Текст книги "Тринадцать ящиков Пандоры"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Терри Дэвид Джон Пратчетт,Святослав Логинов,Владимир Аренев,Мария Галина,Томаш Колодзейчак,Сергей Легеза,Алекс Шварцман,Рафал Кошик,Ник Средин,Юлия Новакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Алекс Шварцман
Интернет для фэйри, или Суета вокруг Пандоры

Маленький обсидиановый кубик оказался прохладным на ощупь и тяжелее, чем должен бы, судя по размеру.

– А что внутри?

– Прости, Сильвия, понятия не имею, – ответил Скользкий Пит. – Выиграл в карты на прошлой неделе, и парень, который продул его, тоже не знал. Но штука ведь и сама по себе ценная, верно? Все-таки ящик Пандоры.

Я кивнула. Ящики Пандоры – вещи редкие и совершенно непроницаемые для какого-либо сканирования – магического ли, научного ли. Единственный способ узнать, что внутри такого ящичка, – открыть его. И я не такая дура, чтобы это делать. В ящик Пандоры приятные сюрпризы обычно не кладут. Откроешь такую коробку – и тебя обсыплет с ног до головы фурункулами, или получишь мерзкое проклятье, или оттуда выскочит голограмма Рика Эстли и споет «Never Gonna Give You Up»[5]5
  Популярная песня 1987 года, набившая англоязычному слушателю оскомину примерно так же, как отечественному – «Миллион алых роз» или «Зеленоглазое такси». Несколько лет назад в Штатах ее использовали в «рикроллинге» – розыгрыше, суть которого сводилась к тому, чтобы под видом безобидной гиперссылки дать линк на эту песню. Согласно опросу «Survey USA» к апрелю 2008 года жертвами розыгрыша стали 18 миллионов американцев, а клип на «Ютубе» к февралю 2018 года набрал 400 миллионов просмотров. (Прим. пер. и ред.).


[Закрыть].

– Ты ее хочешь заложить или продать? – спросила я.

– Заложить, – отозвался он.

Пит – мелкий жулик, но всегда умудряется разжиться магическими вещицами, которые сбагривает нам. Еженедельно он тащит в нашу лавку всякий мусор вроде подержанных волшебных палочек, алхимического агрегата, превращающего золото в свинец, или раннего издания «Гордости и предубеждения», из которого викторианцы еще не успели вымарать зомби. Ящик Пандоры – это большая удача для парня вроде Пита. Но он всегда берет наличные. Я вскинула бровь.

– Себе хочу оставить, – пояснил Пит. – Как долговременное вложение. Просто мне сейчас нужен нал, чтоб заплатить за квартиру.

Я назвала цену, и он согласился не торгуясь. Так я поняла, что он собирается вернуться за своим ящиком. Многие люди оставляют залоговое имущество в ломбарде, но прежде торгуются на чем свет стоит, чтобы выжать максимальную цену.

– Хорошо, – сказала я. – У тебя тридцать дней на то, чтобы вернуть долг с процентами. Затем ящик перейдет в собственность лавки.

Он схватил деньги и залоговую расписку, а затем вылетел в двери быстрей, чем мультяшный Джерри, улепетывающий от Тома. Я спрятала ящик и снова принялась раскладывать зачарованные обручальные кольца для нашей ежегодной распродажи «Купи пару и получи третье бесплатно».

И ящик вылетел у меня из головы. До того момента, пока на пороге не возник Зубной Фей.

* * *

Зубной Фей – вовсе не такой, каким его представляют. Это низкорослый накачанный злобный полуэльф, который работает вышибалой на Неблагий Двор фэйри[6]6
  Чуть больше об иерархии фэйри см. в послесловии редактора в конце рассказа.


[Закрыть]. За годы службы он выбил гору зубов, за что и получил свое прозвище. Конечно, он никогда не оставляет деткам деньги под подушкой, но ничего не попишешь – у Неблагого Двора обалденный пиар-отдел.

Зубной Фей толкнул входную дверь и подошел к прилавку. Его мускулы перекатывались под старой байкерской курткой с отрезанными рукавами. На левой щеке красовался длинный шрам. Фей с издевкой смерил меня взглядом.

– Чем могу помочь? – спросила я самым недружелюбным тоном, на который способна, и уставилась на него сверху вниз – что было нетрудно, учитывая его неполных полтора метра росту.

