Текст книги "Звезды без глянца"

Автор книги: Клэр Нейлор

Соавторы: Мими Хэйр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Привет всем, – икнула я и тут заметила Боба. Слишком поздно!

– Должен сказать, это платье мне нравится больше, – усмехнулся Боб. Он разделся до плавок и теперь стал гармонировать с женским окружением в бикини. Через несколько секунд на скамейку сел молодой парень, кинозвезда, я его не узнала, но девушки мгновенно растворились в воде, как кусочки сахара, чтобы всплыть на поверхности рядом с ним.

Мы с Бобом остались наедине.

– Ну как, нравится тебе здесь?

Меня так и подмывало огрызнуться и заявить, что единственная вещь, которая мне здесь нравится, – это я сама, но, взглянув на него, я увидела, как мило он мне улыбается.

– Да, очень, – сказала я.

– Правильно. Ты самая красивая девушка на этой вечеринке. – Он подмигнул.

– Уже почти полночь, – сказала я, меняя тему, хотя и размякла от лести.

– Вообще-то только десять минут двенадцатого, – сказал он. – На боковую еще рано.

– Да, и мне очень весело, – ответила я, понимая, что так оно и есть. Что, несмотря на все неприятности и разбитые мечты о Джейке Хадсоне и тому подобное, я вдруг почувствовала себя частью чего-то. Что я тоже принадлежу этому обществу. Я не считала себя самым важным человеком в городе, просто мне наконец-то удалось найти свою нишу. И я улыбнулась себе. Вашингтон остался далеко – и замечательно.

– Давай поплаваем.

Предаваясь грезам, я и не заметила, что Боб уже стоял надо мной, протягивая мне руки. Я почувствовала себя раскрепощенной и взялась за них, да и вода выглядела так привлекательно, что я позволила поднять себя и, прежде чем смогла осознать, насколько целесообразен этот карьерный ход, бросилась в бассейн вниз головой вместе с Бобом.

Через несколько мгновений я смеялась, плескаясь в приятной теплой воде, а Боб смотрел, как я демонстрировала свою знаменитую подводную стойку на руках.

– Тебе надо снять это, милашка, – сказал он, когда я всплыла с полным носом хлорированной воды. – В этой штуке плавать опасно. Она может и утопить.

Я, когда напьюсь, становлюсь глупой и послушной, так что долго думать не стала и тут же сбросила запузырившееся одеяние. Оставшись в одних стрингах и бриллиантах, с весело подпрыгивающими в воде грудями, я отплыла в темный угол. Через несколько секунд рядом со мной уже весело подпрыгивал Боб, и, я думаю, на меня повлияла пьянящая смесь коктейлей, украшений, воды и грусти, потому что в следующий момент Боб целовал меня. А я не сопротивлялась. Джейк отправился со своей куклой в дом в Малибу на пляже, где они, без сомнения, занялись великолепной, волшебной любовью. Да и вообще было что-то приятное в этом запахе сигар и в том, как Боб нежно поглаживал мою шею сзади. Вода билась о мои плечи, и казалось, что реальность осталась где-то далеко позади.

Только несколько минут спустя, когда стали слышаться один всплеск за другим, я поняла, что натворила. Все последовали моему примеру, и четыре «Сумасшедших девчонки» уже топлес плескались вокруг, а вслед за ними нырнули и обнадеженные мужчины. Так что теперь в воде было полно менеджеров, режиссеров, продюсеров в плавках и без. Казалось, что все веселье переместилось в бассейн. Только Дэниел, который наблюдал за этим моментом Говарда Хьюза в бассейне, кишащем голыми телами, не веселился. Он побелел от ужаса, и во всем виновата была я. Да, думала я, выбравшись из воды, пока с меня и с бриллиантов стекала вода, и молясь, чтобы такси еще ездили, Голливуд – это джунгли, и единственный способ выжить в них – забиться куда-нибудь в темный угол.

Глава 7

Босс не обязан тебе ничего объяснять. Именно поэтому быть боссом замечательно.

