Текст книги "Эшвин (ЛП)"

Автор книги: Кит Роча

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Камера пробудилась, показывая смазанную картинку серо-голубого неба и золотистого горизонта в момент съемки так быстро, что наблюдение за изображением на экране вызвало у Эшвина временное головокружение.

Он был слишком напряжен.

Но это был момент истины. Момент, когда его безрассудное доверие к людям Гидеона или спасет их с Корой, или отправит все к черту.

950.

975.

Когда высота достигла тысячи метров, беспилотник с резким рывком остановился. Одним нажатием клавиши, Ричардс перебросил изображение с обзорного вида на пустыню на изотопный фильтр.

Эшвин старался не задерживать дыхание.

Маленькие цветные пятна появились на экране. Синий, а затем красный, непосредственно в середине экрана. На северо-востоке появились еще три синие точки, подсвеченные красными тенями на различных расстояниях. На южном крае экрана появилось другое пятно, так близко к своему красному двойнику, что они почти слились вместе в фиолетовый цвет.

Сумасшедший пожиратель пончиков сделал это!

– Видите? – завопил Ричардс торжествующе, тыча пальцем в экран. – Обратное рассеивание. Я говорил вам, что нам нужно еще раз все проверить перед докладом!

– Я делал проверку, – Норт вяло протестовал, побледнев еще сильнее. – На Махаи, с участием элитного офицера и новобранца регулярной пехоты.

– На этой высоте? – язвительно поинтересовался Ричардс.

Норт достаточно долго колебался, сомнение отразилось в его глазах, и Малхотра ощутил укол сочувствия. Техник разработал отличную программу кодирования, в которую Зик просто встроил ошибку. Когда это обнаружится, любые протесты и утверждения Норта, что он не был ответственен за ошибку, закончатся короткой расправой – офицеры ценили результаты, а не оправдания.

Не очень хорошо так подставлять человека, который только выполнял свою работу. Но, однозначно, добрее, чем убить его.

– Отлично, – генерал Рэн зарычал, махнув рукой. – Норт, вы свободны. Ричардс, вы тоже. Но я хочу, чтобы вы проследили за откатом программы. И убедитесь, что следующее обновление будет тщательно протестировано.

Два голоса удивленно воскликнули:

– Да, сэр! – один со значительно более подавленной интонацией, чем другой. Но никто не задержался, когда беспилотник вернулся на землю, и Эшвин снова оказался с генералом Рэном один на один.

Малхотра принял обычную для себя позу, расправив плечи и сложив руки за спиной.

– Сэр, могу я запросить доступ к реестру технических ресурсов? Я сегодня ушел, сказав им, что собираюсь найти необходимые детали для генератора.

– Хорошо, подберите, что вам нужно.

Рэн стопкой собрал снимки и засунул их обратно в папку. Какое-то время прошло в молчании. Генерал задумчиво наблюдал за Эшвином, пока, наконец, не решился.

– Я послал тебя на эту миссию, потому что я доверяю твоей этике, Малхотра. Твоему чувству правоты и моральным принципам. Не все из ваших собратьев Махаи разделяют твое… внутреннее восприятие истины.

Слова звучали как комплимент, но была какая-то нота напряженности в его тоне, и Эшвин не был до конца уверен, как реагировать.

– Сэр?

– Я также признаю, что отправлять тебя было определенным риском. – Рэн постукивал пальцами по столу. – Казалось маловероятным, что Гидеон Риос окажется таким же в личном общении, каким он кажется на общественных мероприятиях. Я знал, что рисковал потерять тебя так же, как мы потеряли Лоренцо Круза.

Адреналин зашкаливал, и потребовался весь самоконтроль Эшвина, чтобы оставаться неподвижным. Одной рукой генерал продолжал непроизвольно постукивать по столу, а другая была у него на коленях.

Или тянулась за пистолетом?

