Текст книги "Слишком много убийств"

Автор книги: Колин Маккалоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Расскажите мне об Эрике Давенпорт, миссис Скепс.

– Как человек она не вызывает у меня симпатии, но свое место в правлении она заслужила, чего не скажешь об остальных дармоедах. Нет, к Уолли Грирсону это, конечно, не относится! Он просто сокровище. Когда старик Уолтер Симондс возглавлял юридический отдел, это было что-то: ошибки при заключении договоров, громадные иски по возмещению ущерба, постоянно приходилось что-нибудь улаживать. При Эрике все это постепенно сошло на нет. Дезмонд обожал ее за то, что она сэкономила компании столько денег.

В это мгновение из передней части дома донесся чей-то зычный голос и другой, отвечающий ему, высокий и мальчишеский. После быстрого разговора вновь прибывший вышел на террасу один, без Дезмонда Скепса Третьего. Мужчина мог вполне сойти за брата Кар– майна: высокий, мускулистый, с такой же смуглой кожей, широкими чертами лица и очень умным взглядом. Отличались только волосы (у незнакомца они были по моде длинными) и темно-карие глаза. Джинсы-клеш, белый свитер и джинсовый пиджак смотрелись на нем как вечерний костюм. От Кармайна не укрылось, что вел себя незнакомец по-хозяйски.

– Тони Бера, – представился тот, протягивая руку.

– Кармайн Дельмонико.

– Все в порядке, Филомена? – спросил Бера у миссис Скепс.

– Да, спасибо. – Она повернулась к Кармайну. – Тони, похоже, считает, что весь мир только и думает, как меня погубить.

– Не пренебрегайте верным часовым, миссис Скепс. Я бы не приехал к вам, если бы убийца не разгуливал на свободе. Не думаю, что вы действительно в опасности. Нет. Тем не менее, мистер Бера, я рад видеть вас. Вы живете здесь неподалеку, сэр?

– Да, на этой же улице.

– Вот и хорошо. Согласно завещанию Дезмонда Скепса, все деньги и имущество наследует Дезмонд Скепс Третий. Я должен получить полную копию документа, но пока мне ее почему-то не прислали. Информация поступила от доктора Давенпорт, она звонила капитану Марчиано, но не сообщила никаких деталей, кроме того, что ваш сын наследует все. Может быть, вы просветите меня, мистер Бера?

– К сожалению, я не знал даже того, что вы только что сообщили, – произнес адвокат, нахмурившись.

– Я полагал, что завещание должно быть оглашено в присутствии наследника.

– Не обязательно. Зависит от того, предписывает ли это само завещание. Нью-йоркские адвокаты мистера Скепса должны быть в курсе. Если юный Дезмонд – наследник, я имею право увидеть полный текст, поскольку защищаю интересы его матери и, следовательно, его самого.

– Это всегда так, сэр?

– Вообще-то нет, но ведь миссис Скепс станет его опекуном!

– Да, конечно. – Кармайн посмотрел на Филомену. – Я хотел бы еще кое-что уточнить, мэм. Вы можете назвать точную дату, когда вы впервые предприняли попытку примирения с вашим бывшим мужем?

– Мы разговаривали об этом по телефону в понедельник на третьей неделе ноября.

– А когда мистер Скепс порвал с доктором Давенпорт?

– Очень скоро. На той же неделе, во всяком случае.

Значит, Эрика Давенпорт знала о примирении четыре месяца плюс-минус несколько дней. Какой смысл ей убивать Скепса теперь? Оскорбленная женщина не стала бы ждать так долго. Скорее уж, как только Скепс сорвался с крючка, она забросила удочку снова и поймала Майрона. Бриллианты ей подарил Майрон, самый щедрый из мужчин. При общем весе приблизительно в восемь каратов на ценнике должно было значиться от четверти до половины миллиона долларов. Морис Мендель Мандельбаум на стекляшки не разменивается! И намерения у него серьезные. Последний раз он так сыпал камешками перед матерью Софии.

– Теперь расскажите мне, пожалуйста, про… э-э… дармоедов, миссис Скепс.

Она презрительно усмехнулась, что ей не шло.