Джимми Стюарт в роли Альфреда Кралика. «Магазин за углом»

К утру понедельника мое бесшабашное состояние затерялось где-то на полу моей ванной, среди серебряных туфель Лары, мокрых стрингов и салфеток, которыми я стирала макияж, когда наконец-то добралась домой с вечеринки. Я даже не помню, забрала ли я злополучное платье, когда убегала от Дэниела. Я чувствовала нечто среднее между ненавистью к самой себе и страхом перед последствиями своего распутного поведения. И страх этот усиливался с каждым поворотом на моем пути к ужасной темной парковке Агентства. Я спускалась все ниже и ниже, минуя четвертый, пятый и шестой круги ада, пока не нашла местечка такого укромного, что меня там не встретил бы даже случайно забредший туда таракан, не говоря уже о ком-нибудь из коллег.

С трудом наконец-то мне удалось выбраться из машины. Если бы я осталась там еще ненадолго, один из Хосе засек бы меня по камере и кинулся бы спасать от удушения угарным газом. Кстати сказать, эти Хосе – возможно, лучшие люди в Агентстве. Оба очень симпатичные, среднего возраста мексиканские парни: один высокий и бледный, как вытянувшаяся вверх фасолина, свисающая со струны на винтах, другой ростом по грудь своему другу. Их обоих звали Хосе, стоянку они содержали в армейском порядке, и щеки у каждого были больше, чем у Джей Ло. В мой первый день они с сочувствием улыбнулись мне и с тех пор относились ко мне лучше, чем кто бы то ни было здесь. Если я теряла машину, они показывали мне направление, не намекая при этом, что я идиотка. Как-то они угостили меня хрустящим рисом, когда я по вине Виктории лишилась обеда и провела свой законный перерыв в «Лаундромате», стирая ее спортивный костюм. Длинный Хосе однажды научил меня, как определить чистую прибыль от фильма, когда на выезде из здания я застряла в пробке. Они всегда мистическим образом знают, когда мне понадобится машина, – даже когда мне требуется съездить всего лишь за сливовым соком, она всегда наготове. Эти Хосе были какими-то вездесущими. Сегодня утром, когда я в конце концов доковыляла до их будки рядом с лифтом, они уже ждали меня.

– Наконец-то! А теперь тебе придется идти назад к машине, потому что уже пора домой, – засмеялся длинный.

– Может, у нее нет денег на спортзал, вот она и делает променад от машины, – присоединился второй Хосе.

– Оба вы ошибаетесь, – сказала я обреченно. – Мне просто нужно время, чтобы прийти в себя. Нужна рефлексия.

– Хочешь, одолжу зеркало?

Я сдалась.

– Рада, что вам так весело. А вот у меня на уме куда более серьезные проблемы.

– Да знаем мы, – сочувственно сказал длинный. Он всегда был серьезнее.

– Что вы можете знать? – огрызнулась я и, наверное, вспыхнула от злости.

– Si te acuestas con nicos, te levantas meado, – кивнул коротышка Хосе.

– И что это значит? – Нетвердой рукой я нажала кнопку вызова лифта. Зная, что эта штука прямиком доставит меня в мой персональный ад.

– Если отправишься спать с детьми, утонешь в моче, – перевел длинный.

– Спасибо. – Я закрыла глаза и попыталась вдуматься в эту фразу, но прежде чем до меня дошло, что им может быть известно о моих похождениях в стиле ню и что они таким образом пытаются дать мне хороший совет, раздался звук колокольчика, двери лифта растворились, и я зашла внутрь.

– Доброе утро. – В кабине, улыбаясь, стоял молодой агент из литературного отдела, в костюме угольно-серого цвета, с прилизанными волосами. Улыбался он, по-моему, что-то слишком широко.

Я попыталась припомнить, не было ли его, случайно, на вечеринке. Но к тому моменту все уже размылось. Мое замечательное подсознание не давало мне доступа к собственным воспоминаниям о субботней ночи, чтобы уберечь меня от самоубийства. Я проигнорировала этого парня, втянула голову в плечи и стала разглядывать свои туфли. Он вышел на втором этаже, а я поплыла на следующий, размышляя, что же увижу, когда войду через двойные двери ассистентской комнаты. Скотта, который, подбоченившись, дожидается меня, чтобы дать мне отставку? Мой позор во всех красках на обложке «Вэрайети»? Мои пожитки уже, наверное, сложили в коробку, а новенькая на моем любимом белом «Маке» меняет мой любимый шрифт «Таймс нью роман» на «Ариал» и угощается неприкосновенным запасом моих любимых «Джуниор минтс».

