Текст книги "Око небес"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Рассел Блейк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

12

В предрассветном сиянии тысячи огней над Мехико висела легкая дымка. Шоссе уже были забиты автомобилями, выехавшими в путь ранним утром из густонаселенных пригородных районов, окаймлявших центральную часть города.

Усталый старый мусоровоз медленно трясся по дороге, ведущей в Лопес-Матеос. Его двигатель выбивался из сил, пока мусоровоз совершал свой еженедельный объезд в бедных застройках в десяти милях к северу от Мехико. Многие семьи жили по восемь человек в комнате размером двенадцать на пятнадцать футов, а жестокие преступления из-за наркотиков делали этот район одним из самых опасных.

Мусоровоз затормозил с визгом покрышек, когда в недрах под ним раздался низкий гул. Земля начала трястись – сперва слегка, потом со все возрастающей силой.

Землетрясение сотрясло ближайшую кирпичную стену, которая раскололась и рухнула. Верх ее осыпался, и целый гейзер воды выплеснулся из трещины в центре улицы. Люди в мусоровозе в ужасе наблюдали, как несколько двухэтажных домов из шлакобетона сложились внутрь, будто земля всосала их в себя. Несколько полуголых детей выбежали на улицу, и тротуар под ними снова задрожал. Лампы на фасадах домов замигали – электрические кабели лопнули где-то дальше по линии. Уличные фонари закачались, а потом их вырвало из земли, и они рухнули на землю. К грохоту от их падения добавились взрывы разлетевшегося стекла.

Вдалеке раскачивались городские высотки. Даже для района, известного своей сейсмической активностью, это было сильное землетрясение. Землю трясло целую минуту, прежде чем она снова замерла под перепуганными людьми.

Теперь улица напоминала военную зону. Огромные трещины пересекали остатки тротуара, а из водопроводной магистрали били фонтаны. Вырывающиеся из труб струи воды растекались вонючими прудами, в которые вливались нечистоты из разрушенной канализации.

Двери открылись, и жители вышли, чтобы проверить, как обстоят дела. Это бедствие было лишь самым последним из несчастий, обрушившихся на тех, кто как будто родился под несчастливой звездой.

Солнце медленно поднялось над окружающими горами и послало неяркий свет сквозь плавающую в воздухе пыль, поднятую рухнувшими домами. Мусорщики еще некоторое время осматривали разрушенную улицу, а затем водитель завел древний грузовик, сделал неуверенный разворот и поехал обратно.

Дальнейшее расследование дела о гробнице Кетцалькоатля не дало никаких результатов, и к исходу второго дня всем стало ясно, что они зашли в тупик. В глазах у Сэма щипало: он чуть не просмотрел дыры в мониторе, исследуя один сложнейший символ, который мог бы направить их в нужном направлении… Все равно других вариантов у них теперь больше не было. Но Фарго заслужил свою репутацию не тем, что легко сдавался, – цепкая упорная натура этого человека неизменно вела его вперед, даже когда дела начинали идти плохо.

К ним присоединилась Сельма, и Реми встала, чтобы поздороваться с ней, а Сэм устало провел рукой по лицу.

– Как успехи? – спросила Вондраш.

– Да обычные разочарования, – ответила миссис Фарго. – Обрывочные предания, смутные намеки без точных фактов, незаконченные письма…

– О, расследование, как же я по тебе скучаю! – нараспев произнесла Сельма.

– Как ты? Чувствуешь себя лучше? – спросил Сэм, отвернувшись от монитора.

– Видите ли… Каждый день приносит свои маленькие испытания.

– Главное, дела у тебя идут на поправку, – сказала Реми.

– Иногда я этого не чувствую, – призналась ее помощница.

Это было редкое признание из уст женщины, столь же неутомимой и решительной, как и супруги Фарго. Вондраш уставилась на океан, а потом нацепила на лицо улыбку:

– Я решила заглянуть и посмотреть, как вы тут обходитесь без меня.

– Не слишком хорошо, Сельма. Мы вроде как исчерпали все возможности того направления, в котором движемся, – сказал Сэм и кратко изложил, какого прогресса они добились – вернее, не добились.

