Текст книги "Око небес"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Рассел Блейк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

9

Антибы, юг Франции

Краски заката над прибрежной виллой в тосканском стиле углубились и приобрели мягкий золотистый оттенок. Перистые облака висели высоко в небе, как разноцветный дым, сплошь ярко-оранжевые и красные – ошеломляющий узор калейдоскопа, отражающийся в Средиземном море. Солнце медленно погружалось в него, пока не превратилось в крошечный светящийся в воде уголек.

Вид из дома был таким же великолепным, как и тогда, когда они впервые сюда приехали. Именно из-за вида Янус Бенедикт почти двадцать лет тому назад приобрел этот дом, добавив к участку теннисный корт и бассейн, которым позавидовали бы большинство отелей в этой округе.

Янус сидел на веранде и наблюдал за небесным световым шоу. Его военно-морской шелковый китель был расстегнут – дань домашней обстановке. Он прихлебывал портвейн «Фонсека» урожая 1923 года. Бенедикт приобрел его в лиссабонском магазине во время одной из своих вылазок в те края в поисках вина. Рубиновая жидкость со временем стала янтарной, и годы насытили ее послевкусиями, которые более чем оправдывали чрезмерную цену, которую заломил за это вино продавец.

На круглом стеклянном столике рядом с Янусом зазвонил микроспутниковый телефон. Миллионер положил свою короткую черчиллевскую сигару «Ромео и Джульетта»[8]8
  «Ромео и Джульетта» – одна из самых знаменитых в мире марок кубинских сигар, создана в XIX веке. Числилась среди любимых марок Уинстона Черчилля.


[Закрыть] в хрустальную пепельницу и потянулся, чтобы ответить на звонок.

– Бенедикт, – сказал он в трубку.

– Сэр, у нас есть новости о канадской находке, – сообщил ему звонивший.

– Да, Перси. Выкладывай.

– Насчет нее все темнят, но я убедил одного из адъюнкт-профессоров, что его финансовые трудности могут быть временными, если он расскажет нам что-нибудь существенное.

Эти слова были четкими и точными, как лазер. Перси был у Януса на подхвате, когда речь шла о махинациях, и уже пару десятилетий великолепно справлялся со своими обязанностями.

– Мне бы хотелось думать, что моя щедрость имеет кое-какие границы, – заметил Бенедикт.

– Несомненно. Как бы то ни было, похоже, открытие снова сделали Фарго. Самое замечательное открытие, когда-либо совершенное на Баффиновой Земле. Очевидно, это драккар викингов, да такой, какого еще никогда не видели.

– Это интересно, но вряд ли сногсшибательно. И, что еще важнее, для меня в этом мало пользы. Для скандинавских древностей нет большого рынка сбыта.

– Думаю, так и должно быть. Грубое барахло. Топоры, шкуры и все такое прочее.

По голосу собеседника Янус почувствовал, что тот сказал еще не все, но богач не стал его торопить. Перси выложит это – что бы там ни было, – когда будет готов.

– Но случившееся подчеркивает, сколь удачлива доблестная чета в извлечении на свет божий необычных находок, – заметил Бенедикт.

– Тут я отдам им должное, – согласился Перси. – Эта находка ценна, главным образом, благодаря тому, что было погружено на драккар.

– Понимаю. Тому, что было погружено… – эхом повторил Янус.

– Да. Там оказались запасы доколумбовых безделушек. Горшки, статуэтки и тому подобная мура.

Миллионер выпрямился, и его сердце застучало на двадцать ударов в минуту быстрее:

– Ты сказал – доколумбовые, так, старина?

– Они самые.

– А, теперь я понимаю, почему вокруг всего этого такая шумиха! Это определенно очко в пользу Фарго. Представляю, какой из-за этого поднимется переполох в научных кругах…

– Именно.

– Блестящая работа, как всегда, дорогой мой. И, насколько я знаю Фарго, это будет для них лишь отправной точкой. У них острый ум, и они быстро работают. Наверняка они с выгодой распорядятся новоприобретенными сведениями и, если благодаря им можно найти сокровище, без устали будут его искать. Думаю, пора установить за ними слежку. Но более тонкую, чем слежка того идиота, которого вы послали в прошлый раз. Мне больше не нужны инциденты, которые насторожат эту парочку.

