Текст книги "Око небес"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Рассел Блейк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

23

Лазло Кемп жил возле реки в лачуге, которой было бы самое место в трущобах Калькутты. Сэм помог ему собрать немногочисленные пожитки, и вскоре они уже тарахтели по дороге обратно во Вьентьян.

Английский исследователь продремал всю первую часть пути и проснулся, лишь когда Фарго, оказавшись в зоне мобильной связи, отправил послание Кендре с просьбой найти в здешних местах подходящий реабилитационный центр, где могли бы справиться и с опиумной, и с алкогольной ломкой. Спустя два часа, в пять утра по калифорнийскому времени, Сэму позвонила Вондраш.

– Я нашла клинику в Бангкоке, если вы сможете доставить его туда. Как я понимаю, вы его нашли? – спросила она.

– Сельма! – удивился Фарго. – Я ожидал, что ответит Кендра. Вообще-то сейчас уже слегка поздно…

– Я увидела, как мигает огонек ее голосовой почты, и позволила себе ответить – так и думала, что это, наверное, вы. И все равно я не спала. Вот информация: это первоклассное заведение. Очевидно, богачи в Таиланде регулярно сталкиваются с теми же проблемами, что и Лазло. Сайт больницы похож на сайт пятизвездочного отеля, и она входит в число лучших клиник Бангкока.

Сельма изложила подробности, и Сэм повторил все вслух, чтобы их могла запомнить Реми.

Они позвонили экипажу своего самолета и предупредили, что нужно немедленно лететь в Бангкок, после чего попросили Аналу отвезти их в аэропорт. Когда они прибыли туда, «G650» уже гудел, готовый к недолгому перелету.

Сандра приветствовала пассажиров сияющей гостеприимной улыбкой. Сэм позвонил в тайскую клинику, где подтвердили, что могут принять пациента, предупредили, чего следует ожидать, и объяснили, что в самолете ему можно пить алкоголь, чтобы избежать риска конвульсий, но ничего серьезнее крепкого коктейля.

Стюардесса по просьбе Лазло приготовила двойную «Финляндию» с тоником. Он проглотил выпивку, как иссушенный жарой человек, добравшийся до оазиса, и взбодрился. Сэм и Реми в полете говорили с ним о разных пустяках, а в аэропорту их уже ждала присланная из больницы машина.

Клиника была оборудована в точности так, как и было изображено на ее вебсайте. Кемп заполнил длинное заявление, расписался, и его проводили в недра здания. Администратор, красивая азиатка в темно-синем деловом костюме, объяснила супругам Фарго методику лечения:

– Хотите верьте, хотите нет, но отвыкание от опиума – самая меньшая из его проблем. Мы справляемся с такой проблемой с помощью лекарств, которые выводят опиум из рецепторов, пока пациент пребывает под глубоким наркозом. Так что, если он только курил опиум в течение нескольких месяцев и не делал инъекций, мы справимся в течение нескольких часов. Алкоголь – дело другое и потенциально более серьезное и сложное. Ваш друг, похоже, алкоголик со стажем, и отвыкание будет очень опасным.

– Он пил столько, сколько я его знаю, – сказал Сэм, – то есть не меньше десяти лет.

– Тогда ближайшие три-четыре дня, а может, и больше, ему придется очень нелегко, – предупредила медичка. – Мы прибегаем к веселящему газу и курсу витаминов, чтобы уменьшить эффекты ломки, но каждый пациент реагирует по-своему. В придачу процесс физического отвыкания – это лишь начало. Ему понадобится длительный присмотр, по меньшей мере, дней на тридцать, и ему придется принять участие в программе реабилитации.

– Мы уже договорились в Мехико – за ним будут присматривать, – заверила женщину Реми.

– Тогда прекрасно. Вы останетесь в городе на время его лечения?

– Да. Мы остановились в «Мандарин Ориентал», – сказал Сэм. – Я записал номер нашего телефона в бланке с его данными.

Администратор встала и пожала американцам руки:

– Старайтесь не беспокоиться. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы его лечение прошло как можно более безболезненно.

