Текст книги "Слишком много убийств"

Автор книги: Колин Маккалоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– В том-то и вопрос, связано или нет. А что в нижних ящиках?

– То, что внушало Скепсу большие опасения, чем подтвержденные кражи, – все разработки, пущенные в производство за последние десять лет.

Кармайн присвистнул:

– Тут есть чего испугаться! Если Скепс прав, это значит, Улисс действует внутри «Корнукопии» уже десять лет.

Делия бухнулась на стул с колесиками, отчего тот покатил по кабинету, да так резво, что Кармайн бросился на помощь своей секретарше. Оба рассмеялись, но быстро посерьезнели снова.

– Если в ФБР об этом еще не знают, то узнают, как только откроют нижние ящики. Кражи были у каждой фирмы, связанной с обороной, – сказала Делия.

– Черт подери, только шпиона нам не хватало! Меня так и подмывает сказать себе, что вся история с Улиссом совсем из другой оперы – точнее, она сама на целую оперу тянет, – но пока нельзя: в убийстве Скепса слишком много неясностей. Такое чувство, Делия, будто я увяз по горло в зыбучем песке.

– Кажется, на съемках фильмов роль зыбучего песка выполняет наполненная водой ванна с плавающими по поверхности опилками, – сказала Делия, заядлая киношница. – Может, тут похожий случай?

– Если это ванна, то чересчур глубокая – я не чувствую дна.

– Ну и что? Просто плыви, Кармайн, а опилки выплевывай.

– Как ты права! Кто эксперт по шпионам, я или Келли? Я буду искать убийцу, а если он окажется еще и шпионом, мне же достанутся все сливки. – Он усмехнулся. – Или опилки.

* * *

В начале восьмого Кармайн вошел в прихожую, ожидая услышать звуки веселья, которое неизменно приносил к ним в дом Майрон Мендель Мандельбаум. Вместо этого Кармайна встретила тишина В маленькой гостиной, где семья обычно собиралась перед ужином капитан увидел трех из пяти самых дорогих для него людей, которые сидели в полном молчании. Дездемона была мрачнее тучи, по щекам Софии катились слезы, а на лице Майрона отражалась смесь раздражения и муки.

– Кармайн, скажи им, что мне вовсе не нравится их мучить! – вскочив, закричал Майрон.

– Я бы с удовольствием, если бы знал, о чем речь.

– Папа, он уезжает! – с новым всхлипом произнесла София.

– Уезжает? – удивился Кармайн. – Ты ведь только приехал, Майрон!

– Он не из Холломена уезжает, – пояснила Дездемона, наливая Кармайну выпить. – Он переезжает в отель «Кливленд».

– Это шутка?

– Нет, Кармайн, я не шучу. Мне необходимо видеться с Эрикой, я хочу, чтобы она могла свободно ко мне приходить. Я понимаю, почему мне нельзя пригласить ее к тебе домой, правда, понимаю. Да, я очень люблю Софию, но я приехал сюда не из-за нее, а ради Эрики, у которой сейчас трудное время… – Майрон говорил запинаясь, наконец, замолчал совсем и беспомощно уставился на Кармайна.

«Бог мой, – подумал Кармайн, – да он втрескался в нее без памяти. Настолько потерял голову, что невольно обидел Софию! Наверное, в первый раз в жизни. Теперь София ревет, как пятилетняя, Дездемона злится, а Майрон трясется так, что того гляди грохнется в обморок. И что теперь делать? Так, давай по порядку, Кармайн. Прежде всего, помоги Майрону».

Кармайн обнял друга за плечи и вывел его из комнаты.

– Ты уже собрал вещи?

– Да! – Тяжелый вздох. – Кармайн, прости! Я не знал, как им сказать, и… все испортил. София, моя девочка!

– Не беспокойся за нее, она тебя простит. Ты все точно решил?

– Да.

– Тогда я вызову такси. – Кармайн снял трубку с телефона в прихожей. – Выноси сумки к дороге и жди машину. Я останусь с женщинами.

– Спасибо, Кармайн. Я твой должник навеки. Когда ты лучше узнаешь Эрику, ты ее полюбишь. Она… потрясающая!

