Текст книги "Око небес"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Рассел Блейк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

32

После того как компания вернулась во вторую гробницу, Антонио показал на пиктограмму с процессией:

– На этой тоже есть слабые очертания Луны и звезд. Но выглядят они так, будто их, скорее всего, добавили после.

– Да, так же, как и на еще одной пиктограмме. Только, боюсь, созвездия на рисунках – другие, – подтвердил Лазло.

– Тогда я не понимаю. Как же мы узнаем, которое описание правильное? – растерялся Касуэло.

Кемп с минуту помолчал, размышляя, а потом начал рассуждать вслух:

– Я все-таки верю в то, что повторяющаяся пиктограмма имеет значение. Думаю, это астрономическое описание – подсказка людям, опытным в чтении звезд. Может быть… Может быть, расположение ориентиров на местности отличается в каждом изображении потому, что они показывают одну и ту же вещь, но в разное время года. Во время самых важных событий – летнего солнцестояния, зимнего солнцестояния…

– Но как мы решим, которое из них – верное? – повторила Реми вопрос мексиканца.

Английский ученый широко распахнул глаза:

– У вас есть рисунки из манускрипта и пиктограмм с Кубы, верно?

– Конечно. Но они остались в мотеле, – ответила женщина.

– Значит, туда теперь и нужно отправиться, – сказал Лазло.

– Зачем?

– Затем, что, если не ошибаюсь, в манускрипте содержится последняя подсказка, с помощью которой мы сможем разрешить загадку. Реми, сделай еще одну серию фотографий пиктограмм в каждой комнате – в таком порядке, в каком мы видели бы их, двигаясь из первого склепа к последнему. Попытайся снимать в каждой комнате под одним и тем же углом и закончи нашей новой находкой в вестибюле, – попросил Кемп.

Спустя десять минут четыре исследователя уже сидели во внедорожнике, двигаясь по ухабистым улицам обратно в Теотиуакан. Час спустя их машина остановилась у мотеля. Миссис Фарго вбежала внутрь и несколько минут спустя появилась у двери автомобиля с флешкой в руке.

Едва вернувшись на место раскопок, все, включая и присоединившуюся к ним Марибелу, собрались вокруг монитора. Лазло рассматривал кубинские пиктограммы и манускрипт, а все остальные молчали, тоже пристально всматриваясь в изображения и перелистывая их на экране. Наконец они добрались до снимков, сделанных только что в гробницах, и сосредоточились на них.

– Кубинская пиктограмма и манускрипт сужают круг наших поисков до второго изображения в серии, – заявил Кемп. – Видите на нем Луну? Ее положение совпадает с положением Луны на кубинской пиктограмме. Остальные изображения – просто отвлекающий маневр, как вы говорите у себя в колониях.

– Вы правы. Это изображение Луны. Слабое, и я бы никогда ее не заметил на всех остальных пиктограммах, но она там есть, – уступил Антонио.

– А теперь встает вопрос: что это за храм? Маленький храм вон там? – спросил Сэм, показав на здание поменьше, изображенное на рисунке справа.

Англичанин, помолчав, сделал шаг назад:

– Это не так трудно, как вы думаете – теперь, когда мы знаем, что искать.

– В чем дело, Лазло? – спросила Марибела.

– Остальные символы указывают путь, – сказал британец. – Теотиуакан построен в очень необычной манере. Город распланирован в соответствии с астрономическими событиями. Движение Солнца, звезд, Луны… Все это играло в его планировке огромную роль.

– Верно… – кивнула мексиканка.

– Посмотрите на небо на резном изображении, – продолжил Кемп. – Над Луной. Одна звезда больше остальных. Значит, это Полярная звезда. Север.

Антонио хмыкнул в знак согласия:

– Вполне вероятно, особенно, если базироваться на остальных изученных нами тольтекских изображениях.

Лазло вздохнул:

– А вот теперь, боюсь, начинается самое сложное. Нам потребуется воспроизвести движение Солнца и звезд – до тех пор, пока мы не придем к точке, где они совпадут с позицией на этом изображении. Когда мы это сделаем, мы сможем вычислить местонахождение гробницы.