Потом, немного поколебавшись, она добавила:

– Я бы на вашем месте не заглядывала сюда в период Дезоксидации – к нему не будут пускать посетителей, пока эта фаза не останется позади.

Реми кивнула. Они с Сэмом поискали термин «отвыкание от алкоголя» на терминалах во время полета, и она отлично понимала, почему в это время визиты к пациенту воспрещены на семьдесят два часа или даже больше.

Четыре дня пролетели быстро. Каждая трапеза была возможностью испытать различные рестораны, рекомендованные консьержем. На второй день Фарго совершили экскурсию по городу: они часами гуляли по переполненным народом улицам всякий раз, как им позволяла это погода.

Когда они в следующий раз явились в клинику, администратор показала им палату Лазло и ушла.

– Как все прошло? – спросил Сэм у пациента.

– Много хуже, чем ожидалось, – ответил тот. Его глаза были беспокойными, но ясными. – Не хотел бы я снова пережить такое! Меня как будто протащили по битому стеклу, предварительно поджарив на вертеле. Нет, если подумать, стекло и вертел были бы даже приятнее.

Фарго кивнул:

– Есть хорошая новость: этой процедуры хватит на всю жизнь, если ты будешь вести себя осмотрительно. Как ты сейчас себя чувствуешь?

– Явно не на сто процентов, но могло бы быть хуже, учитывая все обстоятельства.

– Тебя держат на каких-то лекарствах?

– На валиуме. Говорят, есть риск заполучить от него зависимость, так что это палка о двух концах. Но он держит под контролем самые худшие симптомы.

– Тебе дали знать, когда ты будешь в состоянии путешествовать? – спросила Реми.

– Я не спрашивал, – покачал головой Кемп. – Решил, что буду работать прямо здесь. Или это не тот случай?

Супруги Фарго переглянулись.

– Мы думали, лучше будет, если ты отправишься с нами в Мехико, – сказала Реми.

– Боже всемогущий! – изумился больной. – Мехико? Должен признаться, я еще не имел удовольствия там побывать.

Он довольно долго молчал, а потом заговорил снова:

– Я надеялся, что вы сможете добыть для меня сканы документа, о котором шла речь, высокого разрешения. А еще – компьютер, чтобы я мог начать анализ, пока отбываю заключение. Тут ужасно скучно.

– Сканы у меня с собой, на флешке, – ответила миссис Фарго.

Она порылась в своей сумочке, вытащила нетбук и притворилась, что изумлена:

– А это что такое? Ой, да это же компьютер! Мы подумали, что ты захочешь приступить к работе.

Женщина положила нетбук на кровать, а флешку – на прикроватный столик, после чего еще раз порылась в сумке и нашла шнур:

– Вуаля! Теперь ты – передвижной отдел криптологии из одного человека.

– Отличное представление! – заулыбался ученый. – В самом деле отличное. Теперь только надо найти кнопку включения.

Руки Лазло дрожали, когда он взял нетбук и положил его на колени. Неудивительно, учитывая состояние, в котором он поступил в клинику. Фарго знали, что он еще некоторое время будет в паршивой форме, и уже договорились, что в клинике в Мехико понаблюдают за его дальнейшим лечением.

Через десять минут они ушли, оставив Кемпа работать над новым проектом и пообещав на следующий день навестить его снова. Потом супруги повидались с администратором, которая дала «добро» на выписку исследователя и последующее сорокавосьмичасовое путешествие, но строго предупредила, чтобы на борту самолета не было спиртного, дабы не вводить его во искушение. Американцев такое условие не затруднило, и по дороге в отель Реми передала весточку Сандре.

Выписка из клиники, состоявшаяся два дня спустя, оказалась суровым бюрократическим испытанием, и все вздохнули с облегчением, убравшись наконец оттуда и двинувшись в аэропорт. Сэм и Реми наслаждались неожиданным бездельем, но им не терпелось вернуться в Мехико: они острее, чем когда-либо, ощущали, что время не ждет. Лазло молчал как убитый о своих успехах в исследовании манускрипта – такова уж была его манера. Хотя временами он улыбался, как озорной ребенок, и Фарго приняли это за благоприятный знак.

На перелет через Тихий океан ушло на час меньше благодаря попутному ветру, но к моменту прибытия в мексиканскую столицу пассажиры все равно вымотались.

