Текст книги "Водопад одержимости (ЛП)"

Автор книги: Клэр Кингсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Какое облегчение.

– Почему это облегчение? – Я встала, взяла из банки на кухонном столе лакомство для Макса и бросила ему в гостиную.

– Ты длительное время не работала. Мне бы не хотелось, чтобы ты обнаружила, что эта работа тебе не подходит, тем более что ты потратила столько сил на переезд.

– Это правда. Наверное, я не могу сказать, что это работа моей мечты, но пока все идет хорошо.

– К тому же я не знаю, как объясню, если ты сразу же уедешь.

– Кому объяснишь?

– Ну, знаешь, дамам здесь, в Пайнкресте. Им всегда интересно узнать, как у тебя дела.

Я прислонилась к стойке, внезапно преисполнившись подозрений. – Что ты рассказала им обо мне?

– Просто ходили не самые лестные слухи. Очевидно, я не могла позволить людям говорить о нас в таком ключе.

– Каком ключе? Что это были за слухи?

– Не волнуйся об этом, милая.

– Я не волнуюсь, я просто хотела бы знать.

Она глубоко вздохнула. – Просто о том, что ты переживаешь трудные времена и потеряла работу.

– Это не слухи, это правда. Я была без работы.

– Да, но ненадолго. Я бы не назвала это тяжелыми временами.

– Мой банковский счет поспорил бы с тобой. И почему тебя беспокоит, знают ли люди в Пайнкресте, что я была безработной некоторое время?

– Ты – Одри Янг. Люди ждут от тебя многого. От нас.

Я закатила глаза. – Не думаю, что твоя репутация в Пайнкресте испортится, если люди узнают, что я какое-то время была безработной.

– Я не об этом. Кроме того, посмотри на себя – помощник редактора газеты.

– Я не помощник редактора, – я вообще-то не знаю, как называется моя должность. Репортер, наверное? Но я ни за что не отвечаю.

– Давай не будем спорить о семантике. Это очень уважаемая работа.

Почему это звучало так, будто она пыталась убедить себя в этом? – Мама, что тебя беспокоит?

– Меня ничего не беспокоит. Я просто хочу убедиться, что ты в полной мере воспользуешься этой возможностью.

– Чтобы тебе не пришлось снова объяснять своим друзьям, почему я безработная.

– Я не это сказала.

Я потерла лоб. У меня начинала болеть голова. – Мама.

– То, что ты носишь эту фамилию, накладывает определенные обязательства. Я знаю, что ты ее не выбирала. Но разве королевские особы выбирают свою семью? Нет, конечно, нет. И все же они делают то, чего от них ждут. Они выполняют свой долг.

– Мы не королевские особы.

– Нет, но здесь, в Пайнкресте, фамилия Янг что-то значит. Оно имеет определенный вес, и я несу ответственность за нее на своих плечах.

– А я не оправдываю ее, ты это хочешь сказать?

– Конечно, нет. – От ее попытки урезонить меня, моя голова окончательно разболелась. – Ты отлично справляешься. Я знаю это, но иногда для поддержания нужного имиджа требуется немного постараться. Ты работала в PR, ты знаешь об этом все.

Я хотела сказать ей, что не стоит заниматься пиаром своей взрослой дочери, но стремление избегать конфликтов подсказывало мне, что нужно закончить разговор, а не спорить с ней. – Ну, сейчас у меня все в порядке, так что тебе не стоит беспокоиться.

– Я рада это слышать. Не буду тебя задерживать. Герцогиня смотрит на меня так, будто я на несколько минут опоздала с ее завтраком.

– Хорошо, мам. Поговорим позже.

– Пока.

Я положила телефон и посмотрела на Макса. – Честно говоря, иногда я не знаю, как с ней справиться. А ты?

Его язык вывалился из уголка рта, как будто он даже не подозревал о его существовании.

– Я так не думаю. Пойдем на улицу.

Макс бросился к двери, чтобы подождать меня, пока я надену шлепанцы. Затем я взяла мяч и повела его играть на улицу.

В игре с собакой в мяч было что-то удивительно терапевтическое. Может быть, это был свежий воздух или тепло солнца на моей коже. Или чистая и искренняя радость Макса, когда он бегал за мячом и приносил его обратно, снова и снова. Возможно, все вышеперечисленное. Как бы то ни было, это был отличный способ снять стресс. Хорошо для меня и хорошо для моей собаки? Оба в выигрыше.