Чуть раньше Перси сообщил Янусу о халатном фотографировании возле дома Фарго в Ла-Холье, и тот был вне себя от ярости, услышав о такой небрежности.

– Конечно. Я уже предпринял в этом направлении кое-какие шаги. На сей раз э-э… более тонкие, – заверил Бенедикта его помощник.

– Я хочу быть в курсе каждого хода Фарго, ясно?

– Кристально ясно. Будет сделано. Я буду докладывать обо всем, что покажется мне существенным.

– Где они в данный момент?

– На борту своего самолета. Который, согласно полетному плану, зарегистрированному нынче утром их пилотом, направляется обратно в Сан-Диего.

– Очень хорошо. Делай все, что потребуется, не скупись на расходы. Инстинкт говорит мне, что наблюдение и ожидание дадут очень интересные результаты. Фарго недолго будут топтаться на месте, и, когда они сделают ход, я хочу быть на два шага впереди них.

Янус дал отбой и уставился на телефон. Потом он вернул его на стол и снова принялся наслаждаться своей прекрасной кубинской сигарой. Горизонт поблек, сделавшись пурпурным и темно-красным, и последний отблеск солнца на морской глади сменился огнями других поместий, которыми владели привилегированные и влиятельные люди, – эти поместья тянулись до самых Канн.

Бенедикт сделал еще один глоток золотистой жидкости и удовлетворенно вздохнул. Что бы ни планировали супруги Фарго, он намеревался спутать их планы. После того, как они вмешались в его последнее предприятие, это сделалось его личным делом. Несмотря на весь свой апломб, Янус получил пощечину, и это оскорбление было болезненным, как удар. И он не собирался это стерпеть.

Распахнулась одна из французских дверей. Реджинальд шагнул через порог и тихо прикрыл ее за собой.

– Вот и ты. Ты пропустил закат, – сказал Бенедикт, когда брат уселся за столом напротив него.

– Я повидал множество закатов, – пожал тот плечами. – Что ты распиваешь?

– Выдержанный портвейн.

– Хорош?

– Неплох. Но тебе он может не понравиться.

– Вероятно. Не понимаю, как ты можешь заглатывать такую сладкую штуку! Для меня это все равно что патока.

Реджинальд нажал на кнопку спрятанного в столе интеркома и позвал:

– Симон, будь паинькой и принеси мне «Гленфиддих»[9]9
  «Гленфиддих» – бренд элитного шотландского виски.


[Закрыть] со льдом, лады?

Спустя несколько мгновений тишины из крошечного динамика раздался величественный голос:

– Конечно, сэр. Очень хорошо. Вашу обычную порцию?

– Возможно, на палец-другой побольше. Денек был преотвратным.

– Скоро все будет готово, сэр.

Реджинальд уставился на темнеющую воду, а потом вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и зажег одну из них. Он выдохнул облачко серого дыма и нетерпеливо побарабанил по столу пальцами. Появился слуга с серебряным подносом, на котором стоял единственный стакан скотча, налитый на три четверти, с двумя маленькими кубиками льда, плавающими в растворе цвета жженого сахара. Реджинальд одним глотком влил в себя треть стакана, а слуга исчез, вернувшись в дом.

– Ах… По крайней мере, хоть на что-то шотландцы годятся, – заметил младший из братьев.

– Вижу, ты опять в добром расположении духа, – сказал старший.

– Никогда не чувствовал себя лучше. Итак, какова наша программа на этот вечер? Изнасилования и грабежи?

– Вряд ли. Я забронировал в «Карлтоне» столик на пятерых на семь часов вечера. Ужин с фон Шиффами.

Реджинальд застонал:

– Только не с ними! Все, что угодно, только не это!

– Веди себя хорошо, братец. Это бизнес. Ты будешь делать вид, что все в порядке.

– Их сынуля – козел. Весь в своего старика. А женушка фон Шиффа – сущая горгулья.

Реджинальд прикончил выпивку и поднял пустой стакан:

– В таком случае, лучше еще несколько раз повторить.

– Не думаю, старина. Не хочу, чтобы ты устроил сцену, – возразил Бенедикт.

Глаза его брата опасно сощурились:

– Я уже большой мальчик, Янус.

