Текст книги "Воссозданный (ЛП)"

Автор книги: Коллин Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Паника впилась в меня, хотя я не могла выразить ее физически. Если Анубис так вернул меня в Нью-Йорк после мумификации Амона, я была рада, что не помнила этого. Мы вырвались на свет, словно пузырек из океана, и взрыв ощущений ударил по мне. У меня был облик. Я могла чувствовать. Я могла видеть и слышать. И я была так благодарна, что это закончилось, что крепко держалась за Анубиса дрожащими руками.

Анубис обхватил меня руками, чтобы только помочь мне выпрямиться, его губы задели мой висок, он вдруг зарычал и отодвинул меня. Хотя я пошатнулась, он не попытался приблизиться, он смотрел так, словно я как-то его обманула. Придя в себя, я прислонилась к ближайшему столу.

Мы появились посреди комнаты, полной пыльных артефактов. Я этого места не знала.

– Визирь! – нетерпеливо позвал Анубис, держась на расстоянии от меня. – Визирь, подойдите сюда!

Я точно услышала, как бьется глиняная посуда о пол.

– Неужели! – воскликнул знакомый голос, приглушенные шаги приближались. Из-за угла появилась фигура. Он снял белую шляпу и мял в руках, пока огромными глазами смотрел на Анубиса. Мужчина облизнул губы. – Ч-чем могу помочь? – осторожно спросил он.

– Вы знаете, кто я?

Доктор Хассан склонил голову, сузив карие глаза.

– Затрудняюсь понять, – ответил он.

– Похоже, вам нужно освежить знания, доктор, – Анубис указал на меня рукой, словно с обвинением. – Если вы не знаете меня, то ее должны помнить.

Анубис отодвинулся, и доктор Хассан испуганно посмотрел в мою сторону и выдохнул:

– Лили?

– Здравствуйте, Оскар, – обратилась я к нему с теплой улыбкой. – Рада видеть вас.

– И я, – он приблизился на пару шагов, неосознанно ставя себя между мной и высоким опасным мужчиной, сверлящим нас взглядом, может, пытаясь защитить меня. Но мы оба знали, что нам не защититься, если Анубис захочет навредить. Чтобы успокоить раздраженного бога, я решила помочь:

– Оскар, это Анубис. Анубис, это доктор Хассан, один из ваших самых верных последователей.

Анубис скрестил руки на груди и фыркнул.

– Тогда он должен был хотя бы узнать того, кому поклоняется.

– Не слушайте его, – сказала я Оскару. – Он сегодня ворчливый. Но он как та собака, что лает, да не кусает.

Доктор Хассан посмотрел на бога, очень тревожась из-за моих слов.

– Лили, я не думаю…

– Все хорошо, – перебила я. – Мы оказываем ему большую услугу. И он у нас в долгу. Так, Анубис?

Бог нахмурился, но его губы скривились, что давало повод думать, что это его не очень-то расстраивает.

– Вы знаете храм Мединет-Абу в Луксоре? – спросил он у Оскара.

– Конечно, – Хассан шагнул вперед и вернул шляпу на голову.

– В зале, изображающем Семь сцен войны с людьми моря, скрыта дверь за второй колонной. Найдите метку сфинкс и поверните камень против часовой стрелки. Пройдите по коридору в Комнату загадок. Там вы найдете на стенах всю информацию, что вам понадобится, чтобы закончит ритуал преображения, известный как Ритуал Уасрет.

– Уасрет? Что вам от нее нужно? – спросил Оскар.

А я шепнула ему:

– А кто такая Уасрет?

Анубис заговорил громче, чтобы быть главным в разговоре:

– Лиллиана Янг должна закончить ритуал, чтобы накинуть покров Уасрет, пересечь преисподнюю и спасти Амона, а вы, мой дорогой доктор, будете служить ее связью со смертностью, если у нее все получится.

– Пересечь…. – доктор Хассан умолк, на лице проступило смятение. – Вряд ли я подхожу для этой цели, – с уважением сказал он.

Анубис вздохнул, не скрывая нетерпения. Я попыталась объяснить:

– Анубис хочет, чтобы я стала сфинкс, чтобы спасти Амона, который бросил свой долг и ушел в преисподнюю. Это опасное место, где он страдает, и если он не вернется, Сетх пересечет барьер и разрушит мир.