– А, про этих! Дезмонд называл их подпевалами, и был прав. Фил Смит сам это признает – руководить какой-то конкретной компанией не по нем. Он и теперь останется в своем амплуа, станет на место Скепса, возглавит правление, да мало ли… Ханжа. А по виду можно подумать, что королевской крови.

– Что вам известно о его прошлом? Темные делишки? Подозрительные сделки? Подозрительные женщины?

– Я о них ничего не знаю, если не считать Гаса Первея, который притворяется крутым мужчиной и юбочником. Собственно, и есть юбочник, только в таком смысле, что предпочитает юношей, одетых в юбки.

Кармайн повернулся к Энтони Бера:

– Что-нибудь добавите, сэр?

– Нет. Я далек от мира «Корнукопии».

«Может, и так, – подумал Кармайн, вставая, – но я лучше все– таки проверю, чем ты занимался третьего апреля, мистер Адвокат Толстосум. Жить круглый год в Орлеане – для этого надо иметь очень доходную практику. А миссис Скепс смотрит на тебя исключительно как на друга, несмотря на твои влюбленные взгляды. Тут тебе не повезло».

По пути домой Кармайн повторил трюк с мигалкой и сиреной; участок дороги от Провиденса до Холломена пролетел на всех парах, благо знал его как свои пять пальцев. Поездка в Орлеан, быть может, принесла пользу его нервам, но ни на шаг не продвинула расследование. Пора действовать жестко. Если копия завещания до сих пор не прибыла, он сам наведается в логово Эрики Давенпорт и не уйдет, пока не получит бумаги.

Однако завещание его уже ждало. Привычный к юридическому жаргону, он быстро прочел немалое количество составляющих его страниц и откинулся на спинку стула, переводя дух. Кто-то сболтнул, что он собирается сегодня в Орлеан, и Эрика специально не сообщила подробности ни ему, ни Филомене Скепс, пока они не встретятся. Умно! Полетели бы клочки по закоулочкам. Каков удар для Филомены Скепс и Энтони Бера! Чего бы они могли наговорить в приступе ярости!

Дезмонд Скепс Третий в самом деле был единственным наследником, однако опекуном была назначена не кто иная, как Эрика Давенпорт. Не вместо матери: мальчик по-прежнему оставался жить с Филоменой, которая могла кормить его, одевать и воспитывать, не имея, однако, возможности распоряжаться средствами, влиять на будущее сына и судьбу «Корнукопии». Во всем, что касалось денег и власти, «от имени родителей» выступала Эрика Давенпорт. Она же назначалась главой «Корнукопии» с настоящего времени и пока Дезмонду не исполнится двадцать один год. «Тут даже Энтони Бера бессилен опротестовать завещание, – подумал Кармайн. – У Филомены нет никакого опыта в бизнесе, ничего, чем она могла бы склонить присяжных на свою сторону. Нет, выгоднее всего для Филомены поддерживать добрые отношения с доктором Эрикой Давенпорт, которую она не переваривает».

А что же женщина, которой Дезмонд четыре месяца назад дал от ворот поворот? Вероятно, тогда она решила, что это начало конца. И вот вдруг она становится вместо него полноправной властительницей в королевстве «Корнукопия». Теперь главный вопрос – знала ли Эрика Давенпорт о содержании завещания Дезмонда Скепса? Колоссальный мотив для убийства. Впрочем, как ей стало известно, что написано в документе, хранящемся в сейфе нью-йоркской адвокатской конторы? Единственное объяснение – ей сказал сам Скепс. Но стал бы он это делать? «Нет, не стал бы, – инстинктивно заключил Кармайн. – Не такой человек Скепс. Скорее ему нравилось смотреть, как она мучается – неделю за неделей, месяц за месяцем. При всех очевидных различиях между ним и Эваном Пью Скепс наверняка тоже любил отрывать крылья бабочкам».

Когда же было составлено завещание? Кармайн еще раз взглянул на дату. Нет, все так. Два месяца назад. После расставания с Эрикой в качестве любовницы прошло немало времени. Это означало, что Скепс трезво оценил ее работу и остался доволен.

