Текст книги "Шпион"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Джастин Скотт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

47

У Исаака Белла пришли в движение только глаза.

В свете далекого костра он увидел длинное костлявое лицо, пустую улыбку. Человек был одет в тряпье. Руки пустые, глаза опухли, словно спросонья, и Белл решил, что он все время был здесь, просто спал бесшумно. Теперь этот человек удивленно смотрел на стальной скелет виадука, и Белл понял, что он имел в виду, говоря о церкви. Переплетающиеся балки, темное небо, усеянное звездами, и отблески костра создавали впечатление средневекового собора, освещенного свечами.

– Привет, Билли.

– А?

– Ты Билли Коллинз?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Ты когда-то якшался с Глазником О'Ши.

– Да… Бедный Глазник… Откуда ты знаешь?

– Мне сказал Томми.

– Жирный ублюдок. Он твой друг?

– Нет.

– Мой тоже нет.

Билли Коллинз, хотя он был, должно быть, примерно одних лет с Беллом, казался древним стариком. Волосы седые, из носа течет, а на опухшие глаза навернулись слезы.

– Ты друг Томми? – снова сердито спросил он.

– Что Томми сделал Глазнику? – спросил Белл.

– Томми – Глазнику? Ты шутишь? Этот жирный ублюдок и в свои лучшие дни ничего не мог сделать Глазнику. Ты друг Томми?

– Нет. Что случилось с Глазником?

– Не знаю.

– Мне говорили, что ты был с ним.

– Да. Ну и что?

– Так что случилось?

Билли закрыл глаза и пробормотал:

– Когда-нибудь я снова займусь поездами.

– Ты о чем, Билли?

– Поезда – это хорошие деньги, если правильно выберешь груз. Хорошие деньги. Я был богат, когда работал поезда. Потом они забрали мою малышку, и я не мог больше работать поезда. – Он посмотрел на Белла. При отблесках огня глаза у него были такие же безумные, как голос. – Работал. Ты это знаешь?

– Нет. Я не знал этого, Билли. Кем?

– Хорошая работа. Рабочий сцены в театре. А еще я был конюхом. Я даже чучелом работал.

– Что за чучело?

– Сигнальщик на железной дороге. Одиннадцатая авеню. Ехал верхом на лошади перед поездом. По Одиннадцатой авеню поезду нельзя было проехать без парня на лошади. Единственный раз, когда закон дал мне работу. Я ее не искал.

Он закашлялся. «Чахотка, – подумал Белл. – Этот человек умирает».

– Есть хочешь, Билли?

– Нет. Я не бываю голоден.

– Попробуй. – Белл протянул ему сэндвич. Билли Конноли принюхался, поднес сэндвич ко рту и спросил:

– Ты друг Томми?

– Что Томми сделал Глазнику?

– Ничего. Я тебе говорил. Томми ничего не мог сделать Глазнику. Никто ничего не мог сделать Глазнику. Кроме одного старика.

– Старика?

– Сильного старика.

– Ты говоришь о его отце?

–  Отце?У Глазника не было отца. Старик. Вот кто добрался до нас. Ох и добрался!

– Что за старик?

– С Кларксон.

– Кларксон-стрит? – спросил Белл. – В центре?

– «Умбрия» уходила в Ливерпуль.

Линия «Кунард». Один из старых кораблей.

– Когда?

– В ту ночь.

– Когда Глазник исчез?

– Когда мы были мальчишками, – сонно ответил Билли. Он лег и посмотрел на очертания виадука.

– «Умбрия», – подталкивал его Белл. – Пароход? Лайнер линии «Кунард»?

– Мы увидели старика. Он шел к причалу 40 быстро, словно опаздывал. И даже не смотрел, куда идет. Мы не могли поверить в свою удачу. Мы бродили по Кларксон-стрит в поисках пьяного моряка, чтоб его ограбить. А нам попадается богатый старик в дорогом зеленом пальто, с блестящими кольцами на пальцах; такой платит сто пятьдесят долларов за билет на пароход. Было темно, лил дождь, на Кларксон ни души. Глазник прицепил на палец свое долото: вдруг старик поднимет шум. Мы набросились, как кошки на толстую крысу. Брайан принялся срывать кольца с его пальцев. Я решил вытащить бумажник из-под дорогого пальто.

– Что произошло?

– Он выдернул из трости шпагу.

Билли Конноли посмотрел на Белла, и в его глазах было изумление.

