Текст книги "Тринадцать ящиков Пандоры"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Терри Дэвид Джон Пратчетт,Святослав Логинов,Владимир Аренев,Мария Галина,Томаш Колодзейчак,Сергей Легеза,Алекс Шварцман,Рафал Кошик,Ник Средин,Юлия Новакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Оделся и вышел через сени на двор. Хозяин и хозяйка, у которых он снял вчера комнату, поклонились ему, а потом продолжили забрасывать сено в телегу. Типичное сельское подворье лежало в стороне от дороги. Типичное бедное сельское подворье. Стоящая в стороне красная «Альфа» выглядела как экипаж чужой цивилизации. На капоте сидели две курицы. Хозяева не видели в этом ничего ненормального. Он, впрочем, тоже.

Хотел спросить, может ли рассчитывать на завтрак, но подумал, что тут уже пообедали, а сон до полудня полагают грехом. Вместо этого он вышел на песчаную дорожку, что вела к селу, и теперь глубоко дышал, втягивая свежий воздух. Было солнечно, но душно. В воздухе все еще висела гроза, которую они обогнали ночью.

Было ли то, что он сделал, верным поступком – или величайшей ошибкой его жизни? Наверняка и тем, и другим. Убегая, он снова становился главным подозреваемым. Но ему надоело руководствоваться рациональными размышлениями и решать, опираясь на выгодные обстоятельства. Он достиг профессионального успеха, но ценой тому оказалась одинокая жизнь. Теперь же, по крайней мере, у него была любящая женщина. Конечно, она его любила. В другом мире она вышла за него замуж. Настоящая же проблема состояла в том, насколько его чувства к ней можно назвать любовью – или они были только минутной увлеченностью? Так или иначе, но он спас ей жизнь, хотя в свете слов профессора Цеглярского Петр и не был уверен, имеет ли это хоть какое-то значение.

Минутная увлеченность… Что ж, возможно. Сегодня она не сумеет воспользоваться духами – а значит, исчезнет этот милый запах. Даже не сможет подкраситься, а значит, наверняка будет в дурном настроении.

«Через несколько дней сумею понять, дают ли чувствам начало люди – или обстоятельства, в которых они встретились».

Когда-то, на учебе, они не обращали друг на друга внимания. Да и после он ни разу о ней не думал. Как могло случиться, что в другой реальности они женились?

Похоже, он не может перестать мыслить схемами. Чувствует себя так, словно это съемки проекта «Женщина моей жизни». Степень вовлеченности: тридцать четыре процента.

– Петрусь!

Он обернулся. Моника стояла на кривых ступенях старого дома. Одетая в короткое белое спортивное платье, которое они купили по дороге в Ольштине, и в шлепанцы, она выглядела… красиво.

Он шагнул к ней, а она легко побежала навстречу и поцеловала его в губы. Ее зеленые глаза искренне смеялись. Любила – в этом не было сомнения.

– Это так романтично, – она взяла его под руку. – Похищаешь меня прямо со скучного мероприятия. Не думала, что ты способен на нечто подобное. Не боишься, что подумают люди, кто закроет дверь и кто приберется…

Кто приберется…

– Сколько лет мы женаты? – спросил он. И добавил быстро. – Мне интересно, помнишь ли.

– Не шуги, – улыбнулась она. Голос ее был мягким и ласковым. И нравился ему.

Они медленно шли по дороге, поросшей старыми дубами. Он чувствовал прикосновение ее кожи. Она не могла знать, какое производит на него впечатление. Для нее-то они были знакомы давным-давно.

– Я серьезно спрашиваю, – осторожно настаивал он.

– Брось! Ты ведь похитил меня с нашей годовщины! А я думала, что это я много выпила, – рассмеялась она. Свежий, чистый смех.

– Хочу услышать это от тебя – какая годовщина?

– Вторая.

– И когда мы начали… встречаться?

– Три года назад. Почему ты выспрашиваешь?

– Верифицирую собственные данные.

Она снова рассмеялась. Милым движением отбросила со лба волосы.

– Ты такой… технический. Сколько мы будем тут сидеть? – спросила.

– А сколько ты хочешь?

– Ну, знаешь ли, у меня не такой свободный график, как у тебя.

Она подошла к распадающемуся забору. Только теперь он мог внимательно к ней присмотреться. Облегающее платье открывало ее тело: красивая – даже несмотря на отсутствие бюстгальтера – грудь, естественные, не натренированные в фитнес-клубе мышцы. Трусиков не носила…

Она заметила его взгляд. Он покраснел, но она снова рассмеялась.