Когда он закончил, Вондраш кивнула:

– Что ж, вы знаете, что вам остается.

Муж и жена переглянулись.

– Но… – начала Реми.

– Позвольте мне сделать несколько звонков, – попросила больная. – Мне это не повредит. По правде говоря, я начинаю лезть на стену от безделья, хоть у меня есть и книги, и телевизор. Я позвоню кое-кому, прозондирую почву здесь и там. Если я смогу внести свою маленькую лепту в ваше дело, это меня подбодрит.

– Сельма… – начал было Сэм, но женщина отмахнулась от него.

– Я дам вам знать, когда что-нибудь прояснится. А теперь возвращайтесь к работе. Вы никогда ее не завершите, если будете искать повод, чтобы отвлечься, – поддразнила Сельма супругов.

Без дальнейших слов она отработанными движениями повернула свои ходунки и медленно двинулась обратно, к себе. На лице ее было знакомое решительное выражение.

Фарго шумно выдохнул, встал, поднял руки и покрутил ими над головой, чтобы размять сведенные плечи и шею.

Реми вернулась к своему монитору, а ее муж налил себе пятую чашку кофе и открыл одну из стеклянных дверей. Он вышел на огибающую дом террасу, чтобы глотнуть приятного соленого воздуха.

Морские птицы описывали круги в голубом небе, оседлав идущие с моря воздушные потоки, несколько лодок работали у зарослей водорослей… Прожорливые чайки сражались с рыболовами за щедрые дары моря, и Сэм наблюдал, как их маслянистые черные головки выныривали из воды здесь и там, прежде чем птицы снова ныряли и набрасывались на рыбу.

«Неплохая жизнь, – подумал он. – Простая. Сходить поплавать, снова пообедать свежей рыбой, а потом, может быть, устроить сиесту на симпатичном камне, где тебя согревает солнце… Чайки определенно это смекнули. Это лучше, чем блуждать в потемках, таращась на картинки древних руин, пытаясь найти нить и распутать одну из стародавних загадок истории».

Бросив последний взгляд на вечернее небо, исследователь нехотя вернулся к своему компьютеру и продолжил поиски значения непонятных вырезанных на камне знаков, которые изучал.

Два часа спустя Сельма вернулась с торжествующим видом:

– Мои поздравления! Вас приглашает Государственный институт антропологии и истории в Мехико, чтобы изучить имеющиеся у них артефакты тольтеков. Это постарался мой старый друг и коллега, Карлос Рамирес. Он заведует древностями и входит в штат института, а еще он – двоюродный брат одного из министров внутренних дел.

– Сельма! Это изумительно! – воскликнула Реми, поднимаясь с места.

– Он очень милый человек. Мы с ним сотрудничали в одном проекте несколько лет назад, и он вряд ли забыл, как хорошо мы тогда поладили. В любом случае, сейчас у него забот полон рот, потому что после большого землетрясения команда ремонтников, чинившая разорванные трубы на улице, обнаружила несколько подземных хранилищ, связанных системой тоннелей. Из-за землетрясения все это оказалось на поверхности. Похоже, хранилища принадлежали тольтекам, но это самые предварительные выводы, потому что рядом с руинами все еще царит кавардак. Карлос пригласил вас обоих прилететь туда и встретиться с двумя его главными исследователями… И, если захотите, заняться этой находкой вместе.

– Сельма, ты никогда не перестанешь меня удивлять, – сказа Сэм, благоговейно покачивая головой.

– Ну, в этом еще нет ничего удивительного. Все, что мне понадобилось сделать, – это вспомнить код Мексики, позвонить и попросить об одолжении. Не преувеличивайте мои заслуги.

– Когда мы отправляемся? – еще больше оживился Фарго.

– Видимо, большая часть города не пострадала, но некоторым местам порядком досталось, целые районы сровняло с землей. Землетрясение оценивается в семь-восемь баллов, но повреждения локализованные. Мой знакомый Дал понять, что вы можете явиться в любое удобное для вас время. Ваша репутация открывает множество дверей.

– Ты же не сказала ему, над чем мы работаем, верно? – спросила Реми.

