Текст книги "Разыскиваются полицией"

Автор книги: Ким Уозенкрафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Она надеялась, что следует за Ренфро на безопасной дистанции и их никто не заметит. Но какая уж тут безопасность на пустынных дорогах предместья? Они въехали в безымянный тупик на границе города, где еще недавно находилось пастбище. Пройдет совсем мало времени, и здесь появятся газовые мангалы, патио и азалии под окнами. Или вощеные листья кустов вечнозеленой бирючины – нечто колючее от малолетних воришек, залезающих в окна за игровыми приставками и компьютерами. Ренфро остановился, вышел из машины, привалился к крылу и стал ждать, пока подъедет Дайана. Широко улыбнулся и сдернул с себя портупею, не дождавшись, когда залезет в ее автомобиль. Она стояла и смотрела, как он открывает заднюю дверцу ее патрульной машины и скидывает планшетку с сиденья на пол. Затем он притянул Дайану к себе и накинулся с поцелуями.

Чертовски жарко! Но они умудрились забраться на заднее сиденье – он сверху, она снизу, – хотя и не удосужились расстегнуть ремни с кобурами. Последовали суетливые движения пальцев, тянувшихся к пуговицам и пряжкам; Ренфро даже вытолкнул два патрона из небольшого патронташа на поясе с запасными боеприпасами и немного опешил, хотя не перестал целовать Дайану в грудь. А потом оружие, патроны, портупеи, ремни, молнии, радиопередатчики и наручники перестали им мешать, и он мощным движением оказался в ней, соблазнительно заворчал, и Дайана с радостью ответила, будто бы они лежали обнаженными на тропическом острове, а не на заднем сиденье патрульного автомобиля в сумерках в Техасе.

Послышалось потрескивание рации, но оказалось слишком поздно: ни у одного из любовников не хватило сил ответить. Дайана ощущала, словно в ней расцветает огромный красный цветок и опускается к самым пальцам ног – Ренфро был настоящим подарком для женщины, – а где-то далеко, за пределами этого чувства, ей почудилось, что она слышит голос диспетчера по рации. Голос стал все настойчивее проникать в сознание. Вот черт! Ее действительно вызывают.

– Два-сорок. – Пауза. – Два-сорок, ответьте. У нас предположительно сигнал 27 по адресу Брукшир-роуд, номер 48. – Динамик рации плевался помехами. – Два-сорок?

Дайана резко выдохнула и оттолкнула от себя Ренфро. Он скатился в пространство между спинками переднего сиденья и подушкой заднего, настолько узкое, что даже не провалился до пола. Дайана освободилась, выпорхнула из дверцы и, шлепаясь на водительское место, схватила рацию. Стараясь, чтобы не поняли, насколько она задохнулась, проговорила в микрофон:

– Два-сорок, десять-четыре, Брукшир, 48, я на дороге, код 3, – швырнула микрофон на пол, завела мотор и выпрыгнула из машины извлечь Ренфро из-под спинок сиденья.

Он чуть не опрокинул ее, когда она наконец вызволила его из узкого пространства. Но удержался на ногах и удержал ее, подтянул брюки и проверил, не выпал ли из кобуры пистолет. Дайана поспешно приводила в порядок одежду.

– Черт побери! – выругался Ренфро.

– Черт побери! – отозвалась Дайана, прыгнула за руль и включила скорость. – Я поехала.

Ренфро ухватился за раму окна и просунул голову, чтобы поцеловать ее.

– Ты первоклассная трахальщица. – Широкая ухмылка осветила его лицо.

– К сожалению, за границами района, где мне положено трахаться. – Дайана нажала на педаль.

Ренфро что-то крикнул ей вслед, но за шумом мотора она не расслышала.

За три квартала до места происшествия выключила сирену и проблесковый маячок, а за два дома до указанного адреса оставила машину и тихо, осторожно приблизилась к цели. Оказавшись у неказистого каркасного дома с облупившейся белой краской, которую давно следовало подновить, Дайана сообразила, что не слышала, чтобы диспетчер требовал подмогу, хотя он должен был отдать такое распоряжение. Видимо, настолько натрахалась, что пропустила мимо ушей или не запомнила.

Передняя дверь была закрыта. Дайана, стараясь различить малейшее движение, двинулась вдоль стены. Задняя дверь приоткрыта. Дайна медленно отворила створку и сняла с ремня фонарь. Кухня. Маленькая, чистая, опрятная. Ничего подозрительного. Она остановилась и прислушалась. Где-то по соседству лаяла собака. В доме царила тишина. Дайана, следуя за лучом света, направилась по коридору. И, бесшумно ступая, пыталась уловить, нет ли кого-нибудь поблизости.