Но почему-то все осталось по-прежнему. Те ассистенты, которые уже пришли, сидели за своими столами, просматривая почту, включая компьютеры и потягивая сок «Джамба» с дополнительной порцией эхинацеи. Я пулей рванула к своему месту и оказалась в кресле быстрее, чем кто-нибудь успел бы это заметить. Если рассуждать здраво, то вряд ли кто-то из ассистентов мог слышать о моем отвратительном любовном свидании, потому что никого из них на вечеринку к Дэниелу не пригласили. Я пошла только потому, что организовывала ее и должна была удостовериться, что все идет гладко. Я стыдливо прятала голову. Не перепей я тогда, сейчас бы гордилась, какую грандиозную вечеринку устроила. Если не считать сцены в бассейне, разумеется.

Дэниел меня не ждал – уже хорошо. Не было и письма, приглашающего меня обсудить мое непростительное поведение в службе персонала, не было и Скотта, который собирался уволить меня. Какое облегчение! Я надевала наушники, когда Ной прикатил тележку и положил мне на стол газеты и почту.

– Спасибо. – Я улыбнулась. Он глупо улыбнулся мне в ответ и повез тележку к столу Талиты.

Я открыла почту: тезисы с пятничного собрания коллектива, номер «Энтертейнмент уикли» с Николь на обложке, «Вэрайети» и «Голливуд репортер», – на первой странице обо мне ни слова, и еще фирменный конверт, пухлый, наверное, там кукла одной из «Ангелов Чарли», которую Скотт хотел показать Дрю. Я засунула руку внутрь и вытащила то, что подозрительно напоминало мой лифчик, который я надевала в субботу на вечеринку. Я судорожно запихнула его назад и огляделась, чтобы удостовериться, что никто ничего не заметил. Когда я убедилась, что все в порядке, то всмотрелась в конверт и сняла желтый стикер, который был прикреплен к нему.

Ты забыла это у Дэниела. Думаю, он тебе еще понадобится.

Всего, Райан.

Подонок! Отовсюду слышались сдавленные смешки, я заволновалась – неужели по офису распространяют письмо с фотографией моей груди? Я всерьез задумалась, как бы отомстить подлецу Райану за этот трюк. Я начала со старых добрых методов, например, «Визин» в кофе или обои с голыми мужиками на рабочий стол…

Мои фантазии о мести прервал звонок Лары. Она сказала, что сегодня не придет. Заболела. Она была не слишком многословна, и я не услышала ничего утешительного, например, что я ценный член команды Агентства. Но я взяла себя в руки. Бедняжка заболела, и мой душевный покой явно не стоял на первом месте в списке ее приоритетных тем на настоящий момент.

Я решила не распускать нюни и взяться за работу. В конце концов, я здесь именно за этим. Взглянув в расписание Скотта, я поняла, что если он не появится через пять минут, то точно пропустит утреннюю встречу по понедельникам. На нее собирались все агенты и обсуждали послужной список своих клиентов, кандидатуры, которые можно пропихнуть на очередную роль, какого режиссера они считают самым подходящим для нового хитового сценария, и «не пора бы уже снять фильм про гунна Аттилу – что-то давно о нем ничего не снимали?». Короче, жизненно важно, чтобы все до единого агенты посещали эти мероприятия. Так где же Скотт? Я позвонила ему на мобильный. Ответила женщина:

– Алло?

– Здравствуйте. Это Лиззи из офиса Скотта. Не может ли он подойти к телефону?

– Нет, он сейчас связан. – Раздался хохот, и трубку положили. Лара говорила, что Миа Вагнер – психопатка, так что я не удивилась.

В четверть одиннадцатого мне позвонила очень раздраженная третья ассистентка Дэниела, Катрина, чтобы узнать, где Скотт. Собрание должно вот-вот начаться. Я сказала, что он у врача и это моя вина, что их забыли предупредить.

– Ну да, как же! – сказала она. Опять гудки в трубке. Ненавижу такие дни.

