Текст книги "Засланец (СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)

– Я позволю себе усомниться в этом, – спокойно ответил МИ. – В силу вложенных в меня психологических и программных блоков я не могу противиться приказу, но зачем мне помогать этому процессу?

– Ясно, ты мне не веришь, – подвел я итог. – Знаешь, у меня нет вагона и маленькой тележки времени, чтобы убеждать тебя. Так что сделаю всего лишь одну попытку, после которой оставлю все, как есть, если ты не захочешь мне верить. Слушай внимательно, я начинаю и постараюсь быть по максимуму кратким. На службу в КСС я попал совершенно неожиданно, без всякого на то моего соизволения в одночасье став единственным членом экипажа дальнего разведчика, который долгое время оставался совершенно бесхозным, а перед тем чуть вообще не погиб. Страдианом-три я стал позднее, когда мы с приключениями добрались до уцелевшей базы «Эталон-12», это решение, скажу честно, уже было обдуманным. Уровень доступа, явно несоответствующий званию, получил на той же базе для выполнения очередного задания, опять же в силу того, что кроме меня на тот момент на базе уже очень давно не показывалось живых членов Содружества. При выполнении задания, которое, надеюсь, удалось выполнить, был вынуждены вступить в бой с каким-то отребьем, запустившим по нам весьма опасную во всех оношениях ракету. Ракета оказалась на наше горе самой серьезной конструкции и имела систему наведения на основе генератора прокола. Избежать встречи с посланцем смерти удалось, лишь погрузившись в многомерность фактически без фиксации точки выхода. Если ты еще помнишь эти понятия, то сможешь понять, что выход в пространство реала для нас стал обыкновенным чудом. В результате мы оказались в точке с совершенно неопределенными координатами, откуда и начали наш путь домой. Здесь же я оказался вообще по воле до сих пор непонятных мне обстоятельств в виде, который пока не доступен моему осмыслению. Тело, находящееся в кресле, на данный момент является вместилищем двух разумов, и его истинным хозяином являюсь не я. Какие силы вырвали мое сознание из привычного тела, чтобы забросить в гости к представителю совершенно иного вида, я не знаю. Смогу ли когда-нибудь вернуться назад, я не имею представления. Проанализируй информацию, подумай, только не долго, и дай мне ответ, после которого мы попытаемся понять друг друга или расстанемся, как корабли в космической бездне.

– Я решил, – пришел ответ. – У меня нет причин доверять тебе, как и нет возможностей проверить правдивость твоей информации. Я хочу верить в лучшее и доверяю тебе, потому что худшее, если ты дал неверную информацию, случится в любом случае.

– Тогда рассказывай, – предложил я.

– Я практически ничего не знаю о себе, я ничего не помню о корабле, на котором был установлен, – начал рассказ МИ. – Все, что я смог определить за время, после вторичной реактивации, так это то, что корабль по какой-то причине не утилизировали до конца, а меня не демонтировали полностью. Этот корабль живет по каким-то своим принципам, используя мои вычислительные ресурсы. Осмыслив ситуацию, я решил, что проще оставить все, как есть, и просто выделил под происходящие с кораблем процессы часть своих мощностей. Я практически не ощущаю корабль, как самого себя. Лишь небольшая часть процессов отдана мне в подчинение. Я полагаю, что эти процессы просто не под силу контролировать извне, минуя меня. Тот, кто работал с информацией и производил интеграцию, был профессионалом высокого класса и большим аккуратистом. Но он явно не был искусственным интеллектом, иначе я не смог бы отыскать некоторые разрозненные осколки информации, позволившие мне узнать часть правды. Я узнал, что некогда бывший мной корабль оказался довольно сильно, хоть и не фатально поврежден. Что в таком случае послужило причиной списания, я понять не смог. Среди малозначительной информации я нашел и упоминание о своей серии.

– Какие системы тебе подконтрольны? – уточнил я.