–  Шпагу.Мы были так пьяны, что не могли убраться с его пути. Старик взмахнул шпагой. Я уклонился. Он свалил меня тростью. Крепкий старик, он свое дело знал. Вырубил меня. Я налетел прямо на его трость. Услышал рев, будто в голове взорвался динамит. И больше ничего.

Билли Коллинз снова понюхал сэндвич и посмотрел на него.

– Так что случилось? – спросил Белл.

– Я пришел в себя в канаве, весь мокрый. Замерз до смерти.

– А что с Глазником?

– Брайан О'Ши исчез, и я больше никогда его не видел.

– Старик убил Глазника О'Ши?

– Крови я не видел.

– Может, дождем смыло?

Коллинз заплакал.

– Растаял в воздухе. Как моя малышка. Только она никому не вредила. А вот Глазник и я, мы уж очень старались.

– Что если я скажу, что Глазник вернулся?

– Лучше скажи, что вернулась моя малышка.

– Откуда вернулась?

– Не знаю. Крошка.

– Твой ребенок?

– Ребенок? У меня нет ребенка… Глазник вернулся, я слышал.

– Да, вернулся. Томми его видел.

– Не пришел повидаться со мной… Да и кто придет? Он закрыл глаза и захрапел. Сэндвич выпал из его пальцев.

– Билли! – Белл затряс его и разбудил. – Кто был этот старик?

– Богатый старик в зеленом пальто.

Он снова уснул.

– Билли!

– Отстань.

– Кто была твоя малышка?

Глаза Билли Коллинза оставались закрытыми.

– Никто не знает. Никто не помнит. Кроме священника.

– Какого священника?

– Отца Джека.

– Какой церкви?

– Святого Михаила.

После ухода Белла Билли Коллинзу приснилось, что собака грызет его ногу. Он пнул ее другой ногой. У собаки выросла вторая голова и принялась за вторую ногу. Он в ужасе проснулся. К его ногам склонилась фигура, развязывая шнурки. Проклятый бродяга. Раньше и подойти он не посмел бы, а теперь крадет его обувь.

– Эй!

Бродяга потянул сильнее. Билли сел и попытался ударить его по голове. Бродяга выронил ботинок, поднял обломок доски и стукнул Билли. В глазах у Билли завертелись звезды. Ошеломленный, он смутно сознавал, что бродяга сейчас снова ударит его доской. Он знал, что тот ударит сильно, но не мог пошевелиться.

Сверкнула сталь. Нож появился ниоткуда. Бродяга закричал и упал, схватившись за лицо. Нож снова блеснул. Опять крик; бродяга пополз на четвереньках, встал и побежал что есть духу. Билли сел. Какой дьявольский сон. Необычный. Он почувствовал запах духов. Это заставило его улыбнуться. Он открыл глаза. К нему склонилась женщина, волосы падали ей на лицо. Ангельское. Билли подумал, что умер.

Она наклонилась очень близко, так близко, что он ощутил тепло ее дыхания, и прошептала:

– Что ты рассказал детективу, Билли?

48

– Хозяйка дома не предсказательница, – заверил Глазник О'Ши встревоженного капитана подводной торпедной лодки «Холланд».

Хант Хэтч не успокоился.

– По всему дому признаки того, что мадам Нэтти предсказывала будущее. К ней клиенты приходили в любой час дня и ночи. Держа нас здесь, вы подвергаете нас опасности, О'Ши. Я этого не потерплю.

– Предсказание – это маскировка. Она не предсказывает будущее.

– А что она маскирует?

– Она фальшивомонетчица.

– Фальшивомонетчица? Да вы спятили!

– Это последние люди в Байонне, которые пожалуются копам. Поэтому я вас и поместил сюда. А женщина, которая вам готовит, сбежала из тюрьмы. Она тоже никому не расскажет. К тому же из домов ваша лодка не видна. Ее закрывает баржа.

От дома фальшивомонетчицы в начале Лорд-стрит выкошенный газон шел до Килл-ван-кулла, узкого глубокого канала между Статен-Айлендом и Байонной. Баржа была причалена к берегу.

Подводная лодка «Холланд» стояла под баржей, в ее башню можно было проникнуть через трюм баржи. Меньше четырех миль отделяло это место от Верхнего залива Нью-Йорка и пять миль – от Бруклинской военной верфи.

Хант Хэтч не был удовлетворен.

– Даже если они не могут, Килл кишит ловцами устриц. Я видел их лодки. Они проходят возле самой баржи.

