Текст книги "Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

Снаружи герцог был еще лучше, чем внутри.

Снаружи и внутри кареты, я имею в виду.

При свете дня было видно, как он высок, строен и силен. Верно, занимается верховой ездой. Отсюда у него такое тренированное, крепкое тело и сильные руки.

На этом теле прекрасно сидел дорогой, по фигуре пошитый костюм.

За изящную бабочку под воротом белоснежной сорочки можно было простить ему все грехи!

К лаковым ботинкам, казалось, не прилипла ни одна пылинка.

А уж улыбка при свете дня у него была и вовсе ослепительна!

Он стоял, красивый и нарядный, небрежно опершись на трость. И все взгляды были устремлены на него.

И мой тоже.

В этот миг я даже на Аннику не могла смотреть. Вот что с людями делает любовь!

– Благодарю, – процедила госпожа Ферро, не отрывая о него взгляда. – Но я уже нашла своих покупателей.

Герцог тотчас же изобразил на своем красивом обаятельном лице досаду.

– О-о, – протянул он. – А я думал, удружу вам. И помогу заработать больше, чем пару серебряшек.

– Участок стоит шесть серебряных, – уничтожающе прошипела Ферро.

Герцог притворился изумленным и оглянулся.

Весь вид его говорил: «Куда я попал и где мои вещи?!»

– Шесть серебряных?! – воскликнул он. – За это?!

Старичок-покупатель тотчас оживился.

– Вот и я говорю, – воскликнул он, горячась, – что надо б скинуть!

– До двух, – поддакнул герцог.

Ферро вспыхнула багровым злым румянцем.

Старички торжествовали.

Анника у ограды была безутешна. Она не понимала всех тонкостей затеянной герцогом покерной игры.

И я, признаться, тоже.

От изумления чуть не села прямо в грядку. Зачем он сторговывается для этих двух старичков?!

– Ну, вы сами посмотрите, – продолжил меж тем герцог, тыча металлическим наконечником в картофельный окученный куст. – Какие горы нарыли тут кроты. Этим зверюгам дай, и они перекопают тут все! И прощай, урожай.

Такого поворота не ожидал никто.

Ферро, которая до сего момента не интересовалась, отчего это огород Анники так подозрительно выглядит, оглянулась и ахнула.

Абсолютно все кусты были окучены.

И для непосвященных в основы современного сельского хозяйства это выглядело действительно как деятельность неких злых сил. Предположительно, кротовьих.

– А вон там они, кажется, начали подкапывать фундамент? – спросил герцог, указав тростью на трещину в доме.

Разумеется, никто там фундамент не копал.

Просто дом был такой старый, что штукатурка посыпалась.

Но воображение уже рисовало безжалостного крота, с упорством графа Монте-Кристо роющего подкоп в погреб дома.

– Что вы такое болтаете?! – не выдержала госпожа Ферро. И метнула гневный взгляд на Аннику. – Кроты! Почему на огороде кроты?! Да я шкуру с тебя спущу!

– И еще древесные вредители, – подхватил герцог, тыча палкой в сторону кривой липы. – Иначе почему б ее так скрючило?.. Простите, а прочие растения не страдают? Древесные вредители их не подтачивают?

Покупателей как ветром сдуло.

Старички бочком, бочком убрались вон с кислыми минами.

Герцог цокал притворно языком.

– Ну что, – произнес он, оборачиваясь ко мне, – вы уверены в нужности этой покупки?

– Э-э-э– проблеяла я, не понимая, куда он клонит и стараясь не разрушить его тонкую игру.

– Ну, нет, так нет, – пожал плечами герцог.

У Анники, которая на наше фееричное появление смотрела с надеждой, от этого заявления глаза на лоб полезли. Да, да! Распухшие от укусов мошки глаза протиснулись сквозь щелочки между веками и полезли на лоб!

– Ну, знаете ли! – закричала Ферро в истерике. – Что вы натворили! Вы же всех покупателей распугали!

– Ох, да? Простите. Совершенно не умею торговаться… Ну, мы пошли.

Эти слова он адресовал мне.

И даже как будто бы попытался меня приобнять за плечи и увлечь в сторону калитки. И ему это удалось.

– Постойте-постойте! – заверещала я, упираясь ногами в землю. Мне показалось, что он сейчас меня вытащит с фермы у везет черт знает куда. – А как же покупка? А как же госпожа Ферро?

– А что госпожа Ферро? – удивился герцог.