Представитель клиники, где должен был обосноваться Кемп, встретил их в аэропорту и доставил в свое заведение, находившееся в фешенебельном районе рядом с деловым кварталом. Сэм и Реми снова поселились в «Четырех временах года», куда, благодаря учтивости друга доктора Лагарда, прислали с Кубы их багаж.

Тем же вечером супруги Фарго поужинали с Карлосом Рамиресом, который оказался очаровательным хозяином и отвез их в один из лучших ресторанов Мехико, «Пуйоль», где они по-царски угостились дегустационным меню шеф-повара и всякими редкими марками текилы.

Карлос сказал, что дела с новой находкой продвигаются медленно, так как их тормозит погода – во время отсутствия американской четы три дня лил дождь, потому что через Мексику двигался массивный фронт, затопивший все в своем кильватере. И без того не очень доступные улицы стали и вовсе непроходимыми, поэтому Марибела и Антонио смогли возобновить свою работу только вчера. Рамирес добавил, что их очень взволновали фотографии, привезенные Сэмом и Реми с Кубы, и они нашли еще несколько схожих черт между артефактами в подземельях и резными изображениями из Гаваны.

Вечер подходил к концу. Фарго наелись до отвала. Теперь, когда Лазло был в их команде, они с оптимизмом относились к своим шансам на успех. Оба также посчитали большим везением, что им помогает Карлос, и сожалели, что вечер подходит к концу. Рамирес пожелал им доброй ночи и предложил отвезти обратно в отель, но муж и жена отказались, предпочитая после ужина подольше посидеть за выпивкой.

Когда они наконец покинули ресторан, Сэм придержал дверь для Реми, восхищаясь ее черным коктейльным платьем от Эрве Леже и тем, как оно подчеркивало ее формы.

– Платье выглядит волшебно, – сделал он ей комплимент. – Отличный выбор, как всегда.

– Ой, спасибо! – заулыбалась женщина. – Я не была уверена, что ты его заметишь.

– Шутишь? Мне завидуют все мужчины в Мехико. И эти красные туфли у тебя потрясающие, – добавил он в качестве поощрительных баллов.

– Эти лодочки – от Джимми Чу.

Фарго ухмыльнулся:

– Ты сразила меня этим Чу!

24

Янус Бенедикт поставил чашку с кофе на тиковый стол и посмотрел на острова, виднеющиеся по левому борту – их утесы поднимались вдалеке из воды, бросая вызов эрозии и человеческому прогрессу. Прошлым вечером миллионер сходил на берег вместе со своими гостями: тремя джентльменами из Сирии, которых как будто больше интересовал его набор ракет класса «земля – воздух», а также наличие русских вертолетов Ка-50 «Черная акула», которые он регулярно закупал через посредника у безденежного русского производителя.

Конечно, переговоры будут затяжными и долгими, и никакие религиозные убеждения не помешают гостям наслаждаться увеселениями на греческих островах, как не помешают им одобрить развлечения, организованные Янусом: наркотики и женщин.

У Бенедикта слегка шумело в голове после двух лишних бокалов граппы – он выпил их скрепя сердце… Но иногда человек должен приносить жертвы, чтобы его гости чувствовали себя как дома. Сирийцы, похоже, замечательно проводили время, и Янус был уверен, что они дадут за оружие более высокую цену, чем заплатили бы, предложи он им только содовую и бутерброды.

Он проверил экран своего айпода и убедился, что все трое все еще крепко спят в своих каютах. Скрытые камеры были полезны не только для того, чтобы подстраховаться на случай, если что-нибудь пойдет наперекосяк: они также давали возможность быть хозяином-виртуозом и предвосхищать любое желание гостей еще до того, как те это желание почувствуют.

Сейчас в каютах было тихо, и Бенедикт не сомневался, что сможет побыть наедине с собой еще как минимум час-другой, прежде чем ему снова придется сделаться ответственным за увеселения.

