Текст книги "Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 38

В конторе адвоката нас уже поджидал шеф полиции.

И я невольно спряталась за спину Орландо. От волнения задохнулась. Все-таки, в этом деле я выступала как обвиняемая! В воровстве! А за это полагалось строгое наказание!

И шеф полиции мог тотчас ухватить меня за руку и заковать в кандалы!

Но только не из-за спины Орландо.

С герцогом он почтительно раскланялся, тороплив подскочив со своего места.

– Ваше сиятельство! – произнес он. – Какая неожиданная встреча! Вы здесь каким образом?..

– По личным причинам, – посмеиваясь, ответил Орландо. – Ну, и в качестве свидетеля. Дама уже прибыла?

– Ждем, ждем, с минуты на минуту должна, – засуетился полицейский. – Думаю, если б она знала, что тут будете вы, она б не заставила себя ждать.

– Ей лучше и не знать, кто я, – ответил герцог. – Думаю, тогда она будет более откровенна.

– Как скажете, ваше сиятельство! —закланялся полицейский.

Меня он словно не видел. Даже не так – боялся смотреть на меня. Боялся дышать в мою сторону, потому что я была под защитой Орландо.

Мамаша моя опоздала прилично.

Впрочем, как и всегда. Она не отличалась пунктуальностью. Еще и легкомысленность была ее вторым «я».

– А вот и я, а вот и я! – щебетала она, вплывая в комнату для свидетелей – так ее назвал нам адвокат.

– Сударыня! – рыкнул хозяин дома, утирая взмокшую от воления шею платком. – Мы же договаривались!..

Они с шефом полиции здорово перенервничали, пока мы ожидали ее.

Будь я одна, эти почтенные мужи не переживали б так сильно.

Но заставлять ждать герцога? Неслыханно!

Даже если он желает оставаться инкогнито. Ожидание – это значит, они не смогли все организовать все прилично. Пятно на репутации, однако!

Сам же Орландо не проявлял никаких признаков волнения.

Еще и меня успокаивал, поглаживая по руке.

И я переводила духи уговаривала себя, что все будет хорошо.

Хотя мне было страшно до ужаса!

Мать явилась при всем параде.

На ней было то самое новое платье, в котором она неудачно пыталась выдать меня замуж за Густава. На волосах возвышалась шляпка с цветами и лентами.

Она была похожа на свежий розовый персик, и благоухала духами.

Словом, производила приятное впечатление. И я заволновалась, переживая, что мне не поверят.

Я была в простом рабочем платье, с простой косынкой на голове.

Уставшая, с покрасневшими от солнца щеками. Обычная крестьянка.

Мое слово против слова матери-аристократки?..

Но шеф полиции вдруг сердито засопел, как носорог. И я увидела, куда он смотрит – на ее руки.

Она изо всех сил старалась спрятать исписанные чернилами манжет и испачканное запястье.

На них игроки обычно вели подсчеты своих выигрышей и проигрышей. И, судя по тому, что был задействован манжет, партия была длинной.

С руки мать записи стерла, как могла, но пятна чернил все равно были.

И это не понравилось шефу полиции. Играть, когда назначена такая важная встреча!

А вот Орландо вдруг улыбнулся.

– Доброго вечера, госпожа Сесиль! – вдруг поздоровался он с ней.

У меня глаза на лоб полезли.

– Вы что, знакомы? – только и смогла выдохнуть я.

– Да, пересекались в одном заведении, —туманно ответил он. – Пару дней назад.

– Что? Да! Ха-ха! – райской птичкой защебетала мать. – Господин Орландо, я помню, помню о своих обязательствах! Поговорим об этом чуть позже. Тут неудобно…

И ему денег проиграла?! Да когда ж все успевает…

Ее глазки так и забегали. Разумеется, она не хотела, чтоб адвокат и полицейский были в курсе того, где и как она проводит время.

Меж тем она заметила меня. Я изо всех сил старалась спрятаться за спиной Орландо, но это было невозможно.

– Вот она! – радостно выдохнула мать. – Попалась!

И она с облегчением рассмеялась, с благодарностью глянув на шефа полиции. Уселась свободнее, как хозяйка положения. Теперь она себя чувствовала уверенней. И я с ужасом приготовилась к потоку лжи, который она готовилась на меня вывалить.