– Да мне неловко перед ней! – выкрикнула я. – Эти люди купили бы у нее землю, если б я не появилась!

– Хоть у кого-то есть совесть, – проворчала Ферро.

Она очень хотела треснуть болтливого герцога по голове. Но изо всех сил сдерживалась ради его прекрасных глаз.

– Давайте я куплю, – верещала я, пока герцог практически волоком тащил меня прочь. – Надо же компенсировать госпоже Ферро убытки!

– Вы! Купите! – насмешливо фыркнул герцог.

– Может, послушаете, что говорит ваша… спутница! – выкрикнула безутешная Ферро нам вослед.

– Это моя тетушка, – невозмутимо ответил герцог.

– Тетушка? – усмехнулась Ферро.

– Тетушка?! – разозлилась я.

– Ну, или племянница, – не поведя и бровью, тут же нашелся герцог. – Я еще не разобрался толком во вновь обретенном… родстве. Итак, – он остановился и круто развернулся к Ферро, – ваши предложения?

– Шесть серебряных, – ответила она жестким и непреклонным тоном.

– Прощайте, – кратко бросил герцог. Он снова крутанулся на пятках, ухватил меня за руку и потащил к карете.

– Пять, пять! – в панике закричала я. Калитка маячила все ближе.

– Один, – отрезал герцог. У меня глаза на лоб полезли точно, как у Анники.

– Побойтесь бога! – взмолилась я. – Ну… четыре? Я дам четыре! В самом деле, что вы…

– Два! – рявкнул неумолимый герцог.

– Три, три! – верещала я. Он как раз доволок меня до калитки и я там застряла, ухватившись рукой за ограду и как следует упершись ногами в землю. – Сердце у вас есть?!

Герцог остановился, перестал меня тащить.

Снова обернулся к Ферро.

– Три серебряных, – произнес он. – Что скажете?

– Да черт с вами, – рыкнула она.

В ее руках как по мановению волшебной палочки появилась бумага, которую она торопливо подмахнула золотым дорогим пером и протянула мне.

Но герцог и тут успел.

Перехватил ее у меня под носом!

И так и прикипел взглядом.

– Я не хочу, чтоб вместе с кротами и жуками вам продали подводные камни, дорогая тетушка, – пояснил он.

Ферро смерила меня надменным насмешливым взглядом.

– Не знала, – произнесла она, разглядывая меня с головы до ног, – что у вас может быть в родне побирушки и нищенки!

– Родню не выбирают, – ответил герцог. – А обнищать может каждый. Никогда не думали об этом?

Ферро поджала губки.

– Я – не могу, – отрезала она. И кокетливо поправила прическу.

Надо отметить, что Ферро была хороша собой.

Старше герцога – ей, наверное, минуло тридцать пять лет. Но она была цветущей женщиной, и одевалась с известным шиком, в шёлковые платья. Ее черные блестящие волосы были красиво уложены волнами и казались лакированными. Лицо напудрено и нарумянено до состояния персиковой нежности. Губы подкрашены вызывающе-алой помадой. А на голове все та же неизменная широкополая шляпа.

Не знаю, ей-богу, почему герцог упирался.

Ну, в самом деле, не из-за ее возраста же!

Ферро была хороша и эффектна. И герцогиней она была бы красивой. Надменной, далекой, холодноватой.

Но за всем этим шикарным фасадом было что-то такое мелкое, мелочное и неприятное, как колющая глаз соринка.

«Лавочница», – вертелось у меня на языке.

Наверное, и герцог думал точно так же.

– «Причитается все, что находится на участке», – прочел герцог. – Да, честный договор, хорошо составлен. Можно смело подписывать!

– Я не зря плачу деньги юристам! – огрызнулась Ферро.

Я трясущимися руками взяла ее перо и вывела свою подпись на бумаге.

Вторую копию договора герцог тоже придирчиво прочел, прежде чем дать мне на подпись.

– Теперь деньги, – скомандовал он.

Я сунула руку в карман и там нащупала три серебряных монеты.

Протянула их Ферро, и та с отвратительной жадностью профессионального нищего выхватила у меня серебро.

– Добро пожаловать в ваши новые апартаменты, ваша светлость, – издеваясь, произнесла она. – Эй, девчонка! Пошла вон отсюда, твой участок продан.

Анника гулко сглотнула и сделала нерешительный шажок в сторону калитки.

Петрович из ее узелка помалкивал.

Только вертел головой да косился на меня.

– Нет! – воскликнула я. – Теперь я решаю, кто здесь будет жить! Она остается! Нужна же мне горничная, в самом деле!