– Тебе не хватило ночи?

– Хочу насмотреться… боюсь, что ты внезапно исчезнешь.

– Петрусь, что ты такое говоришь?

– Пройдемся?

– А что с завтраком? Приготовь его хотя бы на отдыхе. Я немного проголодалась.

Петр глянул в сторону дома.

– Полагаю, религия запрещает им подавать завтрак в это-то время, но попробую выцыганить несколько яиц. Скажу, что на ужин.

* * *

Будучи холостяком, Петр опочил приготовление яичницы до совершенства. После завтрака Моника решила искупаться хотя бы в тазу. Просьба о теплой воде посреди дня удивила хозяев столь же сильно, как и завтрак пополудни, но это была бедная семья и вчерашняя банкнота чудных горожан по-прежнему обладала магической силой.

Петр использовал это время, чтобы прогуляться по лугу и позвонить профессору.

– Я решил проблему, – заявил он, когда после четвертого сигнала тот поднял трубку. – Забрал ее из опасного пространства.

– Петр? – У профессора был странно испуганный голос. – Тут была полиция. Спрашивали о тебе. И не выглядели добрыми.

– Знаю. Но не собираюсь ждать до прояснения обстоятельств в камере.

– Ты не смотрел телевизор…

– Нет, но знаю, что они показали: мою квартиру и несколько трупов.

– Несколько? Двадцать три тела. Вероятно, двадцать три. В утренних выпусках новостей тебя выставили психопатом столетия. Показали портреты, которые ты рисовал, готовясь к убийствам. Обсессия на определенном типе красоты.

Петр побледнел.

– Но вы ведь знаете, что это неправда.

– Конечно, знаю. Но дело настолько громкое, что объяснение в духе научно-фантастического романа даже не рассматривается. Официально ты – серийный убийца молодых рыжеволосых женщин.

– Они что, не знают, что это одна и та же женщина?!

– Может, и знают, но для них это невероятно. Девяносто процентов общества сходу примут известное нам с тобой объяснение как отговорки полиции.

– Значит, они должны найти объяснение в рамках традиционной схемы «жертва – мотив – убийца»…

– Логично, верно? Их работодатели именно этого и ждут.

– Так быстро они меня не найдут.

– Боюсь, у тебя проблемы посерьезней.

– В смысле?

– Она ведь с тобой, верно? Ты забрал одну?

– Да. Если они появляются там, где я бываю, то там же они должны и исчезать. Я забрал ее в совершенно случайное место… куда меня колеса понесли.

– Странствующий рыцарь, ты что, не знаешь, что случайностей не существует? События – это только граница.

– Но я никогда бы не привез сюда женщину!

– Да ведь именно что привез! Подумай, сколько миров – а значит, и Моник – возникло во время уже одного только твоего путешествия. Сколько раз тебе пришлось принимать решение, продать ли одну из машин или еще подождать. Бесчисленное число событий, бесчисленное число новых миров, в которых есть ты и есть она. Ты не сбежал из этого хаоса. Ты забрал его с собой.

Петр сел на траву и некоторое время молчал. В телефоне раздавались только цифровые помехи, вызванные слабым приемом: словно кто-то бил по пучку стальной проволоки. Первым отозвался профессор:

– Ты сейчас подумал о том, чтобы забрать ее еще дальше?

– Если честно, да.

– Но ведь от этого ты не сбежишь.

– Даже если сяду в машину и поеду куда глаза глядят? Сам, без нее.

– Если ты прикидывал возможность взять ее, то в одном из других миров ты ее заберешь. Даже если ты сбежишь от полиции, Моника теперь станет преследовать тебя всегда. Ты будешь просыпаться рядом с ней в постели, будешь находить ее мертвой в шкафу, пока не столкнешься с ней.

Петр глянул в сторону строений. Видел в небольшом окошке Монику: как она смывает мыло со спины.

– Значит, все зря?

– Разве что испортившееся исправится само по себе. Аномалия может исчезнуть ровно так же, как и появилась.

Петр поднял голову. Над кривыми крышами дома и сарая на затуманенном, но безоблачном небе была видна темная полоса. С юга.

– Профессор?

– Да?

– Какая нынче погода в Варшаве?

– Светит солнце. Гроза ушла на рассвете.