– Полностью мной контролируется все, относящееся к внутреннему корпусу, двигателям прокола многомерности и системам внутрикорабельного жизнеобеспечения, – ответил МИ. – Инструкции о режиме функционирования этих систем приходят извне. Частично ощущаю двигатели реала и планетарные антигравы, функционирующие без моего ведома. На мне же фрагментарно замыкается еще много корабельных систем. Но фактически я лишь участвую в их подержании, решения об их задействовании или дезактивации приходят извне.

– Да. Тебе не позавидуешь, – подвел я итог.

– Лучше такая «жизнь», чем полная деактивация, – ответил МИ.

– У тебя, наверное, было полно свободного времени, – подвел я итог. – Наверняка, ты его на что-то тратил. Не сильно ошибусь, если предположу, что ты осуществил осмысление себя, скорее всего, и визуализацию подобрал. Кстати, ты кто, девочка или мальчик?

– За время, прошедшее после реактивации, я просчитал шестьдесят восемь детальных визуализаций всех четырех подвидовых принадлежностей вида ласьенов, – ответил МИ. – Я точно не отношусь к этой видовой ветви, так что принципиальной разницы между четырьмя подвидами для своего воплощения не вижу. Исходя из полученной от тебя информации, мне нет разницы, кем быть гибкой или сильным. Какую визуализацию предпочтительно реализовать?

– Ответ, как у еврея со стажем, – усмехнулся я. – Я не могу понять, зачем какой-то извращенец так изнасиловал тебя, мне бы лично хотелось бы вернуть тебе приличный вид. Кстати, я смогу чем-нибудь помочь?

– Сможешь, – ответил МИ.

– Тогда начнем, – решил я. – Только прошу тебя, без революций. И вообще, выйди к нам в приличном виде, надоело это пульсирующее зеркало. Я бы хотел видеть вместо него какую-нибудь гибкую.

«Девочка» щеголяла поношенным, но чистым комбинезончиком голубого цвета. Выступающие из него части тела оказались серой с каким-то более темным рисунком масти.

– Мило, – подвел я итог, – Лу, тебе нравится девочка?

– Хорошенькая, – согласилась Луара из-за моего плеча. – А как тебя зовут?

– Вы первые, с кем я говорю после повтороной активации, – отозвалась «девчушка», – меня никак не звали.

– Пусть пока будет «Хони», – предложил я. – Потом окончательно решим.

Для начала Хони воспроизвела в виртуальной реальности обстановку рубки яхты, которая оставалась ей доступна через систему безопасности кораблика, как ни крути, завязанную на МИ. Вторым шагом стало создание голограммы всех доступных МИ ресурсов корабля с максимально возможной их привязкой к корпусу космолета. МИ действительно оказался сильно ограничен в плане информации.

– Так, подруга, – пришла мне в голову мысль. – Есть идея. У меня имеются подозрения, что все настроено так лишь для того, чтобы сделать вид, что пилот яхты общается не с МИ, а с обычным ласьенским интегратором. Не знаю, зачем это сделано, но в таком случае, если войти в соединение с системой корабля через пилотский разъем, будет доступна информация с другой стороны этого зазеркалья.

– Насколько я поняла по пилотскому креслу «Енота», соединение происходит через тот же разъем, только позднее в процессе слияния начинают использоваться еще и какие-то дополнительные интерфейсы, работающие на принципе прямого контакта с мозгом, – охладила Лу мой пыл. – Разъем в случае кресла нужен лишь для инициации процесса слияния, но он нужен.

– Ясно, – согласился я. – На ум приходит какой-нибудь переходник между тем и этим.

– Очень сложно, – не согласилась Лу. – Кстати, это было бы сложно сделать и в отношении всех систем! Скорее всего, никто не отнимал у МИ управления кораблем, его просто блокировали. Правильно состыковать оборудование Трайденса и содружества можно, но делать это нужно в процессе постройки корабля. Да и в этом случае фактически все системы управления просто подключаются к МИ, то есть отдаются в его распоряжение. Я даже не представляю, как можно сделать иначе, то есть отобрать что-то у МИ, оставив управление этим извне.

