, периодически меняя позиции, местная звезда светила, а астероиды мерцали. Оставив все на откуп Светлане, я погонял врагов на симуляторе истребителя, попетлял на нем же в виртуальном поясе астероидов и совсем уже было созрел к выходу из системы, как события резко изменились самостоятельно. Во весь фонарь моего виртуального истребителя вывалилась мерцающая красным надпись «АВАРИЙНЫЙ СБРОС ПИЛОТА». Поняв намек, я вернулся в систему управления кораблем.

– Смазанный сполох выхода из многомерности, – сообщила Светлана, прокрутив для ясности запись сенсорных данных, – как видишь, сказать что-то определенное трудно. Велика вероятность проявления какой-то аномалии, да и предполагаемое место выхода где-то в ближнем к планете-гиганту слое колец. Решила тебя отвлечь, возможно, что-то произойдет.

– След возмущений многомерности слишком пологий, как будто кто-то не прорвал ткань мироздания, как это делаем мы, а нежно просочился между ее слоями, – прокомментировал я свои ощущения, – можно попробовать слегка погрузиться, чтобы увидеть картину с изнанки.

– Рассекретимся и для старателей, и для возможных новоприбывших, – возразила Светлана, – лучше наблюдать. След был всего лишь один, так что вполне может оказаться обычной аномалией. По крайней мере, наблюдатели старателей или не уловили этот всплеск, или он их не насторожил.

– Хорошо, подождем, – согласился я, – место выхода в пределах колец хлама мог избрать или зеленый новичок, или законченный безумец. В первом случае опасаться уже нечего, во втором – может случиться все, что угодно.

Прошедшие двадцать с небольшим минут ничем примечательным не блистали, возмущения не повторились, а старатели продолжали грабить станцию и нести вахту. Но на двадцать седьмой минуте нашего ожидания эфир ожил, разорванный воплем связиста одного из кораблей наблюдения старателей. Судя по появившимся сполохам, дальний от нас корабль, закрытый телом станции вступил с кем-то в бой. Остальные два корабля тут же снялись и поспешили ему на помощь. Несколько минут мы не могли понять, что происходит из-за перекрытия траектории наблюдения корпусом станции. На наших сенсорах четко отражались всего три корабля старателей и огромный корпус орбитальной базы. Все остальные объекты в радиусе сооружения не имели достаточно развитой структуры, чтобы называться рукотворными.

– Они там с камнями развлекаются от скуки что ли? – удивился я.

– Трудно определить, – ответила Светлана, – картина гравитационных возмущений сильно смазана из-за близости большого количества астероидов.

Из-за станции показался один из кораблей старателей. Видимых повреждений, как и следов пробоин, на нем не наблюдалось, возможно, он вышел из боя по причине иной, нежели неисправности. За ним стали смещаться и два остальных корабля. Наконец, мы увидели объект, вызвавший тревогу.

– По всем данным сенсоров объект явно природного происхождения, – удивилась Светлана, – только слишком странно себя ведет. Можно было бы принять все это за игру света, не растекайся его импульсы столь правдоподобно по защитным полям кораблей старателей.

– Это создание мне знакомо довольно близко, – пробурчал я немного напряженно, – последний раз с этими лучшими друзьями женщин я встречался в очень неприятных условиях. Странно, что он тут один.

Между тем из ангара станции вышел четвертый корабль старателей и двинулся прочь от места боевого столкновения. За ним начали оттягиваться и корабли, осуществлявшие прикрытие. Но ребята пока явно не собирались расходиться по домам, видимо, или добыча не показалась старателям достаточной, или опасность они не считали настолько серьезной, чтобы закончить сбор средств для пропитания. Немного удалившись от станции, старатели явно решили задать серьезную трёпку возмутителю спокойствия, известному мне по нападению на станцию «Дорога в ад», как бриллиант. Брюлик же наоборот не ожидал такого оборота событий. Впрочем, я не был готов вообще рассуждать о логике его размышлений. В результате маневра трех старательских кораблей бриллиант попал под интенсивный огонь орудий. Старатели явно уже свели знакомство с этим «зверем» ранее и использовали орудия, стреляющие разнокалиберными твердыми зарядами. Две грани бриллианта брызнули осколками, и он стремительно распался на мелкие фрагменты, которые спешно стали покидать поле боя. У трех кораблей имелись хорошие шансы истребить все до единого осколки распавшегося на более мелкие составляющие бриллианта, если бы чуть в стороне от места избиения не появились следы многомерных переходов. Я насчитал семь очагов. Как и в прошлый раз, эхо оказалось нежно размазано – бриллианты выходили в привычное для нас пространство, как бы постепенно набирая краски и массу.

