Текст книги "Сияние. Остров теней"

Автор книги: Кирилл Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ. КОНТРОЛЬ

Игорь

Группа мужчин, ведомая Игорем, сравнительно быстро обошла Землю мертвецов слева, спустилась с пика Надежды и совершила марш-бросок километров в шесть до Рощи секвой. Игорь торопился не случайно. Он не хотел проводить в джунглях ни одного лишнего часа, а тем более дня. Его беспокоила судьба оставшегося на попечении женщин Стаса. И вообще, десять проведенных на острове дней Игорь с легкостью променял бы на десять лет своей будущей жизни, лишь бы свалить отсюда. И на двадцать лет, приятель, и на двадцать пять…

До берега сквозь джунгли осталось меньше полутора десятков километров. Группа двигалась достаточно быстро и легко, тормозил движение лишь громоздкий пулемет. Но даже при высокой скорости в пути до Рощи секвой мужчины добрались уже за полдень. Шлюпки они достигнут только к вечеру.

Спутники Игоря с интересом и восхищением разглядывали огромные деревья, ветви которых раскачивались на высоте полутора сотен метров. Секвойи вызывали уважение к себе и успокаивали своим величием и неприступностью. А в их кронах все так же мертво, обреченно покоился бомбардировщик В-17.

– Ну и дела, – сказал кто-то. – Глазам своим не верю.

– Точно. Таких красавиц я не видывал ни разу в жизни.

– И как самолет смог там застрять?

Джек Боулз лишь мимолетно посмотрел на бомбардировщик.

– Так вот где вы нашли оружие и временное убежище. Признаться, я не верил до конца в твои рассказы о застрявшем на секвойях самолете.

Игорь торопился. Дав людям несколько минут на отдых, он возобновил маршрут. Бомбардировщик остался позади, впереди – длинный путь к берегу через джунгли. На радость всех путников, им ни разу не повстречались мертвецы-зомби.

Интересно, какова судьба Марины. Ее разорвали и убили или обратили в ходячий труп? Игорь надеялся, что произошло первое. Хотя, с другой стороны… убей эту суку… он был бы рад повстречать девушку в джунглях и разнести ее череп в клочья пулеметной очередью.

Запах океана стал сильнее. Воздух увлажнился, обрел пьянящую свежесть и соленую чистоту. Игорь вдруг почувствовал, насколько сильно устал, вымотался. Ему захотелось нырнуть в освежающую воду океана, смыть с себя пыль и грязь, кровь и пот. Океан манил его, океан звал его, колыбель жизни притягивала свое дитя убаюкивающей, вечной и незыблемой, прекрасной музыкой и словами колыбельной песни. Игорь почти бежал вперед, представлял, как сейчас нырнет в теплую воду и поплывет, поплывет подальше от берега, на глубину, где ноги не будут доставать дна…

Деревья расступились. Океан предстал перед людьми во всем великолепии, какое способен иметь столь древний и могучий бог. Волны плавно накатывали на песчаный берег, разбивались с шумом и пеной, откатывали назад. Легкий бриз дул с океана, помогая переживать палящую солнечную радиацию.

Океан… Ты способен давать жизнь и способен ее отнимать. В твоей власти – жизнь. Ты стал источником всего сущего на планете, и ты же принимаешь всё обратно. Ты – единственный справедливый бог Земли; тебе чужды мотивы, ты просто существуешь. Когда желаешь – буйный, опасный, убийственный. Или добрый, спокойный, щедрый. Океан…

Игорь на бегу снимал с себя одежду. Когда остались лишь плавки, он влетел в воду, пробежался несколько метров до глубины и поплыл, широко взмахивая руками. Из волн ритмично показывались его обгорелые плечи, а затем они исчезли. Игорь нырнул и долго плавал у самого дна, распугивая рыбешек и крабов.

Остальные не стали долго думать и последовали примеру Игоря. Скоро вся компания шумно плескалась в воде, резвясь, словно детвора. Ужасы дней будто отступили, забылись, стали несущественными, как старый сон. Люди просто наслаждались моментом, мгновениями почти счастья.

