Текст книги "Эшвин (ЛП)"
Автор книги: Кит Роча
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Эшвин рассчитал все.
Все… кроме Коры. Но он был Махаи. Он найдет способ заставить и это сработать ему на пользу.
Он всегда так делал.
Глава 3
В жизни Koры никогда не происходило ничего удивительнее, чем возвращение Эшвина.
Всего несколько часов назад она считала его мертвым, а сейчас сидела напротив него за сервированным к ужину столом в кругу семьи Гидеона. Эшвин выглядел странно. Его смуглая кожа казалась бронзовой в пламени свечей, а тени смягчали обычную твердость взгляда. Но даже романтичное освещение не могло скрыть отпечатка влияния Базы. Эшвин держал столовое серебро чопорно и точно, как будто специально изучал правила этикета, но испытывал дискомфорт от формальности.
Кора не могла перестать смотреть на него.
Гордыня и высокомерие заставили ее решить, что Эшвин погиб во время финальной битвы с городскими. Она не нашла подтверждения его гибели, не видела его тела. Но когда все было кончено, а он так и не пришел ее искать, она предположила…
Глупая, глупая Koрa! Она же ученый, предположения никогда не были ее коньком, особенно когда можно было найти простые объяснения. Эшвин был солдатом. Когда битва закончилась, он сделал то, что любой солдат сделал бы на его месте – он вернулся к своему начальству.
Девушка опустошила бокал с вином, и один из безмолвных официантов, находящихся в столовой, сразу же наполнил его снова. Выполнив свою задачу, слуга скользнул обратно в тень, за пределы света, даримого свечами. Они мерцали на маленьком, уютном столике.
Гидеон поднял свой бокал, наблюдая за Корой.
– Я полагаю, нет никаких тяжелых травм от сегодняшнего столкновения?
– Нет, – прошептала она. – Хантеру потребовалось несколько стежков и немного Медикал-геля. Нос Гейба останется кривоватым. И я до сих пор считаю, что у Рейеса есть проблемы с управлением гневом.
Марисела фыркнула, но попыталась скрыть свой смешок кашлем.
– Извините.
Гидеон посмотрел на свою сестру со снисходительной улыбкой, прежде чем повернуться к Эшвину.
– Я слышал, мы должны поблагодарить тебя за то, что обошлось без жертв.
Ответ Эшвина был таким же, как и его осанка: жестким и прямолинейным.
– Моя помощь была своевременна, но Всадники, возможно, справились бы и без меня.
– Ну, мне не нравится слово «возможно». Не тогда, когда жизнь моих людей находится под угрозой. – Гидеон поболтал вино в бокале. – Расскажи мне об этих дезертирах.
– Изначально их было тридцать семь, хотя есть некоторые подозрения, что они могли привлечь в свои ряды и других рейдеров. Четверо из них были из элитной программы обучения, остальные – обычные солдаты. Но даже простые солдаты имели превосходную военную подготовку.
– Превосходную для чего? – спросила Марисела.
– Для того чтобы устраивать засады и нападения, к которым вы привыкли.
– Это так, – пробормотал Гидеон. – Мы уже имели дело с мародерами и их рейдами, но они никогда не собирались такими большими отрядами. Так почему же эти люди дезертировали?
Эшвин поколебался, его пристальный взгляд царапнул по Коре и скользнул прочь так быстро, что она подумала, что ей показалось.
– Была определенная напряженность после войны. Некоторые из солдат Базы хотели, чтобы генералы объявили военное положение и заняли Эдем.
– Захватить город? – Koрa уставилась на него. Идея была почти безумной еще не так давно, когда Совет был распущен. Но теперь, когда город был освобожден… – Зачем им это нужно?
– Вы знаете, что такое База.
Его взгляд снова переместился, мазнув по столу на этот раз. Они расположились в малой семейной столовой вместо парадной, но элегантная мебель, окружавшая их, выглядела стильно и дорого. Блики свечей матово поблескивали на свежих овощах, вкусно обрамляющих прекрасно приготовленное мясо, и все это было сервировано на красочных, ручной работы, блюдах.