Старатели быстро узрели новую неприятность и, бросив недобитого врага, начали разгон. Судя по всему, корабли беглецов экстренно ушли в многомерность, как только генераторы прокола набрали необходимую мощность. Кристаллы даже не попытались преследовать своих противников, хотя мне во время битвы за «Дорогу в ад» показалось, что их родной дом находится в другом измерении и эти создания вполне способны отследить свою жертву в многомерных слоях реальности. Видимо, бриллианты не придерживались принципа «око за око», а может, оказались не столь уж и воинственны. Осталось только думать, чем же им насолил тот отморозок, который притащил их на «Дорогу в ад»?

Все прибывшие бриллианты застыли на местах выхода из многомерности относительно покинутой старателями станции. Безмолвная вахта продолжалась несколько минут, в течение которых я сильно надеялся, что «Ботаник» их ничем не заинтересует. Разведчик все же не крейсер и бой нам этот был совершенно не нужен, так что в случае обнаружения нам пришлось бы скоренько покинуть эту интересную систему. За время «вахты» оставшиеся от первого бриллианта «кирпичики» слились в единое образование, едва ли с половину от первоначального размера. Повисев еще пару минут, все бриллианты настолько плавно ушли из нашей реальности, что след от погружения в многомерность лишь едва наметился. Объекты как будто плавно растворились в безднах космоса.

– Впечатляет, – подвела итог Светлана, – может, они и не слишком крепкие бойцы, но многомерность их любит, как своих собственных детей.

– Они вполне могут и быть ее детьми, – в раздумьях предположил я, – Они, кстати, вполне могут оказаться одними из строителей сети станций потока. По крайней мере, меня они во время заварушки на «Дороге в ад» не стали трогать. Что стало тому причиной, не знаю, может, мой ключ скользящего, а может, сама броня хозяев одной из станций.

– Какие будут предложения? – спросила Светлана, – уйдем к следующей точке маршрута правительственного корабля или поглядим что тут интересного?

– Думаю, что уйти мы всегда успеем, – решил я, – нужно посмотреть из-за чего произошла эта мини-войнушка.

– Можно аккуратно подобраться к другой брошенной базе, – предложила супруга, – есть шанс, что за этой ведется наблюдение.

– Думаю, что сверкающие братья убедились в уходе незваных гостей, – рассуждал я. – Так что «тут» ничем не хуже, чем «там». На этой станции уж точно есть что-то, вызвавшее тревогу этих замечательных камушков.

– Ты их встречал раньше, тебе и карты в руки, – оставила Светлана за мной решение, – какие у нас планы по исследованию станции?

– Что там внутри, нам не понятно. Думаю, все же, что непосредственной опасности для нас там нет, так что, мы пойдем с Санычем на «Блохе», чтобы охватить большую площадь поисков, – решил я. – Ты завесишь «Ботаник» в разумной близости к станции, чтобы обеспечить в случае проблем наиболее быстрый отход. Щиты не опускай, не в нашем случае экономить энергию. «Блоха» – это не «Ботаник», ее могут и не принять в серьез. Надеюсь, что у нас появится как минимум несколько часов, если судить по аналогии со старателями. Будь любезна, скажи Санычу, чтобы надевал свои цацки-пецки, встреча у «Блохи» через пятнадцать минут. И пусть от пивных градусов избавится, как следует, а то опять вступит в какую-нибудь неприятность.

– Да, капитан, – рассмеялась супруга, – будет сделано, капитан.

