Текст книги "Воссозданный (ЛП)"
Автор книги: Коллин Хоук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Мягкая материя собралась и превратилась в нечто, похожее на горку сверкающей глины. Маат почти благоговейно подула на нее, и предмет задрожал и замер. Когда она прошла мимо меня, чтобы положить его на весы, я услышала тихое биение сердца Астена, ритм чуть отличался от того, что исходил из скарабея. Я с тревогой посмотрела на него, но Астен выглядел неплохо, хоть и немного задыхался.
– Начнем с вопросов полегче в этот раз? – спросила Маат, встав перед Астеном, пронзая его взглядом. – Ты разбивал сердца? Заставлял других плакать?
Кивнув, Астен сказал:
– Я разбил сердце нескольким женщинам за время земного пребывания. А еще одна нравилась Ахмосу, но я увел ее.
– Зачем ты тратил на это время? – спросила она.
Астен пожал плечами.
– Я был одинок. Я хотел отношений с красивой женщиной. Но я никак не мог продлить свое пребывание там, так что со временем исчезал. Они плакали, но довольно быстро забывали меня.
– А что было с Ахмосом?
– Ахмос не из тех, кто полюбит и бросит. Когда я увидел, что он серьезен, я вмешался.
Ахмос напрягся, сжав ладони в кулаки.
– Почему, Астен? – тихо спросил он.
Астен с сожалением посмотрел на брата.
– Потому что это сломало бы тебя. Ты бы поступил, как Амон, только хуже. Мы пожертвовал бы всем, как и он.
– Почему ты не остановил его? – задал вопрос Ахмос.
– Я не остановил Амона потому… – Астен замолчал и посмотрел на меня, – потому что она его любила. Тиомбе тебя не любила, – тихо прошептал Астен.
– Не тебе судить, – сказал Ахмос.
– Да, – согласился Астен. – Не мне. Я пожалел, как только это сделал, но утешал себя видом твоей злости. Если ты кого и убил бы, то меня, не себя, и это меня успокаивало.
Ахмос скрестил руки на груди.
– С радостью расправился бы.
– Перейдем к другому вопросу, – сказала Маат. – Ты был жесток?
– Да, – тихо ответил Астен. – Я сражался с нежитью. Я боролся со слугами Сетха. Я вел обреченных на суд, не слушая их мольбы. И… – он судорожно вдохнул, – я стал причиной смерти невинного.
– Причиной?
– Даже больше, – сказал он. Астен посмотрел на меня, а потом повернул голову, словно ему было больно на меня смотреть. – Вообще-то, – продолжил Астен, – это я забрал его жизнь.
Я вскрикнула, потрясенная, что юноша, что нес меня на спине, когда я не могла идти, что заигрывал с блеском шоколадных глаз и понимающей ухмылкой, что проявлял доброту и понимание к Тие, был убийцей. Я не могла сопоставить человека, что знала, с его словами.
– Может, тебе стоит объяснить, – предложила Маат.
– Лили знает историю о нашем учителе и о том, как мы ушли охотиться. Это была моя идея. Ахмос и Амон не хотели нарушать правила. Это я был заводилой, всегда хотел проблем. Они не напали бы на шакалов, если бы я не был в опасности.
«Шакалы?» – Тиа дрожала в моей голове.
Астен продолжал:
– А я сделал так, потому что знал, что они не оставят меня одного. У них есть королевская мораль, которой никогда не было у меня.
– Дальше, – попросила Маат.
– Той ночью, победив шакалов, мы устроились на ночлег, и я ушел, надеясь получить рога козерога.
– Зачем они тебе были? – спросила Маат.
– Моя… – он замолчал, – мама хотела ребенка, второго, – объяснил он. – И я решил найти волшебницу. Она сказала, что если я найду рога козерога, смешаю со свежим молоком козы, что недавно впервые родила, а потом дам выпить маме, она сможет забеременеть.
– И ты пошел искать рога, – сказал Осирис.
– Да, и после этого я нашел сломанное тело учителя. Он еще был живым. Я рухнул рядом с ним и попросил выпить из фляжки с водой, но было очевидно, что он вряд ли выживет. Он уже потерял почти всю кровь. Его нога была оторвана, ее утащили. Он бы сделал перевязку из обрывка ткани, но я ничего не мог поделать. Совсем. Мои попытки лишь продлевали его страдания. А пока я звал бы братьев, он уже умер бы. Да и если бы я его оставил, его проглотили бы, а это было недопустимо.