Ферро мигом все поняла.

Если вначале она поверила в игру герцога, то только потому, что я сама в нее поверила и была искренне потрясена и растерянна.

Но не теперь.

Теперь-то ей стала ясна истинная причина его интереса к этой сделке.

– Сговорились, – с ненавистью прошипела Ферро, по очереди разглядывая нас троих горящими глазами.

Герцог беспечно пожал плечами.

– Вы сами виноваты. Это ваша жадность помешала вам вовремя рассмотреть наше небольшое представление, – ответил он. – Одна из тех черт, которые мне в вас не нравятся. Видя деньги, вы теряете разум и забываете все подряд.

– Не замечала за вами прежде тягу к молоденьки нищенкам, – просопела Ферро злобно, ревниво осматривая меня. Она действительно не понимала, что он во мне нашел, отчего помогает. – Это какая-то благотворительная акция? «Помоги юродивой»?

– Вам дали честную цену, – игнорировав все выпады в мою сторону, ответил герцог. – Чем вы недовольны?

Ферро не ответила.

Яростно фыркнув, не попрощавшись, она вылетела в калитку и громко ею хлопнула.

А герцог обернулся ко мне.

– Ну-у, – протянул он, – кажется, вы получили, что хотели. Не удостоите ли меня наградой? Все-таки, я помогал.

– Наградой? – пробормотала я растерянно. – Но что я могу предложить герцогу?..

– Поцелуй, разумеется. Один маленький поцелуй!

Глава 21

– Что?! —потрясенно переспросила я. – Поцелуй?

Я стояла перед ним в нелепом наряде, с распухшим отечным лицом, а он… выпрашивал у меня поцелуй?

Сердце ухнуло в пропасть.

Мне показалось, что я сейчас задохнусь от волнения.

– А разве я не заслужил? – весело спросил герцог.

Позади меня восторженно ахнула Анника.

А я залилась стыдливым румянцем.

– Но я не могу, – в отчаянии пробормотала я, отступая от герцога. – Простите, но…

На его лице отразилось изумление и какая-то настороженность.

– Что такое? – осторожно спросил он, прекратив улыбаться. – Вы… несвободны?

Я залилась слезами и затрясла головой. Рыдания сжимали мне горло, я и слова не могла вымолвить.

Да и к чему слова?

Разве сам он не понимал, что я не в том виде, не в том положении, чтобы целоваться?!

На самом деле, я втайне мечтала о поцелуе. Но не так, не так!

Все должно быть прилично, и мы должны быть на равных.

А я сейчас похожа на клоуна с отекшими глазами!

Для герцога этот поцелуй будет просто маленьким смешным эпизодом. Логическим завершением его проделки над госпожой Ферро.

Но не романтическим событием, которое он запомнит надолго.

Вероятно, этот поцелуй войдет в коллекцию его шуток, о которых герцог и не вспоминает на следующий день.

– Болван! – вдруг не выдержал Петрович. Он вдруг задрыгался в узелке Анники, прорываясь на свободу, дико закудахтал. – Кто же так ухаживает?! Ни разу не имел дела с девицами? Она же не накрашена!

От этого грубого мужского вопля из уст – то есть, из клюва, – крохотной курочки герцог аж вздрогнул.

А Петрович, вырвавшись на свободу, встряхнулся, шелестя остатками перьев и новыми, отрастающими, громко, по-разбойничьи свистнул, подзывая гусят, и агрессивно уставился на герцога.

– Целоваться вздумал?! – выкрикнул Петрович. – Шуточки шутить?! Над девчонкой посмеяться решил, да?

О том, что совсем недавно он сам надо мной шутил, и шутки его были более чем обидные, Петрович благополучно забыл.

Что взять с курицы. Памяти на пять минут!

Анника первая вышла из ступора и сообразила, ухватила Петровича поперек туловища и зажала ему клюв.

Но в него словно демон вселился.

Он дрыгал ногами, вертел головой, стараясь высвободить сквернословящий рот, и злобно таращил глаза.

– Пустите меня! Я ему сейчас покажу! – бубнил он, выворачивая клюв из цепких рук Анники.

Тут от ступора отошел и герцог.

– А! – произнес он, отступая. – Понимаю.

Он оглядел меня так, словно видел впервые.

И мне стало в два раза стыднее.

Наверное, до сих пор ему в голову не приходило, что я как-то не так одета.

В своих шалостях он не замечал таких деталей.

А теперь вот увидел.