– Вернусь – отшлепаю ремнем, – изобразил я грозный тон.

* * *

Мы стояли перед выбором места проникновения на станцию. Я ратовал за проверенный старателями путь через разбитые створки ангара. По мнению Саныча, все, что можно, оттуда уже вынесли, а перебирать объедки было бы ниже его «без пяти минут дворянского» достоинства. Принципиально мест проникновения в глубины станции хватало. Даже с виду изделие это выглядело исключительно древним, и на своем немалом веку оно давно изжило все возможные пути добычи энергии. По этой причине, все системы метеоритной защиты тотально бездействовали и дыр как больших, так и малых в бортах сооружения имелось больше, чем достаточно. Кроме обычных пробоин имелись многочисленные технологические входы-выходы для персонала станции. В некоторые из них вполне можно было загнать челнок и больших, чем «Блоха», размеров, видимо, когда-то там базировалась станционная ремонтная техника. Выбор воистину оказался велик, но по большому счету, нам требовался всего лишь доступ внутрь.

В результате небольшого спора приняли решение использовать закрытый люк по размерам подходящий для средней техники, типа нашего бота. С некоторыми сложностями примостив «Блоху» на поверхность станции рядом со шлюзовыми воротами, мы вышли на задание. У дверей шлюза имелись в наличии две управляющие панели. Одна, очевидно, служила для дистанционного управления, вторая – для ручного использования с поверхности станции. Обе наотрез отказались с нами общаться, может, в виду отсутствия энергии, а может, по причине элементарной природной вредности. Последнее известие, в прочем, не сильно опечалило нас, потому что условные значки на панелях в любом случае не относились к разряду читабельных, хотя, и метод «научного тыка» еще никто не отменял.

– Эта… Будем ломать? – с надеждой спросил Саныч.

– Ломай, – согласился я, – только тихо, ты же видел на записи местных охранников. Лучше ломай интеллектом, так точно шума не будет.

– Опять рыбу за деньги, – пробурчал Саныч, – осматривая поле действия.

– Слушай, Годзилла, давай лучше вон те два лючка попробуем, предложил я, указывая на круглые слегка вогнутые створы, может там металл потоньше, не внешняя обшивка все-таки.

– Похоже на мусоропровод, – задумчиво уставился Саныч на объекты.

– Откуда ты знаешь, как у них мусоропроводы выглядят? – продолжил я подтрунивать над Санычем, – а если обитатели были круглые, как шары, мы же даже не знаем, кто тут хозяйничал.

– Ха-ха, – ответил Саныч, – я же не совсем дурак, «Войну и мир» читал, целых шесть глав.

При ближайшем рассмотрении круглые лючки тоже выявили по периметру несколько мертвых панелей. Все «интеллектуальные» усилия Саныча снова ни к чему не привели, даже «не совсем наружная» обшивка станции все же оказалась рассчитана на более опасные, чем разгневанный Саныч неприятности. Главный аргумент «интеллектуального» проникновения – плазменный резак – проковырял на люке небольшую щель, которая ясно показала, что инструмент в данной ситуации применяется не по назначению.

– Давай взорвем, – предложил Саныч, – надоело уже.

– А как же романтика? – ехидно спросил я, – великий медвежатник Саныч и большая железная комната. Давай уже лучше пальнем из блошиных орудий.

– Та що ви кажете! С этого ж таки и нужно было начать, – согласился Саныч, по упущению попытавшись почесать макушку головы рукой.

– Не стоило исключать тот факт, что здесь не заперто, – пояснил я, – только давай аккуратно ЭМ-ками дырочек наделаем, а то спалим еще чего-нибудь ценное лазером.

– А если ЭМИшными «шариками» чего-нибудь расколем? – высказал подозрение Саныч.

– Тогда полетели в большую дырку, – предложил я, – там все уже готово.

– Да Вы понтируете, мон шэр? – возмутился Саныч.