Я повернулась к Анубису, вскинув брови, чтобы увидеть, не хочет ли он чего-нибудь добавить. Он улыбался мне, как гордящийся родитель.

– Видите? – сказал он. – Я уже не нужен.

– Пока вы не ушли, великий, можете ли улучить минутку для двух моих вопросов?

– Хорошо. Но быстро.

Энергично закивав, доктор Хассан задал первый вопрос:

– Вы хотите, чтобы Лиллиана стала матриарх Ордена Сфинкс, как фараон Хатшепсут? – его глаза блеснули, и я видела, что он восхищен.

– Нет. Хотя к ней можно будет применить этот титул, когда она пройдет ритуал. Лиллиана станет сфинкс, только несколько смертных пыталось это сделать, – он посмотрел на свои пальцы, проведя по кончикам большим пальцем, и добавил уже тише. – Никто из них не пережил этот процесс.

Это мне не понравилось. Но мысль о моей возможной смерти не испугала доктора Хассана, шагнувшего вперед.

Анубис скрестил руки на груди и нахмурился, увидев мое испуганное лицо.

– Конечно, у них не было помощи богов, – добавил он, подумав. – Второй вопрос?

– Ах, да. Почему Уасрет? Она настолько незаметна, как богиня, что я на пальцах одной руки могу сосчитать уцелевшие обелиски с ее ликом. Не осталось посвященных ей храмов. Многие египтологи думают, что она была настолько незначительна, что ее имя убрали из летописей истории, а ее деяния приписали другим божествам.

– А причина того, что все ваши товарищи, копаясь всю жизнь в камнях и пыли, так мало нашли о Уасрет в том, что ее не существует. Пока что.

– Что вы имеете в виду?

– Это уже третий вопрос, доктор. Боюсь, мне нужно оставить вас раскрывать остальное самим. Пора прощаться, Лиллиана Янг, – Анубис щелкнул пальцами, и мое равновесие пошатнулось. Я не успела ничего сделать, только вскрикнула, а тело уже оторвалось от земли и помчалось к нему.

Когда я замерла, он провел кончиками пальцев по моей щеке и предупредил:

– Никому не верь в преисподней. Даже тем, кого ты считаешь друзьями, – взгляд скользнул по моему лицу, он склонился, задев губами мое ухо. – Я очень надеюсь, что снова тебя увижу. Удачи.

На миг все молчали, а потом я услышала голос Оскара:

– Невероятно!

Развернувшись, я вернулась к нему и крепко обняла.

– Я скучала.

Он похлопал меня по спине и убрал шляпу, чтобы она не упала.

– Я тоже, юная леди.

– Вы понимаете, что он от меня хочет? – спросила я, отстранившись.

Глаза Оскара потемнели, он отвел взгляд и потер лоб.

– Я не знаю все детали, пока мы не найдем скрытую комнату. Но могу честно сказать, что я еще никогда за годы, проведенные за изучением историй богов и службой визиря, не был так испуган.

5

Комната загадок

– Думаю, пора отправляться в путь, – заявил доктор Хассан. Он посмотрел на меня, но быстро встал с места, куда опустился, чтобы отдохнуть, и обратил внимание на шляпу, которую мял в руках. Теперь я тревожилась сильнее. Шляпа доктора Хассана была дорогой ему. Он бы не стал ее так мять. – Или хочешь сначала отдохнуть? – тепло спросил он, вернув мятую шляпу на голову.

– Нет. Думаю, я в порядке. Да и кто сможет спать после такого ночного гостя, как Анубис? От такого заявления о конце света и обреченности у меня точно будут кошмары.

– Да, – отвлеченно буркнул он и слабо улыбнулся, начав собирать вещи.

– Вы мне чего-то не говорите, да? – спросила я, принявшись помогать ему складывать инструменты в сумку. – Вы думаете, что у меня не выйдет.

– Нет. Нет, – эмоционально заявил он, когда я понимающе посмотрела на него. – Ты справишься. Я не позволю другому случиться.

– Но вы не можете знать точно, да? Гарантий нет.

– Давайте волноваться о чем-то одном за раз, ладно? – я неохотно кивнула, он выдохнул и сказал. – Начнем с того, что нам нужно попасть в Луксор.