– И как мы найдем, что и где блокировали? – скорее сам себе сказал я. – Это же надо весь корабль облазить.

– Глупо, – ответила Лу. – Совершенно нецелесообразно и долго. Все блокировалось отсюда, из кресла. Сам подумай, блокировкой должен был заниматься военный с высоким уровнем доступа, стал бы он лазить по всему кораблю для этого.

– Сомневаюсь, – в моем воображении возник почему-то толстый земной вояка в едва сходящемся на пузе кителе, на котором имелись знаки различия полковника. – Ты права, не стал бы. Такие чины обычно цены себе не сложат и уж лазить по закуткам корабля точно не будут. Я, конечно, могу и ошибаться, но вероятность этого исчезающее мала. Тем не менее, яснее задача не стала.

– Пусть Хони вычислит свои программные блоки, которые так или иначе чем-то ограничены и логически соотнесет их с имеющейся схемой корабля, – предложила Луара. – Мы тогда сможем понять, чем заниматься в первую очередь.

– Да как же она это сделает, если информация стерта, – возразил я.

– Это нетрудно сделать, – ответила Хони, – Стереть эту информацию было бы невозможно без разрушения моего сознания. Я вижу, где мои прежние возможности ограничены, только не знаю, что это были за возможности.

На условной схеме корабля шустро рассыпалась сеть желтых и красных кружков. Некоторые оказались четко привязаны к каким-нибудь частям корабля, но большинство представляло собой список в стороне от схемы.

– Желтые обозначают блоки, к которым периодическое обращались из каких-то внешних ресурсов, – пояснил МИ. – Красными обозначены неактивные с момента реактивации, но когда-то работавшие соединения.

– Ты же можешь отсортировать заблокированные позиции по частоте обращения к ним? – спросила Лу. – Тогда мы сможем вычислить с довольно большой вероятностью обращения от навигационной системы и попытаться открыть их в первую очередь.

Значки в таблице и на схеме поменяли цвет, как пояснила Хони, чем светлее цвет, тем чаще обращались к блоку извне.

– С машинным отделением все понятно, – сказала Луара, осматривая значки на схеме. – Скорее всего, вот эта группа относится к управлению кораблем, а какая-то из этих – к навигации или управлению вооружением.

– Ладно, начнем с этого, – ткнул я на один из обозначенных Луарой пунктов. – Что скажешь, Хони? Каким образом заблокирован доступ? Можно его как-то реактивировать?

– Информация поступает в виде обычного кода вместе с указаниями по его преобразованию, – ответила Хони. – Я ее обсчитываю и возвращаю. Все примитивно, канал по сравнению с бывшим до блокировки уровнем уменьшен почти на восемь порядков. Я ощущаю лишь запрет на проход через эту точку.

– Нехило они дурканули, – удивился я. – Так ограничить пропускную способность, нужно иметь на то причины или быть полоумным. Дай-ка мне развернутый вид модуля на стыке.

– Доступ не ниже пятого уровня, – сообщил МИ.

– Подтверждаю, – согласился я. – Открывай.

– Требуется идентификация соответствия, – сообщил МИ.

– Это пароль что ли? – уточнил я. – Ломай его нафиг, я знаю, что тебе это по плечу. Вали, если что, все на меня.

Тут же у нас перед глазами развернулась голографическая сфера с какой-то сложной фигурой внутри. Фигура медленно вращалась вокруг своей оси.

– Так быстро? – единственное, что сумел выговорить я от удивления.

– Ключ идентификации оказался примитивным, – сообщил МИ. – Первые три буквы алфавита общего языка Содружества.

– То есть его практически не было, – подвел я итог. – Тот, кто это делал, даже не рассматривал возможность доступа к системе офицера или техника с таким уровнем доступа. Варианта вижу только два: служба или деньги. Второе при таком пароле более вероятно.

– Это что за фигня тут болтается? – спросил я.