– В итоге это может оказаться не так уж трудно, – сказал Касуэло и медленно перебрал остальные астрономические символы.

Посоветовавшись с Кемпом, он набросал несколько заметок, а потом с неистовой скоростью набрал что-то на ноутбуке.

Все наблюдали, как он стер набранное слово и ввел в пустое поисковое окошко другое, после чего нажал несколько клавиш.

– У меня есть программа, которая анализирует положение Луны, звезд и Солнца, базируясь на приблизительных координатах, – пояснил мексиканец. – У нее уйдет некоторое время, чтобы обработать данные. Лазло полагает, что последняя процессия – ключ к небесным событиям, чему-то монументальному, подходящему для похорон величайшего правителя той эпохи, поэтому я ввел все возможные яркие события. Равноденствия и другие астрономические явления, которые рассматривались в мезоамериканской культуре как знаменательные.

Монитор осветился. Касуэло и Кемп внимательно посмотрели на появившееся на нем изображение, а затем наложили его на модель Теотиуакана. Изменив несколько раз картинку на экране, Антонио сделал шаг назад.

Лазло постучал по монитору:

– Вот ваш храм. Первый справа, если стоять лицом к пирамиде Луны.

Реми посмотрела на мексиканца:

– Там когда-нибудь проводились раскопки?

Антонио покачал головой:

– Не думаю, если не считать расчистки земли перед фасадом, чтобы можно было видеть храм. Вспомогательные пирамиды считались, по большей части, незначительными, поэтому все ресурсы были направлены на более крупные здания.

– Значит, их никогда тщательно не осматривали, – резюмировала миссис Фарго.

– Наши ресурсы ограничены! – ощетинилась Марибела.

Ее брат поднял руку, заставив ее замолчать:

– Вряд ли Реми обвиняет нас в халатности. Думаю, она хотела убедиться, что об этих пирамидах почти ничего не известно, поскольку все серьезные раскопки были сосредоточены вокруг более эффектных мест.

– Верно. И поэтому там вполне может находиться гробница. Или под пирамидой, или вдоль одного из фундаментов, – сказала американка.

– Вообще-то, если посмотреть на то, как выстроились звезды, можно увидеть на оси заднюю часть храма, – заметил сеньор Касуэло.

– И какой длины эта сторона? – спросил Сэм.

– Они все примерно тридцать шесть квадратных метров. То есть почти сто двадцать ваших футов.

– Не намного меньше храма Пернатого Змея, – удивился Фарго.

– На самом деле чуть больше половины его размера, но вы правы в том, что поиски предстоят большие, – согласился с ним Антонио.

– Давайте отправимся туда и посмотрим, – предложил Сэм. – Нам понадобится разрешение?

– Как старшее должностное лицо, представляющее Государственный институт антропологии и истории, я скажу – нет, – улыбнулся мексиканец.

Они сели в служебный «Субару» Антонио и медленно и очень осторожно поехали по Дороге Мертвых, огибая разрозненные группки туристов, осматривающих достопримечательности. Добравшись до храма, супруги Фарго и их спутники поднялись по расположенному за ним склону, который был расчищен только частично, – и уставились на заднюю часть пирамиды поменьше, как будто одним только чутьем могли понять, где же находится затерянная гробница.

– Скажем, футов двадцать раскопок. Но придется перелопатить куда больше земли. Можно вызвать сюда экскаватор? – спросила Реми. – Чтобы расчистить самый плотный слой. А потом перебросить сюда бригаду рабочих…

– Почему бы и нет? – отозвался Касуэло. – В городе есть множество заведений, которые сдают напрокат подобную технику и людей, умеющих с ней управляться. Может, сегодня же днем нам удастся заполучить экскаватор и рабочего. А при достаточном денежном стимулировании он, наверное, охотно проработает допоздна. Мы могли бы закончить предварительные работы за день-другой, а потом, как вы предложили, перебросить сюда наших людей.

– Тогда давайте отметим область, которую нужно расчистить! – загорелась энтузиазмом миссис Фарго.

К двум часам прибыл огромный экскаватор, который проработал до девяти вечера. Когда солнце село, он продолжал рыть при свете рабочих фонарей.