– Вы себе не представляете, насколько велика моя благодарность, – защебетала она. – Вы просто ангел! Какой компетентный шеф полиции! Как быстро работают люди под вашим мудрым руководством! Преступники просто должны умирать от страха в вашем присутствии и тут же признаваться во всех своих злодеяниях!

– Да, шеф полиции тут именно для того, чтобы сопроводить преступника в тюрьму, – произнес адвокат, многозначительно глянув на мамашу. Она притворно прижала к сухим глазам платочек и всхлипнула.

– Какой позор! – воскликнула она. – Своими руками передавать свою дочь в руки правосудия! Я мать! Но иначе никак не могу поступить! Столько горя приносят те люди, у кого совесть не чиста! Ах, как мне стыдно! Как стыдно перед теми людьми, кого она уже успела обобрать и обмануть! А ее побег? Сколько нервов и слез мне стоил побег этой мерзавки!

Последнее слово она прямо-таки рыкнула в мою сторону. Так, что я отпрыгнула.

– Но теперь-то ты не забалуешь! – продолжала мамаша с чувством недоброго удовлетворения в голосе, качая головой так зловеще, словно сама собиралась меня пороть. – Тебя отправят домой как преступницу! В кандалах! В полицейской карете, за решеткой! И это еще если повезет! Если эти уважаемые господа сжалятся над тобой! И просто велят выпороть на площади, а не упечь в тюрьму, как ты того заслуживаешь!

Ее глаза полыхнули лютой злобой.

Я знала это чувство.

Это означало, что она проигралась в пух и прах, и ее снова корежит от нехватки денег на развлечения. И именно меня она винит в том, что их нет. Ведь за право ненормального Густава отрывать от меня по кусочку, вырывать мне волосы и выбивать зубы, всегда можно было требовать новую порцию золота…

У меня мороз по коже пошел, я от ужаса захлебнулась.

Горло перехватил спазм, я и слова не могла выговорить в свою защиту!

Перед глазами встала картина словно из фильмов ужаса.

Я, полулысая, вся в синяках и шрамах, сижу на цепи в грязной крохотной комнате.

Словно изломанная игрушка.

Еще живая, но уже не человек.

Эту участь мне готовила родная мать?

Но тут адвокат пришел мне на помощь. Все-таки, не зря я ему заплатила!

– Позвольте, – строго произнес он. – Есть ли основания для всех этих мер?

– Конечно, – сварливо ответила мать. – Она удрала из-под венца! Когда все уже было оговорено и назначено! Какой позор! Какой стыд! Скандал! Кто оплатит жениху приготовления, которые пошли прахом? Это серьезные убытки! Жених человек богатый. Там, простите, не на два серебряных гуляние! К тому же договор… вы знаете, что у благородных людей принято держать свое слово? И мы дали это слово! Что наша дочь станет женой баронета! Мерзавка, мерзавка! Ты десять лет будешь работать, чтоб оплатить нам все издержки и потери! Репутационные потери! Вырастили на свою голову эгоистичную мерзавку, которая думает только о себе, и получает то, что хочет! А в ответ ничего давать не спешит! А зачем?! Ей и так все преподносят на блюдечке!

– Она невеста баронета Густава Октавиана, который лежит в сумасшедшем доме? – мягко произнес адвокат, выкладывая перед матерью какую-то бумагу. – Мы наводили справки. Он абсолютно ненормален. Психически невменяем. Вот подпись врача. Таким людям запрещено жениться и оставлять после себя потомство. Вы знаете об этом?

Тут мать осеклась и замолчала, раскрывая беззвучно рот.

Она даже чем-то на Петровича была похожа.

У нее был такой же безумный взгляд. Словно из нее против ее воли лезло яйцо.

– Что? – кудахтала она, пялясь в бумагу. – Что?! Откуда вы это взяли?

– Жених вашей дочери, – повторил адвокат терпеливо, – которого вы ей подобрали, абсолютно безумен. Бестолковее обезьяны. Склонен к агрессии. Злобный садист. Это не ругательства, господа, – обратился он к нам. – Это медицинские термины. Врач, у которого я наводил справки, был изумлен, что этого человека пытались женить. Это абсолютно недопустимо. Так вот я спрашиваю – вы об этом знали?