Джосайя вышел на улицу и встал рядом со своим грузовиком, разговаривая с кем-то по телефону. Я бросила мяч Максу и двинулась к его подъездной дорожке. Не для того, чтобы подойти к нему поближе. Я просто пыталась максимально увеличить пространство для броска мяча и убедиться, что случайно не выброшу его на улицу.

Милое оправдание, Одри.

– Этого не случится, – сказал Джосайя.

В его голосе прозвучала уверенность, от которой у меня заныло в животе. Это напомнило мне о том, как он разговаривал с Колином в баре той ночью. Стараясь не обращать на него внимания, я подняла мяч и снова бросила его.

– Мне плевать, что это твой самый популярный цвет, это не то, что я заказывал.

Макс бросил мяч в шести футах от меня. Он любил играть в мяч, но у него не всегда это получалось. Я подошла и снова бросила ему мяч.

– Не моя проблема, – сказал Джосайя, а затем сделал паузу. – Это закончится одним из двух способов. Либо ты все исправишь до завтра, либо вернешь мне деньги. – Еще одна пауза. – Хорошо. В любое время после семи.

Он закончил разговор и убрал телефон в задний карман.

И тут я поняла, что смотрю на него. С открытым ртом.

– Что? – спросил он.

– Извини. Ничего. – Я огляделась по сторонам в поисках мяча, но Макс оставил его у своего любимого дерева и обнюхивал землю. – Все в порядке?

Он заколебался, словно решая, стоит ли говорить со мной. – Поставщик полов ошибся с нашим заказом.

– Это расстраивает. А что именно произошло?

– Они доставили не тот товар. Вместо бамбуковой паркетной доски с рисунком «античная ява» мне привезли ламинат цвета «дуб тауни».

– Дуб тауни звучит не очень привлекательно.

– Так и есть.

– И ламинат – это совсем не то же самое.

– Именно.

Мы общались? Мне казалось, что это похоже на общение. А может, я просто повторяла его слова, и у нас скоро закончится тема для разговора.

Мое сердце ударило еще пару раз, но никто из нас так ничего и не сказал.

Пауза становилась неловкой. Что я должна была сказать? Я хотела, чтобы он пригласил меня зайти посмотреть дом, но не могла заставить себя попросить об этом. Он был таким серьезным и пугающим.

– Хочешь зайти посмотреть дом? – Он ткнул большим пальцем за плечо.

– Да. – Мой голос прозвучал как слишком взволнованный писк. Я прочистила горло и повторила попытку, стараясь изобразить как можно больше равнодушия. – То есть, да, конечно. Ничего, если Макс со мной?

– Если только он не наделает там луж.

– Нет, с этим у него все в порядке. – Макс выбрал этот момент, чтобы помочиться на дерево. – И он только что это сделал. Пойдем, Макс.

Джосайя повернулся, и я последовала за ним к входной двери, а Макс бежал рядом с нами. Мы вошли внутрь, и наши шаги гулко отдавались в пустом пространстве. В нескольких местах на потолке одиноко висели голые лампочки, а пол был сделан из больших, грубых на вид досок. Но, несмотря на то, что все выглядело незаконченным, в доме был определенный шарм.

Я медленными шагами направилась к тому, что, вероятно, когда-то было кухней. – Ух ты, я и не знала, что дом может выглядеть таким голым.

Джосайя засмеялся, в его горле раздался низкий звук, от которого мурашки вернулись с новой силой. Заставить его рассмеяться было равносильно с трудом одержанной победе.

– Сейчас это выглядит не очень, – ответил он, – но, когда я закончу, будет здорово.

– Дуб тауни не подойдет. – Я жестом указала на пол. – Не то, чтобы я действительно знала, что это за цвет, но звучит не очень красиво.

– Можешь посмотреть вон там. – Он указал на высокую стопку длинных прямоугольных коробок. – Мой отец принимал доставку, но он не понял, что привезли не то.

Я посмотрела на картинку на верхней коробке, пока Макс обнюхивал комнату. Цвет не был ужасным. Что-то вроде светло-коричневого. Но он не подходил к этому дому. – Я полагаю, цвет, который ты хотел, темнее?