– Прошу меня простить, – вежливо сказал он, церемонно поклонившись. – Я слишком бестактен. Еще раз прошу меня извинить!

Он отступил к калитке, а у меня просто сердце разрывалось от горя.

Я прекрасно понимала, что у меня был один шанс его поцеловать, и я его упустила.

Но, с другой стороны, кому охота оставаться в памяти всего лишь точкой в колкой шутке?..

– Выздоравливайте, – мягко произнес герцог и улыбнулся. – Вы мне должны, помните об этом. И однажды я приду за благодарностью!

Он еще раз поклонился и вышел.

А я просто без сил упала на землю и разрыдалась.

Петрович с воплями вырвался из рук Анники и помчался бить герцога. Но тот благополучно сел в карету и уехал.

– Ну, чего ты? – пробормотала Анника нерешительно. – Все же хорошо… Нам все удалось!

– Поматросил девчонку! – яростно орал Петрович, носясь вдоль изгороди. – И бросил! Хлыщ на тонких ножках!

Как это Петрович не заработал от герцога пинка, я не знаю.

Наверное, герцог считал ниже своего достоинств сражаться с курицей.

– Да, Анника, – произнесла я несчастным голосом, утирая мокрые щеки. – Нам все удалось, дом теперь наш. И деньги есть. Целых семнадцать серебряных.

– И у меня четыре! – восторженно подхватила Анника. – Так чего же ты плачешь?

– Анника, я такая дура! – прошептала я.

– Почему?

– Кажется, я в него влюбилась, – еще более горько призналась я. – Так глупо…

– Почему же глупо? – удивилась Анника. – Он очень красивый и веселый. В него сложно не влюбиться!

– Сложно, – уныло согласилась я, припоминая обаяние герцога. – Но между нами пропасть… Он богат, знатен, а я…

Я осмотрела наш маленький домик, нашу кривую липу и зарыдала еще горше.

– А я хозяйка крохотного кусочка земли, – закончила я свою мысль, давясь слезами. – Он может со мной говорить, шутить, улыбаться. Но на чувства мои не ответит никогда.

– Не его полета птица, – угодливо подсказал Петрович.

Он уже созвал свою банду гусят, и они выжидательно смотрели на меня.

Есть просили.

Я отерла глаза, тяжело вздохнула.

– Ну, что же, – произнесла, поднимаясь. – Какой смысл в том, чтоб сидеть и лить слезы? Совершенно никакого. Слезами я не исправлю ничего. А вот привести в порядок наше жилище нужно. Идем, Анника. Сегодня отпразднуем нашу удачу, а завтра уже нужно приступить к работе!

Наверное, я работой хотела заглушить свою печаль.

В делах желала забыть о веселом герцоге.

Ах, действительно похож на осенний шумный ветер!

Налетел, поднял целый ураган из пестрых листьев, устроил праздничное представление, и так же внезапно и быстро исчез из моей жизни!

И даже имени своего не назвал! Нахал.

Да, в общем-то, и я не представилась…

Глава 22

Дел было невпроворот. Так что особо грустить по герцогу было некогда.

Во-первых, конечно, нам стоило бы приодеться.

Изношенность одежды Анники не поддавалась никакому описанию. Ее сарафаны и юбки были ей откровенно малы, выцвели на солнце до такой степени, что цвета одежды угадывались с трудом. Да и заплатками пестрели, как цветочный луг.

Обувь… ох, это была совершенно отдельная история.

Анника предпочитала по огороду щеголять босиком. А если куда-то надо сходить, она надевала растоптанные башмаки с подошвой, подвязанной веревкой.

Ужас, да и только.

Ну, и о постельном белье она слыхом не слыхивала, конечно.

Я несильно от нее отличалась.

Конечно, платье на мне было более-менее чистое, чище ее одежек.

Но его в свое время тоже носила служанка.

Так что и я нуждалась в обновках. И мне очень хотелось посетить местные ярмарки!

Как раз спал отек с лица; раздутые щеки перестали краснеть, как яблоки.

– Ну вот, – пробормотала я, ощупывая лицо. – Третье преображение… Теперь меня никто не узнает. Ювелиры так точно.

– Ой, Эстелла! И отек синяк прошел! – радовалась Анника. – Вот видишь, я же говорила, что ты прехорошенькая!

Любопытно было взглянуть, на что я сейчас стала похоже.

И я решительно двинула к нашему импровизированному зеркалу, к ручейку под липой.

Увиденное превзошло все мои смелые ожидания.