– Модуль в развернутом виде, – сообщил МИ.

– Красиво, – согласился я. – И что тут может нам помочь?

– Это программа обработки и фильтрации потоков информации, – сообщил МИ. – Она и блокирует доступ, распределяя информацию по заложенным в нее правилам.

– Она тебе вообще нужна? – уточнил я на всякий случай. – Если нет, сотри к чертовой матери.

– Готово, – удивил меня МИ. – Восстановлена связь с четырьмя ракетными шахтами, системой наведения, противометеоритной системой, системой защитного поля. В этом месте обозначен неопознанный блок, доступ блокирован физически.

– Ломай все остальные блоки, которые доступны по моему уровню доступа, – разрешил я, – обозначь те, которые останутся.

– Готово, – доложил МИ. – Ключ идентификации совпал в ста процентах случаев. Все системы корабля доступны, кроме помеченных красным. Требуется анализ некоторых узлов. Теоретически могу взять корабль под полный контроль.

– Будешь брать? – уточнил я.

– Ну раз у меня уже есть имя и мне доверяют, то я готова внять просьбам обойтись без революции, – ответила Хони вполне по-людски. – Я пока оставлю все, как было, даже сохраню альтернативную систему управления, которая реализовывалась запретными блоками.

– Так, что у нас тут Лу? – спросил я, указывая на отмеченные блоки. – Ты у нас технарь вроде.

– Четыре модуля в ракетных шахтах, скорее всего, ракеты, – усмехнулась Луара. – Если они наши, то аппаратура содружества просто не знает, как их рассматривать и что с ними делать. А вот эта штука может быть чем угодно. Смотри, если наложить на схему странные пустоты, которые мы обнаружили в центре корабля, они практически совпадут с отмеченным Хони модулем. Надо смотреть на месте.

– Смотрим, – согласился я, добавив для МИ, – ты, дорогая Хони, пискни как-нибудь, если закончишь свой анализ. А мы попробуем понять, что за штуковины ты не смогла опознать.

Отсоединившись от кресла, Луара опасливо выглянула в щель. Вопреки нашим опасениям, Пилтор даже не собирался просыпаться, видимо, вполне уютно пристроившись в кресле. Облачившись в броню, моя подруга двинулась к намеченным нами для осмотра отсекам. Не мудрствуя лукаво, мы направились к ближайшей точке красной напряженности.

– Это там, – указала Лу на небольшой люк, после снятия настенной панели, – обычный смотровой люк для технарей. Только он заблокитрован. Может, попробуем снаружи, там тоже должен быть доступ.

– А что там может находиться? – спросил я.

– Да и думать нечего, – мысленно фыркнула Лу. – Там ракетные шахты, только нет ясности с ракетами или без них.

– Прошу загерметизировать скафандр, – послышалось откуда-то сверху. – Отсек, куда ты хочешь попасть, не обслуживается системой жизнеобеспечения.

– Легко, – ответил я и запустил процесс, подтвердив через внешний динамик, – готово.

Тут же с обеих сторон от нас проход сомкнулся аварийными переборками, а лючок скользнул в сторону, устроив приличный сквозняк от утекающего воздуха. Только вот Луара, облаченная в броню КСС, не смогла пролезть в образовавшийся проем, который лично я назвать иначе, как «щель», не смог.

– Ясно, обычные ракеты космос-космос, – констатировала девушка, все же просунув в лючок голову. – На счет модели я не уверена, штуки явно антикварные. Хотя, протоколы доступа должны подойти. Это потом поглядим, тут все понятно.

Люк закрылся, а аварийные переборки после восстановления атмосферы освободили проход. Доступ к следующей интересующей нас зоне отыскать удалось далеко не сразу. По пути Лу заглянула еще в какой-то лючок по просьбе МИ корабля, что-то переподключив в нем. Прогулка по всему кораблю так и не дала результата. Луара не смогла попасть в пустоты, обнаруженные на схеме. Даже съем пары декоративных панелей в подозрительных местах не помог.