– Да, более насыщенный коричневый.

– Ты сам выбираешь цвета?

– В основном. Если я не уверен, то советуюсь с сестрой, но обычно я сам могу определить, что подойдет, а что нет. – Он указал на противоположный угол дома. – Кухня будет там. Мы снесли стену, чтобы освободить пространство.

– Трудно представить, как это выглядело со стеной.

– Слишком темно и замкнуто.

Я прошлась до того места, где будет располагаться кухня. Стены выглядели так, как будто их только что восстановили. – Что здесь произошло?

– У меня была битва со шкафами.

В его тоне не было и намека на юмор, но уголок рта слегка приподнялся.

– Кто победил?

– Я.

Я рассмеялась. – Я вижу. А стена была сопутствующим ущербом.

– Да, так получилось. – Он провел руками по шву. – Больше работы, но я не мог этого избежать.

– А как все будет выглядеть, когда ты закончишь?

Его глаза слегка заблестели. – Я думаю о шкафах орехового цвета. Насыщенный, но не слишком темный. Мы сделаем здесь остров, и я могу затонировать его, чтобы придать цвет. И повесим какую-то эффектную люстру. Что-то достаточно смелое, чтобы выглядело интересным, но не слишком массивным.

– Вау. Звучит потрясающе.

Он положил руки на бедра и огляделся по сторонам. – Это будет выглядеть намного лучше, чем когда мы его купили.

– Не сомневаюсь. И не так пусто, как сейчас. Мне не терпится увидеть, что получится.

– Да. – Его рот снова скривился в почти улыбке. – Мне тоже.

Я огляделась, ища Макса, но не увидела его. – Макс? Я думаю, он мог пойти наверх.

– Ничего страшного, там также пусто.

– Он как ребенок. Если его не видно и не слышно, то жди неприятностей.

Джосайя повел нас вверх по лестнице. Стены были целы, но пол выглядел так же незакончено. Небольшая площадка вела в короткий коридор с несколькими дверями: спальни, ванная и, вероятно, кладовка. В одной из спален мы обнаружили Макса, нюхающего инструменты.

– Вот ты где, Макс. Глупая собака.

Джосайя прислонился к дверной раме. – Так ты работаешь в газете?

Мое сердце забилось сильнее от его явного интереса. – Да. Это… интересно. Я все еще пытаюсь разобраться во всем.

– Ты всегда занималась журналистикой?

– Не совсем. Это была моя специальность в колледже, но я работала в разных местах и в основном занималась пиаром и маркетингом.

– Тогда как ты оказалась в «Трибьюн»?

– Странно, правда? Меня сократили на предыдущем месте, и я никак не могла найти себе новую работу. Признаюсь честно, я согласилась на эту должность скорее от отчаяния, чем потому, что это работа моей мечты.

– Тебе нравится?

– Там неплохо. Сандра милая. Лу немного ворчлив, но я его не виню. Пытаться поддерживать жизнь в умирающей газете – это утомляет. – Я пожала плечами. – В любом случае, это временно. Я все еще ищу что-то другое.

– Здесь, в городе?

– Надеюсь, что нет. – Я рассмеялась, но его лица улыбка не коснулась. Он не думал, что это смешно, или это просто его обычная реакция? – Тиликум – приятный городок, но я никогда не планировала возвращаться сюда.

– Хм. – Он развернулся и направился к лестнице.

– Пойдем, Макс.

Я последовала за ним, и Макс спустился со мной. Он уловил какой-то запах и начал обнюхивать комнату.

Джосайя взглянул на него. – Твоя собака странно себя ведет.

Это заставило меня хихикнуть. – О боже, я знаю. Он такой чудной.

– Но он милый.

– Правда? Иди сюда, Макс. – Он молнией подскочил ко мне, опустился на пол и перекатился на спину. Я присела, чтобы погладить его по животу. – Ты самый милый, правда, хороший пес? Да, самая хорошая собака на свете!

Я поняла, что, наверное, выгляжу такой же странной, как и моя собака. Но Джосайя просто смотрел на нас почти с улыбкой, от которой у меня сводило живот.