По ступенькам, спотыкаясь, поднялся Реджинальд. Солнечные очки от Дольче Габбана защищали его глаза от ослепительного утреннего солнца, а с губы у него свисала сигарета. Он сел напротив брата и потребовал себе чашку кофе. Стюард в белой форме поспешил к нему из глубины салона и налил щедрую порцию черного жареного кофе, а потом, заметив кивок Реджинальда, вернулся с бокалом ликера «Бейлис» и влил его в чашку.

– Полагаю, нет нужды спрашивать, как ты чувствуешь себя этим утром, – сказал Янус, наблюдая, как младший брат нетвердой рукой подносит чашку к губам. – Я бы сказал – тебя слегка трясет.

– Ну и ночка была! Эта Софи…

– Да, само собой. Избавь меня от кровавых деталей. Мы делаем все возможное, чтобы клиенты чувствовали себя как дома. И держимся с апломбом. Думаю, эти парни уже готовы и будут податливы, как глина на гончарном круге.

– Дьявол, да они потребили столько коки, что иначе и быть не может! – воскликнул Реджинальд.

Его лицо тоже заметно осунулось после подобных злоупотреблений.

– К концу вечера они, похоже, готовы были пересмотреть цену, которую сперва предполагали заплатить за вертолеты, купив их напрямую у производителя, – сказал его старший брат. – И склонны были согласиться на большую сумму – ту, что назвали мы.

– Не похоже, чтобы они с самого начала могли купить их напрямую.

– Им необязательно уяснять грубые реалии, коли они счастливы заключить сделку. А учитывая их энтузиазм и то, что они развлекались до самых предрассветных часов, я скажу так: они будут настолько счастливы ее заключить, насколько могут быть счастливы люди в их положении. В конце концов, они же тратят не свои личные деньги. Все это – просто часть ритуальных танцев: им нужно убедить тех, кому они подотчетны, своих бухгалтеров или спонсоров, что они нашли лучшее из предложений. И наша работа состоит в том, чтобы помочь им в этом, одновременно сделав их визит как можно более приятным и занимательным.

– Тогда наша миссия выполнена.

– Да. И – хорошие новости, старина. Тебе ни минуты больше не придется страдать, развлекаясь. В Афинах у меня ожидает реактивный самолет, который сегодня, попозже, доставит тебя в Мехико. После завтрака Симон отвезет тебя на берег. Я все организовал так, чтобы ты улетел с этого острова первым же рейсом.

– Мехико? Боже всемогущий! Почему, черт побери, мне должно приспичить лететь в Мехико?! Это же зверское место, где полным-полно бандитов, разве не так? – пожаловался Реджинальд.

– Может, и так, но наши тамошние клиенты заказали большую партию нашей продукции и сильно расширили закупки. Поэтому их желание обсудить модернизацию своей артиллерии для нас выгодно и приоритетно. Это во-первых. Во-вторых, те два бесцеремонных паразита, супруги Фарго, тоже вернулись в Мехико, и я хочу быть наготове, если они что-то обнаружили. Если они и вправду что-нибудь открыли, я не желаю терять день на то, чтобы туда прилететь. Вот почему я посылаю тебя потолковать с картелем «Лос-Сетас» насчет их расширившихся запросов и лично присмотреть за любым шагом, который потребуется предпринять в отношении Фарго.

Янус снова отхлебнул кофе и добавил:

– И еще, Реджинальд… Люди из «Лос-Сетас» – очень важные клиенты. И, должен добавить, крайне капризные. Ты будешь играть на их поле, как они выражаются, поэтому предупреждаю: веди себя соответственно. Не делай ничего такого, что бы их рассердило, или я тебя больше не увижу.

– Великолепно! Ты посылаешь меня в страну психопатов, чтобы вести переговоры с шайкой безумцев, у которых пальцы так и чешутся на спусковом крючке.

– Они не так уж плохи. И, как я уже подчеркнул, крайне прибыльные клиенты и стоят того, чтобы ты подошел к ним осмотрительно. Я уверен, что пока ты будешь вести себя рассудительно, с тобой все будет в полном порядке. Что же касается Фарго – ничего не делай второпях. Если потребуются какие-нибудь действия, сперва проконсультируйся со мной. Я выразился ясно? – зловещим тоном предупредил Янус.