Кармайн посмотрел на часы: еще можно навестить доктора Давенпорт до окончания рабочего дня в «Корнукопии». Он не стал звонить и проверять, на месте ли она; где ей еще быть, когда вдруг свалилась на плечи такая обязанность!

Не найдя Эрику в офисе Скепса, капитан поднялся наверх, в пентхаус. Эйб обнаружил небольшую лесенку, спрятанную в гостевой уборной. При повороте второй ручки в ряду задняя стена отъезжала внутрь, открывая узкие ступеньки, спиралью уходящие вверх. Взойдя по ним, Кармайн ступил в апартаменты, будто только что вернулся из уборной. Его появление не испугало Эрику, но явно раздосадовало.

Сегодня она была в темно-красном, и глаза ее приобрели цвет хаки. «Глаза хамелеона, – подумалось Кармайну. – Отражают окружающие цвета, однако, темно-красный им не под силу. Отсутствует нужный пигмент».

– Вероятно, я теперь главная подозреваемая, – сказала Эрика.

– Отнюдь. Вы опустились на несколько пунктов в моем списке. Если, конечно, мистер Скепс не рассказал вам, что в его завещании.

– Дезмонд Скепс никогда не сболтнул бы лишнее! Никогда. Единственное, что могло ему развязать язык, – это алкоголь, но ко времени, когда мы познакомились, Дезмонд почти не пил. Стаканчик виски в день – да, больше – ни-ни. Он возглавлял одну из крупнейших корпораций страны и хорошо знал, какой вред может причинить излишняя болтливость. Когда-то по молодости он разболтал условия тендера на постройку одного из первых атомных реакторов, и конкурирующая компания обошла «Корнукопию», пользуясь ее же планами. Это едва его не убило. Грирсон ему тогда здорово помог. Если Дез кого-нибудь любил, так это Уола Грирсона. Правление было только что сформировано. Вообще-то их всех, кроме Грирсона, надо было уволить, но Дез решил, что подпевалы тоже полезны, если только их босс не напивается.

– Очевидно, вы не раз беседовали с ним по душам, доктор Давенпорт.

– А, значит, Филомена вам рассказала? Да, с нее станется.

– Мистер Скепс любил женщин? Умел с ними ладить?

– Бросьте, капитан, он ненавидел женщин, и вы это прекрасно знаете! Потому-то его завещание меня так ошеломило. Мне никогда не приходило в голову, что он ценит мои деловые качества. И вот вдруг я – председатель правления и полностью распоряжаюсь акциями, процентами и капиталами юного Деза. – Она испустила хриплый смешок. – Я, Эрика Давенпорт, главный петух в курятнике!

– То есть вы собираетесь показать миссис Скепс, кто теперь хозяин!

– Вовсе нет. – В ее глазах светилась такая искренность, что они едва не стали голубыми. – Я не собираюсь мешать Филомене Скепс исполнять ее материнские обязанности.

– Еще один вопрос, доктор Давенпорт. Что будет, если Дезмонд Скепс Третий вдруг умрет?

Эрика побледнела:

– Как вы смеете! Прекратите немедленно!

– Вы юрист, неужели такой расклад никогда не приходил вам в голову? Так все-таки, что же произойдет в таком случае?

– Есть другие члены семьи. Полагаю, наследником станет ближайший родственник по мужской линии.

У Кармайна захолонуло сердце.

– Мистер Филип Смит.

– Нет, определенно не он. Мистер Смит претендует на кровное родство, однако, вероятнее всего, он седьмая вода на киселе. Есть племянник и двоюродный брат. Они первые в очереди, причем двоюродный брат имеет преимущество. Племянник – сын сестры Дезмонда Скепса. Двоюродный брат – отпрыск младшего брата его отца. Впрочем, завещание составлено в штате Нью-Йорк, я не эксперт по тамошним законам.

– К тому же это не имеет значения, поскольку юный Дез жив. – Кармайн осмотрелся. – Вы собираетесь поселиться здесь?

– Почему бы нет? Придется, конечно, устроить тут разгром. У бедняги Дезмонда совсем не было вкуса.

– А у вас есть?

– Правильней будет сказать, наши вкусы не совпадают. Я собираюсь накупить картин – своего рода пенсионное обеспечение – и повесить их здесь. И непременно избавлюсь от этой бандуры. – Она махнула рукой в сторону телескопа. – Дезмонд любил подглядывать.