– В любом случае. – Я встала и разгладила рубашку. – С ним очень весело. Спасибо, что позволил нам посмотреть дом. Мне было любопытно, как он выглядит внутри.

Он кивнул, и его глаза задержались на моих. На секунду мне показалось, что его взгляд скользнул к моим губам. Но, возможно, мне только показалось. Тем не менее мои нервные окончания ожили, губы покалывало, и я испытывала почти непреодолимое желание узнать, каково это – поцеловать этого большого бородатого мужчину.

К счастью, он отвернулся, прежде чем я сделала что-то неловкое, например, придвинулась ближе в надежде, что он меня поцелует.

Поцелует меня? О чем я вообще думала? Возможно, я его даже не интересовала. Не в этом смысле. Конечно, он был мил со мной, но это ничего не значило.

Я вышла за ним на улицу, строго-настрого приказав своему глупому сердцу успокоиться. Мне не следовало желать того, чего у меня никогда не будет. И Джосайя Хейвен, безусловно, был в этом списке.

ГЛАВА 14

Одри

Свет в туалете офиса был на удивление приятным. Я вымыла руки и взглянула на свое отражение. Моя кожа выглядела не так уж плохо. Возможно, помогла домашняя маска, которую моя собака пыталась слизать с моего лица прошлой ночью.

А вот волосы были в ужасном состоянии.

Я вытерла руки и попыталась придать объем своим безвольно висящим локонам. Я уже сто лет не стриглась. Визиты в салон были тем, от чего я отказалась в первую очередь, оставшись без работы. Теперь концы волос были сухими, и прическа не имела никакой формы.

Я вышла из туалета и вернулась к своему столу.

– Ты в порядке? – спросила Сандра. – Ты выглядишь нехарактерно меланхоличной.

– Правда? – Я села ровнее. – Я в порядке. Я просто разглядывала себя в зеркале и сетовала на свою отросшую прическу.

– У тебя красивые волосы.

Я подняла прядь. – Я не стриглась уже целую вечность.

– Я могу помочь с этим.

– Ты умеешь стричь?

Она улыбнулась и взяла телефон. – Нет, но я знаю, кто умеет. Тебе нужно сходить к Мэриголд Мартин в «Timeless Beauty». Это прямо на этой улице. Она просто волшебница.

Прежде чем я успела ответить, Сандра уже с кем-то разговаривала.

– Привет, это Сандра… Я в порядке, а как ты?… Замечательно. У тебя случайно нет окошка на ближайшее время? Ты нужна моей подруге Одри. – Она сделала небольшую паузу. – Дай-ка я спрошу. – Она опустила телефон. – У нее отменили запись. Ты можешь подойти в полдень?

– Сегодня?

Она кивнула.

– О. Да, думаю, да.

Она снова поднесла телефон к уху. – Она придет. Спасибо, Мэриголд! И тебе.

– Ух ты, спасибо, Сандра!

– Проблема решена. И поверь мне, ты полюбишь Мэриголд.

Остаток утра пролетел с мучительной медлительностью. Я не понимала, почему я так взволнована. Ведь это был всего лишь поход в салон. Но прошло столько времени, и я чувствовала себя победителем, зная, что могу себе это позволить.

Наконец наступил обеденный перерыв. Я встала и взяла свою сумочку.

– Это вон там, вверх по улице, – сказала Сандра, указывая. – Ты увидишь его. Повеселись.

– Спасибо, обязательно. Пока, Леджер.

Он поднял глаза от телефона. – Увидимся.

Я вышла из офиса и пошла вглубь центра маленького города. В Тиликуме начиналась летняя жара. Было, наверное, за восемьдесят⁸, но легкий ветерок сохранял комфортную температуру, пока я шла к салону. Мне нравилось в этом городе и в моем офисе то, что многое находилось в шаговой доступности.

Салон красоты «Timeless Beauty» находился в паре кварталов, и, как сказала Сандра, его было легко найти. Маленький колокольчик звякнул, когда я открыла дверь и вошла.

– Я сейчас подойду, – раздался голос откуда-то из глубины.

В интерьере ощущалась явная старомодность, словно иллюстрация из исторического романа. Развевающиеся занавески, бархатное кресло, винтажные предметы искусства и старинные бронзовые зеркала делали обстановку элегантной, но не вычурной. На стойке администратора стояла ваза со свежими цветами, наполняя воздух ароматом.