Сэм, Реми и Лазло покинули место раскопок одновременно с водителем экскаватора. Они взяли такси и поехали в ресторан, где обедали прошлым вечером. Еда была хорошей, настроение у всех – приподнятым, ощущение того, что они отлично продвинулись, – осязаемым, и троица радостно обсуждала вполголоса свой проект.

На следующее утро земляные работы начались в восемь часов, а к половине третьего вся задняя часть пирамиды была подготовлена к тому, чтобы ожидающие своей очереди люди начали более осторожные раскопки, пустив в ход лопаты и кирки.

Бригада приступила к работе, продолжала ее до темноты и возобновила на следующий день, расчищая землю под безжалостным оком раскаленного солнца.

В шесть часов вечера одна кирка, пробив твердую глину, ушла в пустоту. Дыру расширили настолько, чтобы в нее можно было проникнуть, и на этот раз Реми настояла на том, чтобы спуститься первой. После таких же предостережений, какие накануне получил ее муж, она пролезла в отверстие с мощным фонарем и рацией.

– Что ты видишь? – спустя тридцать секунд спросил Сэм.

– Грубо сделанный тоннель, – отозвалась исследовательница. – Он тянется под храмом.

– Как далеко?

– Это я и собираюсь выяснить, – резко ответила миссис Фарго.

Супруг решил оставить ее в покое, дав ей осмотреться вокруг, и подождать, пока она сама захочет общаться. После долгой паузы радио снова затрещало, и раздался ее голос:

– Тут есть дверной проем. Каменный, и его наличники украшены куда более искусной резьбой, чем та, что мы видели раньше. Но вход замурован небольшими камнями, скрепленными известковым раствором. Нам понадобятся какие-нибудь инструменты, чтобы пробиться внутрь. И, наверное, неплохо будет установить в тоннеле подпорки… Хотя, раз уж он не рухнул за минувшие столетия, сейчас тоже все должно быть в порядке.

Сэм передал эту информацию Антонио, который вместе с Лазло стоял у отверстия, пристально всматриваясь в пустоту. Мексиканский археолог отдал приказание рабочим, и те немедленно взялись за дело. Десятник принес лестницу, трое его подчиненных быстро спустились в темноту, а остальные остались наверху и принялись передавать вниз деревянные балки и доски, чтобы соорудить примитивные подпорки.

– Я спускаюсь! – крикнул Фарго жене.

Когда схлынула первая волна рабочих, он так и сделал, держа в свободной руке кирку. За ним последовал Лазло, а потом вниз забрались и Антонио с Марибелой. Все они захватили с собой тяжелые железные монтировки.

Лучи их фонариков играли на глиняных стенах. Наконец исследователи свернули за поворот тоннеля и увидели Реми, которая стояла у грубо сработанной стены из скрепленных раствором камней. Камни обрамлял дверной проем, покрытый резьбой, весьма похожей на ту, что они видели в склепах в Лопес Матеос.

– Посмотрите, пирамида с Луной, – сказала миссис Фарго, показав на процессию, изображенную на верху дверного проема. – Вот. Это то самое.

Сэм кивнул.

– Держись в сторонке, – предупредил он. – Давайте проверим, сможем ли мы пробиться сквозь эту стену.

Все отступили назад, а Фарго размахнулся киркой и обрушил ее на камень – с такой силой, что от кладки отлетел кусок застывшего раствора. Мужчина размахнулся во второй раз, и у его ног упал еще один кусок, побольше.

– Все получится. Только нужно немного времени, – уверенно заявил американец.

– Давайте прикажем заняться этим рабочим, – предложила Марибела.

Сэм покачал головой:

– Ни в коем случае. Просто дайте мне несколько минут.

Он продолжал бить по стене, и после нескольких дюжин ударов один из камней выпал в пустоту за стеной.

– Мы пробились! – довольно воскликнул Фарго. – Я вышибу еще несколько, а потом пустим в ход ломы.