Не стоит угрожать мне в моем же заведении.

– Я ищу Питера Севинича, – объявил этот злобный коротышка. – Он же Пит Узбек. Он же Питер Неблагодарный. Он же… – Зубной Фей сверился с помятой бумажкой, которую сжимал в кулаке. – …Петр Невеликий.

– Его здесь нет, – сказала я.

– На прошлой неделе его видели выходящим из вашей лавки, – сказал Зубной Фей. – У этого человека есть нечто, что ему не принадлежит. Он оставил это здесь? Тебе же легче будет, если сразу скажешь.

Бедняга Пит влип в серьезные неприятности, если содержимое того ящика Пандоры принадлежало Неблагому Двору. Но я не собиралась сдавать его Зубному Фею. Может, Пит и паршивый жулик, но все равно он наш постоянный клиент.

– Ничего об этом не знаю, – сказала я. – Оставьте визитную карточку. Я попрошу Пита с вами связаться. Если он еще раз сюда зайдет.

Ухмылка Зубного Фея стала такой кривой, что на ее фоне даже Grumpy Cat показался бы воплощением неземного восторга.

– Тебе сколько лет, девочка? Ты хоть знаешь, кто я такой? – он уже почти кричал. – Есть тут хозяин? Где твой босс?

Прежде чем я успела ответить, бабушка Хайди высунула голову из кабинета:

– Что тут за шум? У тебя проблемы, Сильвия?

– Никаких проблем, бабушка, – ответила я. – Этот джентльмен хочет поговорить с хозяином дома.

Вот теперь он попал. В списке того, что бабушка терпеть не могла, мизогины соревновались за первое место с рок-музыкой и ревматизмом.

Бабушка подошла к прилавку и смерила фэйри взглядом.

– С хозяином дома, значит? – переспросила она. – Выходит, что со мной. Или ты про женскую эмансипацию слыхом не слыхивал? Я знаю, что в царстве фей время течет иначе, но уж догоняйте. Этому движению лет двести.

Зубной Фей попробовал свою ухмылку на бабушке.

– Пока я не разозлился, отдайте предмет, который принес Питер Севинич, – и ваша лавка, может, еще будет здесь стоять, когда я уйду.

Бабушка вытащила из-за прилавка обрез.

– Никому не позволено угрожать мне в моем собственном заведении, – отчеканила она. – Уноси отсюда свой эльфийский афедрон, пока я не всадила в него две пригоршни дроби.

Зубной Фей отшатнулся. На миг мне показалось, что он готов ввязаться в драку, но, поглядев в парные стволы дробовика, явно передумал. Обрез бабушки заколдован так, что превращает заряды в то, что больше всего повредит цели. В соль, серебро или – в данном случае – железную дробь.

Зубной Фей отступил, бормоча себе под нос проклятья и угрозы.

– Вы только что совершили большую ошибку, – крикнул он, когда оказался у выхода, а затем с грохотом захлопнул за собой дверь.

– Так, – сказала бабушка, – что там этот субъект говорил про Скользкого Пита?

Я рассказала ей о ящике Пандоры.

– Вот никогда они мне не нравились, – проворчала бабушка. – Чего только внутрь не кладут! В тридцать пятом году паренек по фамилии Шредингер засунул свою кошку в ящик Пандоры, чтобы что-то там доказать. Так зоозащитники из двадцать третьего века до сих пор прыгают назад во времени и забрасывают яйцами его дом. Искусственными, разумеется.

Бабушка отложила дробовик и добавила:

– Даже если никогда больше не увижу ни одного фэйри, горевать не стану.

«Никогда» продлилось часа два.

* * *

Теперь в нашу лавку заглянула фэйри, которая выглядела как невысокая пухлая женщина лет пятидесяти. Волосы у нее были коротко острижены и выкрашены в розовый цвет. На ней красовались джинсы и футболка с надписью «На заставляй меня хвататься за палочку». Она отчаянно щелкала по своему айфону, двигаясь между витринами и обходя экспонаты с удивительной ловкостью, при том что глаз от экрана не отводила.

Наконец она спрятала телефон и заметила, что я на нее смотрю.

– Здравствуйте, – бодро воскликнула она. – Извините. Только что отметилась в «Four Square». И вам бы, кстати, не помешало обновить свою страничку в «Фейсбуке».

– Ой, – только и смогла ответить я.