– Это должно остаться между нами, лейтенант. И если ты когда-нибудь повторишь мои слова, я буду отрицать их. – Рэн наклонился вперед. – Мне пофиг, если ты станешь уважать Гидеона Риоса. Мне пофиг, если ты придешь к выводу, что твоя лояльность противоречива. Я хочу, чтобы ты оставался там, рядом с этим человеком. Потому что если он когда-нибудь станет монстром, каким был его дед, я знаю, что ты будешь первым человеком, пустившим ему пулю между глаз ради проклятой преданности своим личным принципам.

Эшвин внимательно слушал слова генерала, вычленяя из них смысл и подтекст. Рэн предлагал ему сделку. Сделку с дьяволом. Если он примет это предложение, его миссия в Секторе 1 будет затяжной. Потенциально неопределенной. В глубине его сознания не было никакого напряжения, предупреждающего о возможной двусмысленности или сомнении. Нет оснований полагать, что однажды он проснется и окажется отозванным обратно для другой миссии.

Рэн предлагал ему постоянную бессрочную должность в единственном месте, в котором он когда-либо хотел быть. И в обмен он должен был согласиться убить человека, который первым поверил, что Эшвин может быть чем-то большим, чем биоробот запрограммированный на уничтожение.

Но только в том случае, если Гидеон станет монстром.

В чем-то генерал Рэн был прав. Если Гидеон начнет злоупотреблять своей властью, Эшвин не сможет стоять в стороне и смотреть. Его новообретенное чувство верности и инстинкт защитника не допустят этого. От падения Гидеона, скорее всего, пострадают те люди, которые пришли к его вере, как и Эшвин – Дикон и Всадники. Марисела с ее вечными оптимистичными улыбками.

Koрa, которая никогда не позволит Гидеону истечь кровью и станет винить себя за то, что не остановила его, так же, как сделала бы с Эшвином.

Обеты, которые он дал той ночью, когда стал Всадником, обязали его защищать Сектор 1 и королевскую семью. И самый простой способ сдержать их заключался в том, чтобы убедиться, что Гидеон не поддастся соблазнам власти.

С точки зрения Эшвина, Гидеон согласился бы с его домыслами.

– Лейтенант? – окликнул генерал Рэн.

– Я могу дать это обещание, – ответил Эшвин ровным голосом. – Я не думаю, что Гидеон Риос в настоящее время представляет угрозу для Базы. Учитывая достаточное количество времени, я смогу полностью завоевать его доверие и полагаю, что буду в состоянии гарантировать и дальнейшую безопасность Базы.

– Отлично. – Рэн махнул на него рукой. – Вы свободны, лейтенант.

Малхотра отдал честь, развернулся и, чеканя шаг, покинул зал наблюдения. Люди жались к стенам, когда он проходил мимо, но в этот раз он едва ли обращал на них внимание. Он покинул здание и направился обратно к своему мотоциклу, остановившись у склада запчастей только для того, чтобы захватить приводной ремень. Зик уже всех достал скулежом в попытках найти эту запчасть для своего байка.

Самодовольный ублюдок полностью заслужил это.

Никто не остановил его, когда он проехал на мотоцикле через ворота. Малхотра покатил по дороге, миновав заграждения из колючей проволоки, и повернул к старому шоссе, соединявшему Базу с Эдемом. В пяти милях от города он перевалил вершину холма и увидел Зика, Ивэна и Дикона, ожидавших его на обочине дороги.

Зик возбужденно подбросил ключи, когда Эшвин остановился и снял шлем.

– Ну? – не выдержал он. – Тебя не изрешетили пулями, и я не слышал никаких взрывов. Неужели все сработало?

Вместо ответа Малхотра достал из кармана приводной ремень и протянул ему.

– Черт, да! – Зик вырвал свой приз из рук Эшвина и помахал им в воздухе. – Представляю физиономию Ноа Леннокса. Посмотрим, как ему понравится это дерьмо.

Дикон был спокойнее, задавая свой вопрос.

– Они купились?

– Они купились. – Малхотра сдержал улыбку, но, видимо, не до конца, потому что Зик обернулся к нему. – Зик был прав. Техники уже спорили по поводу надежности декодировки сигнала на этой высоте.

– Я же тебе говорил! – Зик хлопнул Ивэна по плечу, причем так самодовольно, что тот закатил глаза и оттолкнул его от себя. – Честно говоря, это могли быть и другие сбои, кроме кода, который я подправил. Например, проблемы с интерференцией.