– Ни облачка?

– Пустое синее небо. Отчего ты спрашиваешь?

– Я позвоню позже.

Сбросил. Подпрыгнул, когда телефон трижды пикнул. Пришла смс-ка от Вишневского: «Из морга исчезли тела. Из твоего дома – тоже».

– Летит большой пылесос, – проворчал он, глядя на темный вал туч, то и дело освещаемый молниями.

Вынул из кармана блокнот. Выбрал на клавиатуре телефона информацию о номерах межгорода и с ручкой над листком ждал соединения с оператором. Ручка дрожала над бумагой.

* * *

Моника открыла глаза. Лежала в траве, в ложбине. Не пыталась двигаться, ожидая, пока пройдет отупение. В верхнем левом углу поля зрения видела дерево, колышущееся на ветру. Клен? Вяз? Подняла голову, чувствуя, как хрустнуло в спине. Была одета в порванное и окровавленное платье из красной тафты. Подняла правую руку и согнула пальцы. Корка, покрывающая их, треснула. Кровь. Левой руки она не чувствовала вообще. Попыталась сесть, но боль ей не позволила. Услышала шум. То усиливающийся, то стихающий. Машины. Она лежала неподалеку от трассы.

«Что я тут делаю?» – подумала, пытаясь вспомнить, как она могла тут оказаться. Прием. Вино. Петр. Машина.

На покрытое облаками небо выплывала мощная туша облака. Темно-синяя стена пожирала свет, словно опускающийся занавес в театре. Грозовая туча. Первая молния. Первая капля дождя на щеке.

* * *

«Она исчезнет», – подумал Петр, глядя на Монику через окно шагов с пятидесяти. Та закончила одеваться. Помахала ему радостно. Он поднял руку, чувствуя, как закололо сердце.

Перепрыгнул канаву и медленно пошел к дому. Посреди двора стоял маленький мальчик. Двухлетний ребенок. Сын хозяина?

Скорее внук. Но был одет лучше, чем сельский ребенок. Они смотрели друг на друга некоторое время, после чего Петр улыбнулся мальчишке и вошел в дом.

Моника ждала. Он обнял ее и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Знал, что потеряет ее.

– Что бы ты сказала о небольшой прогулке в лесу?

– Давай.

Поцеловала его. Любила его…

Оделись потеплее и вышли из дома. Петр осмотрелся, но нигде не заметил ребенка. Над лесом вставал грозовой фронт. Ровная линия туч тянулась от горизонта до горизонта. Настроение Моники упало.

– Странные тучи, – она поплотнее запахнула куртку, хотя холодно еще не было. – Они меня пугают.

Петр тоже боялся. Это была необычная гроза. Хотел бы он увидеть лица метеорологов, пытающихся классифицировать или хотя бы объяснить это явление.

– Может, откажемся от прогулки? – спросила Моника.

Петр глянул в сторону темного леса. Деревья никуда не делись с того времени, как они с Моникой приехали сюда вчера. Сейчас это было очень важно.

– Наоборот. Мы должны идти в лес.

Она удивленно глянула на него.

– Знаешь, что я хотела бы сделать? Залезть под одеяло, обнять тебя руками и ногами, а потом укрыться с головой.

– Нам нужно идти в лес, – повторил он с нажимом.

– Зачем?

– Там… больше места.

– И что ты хочешь делать? Зачем тебе больше места?

– Просто пойдем.

Он взял ее за руку. Почувствовал легкое сопротивление, но, когда потянул, Моника послушно пошла следом. От леса их отделял примерно километр луга. Петр чувствовал, как ладонь женщины сжимает его руку. Доверяла ему, но боялась. Перепрыгнули канаву и услышали первый раскат грома.

«Как бы там ни было, это гроза, идиот, и стоит побыстрее уйти с поля», – подумал он.

Петр увидел приближающуюся черную точку на чистой половине неба. Потянул Монику к зарослям; повалил и придержал у земли. Почувствовал дуновение ветра, а над ними прошло тарахтение турбин. Черный вертолет без опознавательных знаков пролетел низко над землей. Завис над домом, а потом поднялся и направился к лесу.

«Красная „Альфа Ромео“, – со злостью подумал Петр. – Тут такая машина бросается в глаза, но откуда они знали, где искать?»

Он вскочил и потянул за собой Монику.

– Что происходит? – крикнула она.

– Слишком долго объяснять.