– Солдаты устали сидеть без дела. Завоевание города ничего бы для них не изменило. Но контроль над Секторами – это другая история, по крайней мере, на первый взгляд. Безусловно, все прекрасно помнили, как повстанцы сожгли территорию Сектора 6, чтобы не впустить в город войска.
Koрa взяла нож.
– Разве генералы не согласны с ними? Зачем им это?
– У генералов свой собственный Совет. Я не знаю об их долгосрочных планах. Я только выполняю свою миссию.
Гидеон склонил голову.
– И это дело связано с дезертирами? – поинтересовался он.
– Да, преимущественно. Прежде чем их действия вызовут ненужные трения между Базой, городом и Секторами.
Марисела сверкнула улыбкой:
– Тогда наши задачи совпадают.
Эшвин посмотрел на нее, совершенно не зная, как себя вести с молодой женщиной, дарящей ему счастливую улыбку, которую он не заслуживал.
– Наши ближайшие цели – да.
Марисела наклонилась в его сторону.
– Ты знал Кору перед войной. Я не могу представить ее в Эдеме. Расскажи, какой она была?
Щеки Коры обожгло смущением.
– Марисела!
– Она была… – взгляд Эшвина был настолько выразительным, что ощущался как физическое прикосновение. – Милосердной. Иногда жестокой. Она защищала пациентов, на которых никто не обращал внимания. Она не была частью Эдема.
Марисела издала невнятный звук и довольно откинулась на спинку стула, как будто получила ответ на совершенно другой вопрос.
– Она совершенно другая. Правильно, Гидеон?
– Я с тобой полностью согласен. – Гидеон допил из бокала, прежде чем опустить его. – Мне нравится, что Кора является частью нашей семьи. От трех сестер больше приятных хлопот, чем от двоих.
Выражение лица Эшвина не изменилось, но он выглядел немного озадаченным заявлением Риоса, и Koрa ему молча посочувствовала.
Когда Гидеон впервые назвал ее своей сестрой, девушка была уверена, что подразумевался почетный статус, как способ выказать свое уважение к ней. Он не счел необходимым объяснять, что он в буквальном смысле теперь считал ее такой же частью своей семьи, как Марисела или другая его сестра, Изабела.
В Эдеме любви уже практически не существовало. Здесь же, в Секторе 1, любовь воплощала смысл Веры и была важнее, чем жизнь!
Эшвин заговорил, и его слова пронзили Koру насквозь.
– Я рад, что она нашла семью.
Пораженная, девушка встретилась с ним взглядом. Она была не просто уверена, а абсолютно убеждена, что скрыла все следы, когда копалась в файлах Базы в поисках информации о своих родителях. Но слова Эшвина звучали так, будто он знал об ее отчаянных поисках.
И если знал он, не означало ли это, что начальству Базы – ее бывшим боссам – было известно о ее поисках тоже?
Как будто понимая, что раскрыл слишком много, Эшвин потянулся за вином, переключая внимание на Гидеона.
– Ваша сестра права. Наши ближайшие цели совпадают. У меня есть доступ к нужным ресурсам и технологиям, но этого мало, чтобы закончить миссию. Я ничего не знаю о территории вокруг Сектора 1, и о том, чем занимаются ваши люди.
– Согласен. И в этом есть определенные возможности. – Гидеон приподнял свой вновь наполненный бокал в сторону Koры. – Шанс для вас двоих наверстать упущенное. И шанс для меня справиться с потенциальными проблемами, прежде чем они станут существенными.
– Я не уверена, нравится ли мне эта идея, – Koре хотелось, чтобы ее слова выглядели небрежным случайным замечанием, но они прозвучали с сарказмом, и это не укрылось от остальных.
Шесть месяцев она позволяла себе роскошь заботиться об Эшвине, и что еще хуже, позволяла себе считать, что он тоже заботился о ней. Но Кора переживала, потому что уже не помнила, почему делала это. Неужели она была настолько самонадеянна, раз вообразила себе, что способна вызвать душевное волнение в солдате Махаи?
Или она искала способ сбежать от одиночества?