– Разумеется, нет! – мать оттолкнула бумагу, будто та жгла ей руки.

– Как же нет? Вы что, не рассмотрели жениха вашей дочери? Не познакомились с ним, не поговорили?

– Я не… я вела переговоры с его отцом!

– Но молодые должны же были хоть раз встретиться? Помолвка? Гости по этому поводу? – настаивал адвокат.

Мать поджала губы.

– В приличных семьях, – высокомерно ответила она, – безо всего этого можно обойтись! Полагаясь только на честное слово! Откуда мне было знать, что баронет нездоров?

– Да об этом вся округа знает! – выкрикнула я. Силы понемногу возвращались ко мне. – Его раньше водили на праздники, как обезьяну – в ошейнике и на поводке! Но с каждым годом ему все хуже становилось, и им ото всех домов отказали в приемах! Я помню!

– Молчи, дура! – зашипела мать, багровея. – Что ты там можешь помнить! Ты и была-то на праздниках всего три раза! Слушать сплетни недостойно юной девушки!

– И помолвка у нас была! – не унималась я. – Я сбежала с нее с разбитой головой! Он сразу мне дал кирпичом в висок! Уж не знаю, чего он хотел, но только точно не жениться! Не любви и ласки! И она об этом знала! И все равно велела к нему идти!

– Ты врешь! – яростно прорычала мать, едва не сорвавшись со стула. Глаза ее горели лютой злобой. – Кому вы верите?! Этой засранке? Этой замарашке? Это все ложь!

– Пока что на лжи поймали только вас, – мягко напомнил адвокат.

Мать молча испепеляла меня взглядом.

– Значит, о душевном состоянии жениха вам было известно? – сурово продолжил адвокат. – И это вас не остановило? Что ж. Побег девицы можно объяснить и оправдать беспокойством за свою жизнь. Она имела на это право. Если уж родители не могут о ней позаботиться и сами толкают ее прямо в ад…

Шеф полиции кивнул головой.

– Девица совершеннолетняя, – пробасил он. – Имеет право сама распоряжаться своей жизнью. Имеет право уезжать куда угодно, жить где ей вздумается.

С матери вмиг слез ее персиковый сладкий вид.

Она стала похожа на помойную злую крысу. Такие же злые глаза, острый, ненавидящий взгляд.

Да и ее персиковое платье сразу как-то поблекло.

И стало видно, что оно здорово ношенное, несвежее, в пятнах и грязное по подолу…

– Откуда мне было знать о действительном состоянии женишка! – рявкнула она. – Я не врач!

– Браки запрещены, даже если у молодых легкая степень заболевания, – ответил адвокат. – Это-то вы должны знать?

– Да! – рявкнула мать.

– Так почему не потрудились навести справки, если подозревали жениха? Он избил вашу дочь. Неужели вам все равно?

Мать молчала. Ответить ей было нечего.

Но она не теряла надежды утащить меня в свой ад.

Может, забить до смерти от злобы. А может, из желания продать кому другому подороже.

– Но она нас обокрала! – злорадно выкрикнула она, кивнув на меня головой. – Это считается преступлением? Я не позволяла брать у меня ни единого гроша! А сама эта тунеядка не заработала ни копейки! Она ни к чему не способна, ничего не умеет! Так что я требую с нее взыскать!.. Или отправить домой, и там пусть отрабатывает награбленное и прожитое!

Адвокат выслушал это обвинение, надув щеки.

– А можно поподробнее узнать, чего и сколько у вас украла ваша дочь? – уточнил он. – Насколько мне известно, – тут он выложил перед ней еще одну бумагу, как козырь, – ваши дела весьма плачевны. Вы занимаете некие суммы, чтоб выжить. Продаете драгоценности. Что у вас можно было украсть?

– Деньги! – выкрикнула мать. – На ней чужое платье! Не было у нее этих вещей при побеге! Откуда взяла? Украла? Даже простое платье нужно оплатить! А если у нее не было при себе ворованных денег, то на что она приобрела эти вещи?