«Ага, как же, – хмыкнул Кармайн, возвращаясь в гостиную. – Твоя Эрика – лживая стерва и мужененавистница каких поискать, олицетворение всего, что ты ненавидишь в женщинах, только почему-то этого не видишь. Чем она тебя так очаровала?»

Потребовалось немало времени, чтобы успокоить безутешную Софию. Будто конец света наступил. Чего же такого наговорил ей Майрон? Он с самого начала не делал секрета из причины своего приезда, и София, казалось, не имела ничего против. А теперь вдруг взялась сопли по лицу размазывать. А реву-то, реву! Наверное, соседям слышно, хоть они и не близко. Да не подступишься к ней, будто и Кармайн вместе с Майроном виноват. Интересно чем? Что тоже мужчина или потому, что еще один папа? Ответа Кармайн не знал, но горестные всхлипы дочери резали его будто тупым ножом по груди.

Дездемону Кармайн тоже никогда раньше не видел в таком расстройстве, хотя отчасти его это радовало; значит, жена действительно любит Софию, раз принимает ее обиды так близко к сердцу.

– Нет, ты только подумай! Уехал в гостиницу! – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Как ему такое в голову пришло! Этому «Кливленду» скоро сто лет стукнет!

– Если Майрону не понравится, как работает слив в туалете, у него хватит средств заплатить сантехнику. Кстати, в прошлом году номера подновили, так что не беспокойся за Майрона – коротать одинокие вечера в убогой каморке с видом на магазины он не будет. Он спит с Эрикой.

София ужинать не стала, улеглась спать, а Дездемона немного успокоилась. Кармайн, наконец, смог выпить.

– Где он с ней познакомился? – спросила Дездемона.

– Мы получим эти сведения в надлежащее время.

– Неужели чиновники на самом деле так выражаются? Так высокопарно.

– Есть основания полагать, что да. Но сейчас меня больше волнует другой вопрос – как там Джулиан? Парня даже сан-францисское землетрясение не разбудит – во всяком случае, шумовая составляющая. Другое дело София. Я уже и забыл, когда она так рыдала, бедняжка.

– Эрика Эрикой, но, по-моему, Майрону следует пообедать с Софией и купить девочке перидотовый комплект, на который она уже несколько недель облизывается.

– Он не очень дорогой? – обеспокоенно спросил Кармайн.

– Нет, милый, что ты. Перидоты – полудрагоценные камни, яблочно-зеленые, примерно в середине шкалы Мооса, в оправе из золота в четырнадцать карат.

– Думаешь, Майрон сможет ее подкупить?

– Нет, конечно! Она простит его, потому что любит как отца, но он должен уяснить, что прощение требуется заслужить. Сегодня София перешла по узкому мосту на другую сторону бездны, растеряв при этом последние крупицы детства. Мы убедились в суровой жизненной истине – самые крепкие узы в конце концов дают трещины. София и Майрон связаны таким глубинным родством, какого у нее нет даже с тобой. Она будет любить Майрона не меньше, чем прежде, но уже никогда не сможет ему полностью доверять. Он предал ее доверие, показав, что новая женщина для него важнее.

– Нельзя съесть пирог так, чтобы он остался целым, – запротестовал Кармайн. – Если бы София не переехала к нам, Майрон не был бы так одинок и не оказался легкой добычей.

– Да, мы оба это понимаем. И София тоже. Только до сих пор в ней было слишком много от ребенка; она верила, что пирог никуда не денется. Теперь она осознала, что так не бывает, и тем больше переживает из-за своего отъезда.

– Моим детям страшно повезло, что у них такая мудрая мать, – сказал Кармайн, притягивая ее к себе и нежно целуя.

– Нет, просто довольно старая. – Она поцеловала его в ответ и уселась к нему на колени. – Ну вот, ужин испорчен. Дом на Эмилию не оставить, пока у Софии не пройдет дурное настроение – нет-нет, глупостей она не натворит, но накручивать себя будет, и лучше я за ней присмотрю. Выбирай, с чем будешь сандвичи – с колбасой или с сыром. Или с тем и другим вместе.

Глава шестая

Убийство Дезмонда Скепса по-прежнему целиком занимало Кармайна, когда на следующее утро он, не взяв с собой Эйба и Кори, пришел в столовую «Корнукопии» на встречу с Тедом Келли. Они заняли столик в уголке поспокойнее.