Не важно, по какой причине, но это привело ее к вполне логичному предположению. Коре хотелось верить, что она достаточно много значила для Эшвина и была важна настолько, что его затянувшееся отсутствие и невозможность с ним связаться означали что-то ужасное. Но вот он здесь, абсолютно живой и здоровый, и проявляет к ней интереса не больше, чем к Гидеону, или Мариселе, или даже к сервировке проклятого стола!
Она была не просто самонадеянной. Она была дурой!
Гидеон прервал неловкое молчание, прочистив горло.
– После десерта я провожу тебя в казарму, Эшвин. Мы предоставим место, где ты сможешь остановиться, а заодно и поговорить с Диконом. Он один будет заниматься составлением первоначальных планов нападения.
Эшвин коротко кивнул, и этот жест был таким же жестким и расчетливым, как и все остальное в нем. Но потом его взгляд скользнул обратно к Koре, такой непостижимый и…
И что? Она сосредоточилась на своей тарелке, напомнив себе, что все это уже не имеет никакого значения. Кора была в шоке, встретившись с ним после всех долгих месяцев неизвестности. Он жив, и теперь она спокойна на его счет. Этого достаточно, потому что ожидать чего-то большего, чем нарочито вежливое беспокойство, от лучшего солдата Проекта Махаи – глупо или безрассудно, или даже самонадеянно.
Так же, как упражняться в бессмысленности.
«««§» ««
Эшвин знал основную планировку поместья Гидеона. От беспилотников Базы были получены изображения с высоким разрешением, и он сохранил их в памяти, прежде чем приступить к миссии. В темноте многое было не видно, но он все же отметил несколько знакомых ориентиров по дороге в казармы.
Дом Гидеона выделялся на территории поместья – величественное здание с несколькими корпусами и огромным внутренним двором, в котором находились сады и бассейн.
Ветерок шевелил листья на деревьях, посаженных по обе стороны дома. Во фруктовых садах Риос выращивали яблоки, груши, сливы и вишни, и одно это, возможно, сделало Гидеона богатым человеком.
Но сады не были его единственным источником дохода.
Дорожка разделилась, когда мужчины достигли лужайки, на которой виднелось старое кострище в окружении деревянных столов и каменных скамей. Гидеон махнул рукой налево, и Эшвин молча последовал в том направлении. Он знал, что дорожка направо ведет к Храму Пророка.
Это здание было скромнее по сравнению с домом Риосов, но жрицы, жившие там, принимали послушниц, которые демонстрировали мастерство в ремеслах. Вышивка, керамика и изделия из кожи, которые они производили, продавались втридорога, что тоже пополняло казну Гидеона. Плюс ко всему, девушки выходили замуж в семьи, которые были заинтересованы не только в использовании их навыков, но и в связях с королевской семьей Сектора 1.
С точки зрения Эшвина, все в Секторе 1 наполняло карманы Гидеона, так или иначе.
Эшвин украдкой бросил взгляд на внука Пророка. У Риоса было такое же простое расслабленное выражение лица, что и во время обеда.
В результате наблюдения за Гидеоном Эшвин не узнал ничего нового, кроме того, что уже было известно. На вид ему около сорока, загорелая кожа, темные вьющиеся волосы и карие глаза под тяжелыми бровями. Морщинки вокруг глаз, которые люди называют морщинками смеха – что не удивительно, ведь даже сейчас губы Гидеона были изогнуты в легкой полуулыбке.
Он одевался не как лидер, но одежда производила обманчивое впечатление. Его скромная белая тенниска была не продуктом изготовления какого-нибудь завода в Секторе 8, а сшита вручную, вероятно, одной из послушниц Храма. И кожаные штаны сидели слишком хорошо.
Тщательно разработанное, чрезвычайно дорогое изъявление смирения.
В Секторах, как правило, выживание зависело от демонстрации силы. Только смертельно опасный человек мог прикладывать усилия, чтобы казаться безобидным.
– Koрa казалась слегка неуверенной за ужином.
Слова звучали спокойно, Гидеон продолжал расслабленно улыбаться. Но в затылке Эшвина кольнуло, как будто он попал под прицел снайпера.