– Я так и понял. А камеру он к нему не присоединял?

Она встрепенулась:

– Камеру? Да-да, камера была. А теперь пропала.

– Значит, она исчезла еще до того, как убрали тело, – мрачно сказал Кармайн. – Что ж, теперь понятно, что унес Тед Келли.

– Может быть, ее забрал убийца?

– Возможно.

Кармайн направился к выходу.

– Капитан! Вы будете завтра с семьей на вечеринке у Майрона?

– Если нас пригласили, то да.

– Замечательно! Я очень хочу познакомиться с вашей женой.

– Почему, собственно?

– Она смелая. Майрон мне рассказывал. Смелость – не женское качество.

– Чушь! – отрезал Кармайн. – Женщины невероятно смелы, им приходится проявлять смелость каждый день. С точки зрения копа, они предмет охоты. Их постоянно кто-то высматривает, преследует, и никто не знает, какая из них станет следующей жертвой. Впрочем, я имел в виду не это, мэм. Женщины смелы потому, что рожают детей, и потому, что на них держится семья – и ох какой это бывает груз!

– Да вы романтик! – произнесла она с театральным удивлением.

– Нет, я реалист. Доброй ночи, доктор Давенпорт.

«Что тебе знать о настоящих женщинах, принцесса из высшего общества, живущая в мире элитных уборных!» – разозленно подумал Кармайн. На память пришли тысячи женщин, встречавшихся ему на жизненном пути, – обрывки воспоминаний вспыхивали на фоне ярости, а сам капитан лишь выступал бесстрастным свидетелем бед, боли, страшных обстоятельств. Постепенно его мысли приобрели более приятный оттенок, и к приезду домой он сумел загнать наихудшие из воспоминаний обратно в подсознание.

– Оказывается, ты тоже романтик, – сказала Дездемона, подавая ему бурбон с содовой.

Сегодня он застал сына бодрствующим. Джулиан подпрыгивал у него на коленях – ничего другого он пока не умел. Глаза мальчика были цвета светлого топаза с черным гагатовым обрамлением, густые черные ресницы чуть закручивались, а на голове красовалась шапка черных кудрей, которые сделали бы честь любой девочке. Несмотря на это, еще никто не ошибался с его полом – так много от Кармайна было в твердом и упрямом взгляде младенца.

Появление на свет мальчика все еще казалось Кармайну чудом, и он не уставал выискивать способы, чтобы показать Дездемоне, какое сокровище она ему подарила, ведь капитан уже и не надеялся, что у него будет сын.

– Ну-ка, пожми папе руку, – скомандовал он.

Джулиан сжал отцовскую ладонь пухлыми пальчиками, и Кармайн принялся вовсю охать и гримасничать, заставляя малыша визжать от восторга. После этого отец и сын предались объятиям и поцелуям, которые закончились, только когда Дездемона подхватила малыша на руки и понесла спать.

– Странно, что он никогда не капризничает, – сказал Кармайн. когда она вернулась и села рядом допивать свой джин с тоником. – Мы ведь так хорошо развлекались, и тут – бац! – мама все испортила. Казалось бы, сейчас начнет упираться или хотя бы заревет, но нет.

– Просто он умный и знает, что если пришло время спать, сопротивление бесполезно. Джулиан бережет силы для достижимых целей он еще себя проявит, – с улыбкой заметила Дездемона и поднял; стакан как для тоста.

– Где София?

– Ужинает в «Кливленде» с Майроном и его Эрикой.

– Серьезно?

– Абсолютно. Майрон водил ее на обед в ресторан, купил ей перидоты, но Майрон, конечно, не был бы Майроном, если бы не вы шел за рамки обязательной программы. Прибавил еще очень симпатичный гранатовый гарнитур по собственной инициативе.

– Надеюсь, обиды забыты?

– О да. Вдобавок хитрюга уговорила его устроить этот ужин втроем. Я не стала возражать, подумала, что если София вздумает выразить свое недовольство, пусть лучше это случится наедине, чем перед кучей народу на завтрашнем сборище у Майрона. Я, кстати, приняла приглашение. – Она посмотрела на часы. – Пора бы Софии уж вернуться.