Фэйри – редкие гости даже в таком заведении, как наше. И все, кого я раньше видела, были озлобленные, хмурые и, скорее всего, страдали от клинической депрессии. Таких, как эта, я никогда не встречала. Ну и она была права. Мы на «Фейсбуке» больше недели ничего не постили.

– Я Пак, – сообщила фея. – Посол Благого Двора и Ее Величества королевы Титании. Думаю, вы понимаете, почему я тут?

– Меня зовут Сильвия. И – нет, не очень понимаю. Даже если вы об этом объявили в «Твиттере», я-то на вас не подписана.

Она хихикнула:

– Ваше заведение снискало среди моего народа давнюю и добрую славу. Такой чести удостаивались немногие человеческие предприятия. Именно благодаря вашей репутации я сейчас окажу вам услугу и объясню, в какую именно неурядицу вы ввязались.

Я кивнула. Моя семья владела магической лавкой уже тысячи лет – на разных континентах и в разных веках. Хеопс как-то одолжил у нас денег, чтобы возвести Великую пирамиду в Гизе, но так и не расплатился. Прапрабабушка Ганнелора попыталась стребовать долг, но в наши дни из-за грабителей могил с мумий, кроме мотка грязных бинтов, и взять-то нечего.

– Вы знаете, что мой народ страдает от аллергии к металлам. Железо – хуже всего, но никель, магний, цинк и другие – тоже не мед. В вашем мире мы можем иметь дело с металлическими предметами. Например, повернуть медную ручку – это как получить разряд статического электричества, не больше. Ну и есть обходные пути. – Она показала мне свой айфон в защитном резиновом чехле. – Но в нашем мире все во много раз хуже.

Пак оперлась на прилавок и несколько секунд пристально смотрела на меня. Взгляд выдавал ее настоящий возраст – куда более древний, чем можно было предположить по одежде и манерам.

– А вот чего вы не знаете – это того, что кремний относится к полуметаллам, с которыми у себя дома мы напрямую дело иметь не можем.

– Ясно. То есть никаких компьютеров?

– Вообще никакой электроники. Благий Двор мало интересовался человеческой наукой, пока вы возились с Ренессансом и промышленной революцией. Но изобретение персональных компьютеров все изменило. С Интернетом у вас появляется доступ не только к любой книге в мире, но и к клевым картинкам с котиками! А мы можем сыграть в «Angry Birds», только если начнем швыряться живыми курицами в свиней. Впервые в истории фэйри завидуют смертным.

– Вы поэтому пришли в наш мир и оторваться не можете от смартфона?

– Как посол, я обладаю определенными привилегиями, но другим моим собратьям повезло меньше. Они решительно требуют пластиковой электроники – технологии, которая в вашем мире только зарождается. Однако есть другие миры, иные измерения, куда нам прямой доступ закрыт, но где наука шагнула значительно дальше. Ваш друг Питер стащил такой пластиковый гаджет у путешественника из другого измерения.

Пак подождала, пока я усвою все это.

– Этот гаджет принесет миллиарды любому из ваших производителей. За такие деньги и убить могут. Питеру хватило ума не носить гаджет с собой, пока он договаривается о сделке…

Я закончила за нее:

– …поэтому он поместил эту штуку в ящик Пандоры и заложил в том единственном известном ему заведении, магическая защита которого сдержит правительства и транснациональные корпорации. Скользкий Пит – скользкий тип.

– Вполне разумный ход, – согласилась Пак, – но хотя ваша лавка надежно защищена от людей, целенаправленной атаки Неблагого Двора она не выдержит, а им эта технология нужна не меньше нашего.

Я нахмурилась:

– Странно, мне казалось, клевые картинки с котиками – не в их вкусе.

– Фишинг, DOS-атаки, спам, троллинг, – перечисляла Пак, загибая пальцы. – Изрядная часть Интернета уже идеально подготовлена для Неблагого Двора. И когда они туда доберутся, станет намного хуже.

– Дайте-ка угадаю: а вы готовы оказать нам огромную услугу и избавить от этого опасного устройства. Так?

Пак вскинула руки:

– Я не собираюсь вас обманывать. Я знаю, ваше заведение гордится тем, что не нарушает договоров. Фэйри – равно благие и неблагие – тоже держат свое слово. Я ничего не жду в обмен на мое предостережение, но надеюсь, вы найдете возможным обратиться ко мне, если устройство вдруг станет вашей собственностью. Поверьте, мы сможем сделать вам выгодное предложение.