Появившаяся женщина была выше меня ростом, с широкой улыбкой и роскошными длинными каштановыми волосами. Ее наряд – черный топ без рукавов с широким воротником и черные брюки с широкими штанинами – был элегантным и профессиональным, но при этом подчеркивал ее изгибы.

– Привет, ты, должно быть, Одри. Я Мэриголд, или можешь звать меня Мэри. – Она подошла ближе и вместо того, чтобы пожать мне руку, обняла меня. – Очень приятно познакомиться.

Я обняла ее в ответ, мгновенно полюбив ее. – Мне тоже приятно с тобой познакомиться.

– Извини, что заставила подождать. Стейси, мой администратор, сегодня заболела, так что я управляюсь тут одна.

– Без проблем.

– Проходи, и мы поговорим о твоих волосах.

Она провела меня к своему столу, и я села в кресло. – Я давно не стриглась. Я осталась без работы, и мои волосы первыми были принесены в жертву.

– Я понимаю. – Она накрыла меня черной накидкой, а затем провела пальцами по волосам. – Хорошая новость в том, что они довольно здоровые. Концы немного суховаты и слегка секутся, но это вполне ожидаемо, если ты давно не стриглась. Что ты хочешь сделать? Просто подровнять или будем меняться?

– Не думаю, что я готова на что-то слишком кардинальное. В последнее время в моей жизни и так достаточно перемен.

– Не возражаешь, если я уберу пару сантиметров? – Она подняла прядь волос, чтобы продемонстрировать сколько. – Или ты хочешь сохранить длину?

– Можно немного укоротить. Я бы не возражала против меньшего веса.

– Да, в таком виде волосы тебя утяжеляют. – Она потянула волосы вокруг моего лица вниз, подчеркивая свою точку зрения. – Что, если мы уберем около двух сантиметров, чтобы восстановить кончики, и добавим несколько тонких слоев для объема. Это не будет кардинальным изменением, но будет смотреться свежо и живо.

– Звучит идеально.

Она улыбнулась мне в зеркале. – Отлично. Я помою тебе волосы и приступим.

Я переместилась к раковине, и после того, как она вымыла мне волосы шампунем, она сделала мне один из лучших массажей головы, которые я когда-либо испытывала. Это было так расслабляюще, что я удивилась, как не заснула. Закончив, она завернула мои волосы в полотенце и повела меня обратно в кресло.

– Итак, Одри, расскажи мне о себе. – Она аккуратно высушила мои волосы и отложила полотенце в сторону. – Я знаю, что ты недавно в городе и работаешь в «Трибьюн». Еще я слышала, что твое настоящее имя Дейзи и ты наследница миллиардера, но я уверена, что это выдумка.

– Дейзи? Кто это сказал?

Она пожала плечами, расчесывая мои мокрые волосы. – Я не помню. Сплетни Тиликума становятся немного фантастическими, когда здесь появляется новый человек. Большинство из нас знает, что нужно воспринимать услышанное с очень большой долей сомнений.

– Я определенно не настолько интересна. Я выросла в Пайнкресте, уехала и думала, что никогда не вернусь. Увольнение и безработица избавили меня от этого заблуждения. К тому времени, когда я откликнулась на вакансию в «Трибьюн», я уже немного отчаялась.

– Если ты выросла в Пайнкресте, то, по сути, ты местный житель. Как твоя фамилия?

– Янг.

– Хм, она мне знакома, но, думаю, мы обе вспомнили, если бы знали друг друга. Если только ты не помнишь меня, а я та, кто забыла и сейчас создаю крайне неловкую ситуацию.

– Вовсе нет. На самом деле, в этом вопросе я хуже всех. Я так легко забываю имена и лица, что мне становится неловко.

– Я рада, что это происходит не только со мной. Могу я спросить, сколько тебе лет?

– Мне тридцать пять.

– Тридцать четыре, так что мы близки. Наверное, мы учились в школе в одно и то же время, хотя я не думаю, что знала много ребят из Пайнкреста.

– Я была чирлидером, так что в основном знала других чирлидеров или спортсменов из Тиликума. Но я думаю, что не вспомнила бы большинство из них.