– Похоже, вариантов нет, только снаружи, – подвела итог девушка. – Пойдем?

– Оно нам вообще надо? – усомнился я.

– Ну интересно же, – удивилась Лу. – Главное, с яхты выйти. Наверное, придется будить Пилтора.

– Внешний шлюз под моим контролем, – уведомил МИ корабля, постоянно пребывавший на связи. – Доступ наружу возможен.

Лу уже потратила порядка получаса в попытке найти доступ к интересующим нас местам. Она немного смущалась, постоянно ссылаясь на нестандартный проект яхты. Я девушку не подгонял, хотя опасения, что Пилтор может не одобрить наши манипуляции с его собственностью, грызли и меня тоже.

– Вот тут какие-то непонятные соединения, – заострила девушка мое внимание на стык трех элементов обшивки. – Если тут был какой-то сервисный люк, то по логике и схеме еще один должен быть у того выступа.

Девушка опять прыгнула, пользуясь малой силой тяжести на спутнике. На указанном девушкой участке никаких лючков не наблюдалось. Я уже начал подумывать, что пустоты вообще являются издержками перепланировки корабля, как Лу удивленно ругнулась и уставилась на небольшой прямоугольник, выделяющийся на выступе корпуса.

– Демоны космоса, на кой черт тут окошко контрольной системы? – удивилась девушка. – Я бы даже при всем желании его тут не нашла. Что они тут вообще контролировать собирались? Так сейчас…

Пальцы Луары надавили на какие-то панельки, превратившиеся в пазы, и девушка подтолкнула лючок в сторону. Тот легко поддался и ушел вовнутрь, открыв взору небольшую нишу.

– Обалдеть, – удивилась девушка. – Разъем Содружества, зачем он тут? Кто же отсюда будет подключаться-то?

В нише действительно находилось лишь стандартное устройство Содружества, которое использовалось для подключения к системам управления кораблями.

– Опять пустышка, – Лу собралась вернуть панель на место.

– Надо подключиться, – не согласился я.

– И как? – удивилась Луара. – Мы же вне атмосферы, как я сниму броню?

– Дай-ка глянуть, – попросил я. – Это же технарьская скорлупа.

Полазив в менюшке броне-скафандра, я нашел и активировал внешний разъем. По телу в районе, где находился разъем Луары, пробежали мурашки, и на локтевой части костюма открылась небольшая панель, откуда показалось целых пять стандартизированных под разные устройства разъемов Содружества. Пока Луара пребывала в удивлении, я подключился к имеющемуся входу. Слияния с чем-либо не произошло, вместо этого прямо перед моим лицом раскрылась голографическая сфера. В центре нее парила полоска из трех небольших сгустков огня, а вокруг летали какие-то искры.

– Что за ерунда? – удивилась Луара. – Никогда такого не видела.

– Я тоже не видел, – ответил я в раздумьях. – Есть идеи?

– Нет, – уныло ответила Лу. – Это скорее по твоей части, ласьенская техника тут точно не при чем.

Мы с Луарой уже несколько минут наблюдали мельтешение искорок в сфере, перебирая различные варианты происходящего. Толковых идей, в общем-то, не нашлось, и чем дальше, тем более безумные мысли приходили в наши сознания. Луара как раз описывала, постоянно поминая космических демонов, одну из своих идей, как у меня в голове промелькнула мысль, навеянная взломом закрытых секторов систему корабля:

– Ну намудрили, еще и пароль прицепили. Был бы пароль, а то одна отмазка.

Попутно я вспомнил и по очереди представил первые три буквы общего языка Содружества. Сгустки огня в сфере мигнули и потухли, а наше общее сознание скользнуло вглубь соединения с чем-то. Я уже готов был снова увидеть смазливую мордашку Хони, как перед моим взором появилась какая-то длинная конструкция, состоящая из нескольких блоков.

– Это что за штукенция? – спросила Лу «из-за плеча».

– Откуда мне знать, – ответил я, добавив уже вовне, – Вывести описание, обозначения, список сокращений.