Труп лежал в задней спальне.

Дайану поразил стоявший в комнате запах. Тело женщины еще было теплым, а из ран сочилась кровь. Ее натекло очень много. Вот этот запах и ощущала Дайана. Запах крови. Таинственность смерти и первозданный страх перед трупом гнали ее прочь. Пришлось сделать усилие, чтобы остаться. Казалось, подойди она ближе, и мертвая высосет из нее жизненную энергию, впитает в себя и встанет, а Дайана останется лежать на полу бездыханная. В ней проснулось первобытное сознание – из тех времен, когда люди только-только поднялись на ноги и, еще не вполне уверенные, что им суждено стать прямоходящими, лицезрели воочию богов и монстров. Дайана застыла на пороге, а из-за ее плеча смотрел дух лежащей на кровати женщины.

Послышались сирены и, пронзая усиленным электронным ревом тягучий летний воздух, приблизились к дому. Вскоре в выходящем на улицу окне над деревянным столиком, который явно обыскивали, запляшут синие и красные всполохи. Такие столики продаются в магазинах мебели-полуфабриката. Этот был выкрашен в желтый цвет и по кромке крышки расписан по трафарету маленькими цветами лаванды. Дайана двинулась вперед, рассчитывая каждый шаг, чтобы не сдвинуть ничего с места. На столике хрупкая коробка из-под обуви, крышка сброшена на пол. В коробке письма в раскрытых конвертах – вероятно, когда-то прочитанные и засунутые обратно. Еще письма, разбросанные по столу. Их явно в спешке просматривали. Дайана не прикасалась к конвертам, но заметила на одном обратный адрес: 00986–345, Эллис, блок 1, Хантсвилл, Техас. Она помнила этот адрес – адрес человека-смертника. Верхнее письмо на столе начиналось словами: «Дорогая мама!» На углу аккуратная стопка – судя по всему, хозяйственные счета. Поверх других счет за телефонный разговор на имя Хуаниты Черчпин.

Дайана посмотрела на труп в пропитанной кровью блузке и облегающих синих джинсах. Кровь капала на покрывало и окрашивала его, будто разлившееся вино. Где предел способности насыщения? Когда на кровати станут образовываться лужицы? Губы женщины были растянуты в гримасе ужаса, но смерть смягчила выражение лица, и теперь казалось, что убитая чем-то смущена, не может на что-то решиться.

Мать Рика Черчпина. Господи Боже мой! Заколота ножом! Убита тем же способом, что подростки у озера.

Дайана достала рацию из чехла на поясе и нажала кнопку микрофона.

Она вызвала отдел уголовных расследований и бригаду криминалистов. Вернулась к машине, вынула из багажника ярко-желтую ленту и принялась огораживать место преступления. Стали собираться соседи. Дайана взяла блокнот и приступила к первичным допросам, не обращая внимания на враждебность в глазах сгрудившихся у тротуара по другую сторону улицы подростков и хулиганского вида парней в джинсах, майках и банданах на головах. Компания Рика Черчпина: подсевшие на химию типы, выезжающие по пятничным и субботним вечерам на скутерах за город с записями хэви метал и пивом «Будвайзер». Он мог показаться лишним на фоне этих, в основном белых, лиц. Но их объединяло пристрастие к метамфетамину.

Прибыли два полицейских: детектив Эфирд из отдела уголовных расследований и криминалист Льюис, всю свою жизнь посвятивший общению с трупами. Он выглядел так, точно купался в формальдегиде, а кожа круглый год сохраняла зеленовато-желтый оттенок. Сдвинутый малый. Дайана встречала таких немало с тех пор, как поступила на службу в полицию. Зато Эфирд совсем недавно вышел из продолжительного отпуска и напоминал человека, просидевшего месяц в солярии. В управлении ходили слухи, что он находился не в отпуске, а восстанавливал здоровье. Кивком он пригласил Дайану обратно в дом. Казалось, он выскочил прямо из постели, влез в один из своих коричневых костюмов, но, выходя за порог, забыл причесать торчащие во все стороны волосы. Они выглядели короче обычного. Однако Эфирд успел побриться, как поступал всегда, в какое бы необычное время его не вызывали на место преступления. Дайане не приходилось видеть на его лице даже намека на дневную щетину. Вероятно, причина тому – ямочка на подбородке, которую Эфирд стремился показать всем в лучшем виде. Он держал в руке почти полную бутылку газировки «Доктор Пеппер». Дайана стояла рядом с ним в узком коридоре у спальни, а Льюис шагнул в комнату с камерой и набором принадлежностей для обнаружения отпечатков пальцев.