– Загадочная женщина эта Эрика Давенпорт.

– Убийца?

– Вряд ли, хотя благодаря смерти Скепса она получила огромную власть. Согласно завещанию она теперь – самый важный босс.

– Ого! Знаменательная победа в стане женщин, – сказала Де демона, устремив на Кармайна влюбленный взгляд. Хорошо быть свободной и независимой – она сама была такой до тридцати лет с хвостиком, – но, пожалуй, еще лучше успеть вовремя избавиться от независимости. Жить с Кармайном в центре большой итало-американской семьи неизмеримо предпочтительнее одинокой свободы.

– Что на ужин? – спросил он, втайне надеясь на что-нибудь итальянское.

– Спагетти с фрикадельками а-ля Эмилия Дельмонико.

Какой вечер! Успел повозиться с Джулианом, отлично поужинает, позже они с Дездемоной, возможно, сделают своему сыну братика или сестричку… Он, правда, считал, что еще рановато, но Дездемона думала иначе.

Кармайн допил остатки бурбона.

– Тогда давай ужинать. Завтра придется есть менее удобоваримую пищу – омаров, голубых крабов, иранскую икру, что сырое, что не– прожаренное… Я слышал, Майрон заказал повара откуда-то из-за границы.

Пожалуй, Кармайн единственный из приглашенных не горел нетерпением по поводу вечеринки у Майрона. После повышения доктора Давенпорт «повседневная» одежда в пригласительных – то ли по прихоти Эрики, то ли по желанию Майрона – сменилась на «вечернюю», что обернулось традиционной головоломкой для женской половины гостей: что надеть?

К большому облегчению отца, София решила не идти. Причина не озвучивалась, однако Дездемона подозревала, что девочка была полностью подавлена новой подружкой Майрона. После совместного ужина София вернулась в бодром расположении духа и то и дело заводила разговор об Эрике, хотя восторженность девушки была весьма натянутой. Когда столько патрицианской красоты, светской утонченности, ума и достоинства встречается в одном человеке, это всегда производит неизгладимое впечатление. София поняла, что шансов у нее нет.

Из-за своего роста Дездемона не могла покупать себе готовые платья в магазине, однако Кармайн был избавлен от вздохов на тему «что надеть»: в скромном гардеробе его жены имелась одежда для любых поводов. Что до Кармайна, то он считал, что Дездемона просто великолепно смотрится в льдисто-голубом вечернем платье, которое она сама вышила на манер наряда Одри Хепберн в фильме «Сабрина». В бытность свою управляющим директором «Хага» Дездемона неплохо подрабатывала вышивкой и даже расшивала облачения римско-католических священников. Кармайн с удовольствием отметил, что она ничуть не старалась преуменьшить свой рост: серебристые босоножки тринадцатого размера (благо в Нью-Йорке нетрудно раздобыть одежду для трансвеститов!) щеголяли восьмисантиметровыми каблуками.

Первая пара, с которой Кармайн и Дездемона столкнулись еще в лифте, были Моусон Макинтош с его субтильной женой Анджелой. Предоставив мужу заниматься делами Чабба, она полностью посвятила себя исследованию альтернативных граней реальности – от йоги до астрологии. Супруги как нельзя лучше подходили друг другу, ибо, несмотря на всю свою воздушность, Анджела обладала цепкой памятью, из которой не ускользало ни одно лицо, ни одно имя и ни один разговор. Очень удобно для президента Чабба. Кармайн уже давно перестал удивляться, каким образом Майрону, который родился, вырос, получил образование и постоянно жил в Калифорнии, удалось завести столько знакомств в высшем обществе восточного побережья; оставалось лишь принять это как данность.

– Стало быть, сегодня нам представят нового главу «Корнукопии», – сказал ММ.

– Стало быть, да, – подтвердил Кармайн, воздержавшись от упоминания, что глава одновременно являлась одной из подозреваемых по делу об убийстве. Впрочем, ММ скорее всего и так был в курсе.

– Милый, мы ведь с ней уже познакомились, – сказала Анджела. – Ну помнишь, на благотворительном банкете? Спутница Гаса Первея. Такая красивая! Еще бы – Водолей с восходящим Скорпионом и Юпитер в Козероге.

