Текст книги "Засланец (СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 43 страниц)

– Раз все в сборе, – заметил меня Пробой, – не будем терять время. Сразу скажу, что зу Лефт так и не раскололся на тему «что», дал только намеки на координаты и намеки на то, что дело тут не в дорогих минералах.

– Брешет, – отрезал лаконично Фугас.

– Проверим, – сделал хвостом колечко Кишка.

– Что там будет, мне не известно, – сказал Пробой. – Но менять что-то уже поздно. Время уходит. Если будет что-то небольшое, распихаем по контейнерам. Ну а если что-то побольше – прихватим на захваты. И еще, пока не отойдем от комплекса, треп лучше придержать. Я иду головным, остальные – за мной. Скорлупатые, контейнера-то прихватили, мало ли как оно пойдет?

– Путем все, командир, – солидно ответил за обоих Фугас.

Три небольших суденышка, быстро вынырнув за силовой периметр комплекса, шустро затерялись на бескрайних мусорных просторах астероидного пояса. Наш с Луарой корабль шел последним, так что можно было поиграть в догонялки. Гнаться за более опытными в полетах такого рода пилотами оказалось непросто, мне показалось, что при желании они вполне могли бы уйти от нашего преследования. Судя по проделанному пути, Пробой вел нашу группу большими зигзагами, периодически сильно ломая курс. Скорее всего, он на всякий случай путал следы для возможных «хвостов». Люди на комплексе работали разные, и большинство из них родилось отчаянными малыми, которые без разговоров залезли бы в чужой карман, дай им этот «чужой» хоть какой-нибудь шанс.

Времени прошло довольно много, я уже лениво следовал за ведущими, перестав упражняться в лихих маневрах, Луара с МИ «Енота» гоняла какую-то игрушку, сильно напоминавшую трехмерную аркаду, где требовалось прыгать, собирать, отгадывать и еще что-то. Мероприятие, которое сначала казалось неплохим шансом скоротать еще один день, грозило обернуться унылым шнырянием по замусоренным угодьям шахтеров. На мое удивление в эфире народ хранил молчание.

– Так, Кишка и Милашка, мы подошли к границе указанной зу Лефтом координатной сферы, – прорезался в эфире голос Прибоя. – Что тут искать, я и вправду не знаю. Зу Лефт только намекнул, что если найдем, то сомнений не останется. И еще сказал, что это не кристаллы. Так что рассыпаемся в треугольник и идем вот эти вектором. Смотрим и говорим обо всем непонятном и подозрительном. Потом разворачиваемся и прочесываем дальше. Я решил прихватить немного больше пространства. Мусор этот имеет небольшой вектор вращения вокруг звезды и даже с учетом расчетов погрешность может случиться довольно большой. Ну и нет смысла говорить о том, что конкретно нашел зу Лефт, они утащили это на своей калоше, за которую нам пришлось попортить железо и шкуры.

Странную шутку обнаружил Кишка, который собственно сбился с курса. В какой-то момент Пробой что-то спросил у Кишки и не получил ответа, а затем мы стали искать уже потерявшийся кораблик. Нашлась наша пропажа изрядно в стороне от нашего района поисков. Кораблик тихо и совсем мирно дрейфовал вокруг большой камениюки, длинной километра с три и формой напоминавшей большую маслину. Кишка упорно не отвечал на наши призывы, как будто то ли спал, то ли потерял связь и управление кораблем. И это сразу всем показалось очень подозрительным.

– Милашка, это мне не нравится, – высказал общую озабоченность Пробой. – Смотри во все глаза. Я отправлю Фугаса на корпус к Кишке, пусть поглядит, что там случилось.

Фугас оказался весьма опытным оператором «скорлупы» и в три прыжка импульсными движками между парящими камнями оказался у цели. Там он открыл сервисную панель и подключился к внутренней сети корабля.

– Ну слава богам космоса! – тут же раздался голос Заплатки, – я уже думал, что нам конец! Уже собирался пробивать обшивку и выбираться наружу, хоть толку от этого…

– Заплатка, угомонись! – прозвучал голос Пробоя. – Вас кто-то атаковал? Что с Кишкой? Почему Вы не подали сигнал?