– Верно, – я закинула на плечо одну из его сумок и терпеливо ждала, пока он закончит. Когда он повернулся ко мне, то отпрянул, словно забыл осмотреть меня раньше. Он сдвинул шляпу выше, уронил сумку на импровизированный рабочий стол и коснулся крылатой брони на моем плече. – Что на тебе, Лили? Я думал, это твоя ночная рубашка, но я явно ошибся.

Я пригладила рукой платье, жар проступил на щеках.

– Немного слишком, знаю. Это сделал для меня Анубис.

– Мило, – сказал доктор Хассан, слишком пристально вглядываясь в каждый сегмент брони. Он медленно обошел вокруг меня и не остановился, пока не обнаружил скарабея на моем поясе. Мне показалось, что он все это время знал, что скарабей там, но решил оставить самую интересную находку напоследок.

Доктор Хассан порылся в сумке и вытащил странные очки с выпирающими линзами. Он надел их, настраивая, и направил сверкающий луч света на мой пояс. Я старалась стоять неподвижно, пока он менял линзы, пока не нашел нужную, а потом прикусила губу, когда он забормотал под нос. Наконец, он выпрямился и сообщил. – Это не подделка.

– Конечно, – сказала я. – А чего вы ждали?

– Не знаю. Камень – настоящий изумруд высшего качества, насколько я вижу. Ты знала, что это – скарабей сердца.

– Да, – он снял очки и оставил в ладони, о чем-то думая. Он пронзительно разглядывал мое лицо.

– Пока вы не спросили, я скажу. Это Амона. Анубис сказал, что к скарабею привязан кусочек сердца Амона. Я даже могу различить биение сердца, если прислушаюсь.

Доктор Хассан раскрыл рот.

– Поразительно, – я не могла понять по его голосу, был он восхищен или встревожен, но вдруг «поразительно» показалось словом, которое я не хотела слышать от доктора Хассана. Оно не означало ничего хорошего. Оно содержало все слова, которые он не сказал, как запутанно, неслыханно, трудно, шокирующее или даже «во что ты ввязалась, Лили».

Я пыталась подавить нервные мысли и принялась объяснять все, что случилось, как можно лучше. Он тихо слушал, задавая кроткие вопросы, чтобы прояснить, и когда я закончила, он тяжело осел на край стола.

– Никогда об этом не слышал. История Исиды и ее мужа Осириса – одна из самых хорошо записанных историй Египта, и я никогда не видел в рисунках намеков, что у Исиды был кусочек его сердца. Хотя если теперь подумать…

Оскар встал и быстро набросал точное изображение скарабея сердца на мятом листке, а потом осторожно сложил его и спрятал в один из множества карманов жилета.

– Из всех пар египетского пантеона они связаны сильнее всего, и писали о них больше всего.

Он выдохнул.

– Но они бессмертные. Я не знаю, как работает ваша связь, но я думаю, для смертной она опасна, потому, наверное, Анубис и хочет, чтобы ты прошла церемонию. Лили, врать не буду, я тревожусь. Ты должна пожертвовать и отправиться в опасное путешествие… – он потер шею, словно уже чувствовал напряжение. – Я только надеюсь, что смогу помочь твоим целям исполниться.

– Если кто и может мне помочь, доктор Хассан, то это вы.

– Понадеемся, что ты права. Идем, Лили. Сядем в мою машину.

Мы направились по темной и пыльной лестнице на свет египетского лета. Я спросила:

– Где мы? – жар поднимался от песка и каменных стен волнами.

– Саккара. Древняя столица Мемфиса, – он заметил, что я растерялась, и добавил. – Мы в тридцати километрах южнее от Каира, – он подвел меня к своей машине и объяснил. – Я три месяца работаю здесь на раскопках. Здесь гробница Той, что питала плоть бога, иначе говоря, Майи, кормилицы короля Тутанхамона. Ее нашли в конце девяностых, а я официально слежу за раскопкой ее молельни.

– Здесь есть пирамиды?

– Несколько, включая ступенчатую пирамиду Джосера.

– А вы, – я продолжила шепотом, – спрятали здесь кого-то из братьев?

– Не здесь. Но тело Ахмоса недалеко отсюда. Я не выбираю места, где идут активные раскопки, ведь тогда Сыновей Египта найдут.

– Ох.