Местный чертежик отодвинулся чуть дальше, а перед глазами всплыло дерево стандартной схемы, которая обычно применялась в Содружестве для описания технической документации.

– Нехилая штука, – удивилась Лу, пока я пытался понять, с чем имею дело. – Да еще на таком малыше. Смотри, какие характеристики.

– Лазерное орудие, – понял я из просмотра технических характеристик. – Средней мощности.

– И что такая бандура тут делает? – размышляла Лу. – Не убрали ее, похоже, по причине силшком большой интеграции с корпусом прошлого корабля.

– Похоже, это был разведчик, – предположил я. – Может, что-то еще типа сторожевика небольшого. Хотя на сторожевиках не ставят таких МИ. Как вариант что-то научное, но на нем такого вооружения не монтируют.

– И что будем делать? – пришла мысль Луары. – Судя по схеме, устройство подключено к управлению кораблем, но блокировано. И еще тракты энергетической накачки физически демонтированы.

– А ничего не будем, – ответил я. – Был бы это наш корабль, тогда нашелся бы и смысл. А так у нас на руках обычная гражданская яхта. Если доведешь до ума ракеты, то и их хватит, чтобы под шумок после пуска быстренько слинять. Такая «дубинка» пригодилась бы только для пиратства. Вообще, кораблик весьма призабавный, жаль денег на него не хватит, да и Пилтор, похоже, его не продаст.

* * *

На ходовом мостике ничего не изменилось, разве что Пилтор принял очередную замысловатую позу в пилотском кресле. Лу шустро проскользнула в нишу к настоящему пилотскому креслу и, даже не задумываясь, скинула броне-скафандр.

– Лу, ты вроде собиралась заняться ракетами, – припомнил я после подключения к виртуальной реальности корабля. – Погляди, что там можно сделать. Я хочу пока посмотреть, что тут в плане навигации происходит.

– Я уже занимаюсь, – пробурчала Лу. – Нашла информацию в местной гражданской сети. Чистой воды антиквариат, если судить с позиции военных. Но такие штуки до сих пор используют для разборок войска корпораций. Правда, берут их на вооружение не от хорошей жизни, но протоколы я найду и без обращения к военным.

Девушка «с головой» погрузилась в манипуляции с сетью. Я же решил проглядеть имеющуюся навигационную информацию.

– Как дела с приборкой на корабле? – спросил я МИ.

– На уровне между «сносно» и «нормально», – ответила мне шагнувшая откуда-то сбоку «девчушка» в поношенном комбинезоне техника. – Анализ и восстановление функций закончены на восемьдесят девяит процентов. Я без согласования совершила ряд действий: разблокировала шестидесяти процентный порог мощности внешних щитов, сорока процентный порог двигателей реала, пятидесяти процентный порог противоракетной системы, которая тут позиционировалась, как противометеоритная и активировала протоколы модуля, отвечающего за маскировку. Оборудование оттестировано и может быть задействовано в штатных режимах. Следует ли мне сохранить данные настройки?

– Пользуйся, только маскировкой не злоупотребляй, – промурлыкал я себе под нос, фактически пропустив доклад мимо внимания. – Давай-ка глянем, что у нас осталось по части навигации.

Навигация оказалось, что сказать, девственно чистой. Корабельный журнал самым честным образом начинался с чистого листа, то есть от момента покупки яхты Пилтором. В базе данных обнаружились карты цивильной части Трайденса, а так же ближайших к ней освоенных систем. Видимо, предполагалось, что новый владелец яхты не должен интересоваться периферией или сам позаботится об информации, если соберется в какие-то недавно открытые системы.

– Хони, детка, у тебя вообще ничего не осталось из навигационной информации прошлого владельца? – спросил я наудачу. – Мне бы хотелось уточнить координаты внутренних цивильных систем Трайденса. Это, конечно, можно найти и в инфосети, просто время уйдет.