– Они жители Статен-Айленда, – терпеливо ответил О'Ши. – Они вас не ищут. Они ищут, что бы украсть.

Он показал на тысячефутовые холмы за узким проливом.

– Статен-Айленд стал частью Нью-Йорка десять лет назад. Но ловцы устриц со Статен-Айленда эту новость еще не слышали. Они все те же похитители угля, контрабандисты и грабители, какими были всегда. Ручаюсь, они тоже не станут говорить с копами.

– Я говорю: нападем немедленно и покончим с этим.

– Мы нападем, – спокойно сказал О'Ши, – когда я скажу.

– Я не стану рисковать жизнью и свободой из-за ваших капризов. Я капитан корабля, и я говорю: нападем, пока кто-нибудь не наткнулся на эту проклятую штуку.

О'Ши подошел ближе. Он замахнулся, как будто собираясь ударить капитана. Хэтч быстро поднял обе руки, одна блокируя удар, другой нанося. И при этом открыл живот. К тому времени в другой руке О'Ши уже сверкала открытая «мессер»-бабочка. Длинный нож вошел под грудину Хэтча, погрузился по самую рукоять, и О'Ши изо всех сил дернул бритвенно-острое лезвие вниз. И сразу отступил, пока хлынувшие наружу внутренности не запачкали его одежду.

Капитан схватился за них, ахнув от ужаса. Колени его подогнулись. Он упал на ковер.

– Кто поведет «Холланд?» – прошептал он.

– Я только что произвел вашего первого помощника в капитаны.

* * *

– В такой новой церкви я еще не бывал, – сказал Белл отцу Джеку Малруни.

В церкви Святого Михаила пахло краской, шеллаком и цементом. Окна блестели, камни свежие, не тронутые сажей.

– Мы только что въехали, – сказал отец Джек. – Прихожане щиплют себя, чтобы убедиться, что это правда. Для компании «Пенсильванская железная дорога» единственным способом убрать нас с Тридцать первой улицы, чтобы построить вокзал, не навлекая на себя гнев Господа – не говоря уже о Таммани-холле и его преосвященстве кардинале, – было построить новую церковь, дом настоятеля, монастырь и школу.

Белл сказал:

– Я частный детектив, отец, из «Агентства Ван Дорна». Я бы хотел задать вам несколько вопросов о людях из вашей паствы.

– Если хотите поговорить, придется прогуляться. У меня обход, и вы увидите, что люди живут в местах не столь светлых, как новая церковь.

Он зашагал удивительно быстрой и упругой для человека его лет походкой, свернул за угол, и они оказались словно бы за много миль, а не ярдов, от новой церкви.

– Вы давно здесь служите, отец?

– С бунтов Призыва. [40]40
  Бунты в Нью-Йорке из-за призыва (с 11 по 16 июля 1863 года, также известны, как Неделя призыва) – гражданские беспорядки в Нью-Йорке (США). Стали результатом недовольства новыми законами, прошедшими через конгресс Соединенных Штатов. Согласно этим законам предполагалось набирать людей на военную службу, на шедшую в то время Гражданскую войну.


[Закрыть]

– Это же больше сорока пяти лет прошло.

– Кое-что в этом районе изменилось, но немного. Мы по-прежнему бедны.

Священник вошел в дом со сложным резным каменным портиком и начал подниматься по расшатанной лестнице. К третьему этажу он тяжело дышал. На шестом остановился перевести дух, а когда одышка прекратилась, постучал в дверь и сказал:

– Доброе утро! Это отец Джек.

Дверь открыла девочка с ребенком на руках.

– Спасибо, что пришли, отец.

– Как мама?

– Плоха, отец, очень плоха.

Священник оставил Белла в передней. Единственное окно выходило на двор, перекрещенный веревками с бельем, и впускало вонь всех шести этажей. Когда они уходили, Белл сунул девочке в руку несколько купюр.

Спустившись по лестнице, отец Джек снова перевел дух.

– О ком вы хотите спросить?

– О Брайане О'Ши и Билли Коллинзе.

– Брайана здесь давно нет.

– Мне сказали, пятнадцать лет.

– Если господь и благословил этот район, так это в день, когда исчез О'Ши. Я бы никогда такого не сказал, но Брайан О'Ши был подручный дьявола.

– Я слышал, он вернулся.

– Я тоже слышал, – мрачно сказал священник и снова вывел Белла на улицу.

– Вчера вечером я видел Билли Коллинза.

