Текст книги "Хрон"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Кирилл Алейников
ХРОН

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер

И одно золотое с рубином кольцо,

Чтобы мог я спускаться в глубины пещер

И увидеть небес молодое лицо.

Н. Гумилев

ГЛАВА 1

Он не знал своего имени, он не знал своего прошлого. Совершенно не знал, будто не было того прошлого. Он не праздновал свой день рождения, ибо не знал даты собственного появления на свет. Он мог лишь догадываться, что принадлежит к азиатско-европейской крови, смешанной и сваренной в отменный коктейль из лучших качеств этих двух народов. Он мог догадываться также, что когда-то в совершенстве овладел искусством боя, открыл многие секреты природы, научился разбираться в травах и камнях. Он мог догадываться, что кто-то подарил или же вручил в его руку прочный меч из затуманенной вороненой стали и научил пользоваться им как орудием смерти и разрушений. Он, определенно, догадывался, что есть в мире люди, способные хоть немного приоткрыть тайну его появления и становления, но ни разу еще не встречал таких людей.

Он не помнил собственное имя. Не помнил дату своего рождения. Не помнил о первой любви, да и была ли она, та первая любовь. Он не помнил совершенно ничего, что лежало двумя годами ранее на временной линейке, если считать от текущего момента. Для удобства называл себя Хрон, хотя иногда казалось, будто это имя ему вовсе не подходит. Некоторые – те немногие, что знали с ним связь – звали его так же. Из-за раскосых зеленых глаз, способных из узеньких щелок вмиг стать огромными блюдцами, иногда говорили, что он похож на кота. А еще из-за его утробного нежного мурлыкания в периоды забвения после бурной ночи с какой-нибудь самкой. Или с Корой…

Он мог справедливо сказать, что не знает себя. Те два года, что отложились в памяти, слились в единый день, каруселью мельтешащий в голове по вечерам. Зато он знал, что вчера ему отдал приказ Хозяин. Отдал приказ, дав наводку на очередную цель. И теперь Хрон обязан отправиться на задание, хотя не знает, почему же именно обязан это делать. Не помнит.

Он открыл свои удивительно красивые для мужчины глаза вместе с рассветом. Солнце едва-едва показало первый луч из-за цепи гор на востоке, скорее не гор даже, а высоких холмов, покрытых тайгой. Сфокусировал взгляд на мухе, что все еще спала на давно беленом, выцветшем уже потолке. Затем расфокусировал, и взгляд сразу же стал туманным, никуда не направленным, задумчиво-таинственным. Повторил этот процесс еще несколько раз. Почему-то ему казалось важным разминать глаза перед тем, как подниматься с постели. Наконец, он откинул тонкое покрывало из сшитых вместе разноцветных ромбиков, спустил ноги на холодный линолеум, почувствовав ступнями крупицы песка. Должно быть, занесло ночным ветром в открытое окно.

Он не знал многое о себе, зато кое-что знал о Коре. Сейчас она точно так же проснулась и спустила ноги со своего старенького голубого дивана, направила взгляд на первый солнечный лучик и вздохнула. Затем прошла и закрыла окно, зябко кутаясь в пижаму. И он встал и закрыл окно, но не озяб, а напротив почувствовал жар: сердце принялось гнать кровь по организму с утроенной силой. Утренняя прохлада, спровоцированная ночной грозой, осталась по ту сторону немытого оконного стекла, по ту сторону выцветших рам. И Кора осталась там же, озябшая, грустная, наблюдающая за восходом с трепещущим в груди нехорошим предчувствием.

Попытавшись прогнать все, не относящиеся к заданию мысли, он быстро и привычно окинул цепким взглядом обиталище. Ничего не изменилось за ночь. На небольшом журнальном столике из стекла – самом красивом предмете интерьера – поверх тряпицы лежал меч в ножнах цвета черного мрамора. Рядом – два кинжала и два черных пистолета «Глок 23». Он ненавидел пистолеты, автоматы и прочее огнестрельное оружие больше, чем тех, кого встречал во время выполнения заданий. Он считал такое оружие грязным и ненадежным, достойным лишь трусов и слабаков. Нет, он прекрасно понимал преимущества огнестрельного оружия перед оружием холодным, но так же прекрасно понимал и то, что нажать на спуск и выпустить пулю – лишиться силы. Но если взмах твоего меча достигнет цели, силы ты не лишишься, но обретешь ее. Рядом со столиком громоздилась совершенно безвкусная тумбочка, по праву могущая зваться комодом. Или ящиком для никому не нужного барахла. На комоде аккуратно лежала простая одежда: черные джинсы, зеленая безрукавка и пиджак модного ныне спортивного покроя, едва ли достойный зваться модной вещью. Подле комода стояли крепкие адидасовские кроссовки из кожи, прекрасно заменяющие собою туфли, и адидасовская же спортивная сумка.

Как он знал, в сумке лежал дополнительный боекомплект для пистолетов, набор медицинских средств первой необходимости, два рациона спецвойск ГРУ, фильтры и химические пилюли для очистки и опреснения воды, совмещенный с биноклем прибор ночного видения, а так же главная часть багажа – Градус. Градус представлял собою серебристую трубку в виде римской цифры V с двумя небольшими ручками на ветвях цифры. И являлся оружием иного рода, нежели холодное или огнестрельное.

Из комнаты вели две одинаковые двери. Одна – в ванную, другая, собственно, служила выходом. Хрон прошел в первую дверь, быстро ополоснул тело, оценил свое отражение в длинном – во всю стену высотой – зеркале, затем обтерся полотенцем докрасна и так же быстро облачился в одежду. Оружие заняло свое место в спортивной сумке, звякнул ключ на кольце брелка, изображающего сову, важный символ в истории человечества. Являясь амбивалентным символом, сова символизирует мудрость и познание, но вместе с тем мрак и смерть. Сова обладает способностью видеть ночью, видеть вокруг не поворачивая головы, летать бесшумно и ловко. Как ночная птица, сова олицетворяет опустошение, несчастье и одиночество.

Спустя минуту Хрон уже вышел на улицу.

Это была окраинная улица города, названия которого он никогда не пытался даже узнать, но изредка слышал от прохожих – Красноярск. Ему, вообще-то, было наплевать, что это за город. Главное – здесь он ощущал себя свободным от всех дел и обязательств перед Хозяином, когда впадал в длительную спячку, в многодневный сон без сновидений.

Внутренняя идиллия рушилась с каждым призывом от Хозяина. Хрон подумал о своем бессилии перед волей Хозяина, о неспособности избавиться от гнетущей тяжести неясных обязательств, о невозможности начать искать Кору.

Кора…

Едва вспомнив ее имя, Хрон ускорил шаг. Да, Хозяин щедро платит за услуги, оказываемые Хроном. Хозяин платит за работу, какую Хрон делает для него в местах, куда не ступит более никто из ныне живущих. И самой желанной частью вознаграждения всегда была Кора… Лишь она могла успокоить Хрона после очередной вылазки, после задания, лишь ей удавалось погружать его гулко стучащее сердце в прохладу умиротворенности и забытья.

Чем быстрее я проделаю работу, тем быстрее смогу увидеть Кору…

Хрон вышел из грязного подъезда дома номер 12В по улице Воронова. Обойдя кучу наваленных тут же мусорных пакетов, обойдя разлившуюся по всему двору грязную лужу, Хрон быстро достиг гаражного массива, что расположен в направлении Садов неподалеку от полка ППС Советского района. На третьей линии в гараже с почти стертой цифрой «32» его ждал сверкающий хромом и плексигласовыми боками мотоцикл «Ниндзя» ZX-10R от японской фирмы Кавасаки. На руле мотоцикла покоился шлем. Хрон вывел двухколесного стального коня из гаража, запустил двигатель и, нацепив на голову блестящий шлем, покатил в сторону микрорайона Солнечный, а оттуда по Северной объездной дороге выехал на трассу до городского аэропорта Емельяново. Однако на полпути к аэропорту Хрон свернул к железнодорожному полотну и параллельно ему вскоре достиг дачных поселков, многочисленных в этой местности. Когда асфальт кончился, Хрон пересек деревню Минино, по грунтовой дороге доехал до следующего поселка и, наконец, достиг цели недолгого своего мотопутешествия.

Перед ним возвышался старый бревенчатый сруб, более похожий на деревенскую хату, чем на дачный домик. Скрипнула калитка, когда Хрон распахнул ее и по неухоженному участку, путаясь местами в длинных сорняках, направился к входной двери. Быстро разобравшись с кодовым навесным замком, Хрон зашел внутрь сруба, где не было ни мебели, ни какого бы то ни было дачного инвентаря. Лишь голые деревянные стены, непокрытые полы и паутина в углах. Шаткая лесенка вела на второй этаж, но Хрон не стал подниматься. Он нашел под лесенкой неприметное кольцо, потянув за которое, смог отворить вовсе уж узкую дверцу, ведущую в погреб. Протиснувшись в проход, Хрон осторожно спустился во мрак и прохладу погреба. Здесь пахло сыростью и плесенью – обычный запах для такого рода мест. Свет сюда поступал лишь слабеньким ручейком из открытой дверцы, человек с непривычки не смог бы увидеть ровным счетом ничего, что скрывал погреб. Хрон же прекрасно ориентировался в темноте, да и искать ему особо было нечего. В погребе, как и во всем доме, оставалось пусто, тут никто ничего не хранил и не собирался хранить. Лишь в дальнем конце помещения прямо в земляном полу, присыпанное влажной землей, находилось еще одно железное кольцо. Хрон разгреб руками землю, нащупал стальную плиту люка, закрытого так плотно, что в щель нельзя было просунуть и кончик иголки. Еще три навесных замка с более сложной системой кода Хрон отпер меньше чем за минуту.

И потянул за кольцо.

Дверца люка была очень тяжелой, не каждый смог бы поднять ее вот так, играючи, как сделал это Хрон. Из мрачного подземелья тут же потянуло могильным холодом, слабый поток воздуха донес и разнообразные запахи, среди которых можно было различить запах смерти.

Запах гниения человеческой плоти.

Хрон ненавидел этот запах, но по роду своей работы часто сталкивался с ним. Привычный, впрочем, к любому неудобству, Хрон и в этот раз не испытал никакого отвращения. Перекинув спортивную сумку через плечо, он уверенно опустил правую ногу в недра совершенно черного проема. Когда кроссовок коснулся каменной ступени, Хрон опустил левую ногу следом. Потом стал медленно погружаться во тьму подземелья, а открытый люк он тянул на себя, закрывая.

Гулкий удар люка. Абсолютная темнота. Шаги по каменным ступеням эхом отдавались из глубины. Отменное зрение Хрона едва ли могло помочь сейчас, в этом месте. Сам Хрон называл это место ущельем и подозревал, что недалек от истины.

Спуск продолжался довольно долго. Для верности Хрон постоянно вел левой рукой по скале, что держала на себе каменную лестницу. Обостренный, как у летучей мыши, слух пытался обнаружить в темноте противоположный край ущелья, но ничего не получалось. До определенного момента Хрон не чувствовал и дна подземной пропасти; лишь когда нога коснулась двести тринадцатой по счету ступени, Хрон смог-таки определить его приближение.

Усилился запах трупного разложения. То гнили тела неосторожных животных, свалившихся в ущелье на острые камни, а еще где-то среди трупиков белок, мышей и зайцев покоились вечным сном несколько человек из числа дачных воров, которым не повезло.

Не повезло, потому что они нашли вход…

Наконец Хрон ступил на скалу в завершении лестницы. Все еще придерживаясь левой рукой влажной стены, он правой нащупал стальной массив очередной двери. Теперь, действуя по памяти, Хрон быстро расстегнул спортивную сумку, достал перевязь для пистолетов, меч в ножнах, прочий походный груз и разместил это все на собственном теле. Отодвинув сумку в сторону, Хрон навалился плечом на тяжелую дверь, и та с громким скрипом стала отворяться. С каждым миллиметром роста прохода в потустороннее пространство Хрон становился собраннее и невозмутимее. Когда же проход стал таким, что можно было протиснуться, Хрон плотно сжал губы. По скулам прокатились желваки. Правая ладонь легка на рукоять меча.

Пора…

Хрон ступил за дверь.

ГЛАВА 2

Пробуждение…

Болезненное. Томительное. Будто бы медленно всплываешь со дна болота. Со дна горячего, ядовитого болота. Так происходит всегда, когда Хозяин вызывает его. Хозяин хочет, чтобы он вновь принялся за дело, за общее дело. За дело Тьмы.

Хозяин силен и грозен. Хозяин не прощает ошибок и не терпит пререканий. Он настоящий Хозяин…

Он может наказать за любое непослушание. Мгновенно. И очень больно. Могуществу его нет предела, и потому нельзя не подчиниться ему. Хозяин дал часть своей силы ради общего дела, пожертвовал частью себя для того, чтобы его детище тоже было сильным и могучим. Хозяин очень хорошо награждает за успехи, дает такое желанное забвение. Пусть непродолжительное, но все же забвение, полное и глубокое. Сон. Летаргический сон, вот что он дает за успехи. Самую высшую награду дает – сон. Без сновидений, безо всего. Простой сон.

Забвение.

Он услышал голос Хозяина. Голос странный, непонятный и понятный одновременно. Нельзя сказать, кому принадлежит этот голос: мужчине ли, женщине ли, ребенку ли или старцу. Он принадлежит всем сразу, ведь Хозяин – это все. Одно в его голосе очевидно – его грозное могущество. Нельзя не подчиниться голосу. Просто невозможно.

Он не мог разобрать слов, да слов и не было как таковых. Скорее – образы. Неясные, порхающие птицами колибри образы, принимаемые за собственные мысли. Но это не его мысли, это слова Хозяина.

Внемли словам моим, Арес! Внемли словам моим, Арес! Внемли словам моим…

Арес. Да, это его имя. Откуда оно – не помнится. В кладовой памяти вообще мало что лежит, в основном там непонятный или малопонятный хлам, а местами и вовсе пустота, как будто память подверглась ковровой бомбардировке или же там бушевал сильнейший торнадо. Но имя он помнил.

Я слушаю, Хозяин.

Отзыв. Простой и понятный, короткий и привычный. Он отвечает так всегда.

Слушай мои слова, Арес! Слушай меня, раб мой! Подчиняйся мне! Я твой вечный Хозяин! Во имя темной воды подчиняйся мне! Во имя серебряной молнии подчиняйся мне! Во имя солнца и луны подчиняйся мне! Во имя неба и земли подчиняйся мне! Я твой Хозяин навеки! Ты мой вечный раб! Внемли же словам моим, раб!..

Образы транслируемых в сознание слов перекатывались по голове Ареса шарами для боулинга, но шарами свинцовыми. Они сталкивались и звенели, как тысяча мечей звенит при ударе о тысячу щитов. Они завораживали, гипнотизировали. Не было спасения от их чар, не было укрытия, ведь где бы Арес ни находился, Хозяин найдет его. Найдет его и свяжется с ним. А если попытаешься сбежать – накажет.

Слушай меня, ибо знаешь ты, как сурова кара за непослушание! Слушай меня, ибо знаешь ты, каков гнев мой! Слушай меня, ибо нет у тебя другого выбора!

Да, выбора нет. Хозяин слишком могущественен, чтобы тягаться с ним. Да и как потягаешься – ведь Арес никогда не встречал Хозяина. Он лишь слушал его повелевающий голос в собственной голове и выполнял те указания, какие Хозяин ему давал. Арес не помнил почему-то, с чего все началось, как он стал марионеткой в руках Хозяина, да и не хотелось ему вспоминать это, как не хотелось противиться воле Хозяина.

Встань, раб мой! Поднимись же, Арес! Поднимись, ибо я повелеваю тебе подняться! Не смотри по сторонам, не замечай ничего, что не нужно ни тебе, ни мне, никому! Не замечай, ибо я повелеваю тебе не замечать! Помни о непослушании! Помни о том, как сурова кара моя! Иди же, раб, к алтарю моему! Иди к алтарю, ибо я повелеваю тебе идти! Не замечай ничего! Помни о том, как сурова кара за непослушание! Иди же к алтарю, и я скажу тебе, что надо сделать! Ты сделаешь это, ты выполнишь мою волю, и я щедро награжу тебя, раб! Иди же!

Арес открыл глаза. Любой, заглянувший в них, мог бы сказать, что Арес сошел с ума. Ведь то были действительно глаза сумасшедшего. Глаза человека, совершенно не реагирующего на внешний мир, но притом хорошо в нем ориентирующегося. Арес, как и велел Хозяин, не замечал ничего вокруг – его сознание ничего не регистрировало. Лишь шелестящие в голове, как морской прибой, слова Хозяина: «Не замечай… Не замечай… Повелеваю… Помни о непослушании… Иди к алтарю… Повелеваю… Помни о непослушании…». Арес ничего не видел и не чувствовал, но знал, что сейчас его тело перемещается в пространстве. Как перемещается – это неважно. По воздуху ли, по земле ли, или в каком-нибудь гиперпространстве – неважно совершенно. Может быть даже, оно и не перемещается, а просто находится рядом с алтарем. Кто знает.

Неважно… Важна только воля Хозяина. Что бы сейчас не происходило с телом Арес, одно он знал твердо: вскоре он очутится у алтаря. Остальное неважно.

Вот уже застывшие, окоченевшие мышцы потеплели и размякли. Прошли мурашки по телу и тут же иссякли. Арес услышал в ушах стук собственного сердца, уловил дуновение ветра. До ушей донеслись какие-то еще непонятные, но почти что узнаваемые звуки. Он оживал после забвения, после летаргического сна. Оживал, чтобы вновь исполнить волю Хозяина. А потом можно будет забыться…

Вдруг, так неожиданно, как и всегда, вернулось зрение. Вернулись и стали полноценными все остальные чувства. На Ареса обрушился поток информации из внешнего мира, будто над головой перевернули бак с ледяной водой. Арес охнул, попытался закрыть глаза руками, прижать уши к плечам, закупорить ноздри. Тихий стон вырвался из его глотки, стон спазматический и мучительный.

Но через минуту болезненные ощущения прошли. Арес осмотрелся сощуренными глазами, пытаясь вспомнить или хотя бы понять, где находится. Обычно он приходил в себя в платной подземной автостоянке по улице Красной Армии, прямо под торговым комплексом «Квант». И обычно то была ночь.

Так случилось и в этот раз. Под высоким потолком холодным светом горели неоновые лампы, бросающие яркие лучи на автомобили, на длинные ряды автомобилей. Тишину и спокойствие нарушал лишь звук проезжающей уровнем выше машины да треск одной из ламп, очевидно, неисправной. Арес бросил взгляд на стену, отыскал большую желтую букву «D». Минус четвертый этаж. Тот самый этаж, что и нужен ему.

Арес зашагал по знакомому маршруту, который помнил отчетливо и мог бы пройти даже с закрытыми глазами. Шагать пришлось недолго: через двадцать метров Арес остановился у парковочного места номер двадцать два. «D-22» было написано на стене и на бетонном полу. А еще стоял автомобиль, серебристый «Прадо» с тонированными стеклами и номерами, говорящими, что «Прадо» принадлежит краевой Администрации. Нащупав в кармане куртки ключи, Арес снял автомобиль с сигнализации и привычно отворил задние двери. Сколько раз он проделывал эти движения, никому неизвестно, но их отточенность, полный автоматизм говорили, что много. Далее Арес привычно скинул с себя всю одежду и затолкал ее в одну из лежащих в багажнике сумок. Из другой сумки он вытащил другую одежду и немедленно надел ее. Он мог видеть и помнить, что НАДЕЛ, но ни за что не вспоминал, что СНЯЛ. Избирательность его памяти была следствием полного контроля Хозяина над оной. Арес никогда и не пытался вспоминать то, что было закрыто от него семью печатями. Когда-то он решил не задавать себе бессмысленных, ненужных вопросов, ответов на которые все равно не найти. И не задавал. Сумку со старой одеждой он запрятал поглубже в багажник, затем проверил содержимое других сумок. Все было на месте, как и всегда. Два автомата Калашникова с подствольными гранатометами, два пистолета-пулемета «Кедр», два пистолета «Пустынный Орел» пятидесятого калибра, готовые к применению многоцелевые пластидные фугасы, боеприпасы к оружию, еще кое-что по мелочи. Арсенал, как и всегда, был полностью укомплектован: патроны в обоймах, оружие вычищено и смазано. Все разложено аккуратно и практично. Арес нацепил на себя черную кожаную перевязь и рассовал в кобуры пистолеты. На пояс поместил запасные магазины. Остальное оружие оставил в сумках.

Когда Арес завел «Прадо», то не удивился: бензобак был до краев наполнен топливом, а пробег показывал ноль. В том числе и общий пробег. Арес догадывался, что на машине нет никаких заводских серийных номеров, никаких идентификационных меток, вообще ничего. Даже отпечатков пальцев или посторонней пылинки ни внутри, ни снаружи. «Прадо» девственно чист, но это именно тот «Прадо», который всегда стоит на парковке с номером D-22 под «Квантом».

Автомобиль, сверкая полированным корпусом, выехал со своего места и медленно покатил к спиральному подъему на поверхность. Шлагбаум на выезде поднялся сразу, едва охранник бросил взгляд на номер машины. Чуть в стороне от «Кванта» Арес выехал на улицу Красной Армии, добрался до перекрестка с улицей Сурикова, затем свернул вниз к реке Каче. Путь он держал туда, куда сказал ему Хозяин.

К алтарю.

Почему так называется то место, Арес не знал. По ночной дороге, свободной от автомобилей и пробок, он выехал за город на федеральную трассу М-51. Мимо проплыл туберкулезный диспансер, одиноко стоящий на возвышении возле дачного поселка. По правую сторону показался огромный круглосуточный гипермаркет, освещенный как новогодняя елка, с никогда не пустующими парковочными площадками и залами, и вскоре исчез позади. Трасса шла в сторону аэропорта, но на пятнадцатом километре Арес свернул на проселочную дорогу. Вскоре он добрался до небольшого городка с аккуратными коттеджами, красивыми и так гармонично соседствующими друг с другом. Найдя нужный коттедж, Арес подъехал к его высоким металлическим воротам, глухим, как и стены. Автоматика ворот распознала сигнал автомобиля, и массивные створки разъехались в стороны. Арес въехал на заасфальтированный двор, по периметру которого росли вечнозеленые кустарники, постриженные и ухоженные. Двор был хоть и небольшим, но очень уютным и чистым, словно за ним каждый день следили садовник и дворник. Арес подозревал, что так оно и было, но никогда он не встречал здесь никого, ни одной живой души. Двор и коттедж всегда были пусты, как будто и не жил тут никто.

Лишь Арес появлялся тут периодически, чтобы получить новое задание.

Он поднялся на крыльцо, открыл входную дверь ключом и оказался внутри. Свет включать не стал – ноги по привычке несли его на второй этаж, в комнату, являющуюся рабочим кабинетом. И одновременно с тем – алтарем. Именно там Хозяин дает ему новые поручения, после которых позволяет отдохнуть, забыться, заснуть. В темноте Арес обогнул большой стол, сел в удобное мягкое кресло за ним и включил компьютер. Мгновенно ожил монитор, по нему побежали какие-то цифры, буквы, строчки пустой, ненужной информации, а потом все пропало, и на совершенно черном мониторе мигал лишь курсор. Арес набрал на клавиатуре собственное имя, и монитор снова ожил. Появились новые строчки, на этот раз несущие в себе информацию.

Информацию о новом задании.

Арес внимательно изучил все, что было написано. Для этого ему пришлось прочитать несколько раз, потому что он не очень то доверял своей избирательной памяти, хотя никогда еще она не подводила его на заданиях.

«Приветствую тебя! Ты славно потрудился в прошлый раз и заслужил щедрой награды. Теперь же, когда ты получил свою награду, потрудись еще раз. Ты мой раб, я твой Хозяин и я повелеваю тебе вновь послужить мне и нашему общему делу. Никогда не забывай о наказании, неминуемо последующим за любой оплошностью, которую ты совершишь! Помни о моем могуществе, раб, не забывай никогда!

Теперь же, когда ты готов к исполнению моей воли, читай и запоминай, что ты должен сделать.

Сегодня утром в шесть часов двадцать две минуты из аэропорта «Емельяново» запланирован вылет чартерного рейса 329 Красноярск-Москва самолетом Ил-62 борт 8088. Твоя задача – не позволить ему взлететь. Конкретная задача: уничтожить самолет. Все должно выглядеть как техническая неисправность.

Проникнуть на территорию летного поля ты должен с северо-запада».

Далее прилагались подробные инструкции на тему, как преодолеть защитные рубежи аэродрома и как подстроить гибель лайнера. Схемы и чертежи переднего шасси Ил-62 Арес запомнил наизусть, как и план пересечения заграждения летного поля и план патрулирования периметра, взлетных полос и самолетных стоянок. Выключив компьютер, Арес знал точно и четко, как проникнуть на аэродром, добраться к стоящему на приколе воздушному судну и что надо сделать с его передним шасси. Он знал это так же хорошо, как и то, что его зовут Арес. Еще он знал, что забудет всю информацию о задании и сам ход выполнения задания, едва погрузиться в желанное забвение.

Тем лучше.

Не надо знать лишнего, ничего лишнего. Ведь такое знание только обременяет. Просто прекрасно, когда каждый раз ты просыпаешься с совершенно чистой памятью, не помнишь прошлой жизни и прошлых деяний. Когда у тебя сохраняются лишь основные навыки и знания, но ничего лишнего.

Арес спустился вниз, на кухню. В холодильнике он нашел пищу, минеральную воду. Подкрепился, разогрев себе целую тарелку еды в микроволновой печи. Использованную посуду оставил прямо на столе – в следующий раз его появления в коттедже посуда будет помыта и убрана в шкаф.

Когда время на настенных часах, с которых Арес долго не отводил взгляд, показало пять двадцать, он вновь поднялся в кабинет, забрал в сейфе необходимые для задания инструменты и направился к машине.

Путь до аэропорта «Емельяново» прошел спокойно. На посту ДПС его «Прадо» с госномерами никто не подумал останавливать. Не доезжая двух километров до конца дороги, Арес свернул на неприметный объездной путь, которым обычно пользуются агенты службы безопасности «Емельяново». С потушенными фарами Арес как мог старался не съезжать с незаметной дороги, а когда показался указанный в брифинге ориентир – мачта низкочастотного передатчика – Арес свернул и поехал прямо по мокрой от росы, пожухлой траве, сокрытый от наблюдательных пунктов и сторожевых постов лесным массивом. Именно там, в лесу, Арес оставил автомобиль и дальше пошел пешком. Добравшись до ограждения летного поля, Арес кусачками проделал отверстие в первом уровне ограды – сетчатом. Далее шли массивные бетонные плиты в четыре метра высотой каждая, преодолеть которые помогла легкосплавная раскладная лестница и опять-таки кусачки: по верху бетонного ограждения намотана была колючая проволока режущего типа, по которой, помимо всего прочего, пущено напряжение в несколько вольт. При повышении сопротивления (а такое случится, если к проволоке что-либо или кто-либо прикоснется) немедленно подается сигнал тревоги. Тревога сработает и при разрыве цепи. Арес, отлично знающий это, пустил ток по «обходке» из точно такого же материала, как и сама цепь, затем стекловолоконными кусачками вырезал часть цепи, пересек бетонную ограду и далее – еще одну проволочную. Все свои действия Арес четко вел по расписанию, дабы не напороться на совершающего обход охранника. Стараясь шуметь поменьше и постоянно оглядываясь в поисках случайно забредших сюда сторожевых доберманов, Арес, наконец, оказался на летном поле. Яркий свет прожекторов делал заметным любое несанкционированное перемещение, но Арес знал о техническом лазе, ведущем чуть ли не от самого забора до взлетных полос. Он срезал портативным автогеном замок, проник в лаз и в совершенной темноте, опасаясь включать фонарь, стал продвигаться вглубь.

На поверхность Арес вылез уже на взлетной полосе номер один, как раз в том месте, где она едва ли освещалась прожекторами. К тому же, на Аресе сидел комбинезон летного техника. Спокойно и уверенно, не опасаясь лишний раз прокола, Арес направился в сторону чартерного борта 8088. Добравшись совершенно без приключений до самолета, Арес присоединил к стойке шасси незаметную мини-бомбу, плюс к тому проделал миниатюрное отверстие в шланге подачи масла. Теперь техники, обязательно осматривающие каждый самолет перед вылетом, ни за что не заметят роковой поломки, да к тому же и заложенный заряд, слабый, чтобы убить человека, но, тем не менее, достаточный, чтобы повредить шасси. Чтобы убить десятки людей.

Обратной дорогой, ни на дюйм не отклоняясь от маршрута, Арес вернулся к своему автомобилю и спокойно поехал в подземный гараж на улице Красной Армии под торговым центром «Квант». Там он вновь переоделся. Во что – неважно.

И едва сел за руль «Прадо», как тут же отключился.

Хозяин наградил его за отличную работу. Неважно, что это была за работа, неважно, что именно проделал Арес. Важно лишь вознаграждение…