После следующего удара внутрь рухнули сразу два грубо обтесанных квадратных камня, а потом к ним присоединилось еще несколько. Сэм бросил кирку рядом с колонной, и к нему придвинулись со своими ломами Лазло и Антонио. Места было слишком мало, чтобы женщины тоже могли участвовать в этой работе. Еще несколько камней упали в пустое пространство, и вот нижняя часть стены рухнула грудой обломков, вокруг которой взвилось облако пыли.

– Думаю, честь пройти туда первой должна принадлежать Реми, – сказал Сэм.

Антонио слегка поклонился в знак согласия и повернулся к американке:

– Безусловно. Сеньора?

Миссис Фарго подняла громоздкую переносную лампу. Держа ее перед собой, она сунула голову в помещение, куда только что пробили ход, и огляделась:

– Это склеп.

С этими словами женщина пролезла в отверстие, таща за собой лампу. Все услышали, как она закашлялась, словно задыхаясь, и по спине Сэма пробежала дрожь.

– Ты как там? – нетерпеливо спросил он, светя в темноту своим фонариком.

– Все нормально, – откликнулась Реми. – Думаю, можно сказать, что мы нашли гробницу.

Затем она замолчала и лишь спустя какое-то время снова подала голос:

– Здесь на каменной площадке лежит тело, покрытое нефритом, а вокруг него – несколько холмиков приношений. Они все в пыли, но я вижу, как что-то поблескивает: наверное, золото. И нефритовые маски.

– Золото? У тольтеков не было никакого золота, – сказала Марибела.

– Может, они его выменяли? – предположила миссис Фарго. – И еще тут есть обсидиан. И гончарные изделия тольтеков. Керамика.

– Нет возражений против того, чтобы я вошел? – спросил в отверстие Сэм.

– Входи, но будь осторожен. Это может оказаться очень важным открытием, и давайте не будем топтаться вокруг, как бизоны.

Фарго пролез в брешь. Марибела и Лазло последовали за ним, а последним туда пробрался Антонио. Они очутились в погребальной камере размером двенадцать на пятнадцать футов, со стенами, украшенными резьбой. Реми осторожно обошла груду разных предметов на земле и наклонилась, держа перед собой лампу. Светодиоиды озарили склеп жутковатым белым светом. Американка взяла из кучи небольшую фигурку и подняла ее вверх:

– Золото.

Сэм и Лазло стояли возле лежащей на площадке фигуры. Кожа мумии высохла, приобретя кофейный цвет и текстуру вяленой говядины. Кемп вгляделся в мумию и что-то быстро прикинул в уме:

– Похоже, он был не выше пяти футов ростом, так что это явно туземец. Не очень-то похож на высокого внушительного бородатого персонажа из легенд, а?

Марибела подошла к нему и поглядела на тело:

– Но его одеяние согласуется с рассказами. Белая… ну, когда-то бывшая белой звериная шкура. Мантия пророка…

– Или бога, – прошептал Антонио.

– Но «Ока Небес» здесь нет, – перебил их Сэм.

– Увы, эту часть легенды, наверное, добавили со временем, – сказала сеньорита Касуэло. – Как вы понимаете, несметные богатства могли увеличиваться с каждым пересказом истории. Как и рост Кетцалькоатля.

Реми прошла мимо приношений и теперь изучала символы на стене:

– Посмотрите, почти на всех – змеи. Кетцалькоатль. А здесь повторяется тема процессии, но на этом изображении несут тело пернатой змеи. Похоронное шествие.

Компания провела внутри погребальной камеры еще час, в то время как рабочие продолжали укреплять балками тоннель. Наконец миссис Фарго поставила на пол начавшую меркнуть лампу и провела рукой по пыльным волосам:

– Сдается мне, у нас был плодотворный день, а? Наверное, пора оставить все это экспертам.

Антонио кивнул:

– Это одно из самых значительных открытий за последнюю сотню лет. Вы должны очень гордиться собой, коллеги! Открыватели места последнего упокоения Кетцалькоатля. Неслыханная честь работать с вами обоими!

Марибела улыбнулась:

– Да. Это выдающееся достижение. Мексиканский народ в громадном долгу перед вами за то, что вы вернули важную часть его истории. Вдвойне в громадному долгу, – добавила она, вспомнив о кодексе майя, который Фарго нашли всего несколько месяцев тому назад.