– Пит заложил его нам за гроши, просто чтобы спрятать. Думаете, он за ним не вернется?

Пак улыбнулась:

– Вряд ли. Этот смертный-аферист думает, что сторгуется с корпорациями, но другие заинтересованные стороны сожрут его заживо – вероятно, в буквальном смысле. И когда это произойдет…

Не закончив фразы, она подтолкнула ко мне через прилавок визитную карточку. Там значились контакты во всех соцсетях, о каких я только слышала, и нескольких, которые пока были на бета-тестировании. Кроме «Google Plus». Потому что даже у интернет-зависимых фэйри есть чувство собственного достоинства.

* * *

Посреди ночи меня разбудил оглушительный грохот, который сменился пронзительным визгом. Кричала каменная гаргулья, сидевшая на коньке нашей крыши. Это могло значить только одно: на лавку напали.

Я в два счета оделась и бросилась вон из своей комнаты на втором этаже, вниз по лестнице. Входную дверь сорвали с петель. В лавке были незваные гости.

Бабушка оказалась внизу раньше меня. Она грозно хмурилась, загородив собой проход в кабинет. Была она в пижаме, розовых тапочках-кроликах и с тяжелым моргенштерном наперевес. Зубной Фей и несколько его подручных направились к ней по проходам между полками. В руках у них блеснули клинки.

Держать магическую лавку – опасное занятие. С каждым поколением наша семья добавляла новые слои заклинаний к ее чародейской защите. За прошедшие века этих чар накопилось столько, что лавка стала одним из самых надежных мест в мире. То, что Зубному Фею и его головорезам удалось проникнуть внутрь, – достижение, которым за все это время могли похвалиться лишь несколько наших врагов.

Я встала рядом с бабушкой, и громилы злобно ухмыльнулись, шагая к прилавку. Я тоже улыбнулась, поскольку знала кое-что, о чем они и не догадывались: внешний периметр, который им удалось преодолеть, был лишь малой толикой наших защитных чар.

Бабушка произнесла слова силы, и вся лавка ожила.

Предметы на полках и на полу пробуждались, оживали, – но вовсе не так мило, как в мультиках Диснея. Полный доспех VIV века ткнул мечом в Зубного Фея. Полуэльф парировал удар кинжалом, но латы продолжали наступать, проявляя удивительную ловкость и сноровку, хоть стальные суставы и скрипели при каждом движении.

Чучело саблезубого тигра прыгнуло на одного из громил и вонзило в него огромные клыки. На другого набросилось слабо светящееся привидение. Злодей бросил нож, но тот пролетел сквозь призрака и воткнулся в деревянную полку. А потом у привидения выросли длинные и вполне материальные когти, и оно принялось кромсать ими противника. И кромсало до тех пор, пока не стихли крики.

С одной из полок спрыгнула фарфоровая фигурка бульдога, подбежала к другому головорезу и принялась облаивать с высоты своего шестидюймового роста – пуча от натуги глаза и производя нечто вроде отчаянного писка. Незваный гость поднял ногу и со всей силы наступил на собачку, но бульдог отпрыгнул в сторону, а затем раскрыл пасть, демонстрируя набор очень острых фарфоровых клыков. Пасть распахивалась все шире и шире, пока не поглотила врага целиком. А потом снова уменьшилась до размера статуэтки. Бульдог высунул язык, тяжело задышал и тихонько срыгнул.

Меньше чем через минуту все нападавшие были мертвы или бежали. Латы преградили Зубному Фею дорогу к выходу. Полуэльф толкнул одного из своих подручных на меч, чем выиграл достаточно времени, чтобы проскользнуть мимо ожившего доспеха и скрыться в ночи.

Я оглядела сорванную с петель дверь, перевернутые полки, разбитую утварь и тихо застонала.

– Терпеть не могу фэйри, – проворчала бабушка. – Их кровь потом ни за что с ковра не отстираешь.

* * *

На следующее утро мы занялись уборкой.

– Неблагий Двор так просто не сдастся, – сказала бабушка. – Они скоро повторят попытку. Нужно избавиться от этой штукенции, которая им всем так нужна.