Вода, солнце, соленый аромат настоящего чистого моря, безоблачное небо, шумная компания… Что еще надо для счастья. Остров был бы замечательным местом для отдыха, превосходным курортом, диким и богатым. Но, к великому разочарованию, остров курортом не был и вряд ли станет.

Устав, накупавшись и наплававшись вволю, все вернулись на песчаный пляж. Кое-кто стал собирать моллюсков, разбросанных по берегу в несметном количестве. Кое-кто полез на ближайшие пальмы за бананами и кокосами. Через час путники набили животы сырой пищей и блаженно жмурились под солнцем, рискуя заработать рак кожи, но не имея ни малейшего желания прятаться в тени джунглей.

Однако дело требовало спешки. Игорь стал первым собирать свою одежду, за ним последовали остальные. Небо оставалось светлым, когда группа подошла к перевернутой шлюпке. Вдалеке застыл остов фешенебельного лайнера, безрадостного погибшего в шторме.

– Serenity, – прошептал Джек. – Ясность…

Игорь посмотрел на небо:

– Давайте поторопимся. Сегодня надо установить мачту и парус, чтобы с первыми лучами солнца можно было отплывать.

В руках он держал красный пожарный топор.

– Вы уверены, что мы установим на этом корыте парус и сможем им управлять? – с сомнением в голосе спросил Джек, обходя тяжелую шлюпку вокруг.

Игорь был уверен в этом. Иначе он не мог позволить себе думать.

– Бобби, эй, Бобби! – позвал он сумасшедшего матроса. – Как ты думаешь, шлюпка доплывет до корабля и обратно?

– Так точно, сэр! – весело отозвался моряк. – Я много раз плавал под парусом на совершенно чахлых, совершенно дерьмовых посудинах. Эта шлюпка еще неплохо послужит нам! Можете мне поверить!

Игорь посмотрел на Джека. Тот не разделял оптимизма Бобби, однако своих предложений по поводу того, как добраться до корабля, не имел.

И работа началась. Прежде всего, мужчины перевернули шлюпку, что впятером получилось довольно скоро. Затем часть людей стала рыть в песке канаву, дабы лодка могла получить доступ к воде (волочь ее к океану оказалось непосильным трудом), а другая часть отправилась в лес рубить мачту. Подходящее дерево нашлось быстро: толстая сосна или ее ближайшая родственница росла всего в ста метрах от опушки леса. Попеременно работая топором, Джек и Игорь срубили дерево, обтесали и кое-как обработали. Их целью было не придать мачте декоративный вид, а сделать, собственно, мачту, способную прослужить всего одно плавание.

Затем началась сборка паруса. Из парашютной ткани Игорь ножом вырезал большой прямоугольник, собственно, прямоугольник весьма условный. К поперечной рее парус привязали веревками, нижние концы закрепили на бортах шлюпа. Эта работа шла параллельно с рытьем канала для лодки, который постепенно заполнялся начавшимся приливом.

К полуночи, казалось, дело было сделано: шлюпка уверенно раскачивалась в искусственной бухточке, парус ее, сложенный на случай усиления ветра, надежно был закреплен, а на дне лежали четыре самодельных весла.

Игорь подумал, что они проделали колоссальный труд, за несколько часов вооружив спасательный шлюп мачтой и парусом, да еще вырыв канал.

– Как мы назовем его? – спросил уставший, но светящийся радостью Бобби.

– Его? – Игорь ткнул пальцем в шлюп. – А зачем его как-то называть?

– Плохая примета, когда судно не имеет имени. Пусть у нас всего лишь небольшая лодочка, но она должна иметь имя. Вы со мной согласны?

Игорь задумчиво пощипал подбородок.

– И как нам назвать наш корабль?

– Может, «Сияние»? – вдруг предложил Бобби.

– «Сияние»? Почему тебе пришло в голову именно это название?

Игорь вспомнил о проекте со схожим названием. «Северное сияние». Я, кажется, ничего не говорил Бобби о документах. Откуда он может знать о «Северном сиянии»?

Но Бобби быстро дал ответ на все вопросы Игоря. Он просто указал пальцем вверх, на небо.