– Да не знаю я! – завопил опять Заплатка. – Летели нормально и бах, Кишка просто пропал, как будто в боевой капсуле никого вообще нет. А у меня же нет контроля над системами корабля, и передатчик мой через корпус и защитное поле не пробивает…

– Успокаиваемся уже, – опять оборвал Пробой истеричные возгласы Заплатки. – Вы уже нашлись, так что хватит жалеть свой куций хвост!

– Пилот жив, – вклинился Фугас. – Телеметрия показывает, что он не ранен, и системы кораблика в порядке. Машина обездвижена автоматикой. Пилот, скорее всего, в отключке. Больше я тут понять не могу, я же не техник. Могу определенно сказать, что ни в логах, ни визуально я не вижу следов атаки.

– Ясно, – принял решение Пробой. – Я протяну эту посудину захватом до поверхности астероида и посажу наши корабли. Хоть это и будет непросто из-за вращения камушка, но других вариантов у нас, похоже, нет. Там Милашке придется выйти из своего истребителя и разобраться, что можно сделать с пилотом в отключке. Надо же нам как-то добираться обратно. Милашка, у тебя есть скафандр, надеюсь?

– Есть, – ответил я, – садитесь, я за вами.

На посадку ушло часа с два, пока Пробой все же уложил оба кораблика на самый край большой довольно ровной площадки, едва не процарапав о валуны начинающегося небольшого горного массива. Я припарковался довольно уверенно, благо садиться на астероиды мне было не впервой, да и балласта в виде поврежденного корабля у меня не наблюдалось. Потом Пробой отцепился и поднялся для прикрытия, я накрыл оба кораблика защитным полем Енота и вышел на «воздух», до конца закупорив в рекордные сроки с помощью боевой подруги и такой-то матери ее полунатянутый на тело в кабине «Енота» скафандр.

Всем хорош оказался «Енот», только вот луарин скафандр внутри него надеть не оставалось совершенно не едной возможности, благо хоть скинуть комбинезон перед входом в систему и местами втиснуться в скафандр кое-как удавалось. Собственно ничего особо удивительного в этом не было, пилоты КСС как раз на такие случаи перед вылетом всегда прилаживали к телу пленочные скафандры Содружества, чего я собственно даже с боями и не смог добиться от Луары. По какой-то причине она до нервной дрожи невзлюбила эти, на мой взгляд, безобидные серебристые пластины.

Какое-то время мне еще пришлось с умным видом рассматривать панель внешнего доступа приболевшего кораблика и Фугаса в боевом скафандре, пока Луара пришла в себя после экстренной и чертовски холодной доупаковки в персональное защитное обрудование. Выходы в открытый космос, похоже, вообще не являлись ее коньком, особенно в таком экстримальном режиме, а я, к сожалению, не являлся технарем подхвата. Когда же Луара, найдя в себе силы, взялась за дело, страх ее как рукой сняло. Практически сразу щелкнули створки транспортной камеры, и эфир опять огласила ода радости в исполнении Заплатки. Его серебристый скафандр-скорлупа бешенной блохой метнулся вдоль устланной пылью площадки, совершил несколько прыжков и замер на вершине небольшого холма.

– О боги космоса! Спасибо, что не оставили меня на корм демонам его! – завопил Заплатка в эфир, подняв голову в сторону условного «неба».

– Полоумок, – усмехнулся Фугас.

– Корабль в порядке, – подвела итоги осмотра Луара минут через десять. – Все работает. Я могу разблокировать и кабину, и капсулу пилота отсюда. Только тут вакуум, а я не знаю в скафандре ли Кишка. Следов атаки я тоже не вижу, похоже, что что-то случилось с пилотом.

– Что делать будем? – спросил Фугас.

– А что вообще можно в таком случае сделать, Милашка? – поинтересовался Пробой. – Мы же не спасатели и не техники. Что обычно в таких случаях делают?