Что-то сломалось в Тие.
– Ты не можешь врать, пока сердце взвешивают, значит, веришь, что это правда. Но ты винишь себя в его смерти. Почему? – спросила Маат.
Астен не сразу ответил. Его взгляд был далеким, словно он вспоминал ужасную сцену, и я не представляла, сколько раз за века он так делал.
– Он пытался говорить, – тихо сказал Астен. – Но ни слова не сорвалось с губ. Но я знал, чего он просил. Его глаза молили меня помочь. Учителю нужно было чудо. И вы спрашиваете, почему я виню себя? – пылко сказал Астен. – По моей вине он был там. Я хотел рога. Я разозлил шакалов. Не Амон. Не Ахмос. Я. И глядя в его жалостные глаза, я решил. Взяв его за плечо, я прошептал: «Простите», прижал ладонь к его лбу, вытащил кинжал и перерезал ему горло. Остатки его жизни вытекли на мои руки, – Астен потряс ладонями, глядя на них, в его глазах стояли слезы. Коснувшись трясущимися пальцами дрожащих губ, он закрыл глаза и глубоко вдохнул, словно пытался отогнать ужас, преследующий его. – Он быстро умер, – сказал он, совладав с голосом. – А потом я получил свой трофей и спрятал рога в кустах, вернулся к братьям. На следующее утро мы услышали, что учитель пропал, и я ощущал лишь страх, что меня поймают, стыд, ведь я был виноват. Они бы нашли его тело и увидели рану на шее, поняли бы, что это сделал человек. И искали бы убийцу.
Голос Астена дрожал от эмоций.
– Они не нашли его, животные обезобразили его до неузнаваемости, – его тело отяжелело от сильного вдоха, он всхлипнул с вздохом, но это было похоже и на смешок. – Хотите знать, что я чувствовал? Облегчение! – прокричал он с отвращением к себе.
Слезы стекали по щекам, я представила юного Астена. Сердце болело за него.
Он все качал головой.
– Печаль потери учителя была так же важна для меня, как и то, что меня не поймали. Это так. Меня поглощала вина, но я был спасен. Я сохранил секрет. Когда я пошел к волшебнице и рассказал ей, что случилось, женщина расхохоталась и сказала, что кровь невинного, запятнавшая рога, сделает ее заклинание только мощнее.
– Так ты дал матери зелье? – спросила Маат.
– Да, – Астен вытер ладонями глаза с силой. – Только это я смог ей дать. Хотя бы это.
– Этот ответ подходит и к другому вопросу, – сказала Маат.
– Да, – признал Астен. – Я помню ваши вопросы, Маат. Остались: «Брал ли я то, что мне не принадлежало?» и «Скрывал ли я правду или обманывал кого-то?». На оба вопроса ответ – да.
Если Маат и была потрясена, она не показывала этого, а терпеливо ждала объяснений Астена.
– Когда мне было десять, старая кормилица, что заботилась обо мне маленьком, была при смерти. Моим долгом было посещать ее. Когда я подошел к ее кровати, она отогнала всех слуг и поведала мне свой маленький секрет. Она сказала, что когда ее позвали заботиться о малыше царицы, принц был очень болен. Одним утром она подошла к его колыбели и обнаружила, что он мертв. Она запаниковала и обратилась к богам, чтобы они вернули малышу жизнь. Это не сработало. Замаскировавшись, она завернула ребенка в тряпку и бросила его крокодилам, а потом встретилась со служанкой, у которой был сын того же возраста, и предложила ей богатства из сокровищницы царя в обмен на ребенка. Она сделала так, чтобы спасти свою жизнь, которой лишилась бы, если бы узнали, что принц погиб под ее опекой. Служанка согласилась. И я – тот ребенок. Старая кормилица вскоре после этого умерла, забрав свой ужасный секрет в могилу. А я когда узнал правду, она пытала меня. С годами у меня появилась паранойя. Каждого слугу, смотревшего на меня, каждого торговца, что слишком долго смотрел в мое лицо, прогоняли от меня. А как-то раз пришел самопровозглашенный дядя и потребовал деньги за молчание. Он заявил, что знает, кто моя настоящая мать. Я бросил его в темницу. После нескольких месяцев голода он сказал, как найти мою настоящую семью. Я замаскировался и пошел к ним жарким вечером. Я следил за ними, узнал, что мужчина – мой настоящий отец – был пьяницей. Он плохо обращался со своей женой и другими детьми, моими сестрами. Вскоре прошел слух, что моя семья погибла. В пьяном гневе отец убил мать, а детей продал разным торговцам, чтобы оплатить выпивку. Но я снова не чувствовал гнева. Как и печали. Я чувствовал сладкое облегчение. Мать и сестры не будут искать меня. Их нет.