Игорь поднял лицо и увидел слабые переливы настоящего небесного сияния. Где-то на большой высоте заряженные частицы – электроны – родом с Солнца отклонялись магнитным полем Земли и на большой скорости входили в атмосферу. Электроны сталкивались с составляющими атмосферу атомами газов, вызывая восхитительные световые эффекты.

Сияние… Оно было слабым, наверное, слабее тех красот, которые наблюдаются за полярным кругом. Но оно было прекрасным.

– Хороший знак, капитан! – смеялся Бобби. – Это хороший знак, можете мне поверить! Так как вам мое название?

Игорь зачарованно смотрел на небо.

– Думаю, ты подобрал самое удачное имя, Бобби. Спасибо тебе.

– Значит, «Сияние»?

– Конечно. Пусть будет так.

Бобби, веселясь, будто ребенок, выхватил остывшие головешки из вечернего костра и с усердием нацарапал на борту шлюпки слова «Northern Lights», что в переводе с английского языка означает «северное сияние». Под властью странного порыва Игорь взял другую головешку и на другом борту написал по-русски: «Сияние». Измазанные руки он вымыл в океане.

Да поможет нам Посейдон, мать твою, попросил Игорь насмешливо.

Вскоре полярное сияние (или как его можно назвать в тропических широтах? Тропическим сиянием?) погасло. Наступила вторая половина ночи, короткий отлив вновь уступил место короткому приливу. У шлюпки предстояло дежурить всю ночь, дабы не проворонить время большого отлива. Иначе шлюп сядет на дно и станет неподвижен, и тогда придется ждать нового дня.

Джек сказал, что сходит отлить и заодно насобирает моллюсков в красивых раковинах, чтобы с утра было чем восполнить силы. А Игорь забрался в шлюпку и решил вздремнуть. Но ему помешал Бобби.

– Капитан!

Голова матроса торчала из-за борта, взъерошенная. На светлом бородатом лице различалось беспокойство.

– Капитан! Можно с вами поговорить?

– Конечно, Бобби, – кивнул Игорь. Его немного смущало то, что Бобби, обращаясь к нему, говорит: «капитан». Игорь не чувствовал в себе потенциала стать капитаном пусть небольшого, самодельного наполовину суденышка. Игорь предпочел бы стать старпомом, но никак не капитаном.

Бобби с кряхтением перевалился через борт и сел рядом. В его руках был странный предмет.

– Глядите, что я нашел на берегу, вон там. – Он указал куда-то на пляж. – Как вы думаете, что это может значить?

Игорь взял то, что держал Бобби, и едва подавил в себе порыв выбросить сей предмет подальше, как ядовитую гадюку. Мысли завертелись хороводом, и все они были смурыми.

– Маска, – нейтрально сказал Игорь. – Плавательная маска.

– Точно, сэр, – кивнул Бобби.

Вдвоем они какое-то время смотрели на черную плавательную маску молча. Затем слово взял Бобби:

– Такие маски носят военные ныряльщики.

– Кто?

– Военные ныряльщики. Отряды специального назначения. Что-то вроде «морских котиков», но гораздо серьезнее.

– Откуда ты знаешь?

– Видел пару раз тех ребят на тренировках, – пожал Бобби плечами. Он явно не сочинял, что еще больше тревожило Игоря. – Они носили точно такие же маски: черные, с широкими резинками, с узкими стеклами. Можете мне поверить.

Игорь вспомнил о кораблях.

– Значит, военные ныряльщики?

Он задумался. Какое отношение могли иметь войска специального назначения к туристическому лайнеру, следовавшему привычным маршрутом? И корабли, о которых рассказывал Бобби… Военные корабли плюс субмарина.

Но насчет военных ныряльщиков Игорь почти не сомневался. Он не был до конца уверен, верны ли его воспоминания, или се стало результатом одиннадцатидневного стресса, однако он помнил, что видел их, ныряльщиков. Он видел людей в аквалангах, в черных костюмах с черными масками, когда оказался за бортом «Серенити». Я видел их…

Бобби заерзал на месте. Он будто чем-то обеспокоился.

– Что-то не так, Бобби?

Тот вздохнул и комично закатил глаза, помолчал и ответил:

– Помните сияние? Я сказал, что оно – добрый знак. Но может статься и наоборот, капитан.