– Да вариантов явно не много, – ответила уверенно Луара, как будто была у себя на ремонтной базе. – Нужна герметичная камера. Будем открывать капсулу и смотреть, что с пилотом. Проще всего было бы выбить в грунте нишу, задвинуть туда этот корабль шлюзом в пролом и загерметизировать полость. Ну а дальше я могу создать в этом кармане небольшой очаг атмосферы, открыть кабину с капсулой и посмотреть, как дела у Кишки. Только вот я знакома всего лишь с азами медицинской помощи.

– Годится, – согласился Пробой. – Такой план лучше, чем никакого. Лезь в свой истребитель, и сама занимайся нишей. Опыт у тебя есть, да и тебе виднее, как она должна выглядеть. Я пока прикрою, а потом перетащу корабль куда надо.

Мы с Луарой поднялись над астероидом. По большому счету и так стало понятно, что нишу нужно по возможности долбить на этой же ровной площадке и желательно недалеко от места посадки. Иначе запихнуть в нее нашего пострадальца будет крайне непросто.

– Котьее, а тебе не кажется, что эта площадка очень правильной формы для какого-то случайного осколка породы, – вдруг спросила Луара. – Ой, прости, вырвалось.

– Да нет, это действительно странно, – подумал я в ответ. – И сама форма астероида довольно правильная. Хоть и присутствуют следы его природности, но я согласен с тобой, что это странно. С другой стороны я уже столько странного в космосе повидал, что удивляться можно будет еще лет сто. Давай-ка сначала решим вопрос с нашим пострадавшим, а потом поглядим на каменюку эту повнимательнее.

Не мудрствуя лукаво, я выплавил небольшую щель невдалеке от корабля Кишки. МИ пунктуально сверил размеры «щели» с размерами корабля и предложил еще скосить края, для лучшего позиционирования объекта. Кораблик мы решили положить боком, тогда Луара, то есть я в ее теле смог бы пролезть через открытый грузовой отсек под другой бок корабля, закрыть двери шлюза и загерметизировать все снизу.

– Ты как вообще герметизировать-то его собралась? – спросил я Луару.

– В любом боевом корабле есть запас пены-герметика, ее и используем, – ответила она. – Думаю, что смогу до нее добраться.

Пробой приблизительно за полчаса великолепно справился с перемещением кораблика в нишу. Проблем с нашим планом тоже не возникло, единственное, Луаре пришлось покопаться минут двадцать в открытом нутре корабля, чтобы вывести подачу пены вовне. Дальше мы с ней педантично заделали все щели между корпусом корабля и гладкими от плазменного огня стенками ямы.

– Вроде все, – сказала Луара, – жаль, что проверить нет возможности, сжатого воздуха не так уж и много, хотя, можно потом подождать, система синтезирует его из имеющихся компонентов, но там тоже совсем немного получится.

– Хорошо, попробуем, привлечь наружных наблюдателей – решил я, добавив на канале связи. – Пробой, Фугас, я тут загерметизировала все. Но стоит проверить. Я дам воздух, а Вы смотрите, если где будет травить, сразу мне скажите, чтобы заткнуть. Только сначала придется покопаться с этим самым воздухом, так что наберитесь терпения.

– Начинай, – лаконично ответил Пробой.

Для начала разогрев лазером несколько фрагментов сплавленного в стекло камня, я пустил в нишу воздух. Потекли минуты ожидания, пока воздух из кристаллов «снега» прогреется и приобретет необходимую для существования ласьена кондицию. Дырок на удивление не оказалось и, дождавшись, когда в нише образуется нормальное давление с минимально приемлемой температурой, я передал управление телом. Луара приступила к вскрытию кабины и капсулы. Кишка оказался в скафандре, но с откинутым головным куполом. И выглядел он совершенно здоровым и, как сказала Луара, беззаботно дрыхнувшим младенцем. Но пилот совершенно не на что не реагировал. Ни распаковка капсулы, ни вынимание его наружу, ни похлопывания по телу не смогли прервать его странный сон. Пилот продолжал преспокойно путешествовать по мирам ласьенского бога сна даже на покрывшемся инеем «полу» ямы. Постепенно на кончиках волосков его шерсти тоже стали образовываться кристаллики инея.