– Ну, они откатили все обратно. И к тому времени, когда они подключат еще один беспилотник… – Эшвин умолк и посмотрел на Дикона. – Луис не сказал тебе, как долго продлится процедура Коры?

– Я не спрашивал. – По выражению его лица стало ясно, что Эшвина это не касалось.

Осуждение задевало, но Малхотра не возражал. Боль была вполне заслуженной. Возможно, когда они вернутся, он сможет убедить Рейеса провести еще один дружеский спарринг, наваляв ему пару раз.

Ивэн натянул свой шлем.

– Я не знаю, как остальные, но я хотел бы вернуться домой. Я не люблю находиться вдали от Гидеона и Семьи.

– Согласен.

Дикон, прищурившись, покосился в сторону военного комплекса, как будто подспудно ожидал увидеть колонну бронированных грузовиков, направлявшихся в их сторону.

– Валим нахер отсюда.

Эшвин надел свой шлем и тронулся вслед за Диконом, уже грохотавшим вниз по дороге. Но когда они достигли перекрестка, где южный поворот вел в сторону Сектора 3, ему потребовались все силы, чтобы продолжать следовать за другими Всадниками на север в Сектор 1.

Кора находится в хороших руках в больнице, под защитой и в безопасности. Гидеон обещал ему это. И Дикон был прав – Эшвин не имел права спрашивать про нее. Или идти за ней.

Если он хотел вернуться, то ему придется заслужить это.

Глава 21

Лежать, когда вашу кровь методично заменяют отфильтрованной, на удивление скучно.

Мэд оставался с ней какое-то время, и его непринужденное обаяние, присущее всему семейству Риос, отвлекало Кору от капельниц, идущих от рук и шеи. Он рассказывал ей истории из детства Гидеона, и провел очень много времени, восхищаясь новой чистой кожей на запястье, где Дилан, используя лазер, кропотливо удалил ее штрих-коды. Когда пора было уходить, Дилан передал ей книжку.

Она читала ее раньше. И книжка не была особо хорошей. Но это не ее вина.

Кора не могла перестать думать о том, что рассказал Гидеон о другой части плана – и о роли Эшвина в нем. Было так много переменных, сотни крошечных частей плана, которые могли бы пойти не так. Если ошибка в программном обеспечении Зика не сработает. Если генерал, отвечающий за операцию, не поверит Эшвину. Если, если, если…

– Доктор Беллами. – Лоренцо Круз пододвинул стул поближе к ее кровати и опустился на него. – Мэд сказал мне, что вы не будете против посетителя.

– Круз. – Она протянула ему книгу, и он отложил ту в сторону. – Как дети?

– Хорошо. Вы были правы, кашель у Исаака проходит. – Обычно суровое лицо Круза осветилось нежной улыбкой. – Эйс по-прежнему убежден, что наша дочь – гений. Мы с ним особо не спорим. Она удивительна.

– Он, вероятно прав. Но не говори ему, что я об этом сказала.

– Я не буду. – Круз откинулся на спинку и сцепил пальцы вместе, сложив их на животе. Непринужденная, расслабленная поза, но его слова были достаточно осторожны. – Большинство людей не знает, почему вы здесь, но Гидеон поделился со мной. В случае если я тоже захочу отфильтровать изотопы из моей крови.

База знала, где он находился весь последний год. Если бы они хотели вернуть его обратно, то уже давно бы это сделали. Но приоритеты могли резко измениться, и тот факт, что они еще не добрались до него, совершенно не означает, что этого никогда не случится.

– Это неплохая идея.

– Я собираюсь сделать это. – Круз дернул плечом. – Возможно, это никогда не будет иметь значения, но если вдруг когда-нибудь будет, у меня не останется времени, чтобы все исправить. Мне нужно думать о своей семье.

– Да, ты прав. – Кора сжала пальцы на тонкой простыне, укрывающей ее. Полотно было грубоватым по сравнению с бельем в доме Гидеона. – Эшвин отправился на Базу.