– Нет, я только сказала, что вы изучаете тольтеков, Кетцалькоатля и то, как ацтеки, а позднее – испанцы исказили легенды тольтеков. Это дает довольно широкую канву, по которой вы можете вышивать, и объяснит, почему вы интересуетесь одними сторонами расследования больше, чем другими.

– Ты гений, – заявил Сэм.

– Серьезно, это может больше приблизить вас к цели, чем изыскания в сети, – улыбнулась ему Вондраш. – Вы же знаете, кабинетные изыскания подводят только к определенной точке…

Реми кивнула:

– А потом приходится пачкать ручки. Мы знаем, Сельма.

– Я не знаю, куда деваться, когда мои руки так долго остаются чистыми, – согласился Фарго. – Похоже, пора двинуться на юг от границы. Тадам!

Его супруга притворно нахмурилась и покачала головой:

– Боюсь, он уже готовился к поездке, прихлебывая текилу.

– Вздор. Я трезв, как судья! – настаивал Сэм.

– Это многое объясняет, – парировала Реми, и все рассмеялись.

– Кендра? Похоже, пора снять пилотов с мели и начать готовить самолет! – позвал Фарго.

– Когда бы вы хотели вылететь? – спросила девушка со своего рабочего места у окна.

Супруги переглянулись, и Реми пожала плечами:

– Завтра утром? Скажем, в восемь? Тогда мы попадем в Мехико к полудню по местному времени.

– Да, верно. А что насчет отеля?

– В прошлый раз, когда мы там были, мы останавливались в «Четырех временах года» в квартале Зона Роза. Насколько я помню, отель был очень хорош, и к тому же он расположен в центре города.

– Считайте, что номера уже забронированы, – сказала Кендра.

Сэм и Реми обнаружили, что у этой девушки были такие же организаторские гены, как и у Сандры, и со временем начали ценить ее спокойный, открытый стиль.

– Есть какие-нибудь особые пожелания? – поинтересовалась племянница Вондраш.

– Сельма даст вам список того, что мы обычно берем с собой в такие экспедиции, – сказала Реми. – Он недлинный, только самое необходимое. У нее есть перечень.

– Отлично. Тогда я сейчас же этим займусь.

Остаток дня прошел в подготовке к поездке, и оба Фарго были более чем готовы к прощальному праздничному ужину в своем любимом ресторане в Сан-Диего, в итальянском заведении в Квартале Газовых Фонарей. Они отправились туда в последнем приобретении Сэма – черном «Порше Турбо 918» с откидным верхом, которому нечасто удавалось выезжать в свет. Фарго опустил крышу, и Реми откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья. Теплый вечерний ветер ерошил ее волосы.

Сэм с энтузиазмом переключил скорости, и мощный двигатель катапультировал их по съезду на магистраль, а потом – на шоссе.

– Полегче, Госс[10]10
  Тим Госс – руководитель конструкторской группы «Макларен рейсинг», разработавшей гоночный автомобиль «Макларен МР4-29» для участия в «Формуле-1».


[Закрыть], – предостерегла Реми, когда перед ними обрисовались очертания центра города.

– Прости. Я все время забываю, какая на этой штуке отзывчивая педаль газа, – виновато отозвался водитель.

– Думаю, мы уже промахнули точку отрыва от земли. Ты можешь расслабиться.

– Твое желание для меня – закон.

Сэм сбавил скорость до нормальной. Вскоре они протянули ключи служащему гостиницы и вошли в ресторан. Хозяин приветствовал их, как давно потерянных родственников, и проводил в уединенный уголок, к их любимому столику, а его жена подошла, чтобы поздороваться и предложить специальное меню из нескольких блюд – коронные блюда шеф-повара на этот вечер, дополненные бутылкой «Сассикайи» урожая 2009 года – вероятно, самого выдающегося, превосходного тосканского красного вина.

Еда помогала расслабиться. Каждое блюдо было идеально приготовлено и подано, начиная с брускетты[11]11
  Брускетта – средиземноморская закуска из хлеба и овощей.