– Что ж, тогда и веди себя как большой, а? Я не могу допустить, чтобы ты явился на ужин пьяным, а дело явно идет к этому. Если ты хочешь назначить свидание бутылке, сделай это после ужина, а не перед ним.

– Черт бы все побрал!

– Вот и молодец. Иди и найди подходящий пиджак, и пусть Симон пригонит машину. Через несколько минут прозвонит обеденный колокол, – сказал Янус.

В следующее мгновение он уже выбросил непокорного родственника из головы и переключился на что-то другое, даже не заметив его насмешливой ухмылки.

Младший брат встал, раздавил окурок и гордо прошествовал в дом.

Янус пригладил лоснящиеся седеющие волосы и прикончил остаток портвейна. Потом он встал, заботливо разгладил слаксы и поправил галстук. Не дело – появляться перед фон Шиффами в помятом виде. Немцы были очень придирчивы по части мелочей, а Бенедикт знал, что разница между успехом и неудачей часто зависит от того, как ты себя подашь.

Да, Реджинальд прав насчет того, что сын этих немцев – идиот. Но если выдержать пару часов с этим слабоумным, это щедро окупится, поэтому Янус сделает это с улыбкой.

С зубастой улыбкой хищника.

10

Ночной перелет обратно в Сан-Диего был милосердно коротким, и, когда «G650» приземлился, и его покрышки выбросили облачко дыма, Реми повернулась к Сэму и бросила на него усталый взгляд.

– Наконец-то дома, – улыбнулась она.

– Надеюсь, мы некоторое время тут пробудем, – ответил ее супруг. – Если ты не запланировала что-нибудь в головокружительном вихре своей светской жизни, забыв мне об этом рассказать.

– Единственное, что я запланировала, – это серьезное спа и сеанс у массажистки, чтобы вылечить следы укусов мороза.

– Тебя укусил вовсе не мороз.

– Не наглей! Я все еще не простила тебе, что ты вызвался добровольцем охранять нашу находку и впутал нас в это дело.

– Ты и не должна прощать. Я надеюсь, что избалую тебя так, что это почти загладит боль оскорбления.

– А еще меня ждет новая порция печальной известности, когда вести о корабле викингов выплывут наружу.

– Может, ты будешь вести собственное реалити-шоу.

– Где же ты найдешь настолько тупую съемочную группу, чтобы она взвалила на себя такую обязанность?

– Веский довод.

Кендра Холлингсворт ждала супругов, стоя рядом с «Кадиллаком», а Золтан занимал в нем большую часть заднего сиденья. Он заметил Реми и издал восхищенный гавк, а хвост его заколотил по сиденью, как бойкий метроном. Сердце миссис Фарго воспарило, когда она увидела, как его шоколадные глаза следят за нею.

– Кто мой большой, храбрый мальчик? – позвала она, протянув руки.

Пес выпрыгнул из машины, подбежал к хозяйке и, дрожа, стал ждать, когда она опустится на колени и обнимет его.

Сэм от него только отмахнулся:

– Нет-нет, проводи время с ней, а не со мной! Я всего лишь покупаю тебе еду. Не нужно из-за меня суетиться.

Реми возвела глаза к небу:

– Да ты ревнуешь!

– Я не ревную. Ладно, может, самую малость. У него шевелюра лучше моей. Вот! Я сказал это вслух.

– Он – венгерский обаяшка. Я всегда питала к ним слабость.

– Поделом мне, что я родился в Калифорнии.

– Не беспокойся. Серфингисты – моя вторая слабость.

Ведя машину в потоке других автомобилей на утренних улицах Ла-Хольи, Кендра рассказала, как идет расследование.

– Мы составили целое досье возможных сообщений, включив в него все, что намекает на контакты доколумбовых культур с европейцами, – начала она, – но цель размыта. Очень большая часть их устных преданий была фальсифицирована или изменена испанцами. Поэтому нельзя сказать, что в преданиях вымысел, а что – правда. Боюсь, предстоит в старых добрых традициях жечь лампу до полуночи, чтобы извлечь рациональное зерно. И поверьте мне, информации просто горы!

– У нас в планах ничего больше нет, кроме раскопок этого дела, – сказала Реми, – так что без проблем. Как Сельма?

– Она отдыхает дома, – ответила девушка. – Очень хотела поехать и встретить вас, но я сказала, что тогда буду слишком за нее волноваться.