– Я слышал. – Круз протянул руку, чтобы накрыть ее ладонь. – Эшвин много месяцев провел под прикрытием в Эдеме. Он сможет продержаться час…

– Не надо. Уж ты-то знаешь…

Генералам не требуются доказательства совершенного проступка. Им достаточно намека на подозрение в сочетании с поводом, чтобы начать действовать. Люди, более невинные, чем Эшвин, уже пострадали из-за этого.

В комнате повисла тишина, Круз замер и какое-то время внимательно изучал ее, прежде чем сменить тему.

– Вы никогда не говорили мне ничего о времени, когда он похитил вас. Вы должны знать, что когда Эшвин привел вас, чтобы помочь Рейчел с родами, и вы увидели Эйса, я ожидал, что вы развернетесь и выйдете за дверь. Но вы этого не сделали.

– Я бы никогда не стала этого делать. Я не могу. – Повязка, фиксирующая капельницу на ее руке, немного сбилась, и Кора разгладила ткань. – Единственное, о чем я по-настоящему сожалела в той ситуации – ни один из вас даже не попросил меня помочь.

– Да, стоило поступить именно так, – невесело признался Круз, – но в тот момент я был не совсем в своем уме, поэтому и попросил помощи у Эшвина. Если бы я был… Я вспомнил кое-что очень важное о нем.

– О чем ты говоришь?

– Вы когда-нибудь слышали старую поговорку? Если у вас есть молоток, все остальное выглядит как гвоздь? Вот так было в понимании каждого, кто воспитывался на Базе. Мы видели проблему и сразу же искали оптимальное, с военной точки зрения, решение. Мне потребовались месяцы у O'Kейнов, чтобы понять – военные решения идеальны, когда вы имеете дело с врагами, но изгадят все, когда дело доходит до друзей.

– Пожалуй, это правда. Но ты не Махаи, – напомнила она мягко. – Ты не Эшвин.

– Именно поэтому мне потребовались месяцы. – Круз потер плечо, его взгляд стал рассеянным. – Я много думал с тех пор, как вы оба появились в Секторе 4. Вспоминал первый раз, когда я с ним встретился. Вы знаете, что он практически спас мою жизнь?

– Нет, – Koрa передвинулась на кровати, развернувшись к нему насколько могла, жаждая получить еще один маленький кусочек головоломки. – Расскажи мне.

– Это был мой десятый день рождения. Я не знаю, сколько было Эшвину, может, лет восемнадцать? Я только что сдал тесты по физическим и умственным показателям, и был одет в новую форму, когда группа старших парней из элитных солдат набросилась на меня.

В общих помещениях на Базе это не было каким-то необычным зрелищем. Все отрицали сам факт драки, даже жертвы. Генералы никогда не останавливали происходящее, потому что смотрели на такие потасовки, как на испытание, своеобразную проверку на вшивость.

– Что тогда случилось?

– Случился Эшвин. – Его губы изогнулись в слабой улыбке воспоминаний. – У него не было желания оттаскивать их от меня или встревать в драку. Он просто велел им бежать, что они и сделали. Все страшно боялись солдат Махаи, а Эшвин всегда был самым ужасным.

Как оказалось, после всего случившегося Кора все еще могла улыбаться, даже сквозь боль.

– Некоторые вещи не меняются никогда.

– Как раз об этом я думал, что Эшвин не изменится никогда. – Круз тихо рассмеялся. – Я до сих пор помню, что он ответил, когда я спросил, почему он всех разогнал. Каждое проклятое слово. Потому что это было так… по-Эшвиновски. Он сказал: «Ты представляешь собой инвестиционный ресурс Базы. Сейчас ты маленький, но в течение трех – четырех лет твой рост даст тебе возможность занять вершину списка элиты. Это неэффективно – рисковать, ставя под угрозу твою жизнеспособность».

Кора расхохоталась.

– Это похоже на него. – Но так же быстро веселье сменилось грустью и отчаяньем. – Как ты думаешь, что он имел в виду?