К одиннадцати я начала волноваться. Становилось понятно, что увольнять меня не собираются, если только мой босс не получит под зад коленом, потому что тогда и я здесь не задержусь. Я отфутболивала всех, кто звонил и спрашивал про Скотта, но стандартный набор фраз типа: «Он звонил минуту назад, но связь прервалась, когда он въезжал в каньон», – начинал иссякать, и я была в отчаянии. Я прочесывала книжку Лары, но все, что я увидела, помимо красных треугольников в углу каждой страницы, которые, видимо, обозначали нечто интересное, – что Миа Вагнер будет в «Кэньон-ранч-спа» до завтра. Черт, а вдруг по телефону ответила не его жена? Вдруг у него передоз или его убил какой-нибудь маньяк? Все-таки это же Калифорния, мало ли что. Я знала, что до часу мне кровь из носу надо найти его, живого или мертвого, потому что в час у него обед со Стивеном во «Временах года», и это не обсуждается. Я знала, чего стоило Скотту попасть на бар-мицву, на которую был приглашен Стивен, так что этот обед Скотт не пропустит ни за что. Ничто на свете – если он еще топчет грешную землю – не заставит его пропустить этот ленч.

Я ответила на очередной звонок, вооружившись объяснениями.

– Офис Скотта Вагнера.

– Лара?

– Нет, это Элизабет, – сказала я с вынужденной приветливостью.

– Где, черт подери, Лара?

– Представьтесь, пожалуйста.

Мужчина явно запыхался и был на нервах.

– Это я, Скотт, ради Бога!

– Слава Богу, наконец-то! – У меня гора с плеч свалилась.

– Пусть кто-нибудь заедет за мной.

– Хорошо. Где ты?

– «Молочница», Южный Фэйрфакс! – рявкнул он. – Мою машину украли, а мне надо на гребаный ленч со Стивеном. Так что займись этим побыстрее. И смотри не проболтайся.

– Конечно, – сказала я с готовностью, но он уже бросил трубку. Я схватила свои ключи, достала из шкафа «Томас гуайд»^[13] и поспешила к лифту, стараясь держаться непринужденно.

Добравшись до Южного Фэйрфакса и припарковавшись возле дома № 398, я засомневалась насчет адреса. Все это время я считала, что «Молочница» – это чинный ресторан, что Скотт остановился там, чтобы позавтракать с клиентом, и у него украли машину. Но нигде поблизости и не пахло горячей выпечкой с изюмом. Здесь красовался только убогий мотель, построенный, наверное, в конце семидесятых. Он представлял собой одну из тех придорожных помоек, в которых надо проверять, нет ли паховых волос на простынях, и всю ночь трястись, как бы кто-нибудь, а паче чаяния управляющий, тебя не обчистил. Что, во имя всего святого, здесь забыл Скотт? Я припарковалась, удостоверилась, что закрыла все двери, и направилась ко входу, над которым помаргивала неоновая вывеска.

– Здравствуйте, мне нужен номер Скотта Вагнера. – Я с опаской оглянулась. – Вроде бы.

– Комната девяносто один. Вторая слева. Он мне должен за две ночи, уже больше одиннадцати. – Противный юнец за стойкой сплюнул на пол. Я кивнула и буквально побежала по липкому коричневому ковру к комнате девяносто один.

Я робко постучала в дверь с въевшейся грязью.

– Скотт, это я.

– Что? – Дверь распахнулась, и передо мной предстал Скотт. Не слишком обрадованный моим появлением.

– С тобой все в порядке? – спросила я, ступая из коридора в жуткую тускло освещенную дыру.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты же позвонил мне. И сказал, что тебя надо забрать. – Интересно, он уже перешел грань, которая отделяет обычного потребителя от извращенца – торговца наркотиками?

– Где машина?

– Внизу. – Из окна я указала на свою «хонду». На этой стоянке она выглядела какой-то беззащитной. Скотт рассвирепел:

– Я просил машину! «Мерседес». Лимузин. Я имел в виду, что мне нужен шофер.

– И вот я здесь. – Я стойко изображала задор.

– Шмотки привезла? – Только тогда я заметила, что на нем нет ничего, кроме узенького белого банного полотенца.