– Итак, она уже оправилась?

– Вроде того. Хотя вряд ли она еще некоторое время будет чувствовать себя на все сто.

– Чего и следовало ожидать, – сказала Реми. – Я знаю, что ей велели рассчитывать минимум на шесть месяцев, чтобы полностью поправиться.

– Наверное, это ее расстраивает, – сказал Сэм. – Я знаю, как она обожает находиться в гуще событий.

Кендра кивнула:

– Откровенно говоря, она – сложный пациент. Так и сказал доктор. Причем вообще-то чаще он произносил слово «сварливый».

Миссис Фарго улыбнулась:

– Не сомневаюсь.

Их новая помощница вошла в дом первой. За ней следовали Золтан и Реми, а Сэм замыкал шествие.

Сельма сидела, прихлебывая чай. Рядом с ней стояли ходунки. Пес приветственно гавкнул.

– Добро пожаловать домой, – улыбаясь, сказала Вондраш.

– Сельма, как ты? – одновременно спросили оба супруга.

– О, знаете, жизнь есть борьба! Я получила надежные ходунки. Но время от времени мне приходится перебираться в инвалидное кресло, – призналась женщина.

– Самое важное – что ты поправляешься, – улыбнулась ей миссис Фарго.

– Хотела бы я, чтобы на это не уходило так много времени. Я очень устала быть такой иждивенкой.

– Кендра замечательная помощница, – сказал Сэм, – и у нас перерыв между приключениями, поэтому ты ничего не пропускаешь.

Реми кивнула.

– Верно. Мы некоторое время пробудем здесь. Тебе просто надо сосредоточиться на своей физиотерапии и на том, чтобы поправиться. Не трудись изображать заботливую курицу-наседку. Мы в хороших руках, – заверила она, взглянув на мисс Холлингсворт.

– Я попытаюсь, но быть курицей-наседкой стало для меня чем-то вроде привычки…

Сэм отнес сумки наверх, в спальню, где его жена вскоре присоединилась к нему и принялась расхаживать перед стеклянной стеной, выходящей на голубой Тихий океан за террасой.

– Я просто хочу, чтобы Сельма не гнала события и не спешила встать на ноги, – пробормотала она недовольно.

– Все мы разные. Мы должны уважать ее желания, – ласково сказал ее муж.

Реми остановилась и уставилась на океан – его первозданная красота, как всегда, успокаивала ее:

– Конечно, ты прав. Но я не хочу, чтобы она переборщила, что-нибудь повредила себе и угодила в крупную беду. Это еще больше затянуло бы ее выздоровление.

– Знаешь, что тебе нужно? Давай двинем в отель «Валенсия» и обеспечим тебе спа по полной программе. Все, что предусмотрено нашей сделкой. Это всегда делает тебя счастливой. А потом пообедаем на веранде ресторана синими крабами, возможно, с «Кистлер Шардоне»…

– Ой, Сэм Фарго! Теперь я припоминаю, почему я с вами вожусь.

– А я думал, это из-за моей игры на пианино.

– И твоего прекрасного певческого голоса.

Сэм скептически нахмурился:

– Возможно, это уже перебор.

– Каждому свое, как сказал мужчина, поцеловав корову.

Они провели в отеле все утро и большую часть дня, а когда вернулись домой, Реми была в гораздо лучшем расположении духа.

Фарго предложил начать изучение архива доколумбовых преданий, собранного Питом и Венди. Вся исследовательская команда в полной гармонии работала на первом этаже. Пит склонился над рабочим местом Кендры и что-то показывал на ее мониторе.

Когда настал вечер и сумерки перешли в ночь, они лишь слегка царапнули поверхность собранных фактов, многие из которых противоречили друг другу. Сэм и Реми решили сосредоточиться на обществе тольтеков около 1000 года нашей эры, просеяв документы обо всем, что намекало на европейское влияние в тех местах приблизительно в это время. К тому времени, когда они пожелали Сельме и Кендре спокойной ночи, оба Фарго были измучены, но воодушевлены тем, что в их исследованиях наметился хотя бы небольшой прогресс.

– Ты видел, как Пит смотрит на Кендру? – спросила Реми, взбивая подушки, чтобы приготовиться к заслуженному отдыху.