– В каком смысле?

– Двенадцать лет назад я плавал на танкере «Сасквачеван» под бразильским парусом. Само судно принадлежит американской морской компании, но в то время оно было арендовано бразильцами. Я плавал на «Сасквачеване» почти шесть лет, и очень часто бывал в Бермудском треугольнике. Вы знаете, что такое Бермудский треугольник?

– Район между Кубой, полуостровом Флорида и Багамами-Бермудами, – кивнул Игорь. – Да, мне приходилось слышать о нем.

– Говорят всякие вещи, капитан, – загробным голосом повествовал Бобби. – Говорят, будто в Бермудском треугольнике живут морские дьяволы, забирающие зазевавшихся или слишком смелых матросов. Говорят, там обитают злые боги океана, Всемирного океана. Именно там они периодически сходятся на шабаш, или как у них называется их сбор. И когда над ними проплывает какое-нибудь судно или пролетает самолет, злые боги уничтожают его. И забирают себе души людей. Говорят даже, что в треугольнике живет сам Сатана, что там, на глубине, в подводном гроте – его обитель. Я не знаю, кто прав, но я видел собственными глазами чудеса, творящиеся там. Не чудеса, капитан, простите, а ужасы. Я видел собственными глазами, можете мне поверить.

– И что же ты видел?

– В девяносто пятом наш танкер вышел из устья Миссисипи и направился на Гаити. Мы как раз проходили треугольник между восемьдесят первой и восемьдесят второй параллелями точно по северному тропику, стояла прекрасная погода, на небе ни облачка, в море – тишь да гладь. Все развивалось отлично, люди пребывали в прекрасном расположении духа, потому что кок побаловал нас своим фирменным блюдом – супом из креветок. Он делал очень вкусный суп из креветок, можете мне поверить. Так вот, идем мы своим курсом, большая часть команды отдыхает, так как в море иногда совершенно нечем заниматься, кроме как отдыхать и представлять, чем ты займешься, когда ступишь на берег. Можете мне поверить, иногда плавание бывает невыносимо тоскливым! И вдруг впередсмотрящий видит судно, дрейфующее судно милях в двадцати южнее. Сначала мы подумали, что это кубинская береговая охрана, но какого дьявола ее занесло так далеко от побережья острова? Капитан, дабы не случилось никаких недоразумений, попытался вызвать судно по радиосвязи, но ответа не получил. Он пытался связаться с экипажем того корабля битый час, однако никто так и не ответил. Более того, сэр, можете мне поверить: в радиоэфире царила абсолютная тишина! Знаете, обычно эфир полон помех – это всё радиосигналы сотен станций в округе, тысяч передатчиков. Но в тот час эфир молчал, как сам океан. Не колыхала его ни единая радиоволна.

Бобби туманно глядел на темные волны, накатывающие на берег. Взгляд его блуждал, руки нервно теребили резинку плавательной маски – Игорь вернул находку тому, кто ее обнаружил.

– Капитан решил подойти к молчавшему судну на расстояние визуального контроля. Танкер дал разворот и на полном ходу устремился к странному кораблю. Вскоре мы достигли его, но ни на палубе, ни на мостике – нигде не виделось ни единой живой души. Это казалось странным, ведь хоть кто-то должен находиться на мостике всегда! Но мы никого не видели, лишь пустующую палубу и холодную трубу, из которой не шел выхлоп. Кстати, судно оказалось торговым, шло под флагом Доминиканской республики. Знаете, такой сухогруз тонн на семьсот. По всему выходило, что на корабле нет никого, но это ведь нонсенс!

– И что же дальше? – нетерпеливо спросил Игорь, когда Бобби умолк на несколько секунд.