– О, Астен, – сказала я, потянувшись к нему, но он отпрянул.
– Я никак не помог ей. Моя настоящая мать умерла из-за моего страха. Моя трусость все эти годы была моей тенью. Мальчик, принц, исчез, и на его месте остался двойник, подменыш, которого никто не любил, никто не хотел, по которому никто не скучал. Когда я умер, моей последней мыслью было, что я успокоюсь тем, что теперь не будет важно, чьим сыном я был.
Астен повернулся к застывшему на месте Ахмосу, на лице его был виден шок.
– Видишь, Ахмос? Я не твой брат. Я не тот, кому суждена была эта работа, – он посмотрел на Анубиса. – Я подделка. Когда я признался в этом Анубису, когда он забрал нас, чтобы объяснить новые роли, он сказал, что слишком поздно. Он уже наделил меня силами. Пути обратно не было, – Астен поднял руки ладонями вверх, словно жертвовал собой на поле боя. – Я был сыном каменщика, – он выплюнул слово, – взращенным царем и царицей, который даже в конце смертных жизней не знали, что их сын был подделкой.
Взглянув на меня, Астен сказал:
– Потому я так хотел помочь царице, женщине, которую звал Матерью, хотя она не была ею для меня, получить другого ребенка. Хотя ведьма, что помогла с зельем, говорила, что цена… была немыслимой, у меня не было выбора. Тогда мне казалось, что если у нее будет другой сын, я смогу тихо исчезнуть, а он будет править. Теперь вы знаете всю эту грязную историю, – Астен поднял руку и перечислил ошибки, загибая пальцы. – Я врал. Обманывал других почти всю жизнь. Убивал. Был эгоистом. Стоял и ничего не делал, чтобы защитить родных. Я бросил невинного в темницу. Изгонял невинных. Занимал место принца, что должен был совершать великие дела. И каждый час каждый день я боялся это потерять. Меня зовут Сыном Египта, принцем Уасета, но я недостоин этих титулов. Мои братья – серебро, но я – камень. Они – высокие кедры, а я – обычный явор.
Я закрыла рот ладонью, чтобы подавить всхлип. Как мог Астен скрывать это в сердце все это время? Он хорошо носил маску. Я бы никогда не догадалась о его темных помыслах. О том, что скрывает его самоуверенная ухмылка.
– Что-нибудь еще? – спросила Маат с бесстрастным видом.
Астен задумался на миг и кивнул.
– Мы говорили об истинном имени Амона, я же своего даже не знаю. Как назвала меня родная мать? Какое наследство у меня могло быть, если мать отдала меня за деньги, а отец продал детей? Я – лишь притворство. Свое чудовищное наследство я использовал, чтобы выстроить стену лжи такой высокой и прочной, что ее никак не сломить.
Эхо его слов утихло, и в комнате остались лишь звуки наших дыханий. Меня отвлек тихий звук движения весов. Маат посмотрела на них и сузила глаза, изучая движение. Я задержала дыхание, чаши поднимались и опускались, а потом замерли, и сердце было на несколько дюймов ниже пера. Намного ниже, чем было сердце Амона.
Я хотела что-то сказать, возразить, защитить Астена, рассказав Маат обо всем хорошем, что видела в нем, но Маат предугадала мой порыв и вскинула в предупреждении палец, заставив меня замолчать. Вместо вынесения приговора или вопросов к Астену она повернулась к Анубису.
– Зачем ты утаил правду о том, откуда он, от нас?
– Я не считал это важным.
– Он смертный.
– Уже нет, – Анубис заерзал и посмотрел на Астена.
Маат склонила голову.