– Это честь для нас, – сказал Сэм. – То, что нам разрешили исследовать священное место. И вы должны поздравить и себя тоже. Это будет огромным событием для археологического сообщества. Потерянные сокровища Кетцалькоатля и его тело – и все это в один и тот же день! Большинство за целую жизнь не совершают таких находок.

Реми откашлялась: в воздухе было полно пыли.

– Мы не нашли бы всего этого без вас, – сказала она любезно, глядя на мексиканцев, хотя правда была куда более запутанной.

Кемп все это время пристально смотрел на мумию, качая головой.

– В чем дело, Лазло? – повернулся к нему Фарго.

– Мы до сих пор что-то упускаем из виду, – пробормотал тот. – Я не знаю, что именно, но это так…

Марибела захихикала:

– Лазло, вы добились своего! Если находка оказалась не такой, на какую вы рассчитывали, это не значит, что кто-то что-то упустил.

– Возможно. Но я хочу внимательно осмотреть гробницу. В гробницах в Лопес Матеосе была упущена информация, которая, в конечном итоге, привела нас сюда – вот и теперь я чувствую, что мы слишком рано решили, будто раскусили этот орешек, – заявил британец.

Антонио шагнул вперед:

– Конечно, мы проведем детальный анализ находки и внимательно изучим здесь каждый дюйм. Мы все стремимся к одному и тому же, и, думаю, инстинкты Лазло надо уважать. Всегда остается возможность, что какие-то тайны Кетцалькоатль нам пока не открыл.

Когда все пятеро вернулись наверх, сеньор Касуэло сделал несколько звонков, организовав на ночь дополнительную охрану раскопок. Не стоило рисковать комнатой, полной золота и драгоценных артефактов. В сельской Мексике, вдалеке от действия полицейских участков, Антонио проявлял естественную осторожность – достаточно рабочим увидеть, что лежит в гробнице, и пойдут слухи, так что присутствие вооруженных людей будет разумной предосторожностью.

Мобильник мексиканца защебетал, и тот, извинившись, отошел в сторону. Несколько мгновений он слушал, что ему говорят, а потом лицо его побелело. Когда мужчина вернулся, его трясло.

– Что случилось, Антонио? – спросила Реми.

– Это… Нашли тело Карлоса, – тихо ответил археолог.

Все замолчали. Вызванная находкой радость потускнела при известии о жестокой смерти их коллеги. Касуэло поделился скудными фактами, которые ему сообщили, но это ничего не прояснило. Еще одна бессмысленная смерть в жестоком мире, еще один хороший человек, неизвестно почему стертый с лица земли…

Когда дневной свет поблек, руины начал овевать горячий ветер, похожий на дыхание какого-то сердитого бога. Он стонал, проносясь над соседними зданиями: то была погребальная песнь по их покойному другу. Обсудив вести о смерти Рамиреса, Сэм и Реми уложили свои рюкзаки, в то время как брат с сестрой давали указания двум охранникам.

Покончив с этим, Антонио подошел к супругам Фарго. Было видно, что настроение у него мрачное.

– Я собираюсь остаться здесь до тех пор, пока не появится дополнительная охрана, – сообщил мексиканец. – Я затребовал солдат с ближайшей военной базы.

Он сверился с часами:

– Они должны прибыть через час. Вы уезжаете?

– Мы вернемся завтра, чтобы посмотреть, что было извлечено из земли, если не возражаете, – сказала Реми.

– Ваше присутствие будет для меня удовольствием.

Оба Фарго и Кемп последовали за последними одиночными туристами по Дороге Мертвых, привычно направляясь к входным воротам.

По дороге обратно в мотель Реми и Лазло почти не разговаривали.

33

На следующее утро Лазло и его американские друзья поехали на предоставленном им ГИАиИ[37]37
  ГИАиИ – Государственный институт антропологии и истории в Мехико.


[Закрыть] гольф-карте к пирамиде Луны. Внедорожник Антонио был припаркован рядом с экспедиционной палаткой, установленной невыспавшейся рабочей бригадой.

Когда они подъехали к храму, сеньор Касуэло давал ориентировку группе ревностных с виду студентов.