– Ха! – хмыкнул ММ и отступил в глубь кабины, пропуская женщин к выходу. – Вы прекрасно выглядите, Дездемона.

Они сразу нырнули в гущу гостей, собравшихся вокруг Майрона и Эрики. Хозяйка, в платье из серебристо-серой тафты и серебристого кружева, не рискнула надеть туфли с каблуком выше пяти сантиметров. Глаза Эрики стали светло-серыми, в тон наряду. К какой бы разновидности феминисток она ни относилась – в самом факте принадлежности к ним сомнений не возникало, – ее тактика отличалась утонченностью и не включала в себя каких-либо осязаемых средств подавления мужской половины человечества. Майрон, очевидно, так гордился своей спутницей, так стремился представить ее всем важным персонам, что, похоже, совершенно упустил из виду, каким значительным игроком стала она сама. Что будет, когда они столкнутся в каком-нибудь зале заседаний, ведь рано или поздно это обязательно произойдет? Может, она и это учла?

Кармайн наблюдал, как Майрон представляет ее Дездемоне. Эрике пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в лицо миссис Дельмонико – не самый выгодный ракурс для новой спутницы Майрона. Ища опору на более привычном для себя уровне, взгляд Эрики остановился на кольцах Дездемоны.

– Какие милые, – произнесла она, выдавливая улыбку. Каким образом способна гротескно высокая женщина свыкнуться со своей гротескностью? Носить высокие каблуки! Кармайн Дельмонико на рост не жаловался, однако рядом с супругой выглядел коротышкой. Как ни странно, его это не волновало – пусть окружающие думают о них что хотят.

– С бриллиантом – обручальное, – пояснила Дездемона, – а вот это, с сапфиром, муж подарил мне в честь рождения сына.

– Вы англичанка?

– Да, но теперь я гражданка Америки.

Дездемона с улыбкой двинулась дальше; гостей все прибывало.

– Как тебе Снежная королева? – спросил Кармайн.

– Дорогой, снег мягок и податлив. А она не снежная – ледяная.

– Верно подмечено. Ты бы смогла определить ее возраст?

– Я – да. Она очень жесткая, такими не бывают ни в двадцать, ни даже в тридцать. Думаю, скоро она сделает себе подтяжку – в уголках рта уже намечаются морщины.

– По-твоему, она способна на убийство?

– На корпоративное – безусловно. У нее акулья хватка. Перекусит пополам, не успеешь глазом моргнуть. Но я не могу представить ее в ситуации, когда бы ей потребовалось устранить кого-то физически. Разве что она совершила какую-то очень большую оплошность.

– Пока ты стояла перед ней, она смотрела на тебя как на монстра, а теперь не сводит с тебя глаз.

– Не с меня. Мне кажется, ее интересуешь ты, Кармайн. По-моему, она надеялась тебя соблазнить, но после встречи со мной надежды лопнули. Ей нелегко с людьми, которые не вписываются в ее стереотипы, по сути, очень ограниченные. Мужчины для нее – этакие жалкие, неуверенные существа, не терпящие женщин выше себя ростом. Теперь она не знает, что и думать.

– Именно это я прочел у нее на лице, исключая желание соблазнить. И что все это значит, мой оракул?

– Что ты ей нравишься, глупый!

Подошла Делия в экстравагантном наряде с розовыми оборками. Кармайн оставил женщин поболтать, а сам пустился разведать обстановку. Насколько он мог судить, тут собрался весь город.

Столкнувшись с Филипом Смитом, жена которого куда-то отлучилась, Кармайн остановился.

– Откуда вы знаете Майрона, мистер Смит?

Кошачья натура тут же выглянула наружу.

– На светских приемах я просто Фил, Кармайн. Майрон – глава одного нью-йоркского банка, с которым мы много сотрудничаем, «Хардиндж». Это такой коммерческий банк, там нет вкладчиков, как в Первом национальном.

Высокомерный болван!

– Так вот как Майрон познакомился с доктором Давенпорт.

– С Эрикой, Кармайн, с Эрикой! Да, конечно. Она заведует юридическим отделом, все контакты с банками проходят через нее.