– Содержимое шкафа оказалось малополезным, – сказал Кармайн, увлеченно поглощая омлет с тостами, поджаренные ломтики бекона и тушеные бобы; сандвичи с колбасой ужина не заменили, а едва Дездемона достала сковородку, как у Джулиана начались колики.

– Откуда ты знаешь, что в шкафу? – насторожился Келли. – Ты когда успел посмотреть?

– Э-э… как насчет копировальных аппаратов?

Агент Келли беззвучно открыл и закрыл рот.

– Нельзя просто так копировать секретные документы! За это в два счета можно «вышку» схлопотать!

– Никогда толком не знал, что делают федералы с государственными преступниками – вешают, расстреливают или поджаривают на электрическом стуле. В газетах давно не писали про подобные случаи. По поводу твоего утверждения, Тед, могу сказать, что с тех пор как копии вышли из ксерокса, их не видел никто, кроме Делии Карстерс и меня, а у нас обоих есть допуски. К тому же ты можешь себе представить Улиссов, шастающих по зданию полицейского управления в поисках государственных секретов? Все копии заперты в камере для вещдоков, вместе с окровавленными топорами,

поддельными номерными знаками и парой фунтов героина. У нас маленькое отделение, дежурные сержанты знают в лицо каждого копа, входящего в камеру. В плане безопасности «Корнукопии» до холломенского полицейского управления как до звезд, и ты это прекрасно знаешь. Недоумки, которых вы назначили в здешнюю службу безопасности, даже собственных задниц у себя в штанах не найдут обеими руками. Главное в охране – знать в лицо всех, кто входит в помещение, и записывать в журнал. Если бы это делалось, вы бы уже знали, кто Улисс, хотя б им сам Дезмонд Скепс оказался. Люди ленивы, Тед! Все любят сачкануть. А фирмы вроде «Корнукопии», увы, щедры на высокие зарплаты только для членов правления. Как говорится, платишь орехами – наймешь обезьяну. Как часто делаются записи в журналы? Ведутся ли они вообще? Да-да, я понимаю, что вы это напрямую не контролируете, хотя следовало бы. Эти авгиевы конюшни наполняются дерьмом быстрее, чем ты способен их вычистить, несмотря на свое гераклово телосложение.

В продолжение всей речи Кармайн не переставал есть, поражая Теда Келли своим аппетитом: можно подумать, капитана ужином не кормили! Однако, будучи беспристрастным слугой юстиции, Тед лишь согласно кивал.

– Ты во всем прав, Кармайн. Нам нужно ужесточить законы и наказания, в этом смысле такие вот улиссы приносят пользу. – Тед невесело усмехнулся. – Я даже рад, что ты заглянул в шкаф. По крайней мере, теперь я не стану надеяться, что из него выудят что-нибудь толковое.

– В смысле? Разве он не у тебя?

– На пути в Вашингтон, с вооруженной охраной. Что там внутри, мне сообщат через несколько недель.

– Хм, значит, ФБР ничем не уступает прочим государственным конторам – куча канцелярских крыс, которым необходимо чем-то оправдывать свое существование.

Когда на тарелке не осталось ни крошки, Кармайн выпил кофе и с удовлетворенным видом уставился на Теда Келли.

– Скажи-ка мне, что ты стащил из пентхауса Дезмонда Скепса?

– Ничего!

– Чушь! Ты успел что-то стащить оттуда до приезда судмедэксперта со своей бригадой.

– У тебя нет никаких оснований для таких выводов.

– Есть. Иначе, мой друг, с какой стати тебе лететь на мое место преступления раньше криминалистов? Ты не хуже меня знаешь, в чьей юрисдикции находится преступление, не выходящее за пределы штата, если только явно не пахнет чем-то пикантным вроде шпионажа. В апартаментах Скепса обнаружилось нечто, что ты посчитал неподходящим для нас, провинциальных телепней, и я собираюсь выяснить, что именно.

– Я даже скрепки оттуда не взял! Только посмотрел на тело и обошел комнаты.

– Ты трогал тело?

– Нет!

– Опиши, как оно выглядело.

– Прошло больше суток. Издеваешься?