– Не нужно говорить со мной, как с пятилетним ребенком. – Младший из братьев прикончил свой кофе и дал сигнал невидимому стюарду налить еще. – Я все понял, – проворчал он недовольно. – Я должен любезничать с хамами и вести себя с Фарго, как твоя шестерка. Когда понадобится любая умственная работа, я должен позвонить тебе. Я ничего не упустил?

– Реджинальд, я серьезно. Никаких импульсивных порывов. Теперь для меня это личное дело. Не завали его.

– Понял. Буду вести себя безукоризненно, торгуясь с туземцами из-за бус. Ты даже не узнаешь, что я там был.

Янус прищурился и кивнул. Эти слова были для его брата настолько близки к капитуляции, насколько это вообще было возможно. Оставалось надеяться, что этого будет достаточно. Бенедикт знал: Реджинальду не терпится проявить себя. Но ему еще предстояло перерасти свою юношескую импульсивность. Кроме того, местный глава «Лос-Сетаса», с которым предстоит встреча, был не намного старше Реджинальда, и, возможно, поэтому они хорошо поладят. И, конечно же, Янус считал, что будет неплохо, если его брат в случае необходимости будет находиться неподалеку от Фарго.

На следующий день, когда Сэм брился в ванной комнате, на прикроватном столике зазвонил его телефон. Реми при этом звуке шевельнулась и перевернулась на бок, чтобы ответить на звонок.

– Ал… Алло, – сказала она сиплым со сна голосом.

– Реми, это Лазло, – услышала она голос британца. – Надо сказать, я удивлен, что в семь утра вы еще спите, как будто нет никакого сокровища, которое требуется отыскать.

– А… Доброе утро, Лазло, – пробормотала женщина.

– Как скоро вы сможете оказаться в этой презренной тюрьме, чтобы со мной повидаться?

– Мне казалось, там должно быть мило.

– Ближе к делу!

Миссис Фарго сверилась с часами:

– Все зависит от ситуации на дороге. Возможно, через час.

Она откашлялась, села на кровати и поинтересовалась:

– А в чем дело?

– О, ничего! Я только подумал, что вас может заинтересовать то, чем я занимался во мраке ночи.

– А чем именно?

– Я с искренним раскаянием и немалой тревогой размышлял над своим несчастным существованием… Ну, и еще расшифровал манускрипт.

– Ты шутишь!

– Нет. Я взломал шифр. Конечно, вам еще придется выяснить, что все это значит. Там говорится что-то насчет храма и змей с крыльями. Странная группа языков – испанский, латынь…

Сэм вышел из ванной, услышав голос Реми, и та, поманив его, протянула ему телефон.

– Лазло? – сразу же узнал Фарго ученого.

– Великолепного вам утра, молодой человек! – сказал Кемп с явственным ирландским акцентом.

– Что-то ты ужасно жизнерадостен!

– Я расшифровал манускрипт. Пригласил твою лучшую половину приехать и присоединиться ко мне за кофе, пока мы будем его изучать. Приглашение распространяется и на тебя. Если, конечно, у тебя нет других дел.

Сэм дважды моргнул и взглянул на Реми:

– Отличные новости! Ты – волшебник. Мы в два счета окажемся у тебя.

– Не торопитесь. Теперь, когда я чище, чем молитва монахини, у меня нет неотложных дел.

– Или, по крайней мере, трезвее.

– И это тоже. До встречи.

Фарго швырнул телефон на кровать:

– Это просто предположение, но, возможно, сегодня подходящий день, чтобы поторопиться с душем!

– Я буду готова через пять минут, – пообещала его жена, уже направляясь в ванную комнату. – Это так захватывающе! Люблю эту часть расследования – когда все собирается воедино.

Сэм улыбнулся:

– Я тоже.

25

Когда Сэм и Реми прибыли в клинику, Кемп сидел в своей маленькой палате на коричневом диване. Он встал, чтобы поприветствовать их, а потом подошел к круглому столику в углу, на котором стоял открытый нетбук.

– Пожалуйста, садитесь. Подозреваю, вам придется задержаться тут на некоторое время, – сказал он, показав на два складных стула, вероятно, выпрошенных у медсестер в преддверии встречи.