Было неприятно думать об Ахмосе, гниющем в скрытой гробнице. Было невыносимо думать так о нем, что говорить об Амоне. Чтобы долго не застревать в этих мыслях, я спросила:

– А как далеко храм…?

– Мединет-Абу.

– Верно. Этот. Он в Луксоре?

– Именно. Около восьми часов пути.

* * *

Мы ехали, и доктор Хассан почти все время пытался убедиться, что я поняла, как опасен этот план, перечисляя все плохое, что он знал о неправильно пошедших тайных ритуалах, людях, забредших в ловушки, созданные богами, и о преисподней.

Но сердце Амона звало меня. Больше никто не мог этого сделать. Ни Анубис. Ни Астен или Ахмос, ни доктор Хассан. Я – Лиллиана Янг, смертная обычная девушка, что могла быть героем или трагической жертвой, – стояла у истока того, что могло привести к войне между добром и злом, если я не помешаю этому случиться.

Когда мы приехали, было поздно, и храм для туристов был закрыт, но после пары слов ночному сторожу доктор Хассан смог договориться. Сторож открыл деревянные ворота, что были такими низкими, что через них можно было и перелезть.

– Почему они так плохо защищают храмы? – спросила я, пока мы отдалялись от сторожки.

– Не сбивай меня, – сухо ответил доктор Хассан и отдал мне фонарик. – Если я правильно помню, вторая опора в этой стороне.

Мы прошли ворота первой колонны, и доктор Хассан быстро объяснял мне архитектуру:

– Роль колонн близка к иероглифам, изображающим горизонт. Видишь форму? Напоминает два больших холма и восходящее солнце между ними.

– Я помню, что Гора назвали в честь горизонта.

– Близко. Это связано. Когда ты попадаешь в храм, ты попадаешь в королевство солнца или солнечного бога. Каждая колонна – двери в следующее королевство, у каждого отсека свои функции. Запомни эту форму, вдруг она пригодится. Не забудь, Лили, солнце всегда ведет к жизни. Увидеть рассвет – значит принять жизнь. А на закате можно найти смерть.

– Потому вы использовали рассвет в пещере червя, чтобы луч прошел через отверстие в камне?

Оскар улыбнулся.

– Я рад, что ты помнишь.

– Я уже поняла, что когда тебе нравится мумия, стоит обращать внимание на мелочи, как проклятия, камни и скучные археологи.

– К вашему сведению, юная леди, я – один из самых востребованных лекторов в Египте. И уж точно не скучный, – он криво улыбнулся. – На чем я остановился?

– Колонны.

– Ах, да, а еще они могут выступать как украшения или символы. В некоторых можно найти древние лестницы и комнаты. Думаю, одну из таких комнат и имел в виду Анубис.

Мы пошли по открытому двору, окруженному огромными статуями и колоннами.

– Кто это? – спросила я, указывая на статую.

– Рамсес, третий как Осирис.

– Что значит «как Осирис»?

– Фараоны часто изображали себя как богов, чтобы добиться расположения бога или повысить вероятность своего бессмертия.

– Но они ведь не были бессмертными?

– Не знаю. Но после создания таких огромных статуй эти древние цари и фараоны запомнились надолго после своей смерти. Это тоже бессмертие.

Пройдя статуи, мы прошли мимо второй колонны в зал. Я разглядывала рисунки, что рассказывали о вторжении людей моря, а доктор Хассан искал в зале символ сфинкс. Он сказал мне, что искать, но через десять минут рисунки начали расплываться у меня перед глазами, смешиваясь во что-то неразборчивое.

Я была готова сдаться, когда доктор Хассан крикнул:

– Лили! Похоже, я нашел то, что нам нужно.

Мои шаги эхом раздавались по длинному коридору, пока я шла к нему. Я дрожала и озиралась, но видела лишь темные тени и потревоженные пылинки, поблескивающие в свете моего фонарика.

Доктор Хассан направлял свет на рисунок, вырезанный в стене, который не напоминал тот, что он раньше описывал. Когда я указала на это, он покачал головой.

– Понимаю твое смятение. Я описывал тебе развалившегося льва, египетскую версию сфинкс. Этот другой. Он ближе к взгляду греков на сфинкс.

– Не понимаю. В чем разница?

– Заметнее всего наличие здесь крыльев. Хотя обе версии схожи по полу, большой силе, роли стража священных мест, телом льва и головой человека, некоторые качества делают их уникальными.