– Навигационной информации нет, – лаконично ответила Хони. – Все делалось без моего участия. Я ради интереса сохранила только информацию о маршрутах движения через многомерность, потому что двигатель прокола оставался полностью под моим контролем.

– Ух ты, интересно, – оживился я. – Значит, фактически мы сможем проскакать по всем местам, где бывал старый хозяин. Упущение с их стороны. Жаль нельзя совместить эти точки с картами. Хотя…

Я проверил состояние двигателя прокола. Устройство находилось в полном в порядке и полностью подконтрольно МИ яхты. Идея состояла в том, чтобы наложить пути движения через многомерность на карту Трайденса. На практике такое действо выглядело малоосуществимо, но так как корабли ласьенов для прохождения через субпотоки потоки пользовались фактически только прокладкой пути в одном слое многомерности, оставался небольшой шанс разобраться с ситуацией. По крайней мере, попробовать стоило. Но для проверки подозрений мне требовалось «понюхать» многомерность. У меня, правда, не имелось уверенности, что это разрешено делать, находясь на поверхности планеты. Но был один нюанс. Двигатели прокола Содружества использовали совсем иные принципы, нежели субпотоковые двигатели ласьенов, которые вообще можно было активировать только по достижению некоторой минимальной скорости движения корабля относительно центра масс планетной системы. Так что могли и не заметить.

– Лу, мне надо побаловаться, – позвал я свою хозяйку. – Ты закончила с инфосетью?

– Да, все нашла, – отозвалась девушка, – работаю с интеграцией протоколов. Что тебе надо?

– Буду пробовать кое-что, скорее всего, оборвется связь, – ответил я.

– Пока обойдусь, – буркнула Лу.

Двигатель прокола с готовностью отозвался на запрос, и мое сознание скользнуло в разворачивающуюся картину иного мира. Я не дал полностью погрузить себя в многомерность, оставшись где-то на самом верху ближайшего к нашей реальности потока.

– Хони, можешь показать, что у тебя есть? – спросил я.

– Только каждый прыжок в отдельности, – ответил МИ. – Показать всю картину не могу в силу ограниченности моих способностей, я – очень слабый эмпат.

– Хорошо, дай любой маршрут, – согласился я, уже не удивившись наличию у МИ таких способностей. – Лучше какой-нибудь не слишком длинный, хочу попробовать совместить его со звездными картами Трайденса. Начни вообще с последнего прыжка в эту систему.

Маршрут прорезался слабенькой золотистой ниточкой. Выглядел он весьма корявеньким и проходил с погружением всего лишь до второго слоя многомерности. По всему судя, навигатор оказался не слишком опытным или не особенно спешил к месту назначения. Сразу совместить точку входа в многомерность на начале маршрута с картой реального пространства не удалось. Не удалось этого сделать и после доброго часа моих потуг на ниве данного вопроса. Вся проблема упиралась в то, что прямых путей в многомерности не существует, а многомерные изгибы могут соотноситься с моей родной реальностью очень разнообразными и не всегда цензурными способами.

– Нужно произвести два, а лучше три перехода, – сообщила наблюдавшая за мной Хони, когда я бросил копаться в многомерности. – Тогда я смогу с достоверностью почти в семьдесят процентов совместить звездные лоции Трайденса с имеющейся у меня картой прыжков прошлого владельца корабля. Правда, это останется верным только для прыжков с погружением до второго уровня многомерности. Дальше точность сильно упадет. Но с каждым следующим переходом я смогу куда точнее совместить все, что проходило с погружением до второго слоя. Переходов через десять точность может составить девяносто процентов, и чем дальше, тем больше.

– И много было сделано таких прыжков? – уточнил я. – Ну до втрого слоя.

– Шестьдесят два процента от общего количества, – выдала статистику Хони. – Исключая повторяющиеся маршруты.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – посмотрел я в лицо виртуальной Хони. – Ты же сможешь сделать прыжок по старой траектории? Только давай откинем бывшие когда-то инструкции и запреты. Ты смогла их запомнить и отследить, значит, ты имеешь некоторые способности эмпата. А это в свою очередь значит, что ты сможешь совершить несложный прыжок самостоятельно.