[Закрыть], за которую можно было бы умереть, и кончая тушеным мясом, равиоли с телятиной в трюфельном соусе и приготовленными тремя разными способами креветками. К тому времени, как Сэм и Реми принялись прихлебывать лимончелло[12]12
  Лимончелло – итальянский лимонный ликер.


[Закрыть], оба готовы были лопнуть и сошлись на том, что после такой великолепной трапезы они хорошо выспятся.

13

«G650» спустился сквозь облако, закрывающее заход на посадку в международном аэропорту Бенито Хуарес в Мехико. Путешественники прорвались сквозь последние облака в нескольких тысячах футов над городом, в котором здания и дороги, словно одеялом, укрывал проливной дождь. Самолет коснулся земли, и его покрышки выбросили в воздух брызги воды. Вскоре он уже выруливал к зданию для чартерных реактивных самолетов.

Повсюду сквозь ливень носились погрузчики: их фары посылали лучи света, а мигалки моргали – они развозили багаж, топливо и провизию для отправляющихся за границу коммерческих реактивных самолетов, ожидавших в очереди шанса храбро встретить шторм.

Черный «GMC Юкон» ждал Сэма и Реми возле входа в терминал из стекла и стали. Водитель придержал для них дверь, погрузил их багаж, обошел автомобиль и уселся за руль. Как только они выехали из аэропорта, оказалось, что улицы переполнены машинами. Вода бежала по мостовой, а рытвины размером с телевизор были полны зловещей черной воды. Местные жители тащились по тротуарам: нацепив пластиковые штормовки и держа в руках зонтики, они осторожно пробирались по неровному бетону. Возле дисконтной аптеки виднелась жалкая фигура человека в костюме цыпленка: он держал желтый пенопластовый знак, на котором большими красными буквами было написано: «Abierto».[13]13
  Abierto – открыто (исп.).


[Закрыть]

– Если в охоте за сокровищами наступит резкий спад, я всегда смогу заняться этим, – прокомментировал Сэм.

– Я бы приплатила за то, чтобы увидеть тебя в таком наряде, независимо от обстоятельств, – хихикнула его жена.

– Ну, не знаю… Это может снизить стоимость недвижимости в Ла-Холье.

– Трус.

– Я не трус!

– Трусливый цыпленочек.

Реми сунула ладони под мышки и помахала локтями:

– Ко-ко-ко…

Сэм добродушно посмотрел на нее:

– Ты пытаешься что-то мне сказать? Потому что имей в виду – ты привлекаешь внимание этого петуха.

– Или цыплячий костюм, или ничто!

– Если бы я не знал, что это была шутка, я бы серьезно обеспокоился.

– Шутка?

Реми приподняла брови.

– Ладно, неважно, – пошел на попятный Фарго.

Они зарегистрировались в отеле, распаковали сумки и позвонили Карлосу Рамиресу, который говорил с сильным английским акцентом. Карлос сказал, что они могут сегодня явиться в любое время и что он будет счастлив представить их другим исследователям, занимающимся новой находкой.

Сэм и Реми наспех пообедали в ресторане отеля, после чего взяли такси и приехали в ГИАИ – Государственный институт антропологии и истории, расположенный рядом с экологическим парком Куикуилько в самом южном пригороде города.

Карлос Рамирес, одетый в стильный, безукоризненно сшитый темно-серый костюм, встретил их возле стола охранника. У ученого были длинные с проседью волосы, а его верхнюю губу, которая непрерывно кривилась в улыбке, окаймляли щегольские усики.

– А, сеньор и сеньора Фарго! Добро пожаловать, добро пожаловать! Я рад, что вы не позволили непогоде вас отпугнуть, – сказал он, пожимая руки новым знакомым.

– В сравнении с некоторыми местами, в которых мы побывали за последнее время, тут просто рай, – сообщил ему Сэм.

– Небольшой дождик никогда не мог удержать нас вдали от чего-то важного, – заверила Реми.

Карлос провел их на второй этаж, в свой кабинет:

– У меня тут есть апартаменты, в придачу к тем, которые находятся в нашей штаб-квартире в историческом районе. Но, по правде сказать, основную часть времени я провожу здесь. Я предпочитаю научный мир бюрократическому. Конечно, экспедиционная работа – моя первая любовь, но теперь, когда я занимаю ответственную должность, у меня меньше возможностей работать в поле.