– Я думаю, что… – Круз заколебался, будто почувствовал ее боль. Как будто пытался не добавлять к ней еще больше. – Я думаю, что это его способ оценки, Koрa. Эффективность. Когда он чувствует что-то, что не знает, как назвать – сострадание, заботу, даже просто желание помочь кому-то – он должен рационализировать свои эмоции, поэтому просто называет это «быть эффективным».

– Мне кажется, ты видишь только то, что хочешь увидеть, что имеет смысл для тебя. – Девушка остановилась, не в силах точно определить какой частью своей агонии она готова поделиться, чтобы не выворачивать душу наизнанку. – У него была прекрасная возможность рассказать мне о Панацее, но он этого не сделал. Все наше знакомство было одной длинной чередой прекрасных возможностей, но он позволил мне блуждать вслепую, Круз. Несмотря на то, что знал, как это больно.

– Koрa, есть вещи… – Круз подался вперед, положив локти на колени. Его лицо вдруг стало смертельно серьезным. – Черт. Я даже не знаю, с чего начать. Вы возненавидите меня после того, как я это скажу.

– Я не ненавижу людей. Этого нет в моей программе, помнишь?

Круз рассеянно потер ладонью по лицу.

– Вы же никогда не видели его во время войны, не считая самого последнего сражения. Во время битвы он… неуравновешенный. Наполовину безумный. Однажды он пришел ко мне и спросил, где вы были. Он хотел забрать вас в безопасное место и спрятать…

– Я знаю.

Она провела слишком много времени, пытаясь представить себе такое место. Сначала оно казалось наполненным всевозможными вещами, которые – Эшвин знал – ей хотелось бы иметь, позже – утилитарной тюрьмой, потому что, как выяснилось, он и вовсе не знал ее.

– Я выстрелил в него. Вот как сильно он испугал меня своим состоянием. В тот миг мне показалось, что я распрощаюсь с жизнью, поэтому я сказал ему… – Мужчина глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза. – Я сказал ему, что страх приносит боль. И что если он попытается забрать вас куда-нибудь в таком эмоциональном состоянии, он причинит вам страдание.

Теперь она понимала сердитый поток самообвинений, скользящий в его словах. Если бы не Круз, возможно Эшвин и не решился бы ей признаться.

– Это не твоя вина. Ты можешь быть виноват только в том, что принимал на веру все сказанное.

– Вы до сих пор считаете, что все, что они говорили нам, неправда?

Это был откровенный вопрос, не так ли?

– Я хочу так думать, – призналась она. – Но в этом-то и заключается проблема. Я не уверена, действительно ли я считаю, что права, или мне просто очень нужно в это верить.

– В этом всегда было нелегко убедиться. – Круз откинулся на спинку стула. – Когда я оказался с Рейчел в первый раз, меня всего корежило изнутри. Все дерьмо, которое База и Эдем вдолбили мне о сексе… это была полная хрень. Я не хотел причинять ей боль, я просто не знал, как не причинить ей боль. И тем не менее, причинил – в этом моя вина. Я не хотел пугать Эшвина так сильно, но он ломанулся обратно на Базу и в течение шести месяцев подвергался рекалибровке. Я даже не знал, что смог так нагнать на него ужас. Именно в этом заключается моя вина.

Все было настолько безнадежно запутано, что она могла плутать в темноте вечность, пытаясь разобраться, что все это значит. Либо Эшвин совершил ошибку, которая никогда больше не повторится, и не из-за того, что ситуация была настолько уникальной, а потому, что он узнал об этом. Либо она провела последние несколько лет своей жизни в полном, абсолютном отрицании реальности.

Кора знала, какой вариант хотела бы предпочесть. Но не была уверена, может ли доверять себе дальше.

Возможно, она не должна, пока нет…

– Как насчет тебя? – спросила она. – Как ты думаешь: все, что они говорили тебе на Базе, было неправдой?

– Обо мне? Я знаю, что они были неправы. Об Эшвине? – Круз поднял обе руки. – Он бы первый сказал вам, что сделал эффективный, целесообразный выбор. Но если вы посмотрите на него… Он не знает, как заботиться о людях, но очень старается. Иногда мучаясь сам, иногда скрывая секреты. Иногда совершая государственную измену и занимаясь шпионажем. И даже зная это, я не могу сказать, что вы сможете его чему-то научить, Кора. Любой, кто возьмет это на себя, на всю жизнь не сможет застраховаться от случайной боли, какими бы благими ни были его намерения.