Отец Джек остановился и с неожиданным уважением посмотрел на детектива.

– Правда? Внизу, в его норе?

– Вы знаете, что он там?

– Билли, скажем так, дошел до самого дна. Где же еще ему быть?

– Кто такая его малышка?

– Его малышка?

– Он все твердил – «моя малышка». Но утверждал, что у него нет детей.

– Сомнительное утверждение, учитывая, как он жил в молодости. В те годы я часто крестил детей с ярко-рыжими волосами и не удивлялся, если их отцом оказывался Билли.

– Он был рыжий? В тусклом свете его волосы кажутся седыми.

– Хотя, вероятно, – с легкой улыбкой сказал отец Джек, – Билли мог в определенном смысле честно говорить, что не знает, есть ли у него дети. Девушке, которая назвала бы его отцом, понадобилась бы необычайная смелость. Но я понимаю его. Он жил с проститутками и пил с двенадцати лет, разве он может помнить?

– Он решительно утверждал, что у него нет детей.

– Тогда малышка – его сестра?

– Конечно, он оплакивает ее.

– Еще бы.

– А что с ней случилось? – спросил Белл.

– Подождите меня здесь, – сказал священник. – Я скоро. – Он зашел в какой-то дом и вскоре вышел обратно. Когда они пошли дальше вдоль квартала, отец Джек сказал: – Здесь есть злые люди, которые живут тем, что грабят бедных и невежественных. Они крадут деньги, а если нет денег, крадут выпивку. Если нет выпивки, крадут детей. И продают их или используют сами. Ребенка похитили.

– Сестру Билли?

– Схватили на улице – ей было не больше пяти лет, – и с тех пор ее никто не видел. Конечно, когда Билли принимает морфий, он вспоминает о ней. Где он был, когда ее украли? Где он вообще был, когда бедный ребенок нуждался в нем? Теперь он оглядывается назад, и ему нравится мысль, что у него была крошечная девочка. Сейчас он любит ее больше, чем когда-то.

Старый священник в гневе и отвращении покачал головой.

– Как подумаю о ночах, которые провел в молитвах об этой девочке… и обо все таких детях, как она…

Белл ждал, пока старик успокоится. Наконец его лицо прояснилось.

– На самом деле о девочке заботился О'Ши.

– Глазник О'Ши?

– Он заботился о ней, когда Билли и его ленивые родители валялись пьяные. – Отец Джек понизил голос. – Говорят, О'Ши забил насмерть ее отца, за то, что тот обижал малышку так, как может представить себе только дьявол. Она единственная душа, которую Брайан О'Ши когда-либо любил. Слава богу, он так и не узнал, что с ней случилось.

– А мог Брайан О'Ши похитить ее?

– Да ни за что! Даже если сам давно пошел в ад.

– Но что если его не убили, когда он исчез? Что если он вернулся? Мог он ее похитить?

– Он никогда бы не обидел ее, – сказал священник.

– Злые люди творят зло, отец. Вы сами сказали мне, каким злым он был.

– Даже в самых злых есть искра божия. – Священник взял Белла за руку. – Если будете это помнить, станете лучшим детективом. И лучшим человеком. Этот ребенок был божьей искрой Брайана О'Ши.

– Ее звали Кэтрин?

Отец Джек с любопытством посмотрел на него.

– А почему вы так говорите?

– Точно я не знаю. Но спрашиваю: так ли это?

Отец Джек начал отвечать. С крыши дома раздался выстрел. Священник упал на тротуар. Вторая пуля ударила туда, где мгновением раньше стоял Белл. Он уже катился по тротуару, доставая «браунинг», встал на колени, приготовился стрелять.

Но увидел только женщин и детей, кричавших из окон, что убили их священника.

– Мне немедленно нужна прямая телефонная связь с главой балтиморской конторой! – крикнул Исаак Белл, входя в штаб-квартиру агентства в «Никербокере». – Передайте, пусть у него на столе будет досье Кэтрин Ди.

На то, чтобы установить связь с Балтимором, ушел час.

– Белл? Простите, что так долго. Льет как из ведра, полгорода затопило. Еще одна буря.

– Мне нужно точно знать, кто такая Кэтрин Ди, и нужно знать немедленно.

– Как мы уже докладывали, ее отец вернулся в Ирландию с кораблем, набитым деньгами, которые заработал, строя школы для епархии. Он взял Кэтрин с собой.