Мы сделали несколько телефонных звонков, но никто не знал, куда запропастился Скользкий Пит. Он залег на дно так основательно, будто от этого зависела его жизнь, – что, впрочем, скорее всего, было правдой.

Я как раз занималась восстановлением защитной ауры дома, когда Пит влетел в новую дверь – растрепанный и окровавленный.

– Пожалуйста! – выдохнул он, пытаясь отдышаться. – Помогите! Фэйри хотят меня прикончить.

– Помочь тебе? – бросила я, уперев руки в бока. – Ты нас втянул в свою идиотскую авантюру, и это уже обошлось нам в немалые деньги. Да мне самой хочется тебя сдать Зубному Фею.

Пит задрожал:

– Я ничего дурного не хотел. Честное слово! Я думал, никто не выследит ящик Пандоры у вас в лавке. Думал, он тут будет в безопасности, пока я заключу сделку и его продам.

Я молча и неодобрительно уставилась на него.

– Я устроил закрытый аукцион, – добавил Пит. – Там было много заинтересованных компаний, ставки с восьмью нолями, все такое. А потом вломились фэйри. И всех перебили. Я еле ноги унес.

И тут наконец бабушка, которая проявила невероятную выдержку и не напустилась на него раньше, заговорила:

– Идиот! До сих пор они только подозревали, что нужная им вещь – в нашей лавке. Они тебя отпустили, чтобы ты их привел к цели. И теперь они убедились в своих подозрениях.

Тут-то, словно по команде, снаружи раздался рокот. Из порталов выпрыгнули несколько десятков фэйри – так близко к лавке, как позволяла магическая защита.

Я застонала:

– Вчера их была горстка, и они смогли вломиться внутрь. Сегодня их столько, что лучше решить дело переговорами.

Бабушка кивнула.

Я выглянула наружу и дала понять, что мы хотим переговоров. Через минуту в лавку вошел фэйри, одетый в тонкие шелка; нос он задрал так высоко, а спину держал так прямо, что казалось, будто ему в зад воткнули прямую, как хайвей, метлу. По обе стороны от него шагали Зубной Фей и эльфийка, одетая так, будто она считала себя Эльвирой, Повелительницей Похотливых Готов.

– Я – король Оберон из Неблагого Двора, – провозгласил фэйри. – Отдайте мне то, чего я хочу, и я сохраню вам жизнь.

– Ладно, – сказала я. – Ты получишь этот проклятый ящик Пандоры, но у нас есть условия.

Король Оберон слегка склонил голову.

– Никто из Неблагого Двора никогда больше не войдет в нашу лавку. Вы не будете беспокоить ни меня, ни мою бабушку, ни этого неудачливого афериста, – сказала я, указывая на скорчившегося за прилавком Скользкого Пита.

– Договорились, – сказал Оберон.

– Пит, мне нужно твое разрешение. Разорви закладную расписку.

– Давайте все обсудим, а? – протянул Пит, жадность которого опять победила инстинкт самосохранения. – Оно же стоит миллионы. Миллионы, честное слово! Пусть заплатят за него, Сильвия. Я с вами поделюсь! Десять процентов!

Оберон грозно взглянул на Пита. Судя по виду, король фэйри не собирался раскошеливаться.

– В нашем договоре есть подпункт, – проговорила бабушка, – согласно которому мы должны возместить стоимость закладов, которые у нас испортились или пропали. Мы можем аннулировать закладную и просто выплатить тебе в двойном объеме стоимость, которую ты задекларировал на бумаге. А ты вписал туда сущие гроши. Разумеется, если нам придется на это пойти, мы вычеркнем пункт о твоей защите из договора с фэйри.

Я держала лицо, но про себя улыбалась. Такой подпункт действительно был в закладной, но бабушка слишком высоко ценила репутацию нашего заведения, чтобы на самом деле его применить. Вот только Пит об этом знать не мог.

– Ладно! – воскликнул Скользкий Пит и воздел руки горе. – Вы победили.

Он вытащил из кармана закладную расписку и разорвал ее надвое.

– Чтобы вы им подавились, – пожелал он трем неблагим фэйри.

Я подняла ящик Пандоры и показала его Оберону.

– Ты даешь слово? – спросила я.

– Да, – ответил король, глядя на ящик, как кот на миску с молоком. – Фэйри никогда не нарушают данного слова. Теперь отдай его мне.

– С радостью, – ответила я.