– И сфинкс…

– Женщина. Можно вспомнить женщину-правительницу Хатшепсут, которая часто носила фальшивую бороду. Это не для обмана, это знак ее власти. По легенде сфинкс все были женщинами, насколько я знаю. Хатшепсут и царица Нетеферес II были изображены как сфинкс.

– А у греческой версии есть крылья.

– Крылья орла. Другое важное отличие между египетской версией и этой – то, что греческая коварнее.

– Как это?

– Ты знаешь о загадках сфинкс?

– Вы о том, что если не разгадать загадку, мимо сфинкс не пройдешь? Да?

– Да. Но в этом случае ошибка была смертельной. Она проглатывала тех, кто не находил ответ. Анубис говорил, что мы ищем Комнату загадок. Наверное, эта греческая версия и есть то, что мы ищем.

– Думаю, попытка не пытка, – сказала я, он ошеломленно посмотрел на меня.

– Понадеемся, что ты права.

Я забрала у него фонарь и направила на иероглиф, пока он прижал ладонь к картинке, надавил и повернул руку. Было слышно, как камень задевает камни, значит, мы нашли то, что искали. Щелчок, а затем треск. Доктор Хассан отпрянул, и из стены выпятился круглый камень с символом сфинкс в центре.

– Хмм. Что нам делать? – спросил доктор Хассан.

Мы стояли с фонариками, но ничего не происходило.

– Может, нажать на него? – предложила я.

Он вытер лоб, поправил шляпу и кивнул. Я шагнула к камню, прижала ладонь и надавила. Сначала он застрял, а потом сдвинулся, и я ощутила движение чего-то тяжелого за стеной. Шипение сменилось болезненным скрежетом, и открылся проем – каменная дверь не была видна в колонне, пока не распахнулась.

Когда все замерло, и в храме снова воцарилась тишина, звуки нашего дыхания казались громче, чем стоны тысячи призраков, поднимающихся из могилы. Мы шагнули в открывшийся проем и посветили фонариками. Там было темно, чернее, чем в гробнице, и я на миг подумала, что нас может и запечатать там. Доктор Хассан, видимо, ощутил то же самое, даже он нервничал.

Мы могли различить ступеньки, ведущие вниз, и я шагнула на одну, действие делало вид, что я смелее, чем была на самом деле. Доктор Хассан остановил меня рукой.

– Прошу, пусти меня первым, Лили.

Я благодарно кивнула и отодвинулась. Я думала, что сзади идти проще, чем первой, но быть последней было совсем не весело. Тревожные мурашки бегали по спине, словно копошащиеся жучки, я оборачивалась, чтобы убедиться, что никто не нападет сзади, не запирает нас во тьме.

Мы спускались, пока спертый воздух не стал холодным. Мы оказались глубоко под землей. Я держалась за плечо Оскара, даже когда он добрался до дна и шагнул в проем, что был уже шире, чем лестница, но в свете фонаря видно было только грязные стены.

Я не знала, как справляется доктор Хассан. Я была ужасно напугана. Воображение рисовало огромную сфинкс, спящую в пещере, рисовало, как она проснется и разорвет нас когтями, проглотит еще до того, как мы поймем, что нужно делать. От мысли, что я стану такой, мне стало так страшно, что ощущения нельзя было и описать.

– Об одном за раз, – тихо пробормотала я, пытаясь отыскать смелость. Мы медленно двигались вперед, мои ноги в сандалиях тонули в мягком песке. Кода он нашел старый факел у входа в комнату и зажег его, мой страх растаял и уступил место удивлению.

– Ого, – прошептал доктор Хассан, мы прошли глубже в комнату.

Я знала теперь, что он восхищен. Мы стояли в золотой комнате, полной сокровищ. Богатство даже на маленьком участке, который освещал факел, поражало. Но еще больше потрясала нетронутость комнаты. Рубиновые ожерелья, сверкающие мечи и большие золотые статуи мерцали, словно их только что отполировали и выставили в музее. Невозможное стояло на песке.

– Наверное, Анубис убрался, пока ждал нашего прибытия, – сказала я.

– Это самая потрясающая находка после того, как в 1922 году Ховард Картер и Джордж Герберт нашли гробницу царя Тутанхамона.