– Пробой, он спит и кажется совершенно здоровым, – подал я вести остальной команде. – Только вот я не могу его разбудить, как будто кто-то уложил его огромной дозой снотворного.

– Странно, – ответил Заплатка, – я никогда не видел, чтобы Кишка баловался какой-нибудь ерундой такого рода.

– У меня нет никакого оборудования, – продолжил я. – Но панель скафандра показывает, что он в порядке, все параметры в норме. В принципе, можно упаковать его в транспортный отсек и лететь на комплекс. Там уже пусть разбираются.

– Нет, ну надо же было этому отпрыску облезлой мумзы нам все дело облажать, – не утерпел Заплатка. – Влупи ему тока разряд, чтоб не придуривался или ухо прижги каким-нибудь паяльником.

Идея была хорошей, кроме того, стоило все же узнать, что произошло. Я погрел лазерным резаком какой-то инструмент, похожий на тонкий щуп и приложил к уху Кишки. Тут же веки пилота дрогнули, ритм дыхания сбился, и он открыл мутные глаза.

– Лысый румпель, что ты делаешь у меня в каюте? – спросил он, безумно моргнув пару раз. – Какого дупеля ты вообще тут делаешь?!

– Ой, он, кажется, ушел к предкам, – испуганно пискнула Луара, уходя от страха на второй план. – Что же делать!?

– По морде бить, – выдохнул я, влупив Кишке одну за другой три пощечины.

Звук оказался не очень звонким, но голову пилота изрядно помотало.

– Кишка, ты в себя пришел или еще дать!? – проорал я ему в лицо на пределе голосовых связок Луары. – Ты не в каюте, а в гребаной дыре под названием задница! И если не выберешься из нее, то я тебя должна буду стукнуть серьезно.

– Милашка? – удивленные глаза Кишки собрались в кучу.

– Хорошо, – выдохнул я облегченно. – Ты как вообще?

– Нормально, – пробурчал удивленный до глубины души Кишка, – только башка пузырная, как будто в нее воздуха накачали. Что вообще происходит? Мы же должны были лететь куда-то?

– Мы и полетели, – ответил я, подключив общую связь. – Что случилось? Ты просто замолчал и потерялся, чудом попав в гравитационное поле какой-то каменюки.

– А…Дупель его знает, – ответил Кишка растерянно.

– Закрывай купол скафандра и герметизируйся, – посоветовал я, – а то замерзнешь. И вспоминай, что случилось.

– Ничего не помню, – выдал Кишка минут через пять раздумий. – Летел, смотрел и тут как будто кто-то плавно, но уверенно погасил меня, как движок на истребителе. Я помню, что хотел вызвать вас, но успел только включить автопилот с компенсационной привязкой к объекту с подходящей гравитацией. И все, дальше вот ты с мордобоем.

– На парализатор похоже, – вклинился Фугас, – но это излучение не то что корпус истребителя выдержит, но и обычный пилотский скафандр. Чушь какая-то. И после него пострадавший говорить несколько часов не может нормально.

– Сваливать надо, – предложил Заплатка. – Кишка, ты далеко отсюда вырубился?

– Не знаю я, – отмахнулся он.

– Автопилот, – намекнула Луара мысленно.

– Сейчас посмотрим, что автопилот скажет, – сказал я в эфир.

Данные автопилота лаконично гласили, что корабль Кишки получил команду на автоматическое управление приблизительно в ста сорока километрах от астероида, на котором все мы в данный момент и пребывали. О чем я и сообщил компаньонам.

– Сканеры чистые, – ответил Пробой на невысказанный вопрос. – Может, это как раз то, что мы ищем, но вот у меня вдруг возник вопрос, а нужно ли оно нам?

– Так что делать будем? – спросил Фугас. – Не сидеть же тут.