– Насколько мне известно, – вдруг вклинился Орландо, – Эстелла девушка весьма трудолюбивая. В этом городе я встретил ее именно за работой. Она заработала все то, что сейчас имеет. Честным трудом. Я тому свидетель.

Мать разразилась истеричным хохотом.

– Заработала! – вскричала она. – Кем? Проституткой? Да, к этому у нее были склонности. Она распущенная девица! Совершенно испорченная!

– Какая же ты злобная! – со слезами вскричала я, подрываясь на ноги.

Орландо успел перехватить меня, крепко сжал мою руку.

– Не отвечай на ее провокации, – тихо сказал он. – Она нарочно говорит это. Чтобы разозлить тебя и выставить в дурном свете.

Мать хитро прищурилась:

– А надо ли выставлять? – прошипела она подлым змеиным голосом. – Если даже сюда она притащилась со своим… любовником!

Шеф полиции, услышав это в адрес Орландо, пошел пятнами.

– Я попросил бы вас!.. – прогремел он, подскакивая на ноги.

Но мать было уже не унять. Ей терять было нечего, она решила идти ва-банк.

Мы с Орландо оба приехали с рынка. Он был одет просто, без лоска, да еще и перепачкан в чем-то зеленом. Извозился или когда торговал моей петрушкой, или когда лазил по саду.

Так что вот так сразу и не скажешь, что это герцог. Ну, красавчик, конечно, но герцогской печати на лбу у него не было.

– Красавчик, завсегдатай игровых клубов и салонов, – презрительно проговорила мать. – Такой же испорченный и развращенный, как эта девчонка! Кто он? Твой сутенер?

Тут уж и у адвоката глаза полезли на лоб.

– Как вы смеете, – пролепетал он, роняя свое оружие – многочисленные бумажки и справки.

А Орландо слушал мать с озорной усмешкой, скрестив руки на груди.

– Он что угодно подтвердит! Любое ее вранье! – продолжала мать. – А меж тем у него на руке кольцо моего мужа! Его девчонка стащила вместе с деньгами! Подарила своему любовнику?

Орландо глянул на свою руку.

У него там действительно было кольцо. Простое, но красивое, серебристое, с синим драгоценным камнем.

– Вы утверждаете, – с изумлением произнес он, – что эту вещицу у вас стянули?!

– А где б ты его взял, прохиндей?! – язвительно расхохоталась мамаша. – Карточный шулер, иногда тебе улыбается удача! Но на игру в карты не проживешь!

– Я не шулер, – обиженно произнес Орландо. – Просто вы играете отвратительно. Бездумно.

– Вот видите?! – вскричала мать, тыча в Орландо пальцем. – Видите?! Он признался, что играл! В салоне мадам Дега!

– Орландо! – потрясенная, произнесла я. – Ты игрок?! Тогда я, разумеется, не выйду за тебя замуж!

– Видите?! – верещала, не унимаясь, мать. – У них отношения! Они в сговоре!

– Оу, – произнес шеф полиции.

– Да, это моя невеста, – в этом бедламе повторил Орландо.

– Если играете, то нет! – упиралась я.

– Да не играю я, – отпирался Орландо. – Дега – приличный дом. У них весело проводят время, только и всего. Если я и играю, то раз в месяц. И не проигрываю!

– Потому что шулер! – не унималась, орала мать. – Верни кольцо, мерзавец!

Орландо снял с руки перстень и передал его адвокату каким-то особенно великолепным жестом.

– Это, – отчеканил он, – фамильная драгоценность. Золото с платиной. Там выгравирован мой герб.

– Я верю вам, ваша светлость, – промямлил перепуганный адвокат.

– Ваша светлость?! – воскликнула мать.

– Это герцог, – смилостивилась над ней я. – Орландо.

– А эта дама – паталогическая лгунья, – заключил Орландо. – Можно прямо сейчас посадить ее в тюрьму?!

Глава 39

Когда мать уводил шеф полиции, она все еще кудахтала. До конца, видно, не поняла, что ей теперь не удастся отвертеться.

– А как же мои права?! – кудахтала она, стараясь заглянуть в глаза полицейскому, ненавязчиво, то крепко держащему ее под локоток. – Как же мои права?!

– Ваши права вам растолкуют, – гудел он. – Пройдемте!