– Ты выглядишь лучше, Лазло, – сказала миссис Фарго, разглядывая его лицо и отмечая, что глаза исследователя стали ясными.

– Спасибо, Реми. Ты – стимулирующая леди… В самом лучшем смысле этого слова.

– Итак, что ты для нас нарыл? – спросил Сэм, садясь рядом с пациентом.

– Ну-с, с чего начать? – довольно заулыбался тот. – Во-первых, шифр. Это замещающая тайнопись, а оригинальный текст был написан на латыни – вернее, на латыни было каждое второе слово, чередуясь с испанскими словами. Это крайне необычно, но наводит на мысль, что автор не был конкистадором – скорее, он был из числа духовенства или образованным дворянином. Не буду утомлять вас всеми техническими деталями. Если вкратце – один лишь раз я встречался с чем-либо подобным, относящимся к тому периоду: в зашифрованном документе, предназначавшемся только для глаз папы римского. Я внес тот шифр в мой список исключительно в силу привычки, и слава богу, что я так поступил, потому что когда я прогнал текст через программу, она выявила закономерность! А после этого расшифровка была уже детской игрой.

– Интересно. Итак, автор – священник? – спросила Реми.

– Вам самим придется это решить.

– А почему шифр не определился нашей базой данных? – удивился Сэм.

– Наверное, потому, что вы не провели последние два десятилетия, собирая самый полный список шифровальных методов, – ответил Лазло с легчайшим намеком на улыбку.

– Итак, о чем же говорится в документе? – почти хором спросили его посетители.

– Как только я перевел всю латынь на испанский, выяснилось, что речь там идет об изустных преданиях, которые автор выудил у высокопоставленного ацтекского пленного – человека из благородных. Возможно, одного из самых уважаемых. Как бы то ни было, этот человек рассказал автору о предположительно громадном сокровище, которое следовало искать в священной земле. Драгоценные камни, редкие идолы и нечто, врученное его предкам одним из богов.

– Богом?

– Так здесь сказано. В вольном переводе я бы назвал этот предмет «Глазом Бога».

Реми откинулась на спинку стула:

– Нет. Это «Око Небес», хотя у тольтеков не было такой веры в небеса, которая совпадала бы с нашими представлениями. Впрочем, о них слишком мало известно, чтобы утверждать это наверняка. Но, насколько я понимаю, пытаясь найти общий язык с чужеземцами, обсуждая их представления о жизни после смерти, христиане прибегали к наиболее близким им словам.

– Бог, небеса – для моего слуха это практически одно и то же, – пожал плечами Кемп.

– Это дает указание, в каком направлении следует искать «Око Небес»? – спросил Сэм.

– Косвенным путем – да, – кивнул британец. – Осмелюсь предположить, что «Око» находится в одной из погребальных камер, где покоится одна из высочайших особ с непроизносимым именем.

– Кетцалькоатль, – пробормотала миссис Фарго.

– Что-то в этом роде, – подтвердил ученый.

– И там говорится, где находится захоронение? – Женщина вся превратилась в слух.

– Рядом с посвященным богу священным местом, разумеется.

– Так прямо и сказано?

– Ну, об этом говорится мало. В основном вперемежку с бреднями насчет крылатых змей и всякого такого прочего. Не имею ни малейшего понятия, сможете ли вы что-нибудь из этого извлечь, но я сделал копию приблизительного перевода и сохранил ее на флешке, которую вы мне дали. Все это в вашем полном распоряжении и, надеюсь, укажет вам верный путь. Хотя, конечно, вы просто отдадите сокровище местным, вместо того, чтобы прикарманить его, как сделал бы любой здравомыслящий парень.

– Верно. Дело тут не в деньгах. Какой бы процент ни предложило нам Мехико – допуская, что мы вообще что-нибудь найдем, – мы отдадим деньги благотворительным учреждениям, – сказала Реми.

– Полагаю, вы не распространите свою филантропию на опальных опозоренных бывших ученых, а?

Сэм улыбнулся:

– Почему бы не поговорить об этом, когда придет время?

– Ты можешь объяснить нам перевод строчка за строчкой? – попросила миссис Фарго.

Кемп кивнул.