Марибела стояла с краю толпы, и в глазах ее засветилась радость при виде подкатившего карта.

– Hola![38]38
  Hola! – Привет! (исп.)


[Закрыть] Вы раненько, – окликнула она своих коллег, подойдя к ним.

У нее была плавная походка танцовщицы.

– Хотели еще раз взглянуть на находку, – объяснил Сэм.

– Очень хорошо, – кивнула мексиканка. – Мы как раз заканчиваем обычный инструктаж команды. Нам назначили дюжину помощников, и мы хотим позаботиться, чтобы там ничего не повредили во время описания содержимого склепа.

– Нам бы хотелось провести некоторое время внутри, сфотографировать все в нетронутом виде, прежде чем там начнутся работы, – попросил Фарго.

– Конечно. Идите сюда, я принесу перчатки и кисти на тот случай, если вы заметите что-нибудь, что захотите очистить, – предложила Касуэло.

– Спасибо, но нас по большей части интересуют вырезанные на стенах изображения, – возразил Сэм. – Надеемся найти что-нибудь, что поможет разобраться, почему Кетцалькоатль во многих документах описывался как высокий и бородатый белый человек. А та мумия какая угодно, только не…

– Ах, да, легенды… – улыбнулась Марибела.

– Дотошность никогда не повредит, – ровным и твердым тоном проговорила Реми.

Лазло ощутил растущее между женщинами напряжение и поспешил вмешаться.

– Когда ваш брат закончит дела с теми парнями? – спросил он сеньориту Касуэло.

– Он инструктирует их уже минут пятнадцать, поэтому, думаю, уже скоро.

Антонио присоединился к ним, как только ориентировка подошла к концу. Он приветствовал гостей с таким торжественным видом, будто визит ему нанесли особы королевской крови:

– А вот и вы! Приехали отпраздновать?

– Мы хотели сфотографировать находку, прежде чем все навалятся на работу, – объяснили супруги Фарго.

Сэм взглянул на шестерых солдат, стоящих неровным кольцом по периметру раскопок. На наплечных ремнях у них висели винтовки «М4». Ни одному из солдат на вид было не больше девятнадцати.

– Вижу, вы подключили сильных мира сего, – проговорил американец. – В буквальном смысле слова – сильных.

– Зато сокровища Кетцалькоатля не украдут, верно? – отозвался Касуэло.

День пролетел в непрерывном фотографировании и смахивании пыли с резных изображений, чтобы запечатлеть их во всех деталях. Наконец Сэм вышел на свежий воздух, закончив все дела в подземелье. Чуть позже Реми присоединилась к нему под брезентовым навесом, где Лазло методически просматривал на большом мониторе фотографию за фотографией, сосредоточенно размышляя над ними и как будто не замечая шума вокруг.

– Ну как, ты получила все, что хотела? – спросил Фарго жену.

– Наверное, хотя меня одолевает то же самое ощущение, что и вчера, – призналась та. – В самом деле – это не такое уж огромное сокровище, не то что некоторые другие!

– Тольтеки, наверное, не были богатым народом, – предположил Сэм.

– Верно. Просто легенда выглядит настолько раздутой в сравнении с тем, что там, внизу… – Реми провела пальцем по своему золотому скарабею. – Может, это мой счастливый амулет излучает скептические флюиды?

– По-моему, тебе пока очень даже везло. И все-таки, флюиды там или не флюиды, я бы назвал это победой, – заявил ее супруг. – Мы раскрыли еще одну загадку истории. Неплохой результат!

Затем он взглянул на сидящего рядом Кемпа:

– Ты готов сворачиваться, Лазло?

Тот, похоже, только что заметил американцев.

– Мы что-то упускаем, – пробормотал он сосредоточенно. – Я не знаю, что именно, но это так, точно вам говорю.

– Когда ты настолько в чем-то сходишься с Реми, я начинаю беспокоиться, – пошутил Сэм. – Но ладно вам! У нас был длинный день. Фотографии никуда не денутся до завтра, а у вас, наверное, уже проваливаются глаза. Хочешь есть, родная?