– Я могу вытащить корабль из щели, – предложил Кишка. – Милашка в грузовом отсеке может пока побыть. Потом можно кого-нибудь вместо меня посадить, а то мало ли, вдруг снова накроет…

– И где мы будем пересаживаться из Скорлупы в челнок? – задал Пробой простой вопрос. – Если у тебя все в порядке, сам и полетишь. Вылезьте давайте из щели этой.

Кишка на удивление виртуозно вынул корабль из ниши, даже не поцарапав обшивку, и посадил рядом с щелью.

– Милашка, осмотри на всякий случай корабль, приведи там все раскуроченное в порядок, – предложил Пробой. – Я пока облечу на всякий случай этот камень и погляжу рядом. А как соберемся, уже решим, искать что-то дальше или возвращаться.

Площадка в тот момент находилась на ночной стороне астероида, а луарин скафандр все же не являлся боевым, и работать в нем оказалось хоть и удобно, но все же неуютно. Фугас вызвался подсветить и встал рядом, немного прибавив уверенности моей юной хозяйке. Поэтому, когда Луара с моей моральной поддержкой и незримой поддержкой со стороны Фугаса закончила с упаковкой потрохов, из-за вершины небольшого астероидного холма показался изрезанный тенями от других, преграждавших путь астероидов луч местного светила. Тут же выброшенная при изготовлении щели порода заискрилась мириадами крошечных всполохов, как будто на ней заблестели капли росы.

– Ого, что это за блестяшки? – удивился Фугас. – Надо бы проверить. Милашка, на дне ничего интересного не видела?

– Там было темно, – отмахнулся я.

Прилизанные мной с помощью плазмы для лучшей герметизации края ямы походили на черное стекло и совсем не искрили. Да и некогда мне было оглядывать, что там за породы, имелось дело поважнее. Если честно, то вне истребителя без привычной брони мне ощущалось, пожалуй, столь же неуютно, как и Луаре, но кому-то же нужно было оставаться в твердом сознании.

– Сейчас глянем, – буркнул Фугас и одним слитным движением юркнул внутрь. Практически сразу на канале послышался его удивленный возглас. – Падшие демоны космоса, что это!?

– Посмотрим? – оживилась Луара.

– Конечно, – согласился я.

* * *

На дно рукотворной щели я спустился, конечно же, не так элегантно, как Фугас. С первого взгляда ничем особенным эта выплавленная мной в породе ниша не выделялась. Оплавленные до стеклянного состояния «стены» и «пол» тускло блестели в луче скромного фонаря скафандра Луары. Даже стоявшая практически в самом углу щели фигура Фугаса в серебристом доспехе лично у меня вызывала куда больше интереса. Плавно подскакав к стоящему на четырех конечностях Фугасу, я попытался аккуратно протиснуться к обозреваемому им месту.

– Отойди-ка, красавица, – аккуратно подхватила меня закованная в доспех рука, переместив на пару метров за спину сверкающего рыцаря. – Сейчас чуть пошире сделаю.

Фугас несколько раз сильно стукнул металлическими кулаками в дно щели, вызвав небольшую бурю из мелких осколков.

– Вот смотри, – позвал он меня, окончательно выкидывая в бесконечный полет остатки закрывающего обзор крошева. – Я такого еще не встречал.

В свете мощных фонарей боевого скафандра мне открылось действительно необычное зрелище. В расколотом сильными ударами «стеклянном полу» щели открывалось как бы окно в зазеркалье. Нет, скорее это походило на взгляд в какой-то большой голографический куб через боковую щелочку. Мощные лучи прожекторов отражались от внутренних структур, преломлялись и местами расщеплялись на радуги. У меня сложилось полное впечатление, что я смотрю на какую-то сложную схему, отображенную на голографическом трехмерном экране. За мешаниной мелких близких деталей угадывалось начало какого-то большого и далеко не пустого пространства, в глубине которого рассеянными бликами света обрисовывались еще какие-то схематические объекты.