Кабинет был просторным: на одном его конце стоял стол для совещаний, окруженный стульями с кожаной обивкой цвета бургундского вина, а у ряда окон, выходящих в парк, находился еще один большой овальный стол.

– Пожалуйста, садитесь, – пригласил Рамирес своих гостей, – а я позвоню остальным и представлю вас. Но прежде чем мы этим займемся, скажите, чем именно я могу помочь?

– Возможно, Сельма уже рассказала вам, что мы исследуем тольтеков, – объяснил Сэм. – Особенно нас интересует период на рубеже тысячного года нашей эры. Мы решили, что, поскольку тольтеки жили здесь, мы должны приехать в Мексику и лично кое-что разведать.

– Молва о ваших успехах бежит впереди вас. Наша нация в долгу перед вами за то, что вы сохранили для нас кодекс майя. Любая помощь, какую я могу предложить, – ваша, стоит только попросить, – заверил супругов ученый.

– Что ж, вряд ли мы потребуем чего-то сверхъестественного, – сказала Реми. – Боюсь, в нашем деле мы по большей части изучаем уже изученное другими. Но все это – часть работы, а мы любим быть скрупулезными.

– Да, конечно. С чего вы хотите начать?

– Нам бы хотелось посмотреть на имеющиеся у вас коллекции артефактов и на любые документы, имеющие отношение к тольтекам… И к их самому знаменитому правителю, Кетцалькоатлю.

– Безусловно. К несчастью, материалов не так много, как нам бы того хотелось, – признался Карлос. – Жрецы ацтеков уничтожили большую часть записей о его достижениях. А еще сильнее дело усложняет то, что испанцы, намеренно или случайно, исказили оставшиеся записи, так что в итоге известное нам о Кетцалькоатле, скорее всего, неверно.

Реми кивнула:

– Тогда вы понимаете, с какой проблемой мы столкнулись. Мы надеемся, что у вас есть материалы, которых нет в сети, и они смогут пролить больше света на цивилизацию тольтеков и на ее лидера.

– Вообще-то вы не могли бы выбрать для своего визита более подходящего времени, – сообщил Карлос. – Судя по всему, недавно обнаруженные подземелья, оказавшиеся на поверхности после землетрясения, могут дать новую информацию о цивилизации тольтеков. Конечно, пока об этом рановато судить, но мы на это надеемся. Похоже, все это было спрятано под землей намеренно, а тольтеки поступали так только с тем, что было ценно для них… И эти подземелья настолько южнее Тулы, вот неожиданность!

– Мы сочли бы за честь увидеть их как можно скорее, – сказала миссис Фарго.

– Позвольте вызвать моих коллег, которые возглавляют эти раскопки. Вы будете работать в тесном сотрудничестве с ними. Эти двое – одни из самых лучших наших специалистов.

Карлос набрал номер и быстро заговорил по-испански, после чего снова посмотрел на американцев:

– Они сейчас придут. Это Марибела и Антонио Касуэло, брат и сестра. Выдающиеся умы и эксперты по тольтекам.

Пару минут спустя в дверь негромко, очень вежливо постучали. Вошла высокая женщина лет тридцати с небольшим, а за ней – мужчина примерно такого же возраста. То, что они брат и сестра, было ясно по их лицам. А вот к чему Сэм и Реми не подготовились, так это к тому, насколько поразительной окажется внешность этих двоих. Длинные, черные как смоль волосы Марибелы будто отливали внутренним светом, подчеркивая ее гладкую кожу цвета жженого сахара. У нее были высокие скулы, жемчужно-белые зубы и мерцающие шоколадные глаза. Ее брат был таким же ошеломляющим: его сильный подбородок и строгий профиль скорее подошли бы модели или кинозвезде, чем ученому.

Женщина заговорила первой, протянув руку Реми:

– Сеньора Фарго, как приятно с вами познакомиться! Я годами с восхищением и удивлением следила за вашими подвигами.

Рамирес лучезарно улыбнулся:

– Реми Фарго, это Марибела Касуэло.