– А когда я не хотела есть? – усмехнулась миссис Фарго. – Но судя по твоему виду, тебе не помешало бы сперва освежиться.

– А ты-то сама когда в последний раз смотрелась в зеркало?

Супруги вместе с Кемпом попрощались с Антонио и Марибелой, выписались из мотеля, взяли такси и поехали в отель «Санта-Регис» в Мехико, решив, что на следующее утро перегруппируются и вместе выедут на место раскопок, как только отдохнут и подкрепятся. Тяжелая работа осталась позади.

В три часа ночи в Теотиуакане царила мертвая тишина. Высокие пирамиды были почти невидимы на фоне темнеющего свода небес. Широкий бульвар древнего города походил на чернильную безжизненную полосу. Из-за рваных облаков выглядывал серпик луны, его света едва хватало, чтобы солдаты, стоящие на страже у открытого склепа, могли видеть лица друг друга. Неутомимый сержант обходил периметр храма, чтобы убедиться, что дюжина его людей бодрствуют и стоят начеку. Хотя они находились всего в двадцати пяти милях от Мехико, это был другой мир. Мерцание огней ближайшего города Сан-Мартин-де-лас-Пирамидес было так же не похоже на неоновое сияние столицы, как вода – на вино.

Капрал стоял рядом с баррикадой, возведенной для того, чтобы легче было управляться в месте раскопок, и негромко рассказывал анекдот одному из своих людей. Увидев приближающегося сержанта, он напрягся и замолчал. Было известно, что с командиром шутки плохи – тот был профессиональным военным и прослужил пятнадцать лет по всей Мексике во время войн между наркобаронами. Сержант с полной серьезностью отнесся к скучной службе охранника, тогда как его люди, большинство из которых лишь недавно начали бриться, смотрели на это задание как на еще одно в длинной цепи скучных поручений, казавшихся им беспорядочными и бессмысленными.

Сержант с укоризненным видом открыл рот, чтобы заговорить, как вдруг его фуражка отлетела в сторону вместе с половиной черепа. У капрала ушла секунда, чтобы уяснить, что именно произошло – последняя секунда его короткой жизни. Крошечная красная точка заплясала на его груди, и в нее тут же угодили две пули.

Рядовой, которому он рассказывал анекдот, собирался вскинуть оружие и открыть огонь по невидимому врагу, но пуля прошила ему горло, и он рухнул на землю, содрогнулся и сделал последний булькающий вздох. Так и не пущенная в ход винтовка осталась лежать у его ног.

К месту раскопок из окружающих полей привычным крадущимся шагом двинулись восемь человек, одетых в черное. Еще трое солдат пали под выстрелами девятимиллиметровых пистолетов с навинченными на них глушителями: дозвуковые патроны сделали это оружие бесшумным, словно духовые ружья. А потом один из оставшихся в живых солдат закричал, заметив лежащее тело одного из своих товарищей у края поля. Главарь атакующих что-то пробормотал в прицепленный к уху наушник, и все восемь людей в черном открыли огонь по оставшимся солдатам, расправившись с ними в два счета.

Битва была закончена, не успев начаться: юных охранников скосили, не дав им сделать ни единого выстрела.

Сидевший на корточках главарь налетчиков встал и двинулся через место бойни, время от времени останавливаясь, чтобы пристрелить одного из стонущих раненых. Убедившись, что место зачищено, он вытащил из заднего кармана черной ветровки сотовый телефон и нажал одну из кнопок быстрого вызова.

Три минуты спустя прибыли три большие машины – внедорожники ехали с включенными фарами. Тот из них, что двигался впереди, остановился у края раскопа, и все четыре его двери открылись. Оттуда вышел Фердинанд Гуерреро. Он остановился у автомобиля и подождал Реджинальда, который отстал всего на одно мгновение.

– Дело сделано. Но надо поторапливаться. Понятия не имею, должны ли они регулярно связываться по рации с базой и каков вообще у них распорядок, – сказал Гуерреро, спокойно глядя на трупы – вид мертвых мексиканских солдат был для него в порядке вещей.