Эшвин обдумывал варианты ответа. Его лицо было настолько непроницаемо, что большинство людей, общавшихся с ним, было не в состоянии понять, когда он лжет. Но в данном случае правда могла сыграть ему на руку.
– Я сожалею о каком-либо дискомфорте, причиненном ей. Я не привык к людям, чувствующим беспокойство за меня. Это просчет с моей стороны. Koрa заботится обо всех.
– Она именно такая, – согласился Гидеон, по-прежнему легко и дружелюбно улыбаясь, но Эшвин ощутил, как ловушка сжимается – потихоньку, но неотвратимо…
– Я так понял, беспокойство проявлялось в обе стороны во время войны.
Покалывание в затылке превратилось в предостережение, не позволившее потерять сознание от болевого шока. Жар полыхнул по нервам – конечно, не совсем боль, но и отнюдь не удовольствие. Предупреждение не позволило образу из прошлого окончательно сформироваться в его сознании.
Koрa в центре боя. Ее кожа покрыта кровью, щеки покрыты пятнами грязи. Ее глаза широко открыты, и он судорожно скользит руками по ее телу в поисках раны, пока не понимает, что кровь не ее…
Свет начал болезненно резать глаза, и Эшвин заблокировал в памяти мысли о Коре. Сосредоточил внимание на хрусте гравия под сапогами, ветре в деревьях, отдаленном звуке птичьего пения. Большинство птиц, скорее всего, были северными пересмешниками. Если он сосредоточится на их пении, то сможет оценить расстояние…
– Эшвин?
– Стандартный солдат Махаи не способен на заботу, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Война оказала дестабилизирующее влияние на меня, но База скорректировала мой режим восприятия. Koрa Беллами – хороший врач, она всегда проявляла участие к солдатам Махаи. Многие из нас испытывают лояльность по отношению к ней. Я не выдам ее месторасположение командованию Базы, если вас это беспокоит.
Это было правдой. База может требовать от него все, что хочет.
Все, что угодно, кроме Коры!
– На самом деле, меня заботит не это.
Они уже подошли к казарме, когда Гидеон резко повернулся к нему лицом. Его внезапно серьезное выражение было едва различимо в скудном свете луны.
– Если бы я думал, что ты опасен для любой из моих сестер, тебя не было бы в моем поместье. Тебя не было бы даже в моем Секторе. Но я очень обеспокоен тем, что ты можешь ранить ее чувства, а как раз этого я и хочу избежать.
Мысль о причинении боли Koре была… неприятной. Эшвин испытывал ощутимый дискомфорт, такой же, как и от физического контакта с незнакомыми людьми. Это опрокинуло привычный порядок вещей в его мире.
– Я тоже не хочу этого.
– Отлично!
Гидеон повернулся обратно к зданию и забарабанил в дверь.
– Дикон, тащи сюда свою задницу!
Дверь мгновенно распахнулась под его кулаком.
– Сэр.
Заместитель Гидеона явно стоял за дверью, подслушивая приватный разговор. Это выглядело непорядочно, но Гидеона, казалось, это не беспокоило.
– Дикон, Эшвин согласился остаться с нами на несколько дней. Я хочу, чтобы вы вдвоем обсудили все, что ему известно об этой группе дезертиров. Выясните, может ли какой-нибудь из рейдов, которые произошли у нас за последний месяц, иметь отношение непосредственно к этим шакалам?
Дикон протянул руку через открытую дверь, привлекая взгляд Эшвина к татуировке, выделяющейся на его плече – растущее из черепа дерево с воронами, вылетавшими из ветвей и спиралью спускавшимися вниз по его руке до запястья. Символ Всадников.
– Конечно.
– Хорошо.
Гидеон кивнул Эшвину.
– Я оставляю тебя в надежных руках. Если тебе вдруг что-нибудь понадобится, дай знать Дикону. Он обо всем позаботится.
Риос не стал ждать ответа. Эшвин предположил, что короли и лидеры Культа редко это делали. Повернувшись к нему спиной, Гидеон исчез в ночной темноте, оставив Эшвина стоять перед своим заместителем.