– Личность уже установили? – Эфирд разорвал зубами пакетик с арахисом, положил в карман оторванную кромку целлофана и старательно затолкал орешки в бутылку с «Доктором Пеппером».

– Похоже, это мать Рика Черчпина. Хуанита.

Эфирд заткнул горлышко большим пальцем и, размешивая в жидкости орешки, встряхнул бутылку.

– Чертовски странно. Спустя год после того, как ее придурок-сын сел на казенные харчи.

– Да. Но если хотите знать мое мнение, в этом есть какой-то смысл.

Дайана сложила руки на груди и ждала, что добавит Эфирд. Тот осматривал комнату, отмечая каждую деталь.

– Там на столе пачка писем от него. Похоже, в них кто-то копался.

– В этой берлоге и воровать-то особенно нечего. – Эфирд сделал глоток газировки и разжевал несколько орешков. – У тебя прерывный график? – Он посмотрел в сторону гостиной.

– Дежурю по вечерам. В одиннадцать сменяюсь. – Дайана проследила за его взглядом.

Квартирка была никудышной и располагалась в непрестижной части города, но мать Черчпина поддерживала ее в хорошем состоянии.

– Я тоже. После работы мы собираемся пропустить стаканчик-другой в «Чейсе». Приходи.

– Не могу. – Дайана взглянула в сторону спальни.

– А я считал, ты хочешь стать детективом.

– Детективом – да. Но не подружкой детектива.

– Ах да, – улыбнулся Эфирд. – Ты же занята.

– Откуда такие мысли?

– Управление полнится слухами. Ну-ну, не обижайся. Ренфро – хороший парень.

– Согласна. Но я не то чтобы занята.

– В таком случае тебя можно пригласить?

– Сомневаюсь.

Эфирд вывел ее в коридор, они вошли в гостиную и приступили к осмотру комнаты. Детектив был полностью поглощен этим занятием, и Дайна подумала: неужели он видит детали и ключики, которые не замечает она?

– Вы были с ним знакомы? – спросила она.

– С Черчпином? Да. Много лет назад. Жалкий придурок.

– Я слышала, он внезапно свернул не на ту дорожку?

– Так оно и случилось, – печально согласился детектив.

– А ее вы знали? – Кивок в сторону спальни.

– Можно сказать, нет. Встречался однажды, когда она подвозила сына в участок. Он решил стать курсантом – несколько раз ездил со мной на дежурства.

– Слышала.

Эфирд удивился:

– Неужели? От кого?

– Управление полнится слухами.

– Что верно, то верно, – улыбнулся он. – Из Черчпина мог бы получиться хороший полицейский. Сбился с пути после школы.

– Я побеседовала с соседями, – произнесла Дайана.

– Попробую угадать, каков получился результат, – хмыкнул детектив. – Никто ничего не видел.

– Один парень, он живет напротив, утверждает, что несколько дней назад, вечером, здесь крутилась небольшая черная машина.

– Ценные сведения. Моя мать водит небольшую черную машину. И много тысяч других людей. Ни марки, ни номера он не запомнил?

Дайана покачала головой:

– Сказал, что не придал этому значения. Просто вышел на крыльцо покурить и случайно заметил, что она ездит туда-сюда.

– А он не уточнил, что именно курил?

– Другие вообще ничего не знают.

– В таком случае все в порядке. – Эфирд распрямился. – Покрутись тут, пока Льюис не закончит. А затем положи мне на стол рапорт.

– Вы уезжаете?

– Ты всех опросила?

– Соседа справа дома не оказалось.

– По дороге прикреплю ему на дверь свою визитную карточку. Больше мне здесь делать нечего. Если передумаешь, мы собираемся в баре примерно в половине одиннадцатого. Ты знаешь, где находится «Чейс»?

Дайана кивнула, и Эфирд допил остатки «Доктора Пеппера».

– Судя по всему, у тебя тут все под контролем. – Детектив, прощаясь, махнул рукой. Он был высок, и, когда выходил из дома, плечи закрыли дверной проем.