– Это мне приятно познакомиться с вами, – сказала американка.

Она быстро окинула взглядом безупречную фигуру дамы, одетой в скромные черные слаксы и красную блузку: эта одежда подчеркивала ее формы таким образом, о каком большинство женщин могли только мечтать.

– А вы, должно быть, Сэм Фарго, – сказала Марибела, предлагая руку Сэму.

Ее ладонь была прохладной на ощупь, а голос – по-настоящему музыкальным.

Фарго мог поклясться, что, когда их руки соприкоснулись, между ними пробежал слабый электрический ток. Он быстро повернулся к брату загадочной женщины:

– Антонио, верно?

– Захватывающее знакомство. Воистину захватывающее! – воскликнул тот.

Они пожали друг другу руки.

– Но, пожалуйста, называйте нас по именам. Ненавижу формальность, – сказала Реми, когда новые знакомые заняли предложенные им места рядом с Сэмом.

Карлос сообщил вновь прибывшим, чем интересуются супруги Фарго, и глаза брата и сестры загорелись при упоминании недавно раскопанных тайников.

– Это выдающаяся находка, – сказал Антонио. – Мы оба там побывали, и уже ясно, что на изучение одних только резных изображений должны уйти годы. Похоже, там есть ряд взаимосвязанных туннелей, которые ведут минимум в четыре погребальных камеры. Мы уже вынесли оттуда мумии. Эта не потревоженная никем находка должна подарить людям уникальные знания. Не сомневаюсь, что для вас посещение подземелий станет изумительным событием.

– И конечно, мы приглашаем вас осмотреть все, что у нас есть по тольтекам и Кетцалькоатлю, – добавила Марибела, – хотя большая часть этих сведений хорошо описана в научных журналах, поэтому особых неожиданностей не будет.

– Как сейчас обстоят дела в районе вокруг места раскопок? – спросил Сэм.

Рамирес нахмурился:

– Там царит контролируемый хаос. Мы расчистили вход, и его охраняет полиция, но район все еще остается зоной бедствия. Только в том пригороде расстались с жизнью больше ста человек. Еще предстоит восстановить разные учреждения, да и без мародерства не обошлось. Команды спасателей работают над завалами, но ситуация не радужная.

– Есть опасность, что могилы буду разграблены? – спросила Реми.

– Надеюсь, этого не случится, – ответил Антонио. – Но полиции очень мало платят, поэтому такая возможность всегда остается. Мы составили опись всех драгоценных предметов и сейчас изо всех сил стараемся переправить их сюда, но дело движется медленно, потому что мы хотим сносно задокументировать нынешнее состояние находки. Как вам известно, в таких случаях балансируешь на тонкой грани…

Миссис Фарго кивнула:

– Прежде всего – не навреди.

Марибела взглянула на нее:

– Могу я спросить, какое у вас образование? Кажется, я читала, что вы антрополог?

– Верно, физический антрополог[14]14
  Физическая антропология изучает происхождение и эволюцию физической организации человека.


[Закрыть], хотя прошли годы с тех пор, как я участвовала в жизни научного мира. Я тоже всячески предпочитаю экспедиционную работу.

– Конечно. Ничто не сравнится с волнующим ощущением первооткрывателя, да? – улыбнулась мексиканка.

– Да. Мне очень повезло, что мой муж разделяет эту мою страсть, – сказала Реми, сжав руку Сэма и тем самым будто давая понять, что этот мужчина – ее.

Брат и сестра продемонстрировали супругам Фарго предметы и фотографии, хранившиеся в подвале здания, где они находились. Многие предметы были уже знакомы Сэму и Реми по снимкам, выложенным в Интернете.

– К нашему огорчению, тольтеки не имели письменности, – заметила Марибела. – Поэтому любое их историческое событие – это устные предания, записанные позднее. Существуют еще случайные пиктограммы. Но, как вы видите по этим пиктограммам, у них имелась тщательно разработанная система символов, хотя есть большие расхождения во мнениях насчет того, как интерпретировать многие изображения.