– Но я же… Но как же…

Я еще долго слышала это беспомощное кудахтанье.

Ее растерянный голос стоял в моих ушах.

Но было кое-что поважнее.

– Ну, знаете! – возмущенно воскликнула я, отряхивая платье. Словно хотела избавиться от всех волнений, постигших меня сегодня. – Ну и шуточки у вас! Довольно обидные, если поразмыслить!

– Какие еще шуточки? – удивился Орландо.

– Насчет свадьбы, вот какие! – сердито пробурчала я. А у самой сердце выскакивает от волнения. – Это вообще не смешно! Так шутить над бедной девушкой просто жестоко…

– Ну, не такой уж бедной, – ответил Орландо, – и отчего же шутить-то? Я был вполне серьезен.

Ну вот, опять!

Я, кажется, даже в обморок попыталась упасть. Но Орландо меня подхватил. Не позволил растянуться на тротуаре перед адвокатской конторой.

– Так я и поверила! – со слезами выкрикнула я. Что-то совсем расстроилась, переволновалась. – Говорю же, прекратите ваши шутки! Даете девушке ложную надежду…

– Отчего же ложную?! – возмутился Орландо.

– Но вы… вы… вы даже Ферро отказали! А она-то не такая голодранка, как я…

– А что Ферро? – Орландо встал напротив меня, внимательно заглянул мне в глаза. – Вы что, вы… ревнуете?! К ней? К Ферро?! О-ля-ля!

Он смеялся; снова смеялся, становясь совершенно неотразимым! Вот как с ним можно спорить, если он обезоруживает одной улыбкой!

– Ничего я не ревную, – прогудела я, колупая пальцем пуговку на блузе и делая вид, что ничего интереснее этой пуговки в целом мире нет. – Но Ферро вон какая…

– Какая?!

– Красивая, – вздохнула я, припоминая кукольное нарумяненное личико Ферро. – Еще она в шелках ходит. Умеет заработать, хваткая. Ну, и богатая она.

– Вы так ее расхваливаете, что я сейчас всерьез задумаюсь, а не посмотреть ли на Ферро иначе.

– Орландо! – вскричала я, топнув ногой. – Да что вы за человек такой!

– Какой? Вы сами мне ее сватаете.

– А вы не смейте на нее смотреть!

– Хорошо, не буду, – в темных глазах Орландо сверкали искры смеха. – И все же, Эстелла, вы должны понять одну вещь: Ферро меня не интересует потому… что не интересует. Да, она хваткая. Да, она умна и целеустремлена. И это даже вызывает уважение, в самом деле. Но мне вовсе не нужны ее деловые качества. И отказывал на ее притязания я не потому, что не считаю ее ровней. Нет. Хотя, конечно, это так. Лавочница герцогу не пара. Вот обедневшая аристократка вроде вас, Эстелла, это другое дело.

– Орландо! – прорычала я. – Да вы издеваетесь!

Нет, он меня еще и троллит!..

– О, простите, – рассмеялся он. – Не смог удержаться.

– Я вас убью!

– Ну, хорошо, хорошо! – Орландо сделал максимально серьезное лицо. Насколько вообще это было возможно. – Шутки в сторону. Не стоит ревновать к Ферро, право же. Ее деловая хватка – это, пожалуй, единственный ее плюс. Но если коснется отношений, то Ферро тут самый плохой выбор из всех существующих. Если встанет выбор между мной и огородами, она выберет огороды.

– Ну, разумеется! – возмутилась я. – Огороды – это же ее независимость! Это дело ее жизни! А вы хотели бы, чтобы она все бросила?

Орландо покачал головой.

– Нет. Вы не поняли меня, Эстела. Я вовсе не против ее занятия, да и вашего, тем более, что у вас это хорошо получается. Я о том, что ради выгоды Ферро выскочит и за старичка-маркиза, если он даст ей больше денег на ее бизнес. Она меня не любит, и никогда не полюбит. Я для нее ценный приз, кубок за самую большую тыкву. Не больше. Ну, или сама тыква – как вывеска.

– Она говорила, что любит вас, – не сдавалась я.

Орландо лишь тряхнул головой – нет, нет!

– Когда она так говорит, в ее голосе слышна только злость, – ответил он. – Потому что какие-то условности не позволяют ей получить желаемое тотчас же. Так что не ревнуйте меня к Ферро, никогда!