– Потому ты его и выбрал, да?
Анубис застыл.
– О чем ты?
– Амон и Ахмос были сверхъестественными. Астен – нет.
– Да. Но разницы нет.
– Разве? – спросила Маат.
– Разницы нет.
– Ты должен был знать, – возмутилась Маат. – При сверхъестественной смерти тебя позвали бы к ребенку, истинному принцу, чтобы отвести его в Гелиополис и помочь ему начать путь. Ты знал, что он погиб, но настоял на том, что Сыновья Египта смогут оберегать космос.
– И я оказался прав, так ведь?
– Во многом. Тебе повезло. Если бы мы знали…
– Если бы вы знали, Сетха бы не заперли. Только трое, созданные им, но вскормленные нами, могут держать его на границе.
– Но у нас нет троих, так? У нас есть двое. Астен не должен обладать силой своих братьев, – Маат сузила глаза, глядя на сильного бога, а он стоял, не шевелясь. – Как ты это сделал? – спросила она.
Анубис с улыбкой сказал:
– Я сделал его из обрезков и улиток, добавил щенячьи хвостики.
Шипение сорвалось с губ Маат.
– Значит, раскрывать секреты ты не хочешь.
– Как и ты свои, Маат.
– У меня нет секретов, – воскликнула она, но я увидела тревогу в ее глазах.
Маат подошла к выступу.
– Скажи, Астен. У тебя свои сны?
Астен повернул голову и замешкался. Наконец он сказал:
– Вы о Снах, что могли быть?
Богиня нетерпеливо вздохнула.
– Ты знаешь, о чем я, – сказала она. – Мне все равно, снятся ли тебе кони или прекрасные девушки с тобой на лугу.
Заерзав, Астен сказал:
– Я видел больше одного пути будущего.
– И? – она с ожиданием склонилась вперед.
Астен пожал плечами.
– А они важны? Может, это сны не обо мне. Вы ведь знаете, что у каждой души одно будущее, одна мечта об идеальной жизни, полной счастья. А несколько вариантов показывает, что что-то не так. Со мной. Моя душа разбита, так что могут значить мои сны? Все эти возможности недостижимы.
– Он может быть прав, – сказала Нефтида. – Может, с ним это не работает. Если бы он был настоящим принцем, сила снов проще ему давалась бы. И у него бывают проблемы с вызовом снов.
Маат задумалась над ее словами.
– Да. Такие силы могли давно сломать смертного. Удивительно, что он все еще хорошо работает, – она приняла решение. – Ладно, ответь еще на один вопрос.
– Какой? – слабо спросил Астен.
– Она есть в твоих мечтах?
Маат указала на меня, и я резко вдохнула. Астен взглянул на меня, и было в его глазах что-то, похожее и на надежду, и на ужас.
После напряженного момента он тихо признался:
– Да, – мое сердце замерло. – Но эта мечта не сбудется, – сказал он.
– Почему? – в этот раз спрашивала не Маат. Это была я.
Кожу покалывало, было сложно дышать. Я словно оказалась в очень тесном месте, и спастись от удушения помогал только Астен. Было что-то осязаемое между нами. Что-то теплое, наполняющее меня и все вокруг. И это ощущалось сразу и правильно, и неправильно.
– Почему? – повторила я.
– Потому что…
Я смотрела ему в глаза, не могла отвести взгляда.
– Потому что если этот сон окажется правдивым, то я предам брата, – тихо сказал он. – Я с таким жить не смогу.
Мы стояли на расстоянии нескольких футов, но на миг мне показалось, что мы так близко, что можно коснуться рукой. Я чувствовала его тело, его широкие плечи, его рот и прядь, упавшую на лоб, и как его взгляд согревал меня. Приятное покалывание пробежало по спине, словно кто-то ласкал обнаженную кожу.
Вмешался Осирис:
– Ты будешь судить мальчика, Маат?
Тепло покинуло мою кожу, заменилось ледяным страхом. Хотя я знала, что нам нужно как-то попасть в преисподнюю, я не хотела рисковать ради этого бессмертной душой Астена.
– Да. Покончим с этим, – сказал Анубис.
Вернув перо в шкатулку, Маат обхватила сердце Астена руками и подняла в воздух.