У Базы был файл на Дикона, но слишком скудный. Никаких подробностей о семье и друзьях, или коллегах. Никаких связей, которые могли быть использованы против него. Только вывод о том, что он хорошо обучен и смертельно опасен, а его преданность Гидеону Риосу абсолютна.
Эшвину не требовался файл, чтобы понять Дикона. Вся его сущность отражалась в тату на его руке. Все всадники получали татуировку в виде черепа и дерева, но вороны были личными. Каждый раз, когда Всадник забирал чью-то жизнь в ходе своей миссии, он набивал напоминание об этом, а кожа Дикона была усеяна воронами. Птицы облаком кружились по внешней стороне руки и внутреннему изгибу локтя, вытесняя друг друга в унылом перечне пролитой крови, сходя на нет ближе к запястью.
Махаи не слишком бы удивило, если число погибших от руки Дикона смогло бы сравниться с его собственным.
Дикон отступил назад.
– Входи. Сейчас мы тебя разместим.
Первое, что Эшвин заметил, когда они вошли внутрь, было электричество. В отличие от дома Гидеона, в котором, казалось, использовали в основном свечи и изредка – расположенные в стратегически важных местах источники солнечной энергии, казарма Всадников была ярко освещена.
На самом деле, это не так уж сильно отличалось от общего помещения в казарме на Базе. Главный зал, куда они вошли, был немного больше и не такой суровый. Стены были гладко оштукатурены, с рисунком в ярко-золотистых и бронзовых тонах. Фреска с изображением Святых в сочных, насыщенных цветах украшала дальнюю стену.
Но у него появилось ощущение дежавю. Может, тому причиной был шум из угла, где Хантер на тренажере толкал внушительный вес, или запах масла и скрежет стали по точильному камню, идущий от широкого стола на противоположной стороне. А может, это было просто ощущение настороженного напряжения. Эшвин понимал, что вошел в помещение, полное обученных солдат, которые могли переходить от расслабленного состояния к боевой готовности за долю секунды.
По мере того, как Всадники оборачивались, оценивая него, Эшвин сопоставлял лица с именами.
Гейб сидел за столом, занимаясь затачиванием меча. Пластырь на его сломанном носу был единственным признаком вечернего боя. Он кивнул в знак приветствия.
Рядом с ним находилась женщина, что было не принято на Базе. Ее кожаный короткий топ обнажал хорошо сформированные мышцы под смуглой кожей, и осторожный вызов в ее глазах дал понять Эшвину, что она точно знала, каким образом База использовала женщин-воинов.
Черная татуировка на плече была яркой. Совсем свежей. На руке не было воронов, что объясняло ее отсутствие в базе данных, когда Эшвин занимался сбором информации для миссии. Новенькая – очередной эксперимент Гидеона по разрушению традиционных гендерных ролей.
Эшвин подумал, что у нее должны быть веские основания испытывать эту настороженность.
– Эй, Человек дня! – Хантер закрепил штангу и сел. Он поднял белое полотенце и вытер лицо, прежде чем снова заговорить. – Я думал, мы увидимся за ужином.
– У него было особое приглашение от королевской семьи. – Рейес двусмысленно усмехнулся со своего места на диване. Выражение его лица было внешне вполне дружелюбным, но что-то намекало на возможность неминуемого кровопролития.
– О-о-о, представляю себе! – слова исходили от блондина, сидящего рядом с Рейесом с нетерпеливо-щенячьей улыбкой на лице. Он держал планшет в одной руке, тарелка с пончиками стояла у него на коленях. Иезекиль Джеймс, известный как Зик в Секторе 1, а в Эдеме недолго его знали как Робина Гуда. Это прозвище он заработал, взломав счета богатых членов Совета и перераспределив их деньги бедным.
Досье изображало Зика как безжалостного преступника. Но реальность была несколько иной.
– Не обращай на него внимания, – сказал Гейб из-за стола, возобновляя заточку лезвия. – У него дурацкая привычка всех подкалывать. За что и регулярно получает по шее.
– Или потому, что вы все завидуете мне, ведь я – красавчик! – Зик пошевелил бровями, глядя на Гейба, прежде чем снова переключить внимание на Эшвина.
– Так! Солдат Махаи, можешь ли ты сказать, какое число я загадал?