– Да. Вот только мы ее не находили. Нас сюда отправили.

– О, но, Лили. Если бы только я мог исследовать это место со своими коллегами. Поделиться с миром. И эти прекрасные сокровища могли представлять Египет. Как жаль, что все это тайна. И на них нельзя променять свет дня.

– Может, Анубис не обидится, если вы парочку возьмете.

Я протянула палец к статуе кота с изумрудными глазами, но доктор Хассан схватил меня за запястье.

– Ничего не трогай, Лили, пока что. Я предпочитаю сначала прочитать, а трогать что-то после того, как описал и сфотографировал.

Я кивнула, и доктор Хассан прошел на пару шагов вперед, понимая факел выше, чтобы прочитать рисунки на стене.

– Ах, вот и то, что мы ищем.

– Что там?

– Послание от Анубиса.

– Что там сказано?

– Там говорится, что мы можем взять только то, за чем пришли, а потом скопировать заклинание для Ритуала Уасрет. Остальное в комнате должно остаться нетронутым, и когда мы будем уходить, то запечатаем ее способом, который обнаружим.

– Верно. Заклинание. Звучит не очень сложно.

Доктор Хассан замешкался.

– О, уйдет немного времени на перевод.

Я нервно улыбнулась.

– Я думала, что вы эксперт, – подшутила я.

– О, это так. Я могу прочитать, что там говорится, но нужно передать и то, что скрыто.

– То, что скрыто… О чем вы?

– Как великий визирь, я был обучен тайному коду, передававшемуся от поколения к поколению. Другой египтолог прочитал бы это просто как «Сокровище ее, властной». Я же вижу, что определенные слова и фразы усилены. Так, иероглиф, обозначающий сокровище, – он указал на рисунок, – дополнен изображением Сыновей Египта поверх. Это слово точно имеет большое значение.

Я слушала его бормотание, пока он водил пальцем по стене.

То, что он говорил, не прибавляло уверенности, вместо этого воображение рисовало ужасы. Я слышала: «Скипетр той, перед кем дрожит зло, камни той, что одолела сфинкс, первая жена Амуна, корона Госпожи Страх, копье Леди Резни и когти той, что терзает. Это не звучало приятно. Одно было ясно: я точно не хотела пересекаться с описываемой женщиной. И тут я поняла.

– Звучит, как список, – сказала я, перебив его бормотание.

– Да. Это связано с сокровищами здесь.

– А что с названиями? Нельзя давать нормальное имя, а не титул с описанием?

Доктор Хассан моргнул.

– Две причины. Первая: титул – яркое описание, что может заставить народ уважать и починяться. Но вторая причина важнее. В имени подлинная сила. Знать имя человека – значит управлять им. Потому имена и скрывают.

– И вы знаете, о ком здесь говорится?

– Я бы предположил Сехмет, ведь многие эти имена описывают эту богиню, но если брать только то, что отмечено символом Амона, то получается сокровище, сфинкс, Амун и леди. И если это сгруппировать и переставить, получится: «Сокровище Амуна – его леди-сфинкс».

– Интересно. А что дальше?

– Можешь записывать?

– Конечно.

Доктор Хассан дал мне блокнотик с археологическими заметками. Хоть кто-то из нас подготовился. Я осторожно переворачивала страницы, пока не нашла пустую, и записала фразы, что он читал. На первую стену ушел час, хотя он работал очень быстро. Когда мы закончили, я исписала десятки страниц. Устав, я хотела спросить у доктора Хассана, можем ли мы вернуться на другой день, но он воскликнул:

– Вот! Я нашел ключ к ритуалу.

Я смотрела на него, а он бессвязно бормотал, и хотя пытался скрыть, но я заметила холодный страх на лице.

– Что там? – осведомилась я. – Скажите.

Доктор Хассан потер глазами уставшие глаза и выдохнул.

– Это загадка, и мы должны решить несколько, чтобы получить заклинание.

– Загадка? Как вы узнали? – я поискала на страницах, пытаясь собрать обведенные слова. Они были греческими – или египетскими – для меня. Если в них и был скрыт вопрос, я не поняла бы.

Он терпеливо объяснял:

– Это самая известная загадка сфинкс. Может, ты ее слышала: «Что ходит на четырех ногах утром, на двух днем и на трех вечером?».

– О, знаю. Читала в школе.