– Не валяй дурака! Наблюдательность – твой хлеб. Опиши тело.

Специальный агент Тед Келли опустил веки.

– Скепс лежал навзничь на массажной кушетке. В руке торчала внутривенная игла. Из нее сочилась прозрачная розовая жидкость, не кровь. Не буду отрицать – я промокнул ее тампоном. Скепс был голый. Низ живота небрежно обрит, до основания пениса, не дальше. На животе, помимо других ожогов, выжжено имя. Соски на груди отрезаны тупым толстым лезвием. На запястьях и щиколотках – странгуляционные борозды. Вот все, что я видел.

– Черт тебя подери, Келли! Ты лжец. Это называется «не трогать тело»?

– Я к нему не прикасался! Только тампон.

– Как скоро после твоего ухода прибыл доктор О’Доннелл?

– Через полчаса.

– Ты находился поблизости?

– Нет, я спустился в офис Скепса.

– Так ты не скажешь, что стащил?

– Я ничего не брал!

– Ну вот что, Тед, к черту мне сдался ваш шпионаж?! Если бы ты не сунулся не в свое дело, мы бы с тобой сотрудничали. Жаль, на нашей трассе одностороннее движение. И не рассчитывай на мое чувство профессиональной солидарности.

– Скепса убил Улисс! Это федеральный уровень.

– Покажи мне доказательства.

– Не могу.

– Точнее, не хочешь.

– Честное слово, Кармайн, у меня связаны руки!

– К счастью, у меня нет. – Кармайн встал. – Что ни говори, а кофе в столовых всегда паршивый, где бы они ни находились, верно, Тед? Если захочешь пообедать и выпить хорошего кофе в этом карликовом штате, где полно ненормальных, отправляйся в «Мальволио». Это рядом с окружным управлением. – Он остановился. – Ты женат? – Похоже, этот вопрос вызывал у собеседников Кармайна особенное раздражение.

– Был, – с кислым видом ответил Келли. – Ей не нравилось, что я редко был дома. Считала, у меня есть любовница.

– Ты когда-нибудь работал под прикрытием?

– При моем-то росте?

Усмехнувшись, Кармайн продолжил свой путь к выходу.

– Приятно сознавать, что у кого-то в ФБР есть мозги. Еще увидимся.

– Из вены не должно было ничего сочиться, – заявил Патси, выслушав рассказ Кармайна о Теде Келли. – Мы, конечно, прибыли позже, но Скепс умер задолго до того, как обнаружили тело. Не представляю, как Келли мог что-то собрать. Между прочим, это значит, что он прибыл туда со всеми причиндалами – пробирками, банками, тампонами. Наверняка взял мазки из всех отверстий и рассмотрел все в лупу. И уж точно никто не обратил внимания, было ли у него с собой что-нибудь.

– Я запрошу в ФБР результаты анализов. Особенно меня интересует капля из иглы, – сказал Кармайн. – Судье Туэйтсу это понравится! Надо же, ненормальный герой романа Лонгфелло! Келли даже не знает, что Лонгфелло – поэт. Недоучка чертов! Хотя я не всегда понимаю, когда он настоящий, а когда прикидывается.

– У меня все не выходит из головы эта жидкость.

– Гепарин?

– Но зачем, скажи на милость? Скепс был обездвижен. Всегда можно вставить иглу заново, в другую вену. Разве что убийца не мастер делать уколы. Может быть, попал случайно в вену и решил больше не рисковать. Вот и гепарин. Я сам возьму пробу в том месте, – обескуражено заметил Патси. – Необходимо обследовать тело Скепса еще раз. Я поспешил и дал маху.

– Брось, Патси, Скепс один из двенадцати.

– Вот именно это меня и пугает. Скольких я обследовал с должным тщанием? Ребенка и его мать… Придется возвратиться к девяти из одиннадцати трупов, Кармайн, и на этот раз я все сделаю как надо.

Если Патрик что-то решил, спорить было бессмысленно.

– Тогда начни с Эвана Пью, – сказал Кармайн.

– Думаешь, он самый важный?

– Не думаю. Знаю.

– Ладно, пусть будет Эван Пью. Кстати, – в тоне Патрика прозвучала нарочитая небрежность, – Майрон, я слышал, переехал с Ист-Серкл?