Эшвин не знал, откуда взялся этот слух, но, казалось, большинство людей, которых он встречал, слышали об этом. Некоторые солдаты Махаи даже поощряли веру в их сверхспособности. Но предсказание человеческих мыслей, основанных на эмоциях, не было навыком, которым владел Эшвин.
– Нет.
– Ладно, – вмешался Дикон. – Заткнись к черту, Зик. Джейден?
Мужчина с темно-каштановыми волосами вскочил с пола позади дивана.
– Босс?
– Малхотра спит у тебя. Покажи ему все.
– Понял. – Джейден подошел ближе, и Эшвин впервые разглядел его. Всадник был огромным, с мощной грудной клеткой, широкими плечами и массивными руками, несомненно, благодаря детству, проведенному за работой на семейной ферме. Он мотнул головой в сторону двери в задней части комнаты, и Эшвин последовал за ним в узкий коридор.
– Слышал, ты отпинал несколько задниц сегодня, солдат?
– Да, я был в состоянии помочь твоим друзьям.
Джейден обернулся, глядя через плечо.
– Как бы ты это ни называл, Гидеон, должно быть, впечатлен.
– Я думаю, он признает потенциал в нашем временном союзе.
И Эшвин не сомневался, что, когда Гидеон в полной мере оценит его возможности, он будет готов продлить их сотрудничество.
Джейден хмыкнул.
– Две общие ванные комнаты: одна на этой стороне зала и одна в дальнем конце. Кухня тоже есть, но никто ею не пользуется, потому что повар из дворцового Храма нас кормит. Ты еще не был в Храме?
Эшвин покачал головой, и Джейден продолжил говорить, открывая дверь в свою комнату.
– Располагайся. Во всяком случае, пока ты здесь. Дополнительная кровать вон там.
Кровати были прочными и достаточно широкими, чтобы два или три человека могли спать с комфортом, с толстыми матрасами и красочными покрывалами. Комната Джейдена была оформлена очень скудно – на стене висела картина одного из Святых Риосов, рядом находились полка с книгами и стол, заваленный оружием.
Другой стол был пустым, за исключением мешка со снаряжением, которое Эшвин привез с собой. Гидеон передал его слуге, когда они сели ужинать, и Эшвин порадовался, что не положил туда ничего компрометирующего. На первый взгляд молния не выглядела так, словно ее расстегивали, но он слишком долго наблюдал за Сектором 1, чтобы недооценивать возможности Гидеона Риоса.
Эшвин отстегнул ножны с бедра и бросил их на стол.
– У меня есть несколько вещей, припрятанных в безопасном месте в нескольких милях к востоку от Сектора 2. Мне, вероятно, стоит забрать их завтра, если я останусь.
Джейден кивнул.
– Если тебе понадобится что-нибудь еще, мы можем сходить на рынок и познакомить тебя со всеми поставщиками. Они тебя обеспечат всем необходимым.
– Обеспечат меня?
– Да, одеждой, личными вещами. Обычной фигней.
Джейден упал на свою койку и подавил усталый зевок.
– Гидеон позаботился об этом.
Эшвин вытащил стул и начал расшнуровывать тяжелые ботинки.
– Гидеон обеспечивает каждого? Продуктами питания и одеждой?
– Только Всадников. – Джейден повернулся на бок, подложив руку под голову, и ухмыльнулся. – И наших почетных гостей.
А Kору?
Вопрос, который Эшвин не стал задавать. У нее явно было свое место здесь, в Секторе 1. Она была в безопасности, насколько можно быть в безопасности в мире, установившемся после опустошающей войны.
И исходя из того, что Всадники считали приглашение поужинать с семьей Гидеона редкой возможностью, вряд ли они с ней еще встретятся.
Это было к лучшему. Ему нужно сосредоточиться на уничтожении дезертиров и укреплении своего положения в Секторе 1. Он надеялся, что он будет слишком занят, чтобы пересекаться с Koрой Беллами.
Глава 4
Koрa любила искусство. Оно всегда помогало ей чувствовать себя среди людей в Секторе 1, как дома. Ей нравилось, как на самых видных и неподходящих местах предметы искусства украшали, оживляли все вокруг. Скульптуры, фрески, татуировки, украшавшие кожу Всадников.