Дайана вернулась в холл и сквозь дверь в спальню стала наблюдать за Льюисом. Криминалист почтительно двигался вокруг трупа, посыпал специальным порошком окна, дверь и ящички туалетного столика. Аккуратно собрал письма и поместил каждое в отдельный пластиковый пакет для улик. Дайана подумала, не позвонить ли дежурному капитану, чтобы тот прислал другого детектива, но это привело бы лишь к неприятностям. Она считала, что Эфирд не должен был покидать место преступления, однако ей льстило, что он все оставил на ее попечение. Или он часто так поступал, когда не хотелось крутиться возле трупа, пока не закончат работать эксперты и не опечатают двери? Ведь Эфирд понимал: в данный момент продвинуться никуда не удастся. И был прав. Ни единой зацепки. Только маленькая черная машина. С чего начинать?

Эфирд казался таким грустным, что это поразило Дайану. Многие в управлении считали, будто он больше ни на что не годится – отработанный материал. С тех пор как в прошлом декабре его девушка заперлась в ванной комнате и снесла себе голову из его револьвера, Эфирд, стараясь забыться, медленно, но упорно пил. Другой на его месте давно бы спился, но Эфирд оказался настолько стойким к спиртному и настолько способным к работе в состоянии самого жуткого перепоя, что в управлении принялись слагать о нем легенды. Все же он не стал конченым человеком. Дайане иногда хотелось с ним заговорить, попытаться помочь, но она не знала, как приступить к делу. Воспоминания о пристрастии матери к спиртному разрушали надежды на благоприятный исход дела.

Льюис завершал работу, когда в гостиной раздались шаги. Дайана, готовая преградить дорогу непрошеному гостю, быстро направилась навстречу. В конце коридора она столкнулась с шерифом Гибом Лоувом. Тот вывернул из-за угла и бесцеремонно прошел мимо.

– Ну-ка, милашка, пусти меня туда.

Она повернулась и поспешила следом.

– Шериф! Постойте! Шериф Лоув, там работает криминалист!

Он покосился на нее, узнал и усмехнулся:

– Ах это ты? Снова на посту? Так твою машину нашли или замяли дело и дали новую? – Шериф говорил очень громко, точно обращался к залу без помощи микрофона. Дом наполнился его утробным смехом, вслед за ним расхохотался Льюис.

Дайане показалось, что она ростом не более трех дюймов.

– Шериф, – парировала она, – это расследование не округа, но тем не менее спасибо.

– Как и то, старое? Вот что, милашка, тебе следует выслушать окружного прокурора. Несколько минут назад я общался с ним по телефону, и он дал мне указание лично заняться расследованием. – На его лице появилась знакомая мина. Так мужчины со времен пещерного человека и по сию пору выражают отношение к женщине: «Ступай домой, девочка, и займись хозяйством».

Санитары «скорой помощи» перестали трепаться и уставились на них из противоположного конца коридора. Льюис застыл на пороге спальни с кисточкой в руке. Он распылял ею порошок, стараясь обнаружить отпечатки пальцев, но теперь казалось, будто собирается нанести мазок на живописный холст.

– Шериф, – сказала Дайана, – могу я поговорить с вами наедине?

– Я занят, милашка. Отойди, не мешай. – Лоув отвернулся.

Но она встала между ним и дверью.

– Вы не имеете права…

– Я следую указаниям окружного прокурора. А теперь я был бы тебе благодарен, если бы ты позволила мне заняться делом.

– Это неправильно…

Кровь бросилась ей в лицо. Дайана сознавала: она проигрывает. Шериф стремился к тому, чтобы она повела себя как жалкая маленькая девчонка, и добился своего.

– Слушайте, офицер Уэллман, я не могу тратить время на всю эту чушь. У меня на руках еще одно убийство. – Он попытался ее обойти.

– Это не ваше расследование. – Дайана не сдвинулась с места, озадачив шерифа.

– Хорошо, давайте разбираться. Убита Хуанита Черчпин. Окружной прокурор пожелал, чтобы я взял расследование в свои руки. Существует вероятность, что преступление связано с убийствами на озере Болтон, которые, как вы, вероятно, помните, я раскрыл весьма эффективно. Управление шерифа десять минут назад официально приняло на себя расследование. Так что можете возвращаться на улицы, где, я нисколько не сомневаюсь, требуются ваши услуги. Или ступайте в кухню и соорудите нам кофейку. – Он пошел напролом в спальню. Дайана ухватила его за плечо, но шериф резко повернулся и сбросил ее руку. – Надеюсь, автомобильные ключи при тебе? Мне бы не хотелось, чтобы у тебя угнали еще одну патрульную машину. Знаешь, эти штуковины стоят больших денег.