– Как, черт возьми, все так быстро все узнают?

– Холломен слухами полнится, а вокруг местных копов их концентрация зашкаливает. Тетушка Эмилия в страшном гневе.

Поскольку «тетушка Эмилия» приходилась Кармайну матерью, он как-то очень по-итальянски пожал плечами и сказал:

– Тогда ты знаешь не меньше меня.

– Скорее всего, больше. Майрон снял в «Кливленде» весь верхний этаж и собирается представить свою драгоценную Эрику всем важным персонам в Холломене.

– Ого! У него серьезные намерения.

– Надеюсь, у нее тоже.

– А я надеюсь, что она невиновна в убийстве.

– У нее высокое место в рейтинге подозреваемых?

– Нет. Мисс Давенпорт где-то в середине списка.

Кармайн оставил Патрика собирать силы для новой атаки на Эвана Пью, а сам направился в свой кабинет, где ждала небольшая стопка документов, в основном служебных записок и несколько официальных писем, которые привлекли внимание Делии тем, что были аккуратно напечатаны, но не имели ни имени отправителя, ни подписи.

«Сэр, – начиналась верхняя записка, – надеюсь, вы не забыли о том, что согласились встретиться со мной и обсудить предложенные усовершенствования конструкции атомного реактора. В том же месте, в обычное время, если вы не против».

Все пятнадцать документов – четыре письма, одиннадцать записок, – выражаясь словами Делии, как-то подозрительно попахивали.

– Такое впечатление, что все они отпечатаны на одной и той же машинке, хотя наверняка сказать нельзя, особенно если во всех офисах фирмы используются машинки со сферической головкой и литеры еще не изношены. Похоже, у всех секретарей именно такие, новые или почти новые. Угольная лента использована только в одном случае, причем напечатано без единой ошибки, значит, машинистка очень опытная. Честно говоря, мне кажется, мистеру Келли следовало бы присмотреться не к исполнительным директорам, а к их секретарям. Никогда не встречала директоров, которые могли бы сами толково что-то напечатать.

– А если директор – женщина? – спросил Кармайн.

– То же самое, если только она не начинала секретаршей. К доктору Давенпорт это не относится. В университете она нанимала машинистку, когда надо было печатать рефераты и курсовые.

– Что ж, тем лучше, – сказал Кармайн, подумав о Майроне.

– Кстати, вы приглашение получили?

– Какое приглашение?

– В субботу вечером мистер Мандельбаум устраивает фуршет в отеле «Кливленд». Дядя Джон, я и Дэнни приглашены.

– Ну тогда мы с Дездемоной и Софией тоже подъедем. Есть еще что-то из шкафа, чем мне стоит заняться, или можно оставить это на тебя?

– Остальное я сожгу, пожалуй.

– Тогда пусть этим занимается Тед Келли, лживый сукин сын. А мы вернемся к нашим убийствам. Так, сегодня четверг. Доехать до Орлеана и вернуться к обеду я уже не успею, значит, миссис Скепс подождет до завтра. Сообщи ей, что я приеду, ладно? А где Эйб и Кори?

– Копаются в архиве. Позвонить им?

– Не стоит. Я сам туда заскочу.

Вообще-то публичная библиотека имела собственное здание дальше по Сидар-стрит, зато архив газет, или, как его еще называли, газетный «морг», находился прямо в здании управления, чтобы окружным органам, от полиции до пожарной охраны, было проще им пользоваться. Обычные читатели сюда тоже приходили; вот и сейчас несколько завсегдатаев лениво листали громадные листы древних экземпляров «Холломен пост», из которых всегда можно было почерпнуть массу интереснейших сведений о местной жизни. Постепенно газеты переснимались на микрофиши, хотя Кармайн сомневался, что нововведение будет иметь успех. Что за радость вместо бумаги таращиться в экран с белыми буквами на черном фоне? «Нет уж, здешним читателям это точно придется не по вкусу», – решил Кармайн, взмахом бровей подзывая Эйба и Кори.

– Прогресс, – сообщил он своим недоумевающим соратникам, – способен убить массу удовольствия. – Уже на выходе из здания спросил: – Ну как, нашли что-нибудь?