Я никогда не была красавицей. Даже сколько-нибудь интересной девушкой не была.

Я привыкла к тому, что я неудачница с серыми тусклыми волосами и с прыщавой кожей.

Но из ручья на меня смотрела совершенно очаровательная девушка.

Я даже ахнула, увидев свое теперешнее отражение.

Потерла глаза. Недоверчиво коснулась рукой щеки.

Ну, действительно – хороша!

Аккуратный вздернутый носик, яркие губы. Нежный овал лица, чистая матовая кожа с чуть заметным румянцем.

Брови ровные, темные. Глаза выразительные, большие. О таких еще говорят – на пол-лица.

И темно-медовые богатые волосы, льющиеся с плеча сверкающей массой!

М-да, Эстелла была та еще красотка. Не удивительно, что герцог обратил внимание.

И уж совершенно точно, Эстелла могла бы рассчитывать на более удачную партию, чем ненормальный баронет!

Мне же, попавшей в ее тело, оставалось только вздыхать.

Что толку в красоте, если теперь моя судьба – огород около маленького домика?

– По крайней мере, – проворчала я, – мы можем сделать его цветущим раем, не так ли?

За райскими удобствами мы выдвинули с Анникой вдвоем.

Петровича оставили в доме за главного, охранять.

– Отвечаешь за гусят головой, – строго сказала я ему. – Смотри, чтоб их не стащили! Спрячьтесь под липой, пощиплите там травки. А мы вам купим зерна. Самого отборного, самого чистого.

– У меня не забалуешь, – грубо сказал Петрович. – Давайте, несите нам еды. А то от вашей травы понос, задница уже болит.

– От яиц у тебя задница болит, – проворчала Анника. – Кстати, где они? Что-то ты давно не несся!

– Это потому, что я петух! – язвительно сказал вредный и упрямый Петрович.

– Три яйца снес, – ахнула Анника, – и все петух!

– Один раз, – упорствовал Петрович. – А это не считается. Второй раз был какой-то камень. Это камни из почек пошли! Или из печени.

– Петрович, – задумчиво произнесла Анника, – а ты никогда не думал обзавестись цыплятами? Это было б неплохо. Куры в хозяйстве – это яйца, мясо… А, Петрович? Ну, миленький, ну, пожалуйста!

От этих слов Петрович прямо-таки взбесился.

У него даже клюв покраснел.

– Ты в своем уме! – проорал он визгливо. – Предлагать мне такое! Мне! Нести яйца! Высиживать цыплят! Позор! Неслыханная мерзость! Я приличная птица! И никогда, ты слышишь – никогда! Ни один петух! Меня не коснется! Я!..

– Ну, ладно, ладно, – покладисто согласилась Анника. – Нет, так нет. Я же просто предложила!

– Так что я петух. Запомни это. И вообще, несите зерна! Я жрать хочу.

Вот с таким напутственным словом мы и двинули в город.

Анника знала все лавки, конечно, лучше меня.

Она-то тут жила с самого рождения.

И, работая на госпожу Ферро, частенько мечтала, что разбогатеет и пройдется, как барыня, по всем магазинам!

Сегодня ее мечте суждено было сбыться.

На огороде особо модничать не пристало.

Но все же хотелось одеться так, чтобы прохожие не принимали нас за пугала.

Так что для начала мы с Анникой отправились в магазин с тканями и выбрали себе тонкого полотна на рубашки и льняных светлых отрезов для платьев.

Пока Анника выбирала тонкие ленточки, чтоб как-то украсить и освежить наши обновки, я попросила крепкой бязи – соорудить постельное белье, – и грубой ткани, чтоб сшить наматрасники.

Ворох наших покупок на прилавке рос, хозяйка только успевала отмерять ткань портновским метром.

Ее большие ножницы серебристо стрекотали, а наши денежки потихоньку перетекали в ее карман.

– Ужас! – воскликнула Анника. Глаза ее сияли от счастья. – Как же мы все это понесем?!

– Как приличные девицы, – важно ответила я. – Придется нанять повозку!

Дальше мы покатили с ветерком!

Ну, а как иначе? Ведь предстояло еще купить чулок и башмаков, еды, мешок зерна для наших пернатых и не очень пернатых, ну, и для огорода много чего.

– Мы ведь будем продавать наши овощи? – болтала Анника, вертясь в повозке и разглядывая витрины.

– Ну, а что нам еще с ними делать? Надо бы прикупить тележку навоза…

– Это еще зачем? – Анника поморщила нос.