– Астен, Сын Египта. Ты отдал свое сердце на суд. Твоя душа была свидетелем против тебя. Я заявляю… что твои прошлые деяния нельзя однозначно судить сейчас, ведь тебе не хватило времени, чтобы освободиться от ошибок. Вмешательство бога оборвало твою нить жизни, и я временно откладываю суд.
Нефтида улыбнулась и собралась встать, но слова Маат остановили ее.
– Но, – сказала она, – чтобы искупить твои грехи, я приговариваю тебе уйти в преисподнюю и помочь Лили и Тие. Если выживешь испытания, добьешься прощения братьев, сможешь поставить других выше себя, мы переоценим твое место. Конечно, если все сложится успешно.
Боги, как один, встали и подошли к выступу. Они стояли бок о бок с серьезным видом и ждали, пока Маат закончит.
– Да пребудет с тобой милосердие и истина, Астен. Мы изгоняем твое сердце в преисподнюю.
Воздух задрожал, звездная материя на весах вспыхнула и исчезла, оставив кружащиеся частички пепла. Комната задрожала, Астен упал на колени, корчась и крича.
Я подбежала к нему, прижала к себе, и все замерло.
А потом Астен издал пронзительный вопль, его сердце разбилось на крошечные осколки, и безжизненное тело обмякло в моих руках.
19
Озеро огня
Анубис взял меня за руку.
– Нить активна. Когда будешь готова покинуть преисподнюю, вытяни руку и подумай обо мне. Это приведет тебя к точке выхода, и я заберу тебя. Ахмос будет с тобой, он сможет удержать тебя на тропе, – он посмотрел на Ахмоса. – Все в твоих руках, Искатель пути.
– Понимаю, – ответил Ахмос.
– Что дальше? – спросила я, боги исчезли, и яркий зал поглотила тьма.
Ахмос опустился рядом со мной и положил ладонь на плечо.
– Ждем, – сказал он. – Это не займет много времени.
– Чего мы ждем? – спросила я, убирая волосы Астена с его лба. Его кожа была гладкой и все еще теплой. Лицо казалось мирным. Я надеялась, что у него будет второй шанс, о котором говорила Маат, что она увидит в Астене то, что видела я. Он совершал ошибки, но я не считала их неисправимыми. Сердцу было больно за него из-за всего, через что он прошел, но я знала, что Анубис видел в Астене то же, что и я. Он дал Астену силу, зная все. Это что-то значило.
Пока я мысленно перечисляла причины, по которым Анубис так долго хранил секрет Астена, я ощутила, что он застыл в моих руках. Его глаза приоткрылись, он медленно поднялся на ноги. Когда я спросила, в порядке ли он, он не ответил, а в трансе пошел вперед.
– Что с ним? – спросила я у Ахмоса, отойдя в сторону, ведь Астен хотел пройти по мне.
– Он идет к вратам. Не отходи от меня.
Мы шли за Астеном по длинному коридору, и когда он пришел в тупик, он, не мешкая, пошел сквозь стену.
– Нам их не видно, – предупредил Ахмос. – Только обреченные чувствуют зов преисподней.
– Но как тогда Амон… – я хотела закончить вопрос, но Ахмос взял меня за руку.
– Он идет сквозь! – крикнул он. – Скорее, Лили!
Я не поняла, что происходит, а Ахмос схватился за плечо Астена, а другой рукой обвил мою талию. И хорошо, потому что нас троих засосало в водоворот, ураган ветра, что был таким сильным, что вскинул мои волосы, протащил нас сквозь каменную стену и закружил.
Хватка Ахмоса на плече брата ослабла, он пытался вцепиться в его тунику, потом поймать за запястье. При этом он прижимал меня к себе. Я обвила руками его пояс и уткнулась головой в грудь, вихрь выл вокруг нас. Мне было плохо от кружения, но я отчаянно старалась не отпустить Ахмоса, ведь это было бы ужасно неблагодарно, ведь он был единственным устойчивым местом в этом буйстве.
Как только я подумала, что уже не продержусь, кружение прекратилось. Но передышка была короткой, потом нас начало крутить в другую сторону, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Я сглотнула, прокусила губу до крови, надеясь отвлечься от головокружения.
– Мы опускаемся в низины! – крикнул Ахмос.