– Вообще-то нет. Что я пропустил? – заинтересовался ее муж.

– Думаю, он ею увлекся.

– Пит? В самом деле?

– Так я поняла. Интересно, что думает об этом Венди?

– В подобных вопросах я считаюсь с твоей женской интуицией. Все знают, что мужчины последними распознают такие штуки.

– Это одна из подкупающих особенностей твоего пола.

Золтан наблюдал за хозяевами, заняв место у изножья кровати: настороженные глаза и уши торчком.

– По крайней мере, я понимаю, когда западают на меня, – сказал Сэм.

Реми подошла к нему сзади и обхватила руками поперек груди:

– Я готова простить тебя за то, что ты недавно швырнул меня на лед… Хотя бы отчасти простить, большой мальчик.

– Не пугай собаку.

– Он храбрее, чем кажется.

Золтан, словно следя за этим разговором, слабо фыркнул и закрыл глаза.

11

– Сэм, посмотри на это! – окликнула мужа Реми.

На столе рядом с ее монитором остывала вторая чашка утреннего кофе.

– И на что мне смотреть? – подошел к ней Фарго.

– На Кетцалькоатля.

– Пернатого Змея, бога ацтеков?

– Которого майя звали Вотаном.

– И?

– Его описывали как белого, с рыжими волосами… и косоглазого, – сказала Реми.

– Косоглазого?

– Да. Что еще интересней, в сагах викингов, составленных в четырнадцатом веке, путешественник-викинг по имени Ари Марсон был рыжим и косоглазым. Он исчез примерно в девятьсот восьмидесятом году нашей эры по пути в Гренландию. Если верить саге, ему поклонялись как богу в новой земле в десяти путях плавания от Винланда.

– Винланда, вот как? И где же это могло быть?

– Согласно различным источникам, в любом месте, начиная от Баффиновой Земли до северо-восточной части Соединенных Штатов.

Сэм быстро прикинул возможный путь косоглазого викинга:

– То есть он высадился на юге США. Или, возможно, в Мексике.

– Возможно. В некоторых документах высказывается предположение, что это могла быть Куба. А еще есть истории о том, что Кетцалькоатль явился с востока на мексиканский материк… С Кубы.

– Интересно. А это что? – спросил Фарго, показав на другую картинку на мониторе.

– Изображение Кетцалькоатля в виде белого мужчины с бородой.

– Но я думал, Кетцалькоатлю поклонялись гораздо раньше десятого века…

– Так и есть, – согласилась Реми, – но когда появились испанцы, началась великая неразбериха. Они многое поняли совершенно неправильно, а религиозная обстановка в Европе еще больше все усложнила. Поэтому испанцы просто изменили то, что им не нравилось.

– И победители принялись переписывать книги истории.

– Именно… Что касается дат в сагах, то они тоже крайне ненадежны. Другими словами, девятьсот восьмидесятый год может быть и тысяча восьмидесятым – дату просто изменили, передавая сказания из уст в уста… Иначе тот, кто набрасывал письменную летопись, мог бы вспомнить, что дата неверна.

Сэм кивнул:

– Но вернемся к викингам на Восточном побережье. Я верно припоминаю, что монета викингов была найдена в Мэне в пятидесятые годы?

– Мне тоже встречались сообщения об этом. Дебаты о том, мистификация это или нет, все еще продолжаются.

– Дебаты всегда продолжаются, – заметил Фарго. – Без них было бы не так весело. Прокладывать путь через разные мнения, догадки и открывать истину…

Его жена откинулась на спинку кресла:

– Если мы примем все это за чистую монету, существует возможность, что Кетцалькоатль на самом деле был викингом.

– В некоторых сказаниях говорится, что он явился с востока на длинном корабле со щитами на бортах. И среди многих других знаний принес умение использовать металл, особенно железо. А в этом деле викинги были специалистами. Может, нам стоит сосредоточиться на этом парне, Кетцалькоатле?

Реми кивнула:

– В общем, я тебя обогнала. Но в результате еще больше запуталась. Знаменитого правителя тольтеков в семнадцатом столетии тоже считали возрожденным Кетцалькоатлем или обожествляли. Опять-таки, это, в основном, теории, потому что ацтеки уничтожили большую часть записей тольтеков. Но тот правитель, Торпильцин Се Акатль Кетцалькоатль, властвовал в столице тольтеков Толлане, который теперь называется Тула, в центральной Мексике. Его почитали за то, что он дал тольтекам всевозможные знания, в том числе умение выращивать кукурузу и работать с металлом, и значительно усовершенствовал их мастерство каменщиков. И в некоторых преданиях упоминается, что он был белым человеком с бородой, который любил носить длинные плащи и звериные шкуры.