– Когда они встретились?

Смит пожал плечами:

– Понятия не имею. Спросите у них. В конце концов, это вы – близкий друг Майрона. Я даже удивлен, почему вам это неизвестно. Или близкая дружба просто преувеличение со стороны Майрона? Иногда он любит приврать.

– Спросите у него, – любезно посоветовал Кармайн.

«Пошел ты к черту, манекен самодовольный! – добавил он про себя, продолжая обход зала. – Слова такие же чопорные, как осанка».

Дальше он встретил доктора Полину Денби и исполняющего обязанности декана Данте-колледжа доктора Маркуса Черуски. Они увлеченно поедали пирожки с омарами, и лица у обоих были чрезвычайно довольные.

– Вы не соблюдаете траур, доктор Денби? – спросил Кармайн, все еще досадуя на Смита с его змеиными колкостями.

– Нет уж, капитан, – ничуть не смутившись, фыркнула она. – В черном я похожа на печень в конечной стадии цирроза. К тому же мне не терпелось познакомиться с новым главой «Корнукопии». Такая победа для женщин!

– Да, победа большая, особенно если учесть, что доктор Давенпорт обязана этому исключительно своим заслугам. Почему бы вам не выдвинуть свою кандидатуру на пост декана Данте-колледжа? Это была бы не меньшая победа.

– Чабб скорее отдаст вакансию марсианину – лишь бы он имел пенис и был «чаббистом». Вот как построят Лисистрата-колледж, я попытаю в нем счастья.

– Разве не странно строить колледж исключительно для женщин, в то время как чисто мужские колледжи считаются признаком дискриминации?

– Безусловно. Я уверена, у нас установят квоту для студентов-мужчин. Настоящая победа, если женщины будут доминировать в администрации. Пусть Чабб обеспечит хотя бы это.

– А если бы вашего мужа не убили? Или, вернее, если бы ваш муж дожил до открытия Лисистрата-колледжа?

– Я бы все равно попыталась получить этот пост. Если бы Джон был против, я бы с ним развелась. Уверена, в новом колледже не станут держаться за изжившие себя традиции и учитывать семейное положение кандидатов. Такая глупость!

– А что вы, доктор Черуски, думаете по поводу упадка проверенных временем обычаев?

Черуски покраснел и смутился.

– Э-э… меня это не касается, капитан. Все это лишь предположения.

Одарив научных работников улыбкой, Кармайн двинулся дальше. Могла доктор Денби убить мужа? В голове копошилась новая идея, но ей придется подождать до понедельника… «Тут можно недурно провести время, – подсказывал Кармайну мозг, анализирующий информацию, поставляемую ему зрением. – Слава Богу, жена способна позаботиться о себе сама и прекрасно понимает, зачем я здесь. Ишь ты, какая-то дама даже шляпу надела!»

Следующая рыба, попавшая в сети капитана, была, если пользоваться астрологическими понятиями жены ММ, целыми двумя Рыбами – плывущими в разных направлениях, но связанными посередине: декан Роберт и миссис Нэнси Хайман. Обаятельная Нэнси была примерно того же возраста, как и декан. Их дети выросли и улетели из гнезда, так что жизнь родителей в Парацельс-колледже ничто не обременяло.

– Надеюсь, вы найдете того, кто убил бедного юношу, – сказала миссис Хайман и отпила из бокала белого вина. – Его родители обедали у нас. Такие милые люди! Хочется хоть как-то облегчить их боль. Постарайтесь поскорее выдать им тело, Кармайн. Боб ходит сам не свой. Неудивительно. Не знаю откуда, но уже все родители студентов знают про медвежий капкан. Бобу то и дело приходится кого-то убеждать, что никакой опасности для остальных не существует. Полагаю, о том, что Эван занимался шантажом, упоминать не стоит?

Кто, черт возьми, им об этом рассказал? Сами Пью?

– Боюсь, что нет, – мягко пожурил ее Кармайн. – Это как раз то, что у нас называется тайной следствия. Если все будут ее знать, дело запутается еще больше.

– Да, понимаю. – Она вздохнула и тут же просветлела. – Кстати, у меня есть кое-какая информация, которая может помочь.