Даже если бы я хотела ответить, я бы не смогла. Нас били ветра, меня кружило, я не знала, куда мы идем. Волосы развевались перед лицом, как флаг, попавший в ураган. Если мне было плохо до этого, то теперь я думала, что погибну. Даже Тиа со своими кошачьими инстинктами не могла вернуть равновесие, и она была так испугана, что я едва удерживала ее. Сначала я тихо молилась, потом отчаянно шептала, чтобы все кончилось, а потом вспомнила о предмете, что мне дал Гор.
Впившись пальцами левой руки в спину Ахмоса, я медленно подняла правую к кулону на шее. Я обхватила его ладонью, он нагрелся, и сила шквала ослабла. Кружение замедлилось, мы тяжело двигались, словно пара кроссовок в стиральной машине, подпрыгивая и наталкиваясь друг на друга, пока мы не остановились.
Я открыла глаза и убрала с лица спутанные волосы. Ахмос спросил, в порядке ли я, и я в ответ кивнула и смогла выдавить слабую улыбку. Я снова была благодарна не только его силе, способности удержать нас троих вместе, но и за его успокаивающее присутствие. Мы все еще постепенно опускались, но тела теперь падали легко, словно пушинки одуванчика. Без ветра было даже приятно.
Ахмос прокряхтел и придвинул брата ближе.
– Можешь взяться за мою шею, Лили? – попросил он.
– Да, – одной рукой я обвила его шею, а другой схватилась за свое запястье и поняла, что мышцы не болят. – Когда говорили, что мы будем ехать у него на спине, я не думала, что они говорят в прямом смысле, – сказала я, глядя на спину Астена. Он не говорил во время падения, и я начинала подозревать, что все время в преисподней он будет как зомби. От этого мне стало не по себе.
– Это опасно, Лили. Ты должна все время быть рядом со мной.
Я заглянула в лицо Ахмоса, что было в паре дюймов от моего. Его серо-стальные глаза были полны беспокойства. Кивнув, я ответила:
– Буду. Поверь, дважды повторять не придется.
– Хорошо, – его теплая рука прижалась к моей спине, мурашки побежали по моим рукам. Я вдруг осознала, как близко мы находимся. Его лицо задело мое, и прикосновение его грубой щетины к моей нежной щеке было приятным и вызвало дрожь. А еще я заметила, что его кожа пахнет как лиственный лес с дубами, мхом и острыми нотками осени.
Свет под нами озарял его кожу, и его серые глаза казались серебряными, на миг я забыла, как дышать и затерялась в них. Он отвел взгляд и сжал мою талию.
– Держись, Лили. Мы почти на месте.
«Да что со мной такое?» – спросила я у Тии.
«Анубис говорил, что у тебя связь с тремя братьями. Может, таков ее результат. Во время стресса львица ищет защитника и связывает себя с теми, кто защитит прайд».
«Если дело в стрессе, то у нас есть объяснение», – подумала я, прогоняя чувства.
Крепче взявшись за его шею, игнорируя то, что я чувствовала себя в безопасности рядом с Ахмосом, я закрыла глаза и ждала столкновения. Но удивленно открыла их, когда ощутила, что руки Ахмоса обхватывают мою талию и опускают на землю без удара.
Астен, которого Ахмос бросил на песок, медленно поднимался на ноги, пока Ахмос отошел, потирая шею и глядя на меня краем глаза. Я не знала, влияла ли на него так, как он на меня, мне было спокойнее не смотреть ему в глаза.
Быстро оказавшись перед ним, я позвала Астена по имени, а когда он не ответил, я схватила его за руку и сжала. Он не дернулся. Я попыталась отогнать разочарование, склонила голову, не понимая, почему чувствую такую эмоцию.
«Я хотела и его внимания?».
– Он не сможет ответить, пока не найдет свое сердце, – объяснил Ахмос.
– А, ясно, – сказала я, все еще не глядя ему в глаза. – Начнем поиски? – спросила я, неохотно отпуская Астена.
– Сердце ищет то, что причинит ему больше всего боли. Изгнанная душа получает сердце, если побеждает своих демонов. Чем хуже проступок, тем сложнее бой. Сердце Астена охраняет сильный демон. Если мы пойдем за ним, он отведет нас к своему монстру.
– Верно.