– Шмотки?.. Нет… А надо было? – Господи, я ожидала хотя бы небольшой благодарности. Я за него все утро отдувалась, поставила себя в еще более дурацкое положение, чем обычно, да еще и проделала такой путь, чтобы забрать его. А он стоит здесь и орет на меня.

– Мне же надо что-то надеть на ленч, ради Бога! Брюки! Носки! Рубашку!

– А где твои? – глупо спросила я. Уясню я все-таки или нет наконец, когда нужно просто делать и не задавать лишних вопросов?

– Черт, Лиззи! У меня нет времени отвечать на твои вопросы. Какая-то дрянь их сперла. Мне нужно что-то надеть. – Он прохаживался по грязной комнате, которая, без сомнения, даже отдаленно не напоминала «Времена года». Несло потом и еще такими выделениями, которые и представлять себе противно. Я задержала дыхание.

– Так, у меня есть спортивный костюм «Джуси кутюр», который я только что купила. Он в машине. Но он для женщин…

– Давай неси. У меня обед, не могу же я явиться в полотенце! По крайней мере не в полотенце из этого мотеля! – закричал он, и я выбежала из комнаты. Какое же счастье я ощутила, оказавшись на стоянке и вздохнув полной грудью!

Гораздо меньше восторга я испытывала от того, что придется расстаться с моим коричневым бумажным пакетом, где лежал спортивный костюм нежно-голубого цвета, который я купила на распродаже образцов, просто чтобы немного себя порадовать. Я знала, что если отдам его Скотту, то вряд ли получу назад. Да мне этого и не захочется – по крайней мере не после того, как он им воспользуется, да еще без трусов, да еще после того, как он провел ночь в таком месте, что… сначала несчастный костюм придется прокипятить. Я отдала пакет и сказала себе, что это всего лишь материальная вещь, а не что-то, от чего зависит жизнь или смерть. Но все равно неприятно.

Скотт наконец-то сел на пассажирское сиденье, облаченный в обтягивающий предмет моего вожделения, потерю которого я готова была оплакивать. Пока не присмотрелась к нему хорошенько и не поняла, до чего же смешно и нелепо он выглядел, и тогда еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Кофта была укороченная, а он еще и застегнул молнию до шеи. Штаны со шнурком на талии висели низко и обнажали его волосатый живот, рукавам недоставало сантиметров десяти. В этом костюме он был похож на что угодно, только не на Скотта, и я, не удержавшись, прыснула.

– Ты что, надо мной смеешься? – рявкнул он.

Я закусила губу и покачала головой.

– Нет, конечно, нет, – сказала я стоически.

– Только попробуй, – пригрозил он и зажег сигарету, не спросив разрешения курить в моей машине. Не открывая окон. Но когда мы въехали в Фэйрфакс и направились к «Временам года», он начал задумчиво подергивать плюшевый велюр на бедрах.

– Я похож на гея? – спросил он, скривив губы.

– Совсем чуть-чуть. – Я проглотила усмешку. Тут он начал хохотать, и через несколько секунд мы оба истерически смеялись под звуки рока, несясь по городу на моей развалюхе в свете лучей полуденного солнца.

– Не могу поверить, – сказала я, вытирая слезы из уголков глаз. – Ты собираешься в этом войти в ресторан и встретиться со Стивеном…

– Еще как! – вызывающе заявил Скотт. – Эти сучки решили, что сделали меня? Я им не лох какой-нибудь!

– Какие сучки? – машинально спросила я, прежде чем подумала, что вряд ли имею право совать нос в личную жизнь своего босса.

– Ты действительно хочешь знать? – серьезно спросил он.

– Конечно. – Я пожала плечами. – Мне интересно, как это тебя угораздило оказаться в этом вертепе в одиннадцать утра без единой нитки и машины.