Заряды в ЭМИ орудиях «Блохи» имелись только одного вида – болванки, а режима одиночного огня вообще не предусматривалось, так что пришлось немного повозиться. Дырочки появились после пары коротких очередей, а после десятка ближе к краю избранного люка образовалась и дыра подходящих размеров. Первым к пробоине подоспел Саныч. Чертыхнувшись, он заявил, что там еще один люк, и вообще, в такую хомячью нору он может и не пролезть. Так что роль первооткрывателя все же досталась мне. Действительно, попал я в небольшой цилиндрический тамбур, наполненный обломками внешнего люка. На стенках тамбура имелись многочисленные вмятины и несколько дырок, куда попали пролетевшие в пробитую дыру снаряды ЭМИ орудия «Блохи». Второй люк располагался метрах в двадцати от первого и оставался девственно невредимым. Гравитации внутри тамбура не наблюдалось, из пробоин никаких следов атмосферы не вылетало, так что вполне имелась возможность, что внутренний люк мог оказаться не заблокированным. При ближайшем рассмотрении оказалось, что люк приоткрыт. Открывался он по принципу поршня, дверь-поршень перекрывала боковой проход. Я даже не стал возиться, предоставив это «тонкое» дело Санычу.

Под «нежными» уговорами Саныча в механизме послышался «скрип», ощущаемый пальцами прислоненной к стенке руки, и поршень потихоньку стал подаваться, а после очередного удара полностью отскочил в предназначенный паз.

– Готово, – стряхнул Саныч с рук боевой брони несуществующую пыль.

– Силен, – согласился я и нагло нырнул в открытый проход.

Вслед за мной показался задохнувшийся от возмущения моей наглостью Саныч. Но я уже перестал обращать на него внимание, рассматривая открывшуюся комнату. Комната в сечении имела полукруг, сводчатый потолок уходил на пяток метров вверх. Сориентировавшись, я понял, что по замыслу строителей гравитационный вектор направлялся, скорее всего, к центру сооружения, то есть конфигурация силы тяготения задумывалась по планетарному типу. Перегруппировавшись, я включил магниты подошв брони, но так и остался висеть в нескольких сантиметрах от предполагаемого пола. Видимо, материал поверхности не пылал любовью к магнетизму.

– Ну и ладно, – сказал я, – просто хотелось встать на позицию хозяев этого заведения.

– Похоже на диспетчерскую, – предположил Саныч, – куча аппаратуры, практически все стены заняты.

– Всякое может быть, – согласился я, – только вот не видно ни одного кресла или хотя бы пуфика для персонала, в принципе, не факт, что тут предполагалась гравитация или атмосфера. А в невесомости тебе любая поверхность – что пуховая перина.

– Значит, все это для охранки, – рассмеялся Саныч, – а все эти камеры для наблюдения за женскими душевыми! Пошли дальше, эти приборы уже давно мертвы.

Из комнаты наблюдалось два выхода. Ближний вел в небольшое помещение, заполненное плавающими в невесомости предметами, напоминающими обычную коллекцию барахла, вытряхнутого из шкафчика. Знакомых вещей, естественно, не обнаружилось, но и впечатления какой-либо системы в кружащем изобилии не угадывалось. На поверхностях стен виднелись ниши, часть из которых оказалась закрыта или частично прикрыта. Тут Саныч мог оказаться прав, походило все это на многоярусную раздевалку, в которой часть вещей повылетала из шкафчиков. Единственно полезное наблюдение касалось моей догадки на счет гравитации, которая все же должна была присутствовать на станции. Во второй комнате на стенах крепились различного рода конструкции, больше всего походящие на кукол, порожденных техно-гротеском обкурившегося слесаря.

– Ха, да это – скафандры! – обрадовался Саныч и поплыл к ближайшему устройству, – странные какие-то они и маленькие совсем. Ты таких «зверей» не встречал, пока болтался с «Бурундуком»?

– На туррутов, явно не походят, – ответил я, осматривая один из скафандров, – хотя, по размерам они туда вполне могли бы поместиться. Может, это какая-нибудь рабочая модель, помнишь глубоководные водолазные скафандры Земли?

– Сейчас поглядим, – понял Саныч это по-своему, и попытался открыть одну из «кукол».