– Я пробовалась в группу поддержки на первом курсе. К счастью для меня, я не прошла отбор. Тогда я думала, что моя жизнь кончена, но, наверное, это было к лучшему. Я была бы ужасна. После этого я приняла свою сущность школьного книжного червя.

– Ты открыла для себя макияж, когда стала старше? Потому что, честно говоря, ты не похожа на школьного книжного червя.

Она улыбнулась, продолжая стричь меня. – Я очень любила исторические романы, книги привели меня к костюмам и моде, которые в свою очередь познакомили меня с прическами и макияжем. А в двадцать лет я сделала операцию Lasik, и это позволило избавиться от очков. Но дело было не столько в открытии макияжа, сколько в том, что моя любовь к книгам стала работать на меня.

– Симпатичный мальчик, в которого ты всегда была влюблена, наконец-то обратил на тебя внимание?

– Нет, но, как и в случае с моей неудачной карьерой чирлидера, это и к лучшему.

– Ты сейчас замужем?

– Нет, – вздохнув, ответила она. – Всегда была подружкой невесты. Мои друзья говорят, что у меня слишком высокие стандарты. Я не считаю, что мой собственный мистер Дарси с титулом, поместьем и безупречными манерами – это слишком много, но они думают, что я витаю в облаках. Или в своих книгах. Я люблю стричь, но в душе я все равно книжный червь. А ты?

– Не замужем, к большому разочарованию моей матери.

– Только не начинай мне рассказывать про удушающее давление матери, помешанной на браке и внуках.

Я рассмеялась. – Так и есть. И я единственный ребенок, так что все ее надежды возлагаются на меня.

– То же самое, – сказала она, встретившись с моими глазами в зеркале. – Так много давления. Не думаю, что это помогает ситуации.

– Действительно не помогает. Моя мама до сих пор не простила меня за то, что я не вышла замуж за своего школьного парня.

– Как ты посмела, – сказала она с улыбкой.

– Я знаю, правда?

– Твои родители все еще живут в Пайнкресте?

– Моя мама живет. Отец скончался пару лет назад.

– Мне жаль это слышать.

– Спасибо. А как твои родители?

– Они все еще живут здесь, в доме, где я выросла. Честно говоря, я отчасти виню их за свои нереалистичные ожидания. Они познакомились в детском саду, дружили всю жизнь, начали встречаться в старших классах, поженились и с тех пор счастливы.

– Это так мило.

– Это действительно так. Мои родители хорошие, но они не понимают, почему я до сих пор не замужем в свои тридцать с хвостиком лет. – Она сделала паузу, отпустив часть моих волос. – Вообще-то, я сама не понимаю, почему я до сих пор не замужем, но это так.

– Мне знакомо это чувство. Я встречалась и даже имела пару отношений, которые, как мне казалось, могли бы закончиться браком. Но ничего так и не сложилось. Иногда я задаюсь вопросом, что я делаю не так. Я бы очень хотела выйти замуж и завести семью, но пока этого не произошло.

– Я чувствую себя точно так же. Мы давно потерянные сестры?

– Думаю, да.

– По крайней мере, у тебя есть преимущество – ты новенькая. Ты интересная. И у тебя нет воспоминаний о каждом подходящем холостяке в городе, когда они еще боялись твоих девчачьих замашек.

– Ты никогда не думала о том, чтобы переехать куда-нибудь еще?

Она пожала плечами. – Думала конечно. Мне нравится жить здесь, и я не особенно хочу жить где-нибудь еще. К тому же у меня есть свой салон, и было бы трудно начать все сначала в профессиональном плане. Я все надеюсь, что появится какой-нибудь дерзкий джентльмен, покорит меня своими романтическими жестами, и мы построим дом на берегу реки и наполним его детьми.

– Это не похоже на завышенные ожидания.

– Я знаю, знаю. – Она снова вздохнула. – Надеюсь, это случится.

– Конечно случится. Ты заслуживаешь дерзкого джентльмена.

– Спасибо. – Она закончила стричь и растрепала мои волосы, затем проверила их длину по обе стороны от лица. – Говоря о джентльменах, я не могу сказать, что знаю абсолютно всех в Тиликуме, но я знаю многих. Если тебе когда-нибудь захочется узнать мое мнение, прежде чем рискнуть согласиться на свидание, дайте мне знать. Здесь много хороших парней, но есть и те, о ком я должна тебя предупредить.