Об этом же самом она разговаривала с Мариселой и Дэл на следующий день после того, как получила свою татуировку. Старый вопрос. Однако она ни на грамм не приблизилась к ответу.

Но Кора начала думать, что на самом деле вопрос состоит не в том, причинит ли Эшвин ей боль или нет, а в том, что будет в промежутках между этим. Если этого того стоит. Если он того стоит.

И ответ всегда был «да».

«««§» ««

С наступлением темноты Эшвина, наконец, отпустил панический страх.

Ложь.

Это была ложь, но небольшая. Каждый час, проходящий в ожидании новостей о Коре, скручивал его мышцы от напряжения все сильнее. Хуже того, сплетни и слухи, казалось, распространялись здесь гораздо эффективнее, чем на Базе. Эшвин получил несколько сердитых взглядов от слуг, которые особо рьяно защищали Кору, но Всадники сплотились вокруг него с такой агрессивной уверенностью и непреклонной поддержкой, что он оказался не готов к этому.

Koрa помогла бы. Всего несколько минут, даже несколько секунд. Просто увидеть ее. Положить голову ей на колени, чтобы бы погладила его волосы и сотворила особую магию, облегчающую шквал эмоций, который пришел с сильными чувствами. Или не чувствами вообще.

Но Koрa была далеко, и Всадники не помогали.

Они пытались. Рейес предложил снова врезать ему, и изнурительный спарринг оставил Эшвину достаточно синяков. К сожалению, в его мозгу слишком сильна была сохраняющаяся ментальная связь между Корой и болью. То, что должно было приносить удовлетворение, только еще больше подталкивало его к краю.

Бишоп и Гейб попытались поговорить с ним. Зик принес ему обед от самого лучшего, по его утверждению, поставщика тако в Секторе, а затем начал подробно излагать, как выбрал пятерку лучших, и не умолкал, пока Эшвин не съел угощение. Ана в основном смотрела на него, что Малхотра оценил. Ему нравилось знать, что кто-то был абсолютно на стороне Коры.

Даже хмурый Ивэн сделал попытку, внезапно вывалив внушительную коллекцию огнестрельного оружия на стол перед Эшвином с просьбой помочь все почистить. Это был успокаивающий ритуал, со знакомым запахом оружейного масла и мягким клацаньем затворов.

Но Малхотра мог почистить пистолет даже во сне. Что непроизвольно заставляло его размышлять обо всех возможных вариантах осложнений, от процедуры Koры и до причин, по которым она все еще может оказаться в опасности.

И он не сможет защитить ее, если она не захочет больше его видеть.

Дикон просто передал ему ледяное пиво, а затем опустился рядом с ним.

– Интересно, когда дерьмо попадет на вентилятор…

Малхотра залпом осушил половину бутылки, наслаждаясь холодной горчинкой. На любителя, конечно, но он начинал ценить вкус новой жизни.

– Какое дерьмо? Какой вентилятор?

– Большое. По обоим пунктам. – Дикон злобно зыркнул на него. – Приказы могли измениться. Ты выбрался из этой клоаки сегодня без единой дырки, потому что не было никаких серьезных разборок. Просто очередной ход в середине игры.

Малхотра потер большим пальцем по холодному стеклу бутылки.

– Я не думаю, что это произойдет в ближайшее время, если не случится другого переворота. Генерал Рэн сегодня сказал мне кое-что…

Дикон хмыкнул.

– Ты знал дедушку Гидеона?

– Я никогда не встречался с этим человеком.

– Я тоже, но читал файлы.

Дед Гидеона начинал свою карьеру в качестве Пророка достаточно искренне, проповедуя религию любви и сострадания, чтобы бороться против все более пуританских структур Эдема. Но его влияние со временем возросло, несомненно, как и соблазн злоупотребить этим.