– Среди моряков часто можно услышать рассказы о пиратах. О флибустьерах двадцатого века. Говорят, флибустьеры до сих пор бороздят моря Карибского региона, захватывают грузовые суда и присваивают груз. Я никогда не сталкивался с пиратами, но в тот день был уверен: доминиканский сухогруз подвергся их нападению. Наш капитан приказал снарядить отряд для разведки того, что случилось на сухогрузе. Пять матросов, в том числе и я, сели в шлюпку с мотором и поплыли к странному кораблю. Мы забрались на его борт, обследовали палубу, но не наткнулись на следы насильственного захвата судна. Мы так же проверили каюты, мостик, кубрик – нигде не нашли ни людей, ни крови, ни следов борьбы. На мостике в пепельнице все еще дымилась толстая кубинская сигара, рядом стоял недопитый кофе в кружке. Вы не представляете, какой ужас объял нас, когда мы поняли: сухогруз остался без экипажа ВНЕЗАПНО! Он дрейфовал по течению со стоящим винтом, просто дрейфовал по воле волн. Экипаж исчез.

– Может, экипаж корабля действительно был захвачен пиратами?

– Тогда почему же пираты не тронули груз? В трюмах мы нашли тысячи бутылок с алкоголем! Да никакой пират во все времена не оставил бы такой ценный груз! Но, можете мне поверить, весь груз был в целости и сохранности, а в каютах мы нашли ценные вещи и деньги. И никакого намека на захват корабля. После того, как мы вернулись на танкер, капитан пытался связаться с кем-нибудь до самого вечера. Так мы и дрейфовали рядом с покинутым сухогрузом, пока нашу радиограмму случайно не перехватил кубинский катер береговой охраны. Мы передали координаты дрейфующего сухогруза и поспешили свалить подальше от грязных кубинцев – мало ли что они нам вменят!

Игорь вспомнил историю о «Деве Марии», пересказанную в дневнике Самуэля Гальдини. Рассказанное Бобби буквально дословно соответствовало той, древней притче.

– Корабль-призрак, – тихо проговорил Игорь.

– Точно, сэр! И поверьте мне, подобное случается в Бермудском треугольнике регулярно! То, что в прессе перестали появляться сообщения о пропавших там кораблях и самолетах – провокация. Или специально запланированная кампания. Что-то вроде заговора.

– Чей же это заговор?

– Откуда мне знать? Американцев, например. Наши парни любят утаивать всё на свете, уж поверьте. Тем более, за полвека они потеряли в треугольнике много своей техники: корабли, самолеты, субмарины. Говорят, исчезал даже авианосец, но затем каким-то чудом он обнаружился в Тихом океане.

– Бомбардировщик в Роще секвой – тоже жертва Бермудского треугольника, – предположил Игорь. – Как и звено истребителей F/A-18, о которых я вам рассказывал. Верно?

– Без сомнения, капитан. И мы стали жертвами этого проклятого места, можете мне поверить.

Игорь почувствовал, как по спине пробежались мурашки. Он никогда раньше не задумывался над возможностью угодить в какое-то мистическое приключение. Конечно, о Бермудском треугольнике он периодически слышал то по телевидению, то по радио, то натыкался на сомнительные статейки в сомнительных журнальчиках. Игорь предпочитал относиться к тайне Бермудского треугольника спокойно, считая, что тайны как таковой нет. Есть роковое стечение обстоятельств, приукрашенное богатым воображением морских работяг.

Но вот он попал в мистическое приключение, которое может быть связано с треугольником. Он угодил в приключение, которого не могло случиться в принципе. Ведь мистика – это фарс… Однако оно случилось. Игорь сидел посреди черт знает какого океана, на острове, населенном живыми мертвецами.

А рядом полоумный матрос вещал о тайнах самых загадочных морей Атлантики.

– Но даже не это самое страшное, что мне пришлось увидеть, капитан. Двумя годами ранее, на том же танкере, мы шли из Панамы в Новый Орлеан с заходом на Багамы. И опять очутились в проклятом треугольнике. В этот раз стояла ночь, тихая и спокойная, совершенно обычная. На море было тепло, и я курил у бортика, плевал вниз, в океан и мечтал о чем-то. Кажется, я мечтал о девушке, но не уверен. Вы хотите, чтобы я вспомнил, о чем тогда мечтал?

– Пожалуй, это можно упустить, Бобби, – снисходительно улыбнулся Игорь.