– Что же? – настороженно спросил Кармайн, не будучи уверен, как далеко она способна зайти, чтобы облегчить груз на плечах декана Хаймана.

– В тот день я была в колледже. Обычно после обеда меня там нет – я учусь рисовать с натуры в институте Тафта. Но наш преподаватель заболел, и урок отменили. Я спустилась на обед поздно, около четверти второго. В холле никого не было, но по лестнице на этаж второкурсников поднимался какой-то мужчина в коричневой спецодежде. Я вспомнила о нем только сейчас, из-за той женщины в коричневой накидке поверх блузки с блестками. Видите? Вон она! У нее такая здоровенная коричневая шляпа, похожая на блин. У мужчины тоже было что-то большое и круглое на голове – я еще подумала, что оно похоже на чехол из-под какого-то инструмента, потому что ткань коричневая. Таких больших шляп не бывает, но я сразу вспомнила об этой штуке, когда увидела шляпу. Ну и ужас! С какой стати она вздумала явиться на торжественный прием в шляпе? У мужчины был еще пояс с инструментами и сумка, как у плотника, поэтому я не особенно к нему присматривалась.

С трудом сдерживая вполне извинительное в данных обстоятельствах раздражение, Кармайн проговорил в лицо миссис Хайман:

– Мадам, вас допрашивали дважды. Оба раза вы клялись, что никого не видели. Вы даже словом не обмолвились, что в понедельник были в колледже.

– О Господи! Пожалуйста, не сердитесь, капитан! Такая уж у меня дырявая память, мне нужна какая-то зацепка, чтобы что-то вспомнить! Вот шляпа, например. Ну и мерзость! Смотрю на нее, и тут – бац! Тот рабочий тоже был в коричневом и с коричневым блином на голове. Просто… само собой всплыло.

– Он был высокий?

– Нет, довольно маленький, почти ребенок. Худощавый… И еще он хромал, только не помню на какую ногу. Знаете, бывают такие ботинки, у которых подошва мажется. Боб с ума сходит, когда видит. Оставь тот рабочий хоть одну отметину на мраморе, обязательно вернула бы и отругала, только у него подошвы были нормальные. Я пошла дальше в столовую и совсем про него забыла.

– Вы видели его лицо?

– Нет, только спину.

– Волосы?

– Закрыты «блином».

– А руки? Он белый или чернокожий?

– Кажется, на нем были перчатки.

Что ж, в смелости ему не откажешь! Все думали, что убийца выбрал час, когда колледж пустовал, а он, оказывается, явился в обеденное время. А если бы кто-то из второкурсников вздумал подняться наверх и застал там хромоногого карлика-убийцу? Застал за чем? Очевидно, ни за чем таким, чем не мог бы заниматься настоящий плотник. Даже сам Пью ничего бы не заподозрил. Впрочем, Эван его не застал. Убийца свято верил в свою удачливость, и, видимо, не без оснований. Сколько еще сюрпризов преподнесет сегодняшний прием у Майрона? И кто же, в самом деле, эта женщина в коричневой шляпе блином?

Гас Первей, Уоллес Грирсон и Фред Коллинз стояли сплоченной группой, но Кармайн без труда влился в их круг. Теперь, когда с ним была Дездемона, им оставалось лишь почтительно склонить головы. Первей, лишенный Эрики, пришел на прием один. Коллинза сопровождала его двадцатилетняя жена, Кэнди. Маргарет, еще одна высокая женщина, стоявшая до прихода Дельмонико со скучающим видом, радостно ухватилась за возможность поболтать с Дездемоной. Отойдя в сторону, обе женщины затеяли оживленный разговор.

– Жена у вас тонкая штучка, – сказал Грирсон Кармайну. – Она, случаем, не следователь?

– Нет, она была администратором клиники, из тех, что кота кастрировать не сумеют, – ответил Кармайн. – Клиники сейчас управляются наподобие коммерческих предприятий: состояние бухгалтерии для них важнее, чем качество медицинских услуг.

– Жаль. Здоровье не купишь и не продашь, это не товар, а состояние.

– Надо вас определить в больничный совет Чабба и Холломена.

– Я не против.