– Да. Обычно ответ – мужчина или человек. Ребенок ползает на рассвете жизни, ходи на ногах, а потом ходит с тростью. Но здесь этот ответ не подойдет.

– Тогда каков ответ?

– Здесь ответ – Амон.

– Амон? Как?

– Во время первой смерти он упал на четвереньки, а потом Анубис забрал его в новую жизнь, где он ходил на двух ногах. Теперь, в конце, он бредет по преисподней, опираясь на меч.

– Но откуда вы знаете ответ?

– Все наоборот. Анубис дал нам сначала ответы. Помнишь, Амун был в первой группе терминов? – я кивнула. – Амон – воплощение Амуна. Это ответ на первую загадку.

– Первую?

– Да. Будут еще три. И ответами будут сокровище, сфинкс и леди. Это символ Амуна, бога солнца. Если я прав, это приведет к следующему вопросу, – двумя пальцами он надавил на иероглиф, и кусочки камня начали дрожать, как коробка с пазлами. Когда дрожь унялась, некоторые камни перевернулись, остальные замерли, а несколько совсем пропало.

– Ого.

– Начнем?

В этот раз на прочтение ушло десять минут.

– Эту я тоже знаю. Ключ в том, чтобы понимать иначе.

– Что за загадка?

– Что за три сестры даровали жизнь друг другу? Обычно там две сестры и ответ – Ночь и День. Я не вижу ответом здесь сокровище. Наверное, это леди. Но я не сталкивался с тремя. Не знаю, как с этим разобраться.

– Думаю, ответ сфинкс.

– Почему?

– Этим я стану, так? Я должна пройти ритуал и изменить свою смертность. Я перерожусь… в каком-то смысле. Это хоть как-то подходит.

Доктор Хассан задумчиво смотрел на меня.

– Я верю, что ты права. Мы попробуем.

Он нашел два символа сфинкс – египетскую версию и греческую. Замешкавшись на миг, он выбрал крылатую версию. Наверное, это было правильно. Стены снова застонали, мы уже видели просветы комнаты за каменным барьером.

– Мы на половине пути, – сказала я. – Теперь шанс дойти до конца пятьдесят на пятьдесят.

Двадцать минут спустя он расшифровал следующую загадку.

– Я никогда эту не слышал.

– Что там говорится?

– Это мужчина признает самым дорогим. Это сияет в свете солнца. Обеспечивает его всем. Его жизнь проходит в погоне за этим, и если он успеет ухватиться, то это его не оставит, – он замолчал на миг. – Наверное, сокровище.

– Или леди.

– Ты права, – Оскар потер челюсть и посмотрел на меня. – Можно высказать теорию?

– Конечно.

– Последние две загадки особенно относятся к вам с Амоном.

– Да. Это так.

– Значит, эту можно отнести к тебе. Тогда ответом может быть леди.

– Да? Почему?

– Мы говорим об Амоне, и ему нужна ты. Не сокровище. И когда вы вместе, его лицо светится. Это отражается и на тебе.

– О. Да. Так и есть.

Уверенный в своей теории доктор Хассан выбрал символ леди. Ничего не произошло, и я задержала дыхание на пару секунд. Потом послышался стук, и стена задвигалась. В щели теперь можно было просунуть руки, но все еще не вышло бы пролезть.

– Вы были правы, – прошептала я.

– Да.

Он приступил к последним рисункам, а я думала о словах последней загадки. Амон тратил жизнь на погоню за мной? Как могла я, смертная девушка, обеспечить его всем? Даже если я найду Амона и спасу его, Анубис не позволит нам быть вместе. Он ясно объяснил, что Амону нужно исполнять его работу. Но последняя часть давала надежду. Может, если мы будем держаться друг за друга, то найдется вариант, когда наши пути вновь пересекутся.

Доктор Хассан перебил мои мысли.

– У нас проблема.

– Какая?

– В этот раз загадка понятна. Говорит высказать цель и найти то, что мы ищем.

– Да, но мы уже знаем, что ответ сокровище.

– Да? Тут может быть уловка. Если ответ – богатства, нас могут проглотить. Боги уж точно не станут отдавать свои драгоценные сокровища, и нас особо предупредили не трогать ничего из того, что не было объяснено.

Палец доктора Хассана завис над символом сокровища, но он мешкал. Я тоже не знала, что делать.