Даже религиозные обряды Сектора 1 были прекрасны.
Девушка сидела, закутавшись в белые прозрачные одежды, в то время как одна из старших жриц медленно кружила вокруг нее.
Дэлфина была высокой и грациозной женщиной с худощавой, мускулистой фигурой, говорившей о ее силе. Ее манера общения была мягкой, не очень высокомерной, но серьезность намекала на почти абсолютную власть.
Koрa сосредоточилась на клубах ароматного дыма, который поднимался из драгоценной кадильницы, свисающей с руки Дэл.
– Есть идеи? – спросила она у жрицы.
– Это зависит… Марисела?
Марисела поднялась на ноги, взяла кадило и продолжила кружить вокруг них. Дэл встала на колени так близко, что коснулась Koры, и сжала руки девушки. Потом опустила голову и потерла пальцами ее ладонь.
Но ее взгляд был сосредоточен на штрих-кодах. У Koры их было два. Первый она получила при рождении, как и каждый гражданин Эдема. Второй – когда ей было предоставлено специальное разрешение.
– Знаки, которые мы носим на нашей коже, делают нас теми, кто мы есть, – тихо сказала Дэл.
Она провела пальцами сначала по одному штрих-коду, затем по второму.
– Те, что даны нам, показывают, кем мы были. А те, которые мы сами принимаем, показывают кем, на наш взгляд, мы хотим быть. В первый же день, когда Зик пришел к нам, он хотел свести свой штрих-код так сильно, что готов был выжечь его.
– Мне нравится феникс, который вы дали ему взамен, – прощебетала Марисела.
– Я не Зик. – Ладан заставил Koру чувствовать себя расслабленной, сонной и развязал ей язык. – К тому же, я не хочу их скрывать. Я хочу, чтобы они сошли полностью. Когда-нибудь.
– Когда-нибудь. – Дэл со вздохом погладила ее кожу. – Я могла бы скрыть или удалить их сейчас, но это не имеет значения. До тех пор, пока вы не будете готовы отпустить все, что они значат, они всегда будут там. Поэтому мы придумаем сегодня что-нибудь другое.
Koрa понимала, как это работало, но чисто теоретически. Дэл была частично художником, частично психологом. Людей Сектора 1 интересовали не конкретные татуировки. Они просили жрицу о понимании. Она читала их настроение и заботы, как раскрытую книгу, а затем набивала им тату по своему выбору.
После внезапного возвращения Эшвина в ее жизнь Koрa размышляла об отмене этой встречи. Но такой проницательный человек, как Дэл, безусловно, узнала бы еще больше из ее молчания. Вместо этого она решила сменить тему.
– Расскажи мне больше о Гейбе, Марисела.
– Гейб? – Девушка сморщила нос, положив кадило на пол возле каменной скамьи, где сидела Koрa. – Я не знаю, что… Гейб?! Зачем?
– Просто так, без причины. Он кажется милым, вот и все.
Марисела на мгновение замолчала, разглядывая Кору.
– Идеально милым, – подтвердила она. – И совершенно серьезным.
Koре нравилось это в нем. Он был твердым, как скала, причем, не только физически, но и психологически. Надежный, предсказуемый, такой человек, который никогда не удивит чем-то неожиданным.
– Слишком серьезным, – покачала головой Дэл, взмахнув длинными волосами. – Иногда я беспокоюсь о нем и все думаю о том, что он делает.
Внезапно Марисела опустилась на пол рядом с Дэл и взглянула на Кору с подозрением.
– Ты же не пытаешься свести меня с Гейбом, не так ли? Тьфу, с его благородной семейкой. У него всякие идеи…
– Это для меня, Марисела. – остановила ее Кора. Дэл все еще держала ее за руки, и она вынула пальцы, освободившись мягко, но решительно. – Я спрашивала для себя.
Подозрения Мариселы переросли в ужас.
– А как же Эшвин?
Это причиняло боль. Кора только-только смогла запереть внутри эти ненужные чувства, привыкнув концентрироваться на самой себе.