– Это совсем не похоже на обычную глыбу породы, – в тихом голосе Фугаса послышалось удивление и даже некоторый глубоко спрятанный холодок опасения. – Это похоже на большую странную штукенцию, от которой можно ждать всяких сюрпризов. Милашка, ты случайно не встречалась с таким у вояк?

– Нет, – коротко ответил я, уловив не меньшее удивление и смятение в мыслях Луары, – и это, на мой взгляд, похоже на какую-то огромную кристаллическую сборку. Только вот обычно вещицы такие принято у технарей ассоциировать с приставкой «пико», ну уж совсем редко «нано». Хотя, не факт, что внутри нее мы не сможем обнаружить и «нано», и «пико», и даже «фемто», нашлось бы чем искать.

– Это что-то очень мелкое, – скорее сам для себя определил вслух Фугас.

– И есть у меня подозрения, что это очень мелкое, скорее всего, сильно густо насыпано вот в это очень крупное, – ответил я скорее для того, чтобы хоть как-то побороть свое собственное удивление.

– Что оно тут тогда делает? – задал интересующий и меня вопрос Фугас. – И насколько оно большое? Думаю, что нам стоит его выдрать и отвезти на комплекс.

– Не боишься, что нам в ответ чего-нибудь тоже выдерут? – предположил я. – Почему-то у меня есть нехорошее предчувствие, что эта «большая» штука может являться всем этим астероидом, на котором мы сейчас сидим. И вообще как бы недавние проблемы Кишки не оказались напрямую связаны именно с ней. Я вот прямо сейчас дико удивляюсь, почему чем-то подобным не жахнули по мне, когда я рыла эту дырочку.

– Думаешь, что самое время пустить хвосты по ветру? – напряженно спросил Фугас.

– Ты думаешь, что все вот так сразу тебя и послушают и даже не заглянут сюда хоть одним глазком? – ехидно уточнил я у Фугаса в ответ. – А ведь за пробой «на глаз» обычно следует проба «на зуб».

Пока собирался любопытстыующий народ нашего небольшого отряда, Фугас полностью очистил дно щели от остатков оплавленной мной породы, и перед нами открылось в лучах мощных прожекторов корабля Пробоя прелюбопытнейшее зрелище. Теперь уже стало совершенно точно понятно, что найденную нами штучку будет попросту не утащить к добывающему комплексу даже силами нескольких транспортов.

Заполненное бликами, отражениями и отблесками сумрачное пространство уходило вглубь астероида, теряясь в неосвещенной темной дали. На освещенном же участке четко угадывалась какая-то разветвленная структура более всего походившая то ли на внутренние помещения, то ли на архитектурные построения каких-то технических блоков. В общем, в отличие от ясности у нас имелось только огромнейшее непаханое поле для предположений.

– Штука потрясающая, конечно, – сдавленно сказал Заплатка, – но что нам с ней делать?

– А что ты с ней вообще можешь сделать? – фыркнул Кишка. – Мы же даже представления не имеем, что это такое. У меня лично совершенно нет уверенности, что нам вообще стоит тут находиться.

– У меня есть подозрения, – сказала Луара, которая была в данный момент в своем теле. – Этот астероид очень уж правильной формы для обычной каменюки. Не может ли он быть искусственного происхождения? Это однозначно не наши технологии, но ведь мы и раньше находили следы ушедших цивилизаций. Может, это какая-нибудь автономная боевая станция или исследовательский модуль?

– Да, – согласился Пробой, – я, когда делал облет, тоже заметил его правильную форму. Кроме того, есть еще несколько ровных площадок очень похожих формой и даже размерами на эту.

– Так может, мы сидим на какой-нибудь огромной линзе-концентраторе боевого лазера? – с нескрываемым страхом в голосе предположил Кишка. – Не свалить ли отсюда, пока целы?

– Не думаю, что именно сейчас это столь уж актуально, – спокойно отрезал Пробой. – Если эта штука даже и линза, то до сих пор она никак нам не навредила, хоть мы тут и понашкодили уже порядком. Не думаю, что нам стоит искать что-то еще по наводке старой мумзы Зу Лефта, мне кажется, что нужно по возможности обстоятельно обследовать эту находку. У кого-нибудь есть предложения?