– Довольно много о Денби, они занимались благотворительностью. Миссис Денби помешана на литературе, декан увлекался эпохой Ренессанса. Оба жертвовали в фонды борьбы с детскими болезнями. Вдобавок миссис Денби – весьма активная участница феминистского движения. Куча всего о Дезмонде Скепсе. Мы скопировали статьи, специально посвященные ему, и сделали выписки из тех, где он только упоминается. Как ни странно, о разводе писали мало.

– Ну, он ведь был не в нашем штате, да и «Корнукопия» постаралась все замять. – Кармайн улыбнулся дававшему отчет Кори, но постарался, чтобы улыбка в равной степени относилась и Эйбу. Черт бы побрал эту вакансию! И из квалификационной комиссии уйти не удалось – Сильвестри не отпустил.

– Куда путь держим? – спросил Эйб, когда они двинулись по Саут-Грин-стрит в сторону Мейпл-стрит.

– В отель «Кливленд», надо поговорить с родителями Пью. Они прибыли на опознание, но собираются дождаться разрешения забрать тело. С ними их адвокат.

– Будут проблемы, Кармайн.

– Вряд ли. Дэнни Марчиано разговаривал с ними по телефону. Кажется, нормальные люди.

Супругов Пью поселили на предпоследнем этаже с видом на красный хребет Норт– Рока. На деревьях только начали появляться первые листочки, и леса, окружавшие Холломен, казались покрытыми легкой бледно-зеленой вуалью. Впрочем, Дэвида и Энид Пью не интересовал пейзаж за окном.

Оба были лет сорока пяти, загорелые и подтянутые; яркая одежда словно бы несла в себе частичку того места, где они жили. Родители оказались гораздо симпатичнее своего сына. Если бы кто-то вздумал проиллюстрировать легенду о подкидышах, оставляемых эльфами вместо настоящих детей, то едва ли бы он нашел пример лучше Эвана Пью – кичливого эгоиста без всяких моральных принципов. Его Родители были людьми совсем другого склада, Кармайн понял это почти сразу же. Адвоката они привезли только ради исполнения возможных юридических формальностей. Их горе было молчаливым, но от этого не менее явственным. Они требовали рассказать им все подробности, и Кармайну пришлось это сделать, как ни горько ему было разрушать их иллюзии.

– Да, он был на это способен, – с грустью сказала миссис Пью. – Эван любил отрывать крылышки у бабочек. Капитан Дельмонико, мы испробовали все, что в человеческих силах, чтобы смягчить его характер, но все без толку. Психиатры утверждают, что у него психопатический тип личности, и это не лечится. Мы с Дэви надеялись, что он со временем исправится. Он ведь был такой умный! На выпускном тесте набрал максимум баллов… Мы не хотели отпускать его от себя, хотели, чтобы он учился где-нибудь поближе, но ему был нужен только Чабб – лучший подготовительный колледж и лучший медицинский факультет. Другие специальности он вообще не рассматривал, только медицину. – Она вздохнула. – Мы с Дэви давно боялись чего-то подобного.

– Я очень вам соболезную, миссис и мистер Пью.

Кармайн заговорил снова, только когда он и оба его сержанта вошли в лифт.

– Выходит, и у подонков бывают замечательные родители.

– Я до этого не встречал, – заметил Кори.

– И я тоже, – согласился Эйб.

Из размышлений Кармайна вывел вид Майрона, вышагивающего по холлу в компании Эрики Давенпорт. Сегодня доктор Давенпорт была одета в пурпурный костюм, на фоне которого ее глаза казались фиолетовыми, и обута, как с усмешкой отметил про себя Кармайн, в туфли на низком каблуке – Майрон не отличался высоким ростом. «Погоди, это она еще не видела Дездемону!» – подумал Кармайн и кивнул своим спутникам, мол, идите без меня.

– Как София? – с ходу спросил Майрон.

– Дездемона считает, что если ты сводишь девочку в ресторан – в смысле ты один – и купишь ей перидотовые финтифлюшки, на которые она положила глаз, то у тебя есть шанс вернуть ее расположение.

– Так и сделаю, завтра же. У нее ведь сейчас каникулы.