Антонио кивнул:

– Так же противоречивы и сведения о легендарном правителе тольтеков Се-Акатле Накшитле Топильцине, которого часто называют Топильцин Кетцалькоатль или просто Кетцалькоатль. С течением времени предания о нем были настолько искажены, что теперь трудно понять, чему верить. Например, некоторые уверяют, что он был мифической личностью, и нет оснований считать его историческим лицом. Другие заявляют, что он был первым правителем тольтеков. А третьи говорят, что люди считали его божественной реинкарнацией подлинного Кетцалькоатля, первого божества Центральной Америки.

Сеньор Касуэло показал на коллекцию резных изображений сурового человека с большой головой и чем-то похожим на бороду.

– Все это очень запутанно, – согласился Сэм. – Особенно борода. Среди коренных жителей Америки неизвестны бородатые, верно?

Марибела улыбнулась:

– Верно. И все усложняется еще и несколькими испанскими записями ацтекских преданий и истории их цивилизации. Нам известно, что эти документы представляют собой сильно измененные версии устных преданий. Другая проблема заключается в несомненных трудностях интерпретации. Многие из существующих документов были созданы францисканскими монахами или конкистадорами, которые просто напортачили с записями.

Антонио придвинулся к сестре:

– Не говоря уж о том, что некоторые записи были засекречены из-за того, что противоречили официальной истории. Мы знаем, что испанцы имели тенденцию устранять все, что, по их мнению, могло привести к легендарным сокровищам. Не то чтобы это принесло большие результаты, но это демонстрирует систематический подход к разграблению наследства майя и ацтеков как ради финансовой выгоды, так и ради того, чтобы подольститься к королю Испании и добиться финансирования дальнейших экспедиций.

– На протяжении всей человеческой истории деньги влияли на поведение людей, – согласился Сэм.

Касуэло кивнул:

– Почти нет сомнений, что некоторые из официальных отчетов – чистейшей воды вымысел, основанный на путанице первоначального Кетцалькоатля-бога с Кетцалькоатлем – правителем тольтеков.

– А что случилось с более точными записями, сделанными испанцами? С записями, которые могли намекать на важные места? – спросила миссис Фарго, тщательно избегая слова «сокровища».

– Все уцелевшие рукописи более светские. Некоторые попали в Испанию, а другие затонули вместе с кораблями, которым часто не удавалось совершить морской переход, или еще по каким-то причинам исчезли, – рассказал Антонио.

– А вы пытались их отыскать? – осторожно спросил Сэм.

Их собеседник пожал плечами:

– Конечно. Мы несколько раз ездили в Испанию, но не нашли там ничего, что уже не было бы частью общественного достояния. И еще мы совершили несколько поездок на Кубу. Но с тамошним правительством трудно иметь дело даже нам, мексиканцам: кубинцы очень скрытные. Мы с Марибелой года четыре тому назад несколько месяцев проработали в их музее, и нам показали несколько пиктограмм и один манускрипт. Говорят, манускрипт этот был написан конкистадором, имевшим отношение к ацтекам или тольтекам. Но кубинцы не разрешили нам тщательно изучить эти документы, не разрешили даже сфотографировать их. Мы много раз начинали с ними переговоры о том, чтобы получить доступ к документам или чтобы вернуть их в Мексику, но каждый раз натыкались на каменную стену. Прискорбно, потому что это наше наследие, а не их.

– А тот манускрипт? О чем в нем говорилось? – спросила Реми.

– Не могу сказать. Он был непонятен – вероятно, записан каким-то шифром, что не так уж необычно для секретных документов того времени. А поскольку у нас не было времени штудировать строчку за строчкой и разгадывать шифр, смысл его узнать не удалось. Но я ясно помню, что в нем были тщательно выполненные рисунки ацтеков, и, возможно, тольтеков, и изображения их кумиров, в том числе и одно изображение Кетцалькоатля.

– А сами кубинцы пытались его расшифровать? – спросил Фарго.

Антонио покачал головой:

– Не думаю. Для них это всего лишь старый манускрипт. У меня сложилось впечатление, что он пробыл там очень долго и никто им не интересовался – до тех пор, пока мы не захотели взять его с собой. Вот тут-то он сразу стал национальным сокровищем.

– И где они держат все эти мексиканские реликвии?