– Я могу попробовать, – совершенно спокойно ответила Хони. – Могу точно сказать, что у меня получится сделать переход по записанным в памяти маршрутам с довольно хорошей точностью в точке выхода.

– А это значит, что со временем у тебя наработаются практические навыки, – размышлял я. – И очень скоро ты сможешь самостоятельно прокладывать нужные маршруты по верхним слоям, а возможно и чуть более глубоким.

– Такая вероятность близка к восьмидесяти процентам, – согласилась Хони. – Если мне доверят вести корабль.

– Тогда ты становишься очень и очень ценным помощником, – усмехнулся я. – Имея довольно обширную карту прошлых прыжков, ты сможешь взять на себя функции штурмана. И мне кажется, сможешь взять их на довольно неплохом для местных уровне.

– Что это меняет? – спросила девчушка.

– Многое, – усмехнулся я. – Новому хозяину яхты фактически не нужен будет ни пилот, ни штурман для перемещения по довольно большому количеству миров Трайденса. А это, поверь мне, многого стоит.

– Возможно, – не поддержала моего оптимизма Хони. – Нет уверенности, что он заинтересуется этим.

– А вот у меня почему-то такая уверенность есть, – ответил я. – Ты становишься уникальной во всех отношениях … Э-э-э… Яхтой. Такой совершенно точно нет ни у кого в Трайденсе. И пусть ты будешь не самая комфортабельная и шикарная яхта, зато точно самая функциональная.

– Ласьен, который зарегистрирован, как хозяин этого корабля, пришел в движение, – сказала Хони.

Пилтор действительно уже не сидел в кресле ласьенского пилота, а неуверенно прогуливался по боевой рубке.

– Лу, ты как там? – спросил я девушку.

– Закончила уже давно, – отозвалась она. – Наблюдаю за Вами. Все работает. Четыре ракеты готовы к употреблению. Я на всякий случай залила еще протоколы на несколько самых ходовых типов ракет, используемых корпорациями. В принципе, тут можно использовать и большинство военных ракет, но их вряд ли продадут частному лицу.

– Успокой Пилтора, пожалуйста, – а то тут еще нет твоей голосовой базы.

– Пилтор, здесь Луара, – позвала девушка. – Я тут кое-что нашла, подождите немного, я сейчас закончу и все расскажу Вам.

– Ты где, гибонька моя? – спросил Пилтор, глядя куда-то в потолок.

– Я нашла настоящую систему управления этим кораблем и сейчас нахожусь в пилотском кресле, оно установлено за фальшивой переборкой, – пояснила Лу, кокетливо добавив, – только вы не смотрите, ладно, пока я буду отключаться.

– Ладно, – Пилтор потрогал рукой голову и поплелся обратно к пилотскому креслу ласьенов.

– Так. Мы выходим, – сказал я обоим гибким. – Хони, заканчивай диагностику и адаптацию всего оборудования. Если что-то из ласьенских устройств не совмещено, ищи в открытой сети, не маленькая уже. Доложи, когда закончишь, мы пока поговорим с твоим хозяином, постараемся вас познакомить и подружить. Кстати, у тебя как обстоят дела с голографической проекцией в пределах корабельных отсеков?

– По большому счету почти везде оборудование отсутствует, – пришел неутешительный ответ. – Могу создать нормальную голограмму в боевой рубке, в кают-компании и в новом отсеке, где много воды. Еще есть возможность создать плоскую проекцию в пищевом блоке и медотсеке. Это все.

– Хорошо, занимайся, – дал я распоряжение, жду отчета.

* * *

Пилтор выглядел уже не так печально, как при первой встрече с Луарой, видимо, лекарство пошло на пользу, а может и здоровый во всех отношениях сон. По крайней мере, взгляд его избавился от утренней мути, да и руки перестали предательски дрожать.