– И еще кое-что, Майрон. Что бы ты ни говорил об Эрике, София вбила себе в голову, что на самом деле ты приехал развлечь ее, пока я занят трудным расследованием. Она обожает своего маленького брата, но Дездемона почти все время занята им.

– Кармайн, прости, что я тебя в это втянул!

– Ты лучше у Софии прощения попроси.

– Я куплю ей бриллианты!

– Ни в коем случае! Дездемона говорит, что для шестнадцатилетней девушки перидоты – самое оно, а мнению жены я доверяю на все сто.

Кармайн снова кивнул Эрике Давенпорт, не произнесшей ни единого слова, и зашагал к выходу догонять Эйба и Кори.

– Кто такая Дездемона? – послышался за спиной уверенный, четкий голос.

Ответа Кармайн не услышал, но вполне мог себе представить, как Майрон смеется и загадочно шепчет: «Придет время, увидишь».

– Все только и говорят, что о ней с Майроном, – сказал Эйб.

– Еще бы, бриллианты-то у нее какие! – добавил Кори.

«Да уж, – подумал Кармайн. – Интересно другое: как давно знаком с ней Майрон и как долго мы сумеем оставаться друзьями, при том что я ненавижу женщину, которую он любит? Ведь она – гарпия, живьем пожирающая мужчин».

Остаток дня не принес никаких плодов, так что погожее утро пятницы Кармайн встретил с облегчением. Ему было необходимо отдохнуть от рутины. Едва забрезжил рассвет, он выехал на 95-ю магистраль и направился на полуостров Кейп-Код – без водителя, несмотря на долгий путь вдоль береговой линии, от которой некий геофизический монстр отхватил громадные куски, самый крупный из которых приходится на залив Баззардс. Какой маршрут ни выбери, путь предстоял неблизкий, поэтому Кармайн поставил на крышу «фэрлейна» маячок и, включив сирену, пронесся до границы штата со скоростью, значительно превышавшей разрешенные сто километров в час.

Орлеан находится у основания «предплечья» полуострова, чуть дальше Четема, занявшего позицию у самого его «локтя», и единодушно признан самым живописным городком из множества живописных городков и деревушек, которыми славится эта местность. Правда, сейчас большинство усадьб и коттеджей пустовали: Кейп-Код – курорт летний. Дома, выстроенные, как правило, из кедра и крытые гонтом, не принято красить; морской воздух со временем выбеливает стены до серебристого цвета, а в июле их густо оплетают шток-розы. Полуостров, напоминающий очертаниями согнутую в локте руку – как если бы кто-то хотел продемонстрировать бицепсы, – надежно обнимает собой тихие, зеркально гладкие летом воды залива Кейп-Код, в то время как снаружи вовсю бушует океан, и волны, накатывая на песчаные дюны с внешней стороны предплечья, покрывают берег седой пеной.

Кармайн обожал Кейп-Код, и если у него в жизни оставалось какое-то неисполненное желание, так это обзавестись собственным летним домиком где-нибудь между Хайаннисом и Провинстауном, там, где высадились на берег первые английские колонисты.

Дом Филомены Скепс находился в самом конце небольшой улочки с невысокими деревянными заборами, которые в июле обещали сплошь покрыться шток-розами. Типичный для Кейп-Кода особняк в колониальном стиле, с обшивкой из серебристых кедровых досок, неизменным трельяжем для вьющихся роз, располагался на значительном участке земли, что делало его чрезвычайно ценной недвижимостью. Лужайка полого спускалась вниз, к тихим водам залива, где был сооружен собственный пирс с лодочным домиком; очевидно, кто-то любил лодочные прогулки. По боковой стене дома шла труба для жидкого топлива – тут жили круглый год. С восхищением глазея по сторонам, Кармайн ступил на хрусткую гравийную дорожку и зашагал к парадному входу.

Дверь открыла сама миссис Скепс, смуглая красавица с густой копной вьющихся черных волос, черными бровями и ресницами и темно-зелеными глазами.

– Входите, капитан.

По длинному коридору она провела его через весь дом на застекленную веранду с чугунными оконными рамами в стиле модерн, выкрашенными в белый цвет. Несмотря на множество растений, самые высокие из которых касались листьями прозрачной крыши, тут оставалось вдоволь места для белого столика со стульями и двух канапе с белой обивкой. Цветочные горшки тоже все были окрашены в белый цвет, отметил Кармайн; миссис Скепс – перфекционистка: зелень должна быть зеленой, все остальное – белым.