Я почувствовала нервный трепет в животе. Я надеялась, что Джосайя Хейвен не был одним из тех, о ком она хотела меня предупредить. Не то чтобы я планировала с ним встречаться или что-то в этом роде. – О, правда? Кого бы ты посоветовала мне избегать?

– Посмотрим. Джоэл Декер – точно. Он дважды разводился и вообще придурок. Его помощник, Кори Уилкокс, тоже не подарок. Хотя, наверное, мне даже не нужно предупреждать тебя об этих двоих. Если ты с ними познакомишься, то сразу поймешь, что я имею в виду.

– Не думаю, что я встречала кого-либо из них.

– И я бы поостереглась встречаться с кем-либо с фамилией Монтгомери. Некоторые из них вполне приличные люди, но в этой семье есть и плохие яйца.

– Спасибо, что предупредила. – Я ждала, гадая, не приберегла ли она худшее напоследок и не узнаю ли я, что у Джосайи было десять детей от шести разных женщин или что-то в этом роде. Но она не стала продолжать. – Наверное, я встретила не так уж много людей, если подумать. В основном это люди на работе и Мисси из «Счастливых лап». И Джосайя Хейвен.

– Да? Откуда ты знаешь Джосайю?

– Я снимаю у него дом.

– Тогда ты, должно быть, знакома с Анникой Бейли. Она одна из моих лучших подруг.

– Да. Она кажется очень милой.

– Она потрясающая. Она бы тебе понравилась. Мы дружим с детства, и еще есть другая наша подруга, Изабель. Она тебе тоже понравится. Надо будет узнать, сможем ли мы собраться все вместе. Хотя планировать сложно, ведь у них шестеро детей.

– Ого, шестеро?

Она кивнула. – У Анники четверо, а у Изабель двое. Я обожаю их милые семьи.

Несмотря на улыбку, я услышала в ее голосе нотки грусти. – Готова поспорить, что одиночество после тридцати становится немного сложнее пережить.

– Бывает. Но мне кажется, что я не могу им в этом признаться. Мне нравится быть любимой тетушкой, и я не хочу, чтобы они чувствовали, что им приходится что-то скрывать от меня, чтобы пощадить мои чувства. Но да, видя, как две мои лучшие подруги живут своей жизнью мечты, моя жизнь кажется немного одинокой.

– Я тебя прекрасно понимаю.

– Итак, Джосайя Хейвен. – Она встретила мой взгляд в зеркале и подняла брови. – Что ты о нем думаешь?

Я почувствовала, как крошечная капелька паники поднимается из желудка в горло. Что я должна сказать? – Он хороший?

– Ты так думаешь? Большинство людей его таким не считают.

– Вообще-то я его немного боюсь. Но в то же время нет. Не знаю, как это объяснить. Подожди, он ведь не тот милый мальчик, который тебе нравился и который никогда тебя не замечал?

– О, нет. Определенно нет. Я выросла среди Хейвенов, и я знаю, что не стоит влюбляться в Джосайю.

– Почему?

– Не пойми меня неправильно, он хороший парень. Как бы я не уверяла, что мне бы понравился мистер Дарси, я, наверное, слишком чувствительна, чтобы быть с мужчиной, который все время такой хмурый. Я буду чувствовать себя ответственной за его эмоциональное состояние и переживать из-за его настроения.

– Это очень проницательно.

– Я очень повзрослела, особенно после того, как мне исполнилось тридцать. И, наверное, я прочитала слишком много книг о самопознании.

– Это странно, потому что ворчливость совершенно не должна меня устраивать. Я ненавижу конфронтацию, а он какой-то пугающий. Обычно меня это не привлекает, но…

– Но?

Я сделала глубокий вдох. – Он такой задумчивый и загадочный, но время от времени он улыбается, и это потрясающе. Кстати, я не признавалась во всем этом вслух даже своей собаке. Прости, что излила тебе душу, когда мы только познакомились.