– Может, лучше смоемся отсюда, пока ничего не случилось, – предложил Кишка.

– Кишка, как ты вообще рискнул работать в старателях? – ехидно спросил Заплатка. – Тебе бы за молодняком в детских домиках смотреть.

– Ну прямо и пошутить нельзя, – обиделся Кишка.

– Так. Понял, что идей нет, – прервал пустой треп Пробой. – Делаем так. Кишка, Вы с Фугасом и Заплаткой сидите тут и пытаетесь откулупать кусочек этой вот штуковины на образцы. Я хочу попробовать аккуратно проверить, что находится под покровом грунта в других местах астероида. Милашка, у тебя нет никакого оборудования для разведки на борту, так что тебе я предлагаю подняться на орбиту астероида и внимательно наблюдать за окружающей обстановкой. Заодно приглядись к поверхности, возможно, удастся найти еще что-то необычное. За дело ребятки, только помним, что живой, хоть и бедный старатель значительно веселее богатого, но совершенно мертвого.

С высоты чуть больше километра, если, конечно, это можно было так назвать, мы с Луарой наблюдали за окружающей обстановкой, на каждом витке внимательно присматривая за оставшимися на грунте товарищами. Лично мне такая мера казалась чистой воды перестраховкой. Вряд ли кто-то мог наткнуться на нас в этом огромном мире летающего мусора. Но решение руководителя оспаривать смысла просто не имелось. И, как оказалось, именно оно дало нам направление для следующего шага.

Мелкий мусор, которого внутри астероидного кольца присутствовало чудовищно много, периодически сгорал на включенном щите «Енота», горделиво пролетал мимо с различными скоростями и довольно регулярно падал на астероид. Поскольку скорость объектов внутри астероидного пояса оказалась более-менее синхронизирована за века совместного пребывания в тесном соседстве, сильные столкновения тут происходили довольно редко. Из-за совсем скромной силы притяжения большинство столкнувшихся с астероидом «камушков» оставляло лишь скромные выбоины, а некоторые, попавшие на поверхность под острым углом вообще умудрялись отскочить и продолжить свое извечное блуждание. Не знаю, как Луара, но я очень быстро начал впадать в благородную подругу всякого уважающего себя дворянина «скуку». Пользуясь расчетами МИ нашего корабля, я от безделья начал изничтожать мусор покрупнее, который мог помешать работающим на поверхности товарищам. На самом деле смысла, да и толку от этой акции имелось немного, потому что лежавший на грунте корабль Кишки, во-первых, был прикрыт защитным полем, а во-вторых, пилот вел наблюдение самостоятельно и вполне мог расчистить себе «небосклон».

– Смотри, какая странная ситуация с этой глыбой, – обратила мое внимание Луара. – Она плавно замедлилась перед самой поверхностью вон той ровной площадки и как будто осторожно села на нее.

Кусок породы метров так с двадцать в диаметре, наблюдаемый Луарой, казалось, действительно лежал на ровной площадке без видимых следов падения. Сменив положение нашего кораблика, я сделал увеличение сильнее. Оказалось, что камушек не лежит на поверхности, а висит над ней в паре десятков метров. А по показаниям приборов вообще выходило, что он медленно и плавно опускается на поверхность. У меня даже промелькнула нехорошая мысль, что это какой-то космический челнок, построенный под стать этому странному астероиду. Но глубинное сканирование с помощью разных диапазонов показало, что перед нами обыкновенная глыба породы. Оставалось лишь одно приемлемое объяснение – что-то тормознуло глыбу в полете и теперь плавно опускало ее на площадку.

Пробой явился на мой зов довольно быстро, глыба за это время так и не успела коснуться грунта, зависнув над ним. Понаблюдав за феноменом со стороны, он так и не пересек границу, отделяющую довольно ровную площадку от нагромождения камней, начинающегося склона скалы.