Его спутник кивнул:

– Пусть люди принесут сумки. Конечно, нам нужно будет забрать золото, но в придачу можно будет взять еще любые статуэтки и керамику. На такой товар есть большой спрос, если имеешь нужные контакты.

– А у вас они, конечно, имеются, – ухмыльнулся Фердинанд.

Случайный лунный лучик отразился в его золотой коронке, придав ему в полумраке демонический вид.

– Это и делает меня идеальным партнером, разве не так? – отозвался Реджинальд. – Там может быть целое состояние.

– Тогда пошли посмотрим, что там у нас. Показывайте дорогу, – сказал босс наркокартеля.

Его собеседник пробрался между трупами к пандусу, который соорудили, чтобы легче было попадать в гробницу. Внутри они с Гуерреро включили портативные лампы, и вскоре к ним присоединились остальные люди. Четверо остались наверху, чтобы никто не помешал грабежу.

Реджинальд вошел в склеп и опустился на колени перед одним из трех холмиков драгоценностей. Он осторожно поднял одну золотую фигурку и, хмыкнув, взвесил ее на руке, после чего осторожно завернул в полотенце и сунул в сумку.

– Здесь не так много, как я надеялся, но одна только эта штука весит минимум два килограмма, – сказал он своим подельникам. – Ночь будет прибыльной, без вопросов. Давайте заберем все – тут добра едва на четыре-пять сумок, так что места в них хватит с избытком. Но помните, что я сказал: осторожнее со всем этим и не швыряйте вещи в сумки как попало. Полностью заворачивайте каждый предмет. Мы составим опись, как только уберемся отсюда.

Грабители принялись за работу. Один выуживал бесценные артефакты, другой заворачивал добро и убирал его в сумки. Склеп был очищен в течение двадцати минут. Под конец Реджинальд уставился на мумию, а потом взглянул на свои часы.

– Вот и все. Наше дело здесь сделано, – сказал он, напоследок окинув взглядом весь склеп, чтобы убедиться, что ничего не пропустил.

Удовлетворенный, он присоединился к Гуерреро, который протянул руку, предлагая понести его сумку.

– Что скажете? – спросил Фердинанд, взяв у Реджинальда ручки тяжелой сумки.

– В данный момент точно определить стоимость всего этого невозможно, но по моим прикидкам – это миллионы, – сказал тот. – А сколько именно, определит спрос и то, сколько времени нам понадобится, чтобы попридержать товар, прежде чем предложить его нескольким разбирающимся в этом деле коллекционерам.

– Почему бы просто не переплавить золото и не обратить его немедленно в наличные?

Реджинальд замотал головой: такой подход его ужаснул.

– Боже упаси, старина! Ценность этих фигурок – в их истории, а не в весе золота. Они, скорее всего, стоят в тысячи раз больше чистой цены своего металла.

Гуерреро скептически посмотрел на него:

– Помните наш уговор: пятьдесят на пятьдесят. И никаких глупостей – иначе на всей планете не найдется уголка достаточно отдаленного, чтобы вы смогли там укрыться.

– Пятьдесят на пятьдесят, и никак иначе, – ответил Реджинальд, всеми силами стараясь говорить с этим невесть что возомнившим о себе дикарем как кристально честный британец из высшего света.

Конечно, вне зависимости от прибыли, которую принесет клад, он позаботится о том, чтобы, по крайней мере, семьдесят процентов достались им с Янусом. Убийца из картеля ни за что не сможет узнать истинных условий каждой продажи, и Реджинальд был уверен, что в случае необходимости сумеет заключить закулисные сделки с тайной оплатой, с лихвой превосходящей то, что будет перечислено на счет Фердинанда.

Поскорей бы увидеть, какое выражение лица будет у Януса, когда младший брат появится с сокровищем! Пока Бенедикт бездействовал, Реджинальд взял инициативу в свои руки и раздобыл им маленькое состояние. Ему приходила в голову мысль полностью исключить Януса из игры, но, по правде говоря, он нуждался в знаниях и опыте брата, способного оценить стоимость каждого предмета, как нуждался и в его обширных связях. Может, лет через пять он будет знать всех игроков, но в данный момент Янус задавал тон, как бы это ни задевало гордость Реджинальда.