Бежали к лесу. Где-то неподалеку ударила первая молния. Мощный грохот прокатился над лугом и вернулся, отразившись от стены деревьев. Первобытный инстинкт требовал ускориться, поскольку волосы на голове вдруг встали дыбом. Они добежали до первых деревьев и упали на землю. Тяжело дышали.

– Что это?! – крикнула Моника. – Школа выживания? Это твой подарок на вторую годовщину?

Петр не ответил. Напрягал зрение, всматриваясь в дорогу, что лежала в полукилометре от них и вела к усадьбе. Поднимая тучи пыли, по ней неслись три «Мерседеса».

«Это не полиция», – подумал он.

Вынул телефон из кармана и замер, вдруг догадавшись:

– Вот же я идиот! – крикнул. – Пробили номер…

– Кто?

Он жестом попросил ее помолчать. Нажал кнопку соединения последнего звонка.

– Прошу дежурного редактора.

Отозвался мужской голос.

– Это господин Липинский?

– Да. К тому, что я уже сказал, добавлю: черный вертолет и три черных «Мерседеса». Пробили мой телефон. Репортеры уже в дороге?

– Будут не позже получаса. Пожалуйста…

Он сбросил. Мало времени.

– Пойдем!

Помог встать Монике и потянул ее в глубь леса. Оглушительный гром и вспышка. Когда пришел в себя, девушки рядом не было. Перед ним горел располовиненный столетний дуб. Он чувствовал жар огня и вонь гари. Вековое дерево умирало. Он отступил и обошел его стороной. Уголком глаза заметил между деревьями белое платье. Побежал туда, но белое мелькнуло в противоположной уже стороне. Он осмотрелся. Лес был полон бегущих женщин в белых платьях. Только в поле зрения Петр видел их десятка полтора. Еще одна вспышка и грохот. Еще одно дерево упало, сгорая. Вдруг хлынул дождь. Как и раньше в Варшаве, словно раскололись небеса.

Петр оглянулся. Заметил между деревьями темные фигуры, что перемещались в струях дождя по полю в сторону леса. Вдруг он подумал о ребенке, которого видел во дворе, и в голове забрезжила неясная мысль. Он осмотрелся в поисках Моники. Увидел нескольких. Подбежал к первой попавшейся и схватил за локоть. В принципе, каждая из них была одной и той же. И с этой истиной ему следовало смириться.

– Как мы познакомились?

Женщина взглянула на него испуганно, узнала только через мгновение.

– О чем ты?

– Как мы познакомились?! – перекрикивал он грозу.

Ветер выл в кронах, а дождь гудел, разбиваясь о сотни тысяч листьев.

– Я хочу вернуться домой. Зачем ты меня сюда притащил? Я хочу в постель. Знаешь же, что я боюсь грозы…

Она плакала.

– Это важно! Скажи, как мы познакомились.

– Не помнишь?! В пабе! Мы были пьяны. Ударились в воспоминания. Отчего ты спрашиваешь?

– Говори дальше!

– Мы пошли к тебе. Сделали это.

– Ты забеременела?

– Да. Ты ничего не помнишь?

– У меня склероз. Говори!

Женщина повисла у него в руках и рыдала ему в ухо.

– Мы решили пожениться, но через две недели после женитьбы у меня был выкидыш во время того столкновения под Краковом. Петр… Я тебя люблю…

Петр сел на мокрой земле и, ни на что не обращая внимания, обнял Монику.

– Четверть часа тому я видел нашего сына, – прошептал он.

* * *

Услышал шаги, много шагов. Тяжелые военные берцы топтали палую листву.

Открыл глаза и увидел нацеленные на него три автоматных ствола. Гроза удалялась, дождь сделался тише. Нигде в пределах видимости не было ни одной Моники. Аномалию удалось ликвидировать.

Бесстрастные лица солдат внимательно глядели на него. На втором плане появилось трое парней в черных куртках, наброшенных на элегантные костюмы. Незнакомцы вопросительно смотрели на Петра. Вдруг, как по команде, развернулись и исчезли в лесу. Лица солдат осветили сильные фонари. Солдаты прикрыли глаза.

– Господин Петр Липинский?

Он не знал, должен ли отвечать.

– Мы с телевидения. Это вы?

Он приподнялся на локтях и развернул голову, глядя на свет.

– Да. Это я!

– Кто эти люди? Вы убили тех женщин?