Ахмос поднял голову, разглядывая зловещий пейзаж вокруг нас. Мы были среди пустоши. Ветер приносил запах горящей серы. Беспорядочно были разбросаны камни и груды грязи. Зрением сфинкс я различила слабый пульс в некоторых из них, и если бы мы были в моем мире, я бы решила, что там живут термиты. Но мы были в преисподней, и кто знал, какие ужасные существа могли там обитать.
Сначала пейзаж напомнил мне Место, где рождаются сны с горами и каменными грудами, но присмотревшись, я отметила, что камни были яркими и угрожающими. Груды камней отбрасывали темные тени, где что-то кишело и пряталось в полумраке. Вместо красоты я была потрясена от мысли, что смерть и разложение медленно поглощают пейзаж.
Земля была каменистой, острые края выглядывали из песка. Песчинки приставали к ногам, я тонула в песке и скользила. Белые сандалии вскоре стали неудобными. Из примечательного я заметила только пару голых и уродливых деревьев, которые пытались тонкими когтями впиться в мои ноги. Тиа одолжила мне свою силу, чтобы справляться с адской температурой, но она никак не могла расправиться с запахом серы и разложения.
Астен направлялся к месту, откуда доносился запах серы. Не зная, хорошо это или плохо, я проверила оружие, нащупала на спине лук и колчан со стрелами, и пошла за ним.
Сердце говорило, что Амон в другой стороне, но я боялась, что если мы не пойдем за Астеном, то потеряем его. Тиа согласилась, и мы последовали за ним. Через четыре шага я поняла, что догнать его сложно. Астен скользил по земле, словно призрак, а я застревала, словно двигалась по трясине.
– Он уходит, – крикнула я.
– Вот, – сказал Ахмос. – Возьми меня за руку. Я найду путь получше.
Я вложила ладонь в его, и ее быстро обвили его теплые большие пальцы.
«Это приятно, – сказала Тиа. – Не как объятия Гора, но это успокаивает. Расслабляет. Я понимаю твое желание к нему. Твои львята будут большими и здоровыми».
«Гах! Какие львята? Прекрати! Это странно, – подумала я в ответ. – Я слишком юна, чтобы думать о потомстве».
«Ты не можешь рожать в своем возрасте?» – спросила она.
Становилось неловко, я неохотно объяснила:
«У моего тела есть такая способность, но люди обычно не рожают, пока не устроятся. Сначала заканчивают колледж, женятся и покупают дом».
«Ах, – сказала она. – Логично. Сначала нужно найти подходящее место для выращивания львят. А пока ты не устроилась, нужно подождать».
Не слушая внутреннюю львицу, я обратила внимание на Ахмоса, который вытянул другую руку над песком. Сначала ничего не произошло, а потом песчинки зашевелились. Астен все шел вперед, и я беспокоилась, что он уйдет далеко от нас.
Песок затвердел, и тропа стала прочной, простираясь и дальше.
Ахмос шагнул на твердый песок.
– Если будем идти по этому пути, избежим ям, в которые можно провалиться и погибнуть, – сказал он.
– А как же Астен?
– Астен должен идти своим путем. Мы будем близко, как только сможем, и сойдем с пути, если будет необходимо.
– Ладно, – сказала я. – Веди.
Я надеялась, что как только снова увижу Амона, неловкие чувства, что я испытывала к другим мужчинам, исчезнут. Даже если они возникали из-за Тии, я тоже этого хотела, хоть и с неохотой.
Я пыталась об этом не думать, но она размышляла о сильных руках Ахмоса, и мне тоже пришлось мыслями уйти туда. Она думала о том, сможет ли полюбить кого-то из них, и я не могла ее за это винить. Они были хорошими вариантами.
Ее мысли перешли к Астену, и пока мы шли, она вспоминала его признание. Она сочувствовала ему, ведь тоже чувствовала, что не на месте, что недостойна. Мысль, что Тиа признавала себя не такой важной, как я, потрясла меня, и я пообещала, что буду учитывать ее мнение наравне со своим.
Астен порой исчезал из виду, но Ахмос успокаивал меня, что он близко, что тропа идет в ту же сторону, что и он. Порой Ахмос останавливался, касался тропы ладонями и находил новое направление, что приближало нас к его брату. После нескольких часов пути по мрачному пейзажу, я затерялась в мыслях, но тут мы нашли источник горящего запаха.