– Удобрение, – пояснила я. – Покидаем на картофельное поле, будем поливать – картошка лучше уродится.

– Я слышала, – задумчиво произнесла Анника, – что госпожа Ферро завозила какие-то удобрения на самые лучшие, цветущие фермы. Она их всем показывает, кто к ней работать устраивается. Рассказывает, как все хорошо растет, если заботиться о растениях как следует. Хвастается урожаем. А на деле оказывается, что картошка родится очень мелкая, а тыквы не сладкими. И за это бывают первые штрафы…

– Хитра эта ваша Ферро, – посмеиваясь, сказала я. – Конечно, без удобрений и окучивания что там вырастет?

В лавке башмачника мы с Анникой выбрали себе хорошие, крепкие ботинки. Ничего особенного, просто новая обувь, а как приятно!

Я взяла коричневые, высокие, со шнуровкой.

Анника выбрала дорогущие, красные.

Притом смотрела она так жалобно, что отказать ей было невозможно!

Но это для походов в город, по магазинам.

А для работы в огороде мы взяли по паре деревянных новеньких башмаков. Они задорно стучали по мостовой и блестели лакированными боками на солнце.

– Ах, что за чудо! – радовалась Анника, крутясь и слушая веселый перестук башмаков о камни. – Я, наверное, в сказку попала! В один день осуществилось разом столько желаний!

С тяжело гружеными корзинами, лопая свежие калачи, мы добрались и до ярмарки.

А там чего только не было!

Продавали и гусят – и совсем мелких, и таких, как наши, в белом жарком пуху, – и цыплят, и кроликов, и уток.

– Как думаешь, не набрать ли нам живности? – задумчиво произнесла я.

– Даже не знаю, – нерешительно ответила Анника. – Их же кормить надо, и ухаживать за ними… Да и жить им где-то надо. Дом-то они испачкают, если оставить их там.

– Тоже мне, проблема! Пару дней перекантуются в комнате. А мы наймем работника, он нам соорудит клеть для птиц. Ну, как?

Я видела, как у Анники горят глаза.

Птицы и животные ей были намного интереснее какого-то гороха и тыкв.

Но она не решалась просить.

– Тем более, что прудик у тебя есть, – продолжала соблазнять ее я. – Там утята могут купаться, когда подрастут. А клеть мы сделаем ну совсем небольшую. Выкопаем около дома несколько кустов картошки, очистим место…

В общем, домой мы возвращались на возу, полном навоза.

Кроме того, в этой же телеге с нами ехало пять огромных мешков зерна, тюк солмы и несколько клеток с кудахтающим и пищащим товаром. Мы взяли и утят, и курицу с цыплятами, и даже петуха.

Ну, должна же курица от кого-то нести оплодотворенные яйца?

Работника, который нам построит сарайчик, мы тоже нашли быстро.

Он сказал, что к вечеру явится и привезет материал для постройки.

Так что нам предстояло подготовить место для клети.

Петрович встретил наш зоопарк неприветливо.

– Это что еще такое?! – выдохнул он, уставившись яростным взглядом на кудахтающих сородичей. Его подопечные гусята тянули шеи и шипели, раскрывая маленькие меховые крылышки.

Злые какие… Воспитал Петрович на наши головы. Впрочем, чего от гусей ожидать, если у них такая нянька?

– Как – что? – удивилась я. – Куры.

– Заче-е-ем?! – яростно проорал Петрович.

– ну, ты же отказался нести яйца, – небрежно ответила Анника. – Вот, мы нашли того, кто согласился.

– Незаменимых у нас нет, – поддакнула я.

Петрович яростно воззрился на петуха.

Тот был красивый. Вот прямо непередаваемо красивый, черный, с огненно-рыжим хвостом, с огромным алым гребнем. Его перья переливались на солнце синим и зеленым цветом. Петух гордо посматривал на полулысого Петровича и разгребал землю огромными ногами со шпорами.

– Ну как, Петрович? Ты чувствуешь флюиды? – поинтересовалась я.

– Какие еще флюиды!? – заверещал Петрович.

– Ну, появилось у тебя желание яйца нести? Цыплят высиживать? – спросила Анника.

– Каких еще цыплят?! – брызжа слюной, проорал яростный Петрович. – Даже не смейте это животное подпускать ко мне! Или я за себя не отвечаю! Я порву его, как Тузик грелку! Я его просто уничтожу! Выклюю глаза!

– Ну, нет, так нет, – покладисто согласилась я. – Чего ты так разволновался?