– Хорошо, – тихо пробормотала я, когда он меня обнял и прижал к своей груди. – Не буду!

– Так мы договорились?

– О чем? – подозрительно спросила я.

– Вот те на! Ну, о свадьбе, разумеется.

Я поморщила нос.

– Я очень хочу этого, Орландо, – честно ответила я.

– Но?.. – поддержал меня он.

– Но как же я оставлю Аннику? И Макса, и всех остальных? Я только начала свое дело, – задумчиво произнесла я. – К тому же… мне ужасно стыдно об этом говорить, но это правда. Вы – герцог, а я – замарашка. Люди будут говорить гадости за моей спиной. Да и за вашей тоже! Скажут – подобрал из жалости. Я не хочу этого!

– А чего же вы хотите, Эстелла? – с улыбкой спросил он, крепче прижимая меня к себе.

– Ну, я же аристократка, – уныло ответила я. – Хоть и обедневшая. Поэтому хотела бы, чтобы все было прилично. Чтобы у меня был свой дом, ухоженный и чистый. Я уже думала над тем, чтобы позвать штукатура, чтобы он привел в порядок фасад нашего домика… И доход я свой хочу иметь. И одеваться, как приличная девушка… и чтоб в городе меня знали и принимали не как нищенку-содержанку! И хоть какое-никакое, а приданое у меня должно быть!

– Но это займет довольно много времени, – заметил Орландо. – А мы могли бы устроить свадьбу в ближайшее время.

Я горестно скривила физиономию.

– Я понимаю, – прошептала я. – И вы, наверное, передумаете, но…

Он рассмеялся снова.

– Тогда давай поскорее выстроим тебе дом и продадим все твои кабачки и капусту, чтобы это приданое было!

– Но построить дом на нашем участке… ты, может, продашь мне клочок своей земли? А то на нашем огороде и развернуться негде.

– Мои владения – это дорога и поле через нее, – заметил Орландо. – Тебе проще купить у Ферро прилегающий участок и там строиться. Пока она болеет.

– Ах, ты думаешь, я не хотела?! – воскликнула я, сразу же позабыв свои горести и принявшись размышлять, как бы еще пошатнуть империю Ферро. – Но она наверняка распорядилась мне ничего не продавать.

– Тебе – да. А семейству с ребенком? – спросил Орландо.

Я так и подскочила.

– Ты хочешь выступить в роли моего мужа?!

– Нет, не я. Я слишком примечательная личность. Вот Макс… и Анника в роли дочки. Или сестры. Торги-то участками до сих пор идут. Несколько серебряных монет поднимут настроение Ферро… до тех самых пор, пока она не узнает, кто покупатель.

– А что! – дерзко ответила я. – Нет, Аннику мы не возьмем. Распорядительница знает ее. А вот Макса – нет. Он сгодится на роль папаши семейства!

Орландо посмотрел на меня снова и расхохотался.

– Если б я не видел своими глазами твою матушку сегодня, – произнес он, – я бы задумался о родстве между тобой и Ферро. Та же хватка, так же все забываешь, стоит речи зайти о деле. Зачем тебе это? Неужто только ради заработка?

Я задумалась.

– Вообще-то, нет, – честно призналась я. – Но знаешь… я видела ее работников. Это несчастные, голодные люди. В их глазах мольба и страх. Я не хочу, чтоб так было! Если б удалось занять место Ферро, и стать хозяйкой хотя б половины ферм, я бы все устроила по-другому!

– Уверена? – с улыбкой спросил Орландо.

– Конечно, – с жаром кивнула я.

Он кивнул.

– Ну, что ж. Дело благое. Но давай сегодня, – он прижал палец к моим губам, потому что я снова собиралась с ним спорить, – хотя бы на этот вечер забудем о мести Ферро и подумаем только о нас. Считай, что у нас сегодня свидание.

– Ох! – выдохнула я, покраснев. – Ты итак провел со мной весь день… наверное, жутко устал, и голоден…

– Именно так, – ответил он. – И ты голодна не меньше моего. Поэтому давай для начала съездим в одно чудесное местечко…

– В таком виде? – воскликнула я, указав на свою рабочую одежду. Разумеется, не очень чистую.