– Не волнуйся, это особенность моей работы. Я в равной степени психотерапевт и парикмахер. – Она положила расческу и ножницы и взяла круглую щетку и фен. – И не волнуйся насчет сплетен в Тиликуме. Я слышу все сплетни – и я имею в виду действительно все, – но я их не распространяю. То, что сказано в священном кресле для стрижки, остается в священном кресле для стрижки.

– Приятно слышать. Спасибо.

– Что касается Джосайи, он хороший парень. Я бы удивилась, почему он до сих пор не женат в его возрасте, но, похоже, это особенность братьев Хейвен. К тому же, насколько я помню, однажды он почти женился.

– Правда?

Она кивнула. – Кажется, это было около пяти лет назад? Он встречался с женщиной по имени Кассандра несколько лет. Анника думает, что он собирался сделать ей предложение, когда она порвала с ним и переехала в Калифорнию.

– Ой. – Я приложила руку к груди. – Это жестоко.

– Правда? Хотя, очевидно, этому не суждено было случиться. Но бедный парень с тех пор ни с кем не встречался. Насколько я знаю, нет. – Она сделала паузу и поправила мои волосы. – В любом случае, он не тот парень, от которого я бы тебя предостерегла, особенно если тебе нравятся задумчивые дровосеки.

– Раньше не нравились, но, будем честны, мой послужной список оставляет желать лучшего. Не то чтобы я думала о том, чтобы встречаться с Джосайей Хейвеном. Я даже не знаю, интересна ли я ему.

– Я не говорю, что новая стрижка решит этот вопрос, но это не первый раз, когда свежий вид помогает парню заметить то, что находится прямо перед ним. – Она подмигнула.

– Тогда посмотрим, что из этого выйдет.

Она усмехнулась. – Конечно, посмотрим.

Мэриголд высушила мои волосы, а затем добавила несколько мягких волн с помощью щипцов для завивки. Как она и говорила, я чувствовала себя свежей и обновленной, но без значительных перемен. Сандра была права, она была волшебницей.

Прежде чем я ушла, мы обменялись номерами телефонов, так как сразу договорились, что станем подругами. Я шла на работу, чувствуя себя свежей, красивой и бодрой. Новый образ и новая подруга? Разве может мой день стать лучше?

И тут я увидела свою машину.

Утром я припарковалась на улице перед офисом «Трибьюн», и когда я оставила машину там, она была в идеальном состоянии. Ладно, мне давно пора было заменить масло, на водительской стороне была вмятина от того, что какой-то придурок неудачно открыл свою дверь, и ее определенно нужно было помыть. Но эта огромная вмятина спереди? Этого не было.

– Вы, наверное, шутите?

Я беспомощно огляделась по сторонам, словно тот, кто ударил мою машину, должен был как-то материализоваться и признаться. Очевидно, в мою машину кто-то въехал. Они не оставили записки. Просто помяли мою машину и уехали, вероятно, надеясь, что никто ничего не видел.

Но, возможно, Сандра видела. Это должно было произвести шум, мой бампер был помят. Я бы не удивилась, если бы она сфотографировала номерной знак и уже разговаривала по телефону с полицией, чтобы найти виновника.

Я бросилась в офис, готовая спросить Сандру, видела ли она аварию, но ее стол был пуст. Должно быть, она ушла на обед.

Леджер откинулся в кресле, положив ноги на стол, и не поднимал глаз от своего телефона. – Привет.

– Леджер, ты видел, кто ударил мою машину?

Он поднял глаза. – Кто-то ударил твою машину?

– Да, прямо у входа.

– Хреново.

– Да, очень хреново. В мою машину въехали задним ходом. Ты ничего не слышал?

– Нет.

Конечно, нет. Его наушники, вероятно, были хирургически имплантированы в ушные отверстия. Лу был в своем кабинете, но почти никогда не выходил. Мало шансов, что он видел, как это произошло, и еще меньше шансов, что он сможет помочь мне выяснить, кто это сделал.

– Хорошая прическа, – сказал Леджер.

Это почти заставило меня рассмеяться. – Спасибо. У меня был такой замечательный день.

Джосайя настаивал на том, чтобы я позвонила ему, если случится что-то странное. Но то, что произошло, не было странным. Скорее, это расстраивало и напрягало. Мне не нужно было беспокоить его по этому поводу. Но, возможно, мне нужно было написать заявление в полицию или что-то в этом роде.