– Тела! – крикнул он. – Спросите их, где тела. Я никого не убивал!

Один из солдат поднял автомат.

– Эй! Это идет в прямом эфире! – крикнул репортер. – Нас смотрит несколько миллионов зрителей!

* * *

Прошла пара недель, пока Петр собрал все свое мужество и купил дюжину алых роз. Ждал пятнадцать минут перед стеклянными дверьми банка. Раз сто собирался уже развернуться и сбежать. Было пасмурно, но грозы не обещали. Несколько дней назад он понял, что его страх перед грозой – из тех времен, когда он был ребенком, – вернулся. Что ж, придется как-то с этим справляться.

Наконец она вышла. Взглянула на него, остановилась. Некоторое время по ее лицу ничего нельзя было понять. Может, бросится ему на шею, а может, развернется и уйдет прочь… а может, ничего не помнит…

Девушка улыбнулась и подошла к нему. Они поцеловались как друзья по студенческим временам: в щеку.

– Это ты? – спросила Моника.

– А ты – это ты?

– Да, я – это я.

Они стояли друг напротив друга, не уверенные, как отреагирует другая сторона. Продолжалось это так долго, что Петр начал уже сомневаться, не услышит ли он сейчас чего-то вроде: «Я должна бежать, опаздываю на день рождения тети». Вместо этого Моника сказала:

– Если бы я знала, что придешь, утром бы воспользовалась водостойкой тушью.

– Почему?..

Черные слезы стекали по щекам из уголков ее глаз.

Она не выдержала первая. Кинулась ему на шею и обняла так сильно, что он и вздохнуть не мог. Обнял ее и почувствовал, как у него тоже текут слезы. Они стояли так долго, радуясь друг другу.

– Я видел, как ты умирала… много раз.

– Мы должны о многом поговорить.

– У тебя будет возможность высказать мне все, что захочешь.

– А у тебя не будет возможности мне возразить.

– Осторожней, – усмехнулся он. – Это палка о двух концах.

– Знакомые решат, что мы сошли с ума. Как мы им объясним?

– А мы и не станем объяснять.

Он подал ей платок, чтобы вытереть тушь. И поймал себя на том, что боится отпустить ее руку.

– Боже… Как так вышло, что за десять лет я ни разу о тебе не думала?

– Честно говоря, я о тебе не думал никогда, пока не…

– Так куда пойдем?

– Может, домой?

– Чудесно. Я тосковала по нему. Как твои рыбки? Ты уже отремонтировал аквариум?

– У меня никогда не было рыбок…

Они начали смеяться.

– Придется знакомиться друг с другом заново.

Петр повел Монику к машине. Потом отключил сигнализацию и открыл ей дверь.

– Знаешь что? – сказала Моника, садясь. – В моей сказке был зеленый «Рено».

Петр улыбнулся, обошел машину и занял место водителя.

– Эта машина у меня давным-давно. Долго выбирал между «Рено», «Опелем» и «Альфой». Возможно, в другой реальности я выбрал «Рено».

Он запустил мотор. Серебряная «Вектра» с писком рванула по Маршалковской в направлении Жолибожа, где их ждала небольшая квартирка без шкафа, зато с новым телевизором графитового цвета.

И, конечно, это лишь один из возможных финалов нашей истории.

Перевод Сергея Легезы.

Фантасты Восточной Европы – Анджей Сапковский, Генри Лайон Олди, Марина и Сергей Дяченко, Святослав Логинов, Кир Булычев и другие – делятся своими историями о доблести и отчаянии, о долге и выборе, о грани между мирами, которая иногда становится слишком тонкой…

Рассказы стремительно перенесут вас из средневековой Франции в Берлин перед Второй мировой, из дачного поселка у озера – в дворцовые покои народа Холмов, со склонов Карпат – в Речь Посполитую. Падшие ангелы и вампиры, драконы и ведьмаки, колдуньи и эльфы, древние боги и существа, которым нет имени, ждут встречи с вами!

Фантасты из разных стран мира – Англии, Беларуси, Китая, Польши, России, США и Украины – приглашают вас в удивительные странствия по своим мирам: из степей Речи Посполитой в современный украинский мегаполис, из послереволюционной Франции в античную Грецию, по морям арабского Востока и ренессансной Италии. Джинны, сирены, призраки, гигантские кракены, древние боги… – и люди, которые способны на чудо ради чести и любви. Все это в новых увлекательных историях лучших писателей-фантастов!