– Хорошо, сэр, я вас понял. Так вот, я стоял у бортика и курил, когда вдруг увидел по правому борту корабль. Это был большой корабль, шедший на всех парах, но совершенно без огней. Видите ли, в океане, там, где проложены основные морские пути, суда обязаны ходить со световой иллюминацией, чтобы ночью не случилось чего. Но тот корабль шел без огней где-то в миле от нас. Я первым заметил его и тут же бросился на мостик сообщить капитану. Капитан и его помощник вместе со мной смотрели на большой корабль, военный, кажется, еще минут двадцать. Луна стояла неполная, свету она давала мало. Однако вдруг на небе всё расцвело, заиграло быстрыми радугами, затянулось ярчайшими полотнами полярного сияния. В тропиках такое сияние не то что редкость – явление уникальное! Мы заворожено смотрела на небо, позабыв даже о странном корабле. Однако все-таки успели увидеть, как он покрылся такими же переливчатыми пятнами, заискрился и… исчез!

– Исчез?

– Исчез, капитан! Испарился! Уж вы мне поверьте! Кое-кто называет меня сумасшедшим, – Бобби досадливо оглянулся, посмотрев в сторону отдыхавших на пляже мужчин, – и, думаю, отчасти они правы. Но я клянусь вам, что видел собственными глазами, как большой корабль покрылся цветными пятнами, что ваш хамелеон, и пропал. Через минуту небо очистилось от сияния, а мы втроем – я, капитан и старпом – стояли будто громом пораженные. Мы простояли до самого утра, как вкопанные, так что нашедшие нас матросы еще долго помогали нам прийти в себя от шока. Они думали, мы превратились в соляные истуканы. – Бобби громко засмеялся, но быстро взял себя в руки. – Наш танкер в ту ночь сильно отклонился от курса, ведь был неуправляем несколько часов. Но всё обошлось, мы дошли до Багам, затем до Нового Орлеана. Мы договорились держать язык за зубами, ведь подобные рассказы могли лишить капитана корабля, а нас – моря. И мы молчали долго, сэр, очень долго. Вы один из немногих, кому я рассказал эту историю.

– Боишься чего-то? Ведь сейчас, насколько я знаю, ты уже не матрос…

– Да, меня кое-как устроили в прислугу на этот лайнер. – Бобби кивнул в сторону океана. – Я хотел бы стать матросом, но меня определили в мойщики посуды! Неслыханная жестокость после тех лет, которые я посвятил морю! Однако мыть посуду на корабле все же лучше, чем заниматься тем же в грязной забегаловке где-нибудь на окраине Орлеана.

– Определенно – лучше, – поддержал Игорь собеседника. Мысли его вертелись вокруг красочного природного явления – полярного сияния.

– А вот еще что было, капитан, – опомнился Бобби. – Когда тот корабль исчез, поднялся ветер. Слабый, он не мог причинить никакого вреда ни нам, стоящим на палубе корабля, ни самому кораблю. Однако мне показалось странным, что ясная погода вдруг внезапно переменилась.

– Ты интересно рассказываешь, Бобби, – похвалил Игорь. – Не знаю, кто считает тебя сумасшедшим, но я думаю иначе. Ты просто впечатлителен, вот и все. Верно?

Игорь подмигнул Бобби, и тот прямо-таки засиял от радости, что хоть кто-то не относится к нему как к полоумному придурку.

– Так точно, капитан! Я впечатлителен, это у меня с детства. Даже мама говорила мне, что я слишком впечатлителен. Так-то вот… А еще я внимательно прислушиваюсь к разговорам в портовых забегаловках. Знаете, там много чего говорят. Моряки, когда выпьют, превращаются в тех еще словоблудов. Особенно старые моряки, матерые волки. Иногда я случайно слышал обрывки разговоров о каких-то морских военных базах, рассыпанных по Атлантике и Тихому океану. Якобы те базы – секретные, неприступные, окруженные подводными минами и субмаринами – являются местом, где кто-то проводит страшные опыты на людях. И что периодически исчезающие корабли или экипажи в треугольнике (и не только в треугольнике, а по всему миру, можете мне поверить) – последствия таких экспериментов. Вернее, не последствия, а части. Людей похищают, дают ложные воспоминания взамен настоящих, куда-то свозят, вроде вот как нас – на острова. И наблюдают, как люди будут себя вести.