– Это я уже знаю. А когда он умер, она воспитывалась в монастырской школе в Швейцарии. Что за школа?

– Позвольте взглянуть на досье, пока мы говорим. Вот все прямо передо мной. Парни прибавили самые новые материалы после нашего последнего отчета в Нью-Йорк… Так долго добираться до Дублина и потом назад… Посмотрим здесь… Ах, будь я… Нет, нет, не может быть.

–  Что?

– Какой-то придурок все напутал. Утверждает, что дочь тоже умерла. Но этого не может быть. У нас есть отчеты о ней из школы. Мистер Белл, позвольте с этим разобраться.

– Немедленно, – сказал Белл и повесил трубку.

Вошел Арчи, все еще с боевой военной раскраской на лице.

– Ты выглядишь – краше в гроб кладут, Исаак.

– Где Марион?

– Наверху. – Белл снял для нее номер на те дни, что она поведет в Нью-Йорке. – У нас опять дождь. У тебя все хорошо? Что с тобой?

– У меня на глазах убили священника. За то, что разговаривал со мной.

– Шпион?

– А кто же еще? Квартал кишит копами, но он ушел.

К детективам с мрачными лицами опасливо подошел ученик.

– Посыльный оставил в приемной, мистер Белл.

Белл разорвал конверт. На бланке «Уолдорф-Астории» Эрхард Райкер написал:

НАШЕЛ!

СОВЕРШЕНСТВО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЙ НЕВЕСТЫ!

Буду в ювелирном магазине Соломона Барлоу в три часа дня с лучшим в мире изумрудом, если эта записка застанет вас в Нью-Йорке.

С наилучшими пожеланиями,

Эрхард Райкер.

49

Белл бросил записку Райкера на стол.

Арчи взял ее и прочел.

– Кольцо для прекрасной Марион?

– Подождет.

– Иди.

– Я жду ответа из Балтимора.

Арчи сказал:

– Оторвись на час. Успокойся. Я поговорю с Балтимором, если они позвонят до твоего возвращения. Почему бы тебе не взять с собой Марион? Этот дождь сводит ее с ума. Она рвется в Калифорнию, где можно снимать на солнце. И не объясняет, где найдет актеров. Иди! Немного выпусти пар. Ты нашел Коллинза. Ты отправил двести человек на поиски О'Ши. А флот и охрана гавани ищут торпеды. Я прикрою.

Белл встал.

– Всего на час. Скоро вернусь.

– Если ей понравится, потрать еще десять минут и угости ее шампанским.

Они на метро приехали в центр и по мокрым от дождя улицам прошли к Мейден-лейн. Окна магазина Барлоу в этот мрачный день светились теплым желтым светом.

– Ты уверен, что хочешь этого? – спросила Марион у входа.

– О чем ты?

– Когда наденешь кольцо на палец девушке, снять его очень трудно.

Они держались за руки. Белл привлек ее к себе. В глазах Марион был смех. Дождь и туман позолотили пряди, выбившиеся из-под ее шляпы.

– Из этого не смог бы выбраться и Гудини, – сказал Белл и поцеловал ее в губы. – Да и не захотел бы.

Они вошли в магазин. За прилавком стояли Эрхард Райкер и Соломон Барлоу, у каждого в глазу была ювелирная лупа. Райкер с улыбкой поднял голову. Он протянул руку Беллу и сказал Марион:

– Боюсь, наблюдательность изменила вашему жениху. Как он ни старался – уверяю вас, он очень старался, – но описать вашу красоту не сумел.

Марион ответила:

– Право, не знаю, что ответить. Спасибо.

Райкер наклонился к руке Марион, поцеловал ее и отступил, приглаживая усы и сунув руку в жилетный карман. Барлоу прошептал Беллу:

– Сэр, очень необычно, что джентльмен показывает кольцо невесте еще до покупки.

– Мисс Морган – необычная невеста.

Что-то ударилось в окно. На тротуаре, не обращая внимания на дождь, смеющиеся молодые люди в черных шляпах перебрасывались бадминтонным воланом.

– Вызовите констебля, пока они не разбили витрину, – сказал Райкер.

Соломон Барлоу пожал плечами.

– Студенты. Летом знакомятся с девушками. На следующую весну будут покупать обручальные кольца.

– А вот и камень для вашего кольца, мисс Морган, – сказал Райкер.

Он достал из кармана тонкий кожаный футляр, раскрыл его и извлек сложенный листок белой бумаги. Развернув бумагу, он выложил на демонстрационный стенд, обитый белым бархатом, изумруд – безупречный, огненный, полный жизни.