– Я не слышала о нем в течение шести месяцев. Целых полгода. Я не знала, жив он или мертв, и, вероятно, ему никогда даже в голову не приходило задаться вопросом, что же случилось со мной? Так что насчет него?
Марисела скрестила руки на груди, ее глаза блестели упрямой уверенностью.
– Он, наверное, задавался этим вопросом. Он должен был!
Боже упасти Кору от Риос, которая уже все для себя решила. Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на Дэл, прося поддержки.
– Koрa права. Марисела, ты должна быть осторожнее, милая. – Дэл нежно коснулась щеки Мариселы, плавным движением поднимаясь на ноги. – Я никогда не встречалась с солдатом Махаи, но Хранительница до меня сделала запись. Она написала, что это был единственный раз, когда она смотрела в глаза человеку, и не видела в них ничего.
– Но…, – Марисела подвернула ноги под себя и положила подбородок на колено Коры. – Ты оплакивала его, когда думала, что он мертв. Конечно, это что-то значит.
Он вернулся к ней. Но этого было мало, чтобы воскресить ее мечты, особенно для того, кто гордился своим прагматизмом.
– Достаточно, Марисела. Пожалуйста.
– Да, не расстраивай ее, или нам придется начинать все сначала. – Дэл обняла Кору и ласково провела пальцами вниз по ее спине. – Ты знаешь историю о двух принцессах, Koрa?
– Каких двух? – Девушка улыбнулась Мариселе, чтобы снять напряжение. – Этот Сектор наводнен ими.
– О первых двух. – Дэл взяла свой блокнотик и угольный карандаш. – История Матери Мариселы, Хуаны. И ее тети, Адрианы.
– Только то, что я почерпнула из фресок в особняке.
Рука Дэл двигалась быстро, мягкий скрип карандаша гипнотизировал, а ее голос понизился до расслабленного воркования.
– Адриана была воином. Она боролась за свой народ, убивала за них, если это было необходимо. Она влюбилась в своего телохранителя и бросила вызов самому Пророку за право выйти за телохранителя замуж. На картинах она держит сердце своего народа в своих руках… но если обстоятельства потребуют, Адриана могла вырвать сердце из груди врага. Основой ее сущности была чистая сталь.
Мягкое поскрипывание прекратилось, Дэл посмотрела на Мариселу с грустной улыбкой, искривившей ее полные губы.
– Но Хуана была другой. Она вышла замуж за брата Адрианы, единственного сына и наследника Пророка. Она и Адриана стали сестрами и подругами. Хуана не обладала даром Смерти, все, к чему она прикасалась, все начинало расцветать. Не было ни одного человека, которого она коснулась, кто бы ни изменился. – Дэл подтолкнула Мариселу ногой. – Ни одного ребенка, который не расцветал бы от ее любви.
Марисела кивнула, ее глаза заблестели от непролитых слез. Дэл вернулась к рисованию.
– Сущностью Адрианы была сталь, но Хуана была сделана из роз. И поскольку мужчины могут быть дураками, которые признают только единственный вид силы, они недооценили ее. Когда начались войны, Хуана слилась с ветром. Она становилась все сильнее и яростнее, и в один момент она плотно обернулась вокруг людей, которых любила, и стала стеной из шипов. Никто не смог прикоснуться к тем, кого она защищала.
После минуты молчания Дэл развернула блокнот к девушкам. Изящный узор заполнял страницу – изогнутые вертикальные линии, искусно переплетающиеся друг с другом завитки, цветущие розы и плотные бутоны, расположенные между острыми шипами.
– Кажется, вы похожи на Хуану, – сказала Дэл, ее голос упал до хрипловатого шепота. – Ваш подарок – Жизнь. Ваша власть именно в этом.
Пальцы Коры дрожали, когда она протянула руку и прикоснулась к рисунку.
– Это прекрасно!
– Спасибо! – Дэл вырвала лист бумаги и передала девушке, прежде чем перейти к столу, на котором лежали эскизы для нанесения татуировок. – Я редко кому даю орнамент из роз. Не многие обладают сердцем, достаточно большим, чтобы нести это бремя.