Она предложила ему выпечку, и Кармайн, не позавтракавший по дороге, с удовольствием расправился с малюсенькими пирожными, запив их парой чашечек (не кружек!) кофе. Только после этого перевел разговор с любезностей и общих фраз к вещам менее приятным.

– Вы ведь не выходили замуж во второй раз? – спросил он.

– Нет. Дезмонд был моей единственной любовью. – Она произнесла полное имя Скепса так, будто никогда и не называла его иначе. И тем же спокойным голосом огорошила: – Мы как раз собирались помириться.

Кармайн удивленно уставился на ее лицо, по-прежнему гладкое и спокойное.

– Правда? Спустя столько времени?

– Да, ради нашего сына. Четыре месяца назад я связалась с Дезмондом, и мы несколько раз это обсуждали. У него ведь была другая женщина.

– Если и так, миссис Скепс, нам неизвестно, кто она.

– Эрика Давенпорт, разумеется.

– Сама она решительно это отрицает, мэм.

– Ну, еще бы! Собственно говоря, это не было серьезным увлечением. Ни с той ни с другой стороны. Тем не менее, капитан, одним из моих условий было то, чтобы он порвал с ней все отношения.

– И он порвал?

– Да, вскоре после нашего первого разговора.

– Он ей не делал какого-нибудь подарка на прощание: бриллиантовые серьги и кулон, например? – заинтересовался Кармайн. Что ж, как заявила Эрика Давенпорт, любопытство было его пороком.

Миссис Скепс искренне рассмеялась:

– Кто, Дезмонд? Нет. Он, может, и самый богатый человек в Америке, но такого скрягу еще поискать. – У нее на глазах выступили слезы. – О Господи, мне трудно говорить, даже думать о Дезмонде в прошедшем времени. Нет, то, что Дезмонд подарил Эрике, неизмеримо ценнее бриллиантов, хоть это ему и ничего не стоило.

– Место в правлении среди прочего.

– Вот именно. Не подумайте, я ничего не имею против нее. По крайней мере, когда она у него появилась, он перестал меня преследовать.

– Вы хорошо образованы.

– Я много читаю.

– Корочки – нужная штука, однако, что ни говори, настоящее образование мы получаем не в аудиториях, а благодаря чтению. Но все-таки, почему вы стали предпринимать попытки к примирению, после того как ревность мужа разрушила ваш брак?

– Я ведь сказала, ради сына.

– Разве ему не лучше без всех тех ужасов, которым вас подвергал его отец? Я знаю, читал материалы о разводе.

– Я заставила его пообещать, что такое никогда больше не повторится. Свое слово для Дезмонда было свято. Понимаете, Дезмонд-младший уже почти подросток, а в этом возрасте мальчику очень нужен отец, пусть даже и не совсем адекватный. Ради сына я готова умереть, капитан. И я верю, что Дезмонд сдержал бы слово.

– Теперь все планы рухнули?

– Да, но я хотя бы попыталась, и мой сын знает об этом. Теперь, когда отец умер, мои братья смогут больше общаться с мальчиком – они боялись, пока Дезмонд был жив. Он угрожал, что прикажет их убить, и это были не пустые слова. Говорил, нанять киллера не проблема, если знаешь, к кому обратиться.

«Кто еще это знает? Может быть, доктор Эрика Давенпорт? Филип Смит? Фредерик Коллинз? Гас Первей, хоть он мне и нравится?» – подумал Кармайн, а вслух спросил:

– Как здоровье сына?

– Поправляется, но медленно. Никогда не думала, что ветрянка может быть таким серьезным заболеванием. Кажется, ею все дети болеют. У бедняжки все горло в язвах! Хуже всего, что ему придется остаться на второй год.

– Можно нанять репетиторов и отправить его в летнюю школу, – посоветовал Кармайн, который сам в детстве часто болел.

– Только если ему это будет по силам, – твердым голосом сказала Филомена.

«Ого, какая заботливая мамаша!» – решил Кармайн и перевел разговор в другое русло: