Текст книги "Сияние. Остров теней"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Кирилл Алейников
СИЯНИЕ. ОСТРОВ ТЕНЕЙ

Но это были не те кошки, которых я привез с корабля: те давно околели.

Робинзон Крузо

Смутные воспоминания – вот всё, что было вначале. Воспоминания непонятно о чем, но с каждой секундой набирающие стремительную мощь. Да, именно мощь. Где-то в груди, в самом ее центре рождались мысли и эмоции, перетекающие затем в мозг и тот орган, что несет ответственность за душу – сердце. Это напоминало фонтан, поначалу еле-еле живой, тоненьким водяным грибком струящийся из сопла трубы, но готовый вот-вот взорваться истинно восхитительным зрелищем водяного представления.

Сознание возвращалось из глубин бессознательного. Оно поднималось медленно, будто нечто липкое удерживало там, под толщей холодной воды. Всё тело постепенно оживало от ступора, в которое загнано было шоком. Мозг жаждал кислорода.

Холод. Упругий холод, казалось, вползал внутрь тела сквозь рот и нос, сквозь уши и глаза. Странные, вызывающие панику звуки достигали барабанных перепонок, звуки менее привычные, чем любые другие. Звуки, отражающие пение грозной стихии. Что это?

Холод пробрался за шиворот, в обувь, в душу. Холод давил сверху и снизу, давил с боков, отовсюду. Он был сильнее, он тут царствовал.

Внезапно зажгло легкие. Зажгло неистовым пламенем, изнутри. Разум агонизировал уже давно, но осознание того пришло лишь сейчас. Несколько конвульсивных движений в объятиях холода окончательно реанимировали окоченевшие мышцы, руки вспорхнули, загребая бушующую стихию. Пульсирующая мысль заставила инстинкты вывернуться наизнанку, но определить верное направление движения.

Подъем. Здесь, в темноте невозможно определить, где верх, а где низ. Но от этого зависит жизнь. Значит – подъем. Руки еще несколько раз с силой взмахнули, отталкиваясь от холода. Кажется, вот-вот должно прийти облегчение, вот-вот горящие легкие смогут впустить в себя живительный воздух, вот-вот так необходимый мозгу кислород потечет по венам. Еще совсем немного, полсекунды…

Темнота и холод. Верещащие, обостренные до предела чувства. Паникующие инстинкты. Агонизирующее сознание. На этом фоне незаметной осталась прокатившаяся по заднему плану бытия мысль: «Что произошло?» Ни один нейрон не пытался сейчас ответить на этот вопрос, ни одна клетка не была занята вышеназванной проблемой. Ведь главная и единственная сейчас проблема – достигнуть верха.

Поверхности.

Вокруг вода. Океан. Эта мысль пришла следом, но пользы с собой не принесла. Разве что страх, до этого дремавший где-то в коленных суставах. Уже через мгновение страх оказался неуправляемым, не поддающимся контролю, и от того стало еще страшнее. Стало жутко. Захотелось закричать, но здесь, во мраке холодной воды кричать невозможно. Однако изо рта вырвалось нечто, заменяющее крик – несколько крупных пузырей бедного кислородом воздуха. Выдох.

До поверхности осталось совсем немного. Иначе – смерть.

Органы дыхания заливались плавленым железом. Бешено вращающиеся в глазницах красные глаза смотрели в пустоту и не видели света, ни единого луча или отражения того луча. Закрытые в черепе органы равновесия не в состоянии были дать ответ на вопрос, где же, черт возьми, поверхность бушующего океана. Потому пришлось довериться интуиции и загребать воду в ту сторону, куда сейчас направлена голова. Мышцы работали на пределе, буквально пели, готовые порваться в следующий миг. Жажда кислорода, приравненная сейчас к жажде жизни, гнала тело вперед, вперед, вперед. Ведь сейчас агонизирующий мозг даст губительную, самоубийственную команду на вдох. И в легкие, расплавленные горящим железом, вольется холод. А дальше – смерть.

Еще один сильный толчок. Руки разошлись в стороны, ноги – сошлись. Плыть в бушующей стихии невероятно трудно, но иного выбора нет. Новый толчок, тугая вода ушла назад, отброшенная руками и ногами. И вновь – толчок.

Вдруг почти незаметно окружающая среда изменилась. Сознание еще не успело зацепиться на этом, не успело зарегистрировать это изменение, но тело знало, как поступить. С хрипом и свистом в раскрытый рот мимо побелевших губ плотной струей понесся воздушный поток. Едва иссякнув за мгновение, он ринулся в обратную сторону, вызвав собою нечеловеческий крик. Затем – новый вдох. Поверхность.

Глаза едва ли угадывали что-то вокруг. Призрачные волны, высокие, пугающие, бесновались повсюду, не давая заглянуть за себя. Брызги били по лицу, сверху то и дело раздавался страшный рокот. Наверное, рокот был громом. Мощный ливень лил сразу со всех сторон, так что неясно становилось, где же, черт возьми, заканчивается океан и начинается атмосфера.

Сил грести не осталось. Все силы ушли на подъем с глубины, потому сейчас не имелось ни малейшего представления, что делать дальше и как спасаться. Да и куда грести здесь, в хаосе, в кошмарном буйстве штормового океана?

Открытый океан. До ближайшей суши, наверное, тысяча миль.

Обреченность захотела вторгнуться в душу. Но там уже сидела лютая жажда жизни. Вторая оказалась сильнее, потому руки заработали, разгоняя воду. Главное – грести. Чтоб вновь не уйти под чудовищные волны. Главное – грести, чтобы остаться на плаву, на поверхности. Главное – отыскать что-то, за что, можно зацепиться.

Главное – выжить во что бы то ни стало.

С этой мыслью разум начал проигрышную борьбу со стихией.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. БЕРЕГ

Стас

Стас открыл глаза. Первое, что он увидел – это крупный песок желтого, будто пшенная крупа, цвета. Песок просматривался вдаль метра на два, такова была нынешняя линия горизонта. В голове царило полное затишье, никаких мыслей. Даже странно. Тогда Стас решил подняться, но тут же со стоном рухнул обратно. Теперь в голове катались огромные чугунные шары, сминающие под собою нежную ткань головного мозга. Состояние самочувствия Стас определил как крайне плохое.

Он полежал пару минут с закрытыми глазами, отходя от неудачной попытки подняться. Мыслей все еще не было в голове, лишь неясные их обрывки, сами по себе не несущие ничего стоящего. До слуха доносился успокаивающий равномерный звук морского прибоя, спину и затылок грели теплые лучи солнца. Набравшись сил, Стас решил повторить попытку.

С невероятным, почти нечеловеческим усилием он поднялся на руках, исторгнув не то стон, не то хрип. Сел, морщась от болей в суставах и – прежде всего – в голове. Перед глазами поплыли разноцветные круги, шум прибоя смазался, превратившись в шум помех, какой можно услышать из динамиков ненастроенного радиоприемника. Пришлось подождать, пока состояние более или менее нормализуется.

Затем, когда круги перед глазами прояснились, Стас огляделся. Перед ним вдаль уходила широкая полоса пляжа, слепяще-желтого, отличного пляжа. Справа умиротворенно ворчал прибоем океан, цвет которого трудно определить: что-то зеленое, голубое, сиреневое, ультрамариновое. Над океаном стояло солнце, еще не забравшееся в высшую точку своего дневного путешествия, но уже палящее отменно. А слева метрах в ста от кромки берега Стас увидал сочные заросли невиданных доселе деревьев, настоящий лес, растущий из песка без какого-то перехода, без буферной зоны между ним и берегом, если не считать одиноко стоящие, растущие то там, то тут пальмы с развесистыми листьями на макушке. Далеко вдали над лесом возвышались горные пики, пытающиеся спрятаться в легкой дымке.

Стас понял, что выжил. Осознание этого факта приободрило его, боли ослабли и отступили назад, стало сравнительно легче. Решив оставить осмотр окружающей обстановки на потом, Стас взялся рассматривать себя в поисках каких-то ранений. Прежде всего, он скинул остатки белой футболки, теперь выглядевшей жалкими лохмотьями. Руки и грудь оказались оцарапаны, нашлось место паре жирных синяков. Легкие летние брюки, некогда белого, а теперь серо-желтого от песка цвета лишились одной штанины, оголенная нога так же была исцарапана. Обувь осталась целой: пара новеньких кедов выглядела идеально.

Сделав несколько глубоких вдохов, Стас повернулся лицом к океану. Надо было до конца понять, что произошло. Какие события привели его сюда, на песчаный пляж где-то в Атлантическом океане. Воспоминания, как поначалу казалось, должны прийти сразу в четкой последовательности, но гудящая, словно с тяжеленного похмелья, голова отказалась выдать их в таком виде. Потому Стас, смирившись, просто ждал, когда память начнет работать так, как положено ей.

Корабль. Вернее, трансатлантический круизный лайнер. Стас находился на его борту до того, как оказался здесь. Имя круизного лайнера, кажется, «Серенити». «Crystal Serenity», точно, что по-русски означает «кристальная ясность». Ослепительно белый, многопалубный лайнер со всеми удобствами, комфортный и безопасный. В порту отправки он смотрелся настоящим исполином, но не грозным, нет, а добродушным и безопасным, эдаким мудрым властелином океанских просторов, которому чуждо плохое настроение. Порт отправки – Лиссабон, Португалия. В тот вечер было тепло и так хорошо… На пирсе, как обычно, многолюдно и шумно, снуют туда-сюда носильщики и простые зеваки, карманники и мелкие дельцы-шулеры, корреспонденты местных газет; провожающие толкутся у парапета на пристани, что-то бодро кричат, кто-то машет белыми платками, словно в кинофильме. Протяжный гудок лайнера ознаменовал отплытие, и вот совершенно незаметно огромное судно приходит в движение. На его борту две тысячи человек, пассажиры в восторге стоят у бортов верхних палуб и на балконах своих кают, машут провожающим в ответ, выкрикивают пестрые слова.

Стас провел ладонью по короткой стрижке. Сухой песок осыпался с волос.

Новое воспоминание: ночь, звездное небо, влажный и неповторимый аромат открытого океана, легкий бриз. С променадной палубы звучит джаз, оркестр играет нечто незнакомое, но вполне приятное, четко вписывающееся в ночной вид океана. Несколько часов спустя, когда оркестр уже не играл, Стас находился на корме. Звезд не видать, их закрыли плотные тучи, в просветах между которыми можно было наблюдать красивые разноцветные лоскуты неба. Это странно – видеть небо сквозь тучи в радужных тонах.

Шторм. Начался шторм. Тучи, быстро налетевшие с востока, закрыли и звезды, и небо полностью. Пошел ливень, пришлось укрыться под навесом расположенной выше палубы, но уходить не хотелось. Шторм в океане – грандиозное и захватывающее дух зрелище. Такое нельзя пропустить, отсиживаясь в каюте. Потому Стас и многие другие пассажиры лайнера, промокшие от дождя, но счастливые и веселые не смотря на поздний час, смеются на палубе, парень в оранжевой футболке и синих шортах униформы обслуживающего персонала стоит у самого ограждения, любуется картиной из, так сказать, первого ряда. Палуба номер девять, сюда даже самые высокие волны не доберутся, потому парень в оранжевой футболке ничем не рискует. Впрочем, у борта стоит не только он, нашлось еще с десяток смельчаков, которым нипочем бушующее внизу море. Остальные предпочитают находиться подальше от хромированного ограждения высотой до середины груди.

«Серенити» не боится штормов. Судно слишком велико для бога морей Посейдона, неуязвимо для океана. Оно идет своим курсом, гордо и величаво, освещая пространство вокруг сотнями огней. Ему нипочем молнии, гром и волны. Оно здесь – не гость, но хозяин.

Что же пошло не так? Стас потер висок, ощутив подушечками пальцев пульсацию крови в сосуде. Он вспомнил, как, устав от ветра и дождя, решил вернуться в каюту. Он покинул свое убежище, прошел несколько шагов в сторону правого борта, мимолетно взглянув на парня в оранжевой футболке. Затем он нечаянно столкнулся с какой-то девушкой, бежавшей невесть куда, пробурчал извинения на английском, а затем…

Затем он повалился на палубу, прокатившись с пяток метров по ее мокрой и оттого скользкой поверхности. Никаких особых звуков в тот момент он не слышал, но опора ушла из-под ног внезапно, как при столкновении. Где-то вскрикнула женщина, где-то раздался смех. Затем несколько раз особенно яростно ударил гром, да так, что уши заложило. Стас поднялся на ноги, с опаской озираясь по сторонам, не понимая, отчего повалился на палубу. Кто-то поодаль точно так же озирался, поднимаясь. Парень в футболке все еще стоял у ограждения борта и что-то кричал, указывая рукой вниз, в воду.

Что последовало после этого? Стас не был уверен в том, что воспоминания верны. Тогда, после странного падения на палубу, он вдруг ощутил какую-то вибрацию под ногами, а затем его обдало жаром. Сильно ушиблась голова, уши заложило окончательно, будто закупорило их цементными пробками. Потеряв способность что-то видеть, Стас впал в какое-то бессознательное состояние, продолжавшееся с полминуты. А потом – вода. Он обнаружил себя бултыхающимся в толще воды, отчаянно пытаясь выбраться к поверхности.

Меня смыло волной? Судно накренилось на бок, и я свалился за борт? Может, сильный порыв ветра виноват в том, что я оказался в воде?

Стас не знал. С нарастающим тоскливым чувством потерянности и обреченности он еще раз оглядел берег, не зная, что думать и что делать. Как он оказался за бортом лайнера, он не мог предположить даже примерно. Почему его никто не спас, он тоже не знал. Впрочем, ответ прост: никто не видел, как его смыло, как он свалился в воду.

И теперь предстоит выяснить, куда его выкинуло. Что за берег простерся за спиной, Бермуды? Скорее всего, один из Бермудских островов, не иначе.

Солнце поднялось выше. Оно пекло и жарило кожу, и если бы не свежесть океана, легким ветром гонимая с воды, было бы гораздо хуже.

Стас поднялся на ноги, и, пошатываясь, направился по песчаному пляжу. Куда, он не знал. Знал только, что надо куда-то идти. Просто лежать здесь и ждать, пока кто-нибудь на тебя наткнется, бессмысленно. Надо самому найти людей и сообщить о трагедии.

Как же мне повезло, что я не утонул, мысленно порадовался Стас. Он и впрямь чувствовал себя невероятным счастливцем, сумевшим выжить в открытом море после кораблекрушения. Хотя, конечно, кораблекрушения не было, скорее всего, но это не мешало Стасу на несколько минут впасть в легкое и, безусловно, щекочущее нервы ощущение себя Робинзоном Крузо.

Появилась четкая цель: найти людей. Желательно, представителей местной власти. И рассказать им о своем затруднительном положении. Бермудские острова – это ведь не богом забытый атолл в Тихом океане, где нет никакой жизни кроме пары кокосовых пальм. Бермудские острова достаточно густо населены, чтоб встретить на них особей хомо сапиенс.

Стас, утопая в песке по лодыжку, топал вперед. Уже через пять минут солнце стало невыносимым, и Стас забрался в воду, позволив себе немного искупнуться, дабы освежиться. Шок от пережитого кошмара в ночном бушующем океане почти ушел, ведь что толку плакать о непролитой крови? Он выжил, значит, всё хорошо.

Но оптимизм и относительно хорошее расположение духа были со Стасом недолго. Еще издали заметив на берегу какой-то предмет, Стас заинтересованно подошел к нему и поднял. В руках оказалось белое полотенце с вышивкой «Frette» – часть роскоши «Серенити». Владеющая судном японская компания приложила все усилия, чтобы «Серенити» была одним из самых дорогих и роскошных лайнеров мира: променад-палуба, бары в европейском стиле, спа-услуги с экзотическим массажем, созданные по теории фэншуй. При желании можно пройти бесплатные курсы по обучению игре на фортепиано. Кроме того, на борту работает единственное в мире круизное казино Caesars Palace со штаб-квартирой в Лас-Вегасе. Роскошь на судах компании Crystal (Стас помнил вычитанное из рекламного буклета: самая популярная люксовая компания Crystal была создана в 1998 году в Японии. И сегодня она владеет тремя лайнерами: «Crystal Harmony», «Crystal Symphony» и «Crystal Serenity») во всем. Например, вам обязательно предложат банные халаты «Frette» и туалетные принадлежности «Aveda», египетское хлопковое белье. В каждой каюте имеется выход в Интернет. А все блюда в ресторане подают на элегантном фарфоре «Villeroy Boch». Стоимость одного круизного дня от двух сотен до трех тысяч долларов в зависимости от маршрута и типа каюты.

Стас со странным чувством смотрел на пятна, портившие мягкое, высохшее уже полотенце. Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб угадать в пятнах отпечаток человеческих ладоней. Наверное, кто-то вытер полотенцем кровь и выбросил за борт. Предположение казалось справедливым, и Стас оставил бы его, но думать так мешала еще одна деталь: обгоревший край полотенца. Сам по себе этот факт ничего не означал, но Стас отчего-то ощутил легкий укол страха.

Он решил не выбрасывать полотенце, а оставил его в качестве доказательства того, что был на борту «Серенити». Ведь местные власти могут и не поверить его рассказу. Свернув находку аккуратней, от заткнул ее за пояс штанов и пошел дальше.

Справа волны равномерно накатывали на берег, теплая вода отбрасывала солнечные зайчики и манила к себе. Стас не противился, периодически окунаясь в океан, дабы не схватить солнечный удар. Минут через двадцать он, спохватившись, обмотал голову найденным полотенцем, и почувствовал себя лучше. Голова к тому времени почти не болела, как и суставы, потому настроение вновь поднялось, и жизнь опять наполнилась яркими красками. И смыслом – отыскать кого-то, кто сможет помочь.

Устав любоваться океаном, Стас принялся разглядывать джунгли по левую сторону. Сочные оттенки зеленого манили к себе не меньше, чем ультрамарин воды, но Стас не решался подойти к зарослям ближе, потому что не знал, какая живность может там обитать. В тропических широтах опасность несет в себе всё: от мелкой мошки до крупных животных. Так что лучше обойтись без экскурсий в джунгли, а отыскать признаки цивилизации на берегу.

Но и час, и два часа спустя Стас так и не наткнулся на что-то человеческое. Все тот же песчаный пляж с накатывающими на него теплыми волнами; все те же густые заросли джунглей, из которых периодически доносятся трели птиц; все то же палящее нещадно тропическое солнце и одинокие пальмы, произрастающие прямо из песка почти у самой воды. Но никакого намека на человеческую деятельность поблизости. Прикинув, что пройдено уже километров десять, Стас присел на песок, чтобы немного отдохнуть. За одно он оторвал уцелевшую штанину, превратив брюки в подобие шортов. Глубоко вздохнув, Стас всмотрелся в даль, в горизонт за океаном, без цели, просто так. Может, «Серенити» встала на якорь, когда обнаружилась пропажа одного из пассажиров? Вряд ли. Пропажу обнаружат не раньше того времени, когда судно зайдет в порт Гамильтон. Согласно расписанию, это уже произошло: «Серенити» прибывает на Бермуды ровно в девять утра. Сейчас, судя по солнцу, полдень или около того, решил Стас. Значит, его уже ищут. А может, и не ищут. Черт…

Захотелось пить. Но где тут взять пресную воду? Стас с тоской в глазах посмотрел на океан, вздохнул и продолжил свой путь.

* * *

– Нам незачем больше встречаться, – уверенно заявила Лена, отпив кофе. – Прости, если это неприятно слышать.

Стас понуро смотрел в свою чашку. Легкий ароматный дымок вился над горячим напитком, напоминая собой ту призрачную надежду, что оставалась в молодом человеке до нынешнего разговора.

– Ты ведь понимаешь, у нас всё стало сложным уже давно, – продолжила Лена. – Ну не судьба, господи! Не отчаивайся ты так!

– Я в порядке, – буркнул Стас. Добавил: – В полном.

– А то я не вижу! – хмыкнула девушка. – Сидишь как громом пораженный, вот-вот в обморок свалишься.

– По-твоему, я должен танцевать? – Стас поднял карие глаза на подругу, бывшую уже подругу, и посмотрел почти с ненавистью.

Лена отвела взгляд. Сегодня она была очень хороша: легкая блузка обтягивала ее плечи, золотистые волосы пышными локонами ниспадали, обрамляя красивое лицо восхитительной каймой. Густые ресницы порхали вверх и вниз, идеальные линии губ трогательно касались тонкой сигареты.

– Просто скажи, зачем?

Лена почти невинно посмотрела на Стаса. Он повторил:

– Зачем?

Девушка выпустила струйку дыма и затушила сигарету в стеклянной пепельнице.

– Я так хочу.

– Но ведь это черт знает что! – Стас попытался вспылить, но не смог. У него уже не было сил кричать.

– Это жизнь, Стасик. Ничуть не худшая, чем любая иная.

– Это грязь, – отрезал молодой человек.

– Это жизнь, – упрямо повторила Лена. – Кому-то надо одно, кому-то – совершенно другое. Кто-то везде видит только черноту, а кто-то даже в черном видит что-то белое. Не будь дураком, Стас, не надо читать мне морали и заповеди, не надо с пеной у рта доказывать, что есть хорошо и что есть плохо. Жизнь многогранна, и каждый живет ее так, как ему удобней.

– Тебе удобней ТАК?

– Меня это, во всяком случае, устраивает.

Стас почти с отвращением отпил кофе. Сейчас в его душе царило смятение, какого он давно не испытывал. Редко встречаясь в жизни с неразрешимыми проблемами, ныне он был подавлен. Ибо проблема, вставшая перед ним, не имела решения.

– Я не жалею о том времени, которое мы провели вместе, Стас, – Лена коснулась ладони, лежащей на столе, но молодой человек одернул ее. – Прости меня.

На проезжей части кто-то яростно засигналил гудком своего автомобиля, послышалась грязная ругань. Стас поежился на стуле и зябко повел плечами. Сейчас он должен был встать и молча уйти, но не хватало сил. Он не мог поверить, что три года отношений с Еленой в мгновение ока выкинуты на помойку. Он не мог поверить, что больше не нужен ей.

– Значит, ты решила, – вздохнул он.

– Да. И менять решения не собираюсь. Ты хороший парень, Стасик, ты обязательно найдешь себе другую. Ну а я, я буду такой, какой меня создала сама жизнь. Может быть, в другом месте и в другое время у нас могло бы получиться иначе, но…

Все же найдя в себе храбрость, Стас поднялся. Стул с неприятным звуком отодвинулся назад. Окружающее казалось наваждением, миражом, все было неправильно. Еще утром он был счастлив, вполне счастлив собой и своей жизнью, в душе пело лето, а в планах – чудесный отдых и чудесные приключения. Вдвоем.

Как это часто бывает, жизнь подкинула подлую шутку. Или ее подкинула судьба, черт бы их обеих.

В глазах девушки не появилось ни капли сожаления. Только некая участливость, некое понимание того, что сейчас переживает Стас. Но никакого сожаления.

Молодой человек обогнул столик и направился прочь из летнего кафе. Лена крикнула вдогонку:

– Стас, ты забыл билеты!

– Оставь их себе, – уже на выходе обернулся он. – Отдохнешь вместе с одним из своих клиентов.

Хотелось добавить нечто ругательное, но Стас пожалел уши прочих посетителей, ведь среди них были и дети. Он зашагал как во сне, до сих пор не в состоянии поверить, что произошедшее произошло именно с ним, а не с кем-то другим. Три года бурных отношений, три года самых приятных и светлых в его жизни вдруг окончились полным крахом, разрывом и провалом. И самое главное: Стас почему-то считал себя виноватым в том, хотя разум говорил: «Ты не виновен, приятель, опомнись!»

Он шагал прочь от кафе, шагал без цели, норовя врезаться в прохожих. Впереди вырос бодро мигающий своими разноцветными глазами светофор, но Стас не заметил его. Как в тумане он шагнул на проезжую часть, ни о чем не думая. Он даже не услышал визг тормозов, стремительно приближающийся слева…

* * *

Сучка…

Стас поднял из песка небольшой камешек и запустил им в сторону океана.

Сучка. Это ж надо было водить меня за нос столько времени. И как я не замечал, чем на самом деле она занимается? Болван.

Уже месяц Стас корил себя в том, что произошло в его личной жизни. О, да, он считал виноватым только себя. И занимался самопоеданием, привыкнув к обозначенному процессу как наркоман к героину. Он иногда про себя вспыльчиво называл Лену нелицеприятными словами, оскорблял. Но только про себя. Вслух он ни разу в жизни не назвал ее как-то плохо.

Камень плюхнулся в волны. Стас весь полет камня наблюдал задумчивыми глазами, не замечая больше ничего. Потому он далеко не сразу увидел некий предмет, лежащий у кромки воды. Новый предмет, найденный на неизвестном пляже. Когда же очередная находка заинтересовала его, он подошел и ужаснулся.

На влажном песке, омываемая волнами, лежала искореженная часть шезлонга, точно такого шезлонга, какие в избытке присутствовали на палубах «Серенити». В них пассажиры днями напролет нежились под солнцем, подставляя светилу то один, то второй свой преимущественно упитанный и взрыхленный подкожным жиром бок. Стас присел на корточки и тупо таращился на остаток шезлонга, гадая, что данная находка может значить.

Крушение. Кораблекрушение… или нет?

Дело в том, что каркас шезлонга был металлическим. И именно эта его металлическая основа сейчас была причудливо выгнутой. Будто скомканная рукой великана, она валялась перед Стасом. Несколько пластиковых останков оказались оплавлены, кое-где почернели.

Не зная еще точно, как реагировать на найденный предмет, Стас отошел от него шагов на пять. Первоначальный ужас, которому молодой человек поддался при виде искореженного шезлонга, отступил, оставив неприятный осадок вроде легкой паники. Обгоревшее полотенце и оплавленный пластик шезлонга намекали на нечто совсем неприятное, произошедшее с кораблем «Серенити» накануне ночью, но Стас предпочел вовсе не думать на эту тему. В конце концов, его проблема сейчас в другом – отыскать людей и сообщить им о своем несчастливом положении. А думать о лайнере – забота иных умов.

Стас решил идти дальше. Но едва он сделал пару шагов, как заметил еще один предмет на берегу. Затем – еще и еще. И еще. Боже, тут что, свалка?! Стас вдруг понял, что стоит посреди обширного поля обломков самых разных форм и размеров. Чем были эти обломки первоначально, не составило труда догадаться.

Он перешагнул через большой кусок тисовой палубной доски. Перевернул пластиковый бачок из-под воды. Издали оглядел кусок от дивана. Поднял несколько тряпиц, раньше имевших счастье быть обивкой стен внутри «Серенити». Куда он ни смотрел, везде теперь он видел разноцветные обломки, остатки и обрывки предметов меблировки судна, видел куски древесины и даже металлические детали корпуса. Взгляд ненадолго останавливался то на одном, то на другом, то на третьем, а мысли вертелись в голове вокруг одного-единственного, вполне логичного и страшного предположения: круизный лайнер «Кристал Серенити» потерпел крушение.

Иначе как объяснить столько выброшенных на берег обломков? Не покидали же их матросы за борт, потому что им больше не нужен стал диван, ковровая дорожка на полу нижней палубы, несколько шезлонгов, полотенца, куски палубы, пластиковые стаканы, пивной бачок, драпировка стен, солнцезащитные зонтики, пара кусков мыла, вставная челюсть…

Наткнувшись на последнюю вещь, Стас дернулся. Если раньше он думал о кораблекрушении только как о гибели СУДНА, то теперь, до ошеломления внезапно, он вдруг стал думать о кораблекрушении как о гибели ЛЮДЕЙ.

Вставная челюсть оказалась почерневшей. От огня.

Стас, не в силах более рассматривать обломки, вгляделся вдаль, в океан, надеясь увидеть там что-то оставшееся от огромного судна. И увидел. Примерно в полутора-двух километрах от берега над волнами виднелось нечто большое, похожее на нос лайнера. Корабль ушел под воду на половину своей высоты, задрав нос. Корма осталась под водой или вовсе отсутствовала.

Стас ошарашено смотрел на «Серенити», безусловно – «Серенити». Очертания корабля он не мог спутать, ведь сотню раз разглядывал рекламный проспект с фотографиями этого самого корабля. Белоснежный правый борт «Серенити» сейчас выглядел не таким, как в порту Лиссабона. Сейчас он выглядел как могильная плита.

Господи, ну и дела, подумалось Стасу. Теперь он не знал, что предпринять.

Вдруг позади послышался неясный шум. С замершим от испуга сердцем Стас резко обернулся и увидел, как из зарослей выходит высокий мужчина. Вполне обычный мужчина лет тридцати или младше, с длинными каштановыми волосами, с мускулистой фигурой.

Вот только почти голый и с окровавленными руками.

Незнакомец заметил Стаса раньше, чем Стас заметил его. И теперь кричал что-то. Прислушавшись, Стас с не меньшим, чем испуг, удивлением услышал русскую речь:

– Эй, приятель! Эй!

Мужчина торопился подойти ближе. Ясно видя кровь на его руках, Стас справедливо забеспокоился и быстро оглядел песок вокруг. Взгляд наткнулся на острый обломок палубной доски, весьма удобный, чтобы использовать его и как дубину, и как колющее оружие. Вооружившись, Стас, тем не менее, не почувствовал себя лучше.

Незнакомец подошел на расстояние шагов в двадцать.

– Ты собираешься меня убивать? – слишком весело для данной ситуации спросил он Стаса.

– Кто ты?

Незнакомец развел руки в стороны:

– А сам как думаешь, джедай?

Стас чувствовал, как напрягаются его мускулы. Он был готов начать драку в любой момент.

– Что ты делал в джунглях?

В глазах незнакомца проблеснула догадка. Он опустил взгляд и секунд пять глядел на собственные руки, прежде чем ответил:

– Тебя, приятель, ЭТО напугало? – Незнакомец рассмеялся. – Ты сейчас, наверное, думаешь, что я там, в джунглях, разрезал тело боцмана, вынул из него кишки и развесил по ветвям деревьев, потому что я долбанный маньяк, да? – Он вновь рассмеялся. – Ты не прав, приятель. Опусти свой меч.

Стас не торопился опускать импровизированное оружие. Но шутливые попытки объясниться, доносящиеся от незнакомца, немного успокоили.

– Тогда почему твои руки в крови?

Тот отмахнулся и неторопливо зашагал, обходя Стаса. Когда незнакомец добрался до воды, зашел в нее по колено и смыл кровь, то обернулся и крикнул:

– Не поверишь, я оттаскивал в джунгли трупы.

Трупы… Промелькнуло слово, которое Стас никак не желал слышать ни сегодня, ни ближайшее время, пока не доберется до своего родного дома.

– Чьи трупы?

– Откуда мне знать, чьи это трупы. Наверное, пассажиров «Серенити». Ты ведь тоже оттуда будешь, приятель?

– Оттуда. – Стас коротко кивнул. Догадавшись, что с обломком доски он выглядит весьма нелепо, Стас выбросил его. – Зачем ты оттаскивал трупы?

Незнакомец выбрался из воды и щелкнул резинкой своих плавок.

– Ну как же… Солнце, жара, трупы. Что будет, если о них не побеспокоиться?

– Что? – непонимающе переспросил Стас.

– Будет вонь, приятель. Вонь, которую я терпеть не могу. Когда сюда прибудут спасатели, они скажут мне спасибо, ведь покойнички в тени продержатся подольше, нежели тут, на пляже. А значит, и вонять начнут позже. Усек?

Незнакомец без всякой опаски подошел к Стасу и протянул руку.

– Меня зовут Игорь.

Стас пожал руку и представился сам, назвав свое имя.

– Да-а, – протянул Игорь, посмотрев на разбившийся лайнер в открытом море. – Вот незадача, налетели на рифы.