– Шериф, – продолжила Дайана, – это мое расследование. Я намереваюсь идти до конца. И вам не удастся украсть его у меня.

– Насколько мне известно, ты вообще не детектив. – Лоув наклонился так близко, что она разглядела прожилки в белках его глаз, и злобно прошипел: – И вот что, выскочка, я начал служить в полиции, когда ты барахталась в пеленках. Знаю, что такое место преступления, гораздо больше, чем ты о своих прокладках. В одном ты совершенно права: я не смогу украсть у тебя это дело, потому что дело мое.

– Чтобы вы засадили за решетку еще одного невинного? – бросила Дайана и решила, что Лоув сейчас лопнет.

Его лицо покраснело и вздулось. Кулаки сжались, готовые нанести удар, если она произнесет еще хоть слово. Дайана отступила. Первое правило самозащиты гласит: «Создай дистанцию между собой и атакующим». Ее глаза говорили: «Только сунься, подонок. Я готова!»

Лоув замедлил дыхание. Дайана наблюдала, как вздымалась и опускалась его грудь, пока он пытался успокоиться. Он сделал к ней шаг и снова склонился над ней:

– Убирайся отсюда! – И двинулся мимо нее в спальню.

Дайане потребовалось самообладание, чтобы повернуться и уйти. Хорошо. Подождем благоприятного момента. Дайана постаралась, чтобы Лоув услышал, как она сняла с пояса рацию и сказала в микрофон, что покидает место преступления, посоветовав дежурному, чтобы, в соответствии с мнением окружного прокурора, расследование дела оставили управлению шерифа.

Она шла по выжженной солнцем траве двора к переулку и вспоминала, как Гиб Лоув хвастался своими способностями раскрывать преступления – чем-то сродни экстрасенсорному дару. Не от лукавого, а по Божьему благословению ощущать в вибрациях на месте преступления, как произошло и что. Вооруженный подобным умением, Лоув посчитал себя первоклассным детективом и, однажды установив, кто именно погрешил против закона, подгонял под свою версию факты. А уж в этом он был мастер.

Отлично. Пусть действует, как ему угодно, и считает, будто расследование в его руках. Пусть думает, что и с Риком Черчпином все получится, как он задумал.

Дайана села в патрульный автомобиль; ее щеки еще пылали от злости, но она не обращала внимания на собравшихся зевак, застывших на ступеньках своих домов в пижамах и банных халатах, полагая, что чрезвычайность ситуации позволяет им показаться на улице в чем угодно. Люди, которые ничего не видели, ничего не слышали и ничего не знали. Как правило, Дайана старалась не поддаваться обычному соблазну полицейских видеть в толпе исключительно сборище придурков, но всякий раз, когда вокруг собирались любители поглазеть на большие или малые трагедии и видела их глаза, а в них то ли страх, то ли сосредоточенность, то ли признательность («Слава тебе, Боже, что это не я!»), едва удерживалась, чтобы не принять их за стадо. И любой, кому случалось приближаться на расстояние окрика, должен был бы усвоить, что корова нема, как заборный столб.

Дайана поехала прочь – подальше от шерифа Гиба Лоува и своего подпорченного самовосприятия, прочь от окровавленного тела Хуаниты Черчпин и соседей, которым через двадцать минут надоест глазеть, и они вернутся в удобные кресла перед телевизорами. Миновав несколько кварталов, она подрулила к тротуару и достала магнитофон, чтобы надиктовать подробный отчет об осмотре места преступления. Позднее женщины в специальном отделе расшифруют запись и напечатают рапорт. Дайана не забыла упомянуть, что окружной прокурор поручил управлению шерифа взять расследование на себя и любые последующие действия должны быть согласованы с шерифом Лоувом. Не исключено, что начальник полиции придет в бешенство, но Дайана сомневалась в этом. Начальник полиции, как правило, все спускал на тормозах. Не любил свары между ведомствами.

Она кружила по знакомым улицам, медленно продвигаясь вперед, чувствовала вечерний зной и знала, что от него не наступит облегчения даже в предрассветные часы, когда порядочные люди спят дома, а снаружи, в темноте, крадутся лишь грабители, горькие пьяницы пытаются найти дорогу в свои жалкие жилища, а подростки, случается, выбираются тайком из окон своих спален в поисках свободы: сигарет, пива, а то и быстрого секса.