Кто тянул меня за язык? Но раскаиваться поздно. Скотт зажег следующую сигарету, отодвинул сиденье подальше, чтобы ногам стало просторнее, и заговорил:

– Я, короче, собрался прямо домой после вечерней премьеры. Даже забил на фруктовое пюре и свалил с вечеринки пораньше, чтобы хорошенько отоспаться перед ленчем со Стивеном. Мне с этим обедом прямо подфартило, кстати, я его долго выцепить не мог. Ну, еду я домой, на светофоре на Дохени со мной начинает заигрывать девица на черном «ровере». Клянусь, Лиззи, бабца что надо! Двадцать с копейками. Две косички. Миа рядом нет, и все такое, я, типа, завелся после эротического премьерного фильма, а тут она в белой футболке, без лифчика, потирает свои гребаные соски и улыбается мне. Подмигивает. Ну и что мужик должен делать? Опускаю стекло и говорю «привет». Думаю себе: «Все путем, поворкуем, туда-сюда», – а она губки облизнула и прямо в лоб – не против ли я прокатиться с ней в отель? Ну покажи мне мужика, который откажется, Лиззи!

Так вот, едем с ней в Хэйлофт. Ну, не Бель-Эйр, так мне один хрен. Если ей так приспичило, что мне, отговаривать ее? Я снимаю нам комнату и еще дверь не закрыл, она уже тут как тут – давай меня раздевать. Не терпится ей. Целует мою грудь, покусывает соски, расстегивает молнию зубами, я оглянуться не успел – оказываюсь с голым задом. Потом она стягивает свою футболку, я – к титькам, но она – нет, мол, и – экстази мне. Я глотаю «колесо», и мы зажигаем. В общем, все круто.

Короче, кувыркаемся мы, я уже почти кончаю, и вдруг комната начинает кружиться, обои пляшут. Но она чин чинарем – на постели, меня целует, привязывает меня к кровати, здорово, я не против и вообще не быкую. Я в отрыве. И тут смотрю – она одевается, разговаривает с кем-то по своему мобильнику, и – отрубаюсь.

И вот утром сегодня просыпаюсь, понятия не имею, где я, каким-то макаром развязался и – представляешь? Она сперла все. Мой «порше», мои ключи, мой бумажник, мой сотовый, даже мои шмотки. Обчистила до самой гребаной нитки. И тут до меня доходит, что это все подстроено. Смотрю – на кровати бумажка в конверте:

Уважаемый мистер Вагнер!

Вы, может быть, помните, как несколько недель назад вам посчастливилось уехать с вечеринки на Лорел-Каньон вместе с моей подругой Грейс. Вы отвезли ее к себе и, прежде чем заняться сексом в вашей сауне, сказали ей, что вы агент и что для вас не проблема найти ей работу. Что если она оставит свои координаты, вы ей позвоните. Но вы так и не перезвонили, мистер Вагнер. И мы сочли, что вы плохо воспитанный человек, и решили, что больше ни одна актриса не должна пасть жертвой вашей низкопробной лжи. Мы можем только надеяться, что утрата машины, бумажника и одежды напомнит вам в будущем о том, что надо проявлять побольше уважения к другим людям.

Искренне ваш,

Ангел правосудия.

Скотт помолчал и вздохнул:

– Типа обструячить меня решили. Неуловимые, блин, мстители! Эти актрисы вообще больные! И напоминать мне об этом лишний раз не надо.

Я завернула налево и остановилась у обсаженной деревьями подъездной дороги, которая заворачивала как раз ко входу во «Времена года». Швейцар с ужасом посмотрел на мою машину.

«Слава Богу, ты хоть жив-здоров» – это все, что я могла сказать Скотту. И сказала. Он как ребенок, за которым постоянно нужен глаз да глаз. Зато как босс – добродушный. Я знала, что могу все испортить, а мне совсем не хотелось терять расположение этого человека. Особенно из-за какой-то там актрисы с кроличьими мозгами и из-за этого новенького «порше».

– Как я? – спросил он, приглаживая свои спутанные волосы.

– Честно? – Я прищурилась. Выглядел он неважно.

– Ладно, от меня пахнет? – Он дыхнул на меня, и я чуть не потеряла сознание.

Я достала из сумочки «Тик-Так».

– Вот, возьми все. – Я отдала ему коробочку, и он высыпал себе в рот все драже до единого.

– О-о, спасибо, Лиззи! – сказал он и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. Я постаралась, чтобы он не заметил, что я вздрогнула. – Назад я поеду с Дэниелом, но ты закажи мне машину. Может, «мерседес» с откидным верхом? Или пусть будет «феррари». Черный. Да, и позвони в страховую. Скажи им, что меня ограбили.

– Ограбили…

– Про девиц ни слова.