– Тут странное возмущение гравитационного поля, – сообщил Пробой. – Но самое странное то, что оно периодически меняет вектор практически на противоположный. Если бы именно оно действовало на глыбу, то каменюка не шла бы так плавно.

– Может, аномалия какая-нибудь? – предложила Луара.

– Я много видел разных аномалий, – задумчиво ответил Пробой, – но хвост даю на тренировку по завязыванию узлов, что тут сильно пахнет какой-то искусственной деятельностью развитого разума. Проверить бы. Сейчас постараюсь зайти по перпендикуляру к поверхности и немного толкну этот камушек к грунту.

– И что это докажет? – спросил я.

– А вот и поглядим, – хмыкнул Пробой.

Плавно выровняв челнок по перпендикуляру к глыбе, Пробой уверенно опустился на расстояние досягаемости гравитационных захватов. От несильного толчка гравитационным захватом произошла совершенно неожиданная вещь. Старательский челнок пробоя отбросило вверх метров на триста, как будто это глыба подтолкнула его. Сама же глыба при этом не изменила скорости снижения. А спустя несколько секунд после ответного «толчка», она резко провалилась, коснулась астероида и, «подумав» пару секунд, резко ринулась прочь от поверхности, увлекая за собой довольно большой кусок рассыпавшегося различного размера комками грунта астероида. Как ни старался увернуться Пробой, глыба все же по касательной сильно тюкнула его транспортное средство. Кораблик сильно тряхнуло, и Пробой резво отвалил в сторону.

– Демоны пустоты, что за фокусы… – прошипел Пробой.

– Знаешь, на что это походит? – в раздумье сказал я, а МИ автоматически передал голосом Луары, – это выглядит, как аварийная сработка посадочного оборудования.

– Демоны его знают, на что оно похоже, – пробурчал Пробой. – У меня от перегрузки отключилось два проектора защитного поля и от гравитационного скачка «просел» генератор. Надеюсь, что встроенные аварийные и дублирующие системы справятся с поломками.

– Давай тогда я гляну, что в этой дыре, – предложил я.

– Не думаю, что стоит, – с сомнением высказался Пробой. – Хотя, можешь попробовать, только лучше не лезь близко.

«Енот» в конфигурации штурмовика, плавно спускался на поверхность, заходя немного под углом к нормали площадки. Примерно метров за восемьсот МИ показал, что на кораблик начала мягко действовать новая гравитационная составляющая. Колеблющееся над площадкой гравитационное поле приобрело в отношении спускающегося штурмовика вполне осмысленную упорядоченность. По данным МИ корабль испытывал возмущения гравитационного поля, направленные на выравнивание его положения над площадкой до нормали, что вполне укладывалось в программу действий посадочной системы. Ведь самая оптимальная для маневра в космосе посадка и осуществлялась перпендикулярно посадочному полю. Впрочем, корабль слушался управления и легко мог оторваться от этих «мягких лап». Немного подправив положение штурмовика, я позволил «лапам» мягко выровнять его перпендикулярно площадке и продолжил плавный спуск как раз в точку, где недавно выполнила фигуры странного танца залетная глыба породы. Метрах в шестиста от поверхности «лапы» взяли штурмовик увереннее, причем в случае попытки увеличения скорости снижения практически сразу же увеличивалось сопротивление «лап». Тогда я попросту убрал «тягу», предоставив кораблик в распоряжение посадочного поля. К тому моменту у меня почему-то не осталось ни единого сомнения в его назначении. На без малого четырехстах метрах над поверхностью скорость нашего корабля немного уменьшилась, это же произошло и на отметке ста семидесяти метров. С помощью аппаратурного увеличения нам с Луарой удалось рассмотреть получше дырку, оставленную в месте соприкосновения глыбы с площадкой. Мы даже не удивились, увидев в довольно широких трещинах под приблизительно полуметровым слоем породы стеклянный блеск.

– Пробой, подо мной такая же поверхность, как в месте ремонта челнока Кишки, – уведомил я нашего командира. – Пока все идет без каких-либо странностей, собираюсь позволить посадить мой корабль на грунт. Посмотрим, что будет затем.