Тридцать минут спустя они сидели, откинувшись на спинки стульев: Сэм – с недоуменно-испуганным выражением лица, Реми – с нейтральным, а Лазло неприкрыто сиял, радуясь своим достижениям.

– Тут не говорится, где гробница, так ведь? – уточнил Фарго.

Англичанин улыбнулся:

– Ты имеешь в виду нечто вроде: «Пройдите пятьдесят шагов от старого дуба на северо-запад, а когда увидите расколотую скалу – копайте там»? Да, такого здесь нет.

– Храмов, посвященных Кетцалькоатлю, не может быть очень много, – вслух подумала Реми.

Сэм покачал головой:

– Вообще-то их достаточно. Тольтеки, ацтеки, майя… Все они поклонялись ему. Поэтому в зависимости от того, когда была сооружена могила, тело могли поместить в уже существующем святилище либо же построить новое специально для похорон. В манускрипте не уточняется время?

– Нет. Тут просто говорится «покои под пирамидой», – сказал Лазло, показав на соответствующее место в переводе.

Фарго снова покачал головой:

– Есть десятки… Сотни таких пирамид. И это если предположить, что нужная нам гробница не относится к пока не открытым. Похоже, на Юкатане каждый год находят все новые руины, оставшиеся после майя.

– А еще она может относиться к уничтоженным гробницам. Таким, как Чолула[26]26
  В мексиканском городе Чолула находится крупнейшая в Западном полушарии пирамида. Она вовсе не была уничтожена, хотя испанцы, по обыкновению, разграбили тамошние ценности.


[Закрыть], – добавила его жена.

– Не то чтобы я хотел вас обескуражить, – сказал Кемп, – но возможна также путаница в переводе с оригинального языка на испанский. Вполне возможно, там имеется в виду не храм, посвященный Кетцалькоатлю, а священное место, в котором ему поклонялись, как и в ряде других мест.

– Итак, что нам остается? – спросила Реми.

– Поиски комнаты под одной из сотен пирамид, – сказал Лазло. – По крайней мере, ясно, что она находится именно под пирамидой, а не в толще стены.

– Если допустить, что описание точное. А ацтекский жрец, похоже, тоже не был уверен в точном местонахождении, – заметил Фарго.

Британский исследователь кивнул:

– Верно. В манускрипте довольно ясно говорится, что он основан на слухах. В общем-то, как и большинство таких документов.

Сэм застонал и встал:

– Никто не говорил, что это будет легко, верно? Лазло, ты – выдающийся человек. Серьезно.

– Здорово сказано, старина. Если бы в этом святилище был дозволен джин-тоник, можно было бы поднять тост… Но, полагаю, медсестра такого не допустит.

– Это и к лучшему, Лазло, – мягко сказал Фарго.

– По-моему, даже если мне осталось жить недолго, этот срок покажется мне целой вечностью… К тому же засушливой вечностью, – поддразнил его ученый, после чего бросил на обоих своих гостей покорный взгляд. – Если серьезно – я ценю, что вы мне со всем этим помогли.

– У нас есть скрытые мотивы: мы надеемся убедить тебя заглядывать нам через плечо и помочь отыскать гробницу. Может, ты изучишь фотографии с места раскопок, которые ведутся после землетрясения, и скажешь, согласен ли ты с нашей интерпретацией? – предложил ему Сэм.

– Конечно, с восторгом! Могли бы и не спрашивать.

– Молодец! – обрадовались супруги Фарго.

Когда такси подъехало к институту, Реми взяла руку мужа в свои и тихо вздохнула:

– Не беспокойся. Мы во всем разберемся.

– Так обычно и бывает, верно?

– Это наше амплуа.

– Именно. Но в данном случае нам может понадобиться помощь. Что скажешь насчет того, чтобы переговорить об этом с Карлосом?

– Я бы предпочла этого не делать. Давай сперва посмотрим, чего нам удастся добиться самим. И не забывай про наше секретное оружие… Единственного и неповторимого Лазло, – не вполне уверенно сказала миссис Фарго.