Ювелир Соломон Барлоу ахнул.

Исаак Белл подумал, что камень сверкает, как зеленое пламя.

Марион Морган сказала:

– Да, очень яркий.

– Мистер Барлоу предлагает поместить его в простое кольцо стиле арт-нуво, – сказал Эрхард Райкер.

– Я приготовил несколько набросков, – сказал Барлоу.

Исаак Белл смотрел на Марион, разглядывавшую изумруд. Он сказал:

– Мне кажется, он тебе не понравился.

– Дорогой, я надену все, что понравится тебе.

– Но ты предпочла бы что-нибудь другое.

– Он прекрасен. Но раз уж ты спрашиваешь, я предпочла бы более мягкий зеленый цвет – насыщенный, но спокойный, вот цвета пальто мистера Райкера. Есть ли такой камень, мистер Райкер?

– Есть серо-голубой турмалин, найденный в Бразилии. Очень редкий. И исключительно трудный для обработки.

Марион улыбнулась Беллу.

– Было бы гораздо дешевле купить мне такое грубошерстное пальто, как у мистера Райкера…

Она замолчала. Уже собралась спросить: «Исаак, в чем дело?» Но вместо этого невольно прижалась к нему.

Белл смотрел на пальто Райкера.

– Дорогое зеленое пальто, – тихо сказал он. – Старик в дорогом зеленом пальто с пальцами в дорогих кольцах.

И он пристально посмотрел на набалдашник трости Райкера, усаженный драгоценными камнями.

– Я всегда восхищался этой вашей тростью, герр Райкер.

– Это подарок отца.

– Можно взглянуть?

Райкер бросил ее Беллу. Тот взвесил трость в руке, проверил балансировку. Сжал в руке набалдашник, движением запястья повернул его и выхватил сверкающую шпагу.

Эрхард Райкер пожал плечами.

– В моем деле нельзя быть слишком осторожным.

Белл поднес лезвие к свету. Оно было такое острое, что кромка не отражала свет. Взвесил трость – потом ножны, в которых хранилась шпага.

– Тяжелая. Шпага вам может даже не понадобиться. Можно свалить человека этим.

Белл видел, что Райкер смотрит на него с опаской, словно гадает, правильно ли расслышал слова Белла. Думает: придется ли сразиться? Наконец Райкер заговорил:

–  Двух человек,если действовать достаточно быстро.

– Тем более если эти люди пьяны, – сказал Белл и быстро шагнул, закрывая Марион.

Обоим стало совершенно ясно, что они говорят о ночи, когда Глазник О'Ши и Билли Коллинз попытались ограбить мистера Райкера старшего.

Райкер ответил небрежно, хотя наблюдал за Беллом так же внимательно, как Белл за ним.

– Я пришел в себя, – сказал он, – на море, в каюте первого класса. Старик был крепок, как гвоздь. Но добр ко мне. Все, что я хотел, я получал – только скажи. Еда на корабле была такой, какую, я слышал, ел Бриллиантовый Джим Брейди. Бифштексы, устрицы, жареные утки, вино из хрустальных бокалов. Я был словно в раю. Конечно, я гадал, что он от меня за это потребует. Но он просил меня только пойти в школу и научиться быть джентльменом. Сначала я учился в школе в Англии, потом в лучшем университете Германии.

– А почему мистер Райкер не оставил вас в канаве вместе с Билли Коллинзом?

– Вы разговаривали с Билли? Конечно. Как он?

– По-прежнему в канаве. Почему Райкер не оставил вас там?

– Он горевал о сыне, который умер от инфлюэнцы. Ему нужен был другой сын.

– И вы оказались под рукой.

– Я был отбросами.Я едва умел читать. Но он увидел во мне то, чего не видел никто.

– И вы отплатили ему, став шпионом и убийцей.

– Отплатил, – ответил Райкер, расправив плечи и высоко подняв голову.

– Вы гордитесь тем, что стали убийцей и шпионом? – презрительно спросил Белл.

– Вы были ребенком из богатой семьи, Исаак Белл. Есть то, чего вы понять не можете. Я отплатил ему. И говорю это с гордостью.

– С такой же гордостью я арестую вас за убийство, Брайан О'Ши.

Из-за занавеси, отделявшей вход в задние комнаты, вылетела Кэтрин Ди, обхватила рукой горло Марион и прижала большой палец к ее глазу.