Открыть «орешек» не получалось, да и вообще все устройства крепко держались на поверхностях стен, зафиксированные в специальных захватах. Все это походило на стенды для техоблуживания и зарядки. К каждому скафандру поднималась небольшая пологая рампа, а под ним находились панели управления. Пока я рассматривал панель ниже рампы, Саныч все же смог оторвать часть скафандра, из которой при разыве вылетели клубы каких-то газов, а из поврежденных трубопроводов посыпались капли-шарики жидкостей. В потрохах скафандра что-то несколько раз сверкнуло, а две верхние пары манипуляторов конвульсивно дернулись, видимо, отрабатывая последние крохи чудом сохранившейся энергии. Внутри оказалась мягкая и с виду скользкая обивка, с поверхности которой иногда срывались довольно крупные шарики жидкости, искрившейся в лучах наших фонарей темными рубинами.

– Фу, зараза какая, – отодвинул Саныч голову, – это кровь что ли? Там что, сдох кто-то?

– Кровь или нет, откуда мне знать, попробуй на вкус, расскажешь, – ответил я, рассматривая внутренность устройства, – скорее всего, наиболее комфортная для хозяина скафандра жидкость, вполне может статься, что там и покойник находился, разные существа разлагаются по-разному, иногда ни костей, ни хрящей, вот такая вот разноцветная жижа.

– Ты придуриваешься? – спросил Саныч серьезно.

– Может да, а может, и нет, – ответил я, – отгибая край разорванной пластины, чтобы лучше заглянуть внутрь, – тебе-то что? Даже если там чьи-то останки, ты же в изолированной броне, да и в первый ли тебе раз быть по уши в дерьме?

– Дерьмо дерьму рознь, – философски изрек Саныч, брезгливо отпуская скафандр, – чего ты там нашел только?

– Да так, смотрю на контуры внутренней циркуляции, – ответил я, запуская руку глубже, – думаю, что это как раз имитация комфортных условий обитания хозяев станции, полагаю, что, по крайней мере, те, кто носил эти костюмчики, жили либо в жидкой среде, либо на границе жидкой среды в атмосфере повышенной влажности.

– Ну и что тебе-то с этого? – удивился Саныч.

– А то, что это не могут быть турруты, – ответил я, – к кому же тогда летел правительственный корабль?

– Может, это местные аборигены, которых наняли на работу? – предположил Саныч. – Чего им рабочую силу черт знает куда тащить, тут и набрали.

– А ты видел в пределах системы обитаемые планеты? – спросил я. – Эти разумные смогли изготовить довольно надежные скафандры, а возможно и не только их, не знаю, как они выглядели и где жили, но они могли быть и посмышленее туррутов.

– Ладно, это все – песенки, куда нам идти-то? – задумался Саныч.

– Будем искать, – пожал я плечами, – не могли же они через стены проходить, как якутские шаманы.

– А они могут? – удивился Саныч.

– Они все могут, только никому не говорят, – ответил я, осматривая помещение. – Давай-ка исходить из утверждения, что на станции имелась гравитация, оно нам должно помочь, не стоит думать, что у чужих раздевалка через дорогу от бани.

Нужный нам проход оказался перекрыт очередной дверью-поршнем, которая в рабочем состоянии, видимо, выполняла как роль шлюза, так роль и лифта. Саныч в расстройстве смог только попинать злобную преграду ногами, ибо уцепиться руками там оказалось особо не за что. Пришлось возвращаться, благо в невесомости легко двигаться как вниз, так и вверх. Решили попробовать ломать дверь ангара для техники, ибо при взломе второй круглой дверки оставалась слишком большая вероятность упереться в очередную дверь-поршень.

Видимо, у Саныча образовался некоторый опыт космического взломщика, так как дырка в ангар появилась значительно быстрее, чем при взломе круглой двери-тамбура. Ангар оказался таким же тоннелем, только овального сечения, расстояние до «пола» составляло метров сорок. На дне через летающие ошметки дверных осколков просматривалось пять единиц какой-то техники.

– Странно они как-то покинули станцию, – удивился Саныч, – я бы прибрал с собой технику.