Я наблюдала, как Скотт вышел из машины в полуденную жару – в невообразимо голубой кофте, в тесных коротких штанах, со взлохмаченной головой, и, как это ни странно, у него все получилось. Швейцар открыл ему дверь, улыбаясь, как старому знакомому. Я уверена, что, когда он появится в ресторане, режиссер Стивен тепло поприветствует его и обнимет, и я уверена, что когда он, с энтузиазмом потроша свою булочку, станет распинаться о любви и преданности клиентам, Дэниел будет рад, что Скотт работает на него. Потому что не важно, что делал Скотт, – он классный парень.

С другой стороны, мой кошелек стал легче на сто шестьдесят баксов, парковщики буравили меня своими злобными взглядами, и еще час назад мне надо было быть в офисе, чтобы помочь Виктории на стратегическом собрании. То есть, как обычно, приносить кофе. Но на самом деле это все равно. Потому что приносить кофе или планировать стратегию – не важно, что от меня хотели, на меня все равно накричат. Только потому, что я делаю свою работу. Такого понятия, как справедливость, в мире ассистентов не существует, вот в чем все дело, на нее остается только надеяться. Но чем больше опыта ты набираешься, тем очевиднее становится, что справедливость осуществится не скоро.

Глава 8

Он похож на животное. У него повадки животного. В нем есть что-то недочеловеческое.

Вивьен Ли в роли Бланш Дюбуа. «Трамвай „Желание“»

Я ответила на звонок, крутя в пальцах карандаш:

– Алло? Агентство.

– Лиззи? – Обычно только Скотт называл меня «Лиззи», но этот голос не был похож на голос Скопа. Кроме того, Скотта я видела – он сидел в своем офисе и кидал в корзину бумажки.

– Говорит Элизабет Миллер.

– Это Боб. – Повисла пауза, пока я заполняла бланк. Боб… Редфорд? Боб… Де Ниро? (Да, лично мы не знакомы, но любой, кто проведет в индустрии кино хотя бы сорок восемь часов, узнает, что к этим людям надо обращаться «Боб», а не «Роберт». Это как масонское рукопожатие, по которому можно отличить старожилов Голливуда от читателей журнала «Пипл». Ни те ни другие никогда не обедали ни с одним из этих Бобов, но хотят, чтобы мир считал, что они-то как раз каждую неделю так и делают.)

– Боб? – Пришлось выдать свое недоумение, чтобы уточнить.

– С субботней вечеринки, – проворчал он низким, гортанным голосом.

– Боб… Боб… – Я так замоталась со всеми этими звонками и бумажной работой по новому проекту Скотта со Стивеном, что казалось, будто той субботы никогда не было. Но внезапно пробелы моей памяти восполнились: я вспомнила вкус сигар, мясистые пальцы…

– Лиззи, детка.

– Вас… э-э… вас соединить со Скоттом? – спросила я с надеждой. Все-таки он же крупный продюсер. Он мне об этом раз шестнадцать сказал, когда я ворошила волосы у него на груди, там, в бассейне. Скорее всего он хотел поговорить с моим боссом, а не со мной. Скорее всего он пошел по пути Джейка Хадсона, о котором я уже имею представление – однажды поцеловал и забыл навсегда.

– Я приглашаю тебя на обед в субботу вечером.

Так, значит, этот не пошел по пути Джейка Хадсона.

– Обед? В субботу? – Я покашляла, чтобы выиграть время, и, подняв глаза, увидела, что передо мной с вопросительным выражением лица стоит Скотт. С не сходящим с лица вопросительным выражением.

– Кто это? – спросил Скотт, бесшумно шевеля губами, как рыба.

– Боб, ты не мог бы подождать минуту? – Я поставила звонок на удержание. – Это Боб Дэвис, – сказала я Скотту, который решил, что звонят ему – и совершенно справедливо, потому что это Агентство, а не бюро знакомств.

– Боб Дэвис? – растерянно переспросил Скотт.

– Ну да.

– Он вроде бы ищет нового представителя, да? Черт, Лиззи, он хочет, чтобы мы его представляли? Да, это моя неделя! Он подписал контракт с «Уорнер бразерс» на шесть фильмов. Наверное, прочитал в газетах про наше со Стивеном соглашение и хочет урвать свой кусок. Давай его ко мне, быстренько.