– Ничего. Там есть летняя терраса, столик стоит у самого пруда. Нас никто не увидит, кроме официанта.

– Ох! – повторила я.

И в своем мире я не ходила по ресторанам. Парни не спешили меня приглашать – нелюдимую, некрасивую, закомплексованную. А тут! С герцогом!..

– Едем, – велел Орландо. – Я не принимаю отказов!

Вот что тут скажешь?

К пруду и столику за кустами пахучей сирени мы поспели, когда в небо взошла луна.

О, чудесная, оранжевая, полная луна!

По глади пруда разлилась золотистая дорожка лунного света.

Мы с Орландо, чумазые и уставшие, уселись за стол, и официант по велению принес нам пледы, укрыться от ночной прохлады.

Как по команде, прибежал скрипач.

И спрятался за сиренью наигрывая какую-то романтичную мелодию.

А официант, подобострастно кланяясь и складываясь чуть не вчетверо, откупорил нам розового шампанского и разлил по блестящим бокалам на тонких высоких ножках.

– За нас, – произнес Орландо, приподнимая свой бокал.

– За нас, – тихонько ответила я.

Пригубила шампанское – о, какая вкуснятина!

Расторопный официант принес фруктов и целую вазу шоколадных свежих конфет, сладко пахнущих ванилью.

– Нечестно, – рассмеялась я. – Ты приглашал нас с Анникой, когда кончатся все наши дела!

Он кивнул.

– Так приглашение остается в силе. Но потом. Сегодня наш с тобой день. Просто я считаю… что нам с тобой надо побыть наедине. Совсем немного. Посмотреть друг на друга. Просто поговорить. Быть может, потанцевать?

Скрипач так старался!

А официант зажег свечи и принес еще шампанского, пока мы ждем горячее.

– Ты хочешь, чтоб я напилась пьяной? – рассмеялась я, принимая его приглашение на танец.

– Совсем немного, – ответил он. – Чтобы ты забыла о мести Ферро и думала только обо мне. И принадлежала только мне!

Я рассмеялась.

Вальсировать по мокрой то ночной росы траве было необычно.

Взлетали с цветов ночные мотыльки и светляки.

Мы танцевали и танцевали, кружась, прижимаясь друг к другу и время от времени обмениваясь поцелуями.

– Ты очень красивая, Эстелла, – произнес Орландо, глядя в мое лицо. – Даже в самом простом платье – все равно красивая. А представь, как хороша ты будешь в бархате и шелках!

– Будет ли это? – с тревогой спросила я. – Это слишком хорошо, чтоб быть правдой!

Орландо рассмеялся, закинув лицо к ночному небу. И звезды кружились над нами.

А потом, чуть позже, расторопный лакей нашел нас, обнимающихся среди цветущей сирени.

Он принес что-то. В темноте я не рассмотрела, а Орландо обрадовался.

– О, как раз кстати! – он взял небольшой предмет, протянутый ему лакеем. – Я заказал это у очень хорошего ювелира. Как раз к сегодняшнему дню.

– Что это? – шепнула я.

А он просто распахнул передо мной бархатную коробочку.

– Кольцо, – ответил он тихо. – Из белого золота, сплав платины, серебра и золота. С прекрасным топазом и бриллиантами. Нравится?

Кольцо было чудесное.

Тонкое, невесомое. Очень нежное.

Центральный камень сиял небесной голубизной, ограненный строгим багетом-прямоугольником.

По обеим сторонам от него по ободку кольца россыпью сверкали мелкие бриллианты.

– Мне показалось, – тихо сказал Орландо, – что оно подойдет тебе именно своей чистотой.

Он надел мне его на палец, и оно пришлось точно в пору.

– Но как ты с размером угадал, – заикнулась я.

Орландо пожал плечами.

– Я сказал ювелиру, что твои пальчики тоньше моего мизинца, розовые и нежные, – ответил он. – И он угадал…

Орландо вдруг пылко прижал меня к себе, и я поняла, где пройдет наша сегодняшняя ночь.

Над кустами сирени желтым теплым светом горело окошко.

– Пойдем? – тихо спросил он.

– Пойдем, – ответила я.