Сэм кивнул и тоже сжал ее руку:

– Судя по всему, Марибела и Антонио могли бы сузить круг поисков, если вообще кто-то на такое способен…

Он взглянул в боковое зеркало, как делал время от времени с тех пор, как они покинули клинику, и негромко проговорил:

– Сделай мне одолжение, а? Скажи водителю, чтобы проехал мимо института.

– Что?

– Когда мы ехали в клинику, я видел за нами ту же самую машину – и вот она опять здесь. Черная «Тойота». Думаю, за нами следят, и хочу в этом убедиться.

Реми подалась вперед и коротко переговорила с шофером по-испански. Тот кивнул и поехал дальше на юг.

– Что ты ему сказала? – спросил Сэм.

– Чтобы он отвез нас в лучший из известных ему здешних ресторанов, где можно будет позавтракать.

– Находчивое решение.

– Надеюсь, и вкусное к тому же. Я уже вижу яйца и чашку крепкого кофе.

С этими словами миссис Фарго тоже взглянула в боковое зеркало:

– А что мы предпримем, если за нами следят?

– Хороший вопрос, – усмехнулся ее супруг. – Может, попытаемся загнать их в угол и выяснить, почему они это делают?

– В прошлом это не всегда кончалось добром, верно?

– Согласен. Тогда за что голосуешь ты?

– Мы занимаемся своими делами, а в важных случаях отрываемся от них. Если кому-то будет известно, что мы в отеле или занимаемся исследованиями в институте, – невелика беда. Не похоже, чтобы в Мехико мы были неизвестной величиной.

– Хорошо, когда мозг операции мыслит здраво. Мой инстинкт велит идти в атаку, и пусть пистолеты палят, – признался Сэм.

– При определенных условиях в этом есть свои плюсы, надо отдать тебе должное. Но у нас нет пистолетов.

– Ты всегда льешь на мой огонь холодную воду, а?

– Это дело всей моей жизни.

Они ехали еще шесть минут, после чего водитель остановился у бордюра перед рестораном – судя по толпе внутри, весьма популярным. Фарго вошли, и хозяйка проводила их к столику возле одного из больших венецианских окон. В залу проникал дразнящий аромат свежеприготовленной еды и черного кофе, и у Сэма потекли слюнки, когда он занял свое место. Взгляд на улицу подтвердил, что «Тойота» пристроилась в пятидесяти ярдах от ресторана – спорам насчет того, какую роль играет эта машина, был положен конец.

– Сэм, я знаю, ты не любишь, когда я так говорю, но лишь один человек был в курсе, что мы побывали на Кубе и что сейчас мы здесь, – заговорила Реми.

Ее муж покачал головой:

– Вообще-то нет. Еще это знал Лагард. Ведь это он устроил пересылку нашего багажа, помнишь?

– Это не Лагард, говорю тебе. Это должна быть Кендра.

– Предположим, ты права. Тогда ситуация сложная…

– Что будем делать?

– Перестанем полагаться на наш офис до тех пор, пока Сельма полностью не вернется к работе.

– Почему бы просто не уволить Кендру? – спросила миссис Фарго. – Меня бесит, что она приставила к нам шпионов и продает нас! А еще родственница Сельмы…

– А как, по-твоему, будет себя чувствовать Сельма, если мы дадим ее племяннице расчет? Нет, думаю, надо и дальше держать догадки при себе, но отныне выдавать как можно меньше информации. Я не хочу разбить сердце Сельмы.

Появилась официантка, и Реми заказала кофе для них обоих. Сэм притворился, будто изучает меню.

– Выбрал, что возьмешь? – спросила его жена.

– Хуэвос-ранчерос.[27]27
  Хуэвос-ранчерос (исп. huevos rancheros) – мексиканская яичница с овощами и специями.


[Закрыть] Это ведь есть в меню, так?

– Возможно, если бы ты не держал меню вверх тормашками, это бы помогло.

– Брось, я не так уж плохо знаю испанский!

– Тебе видней. Просто позволь мне сделать заказ, иначе дело кончится тем, что тебе подадут сваренный вкрутую свиной пятачок или что-нибудь еще в том же духе.

– С беконом все вкуснее.

– Итак, мы не увольняем Кендру?

Фарго покачал головой:

– Нет. И никаких свиных пятачков.

– Фу!