Эшвин понимал, как легко в наши дни распространяется ложь, как легко оправдать то, что ты в любом случае намерен сделать. И как тяжело прозреть. Он отдал этому целую жизнь и теперь иронически поздравил себя, потому что был так занят оправданием, что позволил себя одурачивать.

– Это то, чего они боятся, – тихо продолжил Эшвин. – Беженцы массово присоединяются к религии Гидеона. Его власть и влияние настолько быстро расширяются, что он может быть просто не готов к этому. Он не стал бы первым человеком, который пал жертвой искушения.

– М-мм. – Дикон помолчал, потом взмахнул бутылкой в ​​направлении Эшвина. – Ты знаешь, почему ты мне не нравишься?

– Я пришел сюда под надуманным предлогом, чтобы нанести вред людям, которых ты поклялся защищать?

– Точно, – ухмыльнулся Дикон, но это было своеобразное выражение, которое скорее вызывало инстинктивную настороженность, а не желание улыбнуться в ответ. – Ты напоминаешь мне меня.

Это было последнее, что ожидал услышать Эшвин.

– Я не понимаю.

– Потому что ты никогда не спрашивал меня, чем я занимался, прежде чем стал Всадником. Все нормально, никто не интересуется. Все они, кажется, считают, что я родился с кучей татушек воронов на коже и списком директив Гидеона, воткнутым в мою задницу. – Он сделал паузу. Глотнул пива. – Я был наемником. Убийцей, посланным убить Гидеона. Нанятый человеком, которого я никогда в жизни не встречал.

Странный акцент на словах не был случайной оговоркой. Дикон был слишком точен. Слишком хороший стратег по природе.

Человеком, которого никогда не встречал.

Дикон подразумевал, что дед Гидеона подкупил его.

– Что случилось?

– Отец Гидеона взял на себя религиозную деятельность в Секторе, но он был не очень популярен. Были… волнения. Половина людей хотели, чтобы Пророк ушел, а другая половина требовала, чтобы Гидеон занял его место. – Снова леденящий оскал зубов. – Из того, что я слышал, старик терпеть не мог конкурентов.

Нет, он бы не стал. Психологический профиль старого Фернандо Риоса выявил интенсивные нарцистические тенденции. Эшвин никогда не находил это удивительным. Требовался своеобразный тип личности, чтобы превозносить себя избранником Бога. И еще более специфический тип, чтобы по-настоящему в это поверить.

– Я читал аналогичные оценки.

– Когда Гидеон узнал об этом, он пригласил меня и предложил закончить работу. Сказал, что человек чести всегда держит свое слово – это было просто ох…енно смешно. Не было никакой чести в происходящем. Во мне. – Дикон опрокинул бутылку с пивом, но она оказалась пуста. Тогда он начал крутить ее в руках. – Я был готов умереть. Я сам вложил пистолет в руку Гидеона. И знаешь, что он сделал? Он положил оружие на стол между нами и поинтересовался, за что в этом мире, на мой взгляд, стоит бороться.

А Малхотра думал, Гидеон был безрассудным с ним. И тем не менее, эти слова не вызывали удивления. Он наблюдал за этим человеком в течение нескольких недель и до конца не мог себе представить, как должна выглядеть вероятная оценка психологического профиля Гидеона.

В какой-то момент он выглядит убедительно смиренным человеком, который не притворяется, но это только на людях. В следующий – он играет своей жизнью и жизнями всех вокруг него в безмятежной уверенности, считая, что может видеть правду в глубине сердца другого человека, истину, которую человек отрицает даже сам перед собой.

А может, он на самом деле может.

Все размышления Эшвина объединяло одно основное предположение: «Все, что касалось божественного, было именно этим».

Утверждением. Выдумкой, даже если человек верил в это так истово, так полно, что это нельзя было классифицировать как ложь.

Не было никаких доказательств существования какой-либо высшей силы, Бога или любого другого существа. Но отказываться рассматривать возможность было иррационально, как и верить в это без доказательств. И не нужно никакой мистической составляющей в его идее. Гены Коры были изменены таким образом, что сделали ее эмпатию почти столь же ощутимой для нее, как вкус или прикосновение.