Может, Эфирд, узнав, что произошло, психанет и вернет дело. Если захочет. Однако с прошлого декабря он, кажется, мало чего желает. Слух пронесся быстро, прошелестел по залитым флуоресцентным светом коридорам полицейского управления, Мистером Чистюлей [6]6
  Товарный знак химических моющих средств компании «Проктер энд Гэмбл». Символ – лысый, добродушный великан. В переносном смысле – честный, морально безупречный человек.


[Закрыть]проник в комнаты для допросов, взвился снежным торнадо, оставляя после себя шепоток: «Эфирд, подружка, 357-й калибр, ванная комната на замке, он умолял ее выйти. Бах! Мозги и куски черепа на стекле».

Дайану не удивило, что после таких событий жизнь Эфирда пошла кувырком. Она пыталась представить, как бы повела себя, если бы нечто подобное учудил Ренфро, хотя ему и за миллион световых лет не пришло бы такое в голову. Ренфро по натуре счастливый человек, и эта особенность больше других привлекала Дайану. Но если бы все-таки решился… уважает она Эфирда или нет, но сочувствует из-за того, что ему пришлось испытать. Почти все из полицейского управления прибежали посмотреть на него на похоронах. А он изображал техасского мачо. Застыл словно статуя. Ни одной слезинки. Обнимал плачущую мать погибшей девушки, покачивал и встряхивал, не позволяя упасть в обморок. Таков уж мужской удел – проявлять силу в таких обстоятельствах, и Дайана считала это тяжелой ношей. Вероятно, поэтому многие из них быстро ломались.

Было уже без двадцати одиннадцать, когда Дайана сообразила, что пропустила половину одиннадцатого. Теперь следовало поднажать, чтобы успеть в участок, вовремя смениться и оставить патрульную машину счастливчику, который станет дежурить всю ночь до утра.

Она повесила ключи зажигания на приборную доску и бросилась в раздевалку. Но сразу же натолкнулась на Ренфро.

– Привет! – Он поймал ее в объятия. – Куда ты так несешься?

– Домой! – бросила Дайана.

Ренфро притянул ее к себе и прошептал что-то на ухо. Дайана повела плечами и высвободилась из его рук.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Прекрасно. Просто устала и хочу домой.

– Я тебе позвоню.

– Пожалуйста, не надо. Мне необходимо поспать.

Ренфро отступил на шаг и пожал плечами:

– Как хочешь. Тогда позвони мне сама. – И он, не оборачиваясь, двинулся в мужскую раздевалку.

Когда Дайана переобувалась, ее ноги гудели. Она действительно вымоталась. Устала от того, что случилось на месте преступления, сильно подействовало само убийство, разозлилась на себя за то, что потянуло к Ренфро – ее снова могли накрыть за пределами района патрулирования, – расстроилась, позволив себе трахаться на дежурстве. Служба в полиции значила для Дайаны очень много, хотя в последнее время ей все чаще казалось, что придется уйти. А сейчас требовалось пообщаться с людьми, которые не являлись копами и вращались в огромном мире. Ха! Будто такой мир существует! Его никогда не будет, пока она остается копом. И чем больше Дайана сомневалась в своей успешной карьере, когда сталкивалась с подобным тому, что произошло нынешним вечером, тем сильнее в ней поднималось чувство, что она хоть и не может назвать себя незаменимой, но по крайней мере востребована. Она мечтала найти убийцу Хуаниты Черчпин и надеть на него наручники. Это было бы здорово.

Дайана попрощалась с коллегами в ярко освещенных коридорах полицейского управления, открыла дверь в зной и направилась по черному асфальту к своей машине, зеленому джипу «рэнглер», который сиял как новенький, поскольку она не ленилась ухаживать за ним. Завела мотор, отъехала от стоянки и ткнула пальцем кнопку CD-проигрывателя. Она собиралась заехать в «Чейс», но решила, что лучше не стоит. И без того успела натрахаться сегодня по горло. А с Эфирдом и его приятелями встретится в другой раз, когда не будет в таких растрепанных чувствах. Сегодня домой. Отдыхать.

Громкая музыка гнала мысли из головы. Дайана думала об одном: как бы утереть нос Гибу Лоуву. Ему и тому ослу, на котором он ездит. Не исключено, что важный шериф способен официально отстранить ее от расследования, но никто не смеет указывать ей, чем заниматься в свободное время.