– С какой же целью все это проводится?

– Кто-то хочет создать то ли биологическое оружие, то ли новый вид людей. Я где-то слышал слово «евгеника». Кажется, оно означает именно то, о чем я вам толкую. Кто-то хочет создать на планете новый вид людей, притом вид преобладающий.

Игорь теперь подумал, что Бобби, воодушевленный похвалой, начинает плести полную чушь. Какие еще эксперименты и похищения? Какая евгеника? Кто способен телепортировать целые корабли в другие точки земного шара?

Но вопросов, как всегда, больше, чем ответов.

Вернулся Джек. Он держал еще одну черную плавательную маску. Вопросительно глянув на Бобби и на то, что тот вертел в руках, Джек поинтересовался:

– Кому это могло принадлежать?

Игорь вздохнул. Он не мог знать наверняка. Однако интуиция подсказывала правильный ответ. И он ответил:

– Тем, кто поместил нас на этот остров.

Начался отлив. Пятеро мужчин закопошились вокруг шлюпки, не позволяя ей прочно сесть на дно. Они сталкивали шлюпку к океану по мере отступления воды. Утром они должны выйти в море и направиться к «Серенити».

Но перед самым рассветом все стали свидетелями странного явления. Вода океана в полукилометре от берега вдруг ярко подсветилась изнутри, со дна. Она загорелась как настоящая лампа, но лампа гигантских размеров. Три луча вырвались из воды и секунду резали предрассветную мглу, а затем все кончилось. Лишь крепчал ветер, дувший в сторону моря. Стас

Стасу было очень плохо. Он то приходил в себя, то проваливался в омут тяжелых видений. Его трясло, знобило, бросало в жар. Кто-то подходил и поил его отварами, водой, какой-то дрянью. Кто-то менял ему повязки на ранах, перебинтовывал обрубок ноги. Кто-то подкладывал под голову мягкие подушки из одежды, ставил рядом с постелью ароматные масла, душистые травы. О Стасе заботились, и он проникся глубочайшей благодарностью к этим людям.

Но кроме теплой благодарности Стас испытывал и другие чувства. Его терзали страхи и мучительные картины, видения, непонятно каким образом появляющиеся в голове. Стас видел то черных аквалангистов в масках с узкими стеклами…

…Его потянули за ноги в воду. Стас успел набрать воздух в легкие, но кислород быстро сжигался в подводной борьбе непонятно с кем. Стасу удалось вырваться из цепких объятий подводного врага, но тут же рядом всплыл человек в черной маске и черном костюме аквалангиста. Стас увидел равнодушный взгляд за узким стеклом, после чего аквалангист ударил его чем-то тяжелым по голове. Кажется, гарпуном…

…то легкую моторную лодку со странными людьми в черных костюмах…

…Он открыл глаза. Было холодно, голова трещала как при острой простуде. По лицу хлестали дождевые струи, однако Стас успел разглядеть в ревущем мраке шторма нескольких людей. Они сидели в той же лодке, где сейчас был Стас. Плечистые аквалангисты черного цвета, кое-кто был вооружен каким-то оружием: то ли гарпуном, то ли автоматом для подводной стрельбы. А над лодкой цветет зарево пожара, объявшего «Серенити»…

Стас вспомнил так же парня в оранжевой футболке, которого видел за несколько секунд до катастрофы на палубе лайнера.

…Мокрый человек в оранжевой футболке сидел меж двух аквалангистов. Они что-то кричали ему, сняв аппараты для дыхания, и он часто кивал. Затем один из аквалангистов вытащил из черного чемоданчика шприц и сделал мужчине инъекцию. Что-то сказал, мужчина кивнул и рассмеялся. Лицо мужчины показалось знакомым…

Стас вышел из бредового состояния внезапно, едва вспомнил, кому могло принадлежать это лицо. Бобби!

– Игорь, – совсем тихо позвал Стас, хотя точно знал: Игорь отправился к шлюпке.