Способность принять это была заложена в самом человечестве. Эшвин полагал, что не имеет никакого значения, считал ли он, что Гидеон произошел от высшей силы или он – результат мутации. Это имело значение только тогда, когда он верил.

– И что же ты решил? – спросил Малхотра, наблюдая за суровым выражением лица Дикона. – За что стоит бороться?

– Я не смог ответить, потому что я не знаю. Поэтому он предложил мне способ узнать.

– Гидеон предложил мне пари. – Эшвин допил свое пиво. – Он сказал мне, что мог бы сделать из меня верующего.

Дикон снова хмыкнул.

– Неужели он?..

Эшвин уклонился от вопроса, задав свой собственный.

– Так ты смог выяснить, за что стоит бороться?

– Я здесь, не так ли?

– Я тоже, – Малхотра отставил бутылку. – Поверишь ты мне, или нет… но ты не должен беспокоиться обо мне. Если Гидеон не сделает что-то, что поставит под угрозу Кору, или не начнет превращаться в своего рода тирана, для которого бы потребовалось нанять наемника…

Дикон отмахнулся от его слов.

– Гидеон сейчас не твоя проблема. Равно, как и База, или твои приказы, или я. Ты – проблема. И решение.

– Я не понимаю.

– Я знаю. Вот почему я здесь. – Он хлопнул ладонями по бедрам, потом сложил их на коленях. – Koрa – сестра Гидеона, и ты заставил ее плакать. Ты можешь это исправить, но не ради Коры и не потому, что не можешь видеть, как она плачет. Ты должен исправить, потому что это нужно тебе. Это единственный способ, который работает.

– Я не знаю, как это сделать. – Малхотра сцепил пальцы вместе, чтобы унять нервную дрожь – доказательство того, как сильно он нуждался в Коре. – Я не могу видеть, как она плачет. Это невыносимо. Это заставляет меня хотеть уничтожить все, что причиняет ей боль. Как я могу исправить эту проблему, если я тот, кто заставляет ее страдать?

– Ты не слушаешь! Ну что за дерьмо… – Дикон заворчал. – Если ты сосредоточишься на том, чтобы никогда не причинять ей боль, то это безнадежное дело. Это чисто по-человечески невозможно. Вот почему существуют слова «мне очень жаль».

Все было настолько просто, что воспринималось, как обман. Этого для Эшвина было недостаточно. Обида, которую он причинил Koре, была глубже, чем обычные слова. Простое «мне очень жаль» было равносильно тому, чтобы зашить свои раны в полевых условиях, оставаясь адекватным и пригодным для выполнения миссии, но недостаточно для того, чтобы исцелиться. Свежий разрез, чтобы открыть рану снова и избежать более серьезных повреждений, всегда причинял больше боли.

Он мог бы исправить свою ошибку, приложить усилия. Но только если она согласится встретиться с ним.

– Что делать, если она не захочет моих извинений?

Дикон пожал плечами.

– Ты не можешь заставить ее. Ты примешь ее отказ, станешь уважать его, и ты смиришься. Но есть только один способ узнать…

– Я не знаю, смогу ли я смириться. – Эшвин поймал себя на том, что вцепился пальцами в колени. Он был так сильно взволнован своей откровенностью. Говоря фигурально, он выдал Дикону грубую, шокирующую правду. – Я не знаю, смогу ли я остаться в здравом уме без нее. Я мог бы дестабилизировать ситуацию снова. Я мог бы… стать угрозой для нее.

– Этого не произойдет, я обещаю.

– Ты пустишь мне пулю в лоб?

– Да, я так и сделаю, – поморщился Дикон. – Я решил сделать это в любом случае, если ты станешь болью в моей заднице.

Это была самая ласковая угроза из когда-либо слышанных Эшвином. Как ни странно, она немного ослабила его внутреннее напряжение. Не так эффективно, как могла бы Koрa, но зуд на коже превратился в легкое покалывание. Как будто конечности начали просыпаться после того, как ток крови был восстановлен.

Драки с Рейесом. Свирепые взгляды Аны. Угрозы Дикона. Ему на самом деле начинали нравиться порочные, иррациональные вещи, которые успокаивали его.