– Вообще-то он хочет пообедать со мной в субботу, – огорошила я его. Сейчас он рассвирепеет и велит мне вести свою омерзительную половую жизнь вне Агентства.

– Потрясающе! Дай пять! – Он хлопнул мою ладонь своей ладонью.

– Да, но… Скотт, по-моему, не стоит…

– Иди. Он красавец, Лиззи! – возбужденно отреагировал он.

– Никакой он не красавец. Он грубый и толстый…

– Я не в смысле «красавец на морду». В смысле – «ну, ты красавец, мужик!». Короче, соглашайся. – Это был приказ, и хотя я умоляюще смотрела на Скоп а, этот самый отмороженный наркоман, который даже не знал, какой сегодня день, и ради которого я пожертвовала своим спортивным костюмом, ждал, что я еще и пойду на свидание с Бобом. Я сняла линию с ожидания.

– Боб, извини, что пришлось ждать. Итак, обедаем в субботу вечером? – предложила я, чтобы, не дай Бог, не смотреть на него при свете дня. Хотя откуда я знаю – может, освещение здесь ни при чем…

– «Спаго», суббота, девять. Машину оставь дома.

– Понимаешь, Боб, дело в том, что…

Но он уже повесил трубку. Боб свято верит в то, что он секс-бомба, хоть и очень толстая. И еще он знает, что девушка в моем положении не вправе отказать. Уж по крайней мере не тогда, когда босс дышит ей в затылок. Я взяла карандаш и отметила обед у себя в календаре, надеясь, что до субботы случится что-нибудь такое, что избавит меня от необходимости проходить через это. Операция по замене бедренного сустава или заражение бубонной чумой вполне подойдут. Я скрестила пальцы с надеждой.

К сожалению, ничего не произошло, и мне пришлось идти навстречу своей печальной судьбе. Каждую ночь меня мучили кошмарные сны о том, как я появляюсь в «Спаго», меня ведут к столику, а там ждет горилла по имени Газза, которая сбежала из зоопарка Сан-Диего. И каждый раз я в холодном поту просыпалась именно в тот момент, когда Газза протягивала через стол волосатую руку, клала свою ладонь на мою и говорила, какие у меня классные сиськи.

Естественно, на свидание я надела такой свитер под горлышко, что даже у человека с орлиным зрением могли бы возникнуть подозрения: а есть ли у меня вообще грудь? Штаны я выбрала такие огромные, что они раздувались на ветру и в них бедра у меня были, как у Гаргантюа. Последними штрихами моего антисексуального портрета стали жидкий конский хвост и бабские серьги с двумя огромными жемчужинами, которые, как говорится, «внушали», но видом своим начисто отбивали желание даже дотрагиваться до них. Так-так!.. Я взглянула на свое отражение в стекле автомобиля и отправилась в «Спаго». Послание, которое выдавала моя внешность, можно было истолковать однозначно.

– Детка, я же просил тебя оставить машину дома. – Боб поднялся и подарил мне слюнявый поцелуй в губы, когда я подошла к столику и демонстративно брякнула свои ключи на стол. (Позволить себе услуги парковщика мне было не по карману – образ «голливудской милашки» дорого обошелся, так что мои ключи остались при мне.)

– О, это ничего. – Я спокойно утерла его слюни со своих губ и села. – Люблю водить и стараюсь использовать каждую возможность, чтобы отточить свое мастерство. А то постоянно теряюсь где-нибудь на шоссе. – Я добродушно рассмеялась.

– Не волнуйся. У меня есть водитель. Он отвезет тебя, а завтра заберешь свою машину. – Боб сканировал меня взглядом, отчаянно пытаясь отыскать мою грудь, которая, по моему зловещему сценарию, была скрыта под удачно подобранным свитером, как иголка в стогу сена, и он был готов в любой момент приступить к мануальному методу поиска.

– Я столько слышала об этом месте. Знаешь, никогда здесь раньше не бывала. – Я решила, что эта встреча должна носить максимально отвлеченный и профессиональный характер, настолько, насколько это возможно. Я знала, что если буду терпеть все это ради Скотта, то мне удастся выбраться живой.