Голос Сэма был ровным, без малейшего намека на что-либо, кроме вежливого любопытства.

Марибела посмотрела на него:

– В Морро Касл, в устье Гавана-Харбор. У них там маленький музей, и, думаю, эти вещи законопатили в подвале. Такое ощущение, что они хранятся там потому, что именно там они и лежали сотни лет – вероятно, с тех пор, как Британия вернула остров Испании.

Реми сделала серию снимков и повернулась к Антонио:

– Мне совершенно ясно, почему все так взбудоражены… Сеть гробниц выглядит потрясающе! Вы наверняка взволнованы этой находкой.

– Да, это одно из первых открытий за долгое время, которое имеет отношение к тольтекам… – не стал спорить Касуэло. – Учитывая местонахождение гробниц, это полная неожиданность. Считалось, что тольтеки строили только в Туле, но теперь следует пересмотреть это мнение. – Затем, после паузы, он добавил: – Нам известно из легенды, что Кетцалькоатля выгнали из Толлана и он добрался до самых дальних пределов цивилизованного мира, включая города майя в Мексике и в Гватемале, а возможно, даже дальше.

– Вы считаете, что легенда о гробнице Кетцалькоатля имеет под собой веские основания? – спросила миссис Фарго.

– Нет, скорее всего, она основана на сомнительных упоминаниях в одной из самых неясных рукописей, а еще на некоторых письмах испанскому королю. Это всего лишь слухи.

– Значит, вы не думаете, что гробница существует?

– Я в этом сомневаюсь. От тогдашних испанцев до современных авантюристов кто только не охотился за этим призраком – чтобы остаться ни с чем, – пренебрежительно сказал Антонио. – Нет, настоящее сокровище тольтеков – это их история, и, к несчастью, она точно так же затеряна, как любая погребальная камера мифического правителя. Кроме того, подумайте о некоторых преданиях, окружающих эту историю. Вы же слышали ее, верно? Я имею в виду… изумруд величиной с человеческое сердце. Да ладно! Такой изумруд мог появиться только из Колумбии, а нет никаких доказательств, что тольтеки когда-либо путешествовали так далеко на юг, не говоря уже о том, чтобы там торговать. Я пришел к выводу, что, как и многие другие легенды той эпохи, эта основана, скорее, на огромных надеждах, чем на фактах. Это вроде как мексиканский эквивалент Святого Грааля, и гробница не более реальна, чем Грааль.

На осмотр артефактов ушел весь день, и Сэм с Реми согласились встретиться с Антонио и Марибелой в «Четырех временах года» на следующее утро, чтобы вместе отправиться исследовать подземные склепы.

В такси по дороге в отель Фарго позвонил Вондраш по спутниковому телефону и тихо сказал сквозь шум проносящихся мимо машин:

– Сельма, я хочу, чтобы ты раскопала всевозможную информацию по испанским артефактам на Кубе. И опубликованную, и основанную лишь на слухах.

– Куба? – отозвалась его помощница. – Хорошо. Сейчас же этим займусь.

– Да, и совсем уж рискованное предположение: проверь, есть ли в сети что-нибудь вроде чертежей Морро Касл в Гаване.

– Сделаю. Когда у меня будет, о чем сообщить, пришлю вам отчет по электронной почте.

Сэм дал отбой и набрал другой номер из своей адресной книжки. Реми перехватила его взгляд и спросила:

– Что теперь?

– Ну, эти дела с Кубой навели меня на мысль. Кто имеет больший доступ к информации по Кубе, чем… Руб?

– Руб Хэйвуд? Хорошая идея. Я уверена, что Кубе в ЦРУ отведен целый отдел.

Внедорожник подкинуло на особенно противной рытвине, и супругов сильно тряхнуло. Миссис Фарго вцепилась в сиденье и потянулась свободной рукой к золотому амулету на шее. Ее муж подождал гудка и прошептал ей:

– Сейчас нам не помешало бы немного дарованной скарабеем удачи. Не могла бы ты потереть его, чтобы появился джинн?

Они засмеялись, и тут в телефоне прозвучал голос с характерными интонациями Хэйвуда.