Не сразу стало понятно, что это. Горизонт сиял золотым и оранжевым цветом, словно при закате, хотя Ахмос сказал, что такое вряд ли возможно. Закат указывал бы на присутствие Амун-Ра, а он, хоть и довел меня до Черти, никогда не был в преисподней. По крайней мере, как знал Ахмос.
Вскоре мы поняли, что отбрасывало свет на холмы. Мы пришли к большому озеру, полному пылающей жидкости, что бурлила и ходила волнами, словно под поверхностью что-то шевелилось. Астен замер, словно оглядывался. Свет озера отражался на лице Астена, словно он был у костра, и я нашла тихую силу его челюсти прекрасной. Я очень сильно хотела провести пальцами по ней.
Астен моргнул, словно проснулся, и посмотрел на меня, что-то увидел на моем лице, потому что выражение его лица изменилось. Его карие глаза вспыхнули нежностью, губы чуть приоткрылись, словно он нашел то, что так долго искал. Я шагнула к нему. На миг я подумала, что он коснется моей щеки, но что-то появилось на поверхности озера и отвлекло его.
Момент прошел, и я тряхнула головой, не понимая, что происходит. Может, на него тоже действовал скарабей сердца. Я знала, что это лишь вопрос времени, когда он подействует на Астена и Ахмоса, но первые признаки влияния уже проявлялись. Шумно вдохнув, я поклялась быть сильнее и повернулась к озеру.
Я никогда такого не видела. В пылающую воду обрушивался водопад, питающий озеро, но жидкость была густой и вязкой, как золотистая карамель, льющаяся сзади. Озеро было по-своему красивым, хотя я знала, что в его глубинах прячутся демоны Астена. И пока я думала, какими они будут, Астен подошел к огненной воде.
– Стой! – закричала я. – Не заходи!
Страх вцепился в мое сердце. Я смертельно боялась, что Астен утонет или сгорит в огненных волнах.
– Что это за место? – спросила я у Ахмоса, когда Астен замер у кромки воды.
– Я слышал о нем, хотя представлял иначе. Это Озеро огня, место очищения. Здесь смываются совершенные ошибки, если при этом не утонет сам человек. Интересно, что его сердце оказалось здесь.
– Разве не все сердца сюда попадают?
– Не все. Большинство уходит в Пучины отчаяния. А его – здесь, и это значит, что из-за ошибок больше страдал он сам, чем остальные. Плохо, что его сердце в самой глубокой части преисподней, что говорит, что Астен очень долго прятал эти чувства и ошибки прошлого. Хорошо, что если он сможет забрать сердце, то сможет и освободиться от своих демонов. А это очень важно в преисподней.
– И Астену придется нырять? – спросила я, надеясь, что ошибаюсь.
– Я так думаю. Его сердце даже сейчас зовет его из глубин.
И тут огромное существо со щелкающими челюстями вырвалось на поверхность и нырнуло обратно. Оно увидело нас, потому что появилось еще несколько раз, с каждым разом все ближе. Я покачала головой.
– Это слишком опасно. Нельзя его туда отпускать.
– Вряд ли у нас есть выбор, – предупредил Ахмос.
Астен посмотрел на нас со слабой улыбкой и пошел вброд.
Ахмос поймал меня за руку, когда я попыталась пойти за ним, и с болью взглянул на меня.
– Он должен одолеть демонов и вернуть сердце, – сказал он, поймав прядь моих волос.
Развернувшись, я в отчаянии смотрела на озеро. Золотая вода удерживала ноги Астена, как вязкая слизь. Я паниковала. Мы теряли его. Нам нельзя его терять. Не тогда, когда я подумала, что смогла бы любить его.
«Нет. Стой. Что? Это неправильно. Нет», – возражало сознание. Сердце быстро билось, и я не успела понять, что делаю, как сбежала с тропы и помчалась к берегу.
– Лили! Стой! – кричал Ахмос, а я бежала, не слушая его, оказавшись у густой жидкости, когда Астен нырнул туда.
– Астен! – крикнула я, бросила копья и колчан с луком на песок и нырнула в воду. Когда нас не было видно, я объединилась с Тией и призвала нашу силу. Свет перед глазами угас, и мы могли ясно видеть Астена впереди. Сияющий камень манил его вперед и вниз.