– Другого выхода нет, – сказал он и приготовился нажать символ.

Но тут я кое-что заметила.

– Стойте! – крикнула я.

– Что такое, Лили? – сказал доктор Хассан, опуская руку.

– Я узнаю это. Это знак Амона, да?

– Да, но Амона не было в четырех вариантах.

– Да, но помните? Амун был там.

– Да, но это имя мы уже использовали.

– Но разве вы не видите? Вы ведь сказали, что все это обо мне и Амоне. Я ищу не сокровища, а Амона. Он моя цель.

Доктор Хассан был тронут.

– Ты уверена, Лили?

Была ли? Во мне говорил инстинкт. Но теперь, если подумать, я не была уверена. Что мы найдем за стеной – сокровище сфинкс или путь к Амону? Пока я не начала строить догадки, я шагнула вперед и нажала на символ Амона.

Через удар сердца задрожала вся стена. Камень обваливался по сторонам, и я боялась, что совершила страшную ошибку. Я пошатнулась к мелко дрожащей стене, моя рука исчезла в новой бреши. Боясь, что меня завалит, я отстранилась, и меня поймал доктор Хассан, который и сам едва стоял. Еще удар, и последние камни ушли с пути.

Мы стояли, цепляясь друг за друга и тяжело дыша, пока пыль оседала, и когда это случилось, мы остолбенели при виде, открывшемся перед нами. Сокровища первой комнаты были ничем, по сравнению с тем, что скрывалось за стеной.

Сверкающее, украшенное камнями богатство покрывало все вокруг. Статуи кошачьей богини в полный рост стояли, как стражи, вечно оберегая сокровища в комнате. Мой взгляд загорался при виде всего, я не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, окруженная такой роскошью.

И тут что-то двинулось.

Перед нами на золотом троне, сверкающем солнцем на золотистых лучах и блестящих бриллиантах, сидела самая красивая женщина. Сначала я подумала, что меня обманывают глаза, шедевр мерцал в неописуемо прекрасном месте, и я отметила, что она могла быть картиной или очень точной статуей. А потом я услышала смех, и женщина подняла руку и поманила нас к себе.

Ее шелковистые темные волосы были прямыми, как стрела, доставали ей до плеч. Она была в прозрачном белом платье, что собиралось на поясе и ниспадало по ее телу в стиле египетской богини. Золотые браслеты украшали ее руки, запястья, а золотые сандалии, напоминающие мои, блестели на ее ногах. Она улыбнулась мне, и я была очарована ее рубиновыми губами и густыми ресницами, а глаза светились, как туманность в космосе.

Я не могла говорить или идти, когда она снова поманила нас. Доктор Хассан страдал от такого же очарования. Мы приросли к месту. И не шевелились.

Мы не шли к ней, и она, видимо, решила идти к нам, потому что она встала, и я поняла, что сияли не лучи. Они двигались с ней, поднимались выше, окружали все ее тело.

– Исида, – выдохнул доктор Хассан благоговейным шепотом, и я знала, что он прав. Сама богиня. Та, что вдохновила Амона на заклинание, соединившее наши сердца.

У нее были… крылья.

6

Заклинание Исиды

Исида не переживала из-за моего блуждающего взгляда или оцепенелости, как и из-за того, что я молчу. Я была ошеломлена. Я могла лишь стоять на месте и заикаться. В ней было что-то особенное, и причиной было не то, что она бессмертна. Она сильно отличалась от Анубиса, темного и загадочного, с раздутым самомнением он походил на темпераментного рокового бога. Он больше напоминал… человека.

Исида была настоящей богиней. От нее исходила сила. Она была в ее глазах, позе, в каждом движении руки, ноги и крыла. Может, дело было в том, что она была не простой богиней. Она была чародейкой, обладающей магией, которая могла запугать даже кого-то такого сильного, как Анубис. Она приближалась, а я ощущала ужасную смесь восхищения и страха.

Ее полупрозрачное платье шелестело, ее крылья дернулись и сложились. Когда она заговорила, ее богатый голос эхом раздавался по комнате, словно ветер был ревнивым любовником, который хотел поймать ее слова, забрать себе, чтобы они принадлежали только ему. Такая женщина как Исида могла запугать даже мою маму, это уже хоть что-то говорило.