– У меня начинает болеть голова.

– Знаю. Это все равно что пытаться схватить смазанного жиром угря.

– И все-таки с такой отправной точки явно можно начать.

– Согласна.

– Раскопаем-ка все, что сможем, об этом правителе Кетцалькоатле. Оттуда и будем танцевать, – сказал Сэм, возвращаясь за свой стол.

– Этот план не хуже любого другого. Я подключу к нему нашу команду.

Следующие три дня исследователи провели, все глубже зарываясь в легенды, окружающие загадочного вождя тольтеков. Его власть стала доминирующей силой в центральной Мексике. От немногих старинных рукописей, претендовавших на изложение истории мезоамериканских цивилизаций, помощи было немного, и они часто противоречили друг другу. Но постепенно несколько нитей сплелись в одну. Около тысячного года нашей эры появился правитель, который изменил общество тольтеков. Он привнес невероятный прогресс в технологии, и в описаниях его внешности часто упоминалось его сходство с белым человеком, хотя другие предания говорили о нем как о местном.

В десять часов утра, после очередного долгого изучения данных, Сэм почувствовал, что его сердце забилось чаще: он прочитал маловразумительный том – хронику легенд, связанных с Кетцалькоатлем. Там рассказывалось, что его захоронили с невиданным ранее сокровищем, со всевозможными нефритовыми и золотыми предметами. О главном сокровище, великолепном драгоценном камне, было сложено не меньше легенд, чем об Эльдорадо, городе золота. То было «Око Небес» – безупречный изумруд, преподнесенный тольтеками могущественному правителю. Ходили слухи, что изумруд этот был размером с человеческую голову и обладал магическими свойствами.

Легенда была щедра на гиперболы, но скупа на детали и описывала многочисленные попытки испанцев найти могилу этого вождя. Однако все их поиски закончились неудачей. Со временем шум вокруг легенды утих, и слухи об изумруде сочли небылицей – одной из многих, которые плели победители-европейцы, чтобы заполучить инвесторов для своих экспедиций.

Но кое-что бросилось Сэму в глаза: описание Кетцалькоатля. В этой летописи говорилось, что он умер своей смертью от старости, когда его рыжая борода была тронута сединой, и что его положили в гроб из нефрита и золота и погребли в святом месте, которое навечно останется тайной.

Упомянуть опытному охотнику за сокровищами о тайной гробнице с богатствами, какие не привидятся и во сне, – это все равно что помахать красной тряпкой перед фыркающим быком. Фарго выключил свои мониторы и вернулся на верхний этаж, куда Реми удалилась часом раньше. Он чувствовал знакомый холодок предвкушения, который в прошлом редко заводил его в тупик.

Мужчина рассказал жене о своем открытии, когда они прихлебывали из бокалов коньяк «Реми Мартин ХО» возле открытых дверей. Океан был темным, и лишь изредка в нем мерцали огни судов, идущих на север из гавани Сан-Диего. К тому времени, как Сэм закончил рассказ о затерянной гробнице Кетцалькоатля, Реми тоже была взбудоражена.

В трехстах ярдах от берега, возле зарослей ламинарии, окаймлявших берег, стояла на якоре рыбачья лодка двадцати восьми футов в длину, в которой можно было разглядеть двух мужчин с удочками, вышедших на ночную ловлю. Если бы кто-нибудь вгляделся в лодку попристальнее, он бы заметил направленный микрофон, который был нацелен в сторону открытых дверей дома на отвесном берегу, и еще одного человека в каюте внизу: тот сидел в наушниках, вслушиваясь в каждое слово, произнесенное в спальне супругов Фарго.

Но никто не замечал людей в лодке, которые записывали этот разговор для дальнейшего анализа, как и бесчисленное множество других бесед. Позже запись передадут клиенту. Эти детективы были опытными профессионалами в деле слежки и отлично разбирались в подслушивании и корпоративном шпионаже.