Бобби. Этот сумасшедший матрос – он за одно с аквалангистами! Черт возьми, о, черт побери…

Стас попытался встать, но не смог. Слишком мало сил сейчас было в его теле, чтобы даже стонать. Потому молодой человек успокоился, закрыл глаза и, дабы не впасть в новый приступ бреда, начал про себя напевать какие-то песенки. Он перебрал в уме, пожалуй, все известные песни, затратив на это пару часов, прежде чем в его импровизированный лазарет вошла красивая женщина. Она была молода, не старше двадцати пяти, с красивыми длинными волосами цвета сажи. На ней очень мило смотрелся сарафанчик, раньше, наверное, бывший длинным платьем.

Девушка (кажется, ее зовут Эвен) улыбнулась Стасу.

– Как ваше здоровье?

Она, как и все здесь, говорила только на английском. Русскую речь она понимала точно так же, как речь чернокожих аборигенов республики Конго. То есть никак.

– Все в порядке, – улыбнулся Стас в ответ.

Конечно же, всё было далеко не в порядке. Он потерял ногу и чуть не потерял жизнь. Он валялся в пещере без сил на каком-то Богом забытом острове, кишащем тварями из преисподней. Он переживал за Игоря, который направился к шлюпке в компании подозрительного Бобби. Но он ответил так, как отвечают все герои американских фильмов, угодившие в задницу. Все в порядке, детка, все отлично. Я без ноги, но это просто замечательно. Я при смерти, но, черт возьми, это прекрасно. Мы все по уши в дерьме, и нас некому из этого дерьма вытащить, но сие великолепно!..

– Стало лучше? Помог отвар?

– Кажется, да, спасибо вам.

Эвен улыбнулась вновь. Красивая она, подумал Стас. Только кто сейчас обратит на меня внимание? Он почувствовал отчетливую боль в правой пятке, которой сейчас не существовало. Вскоре боль превратилась в зуд, и Стасу захотелось почесать пятку. Дайте мне мою ногу, она чешется, в черном юморе усмехнулся Стас.

Эвен поправила подушку под головой молодого человека. Затем взяла половину кокосового ореха с соком и поднесла к его губам. Стас сделал глоток. Эвен поставила половинку кокоса на место и случайно открыла правую сторону шеи. Стас увидел забавную татуировку в форме рожицы. Такую рожицу все обычно называют смайликом.

– Милая татуировочка, – хрипло сказал Стас.

Реакция девушки оказалась неожиданной. Она вдруг спохватилась, закрыла татуировку волосами и резко встала. В глаза блеснуло нечто пугающее. Но Эвен все же выдавила улыбку и вышла из пещеры.

В течение получаса к Стасу никто не заходил, и он погрузился в сон. Постепенно сон перерос в новую вспышку бреда. Стас опять грезил странными воспоминаниями, притом каждое новое воспоминание вроде бы ничем не было связано с предыдущим, но все вместе они рисовали необычную картину некоей почти раскрывшейся тайны. Почти…

Стас вспоминал свою сестру Татьяну. Красивая девушка семнадцати лет смеялась заливисто, весело, и о чем-то рассказывала. Но она будто плыла в воздухе, как пустынный мираж. Она существовала и не существовала одновременно. Это трудно понять, но это было именно так. Стас отвечал сестре, но не слышал собственных слов. Он говорил, что сестра погибла. Ты умерла, Танька. Какая-то мразь изнасиловала тебя и убила. Но я поквитался. Прости меня, Танюшка, но я пристрелил ту мразь, а заодно пристрелил еще троих. Но я не жалею больше, нет. А сестра отвечала, что такого никогда не было. Никто не насиловал ее и тем более не убивал. А Стас никогда не устраивал бойню в психиатрической клинике, потому не стоит сожалеть об этом или не сожалеть. Дурачок, ты не в себе. Остынь, братишка, и подумай хорошенько, что есть правда в твоих словах. Я скажу тебе: ничего. Меня не убивали, меня не насиловали. А ты, ты никогда не мстил за мою смерть.

Стас застонал. Он не мог понять смысла говоримых ему фраз. Все казалось реальным и нереальным, бывшим и не бывшим. Он разрывался меж двух миров – миром грез и миром реальности. И не мог понять даже, какой из миров реален, а какой – нет.