И уронила ящик Пандоры в картонную коробку, которая стояла на прилавке. Я ее принесла из кабинета, пока мы ждали появления его королевской неприятности.

Прежде чем они успели хоть что-то предпринять, я подняла коробку и потрясла.

– Что это значит? – вопросил Оберон.

Я улыбнулась и перевернула коробку, так что ее содержимое вывалилось на прилавок. Дюжина одинаковых ящичков Пандоры раскатилась по деревянной поверхности, будто горсть игральных костей.

– Ты нас обманула! – взревел Зубной Фей.

– Вовсе нет, – с милой улыбкой ответила я. – В нашем заведении принято держать слово так же, как и у фэйри. Я обещала вам ящик Пандоры, который сюда принес Пит, и вы его получите. Никто не говорил, что я не могу добавить бесплатный подарок. Считайте, что поспели к нашей фирменной распродаже «Вымогай один, угрожая насилием, – и получи в придачу еще одиннадцать».

Я указала на ящики Пандоры:

– Они оседают у нас в лавке. Приносят их где-то раз в десять лет. Они не очень много стоят, потому что никто в своем уме открывать их не хочет. К тому же первоначальный ящик Пандоры – тот самый, знаменитый, – тоже где-то лежит. Может, это даже один из них.

Я смахнула ящики в картонную коробку.

– Вот, пожалуйста. Вероятность – один из двенадцати. При прочих равных – не так уж плохо. Но если решите испытать удачу, пожалуйста, сделайте это где-нибудь очень, очень далеко от нашей лавки. Приятного вам остатка жизни.

И я сунула коробку в руки Оберону.

* * *

Когда фэйри ушли, бормоча угрозы, которые они не могли воплотить в жизнь из-за обещания Оберона, и когда Скользкий Пит тоже отправился восвояси, лишь немногим счастливее своих преследователей, мы с бабушкой сели пить чай.

Я налила нам по чашке горячего «Гранатового рая», поставила на стол блюдце со слойками и, когда мы уже с удовольствием отхлебнули несколько раз, вытащила из кармана явно футуристический гаджет и положила его рядом с фарфоровым чайником.

– Вот за этой штукой они все охотились, – сказала я. – Я ее достала – на случай, если Оберон решит, что он готов сыграть с ящиками Пандоры в русскую рулетку.

Я ухмыльнулась.

– Согласно договору я ему должна была отдать ящик Пандоры, который принес Пит. О содержимом речи не было.

– Ох, Сильвия, – встревожилась бабушка. – Поверить не могу, что ты рискнула открыть один из этих ящиков.

И моя строгая, стальная бабушка вдруг крепко меня обняла.

– Пожалуйста, больше не рискуй так. Не знаю, что я буду без тебя делать.

Я растаяла и тоже обняла ее.

– Не было никакого риска. Пак сказала мне, что находится внутри, а потом Пит это подтвердил. Часто ли выпадает возможность открыть ящик Пандоры безо всякого риска?

Странное устройство лежит теперь на полке в одном из самых надежных хранилищ в доме, между Святым Граалем и свернутым в стеклянный шарик измерением, в котором спит Ктулху.

Мы с бабушкой подумывали, не продать ли гаджет Благому Двору. Пак заплатит более чем достаточно, чтобы покрыть наши убытки. Но пока мы решили этого не делать. Интернет и так местечко чудное, только фэйри там не хватало.

От редактора

Благий и Неблагий Дворы фэйри впервые упоминаются в шотландском фольклоре. В основу этого разделения легло отношение к людям: представители Благого Двора к смертным, в принципе, благосклонны и причиняют им вред, только если те нанесли им оскорбление или обиду, а вот фэйри из Неблагого Двора не нужны особые причины, чтобы строить козни.

С этим, а также с другими поверьями и играет автор, зачастую – разумеется, сознательно – выворачивая их наизнанку (так, Зубная фея в традиции чаще женского рода, Пак – мужского и т. д.).

Добавим также для читателей младшего поколения, что упоминание об Эльвире, Повелительнице Похотливых Готов, – отсылка к фильму «Эльвира: Повелительница тьмы» (1988), который получил во время оно «Золотую малину» за худшую женскую роль первого плана и «Stinkers Bad Movie Awards», однако среди фанатов жанра по праву считается культовым.

Авторизованный перевод Ефрема Лихтенштейна.